Чтение 10–й страницы книги ~Сладости ада, или Роман обманутой женщины~

– Все было так хорошо, а Игорь от меня убежал, – продолжала всхлипывать я. – Прямо напастье какое-то! Мужики стали хуже баб, только и смотрят, где приспособиться. До того, как встретить Игоря, мне вообще одни идиоты попадались. Нет, чтоб тебя в ресторан на обед пригласить, так они на первом же свидании сразу к тебе на квартиру просятся, да чтобы борщ был понаваристее и мяса побольше. Совсем обленились, экономят даже на первом свидании. Им плевать, что на женщину нужно хотя бы произвести первое впечатление. Я одного частника поймала, чтобы до дома довез, так он с меня сто рублей взял и телефон стал просить или адресок – в гости, мол, приеду. Разве можно взять с женщины деньги и просить телефон? На что он рассчитывал? Мне хотелось ему этой сторублевой купюрой прямо по ушам настучать.

– А за мной на работе один ухаживал… – тоже плача, стала рассказывать Дарья. – Стал приглашать на дискотеку и тут же рассказывать мне о том, что он потрясающе варит кофе. Говорит, вечером поедем на дискотеку, а утром я сварю тебе потрясающий кофе и принесу прямо в постель. Разве это нормально? Про утро ведь не обязательно было говорить! Если бы мы друг другу понравились, то это бы само собой получилось. Так нет же, он решил сразу подстраховаться. За дискотеку койка, и все тут. Как можно говорить про кофе в постель, если мы с ним даже еще за руки не держались? Он после работы меня до дома предложил довезти. Я в машину села, оглянулась, а на заднем сиденье пачка памперсов и пакет сушек.

– Вот сволочь, с памперсами, а все туда же! – поддержала я свою подругу.

– Так ведь он по дороге до моего дома мог бы мне хоть преложить в какое кафе зайти, по чашечке кофе выпить. Нет же: как только к моему дому подъехали, он берет свой пакет сушек, кладет руку мне на плечо и нежно так говорит: может, к тебе поднимемся, чайку попьем и сушек погрызем… А мне так обидно стало! Ты даже не представляешь! Думаю, ну, гад ползучий, дома тебя жена с памперсами ждет, они, наверно, у ребенка закончились, а ты ко мне на квартиру ломишься. Я ему ласково так говорю, что сушки-то, наверно, он жене вез. А он рукой махнул, мол, еще куплю, а сам так и трется об меня своим плечом, так и трется. И почему мужики думают, что если женщина одинокая, то она всегда легко доступная, что у нее постоянного секса нет и она всегда соглашается?! Я как представила, что после того, как он чаю попьет и все сушки свои сгрызет, ко мне приставать начнет, так мне даже не по себе стало. А он смотрит на меня и лыбится…

– А ты бы дала ему этими сушками прямо по морде.

– Я ему не сушками дала, а памперсами.

– Правильно сделала. Хотя сушками было бы хоть чуть-чуть больнее. И что ж это за мужики такие пошли? Я один раз с одним экземпляром познакомилась, нарочно не придумаешь. С виду приличный и даже вроде завидный жених. Повез меня в казино, стал играть, а я рядом сижу, его вдохновляю. Он дал мне сделать небольшую ставку, а когда я проиграла, чуть меня в том казино не пришиб. Главное, когда сам проигрывался, ничего, а как я проиграла, так едва от злости не лопнул. Знаешь, в казино ведь заведено так, что если ты в зале играешь, то напитки и бутерброды за счет заведения, бесплатно. Так ты бы видела, сколько он ел и пил, пока играл! Это же страшное зрелище! На него все работники казино так косились, что мне даже стыдно стало. То ли он от злости и от нервов ел, потому что проигрывал, то ли от того, что вся еда была за счет заведения. Его чуть на «Скорой» потом не увезли, потому что у него живот так прихватило, что он корчиться стал. А в конце игры и того хуже: он слишком большой кусок бутерброда в рот засунул и подавился. Его все по спине стучали, думали, на тот свет отправится. Он только чудом, по-моему, выжил.

– Да уж… Мне тоже один экземпляр попался, нарочно не придумаешь. Он в Штаты эмигрировал, работает в одной очень известной компании по продаже автомобилей, является ее коммерческим директором. Разведен. Когда познакомились, ну, думаю, счастье мне подвалило, наконец-то на моей улице будет праздник: попался нормальный, самостоятельный и неженатый мужик. Можно сказать, музейная редкость. Весь пафосный, ну просто деваться некуда… Пригласил меня в дорогой ресторан. Приехал на новенькой «Ауди», весь нарядный, как елка новогодняя. В ресторане подал мне меню и сказал, чтобы я выбирала все, что моей душеньке хочется. Ну, мне два раза предлагать не надо. Я себе коньяка дорогого выбрала, устриц и разных деликатесов. А у него мобильный просто разрывается. И он постоянно задавал один и тот же вопрос: «Как там погода в Штатах?» В общем, сидели мы с ним, разговаривали на возвышенные темы… Правда, он все возвышенные темы переводил в сексуальные. Сразу было видно, что для него это больной вопрос. Он мне постоянно коньяк заказывал, говорил комплименты, обещал свозить в Штаты. А когда обед подошел к концу и нам принесли счет, он галантно его открыл, достал калькулятор, подсчитал что-то, положил немного денег и протянул счет мне. Ты можешь себе представить?

– Нет, – честно замотала я головой.

– Я тоже, пока в такую ситуацию не попала, не могла представить подобное. Я его спрашиваю: в чем дело? А он удивился и говорит, что все нормально. Мол, он посчитал свои два коньяка, чашку кофе и пасту. Больше он ничего не ел, а все остальное пила и ела я. Я ему напомнила, что именно он меня пригласил в ресторан, а он это и не отрицал, сказал, что ему приятно со мной общаться.

– И ты заплатила?

– А куда было деваться? Благо, что я в тот день получила зарплату.

– Ты ему хоть сказала, что он не в Штатах, а в России, что у нас в ресторане платит мужчина?

– Конечно. И еще спросила: давно ли он американцем стал, что так быстро их привычками обзовелся? Но ему, по-моему, все по барабану было. В общем, оставила я в том ресторане большую часть своей заработной платы и вышла, словно оплеванная. Волком выть хотелось. А он сразу стал ко мне домой проситься, мол, так хорошо поели, что организм требует продолжения праздника. Ну, я ему и сказала, что у нас в России после таких обедов праздник не продолжают. У нас после таких обедов просто посылают.

– Молодец. Послала?

– Еще как послала!

– Вот это по-нашему. Ой, Дашка, что ж мы с тобой такие несчастные?!

– Ничего. Будут у нас нормальные мужики с головами, руками и причем психически здоровые! Вот, увидишь, будут!

– Кончено, будут. Куда они денутся, влюбятся и женятся. Если на моем или твоем горизонте появится хоть один приличный, вменяемый мужик, то хрен он нас обойдет! Мы ему капкан поставим, чтобы он свой хвост прищемил. Ведь на нормальных мужиков охоту устраивать надо.

– Да, только пока что-то всякое барахло клеится. Чем хуже мужик, чем больше он тебе не по душе, тем больше клеится. Прямо не мужик, а скотч. Как приклеится, так черта сдва отдерешь. На таких капканы ставить не надо. Они без всяких капканов жить не дают, смотрят лживыми глазками и мечтают питаться твоими жизненными соками и силами.

– Да этот сорт я даже не имею в виду! Я тебе говорю, что мы будем на нормальных капканы ставить.

– Да где ж их взять-то, нормальных? – От Дарьиного энтузиазма не осталось даже и следа. – Время такое пошло: знакомишься с мужиком и сразу взвешиваешь свои силы. Сможешь ли ты, помимо ребенка, обеспечивать здоровенного детину, который будет лежать на диване с бутылкой пива в руках и ныть о том, что он не может устроиться на нормальную высокооплачиваемую работу? А ведь так хочется спрятаться за чью-то могучую спину от всех проблем и напастей… Только где взять такую спину?

– Будет такая спина! Я тебя заверяю, что будет! Собственная, широкая, здоровенная спина, всем на загляденье! Дарья, ты прости меня за то, что я тебе столько гадостей наговорила. Это просто нервы. Прости меня, пожалуйста.

– И ты меня прости, если я что-то не так сказала. Я за тебя очень сильно переживаю. Хочу, чтобы ты не сдавалась, а ты сдаешься. На глазах сдаешься.

– Я больше не буду.

– Обещаешь?

– Клянусь! Я еще поборюсь с жизнью, и тогда посмотрим, кто кого.

– Вот это другой разговор. Теперь я вижу настоящую Люську. Ту Люську, которая и должна быть.

– Даша, а ты меня простила?

– Простила. А ты меня?

– За что?

– Ну, я же тебе тоже всяких гадостей наговорила.

– Да ерунда это все.

Мы с Дашкой обнялись и опять заревели.

ГЛАВА 11

– Мама, тише! – Подняв голову от Дашкиного плеча, я увидела маленькую девочку и, устыдившись своих слез, протянула ей руку.

– Привет, малышка, как тебя зовут?

– Поля.

– Поля – это значит Полина?

– Поля.

– Полечка. Поля. Полина. Какое же красивое у тебя имя! Ты маленькое чудо!

Посмотрев на Дашку, я улыбнулась и обняла Полинку.

– Дашка, дуры мы с тобой, дуры! Ревем, как потерпевшие. Даже ребенка напугали. И из-за кого ревем? Было бы из-за кого! Из-за таких, кто с сушками и памперсами привязывается? Дарья, какая же ты счастливая: у тебя такая очаровательная дочка. Ты же мать, а мать не может считаться одинокой.

Зайдя в ванную комнату, я посмотрела на себя в зеркало и не могла не задать себе вопрос:

– Неужели это я? Неужели я такой стала?

Из зеркала на меня смотрели совершенно угасшие и даже беспомощные глаза. У меня был вид женщины, которая потеряла себя. Я с ужасом смотрела на свое зеркальное отражение и понимала, что я обязана срочно себя восстановить. Я сильная. Я все смогу, и у меня все получится. Я обязательно восстановлюсь. Просто сейчас такое сложное время. Время, когда мне приходится играть вслепую и делать многие вещи против моей воли. Все это пройдет. Все это когда-нибудь закончится…

Позавтракав на скорую руку, я взволнованно взглянула на часы и посмотрела на Дарью.

– Даша, мне пора.

– Так ты куда первым делом едешь?

– Первым делом я еду на работу. Приеду прямо к началу рабочего дня и напишу заявление на отпуск за свой счет.

– А потом?

– Потом заскочу домой, возьму необходимые вещи и свой загранпаспорт.

– Будь осторожна.

– Постараюсь. А в двенадцать подъеду к греческому ресторану и встречусь с Вероникой.

– Ты помнишь, что ты должна сделать?

– Что? – непонимающе посмотрела я на свою подругу.

– Ты должна ее убедить вылететь в ближайшие сутки.

– Я постараюсь.

– Ты должна не постараться, а сделать.

– Я постараюсь, – повторила я и, чтобы скрыть вновь нахлынувший на меня страх, весело подмигнула Дарье.

Зайдя в спальню, я поцеловала в щеку сидящую рядом с домиком Барби Полинку и ласково произнесла:

– Малыш, не грусти. Мы скоро с тобой увидимся. Я скоро опять тебя навещу. Да и вообще мы с тобой теперь будем очень часто видеться. Мы же с твоей мамой подруги. Понимаешь – подруги…

Девочка улыбнулась и взяла Барби. Я еще раз одарила ее теплым взглядом и вышла из спальни.

– Люся, я думаю, что тебе нужно переодеться. – Дарья осмотрела меня критически.

– Зачем?

– Затем, что ты в этом виде вчера машину угнала. Нужно срочно сменить стиль. Надо поменять брюки на классический костюм с юбкой. Я думаю, что тебе не стоит выходить из дома в тех же, что вчера, брюках и блузке. Во-первых, брюки слегка грязные, а во-вторых, эту одежду нужно сменить, потому что, как-никак, а ты в ней преступление совершила.

Услышав словосочетание «совершила преступление», я ощутила, как по моей спине пробежали мурашки. Но я знала, что просто не имею морального права показывать Дарье свой страх или свои отрицательные эмоции, которые захлестывали меня настоящим потоком.

– А у меня больше ничего нет. Я сейчас до дома доберусь и обязательно переоденусь.

– Нет, надо переодеться сейчас. Ты не можешь появиться в этой одежде в районе Отрадного.

– Ты хочешь сказать, что за мной могут следить?

– Я хочу сказать, что ты должна соблюдать меры предосторожности и не терять бдительность. Наденешь мой костюм. Благо, что у нас с тобой размерчик один.

Дарья полезла в шкаф и достала с вешалки красивый, классический костюм с юбкой в три четверти и довольно большим, откровенным вырезом.

– Вот это то, что надо.

Быстро переодевшись, я застегнула пуговицы на пиджаке и заострила свое внимание на чересчур большом вырезе.

– Послушай, что это за вырез? Прямо стриптиз какой-то.

– Классный костюм. В одежде стильной женщины всегда должен присутствовать элемент сексуальности.

– Если бы я в таком костюме пришла на работу, то мой шеф сразу уволил бы меня к чертовой матери.

– Значит, твой шеф старый маразматик. А если честно, то этот костюм не для работы. Он для романтических свиданий. Мужчина постоянно пялится на вырез, и ты понимаешь,что он уже твой.

– Даша, может, я все же что-то поскромнее надену? Я сейчас наоборот должна к себе как можно меньше внимания привлекать, а ты меня разрядила, как куклу. Да и не по погоде как-то.

– Ну, я не знаю… Знаешь, я думаю, пусть эта Вероника увидит, что ты тоже не промах, что, глядя на тебя, мужики шеи сворачивают. Пусть знает наших! А что касается погоды, то нужно ловить момент. Последние теплые денечки. Скоро лафа закончится. Иди и не выдумывай. Ты смотришься просто потрясающе. У тебя размер обуви какой?

– Тридцать восемь.

– У нас даже размер обуви одинаковый. Бери мои туфли.

– Зачем?

– Затем, что этот костюм носится с туфлями на высоких каблуках.

– Ты думаешь?

– Я не думаю. Я знаю.

Не став спорить со своей упрямой подругой, я надела ее туфли и направилась к выходу.

Посмотрев на свою большую сумку, набитую документами и различными бумагами, я нехотя повесила ее на плечо и обулась.

– Как раз все бумаги на работу отнесу. Тут очень много важных документов. Такие вещи терять нельзя. Я вот что подумала: мне нужно было сделать такой грандиозный объем работы, шеф загрузил. А теперь его нет…

– Кого, объема или шефа?

– Ну, конечно же, шефа. Для кого теперь этот объем делать, сама не знаю. Хотя о работе я сейчас должна думать меньше всего на свете. Хотя все же интересно: кто теперь возглавит компанию? Я даже ума не приложу. Ну ладно, я пошла…

– Стой! – Дарья подошла ко мне как можно ближе и почти шепотом спросила: – Пистолет в сумке?

– Да.

– Дай его мне.

– Зачем?

– Я его куда-нибудь выкину. Это очень серьезное вещественное доказательство, и тебе ходить с ним опасно. От него нужно срочно избавиться. Как только няня придет и ясмогу Полинку с ней оставить, я сразу куда-нибудь отъеду и выкину пистолет.

– А куда ты его выкинешь?

– Да мало ли мест… Может, доеду до моста и прямо в Яузу скину, а может, в канализационный люк в другом районе. Тут для полета фантазии нет границ.

Я протянула Дарье пистолет, и она как-то несмело сунула его под халат.

– Да не переживай ты так, – успокоила ее я. – У него обойма пустая.

– Да, я понимаю, – сморщилась Дашка. – Просто от одной мысли, что я держу в руках пистолет, становится как-то… противно. Я всегда боялась оружия.

– Я тоже когда-то его боялась, а теперь я с ним на «ты», – вздохнула я.

Попрощавшись с подругой, я вышла из дома и, незаметно поглядев по сторонам, пошла в направлении метро. Вагон метро был полон народа. Оно и понятно: утренний час пик. Я смотрела на свое отражение в стекле, и мне показалось, что у меня бледное, измученное лицо. А глаза… Это были глаза несчастной женщины, которая очень сильно устала и хочет от жизни только одного – тишины и покоя.

Чем ближе я подъезжала к работе, тем учащеннее билось мое сердце и сильнее стучало в висках, а в голове рисовалась крайне неприятная картинка ожидающих меня перспектив.

Первым, с кем я столкнулась в коридоре нашего офиса, был водитель моего шефа, Сергей, которого я, собственно, и должна была увидеть. Посмотрев на меня, словно я только что спустилась из космоса, он открыл от удивления рот и произнес растерянно:

– Люсенька, а ты тут какими судьбами?

– Работаю я тут, – натянуто пошутила я, стараясь не терять самообладания и разговаривать как можно спокойнее. – Ну, что смотришь на меня, как на привидение? Лучше бы помог сумку до приемной донести. У меня уже плечо отваливается.

– Давай донесу.

Водитель взял у меня тяжелую сумку, доверху набитую документами, и пошел следом за мной в приемную.

– Так что, шеф тоже, что ли, сегодня на работу явится? Но он мне не звонил, чтобы я его с дачи забрал. После того как я тебя туда отвез, он мне сказал, чтобы я выполнял все распоряжения нашего зама, а когда нужно будет его с дачи забрать, он мне обязательно позвонит.

– Шеф остался на даче.

– А ты почему здесь?

– Потому что в последнее время наш шеф настоящий самодур. Ты что, разве не заметил? У него же семь пятниц на неделе! То требовал, чтобы я работала у него на даче, то вдруг заявил, что во мне нет никакой необходимости. Какой-то он весь нервный и дерганый. С ним становится просто невозможно работать. Вот я, как идиотка, туда-сюда и езжу. Надоело мне уже все это. У меня такой объем работы, а он меня гоняет, словно малолетнюю девочку, – обидчиво пожаловалась я водителю и немного с опаской посмотрела на дверь, ведущую в кабинет шефа. Я прекрасно понимала, что дверь не может открыться и Олег Глебовия уже никогда из него не выйдет, но подсознательное чувство страха держало меня в тисках и не отпускало.

– Значит, шеф тебя с дачи вежливо попросил?

– Можно и так выразиться. Насчет вежливо – не знаю, но то, что попросил, это уж точно.

– Ну, и не нужна тебе эта дача. С коллективом интереснее. А с шефом в последнее время действительно творятся странные вещи.

– Какие вещи?

– Он правда сам не свой. Раньше он таким не был. Скажет куда-нибудь отвезти, а когда мы к этому месту уже подъезжаем, разворачивает машину и велит отвезти его в другую сторону. Меня это дико бесит. Полдня по таким пробкам ехали, добрались до цели, а он раз – и все моментально меняет. Иногда с кем-то по телефону ругается, а иногда звонков каких-то боится.

– Каких звонков? – Я подняла голову и уставилась на водителя испытующим взглядом.

– Только это между нами… – Сергей понизил голос, и по его лицу было видно то, что он сам пожалел о том, что сказал, но так как отступать было некуда, он продолжил: – Он боится кого-то.

– Кого?

– Ты что, разве ничего не замечала?

– Кое-что замечала.

– Вот и я про то же. Иногда, когда ему кто-то звонит, он телефон не берет, бледнеет, словно стенка, и валидол пачками пьет. Точно – боится чего-то. А когда выпьет, то постоянно о смерти рассуждает. В приметы стал верить, сонник купил.

– Что купил?

– Сонник.

– Зачем он ему?

– В сны стал верить. Как только в машину сядет, начинает вспоминать, какой ему ночью сон снился. Сонник листает и изучает, к чему бы этот сон. А один раз я его к колдунье возил.

– Куда? – не поверила я своим ушам.

– К колдунье.

– А что он у нее забыл?

– Да пойди, разбери, что он у нее забыл, он же мне не докладывает! При мне газету купил и всю дорогу ее изучал, а потом различным колдунам названивал, спрашивал, сколько стоит навести порчу.

– Порчу?!

– Я сам одурел, когда про порчу услышал.

– На кого?

– А я почем знаю? С одной колдуньей договорился. Я еще попытался его образумить, говорил ему, что нельзя никому зла желать и плохо делать, потому что все это вернется к тебе бумерангом. Но он и слушать меня не хотел. Я его по указанному адресу довез, так он там полдня провел.

– Полдня у колдуньи?! Вот это новость.

– Вышел чернее тучи, но мне ничего не рассказывал. Так что, Люсенька, на нашего шефа обижаться не стоит. Он сейчас переживает не самый лучший период своей жизни. Чтоу него там случилось, известно только ему.

– Только было бы лучше, если бы его переживания не отражались на его сотрудниках. Мы-то за что должны страдать?

– А по-другому просто не может быть. Он нас, можно сказать, кормит и поит, и мы у него в подчинении находимся. Да и в семье у него не все гладко.

– А что у него в семье?

– Тоже проблем хватает. Он с женой, как кошка с собакой. Я их один раз вез, так они чуть было друг друга не поубивали. Только, Люсенька, я тебе ничего такого не говорил. Сама знаешь, шеф длинный язык не приветствует.

– Сережа, о чем ты говоришь? Все, о чем мы с тобой разговариваем, дальше меня никуда не уйдет. Об этом можешь не беспокоиться.

– Да я так, на всякий случай предупредил. Так что, Люська, тебе тут будет лучше, с нами, чем сидеть с шефом у него на фазенде и терпеть все его выходки. А ему и в самом деле не помешает посидеть на даче в гордом одиночестве и хорошенько обо всем подумать.

– Серега, я сейчас беру за свой счет и убегаю. У меня времени в обрез.

– Ты что, в отпуск хочешь пойти?

– Меня шеф отпустил. Сказал, чтобы я написала заявление и оставила его у него на столе. Когда он на работу приедет, то сразу подпишет.

– А что случилось-то?

– У меня тетка в Подмосковье в крайне тяжелом состоянии. Я должна побыть рядом с ней.

– Что-то серьезное?