Чтение 21–й страницы книги ~Предсмертное желание, или Поворот судьбы~

— Господи, что он несет? — жалобно спросила несчастная Милка.

— У него жар, — попыталась успокоить ее я.

— Но ведь он в сознании?!

— Он бредит. Он просто бредит.

— Я в сознании, — перебил нас Вадим. — Я в сознании. Я просто хочу покаяться. Я взял ее на руки и пронес несколько метров. Я шел и плакал. А потом я испугался. Я положил ее на землю и убежал… Я перепугался, что в ее смерти посчитают виновным именно меня. Я трус. Я добежал до ее дома, сел в машину и уехал на бешеной скорости. Наверно, Бог решил меня наказать, поэтому в этот вечер в меня кто-то выстрелил.

Милка посмотрела на меня своими большущими глазищами и нервно сжала кулаки. Я подошла к Вадиму поближе.

— Вадим, а ты уверен, что она была мертва? Может быть, она приняла сильнодействующее снотворное и крепко уснула?

— Она была мертва, — сказал Вадим. — Я же не конченый лох и могу понять, умер человек или нет. У нее не было пульса, а ее сердце не стучало. Я не знаю, отчего она умерла. У нее не было особых проблем со здоровьем. И все же это было не убийство. Она умерла сама. На ее теле не было следов ни от пули, ни от ножа. Что-то случилось с сердцем. Возможно, оно просто остановилось. Оно не выдержало. Наверно, в этом есть и моя вина. Я слишком долго колебался. Мучил себя, ее, жену… Нужно было что-то решать. Она сильно переживала. Наверно, она очень сильно меня любила. Она всегда пахла спелой пшеницей. Я любил этот запах. Она была особенной, наверно, именно поэтому даже пахла по-особенному. Странно, но даже мертвой она пахла как раньше. Казалось, что даже смерть не смогла помешать ее красоте… Даже смерть…

Вадим замолчал, и на его глазах показались слезы. Милка закинула ногу на ногу и повернулась ко мне.

— Ты слышала? Ты слышала, что он несет? И как я, по-твоему, должна к этому относиться?!

— Он в бреду. Ты же сама понимаешь, что он говорит глупости.

— Тебе легко говорить. Представь, что бы ты делала, если бы тебе такое сказал Юрец. Ты бы умерла сразу. У тебя бы сердце не выдержало. А я ничего, живу… Мой муж заявляет о том, что он любит запах другой женщины. Нет, с меня довольно.

— Прости, — Вадим взял Милку за руку и нежно ее поцеловал. Милка повела плечами и тихонько всхлипнула. — Прости, я не имею права тебя обижать. Знаешь, ее наверно, сразу нашли. На ней есть мои отпечатки пальцев…

Милка вытерла слезы, сунула платок карман.

— Ты уверен, что она умерла?

— Конечно, на все сто. Я никогда не смогу себе простить то, что так подло сбежал. Я был обязан сообщить о случившемся ее бабушке, проводить ее в последний путь. Говорят, что покойники все видят и даже могут нас осуждать. Наверно, Ольга наблюдает за мной сверху и осуждает за мою трусость и подлость. Она не понимает, как смогла полюбить такого ничтожного человека.

— Выйдем на пару минут, — шепнула я Миле. Очутившись за дверью больничной палаты, я слегка тряханула Милку за плечи, чтобы привести ее в чувство.

— Давай, подруга, держись. Не раскисай.

— Ты что-нибудь понимаешь?

— А что тут непонятного? Вместо термоядерных капсул ты купила сильнодействующее снотворное. Когда Вадим нашел Ольгу, она крепко спала. Проспалась и пошла домой.

— Но он говорит, что у нее не было пульса…

— Возможно, он был так перепуган, что не нащупал его.

— А как же тогда сердце?

— Мил, ну, что ты, ей-богу, — не выдержала я, — несколько минут назад ты сидела в машине и наблюдала за Ольгой. Она прекрасно выглядела.

Помолчав, я в упор посмотрела на свою подругу и тяжело вздохнула:

— Или ты ошиблась?

— В чем? — Милка побледнела, стала белее больничной стенки.

— Ты уверена, что та девушка, которую мы сегодня видели, Ольга?

Мила тряхнула головой.

— Еще бы! Я ее хорошо запомнила. Я же за ней столько времени следила, да и на пляже с ней загорала. Ее грех не запомнить. И ты же с ней утром по телефону говорила…

— Говорила…

— Ну вот!

— Тогда не бери в голову. Вадим сейчас не в себе. Несет всякую чушь. Он был очень испуган и не смог отличить спящую девушку от умершей. Исполни супружеский долг и посиди у кровати любимого человека. Вечером созвонимся. Смотри, не натвори никаких глупостей.

— Я бы у этого гада вообще не сидела, — произнесла Мила обиженным голосом. — При живой жене такие вещи говорит! Словно меня и вовсе нет. Только о себе думает, а о чувствах близкого человека ни грамма…

— Ты ему нужна. Ему сейчас очень плохо, — постаралась успокоить я подругу.

— А представь, что будет, когда он узнает, что Ольга жива? Он даже не вспомнит, что я его выхаживала, и побежит к ней. Он же дурак, не понимает, что он ей как мертвому припарка.

— Не думай о плохом.

Я похлопала Милу по плечу и пошла к лифту.

ГЛАВА 24

Подходя к машине, я почувствовала что-то странное, неприятное. Словно кто-то за мной следит, контролирует каждый мой шаг. Внимательно посмотрев по сторонам, я попыталась взять себя в руки и села за руль. Повернув в сторону кольцевой дороги, я остановила машину у самого берега реки и решила немного прогуляться. Голову распирало от различных мыслей, было огромное желание побыть одной. Разувшись, я сунула ключи от машины в карман и пошла по тропинке босиком. Я и сама не знаю, куда я шла. Наверно, куда глядят глаза. Быть может, я устала от шумного города, от бурной личной жизни моей подруги, а может, от этого, напряженного взгляда, который не переставал меня преследовать.

Я растерянно остановилась, не зная, что мне делать и куда идти. Почему-то вдруг вспомнила, как счастливая Мила познакомила меня с Вадимом. У него так горели глаза, в них читалась такая безраздельная любовь! А теперь его глаза стали совсем другими. Холодными, безжизненными и безразличными. Они загорались только тогда, когда он говорил о другой женщине. Почему же все так быстро прошло? Что случилось с любовью? Прошла страсть или ее съел быт? Отчего она умерла и превратилась в обыденность? Значит, не бывает ничего вечного. Получается, что все заканчивается…

Я прислушалась. Было тихо. Только пение птиц и жужжание стрекоз. Я снова почувствовала пронизывающий взгляд, от которого я сбежала из города…

Неожиданно сверкнула молния. Я посмотрела в сторону камышей и увидела чей-то силуэт — длинный черный рыбацкий плащ, похожий на балахон, и большущий капюшон, из-под которого не было видно лица… На минуту мне показалось, что этот страшный взгляд, преследующий меня по пятам, исходит именно от этого человека. У меня перехватило дыхание, Тело буквально парализовал страх. Молния сверкнула еще раз, и я услышала, как произнесли мое имя. Я не видела глаз незнакомого человека, но я чувствовала, как пристально он на меня смотрит. В тот момент, когда я вновь услышала свое имя, хлынул самый настоящий ливень, и я бросилась бежать со всех ног.

— Стой, стой! — послышалось вслед.

Подхлестываемая страхом, я побежала еще быстрее, совершенно забыв, в какой стороне находится моя машина. Я мчалась как сумасшедшая и чувствовала, что незнакомец неперестает меня преследовать. Я плохо соображала, но отчетливо понимала, что от бежавшего за мной человека исходит опасность. Мысль о том, что меня могут догнать, придавала мне энергии и заставляла бежать без остановки. Я молила только об одном — чтобы мне побыстрее попалась моя машина.

— Вика, стой!!!

Голос был довольно злобным и не предвещал ничего хорошего.

— Стой, кому говорят!

Я хотела закричать, но сообразила, что это не имеет никакого смысла. Кругом ни души. И этот ливень! С криком я могла потерять силы, которые и так были на исходе. На минуту мне показалось, что меня догоняют. Я побежала еще быстрее, несколько раз упала, но моментально поднималась. Вокруг только кусты и деревья. Никаких признаков жизни. Никаких. А это значит — никакой помощи. Никакой!

Неожиданно от быстрого бега в животе возникла острая боль, просто раздирающая внутренности. Мне показалось, что тот, кто бежал следом, замедлил бег. Я сморщилась отдикой режущей боли и сделала то же самое, Вне всякого сомнения, тот, кто бежал следом за мной, был в прекрасной форме, потому что этот марафон под силу только хорошо тренированному человеку. Боль нарастала, я перешла на быстрый шаг и схватилась за бок.

— Помогите!!! Помогите!!! — закричала я, понимая, что мне некому помочь.

Еще одна вспышка молнии заставила меня содрогнуться. Подняв юбку почти до самого пояса, я вновь ускорила шаг и, уже не надеясь на лучшее, увидела свою машину. Я даже не почувствовала боли, когда порезала босую ногу об какое-то стекло. Задыхаясь, я подбежала к машине, села и быстро захлопнула дверь. Через стекло я увидела в руках моего преследователя здоровенный нож. Он был уже совсем рядом. Я постаралась превозмочь чудовищную боль в боку и включить зажигание.

В тот момент, когда машина тронулась, незнакомец бросился на капот и ударил рукояткой ножа по окну. Как только разбился угол окна и посыпались стекла, я что есть силы надавила на газ и постаралась сбросить незнакомца с машины, крутя руль из стороны в сторону. Неожиданно в разбитое окно просунулась рука и схватила меня за волосы.Я почувствовала ни с чем несравнимую боль и поняла, что еще немного и я останусь не только без волос, но и без скальпа. Рыдая от боли, я до упора надавила на газ и въехала в дерево. Незнакомец громко закричал, но через несколько секунд его крики стихли.

— О господи, — прошептала я, с ужасом глядя на забрызганного кровью мужчину, лежащего на капоте. — Господи, что же я наделала?!

Посидев несколько минут в полном оцепенении, я дотянулась до сотового телефона и набрала номер Юрьевича. Я сделала усилие и произнесла:

— Юр, я убила человека. Не знаю точно — мертв он или нет, но мне кажется, что он мертв. Я на берегу Москвы-реки со стороны моста, недалеко от нашего дома…

Я даже не знаю, сколько времени я просидела в машине, прежде чем приехал мой муж. Помню только, что несколько раз он просил меня разблокировать двери и выйти к нему. Когда я поддалась уговорам и сделала то, что он просил, я бросилась к мужу на шею и разрыдалась.

— Юра, я не знаю, кто это! Этот человек очень долго меня преследовал.

— Господи, да ты совсем мокрая. Ты можешь заработать воспаление легких.

— Юр, ну скажи, почему так получилось?! Какого черта он ко мне прицепился?!

В этот момент я увидела Кабана, который, морщась, скидывал труп на землю.

— Серег, ты посмотрел, он мертвый? — Юрец снял с себя пиджак и накинул мне на плечи.

— Сдох, — утвердительно кивнул Кабан.

— Посмотри в карманах, может, у него хоть какие-то документы есть. Узнать бы, что это за крендель.

Юрец приподнял мою голову и заглянул мне в глаза.

— Скажи, какого черта ты здесь очутилась?

— Мне захотелось побыть одной, и я решила спуститься к реке…

— Ну ты и местечко нашла! Тут же вообще ни души.

— У меня было паршивое настроение, и еще мне казалось, что меня постоянно преследует какой-то взгляд … Такой холодный, такой пронизывающий. В общем, я решила сбежать от этого взгляда, но и тут осталось то же самое ощущение. А потом этот силуэт в камышах, словно уже давно ждал меня на этом месте. Он бежал за мной до самой машины.

— Ты его видела раньше?

— Нет. Я увидела его в первый раз. Но он знал меня. Это была не случайная встреча.

Юрьевич изменился в лице и тяжело задышал.

— Ты уверена?

— В чем?

— В том, что он видел тебя раньше.

— Уверена. Он назвал меня по имени. Он знал, что меня зовут Викой.

— Юрец, ну что нам с ним делать-то? — спросил подошедший Кабан.

— А ты карманы пробил?

— Пусто.

— Что, вообще никаких документов?

— Никаких. Только какая-то бумажка с нацарапанным телефоном.

Юрец взял у Кабана бумажку и сунул ее в карман.

— Может, пригодится.

Чуть позже мужчины понесли труп к реке, а я села прямо на траву, обхватила колени руками и стала усиленно думать. Всего несколько минут назад я убила человека. Убилаи все. Это оказалось несложно. Нужно было просто надавить на газ и вывернуть руль. Если бы я его не убила, то он бы убил меня. Это была самооборона, борьба за жизнь. Я это сделала и осталась жива. Я не сомневалась, что убитый знал меня раньше. Он звал меня по имени. Господи, и откуда он мог меня знать?! У меня никогда не было знакомых подобного рода. Небритый, обросший, пахнущий страшным перегаром… Увидев такого на улице, я бы постаралась обойти его стороной и даже не смотреть в его сторону.

В последнее время происходят очень странные вещи. Кто-то стреляет в Вадима через окно собственного дома… За мной гонится незнакомый мужик, зовет меня по имени и хочет зарезать… Но теперь я почувствовала, что леденящий взгляд, который так беспокоил меня, пропал. Его не стало, словно я освободилась от чего-то тяжелого, так сильно меня беспокоящего.

— Вика, ты в порядке?

Я подняла голову и посмотрела на подошедшего мужа.

— Наверно, в порядке. А куда вы дели труп?

— Бросили в воду. Пусть рыбки кушают. — Юрец помог мне подняться и посадил в свою машину.

— На твоей поедет Кабан. Тебе нельзя садиться за руль в таком состоянии.

Как только мы вернулись домой, Юрец приготовил мне горячую ванну и сел рядом на стул.

— Послушай, ну и как мне оставлять тебя без присмотра? — Он говорил серьезно и даже раздраженно.

— У меня все нормально, — ответила я, не моргнув глазом.

— Я бы этого не сказал. Вика, ты понимаешь, что мне нужно работать. Если я не буду работать, нам будет не на что жить.

— Я все понимаю.

— Ни черта ты не понимаешь. Ну какая работа, если я не могу тебя оставить даже на пять минут. С тобой постоянно что-то происходит. Я и так звоню тебе каждые пять минут, но для тебя, по-моему, это недостаточно. Тебя так и тянет в различные злачные места.

— В какие еще злачные места?

— Типа этого безлюдного берега…

— Тоже мне, нашел злачное место!

— Я не знаю, что еще ты выкинешь. Я даже не знаю, кто за тобой гнался и хотел тебя убить.

— Я и сама этого не знаю.

— Вот видишь. Ну как я смогу тебя обезопасить? На меня и так все пацаны уже косо смотрят.

— А чего это они на тебя смотрят?

— Ну, что я делами занимаюсь намного меньше, чем тобой.

— Ну так это же здорово. Ты объясни им, что это любовь.

— Любовь нельзя смешивать с работой.

Я слегка наклонилась к супругу и провела по его щеке.

— Юр, езжай работай. Со мной все будет нормально. Я тебя заверяю.

— Я в этом глубоко сомневаюсь.

— Я больше не буду посещать злачные места и создавать и тебе и себе лишние проблемы.

— Если что, сразу звони.

Юрьевич встал и направился к выходу. Я стала разгребать руками пену, взбивать мыльные пузыри. Через пару минут Юрьевич вернулся и сел на корточки перед ванной.

— Мне сейчас Серега Кабан звонил, — каким-то озадаченным голосом произнес он.

— И что? — Я насторожилась и почувствовала, как напряглось все мое тело.

— По поводу того мужика, который бегал за тобой по берегу.

— Ну говори.

— У него в кармане был охотничий билет. Я тебе сразу об этом не сказал. Так вот, Кабан сейчас пробил, кто он такой.

— Кто?!

— Живет в совхозе, километрах в ста от реки. Работает обыкновенным рабочим в теплицах. Увлекается охотой. Имеет зарегистрированное охотничье ружье.

— Но я не видела ружья. Я видела только нож.

— Видимо, он просто не взял ружье. Короче говоря, обыкновенный тип, не связанный ни с каким криминалом.

— Странно. Но он же откуда-то знал мое имя…

— Вот в этом вся загвоздка!

— А как же та бумажка с телефоном, которую нашли у него в кармане? Вы выяснили, кому она принадлежит?

— Этим кренделем мы сегодня и займемся. Довольно обеспеченный и навороченный тип. Тебе ничего не говорит фамилия Просторов?

— Просторов?

— Просторов Сергей Иванович.

— В первый раз слышу.

— Именно его номер телефона был записан на той бумажке.

— Нет. Такого я не знаю, это точно, — покачала я головой.

— Возможно, он не имеет к тебе никакого отношения. Просто странна сама связь. Обыкновенный мужлан, который, как раб, трудится на плантациях, трудится в теплицах и новорусич, который упивается роскошью, каждый день бесится с жиру. Ладно, мне пора, а то я сегодня точно до пацанов не доеду. Пацаны обижаются.

— Почему?

— Потому, что я не работаю ни хрена, вот чего. Я же не могу им объяснить, что ты не женщина, а самый настоящий наркотик.

Я улыбнулась и вытащила из ванный мыльную ногу.

— Они злятся потому, что тебе завидуют.

— Да уж, было бы чему завидовать, — тяжело вздохнул Юрец. — Нажил себе головную боль.

— Они завидуют, что у них нет меня…

— Им повезло, — сказал Юрьевич и пошел по коридору.

Как только хлопнула входная дверь, я вновь погрузилась в воду и прокрутила в памяти все события, которые произошли со мной в последние два дня. Выйдя из ванны, я закуталась в махровое полотенце, достала карандаш и листок бумаги. «Просторов Сергей Иванович», — вывела я аккуратным почерком. Что ж, возможно, это мне пригодится.

ГЛАВА 25

Заехав к матери, я проведала сына. Санька сидел у телевизора и смотрел какую-то кассету с фантастикой. Потрепав сына по щеке, я присела рядом, с улыбкой разглядывая увлеченную фильмом мордашку сына.

— Сань, ты когда домой-то собираешься? Без тебя в квартире хоть волком вой. Тоска!

— Мам, ну я еще пару дней у бабушки побуду, — попросил сын.

— Ну, если только пару дней… — согласилась я.

Посидев с мамой на кухне, я пристально посмотрела ей в глаза и почувствовала, что не могу сдержать слезы. Мы молчали. Что-то объяснять не было необходимости. Мама умела читать мои мысли без слов и умела меня чувствовать на расстоянии. Взяв меня за руку, она тихо спросила:

— Может, чего-нибудь выпьешь?

— Можно выпить. Я сейчас не за рулем. Юрец отогнал мою машину в автосервис.

Выпив по бокальчику мартини, мы прижались друг к другу и тихонько всплакнули. Даже не верилось, что совсем недавно я бегала по пустынному берегу и хваталась за собственную жизнь, какутопающий за соломинку. Через несколько минут мама принялась готовить обед. Я смотрела на нее любящим взглядом и улыбалась: она была такая же, как и на фотографиях многолетней давности. Евгения. Женька. Красивая, волевая, энергичная и озорная, словно девчонка. Будто время остановилось, и годы оказались не властны над ее возрастом. Она никогда не старела, потому что такие женщины, как она, просто не умеют стареть. Каждый новый прожитый год придает им молодости и красоты. Сделав глоток мартини, я вновь посмотрела на маму и тихо сказала:

— Мам, ты у меня такая красивая… Как здорово, что красота передается по наследству.

Моя милая мамочка улыбнулась и с трудом сдержала слезы.