Чтение 25–й страницы книги ~Меняющая мир, или Меня зовут Леди Стерва~

– Далеко собралась? – услышала я знакомый голос.

Обернувшись, увидела Касьяна. Рядом с ним стояла парочка амбалов крайне отталкивающей внешности.

– В Ванкувер, – ответила я дрожащим голосом.

– Зачем?

– Знакомую хотела проведать.

– А я как же?

Касьян подошел поближе, обхватил меня за талию и сквозь зубы процедил:

– Быстро пошла в машину, если не хочешь, чтобы тебе вытащили кишки прямо здесь.

– Что вам нужно? – попытался было возмутиться Руслан, но в это время один из амбалов подошел к нему вплотную и ткнул пистолетом в бок.

– Не надо, – взмолилась я.

– Любовник, что ли? – зло спросил Касьян.

– Нет, друг.

– Хороший друг, если ты неделю не вылазила из его хаты. Мои люди следили за тобой с той самой минуты, как я вышел из твоей квартиры тем утром. А хочешь, один из моих пацанов отдерет твоего друга у тебя на глазах?

– Не надо. Прошу тебя. Я никуда не полечу, пойдем в машину.

– То, что ты никуда не полетишь, это я и без тебя знаю. Думаю, как же поступить с твоим другом, какое придумать наказание.

– Оставь его, пожалуйста. Ты любишь перекидывать вину одних на других. Он здесь ни при чем.

– Ну ладно, твоя взяла. Пусть живет и очко у него будет целое, – засмеялся Касьян.

Один из амбалов сунул пистолет обратно, и меня повели к выходу. Я оглянулась и увидела одиноко стоявшего Руслана, растерянно смотревшего мне вслед. В машине Касьян сел вместе со мной на заднее сиденье, расстегнул штаны и, подмигивая, сказал:

– Я соскучился, а ну-ка, ублажи.

Я подчинилась и все старательно сделала. Касьян застегнул штаны, полез в мою сумку, достал контракт и внимательно его прочитал.

– В Канаду собралась, модель ты наша, аж на целых три года, а как же я, ведь ты же клялась, что и дня без меня не проживешь? Врала, значит?

– Нет, просто ты меня не любишь, ушел, толком не попрощавшись, я с горя и решила улететь.

– Ага, так я тебе и поверил, – сказал он, затем достал листок бумаги, насыпал щепоть кокаина, сделал несколько движений ноздрями, убрал все в карман, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Я смотрела в окно, одному богу известно, куда меня везут. Посадка в самолет, наверное, уже закончилась. На глаза навернулись слезы. Какая я дура, что вообще сцепилась с Касьяном, сейчас бы уже поднималась по трапу и – прощай, Москва…

– Куда мы едем? – не выдержала я, обратившись к Касьяну.

– На кладбище.

– Я не буду копать.

– Будешь, куда ты денешься, а не будешь, похороним рядом. Твоя жизнь, решай сама.

И вдруг я вспомнила про Регинку. Руслан должен был завтра поехать к ней, привезти денег и продуктов Арсенье, а я рассчитывала обустроиться и прилететь за ней. Если со мной что случится, кому она будет нужна, да никому. Никому, кроме меня. Я одна могу позаботиться о девочке.

Когда мы приехали на кладбище, Касьян вытолкнул меня из машины и зло сказал:

– Сними свои шпильки, тебе будет неудобно рыть могилу.

Я разулась, сняла шляпку с большими полями, перчатки и пиджак. Осталась в топике и короткой юбке в обтяжку. Подъехала вторая машина, под завязку напичканная бритоголовыми мордоворотами, насколько я поняла, это была касьяновская охрана. Из машины гремела музыка. Начало темнеть. Навстречу нам вышел пожилой мужчина, по всей вероятности, сторож.

– Вы что тут шалите, ребята?

– Все нормально, Кириллыч, – ответил один из мордоворотов и похлопал его по плечу. – Просто здесь одна девчонка покопать немного хочет. Мы тихо, ты знаешь, не в первый раз приезжаем, а ты не глазей, а лучше сбегай, купи себе выпить и нам не мешай. На, побухай немного. – И он протянул мужику сотенную бумажку.

Кириллыч с радостью взял ее и побежал туда, откуда появился. То, что мне никто не поможет, это я уже поняла. В этот момент страшно закружилась голова, ноги подкосились, и я свалилась в обморок. Очнулась оттого, что один из амбалов сунул мне под нос нашатырь. Я лежала на земле с разорванной юбкой, видимо, за что-то зацепилась, когда подала.

– Ну что, отошла, хрустальная дамочка, – присел рядом на корточки Касьян и взял меня за руку. Затем он помог мне встать и сказал: – Давай за работу. Бери лопату. Вот в этой могиле должен быть похоронен твой ненаглядный.

Мордовороты сели в машину и стали резаться в карты, Касьян облокотился на капот другой машины и закурил, а мне ничего не оставалось делать, как копать. Это была небольшая могила с табличкой, а на ней – порядковый номер и больше ничего.

– Давай, давай, поживее, а то так до утра не управишься, – подгонял меня Касьян. – Это тебе не по подиуму ходить и не перед объективом позировать.

– Я устала.

– Ничего не знаю.

– Я испортила себе маникюр.

– Ничего, сделаешь новый. Знаешь, смотри не приревнуй. Твой муж там кукует не один, там лежит еще пара подружек. Он там, как в малиннике.

«Бедные женщины, я им не завидую, представляю, как он их достал», – подумала про себя.

– Он в гробу?

– С чего бы это? Ты ж ему гроб не захотела покупать. Он там вместе с двумя подружками в целлофановых мешках.

– Касьян, ей-богу, больше не могу. Мне ее до утра не раскопать, – взмолилась я. – Умоляю тебя, не мучай меня.

– Копай, копай. Тебе полезно, – ухмылялся Касьян.

Земля была очень твердая, лопата не заходила даже на четверть. Я почувствовала на руках первые мозоли. Чтобы раскопать эту могилу, мне, в лучшем случае, нужно суток десять, не меньше. С ума сойти, вокруг темно, я нахожусь на кладбище и выкапываю из могилы своего мужа. Кому скажешь, не поверят. Мне стало до жути себя жалко. Господи, ну за что мне все это?! Хрен с ними со всеми, пусть убивают, мне уже все равно.

– Эй, Касьян! – громко заорала я. – Пошел ты ко всем чертям! Я не буду копать. Можешь смело меня убивать, больше ничего не хочу. Копай сам, если тебе так хочется.

– Я не понял. Ты не хочешь копать?

– Нет.

Он подошел и сильно ударил меня по лицу. Я почувствовала дикую жгучую боль, но мне уже было все равно.

Я знала, что еще немного – и меня убьют, но мне совсем не было страшно.

Я с трудом поднялась и тихо сказала:

– Лучше убей, только не мучай. Я устала.

– А врать ты не устала, сучка? В любви клялась, а сама при первой же возможности хотела за кордон свалить. А если бы мои люди за тобой не следили, то где бы я тебя искал?

– Зачем я тебе сдалась?

– Не ты, а мои деньги.

– Да нет у меня никаких денег и не было никогда. И вообще, я уже начинаю сомневаться в том, что они когда-либо существовали.

– Они существовали, поверь, – зло перебил меня Касьян. – Ладно, мои ребята тебе немного помогут. Ты женщина хрупкая. Твои руки мне пригодятся для других дел. Отойди от могилы, встань рядом.

Я отошла от могилы, обняла лопату и села прямо на землю.

– Пацаны! Хорош играть, помогите даме, – позвал Касьян.

Все как по команде бросили карты и вышли из машины. Двое взяли лопаты и начали копать.

– Эй, красавица, дай лопату.

– Что?

– Лопату дай, – сказал мне третий.

– Ой, да, конечно, извини, – сказала я почти шепотом и протянула лопату.

Ребята копали так слаженно, словно занимались этим каждый день. Чем глубже становилась могила, тем учащеннее билось мое сердце. Касьян включил фары на своей машине. Они осветили могилу так, что все было отчетливо видно.

– Касьян, там уже лунатики лежат, – сказал один из мордоворотов, постучав лопатой по дну могилы.

– Вытащите их, а то девчонка не потянет, – послышалось в ответ.

Мое сердце стучало с такой силой, что еще чуть-чуть – и выскочит из груди, тело тряслось, зубы выбивали нервную дрожь.

Рядом с могилой в ряд легли три больших запаянных целлофановых пакета. По всей вероятности, в них лежали трупы.

– Давай поиграем в задачку с тремя неизвестными. Покажи нам отгадку, найди: какой из них твой муж.

– Я не буду.

– Здесь нет ничего страшного. Если его закопали с двумя бабами, то это вообще облегчает тебе поиски. Проверяй по нижней части живота. Где найдешь мужские яйца, значит, это твое сокровище.

– Я не смогу.

– Здесь с тобой никто не шутит, Яна. Ты не смогла копать, потому что физически это тебе не по силам. Но узнавать твоего мужа за тебя никто не будет. Понятно? Поэтому не зли меня и не доводи до греха. Если ты не хочешь, чтобы прямо здесь я отдал тебя на растерзание этим пацанам, то пойди и опознай своего мужика. Держи инструмент. – Касьян протянул мне садовые ножницы.

Дрожащими руками я взяла ножницы и подошла к первому мешку. Он был большим, около двух метров, а наверху привязана табличка с порядковым номером. Я прислушалась. Какая странная тишина на кладбище, даже собаки не лают. Таинственная, зловещая тишина. Кто-то из мордоворотов принес раскладной стульчик, Касьян сел на него и вытянул ноги, другие встали рядом с ним, не спуская глаз с меня и покуривая сигареты.

– Ну что ждешь, Яна, смотри, какие у меня мальчики, один лучше другого и все тебя хотят. Если через две минуты ты не приступишь к работе, то я отдам тебя им на растерзание, а мальчики у меня будь здоров, разорвут тебя прямо на части. И ты уже будешь сравнивать, с кем было лучше: с ними, со мной или с Малышом.

– Не надо, я все сделаю.

Я начала резать первый пакет. Жесткий целлофан поддавался с трудом. Лучше бы я свалилась в обморок.

Разрезав пакет, увидела, что передо мной лежит женщина.

Ее лицо было сильно изуродовано, тело поели черви. Они были повсюду. Такого количества червей я не видела никогда. Глаза женщины были закрыты, руки связаны. Меня затрясло, я дико закричала, затем упала на землю и чуть не подавилась собственной блевотиной. Меня рвало очень долго, и закончилось это только тогда, когда в желудке просто больше ничего не осталось.

– Ори потише, а то придется тебе пасть скотчем заклеить, – засмеялся Касьян и кинул мне полотенце.

Я вытерлась и встала с земли. К этому моменту я уже ничего не чувствовала, наверное, я была, как зомби. У меня не было никаких эмоций. Наклонившись над вторым пакетом,я начала его резать. Резала с закрытыми глазами, так было легче, по крайней мере не надо смотреть на все это. Когда я открыла глаза, по моему телу пробежала судорога. Передо мной лежал мой супруг. Первое, что меня поразило, это то, что у него были открыты глаза, вернее, одного глаза не было, на этом месте темнело кровавое месиво. Другой глаз смотрел прямо на меня, но зрачок был безжизненный. Лицо сильно изуродовано, но я бы узнала его при любом раскладе. Рот открыт, оттуда торчал безжизненный язык. На теле, вернее, даже в теле, копошились огромные клубки червей. Это трупные черви, я про них где-то читала. Нужно обязательно помыть руки и желательно продезинфицировать. Боже мой, с этим человеком я жила, спала, ела, ходила по ресторанам, а теперь он лежит предо мной в таком виде. У меня жутко закружилась голова, в глазах потемнело, рвать было нечем. Я села рядом с трупом, закрыла глаза и громко зарыдала.

– А теперь докажи нам, что это твой муж.

– На правой кисти руки у него должна быть наколка – «Юра. 1968».

– Покажи мне ее.

– У него руки связаны.

– Развяжи.

– Там везде трупные черви, я боюсь.

– Ничего страшного, потом зайдем в сторожку к Кирилычу и помоем руки.

Я взяла ножницы и перерезала веревку, которой были связаны руки. Затем взяла полотенце и дотронулась им до правого запястья. На нем было выколото – «Юра. 1968».

Касьян подошел поближе и внимательно посмотрел.

– На животе остался огромный шрам от аппендицита. Он длиной во весь живот, – тихо проговорила я. – Хоть ему и брюхо вспороли, но все равно его отчетливо видно. Его даже в газете отметили как особые приметы. Еще зубы. Справа вверху две золотые коронки подряд.

– Хватит, – перебил меня Касьян. – Больше можешь не стараться. Это Юрка. Мой подкрышный коммерсант Юрка. Кличка – Рыбник. Работал по рыбе. Теперь я хочу знать, комуон помешал?

– Мне.

– Почему?

– Я ненавидела его с той самой минуты, как вышла за него замуж.

– Он тебе что-нибудь говорил про деньги?

– Нет. Я даже в офисе у него никогда не была. Он вообще не посвящал меня в свои дела.

– Во Владивосток зачем ездила?

– Твои люди ведь мне кислород перекрыли, а там у меня друг. Хотела отсидеться.

– Ты с ним трахалась?

– С кем?

– С другом твоим ситцевым.

– Нет, конечно. В меня же две пули попали, о чем ты говоришь. Какой, к черту, секс. Я там по больницам лежала.

– Да уж, ты такая заводная, можешь и мертвая трахаться. А теперь расскажи мне подробно, что приключилось с моими людьми во Владивостоке. Они до сих пор не вернулись, и от них нет вестей.

– Сколько ты человек посылал?

– Троих.

– Один погиб в аварии. Второй получил тяжелое увечье, а судьба третьего мне неизвестна.

– Пацаны, давайте делайте обратно, как было. Трупы в могилу и все по своим местам, – распорядился Касьян и повернулся ко мне. – Пока ребята будут копать, ты, дорогуша, расскажешь мне всю свою владивостокскую эпопею. Я хочу знать в подробностях, что случилось с моими людьми.

Мне ничего не оставалось делать, как рассказать Касьяну о том, как погиб тот молодой мальчишка в такси, что мне пришлось сотворить с Комаром и про стрельбу у тысячекоечной больницы. Услышав про Комара, Касьян громко заржал и долго не мог остановиться. Когда могила опять встала на место, мы отправились в сторожку к Кириллычу мыть руки. Он сидел с другом, приговаривая второй пузырь какой-то дешевой муры.

– Ну что, ребята, нашли то, что искали?

– Нашли, Кириллыч, не переживай, – ответил Касьян.

– Но вы там хоть все по уму сделали?

– Как всегда.

– Понятненько, – улыбнулся Кириллыч своей противной улыбкой и налил себе стопочку.

– А ты, я смотрю, гуляешь, – сказал Касьян.

– Гуляю, а чего ж не гулять, твои пацаны меня сегодня подогрели.

– На, держи еще. – Касьян протянул ему сторублевую бумажку.

Кириллыч взял и отвесил низкий поклон.

– А того паренька, которого в тот раз твои ребята привезли, я знаешь куда закопал?

– Куда?

– Да к бабке одной. Она в двенадцатом году откинулась. Могила брошенная, никем не ухоженная. Я ей туда квартиранта и подсунул, там его в жизнь никто не найдет. Так что потеснил бабулю, прости мою душу грешную.

– Молодец. Ладно, нам пора. Смотри, сильно не напивайся.

– Да бог с тобой, скажешь тоже. Я всегда в норме, ты ж меня знаешь.

Я тщательно вымыла руки и лицо. Когда подошла к машине, надела пиджак, юбка была безнадежно порвана.

Перчатки и шляпку я бросила в сумку, собранную для поездки в Ванкувер. Состояние было скверное. На душе гадко и омерзительно. Ничего не хотелось – ни Канады, ни Москвы, не хотелось просто жить.

– Садись в машину, – сказал Касьян.

– Да нет, я такси поймаю. – Я старалась держать себя в руках.

– Не понял.

– А что тут непонятного? Я сделала все, что ты просил. Ты убедился, что мой муж мертв. Я, так сказать, себя реабилитировала. Теперь могу ехать домой.

– И что дальше?

– Завтра возьму новый билет на Ванкувер и поеду работать.

– И все?!

– А что еще? Ну, если хочешь, можешь меня убить, может, тебе станет легче. Мне уже все равно. Ну а если ты оставляешь мне жизнь, то дай мне распоряжаться ею так, как я посчитаю нужным.

– Тогда мне проще тебя убить.

– Убивай, только не мучай, сил моих больше нет. Жить совсем не хочется.

– Захочется. Нет, странное дело, из-за нее нечаянно Малыша грохнули, столько моих пацанов полегло, а она теперь свалить хочет, шибко умная, я смотрю. А ну-ка быстро в машину, я с тобой поговорить хочу.

– А куда мы поедем?

– Куда повезу, туда и поедем. Мне решать, поедешь ты в Канаду или нет.

Касьян толкнул меня на заднее сиденье и устроился рядом. У меня даже не возникало желания думать о том, что меня ждет впереди. Полнейшее безразличие и апатия. Ехали вроде бы недолго, но приехали в какую-то глухомань.

– Пошла из машины, – зло буркнул Касьян.

Я вышла и огляделась. Передо мной был старый частный дом, заросший высокой травой. Кругом ни души.

Куда меня привезли, одному богу известно. Вместе со мной из машины вывалился здоровый амбал, сумасшедших размеров и параметров.

– Андрюха, посади ее под замок и жди меня. Хоть пальцем тронешь, убью.

– Да ладно тебе, Касьян, сто лет она мне сдалась.

– Не знаю, сто лет или двести, но я тебя предупредил.

– Дай мне мою сумку, – обратилась я к Касьяну.

– Нет, милая, твоя сумка, паспорт, деньги и вещи останутся у меня. Это будет гарантия того, что ты меня дождешься в этом сарае.