Чтение 5–й страницы книги ~Слишком редкая, чтобы жить, или Слишком сильная, чтобы умереть~

– Придурок! Ты что думал, я за номер телом расплачиваться буду?!

– А почему нет? Я же у тебя многого не прошу. От тебя не убудет!

– Ах ты скотина! Отойди от двери, а то сейчас так орать начну, что милиция прибежит! Не веришь, что я орать умею?!

– Да ты сумасшедшая, что ли? Я же тебе по-хорошему предлагаю. Милочка, ты уже не в своей деревне. Ты в Москву приехала. Нужно идти в ногу со временем!

– Открой дверь, я сказала! Люди добрые, помогите! Грабят! Убивают! – закричала я что было сил.

Перепуганный незнакомец тут же открыл дверь и покрутил пальцем у виска.

– Иди отсюда, дура ненормальная.

– Сейчас милиция придет, ты мне за дуру ответишь!

– Да у меня здесь все менты схвачены. Я с тобой, идиоткой, даже связываться не хочу. Тоже мне, артистка из погорелого театра. Понаехали тут!!! Через неделю на Ленинградке будешь стоять!

Я уже бежала с сумкой по лестнице и думала, что нужно держать ухо востро. Москва таит в себе массу опасностей. Для меня, девчонки, которая выросла там, где не закрывали входную дверь на ключ по той причине, что все друг друга знали, людская подлость была в диковинку.

Подойдя к скучающему администратору, я не смогла сдержать слезы после пережитого, всхлипнула и жалостливо произнесла:

– Тетенька, мне номер нужен. Помогите, пожалуйста.

– Он всем нужен, – поправила очки пожилая женщина и задержала на мне заинтересованный взгляд.

– Мне очень страшно. Я совсем одна и не знаю, куда идти. Я не думала, что здесь такие плохие люди.

Мое признание не могло не задеть женщину.

– С чего это ты решила, что тут люди плохие?

Я в двух словах рассказала, как пошла к незнакомцу в номер и как потом бежала вниз, перепрыгивая через ступеньки.

– Представляете?! Как он мог обо мне такое подумать?! Меня в моем городе знаете как парни завоевывали! Стихи о любви писали, пылинки сдували, а этот гад с ходу решил впостель затащить! Ни стыда, ни совести!

– Перестань-ка, достань платок и вытри слезы, – скомандовала женщина, и я поспешила послушаться.

Достав платок, я тут же вытерла слезы и, повернувшись назад, посмотрела в окно на темную улицу.

– Девочка, это Москва. И никто с тебя тут пылинки сдувать не будет. Ты зачем сюда приехала?

– Москву покорять.

– Сколько же вас таких каждый день с поездов сюда приходит. Ты бы ехала обратно домой.

– Нет. Я в театральный хочу поступить. Хотя бы попробовать. Просто не думала, что здесь такие люди плохие.

– Да что ты всех под одну гребенку метешь? Заладила: плохие люди, плохие люди. У тебя деньги есть за гостиницу заплатить?

– Конечно.

– Тогда зайди ко мне. Попьешь пока чай, а я другие гостиницы обзвоню и тебя куда-нибудь пристрою.

– Ой, а я и не думала, что здесь такие люди хорошие, – от души обрадовалась я, прошла внутрь и стала пить чай.

В ту минуту этот чай мне показался самым вкусным чаем на свете. Администратор не бросила меня на произвол судьбы и нашла мне место в гостинице на Котельнической набережной.

– Тебе повезло. Самый центр. Как раз есть одно место. Только номер проходной. С тобой будет жить девушка и рядом еще две женщины. Ты не против соседок?

– Шутите? Да пусть их будет хоть десять. Главное, что я не осталась на улице.

Сердобольная женщина протянула мне листок с адресом и подробно объяснила, как туда добраться.

– Придешь и скажешь, что ты от Екатерины Ивановны. Тебя там ждут.

– Вы не представляете, как я вам благодарна.

– И не говори больше, что в Москве люди плохие.

– Не буду. Они здесь самые хорошие.

Хотя гостиница была в самом центре, недалеко от Кремля, я нашла ее с огромным трудом. Путалась, блуждала, постоянно спрашивала у прохожих, как найти нужный мне адрес. Попав в холл гостиницы и заполнив бланк, я вызвала улыбку у портье, когда полезла в лифчик доставать деньги и рассчитаться за номер.

– Хотела в свитере внутренний карман пришить и туда положить, но подумала, вдруг будет жарко и я не смогу весь день париться в шерстяном свитере, – попыталась я оправдаться.

– Ни вы первая и ни вы последняя так деньги достаете, – рассмеялась женщина.

– Так надежнее.

– Вот и правильно. Главное, что деньги целее будут. Открыв дверь своего номера, я увидела молодую девушку, которая, похоже, собиралась на свидание.

– Привет! – поздоровалась я и, бросив сумку, села на кровать.

Девушка оказалась провинциалкой, как и я.

– Ты куда собираешься на ночь глядя? – поинтересовалась я, открывая баночку колы.

– С итальянцем познакомилась. Не поверишь, прямо на Красной площади. Он сюда по работе приехал. Это уже мое третье свидание. Сегодня идем в ресторан.

– Ух ты! А ты знаешь итальянский?

– Это он знает русский.

– Здорово. Послушай, а где я здесь могу по межгороду позвонить?

– На первом этаже. Там телефонная будка стоит. Ты голодная?

– Я бы съела что-нибудь, но уже все закрыто.

Лида подала на стол плавленый сыр и нарезанный хлеб. Я принялась намазывать сыр на хлеб и наблюдать за сборами своей новой знакомой.

– Я, возможно, сегодня ночевать не приду, – предупредила она. – Если что, увидимся утром.

Спустившись на первый этаж, я нашла телефонную будку и позвонила маме:

– Мамочка, у меня все хорошо. Завтра же поеду в институт и буду все узнавать.

Мама всхлипнула и сказала, что сильно за меня переживает.

– Дима как узнал, что ты в Москву сбежала, такое устроил... В твоей комнате ящик водки и ящик шампанского на свадьбу стояли, так он стал доставать бутылки и бить о стены. Никто не мог его остановить, пока все не разбил, не успокоился. Ругал тебя по-страшному.

– Чем все закончилось?

– Родители его звонили, называли тебя последними словами. Сказали, ты опозорила их сына, что за него мечтает выйти замуж любая девушка. За то, что ты сбежала со свадьбы, прощения никогда тебе не будет. В общем, когда Дима уходил, сказал, чтобы ты ему больше на глаза не попадалась. Если тебя когда-нибудь встретит, то вырвет ноги.

– Спички вставит, – добавила я и ощутила, как с души упал камень. Наконец все разрешилось.

Поговорив с мамой, я зашла в лифт, поднялась на свой этаж и увидела в холле на диване пожилого солидного мужчину. При виде меня у него загорелись глаза.

– Добрый вечер. А вы из какого номера?

– Из этого, – показала я.

– А я на этом же этаже в люксе живу.

– Очень за вас рада.

– Вы когда-нибудь жили в люксе?

– Нет и не горю желанием.

– Зря. Здесь очень хорошие номера. Я всегда, когда в Москву прилетаю, заранее бронирую только люкс.

– Мне и в простом неплохо. Главное, чтобы койка была.

– Вы такая непривередливая?

– Мне сейчас не до жиру. Придет время, наверстаю. Будут в моей жизни еще и люксы, и завтрак в постель, и лучшие номера по всему миру. И заработаю я на это сама!

– Вы, наверное, модель? – Мужчина бросил на меня оценивающий взгляд. – Кстати, сейчас будет очень хороший сериал. Вы любите сериалы?

– У меня в номере нет телевизора.

– Так, может, пойдем, посмотрим ко мне в люкс? У меня хороший большой телевизор. И вообще, если у вас номер проходной, вы могли бы переночевать у меня. Мне одному скучно. Вдвоем веселее.

– Да пошел ты вместе со своим люксом! – окрысилась я и что было силы хлопнула дверью своего номера.

ГЛАВА 8

В театральный я так и не поступила. Срезалась на этюдах. Мне нужно было изобразить ключ. Я легла на пол, руки в боки, и произнесла:

– Я ключ. Меня потеряли.

Преподавателей это не впечатлило. Они сказали, что у меня плохо с фантазией... Наверное, именно в ту минуту я поняла, что таких провинциалок, как я, полно и каждая хочет не просто зацепиться в Москве, но и ее покорить. Уверенности в своей неотразимости поубавилось. И все же я не собиралась сдаваться.

Ослепительно яркие огни большого города всегда влекут к себе молодых, заманивая надеждами и перспективами, а те слетаются из провинции, как мотыльки на огонь. Проходит совсем немного времени, и с глаз спадает пелена сладких грез, и все провинциалы сталкиваются с реальными трудностями и тяготами, которыми награждает их большой город. Выживают сильнейшие и далеко не все. Большинство провинциалов устают от чересчур утомительного бега по кругу, слишком большого напряжения, связанного с вечным разочарованием, сходят с дистанции и возвращаются домой – в привычный круг вполне разрешаемых житейских проблем и обязанностей. Хоть и говорят, что большой город зажигает верой, но он очень быстро отбирает эту веру и возвращает провинциалов в жестокую реальность, напоминая расхожую истину о том, где родился, там и сгодился.

Несмотря на трудности, я по-прежнему любила Москву и мечтала остаться в ней навсегда. Обожала гулять по шумной Тверской, спускаться к Манежной площади, оглядываться на Тверскую и осознавать, что именно здесь сутки длятся намного больше, чем где-либо в Москве, а автомобильные пробки тут могут случаться и после часа ночи. Я любила разглядывать прохожих, любоваться красивыми витринами, уставленными дорогими сумками или одеждой с аксессуарами. После Манежной площади я шла на Красную, особенно красивую ночью. Затем спускалась вниз, за храм Василия Блаженного, на Большой Москворецкий мост, и любовалась завораживающей панорамой города. Чтобы оставить в памяти шикарный вид на Кремль, тот самый, который я с детства видела в школьных учебниках и в различных телевизионных заставках, я шла на Большой Каменный мост и Софийскую набережную.

Еще я безумно любила ночную Москву, когда очаги жизни сосредоточены вокруг мест, где люди могут слушать музыку, танцевать, смотреть шоу и общаться. Мне нравились пешие прогулки по Волхонке мимо Музея изобразительных искусств имени Пушкина и храма Христа Спасителя. Я по-настоящему заболела Москвой. Стала приезжать на Воробьевы горы, чтобы почувствовать: вот придет время, и этот город обязательно будет лежать у меня на ладони. Именно там всегда работает подъемник, рычат красивые мотоциклы. Я полюбила стоять на смотровой площадке в сумерках, смотреть на море светящихся огней и чувствовать, как от этой неописуемой красоты на глаза наворачиваются слезы. Я смотрела на двери ресторана-замка «Рыцарский клуб», на то, как выходят оттуда хорошо одетые мужчины и женщины, и думала, что за стенами замка идет не совсем обычная жизнь. Повеселевшие люди садились в машины, разъезжались по своим домам, а я по-прежнему стояла у парапета на смотровой площадке и любовалась на проносящиеся мимо меня мощные мотоциклы...

Я любила глазеть на идущих мимо женщин, которые обсуждали модные покупки и говорили, что Москва стоит того, чтобы в ней одеваться, потому что здесь всегда можно купить вещи, которые не купишь в провинции. Я жадно слушала их разговоры, что в Москве все вещи стоят намного дороже, чем в Европе или в Америке, и что какую бы вещь ты здесь ни купил, по сравнению с Европой всегда останешься в проигрыше. Именно из этих разговоров я впервые узнала о распродажах. Оказывается, с окончанием сезона можно выбрать достаточно престижные и стильные вещи, а самое главное, что они будут относительно дешевые, по более разумной цене.

А вечером я вновь возвращалась в гостиницу, звонила маме и убеждала ее, что у меня все будет хорошо, все получится, я обязательно смогу здесь остаться. При этом я не сводила глаз со своих часов и старалась уложиться в несколько минут, потому что на счету была каждая копейка, а связь с провинцией никогда не была дешевой. После звонка я вновь всматривалась в окна, за которыми протекала московская жизнь, и размышляла о том, что ждет меня и смогу ли я здесь остаться. Чем и как молодая девушка может взять Москву и что для этого мне предстоит сделать? Со стороны я обыкновенная девушка, не такая красивая, как на страницах модных журналов, не такая стильная и продвинутая, но все же во мне что-то есть. Хотя, может быть, этого «что-то» слишком мало для того, чтобы остаться в таком шумном и деловом городе, как Москва. Во мне есть личный женский магнетизм. Я это знаю и умею им пользоваться.

Когда я закрывала глаза и пыталась думать о том, что ничего не выйдет и придется вернуться обратно, у меня начинали капать слезы из глаз, и я ощущала всю трагичностьсвоего положения. Я должна. Я смогу и у меня получится. Мама всегда говорила, что у меня есть крылья. Если придется вернуться, то на душе будет такая пустота, что лучше не думать. Москва необходима мне, как морфинисту доза наркотика. Москва – это моя любовь. А как можно жить дальше, если из жизни исчезнет любовь? Я могу жить только в атмосфере любви, без нее жизнь слишком скучна и тосклива. И у меня ничего нет. Несмотря на трудности, связанные с познанием родной столицы, я ощущаю себя по-настоящему счастливой. Познакомившись с этим городом, я пришла к выводу, что жизнь в Москве не может пройти бесцветно, ведь здесь слишком разнообразная жизнь, слишком захватывающая и слишком дразнящая.

Мне было страшно оттого, что я не представляла, что ждет меня впереди. Мне было грустно, что своим отъездом я заставила страдать дорогих и близких мне людей, которыеменя искренне любили и совершенно не понимали, зачем я рвусь в столицу. Но иначе я не могла! Остаться в провинции значило для меня обмануть и потерять себя навсегда.Я на всю жизнь запомню, как меня уносил поезд, который слегка раскачивался на стальных и упругих рессорах, в погоню за новой жизнью, той, о которой мечтает женщина...

Спустя годы, когда Москва станет для меня родным домом, я обнаружу одну странную особенность – у меня больше нет юношеских комплексов, что я родилась в провинции. Наоборот, я этим горжусь. Ведь именно моя родина подарила мне крылья и подтолкнула лететь навстречу своей судьбе и своему будущему. Именно она научила меня брать все то, что предлагает жизнь. Да и не только, но и завоевывать новые территории, если я сильно этого захочу. Моей козырной картой покорения столицы была и есть безудержная влюбленность в жизнь, за которую я всегда буду благодарна своему маленькому провинциальному городку. Я не знаю, ведется ли в небесной канцелярии учет горя и радостей, выпавших на долю каждого человека, но я ни к кому не в претензии, я просто всегда четко шла к поставленной цели. Моя жажда жизни сломала сопротивление, которое поначалу оказывала мне Москва, и я смогла остаться в ней навсегда, считая ее своим настоящим домом. Любовь оправдывает все.

Моя первая любовь случилась в провинции, и я всегда буду благодарна своему городку за первый чувственный опыт. А моей любимой Москве... Москве я всегда буду благодарна за мои силы, за образ роковой женщины, за то, что я научилась улыбаться при любых обстоятельствах, даже когда испытываю душевную боль. За гордость, за то, что я никогда не терпела жалости по отношению к себе, и за то, что именно Москва сделала меня поистине сильной. Счастливый притягивает счастье, а несчастливый – горе, и эту истину мне не раз доказывала Москва. Теперь, спустя много лет, я москвичка. Степенная, любящая комфорт, уют и столичную жизнь, но в глубине души всегда останусь провинциалкой, дерзкой, изменчивой, сумасшедшей, преодолевающей любые трудности и до неприличия жадной до жизни.

Я часто вспоминаю свой маленький городок. Там люди живут спокойной размеренной жизнью. Они не хватают звезд с неба. Они добрые, милые, гостеприимные и не понимают, на кой мне сдалась эта Москва, она ведь и слезам-то не верит. Она бездушная и чужая. Они так думают, потому что ее не знают. Но стоит в ней немного пожить, и Москва засасывает, как наркотик, с которого ты уже никогда не сможешь соскочить. Ты прощаешь ей все. Терпишь от нее все, потому что ты ее по-настоящему любишь. А то, что Москва слезам не верит, – имеет полное право. Ей просто нельзя показывать свои слезы. Она любит улыбки. Смелые, открытые и дерзкие. И не уважает слабых. Она любит сильных людей!

Сейчас у меня есть любимый город, семья, творчество, бесконечные письма и любовь читателей... Ведь именно в Москве я стала писать, потому что мной было слишком много пережито, продумано и прочувствовано. И все-таки нет ничего лучше, когда я сижу в своем кабинете, закутавшись в цветастый плед, пишу свой роман, общаюсь со своей героиней и, делая глоток кофе, кручусь в своем кресле и смотрю в большое окно своего кабинета, через которое видна ночная Москва. Я смотрю на столичные огни, улыбаюсь и вспоминаю семнадцатилетнюю девчонку, которая семь суток тряслась в плацкартном вагоне и расплакалась прямо на перроне Ярославского вокзала, усиленно думая о том, что же нужно сделать для того, чтобы быть полезной этому городу. Теперь я знаю: надо очень много работать, иметь необыкновенную веру в себя, вольнолюбивую душу, жить с открытым миру сердцем и программировать себя на успех. А главное, необходимо верить и знать, что мы живем в мире безграничных возможностей и этот мир лежит у наших ног.

Итальянец снял Лиде квартиру, и она позвала меня жить к себе. Поначалу он звонил, затем звонки стали реже, а потом мужичок и вовсе исчез. Лидка погоревала и, позвонивему в Италию несколько раз, вдруг узнала, что он, оказывается, женат, и прекратила его искать. Когда закончилась оплата за квартиру, мы съехали в комнату в коммуналке и поразились, в каких же условиях, оказывается, могут жить люди. Комната была чистая, но стоило из нее выйти... Прогнившие полы в коридоре, крысы, жуткий туалет. Совершенно непригодные условия для проживания. Да еще вечно пьяная семейная пара, которая постоянно грозилась друг друга убить, и нам, двум молоденьким девчонкам, вечно приходилось их разнимать.

В Москве я хваталась за любую работу. Устраивалась в различные фирмы за копейки, торговала шмотьем на Рижском рынке. Тогда таких, как я, называли фарцовщиками. Мы скупали шмотье из первых рук, продавали его на рынке, накручивая почти полцены. Появились первые деньги. Господи, чем же мы только ни занимались! Варили в больших кастрюлях джинсы. Когда они были хорошо отбелены, клепали на них этикетки и продавали как дорогие фирменные вещи. Продавали дефицитные в то время блоки сигарет. Таскали какие-то коробки. Затем бежали в ночной клуб, что располагался прямо в нашем доме, и мыли посуду. Уставали жутко. При этом я звонила маме и бойко рапортовала, что у менявсе отлично, дела идут в гору.

И пусть мы слышали за спиной, что танки грязи не боятся. Пусть. Мы не обижались, скорее наоборот, собирались с силами и шли напролом. Мы просто очень сильно любили этот город, а любовь в этом мире оправдывает все.

А еще мы с Лидкой открыли новый для себя способ заработка – стали сдавать донорскую кровь. Мы сдавали на клетки крови и на плазму. За плазму платят больше. Мы считали этот способ обогащения благородным, ведь сданная кровь помогала кому-то выжить. Чем больше мы ударялись в подобные заработки, тем больше чувствовали себя нехорошо. Слабость, обмороки... Не успев толком отлежаться, вновь шли сдавать кровь. В результате обе заработали истощение и чуть не загремели в больницу. С данным видом заработка пришлось распрощаться.

Мы обе знали, что легко не будет. Нужно уметь преодолевать свои страхи перед неизвестным будущим и полностью меняться. Будут взлеты и падения, будут ложь и обман, нонужно пройти этот путь с чувством собственного достоинства и высоко поднятой головой. Чтобы не пропасть в Москве, надо обладать повышенным запасом прочности и жизненной энергии, не быть подверженной предрассудкам, не оглядываться на мнения других и привыкнуть к мысли, что никто ничего за вас делать не будет. Необходимы такие качества, как стрессоустойчивость, бесстрашие, умение рисковать, несокрушимый оптимизм и вера в себя. Некоторое время мне пришлось чувствовать себя инородным созданием, которое постоянно отторгают и испытывают на прочность. Я знала, мне предстоит долгий путь, ведь невозможно за несколько дней пересмотреть свои взгляды на жизнь. Необходимо избавиться от старых привычек и обзавестись новыми. Москва – это город не только больших возможностей, но и больших требований. Я поняла, что в Москвев первую очередь теряются люди, которые смотрят на мир сквозь розовые очки, верят в чудеса и поражают своей наивностью. Я знала, что необходимо быть предельно внимательной и осторожной. Ведь тут много мошенников, аферистов, карманников, а также других элементов преступного мира.

Никогда не забуду, как однажды я проиграла все наши деньги в наперстки. Всю ночь Лидка прорыдала в подушку. Я сидела на ее кровати и тупо смотрела в одну точку.

– Юля, как ты могла?! Мы же столько времени откладывали!

– Лида, сама не знаю, как получилось. Я же видела шарик. Знала, где он. Я отгадывала. Я видела, как другие люди выигрывают.

– Да эти люди подставные. Это свои, понимаешь?

– Ну откуда я могла знать?! Я же хотела как лучше. Думала приумножить наш капитал. Все получилось как под гипнозом.

– Легких денег не бывает.

– Это я уже поняла. Только не пойму, как они это делают. Ведь я видела шарик, а когда я на него показывала – все мимо.

– Они же мошенники. Профессионалы.

– Тогда почему их не заберет милиция? Они же обманывают людей.

– Потому что милиция их крышует.

– Как же так?

– Юля, ты в какой стране живешь? Открой пошире глаза.

– Лида, я верну наши деньги! Обещаю!

– Да ты с ума сошла! Забудь.

ГЛАВА 9

На следующий день я отправилась на то место, где проиграла деньги в наперстки, и подошла к бритоголовым ребятам.

– Ребята, деньги отдайте.

– Какие деньги?

– Которые вы вчера обманным путем забрали. У меня, между прочим, лишних денег нет. Мне они слишком тяжело даются.

– Слушай, иди отсюда подобру-поздорову.

– Уйду. Если деньги вернете.

– Послушай, подруга, у тебя что, проблем мало? Добавить?

– Это я тебе сейчас проблемы сделаю! У тебя лицензия на игровую деятельность есть?

– Какая лицензия?

– Простая. Ты налоги государству платишь за то, что мошенничеством занимаешься?!

– Какие налоги?! Это моя территория!

– А у тебя на лбу написано, что территория твоя?! Ты ее купил?

– Купил.

– Тогда покажи документ на сделку купли-продажи.

– А ты кто такая, чтобы я тебе что-то показывал?!

На мои крики уже собралось много зевак, и проходящий мимо милицейский патруль не смог не остановиться.

– Что случилось?

– Тут мошенники народ дурят! – кричала я громче всех, но в это время наперсточники уже убрали свои коробки и сделали вид, будто они ни при чем.

– Тут девчонка сумасшедшая к нам привязалась. Вы бы ее проверили. Похоже, у нее не все дома.

Но не тут-то было. За меня заступились люди – они в один голос пошли говорить, что эти прохиндеи и в самом деле дурят народ на наперстках. Буквально через несколько секунд типчики растворились в толпе, а милиция грозно дала мне понять, чтобы я не нарушала порядок. В противном случае будут неприятности.

– Это я нарушаю?! – судорожно хлопала я глазами, сжав кулаки от охватившего меня чувства несправедливости. – Я, между прочим, потерпевшая. А вы преступников упустили!

Как только толпа разошлась и я направилась в сторону метро, чьи-то огромные руки схватили меня за шиворот и попытались затащить за ларек.

– Послушай, ты что, на всю голову отмороженная? У тебя напрочь чувство страха отсутствует?

– Деньги верните, – стояла я на своем.

– Знаешь, когда я тебя увидел, у меня первое желание было тебе голову проломить, – честно признался верзила. – А пригляделся, это желание напрочь отпало. Мы такую, как ты, давно ищем.

– В смысле?

Я дернулась, и верзила, наконец, убрал руки.

– Бригада, которая развела тебя на деньги, моя.

– Ты бригадир, что ли?

– Он самый.

– Надо же, начальник собственной персоной.

– Только не вздумай меня ментами пугать. Тут наши менты работают. Если они и захотят доставить кому-то проблемы, то только тем, кто идет против нас. Так что у меня здесь все схвачено. Нам как раз девчонка шустрая нужна, чтобы народ зазывала в наперстки играть. Давай с нами в доле работать. Деньгами не обидим. И свою потерю отобьешь и заработаешь нормально.

– Ты хочешь, чтобы я людей обманывала?!

– Не людей, а лохов. Улавливаешь разницу?

– Значит, я вчера лохом была?

– Конечно. Еще каким. Я, глядя на тебя, не выдержал, подошел и сказал, что хорош деньги спускать, а то без штанов останешься. Я же тебя домой прогонял, а тебе бесполезно. Смотришь задурманенными глазами и твердишь: «Сейчас отыграюсь и уйду». Я тебе уже и так и этак намекаю, мол, не отыграешься, а тебе по барабану. Пойми, если не мы лоха будем доить, это сделает кто-нибудь еще.

Через полчаса мы уже обедали в кафе, и мой новый знакомый объяснял схему моей работы:

– У тебя внешность яркая. Есть дар убеждения. Голосистая. А еще ты бесстрашная. Без царя в голове. Именно такую мы искали. Лохи будут клевать на твою внешность. Денегподнимешь. Когда в бригаде есть яркая и эффектная девушка, народ больше ведется. Кстати, меня Жгутом зовут.

– Это что, имя такое?

– Кличка. Мы по именам не общаемся.

– А у меня клички нет.