Чтение 14–й страницы книги ~Темный лорд~

– Я все знаю. Ты не переживай так, Битали, не стоит. К тому же ты ведь ни в чем не виноват. Это все директор Бронте напортил. И чего ему вдруг в голову пришло?

– Это не я переживаю, это Надодух… – Кро стукнул по краю тарелку из-под салата, дождался, пока стол слизнет ее, и придвинул бекон с яйцом. – Он так хотел остаться один в большой комнате! Не повезло…

– Ты же хотел стать меченосцем ордена?

– Понимаешь… – Битали запнулся. Он вовремя сообразил, что повторять доводы Надодуха было бы слишком долго. Да и скучно. А потому Кро просто пожал плечами и небрежно махнул рукой: – А-а-а…

– Может, оно и к лучшему, – продолжала утешать его девушка. – Никто не знает, как бы попытались использовать тебя эти советы да магистры. Дрался бы постоянно, хочешь или нет. А это ведь дело такое: один раз проиграл – и позор на оставшуюся жизнь. Как с Дожаром. Ты ведь его еще пожалел, сильно унижаться не заставил.

– Представляешь, – прожевав кусочек мяса, пожаловался Кро. – Тотемник Надодуха, старый ворон, каждое утро нас ни свет ни заря будит.

С первым лучом солнца. Хуже петуха, право слово.

– Ничего хорошего в этом ордене нет, – по инерции продолжила Генриетта. – Они здесь друг друга прикрывают, привыкают к спокойной жизни, а потом гибнут в большом мире, как цыплята!

– Меня ворон поднимает, – упрямо не захотел возвращаться к прежней теме Битали. —

А ты-то чего вскакиваешь?

– Я? – Вантенуа поворошила вилкой салат из брынзы с орехами, пожала плечами: – Просыпаюсь.

– Сама?

– Наверное…

– Это как? – удивился Битали. – Просыпаются все или сами, или их будят. Как ты можешь этого не знать?

– Обычно я просыпаюсь, стоя возле постели. Или у окна. Иногда за столом. Еще не одетая, но уже вставшая. Это как?

– Не знаю, – почесал в затылке Кро. – Со мной такого не случалось.

– Я после этого уже не ложусь. Да и спать не хочется. Завтракаю, пока тут пусто и спокойно, потом в парке гуляю. Утром там красиво, тихо, воздух сочный. Перед занятиями голову проветриваю… – Она набрала на вилку изрядную горку салата и отправила в рот.

– Молодец. Меня сосед тоже пару раз порывался наружу вывести, за замок. Да все не складывалось. Сам я пока не знаю, через какое место выбираться. Трудно, на самом деле, без дверей и указателей со входами и выходами разобраться.

– Так давай я тебе покажу! – встрепенулась Генриетта. – До первого урока почти два часа. Можно нагуляться в свое удовольствие!

– Не знаю… – засомневался Кро. – Тебя это не затруднит?

– Чего тут трудного? Я все равно после завтрака туда собиралась. Давай, доедай быстрее…

За стенами замка было свежо, но безветренно. Здесь пели птицы, стрекотали кузнечики, здесь пестрели цветы, пахло медом и свежими огурцами. Битали уже успел подзабыть, как это – оказаться на лоне природы.

– Как здорово, что профессор Бронте придумал удерживать вокруг школы лето круглый год! – похвалил он директора.

– Да, здорово, – согласилась девушка. – Жалко только, много птиц из-за этого гибнет.

– Гибнет? Почему? – удивился Кро.

– Здешние перелетные запаздывают отправиться на юг, а северные, что у нас зимуют, слишком рано возвращаются к себе, в снега и холод. Поэтому птиц тут мало. Только местные. Те, что круглый год на месте. Воробьи, синицы, зяблики, удоды.

– Голуби, – добавил Битали.

– Нет, голубей в школе нет, – качнула головой Генриетта. – Метаморфы на них охотятся. Едят, когда перекинутся. Особенно первокурсники. Синиц, зябликов не трогают – слишком мелкие. Они там, у южного корпуса, в свободное время собираются. В смысле метаморфы. Первому и второму курсу играть вместе со всеми запрещено. Они, когда сильно нервничают или чувствуют опасность, могут самопроизвольно «перекинуться», – Вантенуа взяла молодого человека за руку. – А как зверем станут, порвать могут. Или поранить. Представляешь: играешь с таким в шашки. Он начал проигрывать, и тут же – р-раз в какого-нибудь волка, и кусь тебя за ногу…

Битали не ответил. От ее прикосновения у него возникло незнакомое ощущение чего-то странного, приятного – но запретного.

Их тела соединились.

Разумеется, Генриетта касалась его и раньше. Когда исцеляла рану, когда продирала через стену. Но это было другое. Там прикосновения случались по необходимости, имели вполне понятный и прагматичный смысл. Сейчас же они взялись за руки просто так, чтобы быть рядом.

Нет, Битали не стремился к этому и не рискнул бы дать клятву, что Генриетта Вантенуа ему интересна, что девушка ему нравится и вызывает иные чувства, кроме дружеских. Но ему все равно нравилось чувствовать ее прикосновение.

Вместе они шли по широким аллеям парка, усыпанным молотым кирпичом, спускались по ступеням к далекому болоту, огороженному от любопытных непроходимым кустарником, обходили расцвеченные радугами фонтаны, нюхали цветущие чайные розы, любовались вознесенными на мраморные пьедесталы изваяниями.

– Смотри! – Вантенуа указала свободной рукой на полуобнаженную женщину, которая с ужасом прикрывала лицо ладонью от чего-то наверху и одновременно удерживала кулаком сползающую с бедер простыню. – Говорят, это одна из фрейлин нашей баронессы. Она была безнадежно влюблена в барона и мгновенно окаменела, когда увидела, что он падает с твоей башни.

– Да ты что?! – притворно изумился Битали. – По-моему, я видел эту скульптуру в каком-то музее смертных. И там говорилось, что она изображает гибель Помпеи.

– Врешь ты все!

Генриетта отпихнула его, вырвала руку, сбежала вниз с очередного пролета ступеней и свернула за огромный шар цветущей сирени. Когда Кро добежал туда следом – под бело-сиреневыми бутонами оказалось пусто. Битали прошел дальше, осматриваясь, увидел россыпь кустов, среди которых выделялся серебряный шатер большой плакучей ивы. В голове всплыло: «Когда с Генриеттой гулять будешь, туда зови…».

«Откуда он знал, что я окажусь здесь с Вантенуа? – удивился Кро. – У мадам Деборе, что ли, на меня гадал?»

Он решительно свернул к кустарнику, обогнул букет каменных роз, застывших в вазе высотой в два человеческих роста, раздвинул свисающие до земли ветки.

– Так быстро? – Генриетта, закинув голову и зажмурившись, слегка покачивалась на скамеечке, сплетенной из тонких ветвей и подвешенной на обычных толстых, крученых шнурах. – Я думала, ты меня вообще не найдешь. Здесь такое уютное место… Снаружи ни за что не разглядеть.

Битали, не отвечая, обогнул скамеечку, наклонился, крепко и решительно поцеловал девушку в губы.

И опять сладкая волна прокатилась по телу, вызывая незнакомые, но очень приятные ощущения. Настолько приятные, что юноша не мог остановиться и целовал Генриетту снова и снова, словно страждущий путник, нашедший среди знойной пустыни родник с чистейшей холодной водой.

– Только не исчезай, – прошептала ему Вантенуа, вырвав короткий миг между поцелуями. – Очень тебя прошу, не исчезай.

– Я? – сглотнул Кро и опять нашел ее губы. – Куда?

– Никуда… – Она обняла Битали за плечи, прижала к себе, тут же отпустила: – Пора. Побежали, не то на дальномирие не успеем. Десять минут всего осталось.

На занятие они таки успели, ворвавшись в класс практически одновременно с профессором Омаром ибн Аби Рабиа, и пробирались на места, когда он уже приветственно кивал ученикам.

– Где ты был? – шепнул соседу недоморф. – У тебя такой вид, словно ты наелся забродивших арбузов. Недосытый, недопьяный, но все равно довольный до дури.

– Свежим воздухом на рассвете подышал, – так же шепотом ответил Битали. – Нашел выход за стены. Мне понравилось.

– Я же говорил, – ничуть не смутился сосед. – Было бы желание.

– Да, – кивнул Кро.

– Да, – с ухмылкой согласился недоморф. – Имени желания не откроешь?

– Мсье Кро? – повернул к ним голову учитель. – Что же, дадим дорогу героям. Пусть будет стол.

Битали поднялся, оглядываясь в поисках подсказки, но быстро сообразил сам, что именно от него требуют: домашнее задание.

– Стол! Столы бывают письменные, обеденные, журнальные, декоративные и рабочие, они же верстаки. Столы чаще всего изготавливают из дерева, но можно встретить железные, пластиковые и даже стеклянные разновидности. Столы имеют три или четыре ножки и всегда покрываются столешницей…

Битали говорил и говорил, оценивая столы, их строение, возможности и перспективы с разных сторон, пока в висящих перед профессором часах не упала последняя песчинка.

– Благодарю вас, мсье Кро, прекрасный пример концентрации, – позволил ему сесть учитель. – Десять баллов в аттестат. Кто-нибудь еще желает доказать свои способности? Прекрасно, – оценил профессор количество взметнувшихся рук. – Мсье Родриго Батиас, пожалуйста. Ваша тема: вот этот осколок камня.

– Камень светло-серый, с прожилками, холодный и тяжелый, одна сторона старая, с режущей кромкой, другая широкая, со следами выветривания… – торопливо затараторил«тролль», словно боялся не успеть произнести все, что придумал. Но песок сыпался неумолимо, и через пять минут время истекло.

– Прекрасно, мсье Батиас, – признал учитель. – Три балла в аттестат.

– Почему три? – возмутился школьник. – Кро ведь дали сразу десять!

– Быть первым всегда труднее, – невозмутимо пояснил араб. – Каждому свое. Концентрация… Те из вас, кто не потерял понапрасну подаренное вам время и посвятил его тренировкам, подобно ученикам Кро и Батиасу, теперь могут двигаться дальше. Качественные зеркала, равномерной толщины, с гладкой подложкой, не имеющие отклонений в приповерхностном слое, всегда с легкостью откликаются на эмоциональное воздействие. Точнее, не откликаются, а позволяют узреть сквозь себя именно то, что требуетсячародею. Зеркала, что находятся на ваших столах, отвечают самым высоким требованиям… Мсье Цивик, ваше желание заглянуть в душевую девочек неосуществимо…

– Я никуда не хотел заглядывать, профессор! – под общий смех вскочил со своего места мальчик.

– Неужели? Для человека ваших лет отсутствие столь естественных желаний является тревожным симптомом, – под очередной взрыв смеха ехидно усмехнулся араб. – Советую в свободное время посетить Эшнуна Ниназовича и поделиться с ним этой проблемой… Однако вернемся к теме урока. Так почему вам не удастся подсмотреть за девочками, даже если вы удачно исцелитесь от своего недуга?

– Потому что сквозь зеркало можно смотреть только через другое зеркало, – недовольно буркнул Цивик. – У всех зеркал внепространственный слой общий. Там, где нет слоя – увидеть ничего невозможно.

– Отлично, мсье, два балла в аттестат. Возможно, отсутствие естественных желаний связано не с вашей болезнью, а с хорошими знаниями. И это мы сейчас проверим. За моей спиной находится комната. Сейчас вы войдете в нее, запомните обстановку, ощутите имеющиеся в комнате силы и прочие возможные опорные точки. Затем вы вернетесь к нам, еще раз взглянете на эту комнату через свое зеркало и сообщите нам о произошедших изменениях. Как обычно, первому полагается сразу пять баллов. В случае успеха, разумеется. Прошу…

Цивик вышел из-за парты. Решительно, словно шпагу, выдернул палочку, с легкостью скользнул в стену… И почти сразу вернулся с виноватым выражением лица. Омар ибн АбиРабиа, мельком глянув на ученика, тут же выскочил за стену, вернулся. Крылья его носа шевелились, едва не перекрывая доступ воздуха, кожа из смуглой стала почти черной. Однако речь осталась спокойной и учтивой:

– Мсье Цивик, прошу вас, передайте мне на стол зеркало с вашего стола, соберите учебники и покиньте аудиторию. И постарайтесь не попадаться мне на глаза ближайшие две недели.

Мальчик послушно выполнил приказ и только у стола жалобно пискнул:

– Простите, профессор…

– Это была венецианская работа, – опустил веки Омар ибн Аби Рабиа. – Четыреста восемьдесят лет, изделие самого Джованни Великого!

Я вас очень прошу, мсье Цивик… Две недели… Ради вашего же спокойствия.

– Да, профессор, – кивнул мальчик и нырнул в стену без окон.

Преподаватель развернулся, исчез, вернулся обратно:

– Прошу всех опустить зеркала стеклами вниз. Теперь с левого ряда по одному. Задание вы знаете. Прошу.

Слева первыми сидели девочки – они по одной и скрывались за стеной, после чего возвращались на свои места и напряженно замирали. Следом за ними прошли «тролли», потом орденцы и юный граф с прихвостнями, и уж последними в таинственный закуток попали Битали и недоморф.

Комнатушка размером от силы четыре шага на десять была усыпана мелкими стеклянными осколками. Можно было подумать, что Цивик не просто кокнул стекло, но еще и тщательно его пережевал. Впереди висела красочная картина в половину стены: великолепная дама в роскошном, усыпанном кружевами, подвесками и самоцветами наряде с обнаженной грудью, перед ней – припадающий с колена к изящной руке кавалер в столь же ярком облачении. Свет на полотно падал из небольшого стрельчатого окошка, забранного свинцовой рамой, стены слагались из серого со сланцевыми прожилками гранита, на потолке, в месте стыка свода, откуда-то взялась кирпичная прожилка. Изъятое у Цивика зеркало стояло напротив картины, на массивном столе с толстыми ножками в виде слоновьих ног и столешницей из цельной мраморной плиты.

– Итак, теперь вы можете поднять зеркала.

В вашем распоряжении десять минут.

Песочные часы перед учителем перевернулись.

Битали поднял свое зеркало, увидел знакомые с детства янтарные глаза, слегка оттопыренные уши и чуть приплюснутый нос, пригладил разлохматившиеся волосы. Напрягся, пытаясь заглянуть через зеркало за стену. Но личность в стекле ничуть не изменилась, даже не дрогнула.

– А ну, брысь! – цыкнул Кро.

Отражение угрозу даже не заметило.

Битали снова напрягся, сосредотачиваясь – но собственная личина за стеклом никуда не собиралась исчезать и старательно отвлекала, передразнивая его сосредоточенность.

– Концентрация, концентрация, – повторил себе Битали. Но какая может быть концентрация на соседней комнате, если глаза видят совсем другое?

Юноша решительно опустил зеркало, тряхнул головой – словно это могло избавить его от ненужных мыслей. Профессор Омар ибн Аби Рабиа тихо кашлянул. Песочные часы перед ним перевернулись, отмеряя вторую пятиминутку. Кро закрыл глаза:

– Концентрация, концентрация… – Он попытался как можно яснее, во всех подробностях представить себе комнату, которую нужно разглядеть. Косой свет из окна, свинцовая рама, гранитные стены, массивный стол на слоновьих ногах. Красная кирпичная полоска на потолке.

С минуту он удерживал в воображении эту картинку, стараясь припомнить все подробности, каждую мелочь, восстановить комнату с той ясностью, с которой видел совсем недавно. Потом поднял зеркало и, сохраняя видение в памяти, открыл глаза.

Да!!! В зеркале была та самая комната: косое падение лучей, стены с прожилками, каменная столешница у самого зеркала. Вот только… На картине вместо чувственной парочки красовалось огромное мохнатое чудище на двух ногах с длинными, похожими на костяные ножи, клыками.

– Время! – хлопнул в ладони профессор Омар ибн Аби Рабиа. – Попрошу всех опустить зеркала, вырвать из блокнотов страницу, поставить свое имя и приписать пару слов, которые докажут, что вы смогли заглянуть за стену. Прошу поторопиться, лишние мгновения неудачников не спасут.

«Волосатый упырь» – чиркнул на своем листке Битали, отнес на стол учителю. Тот подравнял стопку, начал ее сортировать:

– Так, так, так… Мсье Дожар, три балла в аттестат. Так, так, так… Мсье Завьялов – три, мадемуазель Горамник – три, мсье Уловер – три, мсье Кро – три балла. Мсье Кро! Будьте любезны, поясните, почему вам удалось то, с чем не справилось большинство класса?

– Возможно, они выбрали неправильные опорные точки? – поднялся Битали. – Я концентрировался на тех моментах, которые невозможно изменить: стены, потолок, окно. Если принять за опорную точку картину или стол, то при их замене… ничего не получится.

– Что мы сейчас и наблюдали, – кивнул учитель. – Отличный ответ, ни убавить ни прибавить. Четверка. Всем желающим заработать хотя бы по баллу даю еще десять минут.Время.

В этот раз воспользоваться зеркалом удалось с первой попытки и без особого труда – теперь юноша был уверен в своих способностях. За стеной изменение оказалось простым: прежняя картина вернулась на свое место. Число понявших это оказалось совсем невелико: всего десять учеников.

– За новую попытку никто не получит уже ничего, – подвел черту профессор. – Но если вы хотите добиться успеха, желающие могут еще раз посетить учебную комнату. С левого ряда по одному.

– Ну, тебе и везет! – наклонился к Битали недоморф. – Столько баллов за урок! Теперь по закону равновесия тебе неделю никаких отметок не видать!

Надодух Сенусерт ошибался. Еще пять баллов Битали Кро подарила на втором уроке мадам Деборе за образцовое ведение дневника. А после обеда он получил одну за другойдве троечки у Карла Пепелета за совсем простенькие вопросы об использовании «трунио» для изменения формы предметов.

Вечером Битали – как, наверное, еще многие его сокурсники – открыл дверцу шкафа с подвешенным изнутри зеркалом и, тщательно припомнив родной дом, попытался увидеть его через магическое стекло. Правда, для Кро это был не совсем родной дом, а всего лишь последняя из съемных квартир.

Все получилось почти на «отлично»: несмотря на отсутствие в комнате больших зеркал, внепространственная пленка нашлась на каком-то небольшом предмете на полке, и через него, как через замочную скважину, юноша смог увидеть стену, фотографию на ней, половинку окна и двух людей, сидящих за столом. Но это были не его родители. Всего лишь кто-то из смертных.

Рано утром он примчался в столовую чуть не с первыми лучами – но Генриетты не застал. Сердце неприятно кольнуло: они, конечно, не договаривались, но все равно…

Битали подкрепился, поднялся из подземелья в коридор первого этажа, свернул налево, дошел до заложенной кирпичом арки – за которой, если верить Генриетте, скрывался бездонный колодец, снабжающий школу водой, а заодно всегда готовый погубить незнакомого с замком лазутчика, – «протек» сквозь стену слева от него, миновал темную каморку, заваленную граблями, ведрами и лопатами, и оказался снаружи. Впереди, примерно в полумиле, за ровными огородными грядками, возвышался Тихий лагерь, похожий на взбитую из земли пузырчатую пену. Но юноша повернул влево, прошел вдоль стены и оказался в просыпающемся парке, только-только разворачивающем бутоны на клумбах, подающем первые птичьи трели и только-только поднимающем фонтанные струи. По пустым дорожкам Битали спустился почти к самому болоту, повернул к лабиринту из кустарника и раздвинул ветви плакучей ивы.

– Ты представляешь, – сладко потянулась Генриетта. – Сегодня я проснулась здесь. Не знала, к чему такое может быть? И тут пришел ты…

Ее поцелуи были по-прежнему сладкими и желанными, пылкими, приятными. Но того непонятного колдовского наваждения, какое Битали испытал вчера, он больше не ощущал. Ему было хорошо, ему было радостно. Но первый поцелуй в жизни человека, судя по всему, случается всего лишь раз – и от этого понимания Кро стало немножко грустно. Первое прикосновение, первый поцелуй – больше он не ощутит этого ни с кем и никогда.

– У тебя что-то случилось? – забеспокоилась Вантенуа. – Ты какой-то не такой.

– Посторонние мысли… – Юноша пригладил ее волосы. – Ты всегда спишь в спортивном костюме?

– Нет, – хихикнула девушка. – Просто у меня возле замка есть тайник. Всегда боялась проснуться снаружи и потом пробираться в школу не пойми в чем. Вот и пригодился. А тебе так хочется увидеть, в чем я сплю?

– Я очень любознательный…

– Право на такие тайны еще нужно заслужить, – засмеялась Генриетта, пока Битали целовал ее шею.

– Я стараюсь…

– Не там стараешься. Твои три десятка баллов за один день смогли сразить разве что рыжую. Да и та, наверное, скоро возьмет реванш.

– Кого? – не понял Кро.

– Аниту, ту что Горамник. Наша зубрилка, лучше всех учится… Училась. Ее вчера чуть удар не хватил! Она ради каждого балла днями напролет пыхтит, а ты три десятка разом сорвал. Бедная деточка, как она возмущалась… – Сочувствия в голосе девушки не ощущалось. – Все стены слюной забрызгала. Как она для тебя проклятия не сотворила,просто удивляюсь! Потому я за ней весь вечер и приглядывала. Боялась, придется выручать. А ты что делал?

– Ты не поверишь, – оторвался от полуобнаженных плеч Битали, – уроки учил. Ты меня осуждаешь?

– Смешной ты, – запустила Генриетта пальцы юноше в волосы, запрокинула его голову, и губы их снова слились. И снова, и снова… А потом они помчались со всех ног на урок, уже в самые последние минуты.

Правда, Битали, как оказалось, торопился зря. Сэр Ричард Уоллес, войдя в зал гендерных искусств пружинящей походкой, первым делом нашел его среди учеников и вскинулмеч:

– Мсье Кро! Я только что проверил владения мадам Фре и убедился, что у вас по-прежнему нет тотемника. Если вы думаете, мсье, что недавние успехи на дуэли или в схватках с болотными тварями освобождают вас от соблюдения школьных правил, вы глубоко заблуждаетесь. Ученикам, не имеющим тотемника, посещать занятия по гендерным искусствам запрещено. Вы можете в свое удовольствие умирать на поединках или в собственной постели, но у себя на уроках я подобного не допущу. Выход в конце зала, мсье Кро.Рад был вас увидеть!

Пристыженный Битали выскочил из-под кровли северного корпуса, ушел в башню Кролик и упал на постель. Здесь он и наверстал недостающие часы сна, столь беззастенчивоворуемые у него вороном недоморфа. Если бы не забежавший за учебниками Надодух – юноша проспал бы и математику, а заодно и обед.

Третий урок принес Битали очередную неприятность. Это было естествознание – предмет не самый любимый для урожденных магов, но зато не особо сложный. Однако на сей раз вечно расхристанный профессор Налоби явился в новеньком бархатном костюме, в ярко начищенных, серебристых туфлях и в бархатном берете с длинным петушиным пером.

– Мои вам всем поздравления, мой дорогой пятый курс! – прошелся он между партами походкой сэра Ричарда Уоллеса. – Вот и настала для вас для всех пора взрослости. Счастливый год четырнадцатилетия, что разделяет безответственных детей и взрослых личностей. С этого года вы станете отвечать за свои поступки равно взрослым магам, с этого года вы впервые узнаете тайны, доступные лишь совершеннолетним людям. С сегодняшнего дня вы заканчиваете начальный курс обучения и приступаете к постижению высших знаний!

Филли Налоби пробежался по классу, словно волновался больше учеников, театрально всплеснул руками:

– Магическая сила! Магическая сила позволяет вам подчинять себе живой и неживой мир, менять его, перемешивать по своему произволу. Магической силой насыщены ваши волшебные палочки, боевые и защитные амулеты, магическая сила оберегает ваши тела от смертельных ран. Откуда берется она? Для получения и накопления оной в амулетахсуществуют два основных метода. Наиболее практичный состоит в высасывании силы из окружающего мира, из мелких живых существ: растений, насекомых, животных. В каждом из них сила хоть и слабая, но есть и может быть при необходимости использована. Способ трудный, нудный, не всем доступный… – Учитель сочувствующе покачал головой. – Но только он дает чародею возможность ощущать присутствие силы, понимать ее, управлять ее движением и поглощать, концентрируя в пористых предметах. То есть в амулетах. В миру называемых амулетами. В просторечии… В просторечии… О чем это я? – окончательно запутался профессор.

– О втором способе получения силы! – подсказал Арно Дожар.

– Что? Ах да! Второй способ – это впитывание силы из окружающего мира.

– Про это уже говорили!!! – отозвалось сразу несколько возмущенных голосов.

– Тогда о чем не говорили? – удивился Филли Налоби и тут же спохватился: – Ах да, второй способ… Второй, – высокопарным тоном продолжил он, – это естественное нарабатывание силы организмом. Вы этого не замечаете, как не замечаете работу сердца или печени, но вырабатывание силы происходит постоянно. Именно эту силу вы используете во время уроков и при самостоятельной работе, она позволяет вам понимать суть заклинаний и творить мелкие чудеса. Мелкие – благо выработать много силы самостоятельно никто не в состоянии. И это хорошо! Ибо не позаботься природа о таком предохранении, неудачно произведенное магическое действие могло бы разнести по камешку весь замок! А так подобные оплошности разве выбивают пару окон или ломают стол. Но ныне! – возвысил голос профессор. – В час своего совершеннолетия вы получаете право на накопление силы среднедоступным способом и возможность осуществлять настоящую магию! – И будничным бесцветным голосом учитель закончил: – Отнесите учебники и тетради в комнаты. Через пятнадцать минут жду всех в спортивных костюмах, в пальто и с одеялами возле замка со стороны парка. – Профессор Налоби еще несколько мгновений мучительно размышлял и наконец закончил: – Да.

Спустя четверть часа преподаватель, переодевшийся обратно в потертые кожаные штаны и покрытую пятнами куртку, продолжил урок в тени замка, на обширной поляне, поросшей густой газонной травой:

– Сила есть всегда и везде, – объявил профессор Налоби, и перо на его голове согласно качнулось. Снять бархатный берет учитель, похоже, забыл. – Она льется с небес, – вскинул он ладони к невидимому солнцу. – Она растет из-под земли, – пнул пяткой газон. – Она вокруг. Все что вам нужно – это впустить силу в себя и направить в нужное место. Этот обряд посвящения называется «корсовинг» и проводится исключительно парами. Разбейтесь по двое!

Филли Налоби в ожидании того, как школьники выполнят его команду, дошел до кирпичной дорожки, вернулся обратно.

– Слушайте меня внимательно, юноши! Обряд корсовинга крайне, крайне опасен! Вам предстоит впустить в себя такое количество силы, коим ваше тело не обладало никогда с момента своего рождения. Многих во время этого процесса пробивают судороги, иные, способные к перемещениям, скрываются в иные миры или убегают в тело тотемника, к душе Ба. Кого-то от избытка силы начинает жечь жаром, из кого-то потоки силы, наоборот, уносят тепло. Почти все маги при прохождении корсовинга откатываются в своей жизни назад, в утробу матери, переживают роды повторно, чтобы получить перерождение и новую жизнь, в ходе которой они смогут жить уже в мире магических сил, а не просто среди земли, воды и воздуха. Для чего я вам это рассказываю? Я вас не пугаю, а спасаю от страха. Каждый из вас должен знать: если он вдруг увидит себя в теле зверя, или в неведомом мире, или в темной тесной утробе, из которой он выйдет, чтобы снова впервые увидеть лицо своей матери, – это нормальный и естественный эффект обряда корсовинга. Рядом с вами с первой и до последней минуты будет находиться проводник, который укутает ваше тело, если оно начнет мерзнуть, и раскроет его, если его раскалит от жара. Он удержит конечности, если вы вдруг попытаетесь себя искалечить, и перехватит вас, если попытаетесь убежать. Он отнесет вас в целительную, если вы не выдержите потока сил и умрете. Вы в безопасности, молодые люди. И на будущее запомните: категорически запрещается проводить обряд корсовинга в одиночку, сколь бы сложными ни оказались ваши обстоятельства. Это смертельно опасно! О чем это я? Ах да! Для поддержания способностей ощущения силы корсовинг желательно проводить раз в один-два года. Семь-десять обрядов через день в зависимости от результата.

Филли Налоби наморщился и зачесал в носу, напряженно глядя в траву. Развел руками:

– Только парами… Один ложится на расстеленное одеяло, второй садится рядом и внимательно следит за товарищем, обеспечивая его безопасность. Ложимся, ложимся. Ах да!!! – Внезапно он с силой ударил себя в лоб. – Вспомнил! Мсье Кро, в обед я посетил мадам Фре и узнал, что у вас нет животного тотемника. А без этого доступ к опасным обрядам для учеников школы запрещен! Поменяйтесь местами с мсье Сенусертом. Обряд будет проходить он, вы же останетесь проводником. Все готовы?

Профессор прошел по газону, оглядывая лежащих учеников.

– Очень хорошо! Тогда начнем. Сейчас все лежащие начинают глубоко дышать. Глубоко, наполняя все легкие, и чуть чаще, нежели вы дышите в обычном состоянии. Спустя минуту вы ощутите легкое головокружение. Это значит, что проходящая через вас вместе с воздухом сила дошла до обычного для вас предела. Продолжайте глубоко дышать. Наполнение силой превысит возможности вашего организма, и в нем начнется обычное для взрослеющего мага перерождение из личинки в человека. Вниманию проводников! Следите, чтобы ваш подопечный не прекращал глубокого дыхания. Прерывание обряда корсовинга еще опаснее, нежели смерть во время него!

– И как долго это продлится? – вскинул руку Битали.

– Когда перерождение организма закончится, вы это увидите, мсье Кро, – пообещал Филли Налоби. – Дышим, дышим! Все дышим! Поздравляю вас с истинным совершеннолетием, дорогие юноши и девушки. Вдохи спокойные, но глубокие, до самого возможного предела. Не разговаривать никому вплоть до окончания обряда!

Первые примерно четверть часа Надодух лежал спокойно, словно собрался спать, и непрерывно зевал. Потом его руки и ноги вдруг заскребли воздух, он заскулил, закинул назад голову, изогнувшись едва ли не мостиком, захрипел. Битали, перехватив друга за пояс, положил его на бок, поправил голову, и дыхание у того восстановилось. Вот только вскоре недоморф скрючился, прижал голову к груди и мелко задрожал. Кро развернул одеяло, накрыл его – Надодух ненадолго затих, но вскоре опять заскулил, на лицепроступили капли пота. Битали убрал одеяло – парень затрясся. Накрыл – пробило потом.

Кро решил было спросить совета у профессора Налоби – но тот, как оказалось, бегал на четвереньках вокруг изломанного, словно после маслобойни, тела Ронни Завьялова и торопливо уговаривал:

– Дыши, дыши. По-собачьи, мелко… – Учитель высунул язык и часто-часто задышал. – Сможешь? Давай, дыши!

– Профессор! – подбежала бледная Горамник.

– Не отпускай! – рявкнул, опрокинувшись на спину и ткнув в нее пальцем, Филли Налоби. – Провалится в иномирье – потеряет контроль сил! Держи, уговаривай, не отпускай!

Отличница убежала, учитель опять сунулся к самому лицу тяжело перерождающегося мальчика, зачастил собачьим дыханием. А от дорожки бежал перепуганный Лайтен:

– Он бьется, профессор!

– Ерунда, доинкарнация, скоро родится, – отмахнулся Налоби.

Битали понял, что преподавателю не до него, вернулся к соседу. Надодух по сравнению с однокурсниками вел себя, оказывается, вполне мирно: всего лишь скрючился и пытался на локтях и коленях уползти к замку. Кро, подхватив одеяло, догнал беглеца, опрокинул на подстилку. Недоморф, словно не заметив, продолжил свои движения, потом вдруг резко задрыгал конечностями и широко их раскинул. Дыхание его стало ровным и спокойным. Битали подумал, почесал в затылке, сел рядом и посоветовал:

– Дыши.

– Что? – открыл глаза Надодух.

– Ты как, спрашиваю? – поправился юноша.

– Отлично, сосед! Просто великолепно! – Он рывком сел, ухватил Битали за затылок, наклонился, упершись лбом в его лоб: – Спасибо тебе, дружище. Спасибо. Ты мне теперь как брат будешь. Тысяча ифритов, как же это хорошо!!!

– Так ты в порядке?

– Ты даже не представляешь, в каком!

Теперь, успокоившись, Кро заметил, что недоморф такой не один. На разных сторонах газона уже многие однокурсники счастливо обнимались или просто лежали, раскинув руки и отдыхая. Обряд превращения учеников в полноценных магов завершался, отняв у ребят примерно два с половиной или три часа.