Чтение 11–й страницы книги ~Сердце вдребезги, или Месть

– Саня?!

– Все верно, Саня. Пацаны все ко мне обращаются как к Сан Санычу, а ты будешь просто как к Сане. Так что там насчет твоих прошлых проблем? Скажи мне – и я их враз разрешу.

– Саня… – При слове «Саня» у меня даже свело язык.

– Молодец, говори дальше, – похвалил меня Череп. – Говори.

– Саня, со своими прошлыми проблемами я разберусь сама.

– Разбирайся. Это я так предложил. Короче, ты должна знать, что у тебя за спиной есть надежная защита, которая всегда с кем надо за тебя переговорит и все уладит. Усекла?

– Да.

– И от помощи моей так не отмахивайся. Я ее не каждому встречному предлагаю. Мое покровительство очень дорого стоит, и оно для избранных. Я же прекрасно понимаю, что если человек по чужому паспорту живет, то он от кого-то прячется и чего-то боится. Раньше ты боялась, потому что у тебя не было меня, а теперь тебе бояться нечего, потому что у тебя есть я. И не говори, что тебе ничего не нужно. Хотя бы скажи, что примешь мои слова к сведению.

– Я приму к сведению.

– Молодец. Умная девочка. Все на лету схватываешь. Правда, немного упрямая, но ничего, мы это быстро исправим.

Затушив сигарету, я вытерла слезы, затем полезла в кухонный шкаф, достала бутылку виски и, налив себе полную рюмку, выпила до самого дна.

– Могла бы и мне предложить, – обиженным голосом сказал Череп.

– Извини, Саня, но мне самой мало. Не напилась.

Отодвинув от себя рюмку, я с небывалой решительностью схватила бутылку виски и принялась пить прямо из горла, ничем не закусывая и не чувствуя горечи. Череп опешил,широко раскрыл глаза, затем опомнился, выхватил у меня бутылку и прокричал:

– Ты что, совсем ошалела?! Нажраться решила?!

– Нажраться! – не скрывала своей затеи я. – Отдай бутылку!

– Я тебе сейчас по голове дам этой самой бутылкой. Дура набитая. Тебе же сейчас на работу.

– На какую работу?

– На обыкновенную. Тебя Майкл ждет.

– Подождет.

– Не подождет. Это твоя работа, и к ней нужно относиться серьезнее.

Видимо, выпитое виски ударило мне в голову, и я почувствовала необыкновенную смелость. Поправив намотанное на тело полотенце, я уперла руки в боки и процедила сквозь зубы:

– Послушай, Саня. А не ты ли, грешным делом, Руслана хлопнул?

– Что?!

– Не ты ли, грешным делом, Руслана хлопнул? – повторила я голосом, полным решимости. – Ты ведь сам говоришь, что уже давно положил на меня глаз. Через своего пацанапереступить ты не можешь, и крутить роман с чужой девушкой не в твоих правилах, а вот убрать – пожалуйста. Может, ты его и убрал, чтобы между нами никто не стоял? А? Хату он снимет новую, Саней его называть! Пацаны меня уважать будут! Что-то подозрительно мне все это. Еще как подозрительно. Не слишком ли ты мне много всего предлагаешь и так мягко стелешь?! Ну, скажи честно, Руслана ты хлопнул?

– Ты что несешь-то, дура? Да что ты стоишь? Что ты о себе возомнила, шлюха! Ты обыкновенная развратная девка, каких тысячи!

Череп что было силы заехал мне по лицу. Я отлетела к батарее и ударилась головой. Ощутив дикую боль в затылке, я набрала в рот побольше воздуха и хотела громко разрыдаться, но раздирающая голову боль не дала мне этого сделать. Голова страшно закружилась, потемнело в глазах, я почувствовала легкую тошноту и облизала разбитые губы.

– Мне очень больно.

– Сейчас тебе будет еще больнее.

– Хватит.

Но Черепу показалось мало. Подбежав ко мне, он наклонился и со всей силы ударил меня по лицу.

– Если ты еще раз скажешь что-нибудь подобное, я тебя убью! Поняла?! Я убью тебя не задумываясь!!! Твоя собачья жизнь ничего не стоит. Ни копейки, ни единого цента, а жизнь моих пацанов для меня превыше всего. Я живу по понятиям и никогда не предам близкого. Ты что о себе возомнила? Никто бы из-за тебя никого не стал убивать! Из-за шлюх пацанов не убивают. А что касается наших с тобой отношений, то я просто смотрю – место освободилось. Думаю, дай займу, пока никем другим не занято. Только и всего.

Увидев на моем лице кровь, Череп сморщился, налил остатки виски в стакан и, выпив ровно полстакана, протянул вторую половину мне.

– На, выпей, чтобы боль прошла. Сама виновата. Не будешь языком молоть что ни попадя.

Взяв предложенное мне виски, я выпила до самого дна и попыталась подняться. Череп подал мне руку и посмотрел на часы:

– Тебе ровно пятнадцать минут на сборы. Больше время не терпит.

– На какие сборы?

– На работу поедешь, дорогуша. Майкл остался без сопровождающей. И смотри, лишнего не болтай. Скажешь, что были проблемы. В подробности не вдавайся.

– Но как я пойду с разбитым лицом?!

– Ногами.

– Я упаду в обморок.

– Не строй из себя барышню. Давай умывайся – и вперед.

– Но моя внешность… Что я скажу?

– Так, – принялся лихорадочно соображать Череп. – Майкл слышал, что ты в изоляторе. Тут нужна какая-то версия. Что-то правдоподобное. Скажешь, что шла на улице без паспорта. Остановились мусора и потребовали показать регистрацию. Так как ты забыла паспорт, они не стали шибко с тобой разговаривать и засунули в мусорскую машину.Привезли в изолятор и избили. Скажешь, что Сан Саныч сейчас с ними разбирается и требует правосудия. Это нормальная версия. Думаю, прокатит. Пусть у Майкла седые волосы встанут дыбом и он ужаснется от нашей действительности. Пусть думает, что ему повезло и он вовремя соскочил из страны ментовского беспредела.

Я пошла в ванную и умыла лицо. Затем посмотрела на себя в зеркало и покачала головой. Я выглядела не просто плохо. Я выглядела отвратительно. И все же у меня, как и прежде, не было выхода. Странно, но я имела сумасшедшую особенность: попадать в самые критические ситуации, когда уже нет никакого выхода. Аккуратно промокнув лицо полотенцем, я вышла из ванной в чем мать родила и, не обращая никакого внимания на разговаривающего по телефону Черепа, прошла в комнату и открыла свой шкаф, для того чтобы найти что-нибудь подходящее из одежды. Увидев, что я совершенно раздета, Череп тут же закончил свой разговор и прошел в комнату следом за мной.

– Ох, какая ты у меня хорошенькая. Может, еще повторим? – Сказав эти слова, Череп игриво ударил меня по обнаженным ягодицам и принялся тщательно их растирать.

Повернувшись к нему своим разбитым лицом, я посмотрела ему прямо в глаза и спросила усталым голосом:

– Я могу одеться?

– Одевайся. Я думал, может, повторим? А что? Я бы не прочь. У меня потенция дай бог каждому.

– Значит, я могу одеться?

– Одевайся. Да что ты смотришь на меня как на врага народа? Ничего страшного не произошло. Все лишь немного поменялось. Теперь помимо того что ты на меня работаешь, ты – моя любовница, а это значит, что ты будешь пользоваться многими благами. А за разбитое лицо я прощения просить не буду, потому что ты мне сказала такие веши, которые простить невозможно. Я не Руслан, и на мне ездить у тебя не получится.

Стараясь не обращать внимания на то, что говорит Череп, я надела кружевные трусики и бирюзовое платье. Затем сунула ноги в точно такие же бирюзовые туфли, нанесла на лицо толстый слой тонального крема, подкрасила губы и распустила волосы так, чтобы были видны как можно меньше. Последним штрихом к моему облику стали широкие черные очки-бабочки, которые закрыли многие появившиеся недостатки моего лица.

– Почти как новая, – рассмеялся Череп и ущипнул меня за ягодицу. – Вообще ничего не видно, стала даже краше, чем прежде. Хороша чертовка. Смотри, Майклу многое не позволяй, а то ведь я мужчина ревнивый. Ты об этом не забывай. Сказку, которую ты должна рассказать Майклу на ночь, поняла?

Я молча кивнула и направилась к входной двери. У самой двери Череп вновь ущипнул меня и прошептал на ухо:

– Скучать-то хоть будешь?

– Что?

– Ты прекрасно слышала мой вопрос. Скучать-то хоть будешь? Будешь вспоминать, как нам было с тобой сегодня хорошо?

– Я не знаю, – только и смогла ответить я, открывая входную дверь. Мне показалось, что этот ответ будет каким-то нейтральным и не так сильно разозлит Черепа.

– Что значит ты не знаешь?

– Я просто очень плохо себя чувствую.

– Ну да ладно. Я уверен, что пройдет совсем немного времени и ты без меня просто не сможешь. Сама мне будешь названивать и просить, чтобы я к тебе приехал. Вот увидишь.

Когда мы вышли из подъезда и направились к стоящим рядом со своими машинами ребятам, Череп толкнул меня вперед и, как только мы оказались между большим черным джипом и не менее стильным «мерсом», произнес:

– Ребята, ну что, по коням. Дел выше крыши. Дима, бери кого-нибудь из ребят, езжай с девушкой к машине Руслана. Она заберет свою сумочку и пересядет на «мерс», которыйвсе это время будет ехать следом за вами. Дальше ты займешься похоронной суетой, а Вероника – своей работой. Машину Руслана отгонишь на стоянку. Всем все понятно?

– Все понятно, – тут же ответил парень по имени Дима и сел в свою машину.

Оставшись со мной один на один, Череп взял меня за руку и произнес отеческим голосом:

– Будь умницей и помни, что у нас с тобой теперь контакт напрямую. Сейчас, когда ты доберешься до своего мобильного, Димон забьет тебе мой номер телефона, поэтому если что, то сразу звони. Делай все то же, что делала раньше. Все остается в силе, только связующего звена, а вернее, Руслана, между нами нет, поэтому будешь действовать напрямую. И еще забей телефон Димона. Если я буду занят, то звони ему. Когда закончится работа, обязательно мне отзвонись, если я не смогу взять трубку, скинь сообщение на автоответчик. И еще. – Череп быстро посмотрел по сторонам и продолжил:

– Я перед пацанами пока буду с тобой не очень любезным, потому что порядок для всех порядок, а ты ведь тоже на меня работаешь. Ты сильно не злись. А затем… Затем как масть попрет. Может, у нас с тобой все нормально сложится. Жизнь – штука непредсказуемая. А если пацаны про нас с тобой догадываться начнут, то это их проблема. В конце концов, свечку над нами никто не держит. Слова плохого тебе никто не скажет. Это я тебе обещаю, а уважение заслужить нужно.

Когда я подъехала к машине Руслана, то ощутила, как задрожали колени, а перед глазами пронеслись совсем недавно произошедшие события. Как я и думала, моя сумочка была на месте. Повесив ее через плечо, я отдала ключи от машины мужчине по имени Дима, дала ему свой мобильный для того, чтобы он внес туда нужные номера, и пересела в «Мерседес», который и помчал меня к Майклу. В машине я достала мобильный из сумочки и увидела, что у меня целая куча неотвеченных вызовов и все они от Майкла. Набрав егономер и услышав в трубке знакомый голос, я кисло улыбнулась, несмотря на дикую боль от разбитой губы, и заговорила таким добродушным тоном, на который только была способна:

– Майкл, добрый вечер. Вы уже, наверное, меня потеряли.

– О'кей. Ника, я звонил очень много раз, но ты не берешь трубку.

– Приношу свои извинения. Я временно была без телефона. Сан Саныч сказал мне о том, чтобы я сопроводила вас на ужин.

– Я жду.

– Вы на Ленинском?

– Да.

– Я скоро буду.

Я не заставила Майкла ждать долго и появилась у него буквально через несколько минут после окончания разговора. Увидев меня, Майкл несказанно обрадовался и начал пристально разглядывать мое лицо.

– Ника, с вами что-то случилось?

– У меня возникли проблемы. Спасибо Сан Санычу, теперь все в порядке.

– Как же все в порядке? А что с вашим лицом?

Не спрашивая у меня разрешения, Майкл снял с меня огромные черные очки.

– Ника, как это произошло? Какой страшный человек смог поднять руку на такую прелестную женщину?

– Я гуляла по набережной, а тут остановилась патрульная машина. Из нее вышли сотрудники милиции и попросили показать им прописку или регистрацию, а я шла, как назло, без паспорта…

Я не знаю, кто научил меня врать, но врала я просто потрясающе. Майкл внимательно меня слушал, временами хватался за голову и смотрел на меня испуганными глазами. А самое главное… Самое главное то, что я чувствовала, что он мне верил.

Когда я закончила свой рассказ, Майкл зачем-то бросился к бару и, достав оттуда бутылку минеральной воды, налил мне полный бокал.

– Ника, выпейте минералки.

– Зачем?

– Вот увидите, вам станет легче.

– С чего вы так решили?

– Вам больно, и вы выпили слишком много виски.

– Откуда вы знаете, что я пила виски?

– По запаху. Ника, я никогда и ни с чем не спутаю этот запах. Я вас ни за что не осуждаю. Вы столько пережили. Я просто поражаюсь тому беспределу, который тут творится. Тот, кто сотворил с вами подобное, понесет хоть какое-то наказание или нет?

– Конечно, понесет.

– Это самое главное.

– Все будет в порядке, – постаралась уверить я Майкла.

– Это должно наказываться. По-другому просто не может быть. Что я могу для вас сделать? Вам больно?

– Нет, что я могу для вас сделать? Я же на работе.

– Жаль.

– Что значит «жаль»?

– Жаль, что нас связывает с вами только работа. Ника, вы мне очень симпатичны. И признаться честно, я очень сильно по вам скучал и переживал за вас.

– Спасибо.

– И если бы я знал, что с вами произошло, я бы никогда не позволил вам ко мне ехать. Я бы приехал к вам сам.

Сделав еще пару глотков минеральной воды, я ощутила, как сильно задрожала моя рука, и выронила бокал из рук. Бокал разбился, а его стекла разлетелись на маленькие кусочки по всей комнате.

– Простите, – с трудом выдавила я из себя и помимо дрожи в руках ощутила, как сильно закружилась голова. – Простите, я не хотела, – еще раз повторила я и почувствовала себя еще хуже.

– Ника, ничего страшного. Это такие мелочи. Вам плохо?

– Мне… Мне нехорошо.

Чтобы не упасть, я собрала последние силы и осторожно съехала по стене на пол.

– Я не хочу жить, – неожиданно произнесла я. – Я устала жить. Я больше так не могу. Я думала, что у меня получится, но у меня ничего не получается. Выжить бы, – вдругвырвалось у меня в сердцах. – Как бы набраться сил и выжить?!

На моем лице отразилось все, что накопилось во мне за последнее время. На нем были адская боль, усталость, разочарование, скорбь, бессмысленное ожидание того, что все обязательно изменится и станет лучше, чем прежде.

– Ника, может быть, врача? – Майкл был очень испуган.

– Я не хочу видеть врача.

– А что? Скажите, что тогда мне нужно сделать?

– Вызовите катафалк и украсьте его множеством воздушных шаров в форме алых сердечек.

Сказав последнюю фразу, я почувствовала, что у меня совсем нет сил, и грохнулась в обморок.

Глава 11

Я открыла глаза, сморщившись от резкого запаха нашатыря, и попыталась понять, где я нахожусь и что со мной происходит.

– Ника, вы живы? – испуганным голосом спросил Майкл, жуткая бледность которого говорила о его сильнейших переживаниях.

– Мне кажется, что да.

– И мне кажется тоже. Сейчас я вызову «скорую». Майкл бросился к телефону, но я с трудом махнула рукой и попыталась его остановить:

– Нет. Никаких «скорых».

– Но почему?

– Потому что я меньше всего хочу видеть «скорую»!

– Со здоровьем нельзя шутить. В этом вопросе я не буду спрашивать вашего разрешения.

– Если вы вызовете «скорую», то я потеряю сознание еще раз.

Эти слова образумили Майкла, и он тут же остановился.

– Ника, не нужно говорить подобных вещей. Вы меня шантажируете.

– Это вы делаете то, что вас не просят.

– Но вы меня так напугали… Я очень сильно за вас переживаю.

– Спасибо. Я благодарна вам за ваши переживания, но думаю, что «скорая помощь» мне уже не понадобится.

– Но ведь вам плохо.

– Мне уже лучше.

– Вы стараетесь меня успокоить. Вы меня просто обманываете.

– Но я действительно чувствую себя лучше.

Майкл тут же вернулся, нагнулся ко мне поближе, взял меня на руки и, отнеся в спальню, положил на большую и мягкую кровать. Сев на краешек кровати, он пощупал мой пульс, затем положил голову мне на грудь и попытался послушать, как стучит мое сердце.

– Ну что, оно еще работает?

– Почему еще? Оно работает.

– Не остановилось?

– А почему оно должно остановиться? Работает. Все нормально. А ну-ка закройте глаза.

– Зачем?

– Я вас прошу, закройте глаза и попробуйте достать рукой до кончика носа.

Я проделала то, что сказал мне Майкл, и, закрыв глаза, почувствовала, что мне совсем не хочется их открывать. Меня очень сильно потянуло в сон.

– Я думаю, у вас легкое сотрясение.

– Я ударилась головой о батарею.

– Я так и подумал, сзади очень большая шишка и кровоподтек. У вас или сильный ушиб, или сотрясение мозга.

– А вы разбираетесь в медицине?

– Немного. Моя мама была врачом. Ника, я пойду приготовлю вам замечательный настой из трав. Этому рецепту меня научила моя мать. Вы выпьете несколько глотков и почувствуете себя значительно легче. Вы не против?

– Нет. – Я посмотрела на Майкла задурманенным взглядом и поймала себя на мысли о том, что рядом с этим человеком мне легко и спокойно.

Как только Майкл вышел из спальни, я посмотрела ему вслед и потянулась к его злосчастному «дипломату», который лежал на кушетке в нескольких метрах от меня, но не дотянулась. Не успела я поднять руку, как она тут же упала вниз, и я поняла, что у меня больше нет сил. Я вдруг подумала, что вряд ли я когда-нибудь до него доберусь и уж тем более когда-нибудь его открою. А затем я вновь закрыла глаза и ощутила, как падаю в какую-то пропасть. Я еще никогда так не хотела спать и даже не пыталась сопротивляться сну, надвигающемуся на меня с бешеной скоростью. Я не знаю, сколько времени я проспала, но когда я открыла глаза, то увидела, что на улице уже темно, а в спальне горит ночник. Из другой комнаты доносился голос Майкла, разговаривающего по телефону. Я прислушалась и сразу уловила, с кем именно он разговаривает. Это был Череп, его отчество Саныч было невозможно с кем-то спутать.

– Саныч, дорогой, ты обязательно разберись и накажи этих гадов. Мне кажется, что у Ники сотрясение мозга. Когда я ее увидел, я чуть было не потерял дар речи. Она избита. Я считаю, что за такой беспредел должен быть срок, и немалый. Пообещай мне, что ты обязательно добьешься справедливости. Если тебе нужна какая-то помощь, то сразу звони. В этом вопросе я буду всегда с тобой солидарен. Такая хрупкая красивая девушка – и так пострадала. Мне говорили, что за регистрацию у вас страдают только лица кавказской национальности, так нет же. Я окажу тебе любое содействие. Это что ж получается, что если ты забыл дома паспорт, то тебя могут не только избить, но и убить? Это же унижение человеческого достоинства! А в принципе, в этой стране вообще нет человеческого достоинства! Без бумажки человек просто никто.

После минутного молчания, которое скорее всего занял своим монологом Череп, Майкл продолжил: