Чтение 10–й страницы книги ~Неслучайная связь, или Мужчин заводят сильные женщины~

– Ты его любишь?

– Нет, – честно ответила я.

– А зачем тогда с ним живешь?

– Просто какое-то идиотское чувство долга. Ты про разбившийся на Мальдивах самолет слышала? Это было три года назад.

– Слышала.

– Я горела в том самолете. Аскольд спасся, а я сильно обгорела.

– Ужас какой, – только и смогла сказать Лена. – Ты хорошо выглядишь для обгоревшего человека.

– Это благодаря Аскольду.

– Что он сделал?

– Я три года лечилась за рубежом. О том, сколько могло стоить это лечение, даже говорить не хочется.

– Могу себе представить…

– Если бы не деньги, меня уже давно в живых не было бы. Аскольд вытащил меня с того света. Положил в клинику и платил за лечение. В результате влез в такие долги… Я знаю, что он бабник. Пока я лежала в больнице, он спал с моей лучшей подругой. Только вот чувствую я себя ему обязанной и ничего с этим поделать не могу. Разве я могу бросить его с такими долгами? Ему сейчас, как никогда, поддержка нужна.

Лена покачала головой и сказала задумчивым голосом:

– Не верится мне, что за эти годы Аскольд изменился в лучшую сторону. Вправду говорят, что горбатого только могила исправит. Если мужик – дерьмо, то ни одна женщина его не изменит. Как бы она ни пыталась сделать его лучше, он все равно вонять начнет. И от этого никуда не денешься. Уж если Аскольд и решил поиграть в благородство, значит, на то есть причина. Если он оставил тебя в живых, значит, ему что-то от тебя нужно.

Лена говорила медленно, стараясь сосредоточить внимание на каждом сказанном ею слове. Я слушала и чувствовала, как от ее слов на моем теле появляются мурашки.

– Может, у тебя наследство какое есть?

– Я из детского дома.

– Мало ли. Может, кто-то из родственников что-нибудь оставил?

– Нет у меня родственников.

– В любом случае ему что-то от тебя надо.

Лена была абсолютно права. Аскольд оставил меня в живых по той причине, что хотел использовать по назначению. А назначение у меня было одно – зарабатывание денег путем заказных убийств. Теперь-то я наконец поняла: ни о какой любви и привязанности тут не было и речи.

«И в горе, и в радости», – с болью в сердце вспомнила я слова Аскольда, которые он так любил повторять…

– А этот Аскольд хорошо придумал, что жену себе без родственников и родителей нашел, – принялась рассуждать Лена. – За тебя ведь даже заступиться некому. Знаешь, как он всю Риткину родню ненавидел? Он ее и от родителей, и от меня отлучил.

– Расскажи мне о Рите. Что с ней произошло? Почему ты говорила, что ее убил Аскольд?

Лена сделала глоток кофе, и я увидела, как на ее глазах появились слезы.

– Рита была очень славной и хорошей девушкой. Сколько ее помню, она всегда стрельбой увлекалась…

Глава 21

– Чем? – чуть было не упала я со стула.

– Стрельбой, – восторженно произнесла Лена. – Они ведь с Аскольдом где-то в тире познакомились. Аскольд, когда приехал к нашим родителям знакомиться, то прямо таки сказал, что случайно заглянул в тир и был сражен наповал профессиональной стрельбой моей сестры. Конечно, стрельба не самое лучшее занятие для девушки, но Рита стреляла настолько здорово, что даже родители смирились с ее увлечением. Рита всегда была живой, энергичной девушкой, авантюристкой по натуре. Она признавалась мне в том, что в этой жизни ей всегда недоставало захватывающих зрелищ и адреналина. Любила ездить на стрельбища. Стреляла из пистолетов, гладкоствольных ружей, карабинов. Среди точно таких же увлеченных стрельбой людей она считалась очень перспективным стрелком. Вот такой жизнерадостной и, можно даже сказать, боевой она была, когда Аскольд ее встретил.

– А что же потом?

Я посмотрела на Лену, вытирающую носовым платком слезы, и почувствовала, как заныло сердце.

– Потом была свадьба. После нее – свадебное путешествие во Францию. А потом мою сестренку как подменили. Молодожены уехали из квартиры и где-то за городом арендовали частный дом. Рита очень сильно изменилась. Из жизнерадостного человека превратилась в замкнутую, несчастную и безразличную ко всему девушку. Она перестала звонить, приезжать. На все наши упреки отвечала, что плохо себя чувствует. Бросила институт. Сказала, что образование ей ни к чему. У родителей был шок. Я приехала к ней, когда Аскольда не было дома. Она была вся бледная, с огромными мешками под глазами. Говорила со мной очень сухо и всем своим видом показывала мне, чтобы я уходила. Муж ее посадил на наркотики.

– С чего ты взяла?

– Она какие-то таблетки постоянно пила. И чем дальше, тем все больше. Она без них уже не могла. Я когда спросила, что это за таблетки, она сказала, что просто успокоительные. Ей их Аскольд выдавал. Я хотела таблетку на экспертизу взять, но Рита мне не дала. А я же видела, что от этих таблеток она становится сама не своя. Тогда я решила с Аскольдом поговорить, но он сказал, чтобы я не лезла не в свое дело и что у них с Ритой все хорошо. Как же у них может быть все хорошо, если я чувствую, как сестру теряю?! А потом она вообще прекратила с нами общение. Когда я к ней в последний раз приехала, она меня даже в дом не пустила. Через забор сказала, что у нее все хорошо и онаникого не хочет видеть. Когда я спросила ее о том, пьет ли она таблетки, Рита сказала, что это ее личное дело. Я сразу поняла, что она их пьет.

– А на стрельбище-то она ездила?

– Не знаю. У меня создалось впечатление, что Аскольд ее вообще взаперти держал и никуда не выпускал. Она же интерес к жизни совсем потеряла. Я никогда себе не прощу того, что она за тем забором медленно умирала, а я ничем не могла ей помочь. За несколько часовдо смерти она мне сама позвонила. Я, когда ее номер на своем мобильном увидела, не поверила. Не могла прийти в себя. Чтобы Рита сама позвонила…

– И что же она сказала?

– Она плакала в трубку. Говорила, что не хочет жить, что Аскольд – чудовище и что она больше так не может. Еще она сказала, что точно знает – у Аскольда до нее была жена. Они прожили ровно полгода, и она покончила жизнь самоубийством. Перерезала вены в ванной. Она нашла какие-то фотографии и документы. Аскольд наличие первой жены отрицает, но Рита уверена, что она была. Когда Аскольд узнал, что она нашла фотографии и документы, он все сжег и ее очень сильно избил. А еще Рита говорила, что она больше не может без этих таблеток, что, если она их не употребляет, у нее начинает болеть все тело. Ей приходилось пить эти таблетки горстями, потому что их действие становилось все короче. Рита говорила, что Аскольд любит над ней издеваться и не давать ей эти таблетки. Что для того, чтобы она их получила, он заставляет ее вставать на колени, лаять, изображать собаку, лизать Аскольду ботинки. Одним словом, он сделал все возможное, чтобы с каждым днем Рита деградировала все больше и больше.

Слезы душили Лену настолько, что она некоторое время не могла говорить.

– А еще Рита мне хотела сказать что-то важное. Но не успела.

– Что именно?

– Не знаю. И никогда теперь не узнаю. Рита хотела мне в чем-то признаться. Она сказала, что это нельзя говорить по телефону. Она боялась. Сказала, что если она мне это расскажет, то я начну ее ненавидеть и не буду считать своей сестрой. Я пыталась ее успокоить и говорила, что я приму любую правду, что она навсегда останется для меня горячо любимой сестрой. Единственное, что успела Рита сказать, – она ЭТОГО не хотела, ее заставил Аскольд.

– Что он заставил сделать?

– Не знаю. Я тут же села в машину и рванула к сестре. Когда я приехала, она уже была убита.

– Как убита?

– Экспертиза установила, что она сама выстрелила себе в голову из охотничьего ружья. Но я уверена, что ее убил Аскольд.

– Ты хочешь сказать, он подкупил экспертов?

– Не знаю. Мы делали повторную экспертизу. Самоубийство. Аскольд невиновен. Понимаешь, этот гад знал, что Рита звонила мне. Он знал, что я к ней еду. Даже если Рита выстрелила в себя сама, то я уверена, что он заставил ее это сделать. Он подвел ее к этому.

– А что за таблетки он ей давал?

– Мы хотели посадить его хоть не за убийство, а за таблетки. Но и это не получилось. Аскольд очень хитрый, он продумал каждый свой шаг. Он давал ей психотропные средства, которые выписывал психиатр. Оказывается, Рита стояла на учете в психдиспансере. И это моя сестра?! Я точно знаю, что он подкупил врача и ее поставили на учет. Он заранее подстраховался. Естественно, если она стояла на учете в психушке, то никто и не удивился, что она себя сама застрелила. Она же сумасшедшая. Он знал, что доведетее до суицида. Доказать, что Аскольд был женат еще и до Риты, мы тоже не смогли. Никаких документов мы не нашли.

– А потом?

– А потом – все как я уже и говорила. Так как дом Аскольд снимал, то он сразу из него уехал. Квартиру продал и пропал из нашего поля зрения. И вот спустя столько лет я вижу его вместе с тобой в нашем кафе. Я так никогда и не узнаю, что хотела сказать мне сестра.

Уж я-то знала, что хотела сказать Рита, но промолчала. Лена достала из своей сумочки фотографию сестры. На меня смотрела симпатичная девушка, которая держала в руках винтовку и загадочно улыбалась.

– Это она на стрельбище еще до знакомства с Аскольдом. Цветет и пахнет.

– А Аскольд чем занимался? Где работал?

– Рита и сама толком не знала. То в одной фирме, то в другой. Он ее особенно в свои дела не посвящал. Но деньги у него всегда водились. В этом я даже не сомневаюсь. И еще…

– Что еще?

– После того как Риту в морг отвезли, врач сказал нам о том, что она беременная была. Почти три месяца. На таком сроке женщина не может не знать о своей беременности. Значит, Рита знала…

– Действительно трагедия, – только и смогла сказать я. – Прими мои соболезнования.

Лена посмотрела на часы и положила фотографию в сумочку.

– Мне пора. Я на полчаса отпросилась, а мы с тобой уже час сидим.

– Давай обменяемся телефонами, – предложила я девушке. – Мало ли что…

Мы обменялись телефонами, и перед тем как уйти, Лена взяла меня за руку и чуть слышно произнесла:

– Будь осторожна. Ты живешь с очень страшным человеком. Береги себя. Жить с ним опасно для жизни.

Я сидела за столиком и смотрела вслед удаляющейся Елене. Хотелось рвать на себе волосы, кричать, резать вены и стрелять себе в голову из охотничьего ружья…

А еще хотелось таблеток. Успокоительных таблеток – тех, которые в последнее время давал мне Аскольд… Интересно, я уже стою на учете в психдиспансере или он еще не спешит меня туда ставить?..

Глава 22

Так как в городе были жуткие пробки, я вернулась домой только к пяти вечера. Аскольд приехал раньше меня. Он сидел на крыльце, нервно курил и смотрел, как я паркую машину.

Когда я вышла из машины, то хотела было молча зайти в дом, потому что сказать мне было нечего, но Аскольд тут же перегородил мне дорогу. Обрадованный Джек приветствовал меня, виляя хвостом.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– А что ты хочешь от меня услышать? – ответила я вопросом на вопрос, стараясь казаться как можно более спокойной и не вступать в перепалку, понимая, что это чреватоне самыми лучшими для меня последствиями. – Я ездила в город.

– Зачем?

– Хотелось погулять по центру.

– Я же велел тебе никуда не выезжать. Мне что, забрать у тебя ключи от машины?

– Зачем? – испуганно посмотрела я на Аскольда.

– Затем, что ты по-человечески не понимаешь. У нас заказ через пару дней и еще на носу два новых заказа, а ты стреляешь не как профессионал, а как любитель, который впервые в жизни взял в руки оружие. Я смотрю, тебе твое новое лицо нравится, перед зеркалом красоваться любишь, а отрабатывать долги ты ни хрена не хочешь!

От последней фразы меня слегка зазнобило, и я отвела глаза в сторону.

– Яна, ты что, не понимаешь, что в этой жизни ничего не бывает просто так? За все нужно платить. И за здоровье тоже. Не сегодня, так завтра к нам с тобой за долгами приедут, и чем мы будем их отдавать? Даже если я сниму с тебя кожу и отдам ее твоим кредиторам, ничего хорошего из этого не выйдет. Она никому не нужна!

Увидев, что от последних слов я побледнела, словно стена, Аскольд понял, что перегнул палку и сказал уже более спокойным голосом:

– Котенок, ну что ты трясешься как осиновый лист? Я просто не люблю, когда меня с первого раза не понимают. Ты жить хочешь?

– Хочу, – не раздумывая ответила я.

– И я хочу. Так давай вместе поборемся за нашу жизнь. Зачем ты в Москву ездила?

– Я же тебе говорю, что гуляла.

Аскольд смотрел на меня таким взглядом, словно чувствовал, что я встречалась с Еленой и знаю о его прошлом.

– Чтобы между нами больше разногласий не было, дай мне ключи от машины.

Я положила Аскольду на ладонь ключи от машины и прошла в дом. Аскольд направился следом за мной и раздраженно мне сообщил:

– Сегодня вышла небольшая заметка об убийстве американского бизнесмена.

– И что там? Политический скандал?

– Нет. В ней написано, что, по рассказам очевидцев, исполнителем данного преступления является девушка-киллер. Кто-то видел, как ты стреляла американцу в затылок.

– Вполне возможно. Там народу была тьма.

– Составлен фоторобот, но ты под него и близко не подходишь. Оперативникам никогда до тебя не добраться.

– Конечно. Я же была в парике, очках и гриме.

– В любом случае нужно теперь действовать более осторожно и делать свою работу в более безлюдных местах. Все-таки исполнение заказа средь бела дня и людской толпы чревато тем, что всегда найдутся какие-нибудь очевидцы. Пока все не успокоится, на таких заказах мы не работаем. Тот заказ, за который я уже взял предоплату, должен быть исполнен поздно вечером в подъезде жилого дома. Оденешься под парня. Даже если и появятся какие-нибудь очевидцы, надо делать все так, чтобы никто не догадался, чтоорудует девушка-киллер. Пусть ищут парня: шапочка на глаза, мужская куртка, брюки и ботинки.

Я прошла в гостиную и ощутила, как меня начала бить нервная дрожь. Мне все не удавалось переварить информацию, которую я сегодня получила от Лены. Не придумав ничего лучшего, я подошла к бару и быстро смешала алкогольный коктейль. Не долго думая я села на барный стул и стала потягивать коктейль через трубочку.

Аскольд смотрел на меня все тем же подозрительным взглядом, словно чувствовал, что со мной творится что-то неладное.

– Я не пойму, что случилось, но что-то после рыбалки с Эдуардом творится…

– Что с ним творится? – тут же напряглась я.

– Какой-то он не такой стал. Вроде бы все как обычно, но я чувствую, что-то не так. Сделку зачем-то начал оттягивать…

– Пожить хочет, – заметила я.

– А как он может знать, что это его последняя сделка? Я надеюсь, ты лишнего ничего не наболтала?

– Я что, идиотка? – Мне хотелось как можно быстрее свести подозрительность Аскольда к нулю. – А как, ты считаешь, Эдик должен к тебе относиться после этой рыбалки, если он себе бабу купил, за нее за–платил и даже еще за руку ее не держал, как ты ее из-под носа увел и трахнул?! И это при том, что ты со своим самоваром приехал. Ты считаешь, что это нормально, по-партнерски?! Партнеры друг у друга баб не трахают. Вы же вместе деньги делаете, а не в свингер-клуб ходите. У вас должно быть общее дело, но разные кошельки и бабы.

– Ты считаешь, что дело только в этом?

– А ты думаешь, что этого мало для того, чтобы вести себя соответствующим образом?

– Думаешь, он отойдет?

– Отойти отойдет, но ни на какую рыбалку он с тобой больше не поедет. Видимо, до рыбалки он был о тебе лучшего мнения.

– В смысле? – не сразу понял меня Аскольд.

– В смысле того, что он не знал, что ты настолько слаб на передок, и не думал, что ты трахаешь все, что шевелится.

– Яна, прекрати, – тут же решил сменить тему Аскольд. – Ты же знаешь, что мне, кроме тебя, ничего не надо.

– Ничего или никого? Я уже для тебя неодушевленный предмет?

– Я просто неправильно выразился. Мне, кроме тебя, никого не надо. Ты это знаешь?

– Знаю. – Я усмехнулась и вновь смешала себе коктейль.

Алкоголь помогал мне хоть как-то унять нервную дрожь, которая охватила все мое тело, и осмыслить то, что мне довелось сегодня узнать.

– Пошли в тир, постреляем.

– Уже поздно.

– А зачем нам нужен дневной свет? Там все равно искусственное освещение.

– Я устала и плохо себя чувствую.

– Бери свой коктейль и пошли. У нас не так много времени до исполнения заказа. Не забудь, что ты должна за считанные секунды завалить сразу двух человек.

Спорить с Аскольдом было себе дороже. Спустившись в тир, он сел на свое излюбленное место у небольшого бара и стал накачиваться виски. Я надела наушники и стала палить по мишеням.

Стрелять мешали неожиданно выступившие на глазах слезы. Я ненавидела себя за свою нынешнюю жизнь и презирала Аскольда. Сколько было у него до меня таких, как я? Я слышала про двоих, но вполне возможно, что их было больше. Аскольд сделал меня машиной для убийства, у которой всего одна-единственная цель – найти и убить. Каждая девушка, которая в этой жизни встречала Аскольда и решала соединить с ним свою судьбу, вставала на мерзкую, кровавую дорогу. Лишалась всех радостей жизни, в полном смысле слова сходила с ума и думала о том, что все проблемы в этой жизни способен решить всего один выстрел и этот выстрел должен быть ею произведен в собственную голову.

Несмотря на выступившие слезы, сегодня я стреляла достаточно метко. Скорее всего от отчаяния и ненависти к Аскольду. Впереди никакого просвета. Только убийство объекта и телохранителя в подъезде жилого дома. А потом я буду убивать еще и еще. Я должна делать свою работу четко, как автомат. А что дальше? Что будет со мной дальше? Как долго я смогу так жить? До тех пор, пока Аскольд для подстраховки не поставит меня на учет в психдиспансер и я не перережу себе вены в ванной или не прострелю голову?

Я подумала о Рите… Странно, что она решила прострелить себе голову из охотничьего ружья, ведь она стреляла из пистолетов и винтовок. Получается, Аскольд действительно все продумал. Если бы Рита сделала это из другого оружия, то у следствия сразу бы появились вопросы, каким образом оно появилось в доме. С охотничьим ружьем все намного проще. Оно, по всей вероятности, было зарегистрировано на Аскольда, и у него есть охотничий билет. Нет никаких лишних вопросов и подозрений. Значит, на моментубийства Аскольд был в доме и сам протянул Рите ружье… Вполне возможно, что перед этим он хорошенько накачал ее таблетками и спиртным. Девушка была в полной прострации. В момент самоубийства она вряд ли могла осознавать, что делает.

А еще я думала о том, что всю свою жизнь мечтала стать сильной, самодостаточной и успешной. Но вместо этого я попала в замкнутый круг пустоты и отчаяния. Неужели именно такая скотская жизнь предначертана мне судьбой? Почему я смогла переступить через саму себя и через свои моральные принципы? Разве этому учила меня моя мать? Но ведь мама учила Анну, а я стала Яной. Яна росла в детском доме, и воспитывать ее было некому. Получается, что ее воспитала улица. Как же быстро я согласилась стать Яной… Но ведь если так разобраться, то другого выхода у меня не было. Моим спутником стал не только Аскольд. Ими еще стали одиночество и душевная боль.

Неужели я могу утвердиться в этой жизни только ценой кровавого бизнеса? Как я могла стать марионеткой в руках хитрого и жестокого мужчины… Этот человек подарил мне жизнь, приложив все усилия для того, чтобы я осталась жива. Он дал мне жизнь, и он ее уничтожил…

Я ведь только пытаюсь казаться сильной, но какая же я сильная, если до сих пор не могу забыть свою любовь? Временами мне кажется, что я живу так неправильно по той причине, что я живу без него… Без Матвея. После того как я узнала, что в его сердце поселилась другая, я вдруг увидела, что мир рухнул. Наступило страшное время. Я выкуриваю по пачке сигарет в день, часами тупо смотрю в одну точку и постоянно чувствую, как мне не хватает воздуха. Боль в груди настолько сильна, что временами мне кажется, будто в ней зияет огромная дыра. Жить стало просто невыносимо. Когда я думаю о Матвее и о своей скотской жизни, мне хочется умереть.

Чем больше я убиваю, тем все чаще прихожу к мысли, что умереть несложно. Уйти из жизни достаточно просто, гораздо сложнее выжить, справиться с трудностями, доказать всем, что я сильная. Как же хочется поехать в церковь и поплакать у иконы Божь–ей Матери. Да только таким, как я, грех ступать даже на порог церкви.

С каждым днем я учусь жить без него. Я поняла, что не стоит умирать из-за тех, кто нас не любит. Надо жить хотя бы ради того, чтобы ранним утром выйти на балкон, вздохнуть полной грудью и встретить еще один рассвет…

Матвей меня научил тому, что как бы это ни было печально, но МУЖЧИНЫ УХОДЯТ. Особенно они любят это делать в самый неподходящий момент и наносить удар ножом в спину тогда, когда ты меньше всего этого ждешь. Я уже не боюсь расставаться. Лучше разойтись, чем знать, что из отношений ушла живительная сила. Двое пытаются создать иллюзию счаст–ливой пары, но им скучно. Былые отношения больше не дают положительных эмоций. И ты понимаешь, что они нежизнеспособны. Присутствие любимого человека больше не радует, и ты уже сама не понимаешь, любишь еще или нет. Отсутствие общих интересов, отчужденность и скучный редкий секс… Нет искры. Приходит понимание того, чтоотношения близятся к концу и назад пути нет. Каждый из двоих уже создал свою систему ценностей и только создает видимость, что нуждается в своем партнере. Очень тяжело прийти к мысли о том, что тот, кто был когда-то очень дорог, уже совершенно чужой человек. Приходит какое-то необъяснимое чувство потери, словно человек, с которымхотелось построить будущее, исчез, не оставив даже координат.

Сняв наушники, я посмотрела на выпивающего Аскольда и направила дуло пистолета на себя. Я подумала о том, что мои проблемы закончатся махом, стоит только мне нажатьна курок. А ведь если так разобраться, то на мою могилу никто не придет… У меня никого нет, кроме Аскольда. Вообще никого.

– Яна, ты делаешь успехи, – послышался сзади меня голос Аскольда. – Я же всегда знал, что профессионализм не пропьешь и никакая болезнь ему не страшна. Просто нужно тренироваться.

Не долго думая я повернулась к Аскольду и наставила пистолет на него.

– Ян, ты что? – Аскольд поставил стакан с виски на стол и посмотрел на меня ничего не понимающими глазами.

– Страшно?

– Ты шутишь? Ты лучше так не шути, а то ведь я тоже пошутить могу.

– А я не думала, что ты такой слабонервный.

– Я не слабонервный, но будет лучше, если ты уберешь ствол. Я такие штучки не люблю.

– А что ты любишь? Баб, умеющих метко стрелять? Деньги??? Психотропные средства, которыми ты так усердно кормишь своих жен?! Может, ты любил ту девушку, которая перерезала вены в ванной? Может, Риту, которая выстрелила себе в голову? А может, ты любил вашего нерожденного ребенка, которого она носила под своим сердцем? А может, ты любил меня? Как ты всегда говоришь: «И в горе, и в радости…» Ты хоть о значении этих слов задумывался?

– Теперь понятно, куда ты сегодня ездила, – процедил сквозь зубы Аскольд. – Я как чувствовал! Ты поверила этой сумасшедшей больше, чем мне. Сука! А ну, убери ствол! Я тебя с того света вытащил…

– Лучше бы ты меня там оставил! Если ты думаешь, что у меня вконец надломится психика и я закончу жизнь самоубийством, как все твои женщины, то ты сильно ошибаешься! Я последняя в твоей жизни, кому ты сказал эти святые слова: «И в горе, и в радости».

– Яна, убери ствол. – В глазах Аскольда появился неподдельный страх, и этот страх подстегнул меня еще больше.

– Молчать, дичь!!!

Несмотря на то что слезы полностью застилали мои глаза, я выстрелила ему прямо в голову, и человек, женой которого я считалась и с которым совсем недавно занималасьлюбовью, рухнул на пол. Мне показалось, что с этим выстрелом разрушился весь мир. Перемешалось прошлое, настоящее и будущее.

– Вот и все, – всхлипнула я и, дотянувшись до коктейля, принялась жадно его допивать. Перед глазами была темнота…

– Вот и все…

Глава 23

Бросив на пол пустой стакан из-под коктейля, я взяла стоящую на столе бутылку виски и, покачиваясь, поднялась наверх. Дотянувшись до мобильного телефона, я позвонила Елене и заплетающимся языком сказала:

– Лена, это Яна. Узнала?

– Конечно. Что-то случилось?

– Случилось, – честно ответила я.

– Что случилось?

– Я убила Аскольда.