Чтение 11–й страницы книги ~Сладости ада, или Роман обманутой женщины~

– Очень. Я сегодня же уезжаю, потому что это очень дорогой для меня человек.

– Я желаю ей обязательно поправиться.

– Спасибо. Будем надеяться на лучшее.

– Люська, я забыл тебе сказать самое главное. Ты сегодня так потрясающе выглядишь! Тебе очень идет этот костюм.

– Спасибо. Приятно такие слова слышать. Ни одна женщина не может жить без комплиментов.

– Именно поэтому я их тебе и говорю.

Как только Серега вышел из приемной, я подумала, что все пока складывается не так плохо, и, сев за свое рабочее место, тут же написала заявление об отпуске за свой счет. Открыв дверь в кабинет шефа, я постаралась унять нервную дрожь, вошла внутрь, затем на ватных ногах подошла к его столу и положила только что написанное мной заявление.

В кабинете все было по-прежнему, словно шеф ненадолго отошел и вернется с минуты на минуту на свое рабочее место. Я стояла в кабинете, смотрела на объемное кожаное кресло Олега Глебовича, на мое заявление об отпуске, которое лежало на крышке стола, и вдруг мне захотелось закричать, а быть может, даже заплакать. Чем дольше я стояла в кабинете своего шефа, тем сильнее ощущала собственный страх и какую-то безнадежность. Если бы Олег Глебович не приказал мне ехать к нему на дачу, то ничего бы и небыло: я бы не попала в столь скверную ситуацию, сидела бы в своей приемной с чистой совестью и спокойно работала. И даже если бы этого шефа не стало, то ему на смену пришел бы другой, но ни ко мне, ни к моей совести это не имело бы ни малейшего отношения. А теперь… Теперь от той сильной женщины, которой я была, не осталось даже следа. Я стояла с трясущимися коленями и смотрела в глаза своему страху. Старинные настенные часы, находящиеся на самом видном месте в кабинете, тикали довольно громко и почему-то приводили меня в состояние, близкое к ужасу.

Я вспомнила те времена, когда из-за этих часов шеф устраивал настоящий скандал. Это случалось тогда, когда переводили время. Я почему-то всегда забывала вовремя перевести стрелки, из-за чего у шефа сбивались дела. Он опаздывал со звонками, которые нужно было сделать в строго определенное время, а иногда даже с делами, потому что,когда шеф сидел в кабинете, он всегда смотрел на настенные часы и напрочь забывал про те, которые находятся у него на руке. И вот все это уже в прошлом… Почему-то, увидев именно часы, я почувствовала себя особенно паршиво. Вообще-то они мне никогда не нравились – уж слишком они какие-то вычурные и массивные, пожалуй, даже безвкусные.

– Спокойно! – твердо сказала я самой себе и, бросив еще один беглый взгляд на лежащее на столе мое заявление об отпуске, вышла из кабинета. Нужно беречь свои нервы и держаться достойно, потому что самые страшные испытания ждут меня впереди. Я должна все это выдержать. И я выдержу, несмотря на то, что сейчас силы у меня почти на исходе. Но я всегда была сильной. И я уверена, что у меня обязательно откроется второе дыхание, и я смогу защитить как свою честь, так и свое достоинство.

За сорок минут, которые мне пришлось провести на работе, я постаралась сделать так, чтобы меня увидело как можно больше сотрудников. На всякий случай даже зашла к заместителю своего шефа, чтобы поставить в известность о том, что шеф разрешил мне взять отпуск за свой счет. Не прошло и часа, как я покинула стены своего офиса и поймала такси для того, чтобы доехать до своего дома.

ГЛАВА 12

Как только я зашла к себе в квартиру, то сразу собрала все необходимые вещи, деньги и документы, не забыв при этом захватить заграничный паспорт. Посмотрев на свое отражение в зеркале шкафа, я подумала, что будет гораздо лучше, если я сниму Дашкин костюм и надену брюки. В конце концов, костюм слишком классический, даже торжественный, а сейчас не самое подходящее время для подобного стиля, и в брюках мне будет намного удобнее. Быстро переодевшись, я грустно улыбнулась своему более естественному отражению и завязала волосы в хвост.

Взяв с журнального столика письмо Николая, я сунула его в карман брюк и вдруг подумала: надо же, очевидно, это письмо имеет какую-то непонятную для меня важность, раз мне захотелось взять его с собой. Положив рядом с собой небольшую сумку с самыми необходимыми вещами, я присела «на дорогу» на стоящий у двери пуфик и обвела свою квартиру печальным взглядом. Когда-то я здесь занималась любовью с самым желанным человеком, который сжимал меня в своих объятиях, шептал ласковые слова, в которых так нуждаются женщины, дарил мне свое тепло и помогал ощущать полноту жизни. В этой квартире я любила своего мужчину, любила себя, потому что лишь после того, как я полюбила саму себя, меня полюбил мой избранник, а еще…. Еще я любила жизнь. И в этой квартире я ощутила жуткую боль. Боль от того, что меня разлюбили, что я оказалась не нужна тому человеку, которого считала единственным в своей жизни.

Мне была очень дорога моя квартира, и сейчас мне было тяжело думать, что я не знаю, когда смогу вернуться в нее обратно. В этой квартире я смогла пережить боль от потери любви и страшного разрыва со своим избранником. Я не умерла, не перерезала себе вены, не выбросилась из окна, не напилась смертельных таблеток… Я просто поняла,что я слишком хороша для того мужчины, который меня бросил. Он бросил меня потому, что я достойна лучшего.Все в прошлом. В прошлом душевная боль, слезы и выздоровление. Разорвав наши отношения, мой бывший возлюбленный дал мне шанс найти новую любовь и стать по-настоящему счастливой.

Еще раз окинув довольно грустным взглядом свою квартиру, я повесила сумку на плечо и хотела уже было открыть входную дверь. Но тут зазвонил городской телефон, и егозвонок заставил меня остановиться.

– О, черт. Кто бы это мог быть?

Подойдя к телефону, я тут же посмотрела на определитель, но к моему большому сожалению, номер не определился. Звонок был слишком настойчивым, телефон буквально разрывался на части. Не удержавшись, я все же сняла трубку и, стараясь побороть дрожь в голосе, тихо произнесла:

– Да, я слушаю.

Но в трубке было тихо. Только слышалось чье-то дыхание, а быть может, мне это казалось.

– Говорите. Я слушаю, – повторила я.

А в ответ опять тишина.

– Говорите. Если вы таким образом шутите, то шутка просто дурацкая! – начала сердиться я.

Положив трубку на рычаг, я вновь направилась к выходу, но телефон зазвонил снова. В надежде на то, что это все же не дурацкая шутка, что всего лишь плохая слышимость на линии, я сняла трубку и уже с большей уверенностью в голосе произнесла:

– Говорите, я слушаю.

Осознав, что на том конце провода кто-то просто испытывает мое терпение и не собирается со мной разговаривать, я нервно повертела трубку в руках и крикнула раздраженно:

– Если вы не хотите со мной разговаривать, то идите-ка вы к черту!

Бросив трубку на рычаг, я сразу направилась к выходу и закрыла за собой входную дверь. Я не могла позволить себе размышлять сейчас об этих странных звонках, у меня на это просто не было времени. Я думала только о том, что должна как можно быстрее покинуть стены своего дома, потому что моя интуиция подсказывала, что находиться в своей собственной квартире мне сейчас далеко не безопасно.

Как только я вышла на улицу, то почувствовала себя значительно легче и направилась в ту сторону, где находилась станция метро. Ловить такси не было смысла, потому что ровно в двенадцать я должна приехать к греческому ресторану, который находится в самом центре Москвы, а в это время в городе сплошные пробки. Признаться честно, я люблю московское метро, несмотря на шум, толкучку и неприятные взгляды милиционеров на каждой станции, которые смотрят на любого проходящего так подозрительно, чтоначинает казаться, будто ты и в самом деле что-то натворил.

Выйдя из двора, я ступила на проезжую часть, чтобы перейти дорогу, и увидела несущийся автомобиль. Я почему-то, совершенно инстинктивно, сделала пару шагов назад – уж больно быстро он мчался. Автомобиль так и продолжал ехать в моем направлении, не сворачивая даже на несколько сантиметров в сторону. И тут… Меня вдруг подбросилокверху и ударило головой о капот машины. Мне показалось, что череп у меня раскололся, и я потеряла сознание. А очнулась только тогда, когда машина «Скорой помощи» везла меня в больницу. Смотреть на свет мне было больно, и я опустила веки. С трудом заговорила, не узнавая собственный голос:

– Что со мной произошло?

– Вас сбила машина, – прозвучал ответ. Врач сделал мне укол в вену и, сделав еще пару уколов мышцу, спросил: – Как вы себя чувствуете?

– Голова очень болит.

– Хорошо, что пришли в себя, а то могло быть и хуже.

– А кто меня сбил?

– Скорее всего пьяный какой-то. Вы же не переходили дорогу, а просто стояли на обочине. Управы на этих пьяных водителей нет! Средь бела дня людей давят! Этот пьяный на вас наехал и, как и все подлецы, скрылся с места преступления.

– А машину-то хоть запомнили?

– В том-то и дело, что машина какая-то странная…

– Как это странная?

– Да на ней номеров не было. Ни обычных номеров, ни транзитных. Свидетели происшествия говорят, что это был синий «Москвич». Старенький, ржавый.

– А кто за рулем сидел, разглядели?

– Говорят, мужчина. Но, по-моему, его никто не успел разглядеть. Он же на большой скорости ехал. А вам, девушка, повезло.

– Почему?

– Потому что вы родились в рубашке! Вы просто чудом остались живы! Когда машина наезжает на человека на такой скорости, он редко выживает. Вам действительно повезло. Вы ударились о капот, и вас откинуло в сторону. Голова-то сильно болит?

– Болит.

– Оно и понятно. Придется вам полежать в больнице.

– А что со мной?

– Возможно, у вас сотрясение мозга. По крайней мере, мы это подозреваем. Сейчас мы доставим вас в приемный покой и хорошенько обследуем. Затем вам придется пообщаться с правоохранительными органами.

– Зачем? – При упоминании о правоохранительных органах меня сразу затрясло мелкой дрожью, которую я не могла скрыть. Вариант, что не правоохранительные органы меня найдут, а как бы я сама их найду, не вызывал у меня особого восторга.

– Как зачем? Это же уголовное преступление!

От последних слов в моих глазах потемнело. Мне показалось, что врачам «Скорой помощи» хорошо известно, кто я такая, что совершила и что я уже в розыске.

– Я виновата? Я совершила преступление? – заговорила я, будто в бреду, и ощутила, как мои глаза стали застилать слезы.

– Да вы-то тут при чем? Вы всего лишь жертва. Вас сбил пьяный водитель. Это же уголовно наказуемое деяние. Водитель должен нести ответственность. Если у нас все пьяные водители будут уходить от ответственности, то что тогда будет?

– Значит, я ни при чем?

– Конечно. Вы просто стояли на обочине.

– Тогда зачем мне нужно общаться с милицией?

– Потому что нужно составить протокол. Необходимо найти водителя и привлечь его к ответственности. Да что вы так боитесь милиции-то? Никто вам ничего плохого не сделает. Вы чудом выжившая жертва. Уже опросили свидетелей. Очевидцы дали показания, как все произошло. Вы были без сознания. Так что не нужно бояться. Такое нельзя пускать на самотек. Ваше дело – заботиться о собственном здоровье, полежать в больнице и выполнять все рекомендации врачей, а искать пьяных водителей – дело нашей милиции. У вас что-нибудь болит, кроме головы?

– Плечо и правая рука.

– Там приличные ушибы.

– А где моя сумка?

– Не беспокойтесь. Она в машине.

В тоне голоса и во взгляде врача было нечто вызывающее доверие, и я поверила в то, что я в безопасности, что все хорошо и мне совершенно ничего не угрожает.

Как только машина «Скорой помощи» привезла меня в приемный покой больницы, меня тут же осмотрел другой врач и сказал, что у меня очень сильные ушибы, что я действительно родилась в рубашке, потому что очень легко отделалась – ни переломов, ни сотрясения мозга у меня нет. Но госпитализация все же необходима, потому что мне требуется медицинский уход и полное обследование. Пока медсестра обрабатывала мои ушибы, сидящая за столом женщина-врач стала заполнять амбулаторную карту и попросила мой паспорт. Но вместо того, чтобы дать ей паспорт и назвать свое имя, я взяла сумку, поблагодарила врачей за то внимание, которое они мне уделили, и, несмотря на плохое самочувствие, буквально выбежала из больницы.

Увидев первое попавшееся кафе, я зашла внутрь и села за столик. Затем полезла в свою сумку и извлекла из нее мобильный. На телефоне оказалось целых десять неотвеченных вызовов, и все до единого были от Вероники. Что, собственно, не удивительно, потому что уже был второй час и время, назначенное для нашей встречи, давно прошло. Заказав себе чашку зеленого чая, я тут же набрала телефон Вероники и с трудом дождалась того момента, пока она возьмет свою трубку.

– Вероника, это Людмила.

– Ну, наконец-то! Ты что, передумала?! – спросила она крайне недовольным голосом и фыркнула в трубку. – Вообще-то в таких случаях предупреждать надо. А то я, как дура, второй час в ресторане торчу. Звоню, звоню тебе, а ты не откликаешься. Между прочим, я уже людей задействовала и выгодный тур себе подыскала… – Видимо, из-за того, что Вероника очень сильно нервничала, она совершенно непроизвольно перешла на «ты».

– Вероника, подожди, – с трудом перебила я девушку. – Я не виновата, что опоздала на встречу. Я под машину попала. Какой-то пьяный идиот на меня наехал.

– Так ты не передумала?

– Я же тебе объясняю – я под машину попала. Я не передумала.

– Ты сейчас в больнице?

– Я не стала там оставаться, хоть и не очень хорошо себя чувствую. Ты на машине?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты вообще передвигаешься на машине?

Вероника удивилась моему вопросу и как-то пренебрежительно ответила:

– Ну, понятное дело, что не на метро.

– А что ты имеешь против метро? – спросила я немного обидчиво.

– Потому что в метро ездит одно быдло, а я с быдлом не общаюсь.

Я не знаю, как я сдержала себя от того, чтобы не высказать Веронике все, что я о ней думаю после такого заявления. С трудом поборов нахлынувший на меня гнев, я постаралась взять себя в руки и контролировать свои эмоции. Но от замечания все же не удержалась:

– Послушай, а я на метро езжу. Значит, я быдло?

– Но ты же хочешь заработать новенькое авто… – ушла от ответа Вероника.

– А мне кажется, что ты слишком категорична. Между прочим, когда у твоего любимого Игоря ломается машина, он тоже вынужден бывает ехать на метро. Значит, он тоже быдло?

– Когда-то он им был. До тех пор, пока не познакомился со мной. А от дурных привычек я его в два счета отучу. Ты не переживай.

– А мне-то что… Это ему переживать надо, что женщина, с которой он хочет связать свою жизнь, говорит про него подобные вещи. Нельзя жить среди людей и на них плевать.

– Можно, – тут же перебила меня Вероника. – Это тебе нельзя на них плевать, потому что ты среди них живешь.

– А ты тогда среди кого живешь?

– Я живу совсем в ином круге, можно сказать – в другом измерении, совершенно далеком от тебя.

– Надо же! Никогда бы не подумала…

– Да, мне плевать можно, потому что я живу среди избранных. Я живу в том обществе, в котором можно все. Ну ладно… Если честно, то мне надоел этот пустой разговор. Долго мне еще сидеть в ресторане? Ты что, хочешь меня тут на ночь оставить? Ты едешь или нет? Мне нужно срочно отдать в агентство заграничный паспорт. Я завтра вечером улетаю. Время идет. У меня дел по горло.

– Я же тебе сказала, что меня сбила машина. Ты можешь сама за мной приехать?

– А ты сейчас где?

– Я жду тебя в кафе.

– Где оно находится?

– Это недалеко от третьего транспортного кольца. Я думаю, ты доедешь быстро. Ты с водителем?

– Я слишком ценю свою нервную систему, чтобы ездить самой по московским дорогам. Жди. Я скоро буду.

Поговорив с Вероникой, я тут же набрала Дарью и, как только она сняла трубку, облегченно вздохнула, потому что мне сейчас, после того как произошел крайне неприятный разговор с Вероникой, очень захотелось услышать такой родной голос.

– Даша, ты как?

– Я нормально, – тут же ответила мне подруга. – Как только пришла няня, я сразу занялась нашим делом – избавлением от ненужного вещественного доказательства. Можешь не переживать. Я избавилась от него очень даже успешно.

– Никто ничего не заметил?

– Люся, о чем ты? Я действовала, как настоящий профессионал.

– Профессионал ты мой… А меня кто-то хочет убить… – От того, что очень сильно болели плечо и голова, мне захотелось заплакать прямо в телефонную трубку.

– Кто?

– Не знаю.

Я быстро рассказала Даше о том, что со мной произошло, и стала дожидаться ее реакции.

– Вот это да! – только и смогла сказать Дарья. – А кто бы это мог быть? Может, тот лысый, у которого ты машину угнала?

– Исключено, – отрицательно замотала я головой.

– Почему?

– Потому что лысый был на иномарке, а на меня наехал старый разбитый «Москвич».

– Ну, это не аргумент. Может, лысый поменял машину?

– Даша, я же тебе говорю, что это исключено! Такое просто невозможно! Я угнала машину в Отрадном. Если бы лысый меня искал, то обязательно искал бы именно в том районе. А это случилось возле моего дома. То, что со мной произошло, не имеет к лысому даже малейшего отношения.

– Тогда кто?

– Даша, для меня это тоже загадка.

– Так, может, все-таки случайность? Может, водитель был в стельку пьян? – в голосе Дарьи звучала надежда.

– Нет. Машина целенаправленно ехала на меня. Увидев это, я отошла назад, но все произошло так быстро, что я бы просто не успела убежать. А еще, как сказали свидетели, на машине не было никаких номеров.

– Ну, и кто же это мог быть? Кому ты нужна?

– У меня у самой голова от мыслей просто разваливается. Даже страшно становится. Даша, а может, это тот, кто убил шефа? Может, он меня выследил?

– А какой смысл ему тебя убивать, если на тебя можно повесить убийство и тем самым отвести от себя подозрения?

– Тоже верно. Знаешь, я сейчас сижу в кафе и жду, когда приедет Вероника. Мне на улицу даже выходить страшно.

– А ты больше никуда и не выходи.

– Я и не выхожу.

– Ты себя сейчас как чувствуешь?

– Голова болит и плечо.

– А ты уверена, что тебя не надо было госпитализировать?

– Даша, ну, о чем ты говоришь? Какая, к черту, госпитализация? Ты же прекрасно понимаешь, что мне сейчас нельзя оставаться в больнице, а уж тем более общаться с правоохранительными органами. Меня в любой момент могут начать разыскивать.

– Я все понимаю, – согласилась со мной подруга. – Но я за здоровье твое очень переживаю.

– Самое главное, я жива осталась, и ладно. Могло быть намного хуже. – Я сказала так и тут же задумалась, почувствовав огромное волнение. – Дашка…

– Что?

– А ведь перед тем, как я вышла из дома, мне кто-то звонил.

– И что?

– Мне звонили ровно два раза. И молчали. Я трубку снимала, а там – только дышат и молчат. Ты понимаешь, мне звонили и молчали?!

– Понимаю. Мне тоже иногда звонят и молчат. Мало ли сейчас всяких придурков…

– А мне кажется, что мне звонили далеко не придурки. Думаю, эти молчаливые звонки и та машина, которая меня сбила, связаны между собой. Возможно, звонили для того, чтобы проверить, дома я еще или нет. Даша, кто-то явно пытается меня убить.

– Значит, тебе нужно как можно быстрее превратиться в Веронику, а настоящей Веронике нужно как можно быстрее отсюда улететь. Ты с ней прямо сейчас встречаешься?

– Она должна сейчас приехать. Дашка, если бы ты знала, как мне тяжело с ней встречаться и как мне хочется хорошенько заехать по ее холеной физиономии!

– Что-то не так?

– Все нормально, не считая того, что мне надоело выносить ее снобизм. Кто она такая и что бы из себя представляла, если бы не ее влиятельный папаша?! Привыкла жить зародительские денежки и думает, что весь мир лежит у ее ног. Это же просто смешно! А что она может без своего папаши и его наследства? Вообще ничего. Когда я ей недавнопозвонила, мне так и хотелось ее послать подальше…

– Она сказала что-то грубое?

– Она просто смешала меня с грязью. Сказала, что все, кто ездит в метро, и я в том числе, – быдло. Ты только представь!

– Да не бери в голову! Пусть она ездит на кабриолете и считает себя сливками высшего общества. Флаг ей в руки. Люська, тебе с ней сейчас по-плохому никак нельзя. Придется потерпеть. Сейчас она твоя палочка-выручалочка. Так что уж отодвинь пока свои обиды на задний план.

– Вот за это я себя ненавижу!

– У тебя нет другого выхода.

– Я знаю. И все же общаться с такими самовлюбленными идиотками выше моих сил.

– Люся, держи себя в руках. Ты меня так напугала… Ведь тебя сегодня уже могло не быть на белом свете!

– Могло.

– Даже страшно подумать. Ты, пожалуйста, не пропадай и ставь меня в известность обо всем, что с тобой происходит.

– Самое сложное – это вытерпеть Веронику. Ох, ты бы послушала, как она со мной разговаривает… Сколько в ней самовлюбленности и презрения к таким, как я. Она нас, простых смертных, за людей не считает. Сначала забрала моего мужчину, а теперь играет мной, как хочет, не забывая при этом указать мне мое место. Как же мне хочется дать ей по роже! Меня еще никто так не раздражал, как она. Наглая, самоуверенная, холеная сука!

– Люся, успокойся и не делай глупостей.

– Я знаю.

Вероника появилась в кафе через пятнадцать минут после того, как я поговорила со своей подругой. Она выглядела на все сто и пахла резкими, но незнакомыми мне духами. Увидев меня, она сразу изменилась в лице и, посмотрев на мою посиневшую скулу, спросила:

– Тебе больно?

– Терпимо.