Чтение 34–й страницы книги ~Королева отморозков, или Я женщина, и этим я сильна!~

– Сколько у нас потерь?

– Четыре человека.

– Ты оказал помощь близким погибших?

– Само собой.

Я встала, подняла рюмку и с гордостью посмотрела на своих орлов.

– Спасибо всем, кто помог выиграть эту войну. Я очень ценю и люблю вас всех.

Мои ребята дружно зааплодировали. Сев, я встревоженно посмотрела на Гарика.

– Шаховские могут опять начать мстить…

– Мне кажется, что там больше некому мстить, – усмехнулся Гарик. – Те, кто еще остался в живых, поспешили покинуть пределы Питера, другие легли на дно и хотят только одного: чтобы их не трогали.

Я оглядела свой любимый ресторан «Каштан» и вспомнила о трагедии, разыгравшейся здесь в прошлый мой приход.

– Тебя что-то тревожит? – поинтересовался Гарик.

– Просто вспомнила, что не так давно тут убили наших пацанов.

– Больше такого не повторится. Мы набрали новых людей, новую службу охраны. Теперь сюда чужой вообще не зайдет. Обрати внимание: мы здесь одни. Кроме нас, посетителей нет. Так будет всегда, когда ты захочешь пообедать.

Тебе стоит сделать только один звонок – и посетителей разгонят в два счета. Больше нам не о чем переживать.

– Приятно слышать. Смотрю, ты неплохо потрудился.

– Я старался, Чупа. Я же знал, что ты ждешь результатов, и не хотел ударить лицом в грязь.

– Ты просто умница!

Вечером Юлька все же поехала проверить свою квартиру, а я вместе с Гариком отправилась к себе. Переодевшись в прозрачную ночнушку, примерила роскошные сапожки от Гуччи – черная кожа с шелком за тысячу двести долларов – и посмотрелась в зеркало. Затем скинула сапоги и надела туфли от Версаче из кожи питона за три тысячи долларов. В туфлях я почувствовала себя намного лучше.

У меня вообще есть одна странная особенность. Когда я немного устаю или у меня скверное настроение, я люблю надеть дорогущие туфли, чтобы почувствовать свое совершенство. Настроение моментально поднимается только от одной мысли, что я могу позволить себе туфли, которые стоят как машина, а это такой кайф!

Я заглянула на кухню. Там сидел Гарик. Он пил кофе и смотрел в окно. Увидев меня, Гарик улыбнулся и спросил:

– Тебе кофе сварить?

– Свари. Знаешь, что я чаще всего вспоминала на Гавайях?

– Что?

– Твой плов.

– Ты хочешь, чтобы я его еще раз приготовил?

– Хочу. Только не сегодня. На днях.

– Как скажешь.

Неожиданно зазвонил сотовый, и я сняла трубку. Это был Тим, брат Бульдога. Он хотел узнать, как здоровье Макса. Я повертела трубку в руках и тихо сказала:

– Макс умер. Позвонишь Гарику, он тебе объяснит, где мы его похоронили. – Я продиктовала номер Гарика и хотела было уже положить трубку, как Тим спросил:

– Я могу жить в Питере в квартире брата?

– Конечно. Это теперь твоя квартира. У Макса больше не было никаких родственников.

– От чего он умер?

– Инфаркт. Больше мне не звони. Если захочешь что-то узнать, узнавай у Гарика. Переезжай в Питер. Живи, радуйся, только никогда не попадайся мне на глаза.

– Почему?

– Потому что ты слишком похож на брата, но ты не Макс… – Я нажала на кнопку и положила трубку на холодильник.

– Чупа, ты же сказала, что у тебя сотовый сломался, – растерянно произнес Гарик.

– Уже заработал, – резко ответила я и посмотрела на Гарика таким взглядом, что он больше не решился задавать мне лишних вопросов.

Гарик тактично решил изменить тему разговора. Посмотрев на мои туфли, он спросил:

– Тебе не тяжело на каблуках?

– Пока нет. Мне захотелось сделать себе что-нибудь приятное. Вот я и натянула туфли за три тысячи долларов.

– За сколько?!

– За три штуки баксов.

– С ума сойти!

– Тебе что, не нравятся мои туфли?

– Они, конечно, красивые, но разве туфли могут стоить таких денег?

– Конечно. Дорогие туфли всегда стоят дорого. Это же кожа питона. Настоящая. Ты только потрогай. Не та туфтовая кожа, которая продается в питерских бутиках, а настоящая, дорогая кожа. Ты только посмотри, как она блестит! Изготовили эти туфли не какие-нибудь народные турецкие умельцы, а сам Версаче.

Гарик протянул мне чашечку кофе и поинтересовался, как я отдыхала на Гавайях. Я подробно рассказала о своей поездке, естественно, умолчав о Димке.

Вскоре я почувствовала усталость. Но, дойдя до своей спальни, резко развернулась и пошла в спальню к Гарику.

Гарик лежал на кровати и разговаривал с кем-то по мобильному. Я закрыла ему рот рукой и тихо спросила:

– В мое отсутствие ты был у Полины? – а затем убрала руку, дав ему возможность ответить.

– Был, – покраснев, сказал Гарик.

– Сколько раз?

– Я уже не помню.

– Я задала вопрос.

– Ну, раз пять. Ты собралась к Полине? Тебе же нельзя.

– Если бы я захотела к Полине, то потянула бы тебя туда не раздумывая. Я просто хотела сказать, что не надо ходить к Полине, я хочу тебя.

Гарик удивленно посмотрел на меня. Я улыбнулась, затем скинула туфли, легла рядом и поцеловала его в губы. Гарик не стал ждать моего разрешения и стал целовать мое тело со всей нежностью, на которую только был способен. Это была наша первая ночь, но она оказалась такой приятной, что хотелось повторить ее еще раз.

– Я люблю тебя, Чупа, – шептал Гарик, а я изгибалась и наслаждалась его прикосновениями.

Глава 24

Прошло шесть долгих месяцев. Жизнь шла своим чередом. Я потихоньку готовилась к родам. Гарик всегда был рядом и помогал мне расправляться с делами. Близки мы большене были, но по-прежнему спали обнявшись. Я не чувствовала себя одинокой и была благодарна ему за заботу и поддержку. Свои отношения мы не афишировали, поэтому, как мне кажется, в группировке никто не догадывался о том, что нас связывает нечто большее, чем простое партнерство. Пацаны с пониманием отнеслись к моей беременности и прекрасно знали, что я ношу ребенка Бульдога. Правда, беременность оказалась довольно тяжелой. Ужасно мучил токсикоз. Гарик заставлял меня глотать витамины и уговаривал поменьше ездить на машине, не заниматься текущими вопросами и побольше отдыхать. Я нисколько не стыдилась своей беременности и прекрасно выглядела. Юлька ставила меня на весы, не уставая повторять, что я слишком много набираю. Они были постоянно рядом – Юлька и Гарик. Всегда под рукой. Эти люди, такие близкие и дорогие, значили для меня слишком много. С ними я чувствовала себя спокойно и верила в свои силы.

Гарик никогда не злоупотреблял нашими отношениями. Он просто меня любил, ничего не требуя и ни на что не надеясь. Днем он был моей правой рукой и прекрасно справлялся со всеми поручениями, играл роль моего телохранителя, а ночью нежно гладил меня по животу, повторяя:

– Все будет хорошо, Чупа. Все будет хорошо. Ты сильная. Ты родишь прекрасную девочку. Она будет такая же сильная и красивая, как ты.

Я улыбалась, вспоминала Бульдога, вытирала слезы и засыпала. В один из дней, когда до родов оставалась буквально пара недель, в одном из наших магазинов взбунтовался какой-то коммерс. Он хотел перепрыгнуть через голову, освободиться от нашей опеки и заиметь себе другую крышу. Магазин был не маленький и приносил неплохую прибыль. Поэтому отступаться мы не собирались. На разговор поехал Гарик, прихватив с собой нескольких людей из нашей группировки.

Отправив Гарика, я созвонилась с Юлькой. Мы решили съездить в женскую консультацию – мне надо было сдать анализы. Договорились встретиться через полчаса у входа в мой подъезд. Юлька должна была подъехать за мной на своей машине. Надев широкий сарафан и накинув пышную норковую шубку, я покрутилась перед зеркалом и осталась довольной. Живота не было заметно. Взяв сумочку, я закрыла дверь и вышла из квартиры.

Бросив взгляд на общий балкон, я вспомнила, как несколько месяцев назад здесь меня подстерегал Димка.

Уже тогда я была уверена в том, что он больше никогда не переступит порог моей квартиры. В начале октября Гарик известил меня о том, что коммерс бесследно исчез. Жена его чуть ли не сразу выскочила замуж, заявив свои права на наследство. Я сказала Гарику, чтобы он поставил на место пропавшего коммерса другого, более сговорчивогои понятливого. На этом в Димкиной истории можно поставить точку.

Выйдя из подъезда, я увидела Юлькину машину и помахала ей рукой. Доехав до женской консультации, мы остановились и припарковали машину на платной стоянке, рядом со стареньким джипом. Юлька включила сигнализацию, и мы пошли. Вдруг из джипа выскочили плечистые ребята и потащили меня в машину. Я не стала сопротивляться, так как боялась любого давления на живот.

Рядом со мной посадили Юльку, и джип тронулся.

Я подняла голову и посмотрела на наших похитителей.

Это были совсем молодые пацаны, лет восемнадцати, с безразличными лицами и тупыми взглядами. Мужчина постарше сидел между нами и тыкал в Юльку пистолетом.

– Да убери ты свою пушку, я и так спокойно сижу! – разозлилась она.

Мужик, недолго думая, ткнул пушкой в мой бок, и я почувствовала резкую боль в животе. Малышка больно толкнула меня ножкой, и я чуть не потеряла сознание.

– Что ты делаешь, гад, я беременна! Мне рожать через две недели, – прошептала я.

Юлька вцепилась в руку мужика и изо всех сил укусила.

– Ублюдок! Только тронь! Моя подруга беременна.

Тварь недоделанная!

Мужик посмотрел на свою руку, из которой пошла кровь, и громко заорал. Затем он ударил Юльку пистолетом по голове и произнес:

– Ты что, сучка, совсем оборзела? Да я вас сейчас прямо в машине обеих похороню! На том свете рожать будете!

Юлька потеряла голову.

– А вот меня не стоит по голове бить. Я женщина больная, у меня операция была на мозгах. Поэтому удары переношу плохо. Становлюсь агрессивной и за последствия не отвечаю. Могу прокусить не только руку, но и что-нибудь поважнее!

– Я так и понял, что у тебя с головой не в порядке, сука! – Мужик достал платок и стал перевязывать окровавленную рану. – Вот тварь! – повторял он.

– Не перевязывай, не поможет, – заявила Юлька.

– Почему?!

– Потому что у тебя начнется заражение, затем сепсис и ты сдохнешь!

– Ты что несешь?!

– Что слышал! Я как бешеная собака. У меня слюна заразная. В лучшем случае ампутируют руку.

Тут повернулся один из молодых пацанов и, усмехаясь, посмотрел на мужика:

– Егорыч, что, наши тетки мирно сидеть не хотят?

– Да вот эта тварь мне руку прокусила, – пожаловался Егорыч.

– Мы-то мирно сидим, а ваш Егорыч руки сует куда не положено. Беременную женщину по животу бьет. Педик дешевый! – разозлилась Юлька.

Мы подъехали к кирпичному одноэтажному особняку, и нас вытолкали из машины.

– Как ты себя чувствуешь? – переживала Юлька.

– Паршиво. Если так дальше будет продолжаться, то я могу разродиться прямо здесь.

– Терпи. У меня в кармане пушка. Еще немного – и я уложу этих гадов.

– Ты сможешь?

– Смогу.

Нам не дали договорить и повели в дом. В небольшой комнате с решетками на окнах нас заставили скинуть шубы и сесть на стулья. Когда я сняла свою норку, все трое похитителей с удивлением уставились на мой живот.

– Вот это да. Вот это пузо! – произнес Егорыч.

Молодой пацан помялся и тихо спросил:

– А может, вам воды?

– Можно и воды.

Я с жадностью выпила кружку воды и откинулась на спинку стула. Егорыч обыскал мою шубу и полез в Юлькину. Достав пистолет из кармана, он внимательно осмотрел его и сунул себе в пиджак.

– Эй, положи на место! Не твое – не трогай, – пыталась возмутиться Юлька.

– Заткнись! Вот эта с пузом еще тихая, оно и понятно, она за пузо дрожит. А вот с прооперированной головой у меня сегодня точно выпросит! – погрозил Егорыч и отобрал у нас мобильные.

Оставив нас одних, похитители закрыли дверь и вышли из комнаты. Юлька подбежала к окну и попыталась его открыть. У нее ничего не получилось. Окно было забито, а за окном красовалась мощная решетка.

– Это бесполезно. – Я с грустью посмотрела на Юльку.

– Господи, ну как же нам отсюда выбраться?!

– Боюсь, что никак.

– Чупа, ты, главное, держись, – принялась успокаивать меня Юлька.

– Я держусь. Просто дышать немного трудно. Ребенок неспокойно лежит, ножками бьет. – Я жалобно посмотрела на Юльку и тихо произнесла:

– Я так хотела родить.

– Не говори глупостей. Все будет хорошо!

– Неужели это кто-то из шаховской братвы? Из тех, кто лег на дно, а теперь решил мстить?!

Неожиданно дверь распахнулась – и в комнату зашел Егорыч. В его руках была веревка. Он подошел к стулу, на котором сидела Юлька, и привязал ее руки к спинке. Затем проделал то же самое со мной. После того как Егорыч вышел, произошло невероятное. Дверь открылась – и на пороге появился Фома. Тот самый Фома, мой муж, которого мы похоронили почти год назад. Он стоял в домашних тапочках и банном халате. На груди его красовался внушительных размеров бриллиантовый крест и золотая цепь толщиной в четверть пальца. Только выглядел он не совсем свежо, словно долгое время болел или не следил за своим здоровьем. Какой-то постаревший, похудевший и осунувшийся.

– Привет, Чупа, – произнес он и закурил трубку.

– Здравствуй, Фома.

– Ты не рада нашей встрече? Все-таки столько лет прожили вместе…

– Вообще-то, я тебя похоронила…

– Не говори ерунды. Ты умная женщина и не могла не поверить моему придурку братцу, который обнаружил, что хоронят кого-то другого. Ты знала, что я жив. Ты ждала этой встречи.

– Нет, Фома, нет. Я думала – ты мертв. Насколько я помню, ты никогда не любил устраивать маскарады.

Фома посмотрел на мой живот и ухмыльнулся:

– Надо же, а ты у нас на сносях. Поздравляю. Долго не горюешь. Ты похожа на курицу. Толстую, противную курицу, которая готовится снести яйца. Ты даже дышишь, как курица.

– Я приму это как комплимент. Ты никогда не отличался хорошим воспитанием.

– Кто счастливчик-отец?

– Бульдог.

– Я знал, что у тебя слабость трахаться с прислугой.

– Бульдог не прислуга. Он был моим телохранителем.

– Это твое мнение. Я его нанял, и я ему платил. Получается, что он брал свои деньги и вдобавок трахал мою жену. С каких это пор ты стала торговать своим телом, Чупа?! Наверное, я слишком завысил планку, женившись на тебе, я забыл, что ты ничего не стоишь.

Фома махнул Егорычу рукой, и тот принес шприц, полный наркотика. Взяв шприц, Фома вколол себе дозу в вену на ноге, отодвинув носок, и сразу же улыбнулся блаженной улыбкой.

– На руках что, уже нет живого места? – заметила я.

– Места много, было бы что колоть, – ответил Фома и кинул шприц на пол.

Я посмотрела на бывшего муженька Фому и тихо спросила:

– Что ты хочешь, Фома?

– Я хочу увидеть смерть женщины, с которой прожил много лет.

– Что я тебе сделала?

– У тебя хватает наглости спросить, что ты сделала?!

– Хватает.

– Ты затоптала меня. Ты залезла в мои дела и стала управлять всем сама. Куда подевалось то безропотное существо, каким ты сюда приехала? Я видел хищницу! Беспощадную, жестокую хищницу, устроившую на меня охоту. Ты стала ко мне безразличной и несколько раз пыталась отправить на тот свет. Ты ненавидела меня и хотела заполучить все, что имею я. Ты страшная женщина, Чупа. Ты убивала меня своей расчетливостью и холодностью. Ты жадная, ты чертовски жадная! Очень быстро ты забыла о том, кто подарил тебе беззаботную жизнь в Питере! Именно я приучил тебя к роскоши. Именно я покупал тебе классные напитки, дорогие тряпки, машины, драгоценности. Ты неблагодарная тварь! Ты никогда не была благодарной. Всю жизнь ты умела только брать, ничего не давая взамен. Когда ты полностью уничтожила меня как мужчину и перехватила все мои дела, я подумал о том, что мне пора поставить тебя на место.

– Не ври, Фома. Я ничего у тебя не отнимала. Ты сам увлекся наркотиками и стал жить как зомби. Я просто хотела сохранить то, что ты строил годами, десятилетиями, так как сам ты уже не в состоянии был все это удержать. У тебя остались только два верных друга – это героин и кокаин.

– Я решил поиграть с тобой в кошки-мышки и сделать так, чтобы ты сама не захотела жить и отправилась на тот свет. Я купил себе этот дешевый домик и нашел нескольких верных людей…

– Короче, ты решил организовать притон, где можно колоться наркотиками сколько хочешь и когда захочешь, – перебила его я.

Но Фома как будто не слышал, что я говорю, не обращая никакого внимания на мои слова, он продолжал:

– В тот вечер, когда ты не пустила меня ночевать, я нашел классного стилиста, и он загримировал под меня одного наркомана. Мы вкололи ему большую дозу, и он сдох прямо в машине. Я рассчитывал на то, что после похорон я превращу твою жизнь в ад. Я собирался пугать тебя внезапными появлениями, надеясь на то, что в конце концов ты сойдешь с ума. Мне ужасно хотелось сделать тебя слабой и положить в сумасшедший дом, а затем объявиться перед пацанами, сказать, что я жив, и посещать тебя в психиатрической лечебнице. Эти посещения были бы самой приятной процедурой в моей жизни. Я хотел увидеть тебя дурой, лишенной воли, наколотой транквилизаторами. С каким удовольствием я бы протянул тебе пакетик гнилых яблок – ты даже не можешь представить! Я просчитался! Меня подвел мой придурок братец. Только он смог заметить подмену. Но ты оказалась довольно смекалистой и захотела похоронить меня любым способом, заявив, что это я. Я стал наблюдать за твоей жизнью со стороны и еще больше увлекся кокаином. Я наблюдал за твоей войной с Шахом и скажу, что ты прекрасно вела эту войну. Шаховские братки уже давно наступали нам на горло. Ты превосходно справилась с этой проблемой. Узнав, что ты трахаешься с Бульдогом, я решил лишить тебя этой радости. Послал своих ребят, и они переехали его джипом. В ту ночь ты напрасно переживала – я рассчитывал убить только твоего дружка.

– Где ты брал деньги все это время? Со счетов ничего не снято.

– Ты не учла, что у меня имеется личный счет, о котором никто не знал. Кстати, денежная отметка в нем приближается к нулю.

– Ты проколол свой счет вместе со своими дружками.

– Можно сказать и так.

– Ты подставил меня с Шахом?

– Я. Я хотел, чтобы ты довела войну до конца. Мне пришлось нанять киллера.

– Как ты узнал, что я с ним встречаюсь?