Чтение 6–й страницы книги ~Сын ярла~

Солнце скрылось, и черные тени от скал легли на воды ручья, стало значительно холоднее. Хельги чувствовал, как замерзли щеки; осторожно растер их руками, прислушался… Нет, не зря на том берегу ручья летели камни. Кто-то пробирался там узкой тропою, это явно были воины одной из групп Эгиля. Хотя, конечно, может, и не они, может, кто-нибудь с хуторов. Может, и не они. А может, и они! Вполне могли быть. Могли быть… А значит – нельзя шевелиться, выдавать себя, нужно лежать, сросшись с сугробами, как древесный гриб сращивается со стволом. Хельги так и сделал. Ждал.

Казалось ему, словно как-то не так падали камни со скал. Слишком уж часто. Словно их специально сталкивали… Вот, вот, опять! А не засада ли это? Как тогда, в лагере: шумят в одном месте, нападают – в другом. Но тогда нападавшие должны точно знать то место, где прячется Хельги! Впрочем, Фриддлейв – если это Фриддлейв – далеко не дурак, догадается.

Словно змея, Хельги медленно сполз со своего места, бесшумно юркнул в обрыв и затаился под корнями сосны, одной из тех, что во множестве росли на вершине. Корявые, покрытые скользкой ледяной коркой корни казались свернувшимся клубком змей. Они торчали во все стороны – хищно, разлаписто, даже как-то зловеще. Идеальное место, чтобы спрятаться.

Что ж, если вы так шумите, подите-ка поищите! По логике вещей – если шумели со стороны скал, значит, нападения следует ждать со стороны ивовых зарослей, жаль их отсюда не видно. Зато и его, Хельги, не видать. Вот только внизу, прямо под ногами, – пропасть! Ручей. А на самом дне – черные острые камни. Свалишься – костей уж точно не соберешь. Хельги передернул плечами и покрепче ухватился за корни – надеялся, что соперники не очень-то долго будут шариться на вершине. Если вообще будут…

Нет, точно появились!

Хельги улыбнулся и мысленно похвалил себя за осторожность: внизу, прямо под ним, на узкой, проходящей по самому карнизу скалы тропке, появился воин в полном вооружении – Хельги сверху был отлично виден его шлем. Интересно, кто бы это мог быть? Харальд Бочонок? Нет, явно не та фигура! Не той комплекции. Скорее, это либо Ингви, либоДирмунд Заика. Или нет… постой-ка… Ну, точно – Снорри! Интересно, кто командир его группы? Кто послал Снорри сюда, в обход пропасти, в самое опасное место? Тут малейший шаг, и… А если сверху еще что-нибудь свалится? Какой-нибудь совсем небольшой камешек. Хельги с ужасом взглянул на валявшиеся на дне пропасти камни.

А Снорри между тем уже был прямо под ним, даже было слышно дыханье. Тропа под ногами мальчика сузилась настолько, что, пожалуй, была доступна только альпинисту со спецснаряжением, а Снорри шел так, безо всяких страховок и карабинов, надеясь лишь на свою ловкость… ну и на удачу, конечно, без удачи никак невозможно жить викингу!

Зря надеялся! Хельги услышал чьи-то осторожные шаги наверху. Скорее догадался, чем почувствовал, как кто-то наклонился прямо над его убежищем. Камешек, совсем маленький, круглый, сорвался вниз, увлекая за собой остальные камни. Все это случилось в один миг, в какие-то доли секунды, просто промелькнуло вдруг что-то перед глазами. Р-раз!

И звон – удар камня о купол шлема.

И короткий крик Снорри…

Ноги его предательски скользнули с тропинки. Обдирая в кровь ладони, мальчик из последних сил попытался схватиться за казавшиеся крепкими камни. Получилось… На какой-то миг… Но вот он, камень, ненадежный, шатающийся… Недолго продержится Снорри, да и те, наверху, что-то не очень-то спешат на помощь. А может, уже и ушли? Ну, сорвется Снорри со скалы – и что? Смерть всегда присутствует в военных игрищах. Это почетная смерть, и каждый викинг мог бы гордиться такой смертью своего сына… как будет гордиться и отец малыша Снорри. Стоп! У Снорри и отца-то нет, погиб в Англии, сражаясь вместе с Железнобоким Бьорном. А мать? Мать была наложницей и умерла еще до гибели Харальда Красного Щита, отца Снорри. Харальд Красный Щит был славным викингом, и хорошо, что он успел официально признать сына, иначе судьба Снорри могла сложиться иначе.

Все эти мысли молнией пронеслись в голове Хельги… Хельги точно знал – та смерть, которая ожидает Снорри, – это почетная смерть. И раньше, случалось, гибли в военных играх – и отцы погибших с гордостью вспоминали сыновей. Что ж, видно, такая же судьба выпала и Снорри. Боги решили послать ему почетную смерть…

Хельги улыбнулся краешком губ – был рад за Снорри…

И тут в голове его вновь раздался страшный всепоглощающий грохот, словно бы несколько йотунов-великанов одновременно застучали в колдовские бубны. Эти ужасные звуки наваливались, становились все громче, все невыносимей, приближаясь, словно бы изнутри. Хельги обхватил голову руками… сознание его померкло на миг…

А тело уже делало все необходимые движения: отцеплены ножны с мечом – брошены в пропасть, чтоб не мешали. Тупые стрелы и лук – туда же. Ноги зацепить за корень. Вот этот, похоже, подойдет, толстый… Свеситься вниз головой…

Усилием воли Хельги попытался прогнать нахлынувшее наваждение. Нет, не стоит мешать Снорри встретить достойную викинга смерть! Тут не только в Снорри дело – ведьмогут вернуться те! Да и шум… Словят Хельги, обязательно словят! И пойдет гулять по всему Бильрест-фьорду молва о неудачнике Хельги! А, скажут люди, это тот самый Хельги Неудачник, что так глупо попался у скал? И тот, что помешал славно погибнуть Снорри, сыну Харальда? Ну и сынок у Сигурда ярла!

Если б Хельги был Хельги – без всяких раздумий он остался бы в укрытии и выиграл состязание.

Но… В голове его снова грянули бубны…

У того, кто лежал сейчас в коме, не было никаких сомнений…

– Держи руку, Снорри!

Снорри вздрогнул, посмотрел наверх. В глазах его, серых, как дождевые облака, загорелась – вспыхнула взрывом! – надежда. Видно, не очень-то он торопился в Валгаллу.

Уцепившись за руку – удалось! – мальчик попробовал подтянуться. Хельги почувствовал, как предательски затрещал корень.

– Снорри! – крикнул он, уже не обращая внимания на возможных преследователей. – Быстренько сбрось шлем и все оружие!

Снорри среагировал мгновенно – в один миг все полетело в пропасть. А шлем покатился, поскакал по камням со звоном.

– Подтягивайся. Потихоньку, – вися вниз головой, командовал Хельги. – Лезь прямо по мне. Вот так…

Снорри вдруг остановился. Устал?

– Корень, – тихо предупредил он. – Он, кажется, трещит…

Хельги не мог этого видеть, лишь ощущал предательскую податливость. Вот-вот – и в пропасть.

Висеть вниз головой было крайне неудобно. Мало того, что корень мог в любой миг треснуть, так и нога – соскользнуть. Он посмотрел на мальчика:

– Не шевелись, Снорри.

Снорри кивнул, и Хельги почувствовал, как с каждой минутой хватка его слабеет. Видно, Снорри сильно устал за день. Юноша быстро перехватил руку мальчика…

– Сможешь дотянуться до куста?

– До того хилого? Попробую… Ага… Ой!

Снорри чуть не сорвался, но все-таки уцепился, согнул тонкую ветку… Хельги перевел дух, чувствуя, как текут по лбу липкие капли пота:

– Ну, давай же, Снорри! Ползи! Ползи, как змей.

И тот пополз. Медленно, иногда срываясь… Хельги чувствовал руки мальчика… вот они добрались до пояса, вот до ног, а вот… Наконец-то! Снорри выбрался на вершину!

Хельги улыбнулся и попытался подтянуться… В этот момент корень, старый, трухлявый и такой ненадежный корень, наконец треснул, и сын Сигурда ярла полетел в пропасть…

Не долетел!

Повис на ремне. Успел-таки накинуть ремень ему на ногу малыш Снорри и теперь потихоньку вытягивал друга. Хоть и не был толстяком Хельги, да и силы у мальчика были уже на исходе. Не мускульной силой вытащил, как говорят бывалые туристы – силой воли.

Выбравшись на вершину скалы, ребята повалились рядом на снег… и захохотали.

«А может, и не зря я помог ему? – усмехнулся про себя сын Сигурда ярла, смотря на счастливое лицо Снорри. – Но ведь в самом начале я и не думал его спасать… что же…или кто же… кто же заставил меня?»

Хельги тяжело вздохнул, представив ужасный грохот, так внезапно раздавшийся в его голове. Интересно, сколько же длилась вся эта скользкая ситуация? Да не так и много – солнце вон до конца еще не село.

Юноша приподнялся на локтях:

– А знаешь, Снорри, я тут подумал…

Хельги не успел продолжить. Перед самым носом его ударилось в землю копье.

– Рад был отыскать тебя, Хельги, сын Сигурда, – издевательским тоном произнес красавчик Фриддлейв. Улыбнувшись, вытащил меч: – Надеюсь, у нас будет славный бой!

– Хотелось бы верить, – пожал плечами Хельги. – Правда, мой меч на дне пропасти.

Фриддлейв обернулся:

– Йорм, дай ему меч… Впрочем… – Он ненадолго задумался, потом ухмыльнулся: – Давай тогда простым боем, согласен?

Отстегнув ножны, Красавчик отбросил их в сторону, туда же полетели шлем и панцирь с туникой.

Простой бой – бой без оружия… Хельги хорошо знал, почему улыбался Фриддлейв: Красавчик не без оснований считался лучшим кулачным бойцом. Хельги, правда, тоже был не из последних, но с Фриддлейвом еще не встречался в схватке, видно, не приходило время, а вот теперь – пришло.

Снорри и Йорм из Снольди-Хольма отмерили круг диаметром в девять шагов, захватив почти всю площадь скалы, и, подобрав разбросанное вооружение, уселись на большой плоский камень.

Хельги и Фриддлейв закружили друг против друга, выбирая момент для атаки. С виду – мощные мускулы, широкая, мерно вздымающаяся грудь – красавчик Фриддлейв казался гораздо сильнее поджарого и тонкого Хельги, хотя и тот не выглядел слабаком. Хельги сделал первый выпад, ударив полусжатым кулаком в живот соперника. Спокойно приняв удар – не живот, а словно броня из мышц! – тот ловко подсек Хельги обе ноги, и сын Сигурда повалился на спину, словно сжатый сноп. Фриддлейв тут же прыгнул на него с проворством и яростью рыси, целя ногами в грудь. Однако Хельги быстро откатился в сторону, вскочил на ноги и тут же ударил противника в висок левой рукой, правда, удар получился не очень точным. Фриддлейв покачал головой, словно оглушенный бык, и, яростно засопев, бросился к Хельги, не обращая внимания на удары. Схватив сына Сигурда ярла в охапку, Красавчик ухватил его за штаны и, перевернув вверх ногами, перебросил через себя. Хельги снова грохнулся в сугроб и опять быстро вскочил – некогда было разлеживаться: Фриддлейв явно намеревался провести свой коронный прием – высоко подпрыгнув, раздробить противнику ребра. На этот раз Хельги не стал уклоняться, а, дождавшись момента, когда пятки Фриддлейва вот-вот должны были опуститься на его грудь, ловко поддел их руками… Перевернувшийся в воздухе Фриддлейв тяжело рухнул на обе лопатки. Хельги тут же нанес ему несколько ударов в лицо – знал, в ближней борьбе Красавчик явно сильнее и единственный шанс против него – это удары.

– Не отвлекайся на руки и ноги соперника, – вспомнил Хельги, как учил Велунд. – Смотри в глаза. И чувствуй, когда на тебя нахлынет бьодваск – внутренняя сила, чем-то сродни берсеркерской.

– А как я узнаю, когда придет этот бьодваск?

– Узнаешь. Почувствуешь сам.

Фриддлейв все-таки поднялся на ноги: из разбитого носа его текла кровь, под левым глазом набухал свежий синяк. Красавчик был страшен. Издав глухое рычание, он бросился на соперника… словно партизан с «коктейлем Молотова» на немецкий танк… Эта непонятная фраза внезапно возникла в мозгу Хельги и тут же исчезла, словно наваждение. Хельги потряс головой, словно норовистый конь. Слава богам, что хоть больше не грохотало в ушах. Вспомнив уроки Велунда, он спокойно посмотрел прямо в глаза Фриддлейва, махавшего руками, словно мельница. Словно само собой к Хельги пришло знание – внезапная догадка, озарение: Красавчик вовсе не так взбешен, как хочет казаться, – выдают глаза, холодные и спокойные. И не так просто он машет руками – отвлекает внимание… от чего? От ног, конечно! Скорей почувствовав, чем увидев, Хельги резко присел, пропуская над головой свистящий удар левой ноги Фриддлейва, и тут же подсек его правую ногу, одновременно резко дернув за левую. Красавчик полетел на землю, перевернулся – но Хельги на этот раз не дал ему подняться на ноги: захватив левую руку, произвел болевой прием – Фриддлейв взвыл, но не сдавался! И Хельги, почувствовав вдруг какое-то озверение, несколько раз ударил воющего соперника коленом в живот… Дикая радость при виде поверженного соперника была сродни сексуальной – вот он, бьодваск, о котором рассказывал Велунд! Хельги бил бы еще и еще, испытывая ничем не объяснимое наслаждение, если бы не подбежавшие Снорри и Йорм, схватившие его за плечи. По-звериному зарычав, Хельги отбросил от себя Йорма…

И вновь раздался страшный грохот. И видение – рычащая черноволосая женщина с безумными глазами цвета морской пучины. И волк. Огромный, темно-серый, со сверкающим злобным взглядом оборотня.

Хельги очнулся только тогда, когда уже схватил за шею Снорри… Тот захрипел, задыхаясь, и Хельги ужаснулся, увидев вдруг прямо перед собой серые широко распахнутые глаза, полные боли. Отпустив мальчика, сын Сигурда издал торжествующий крик и без сил повалился на землю, рядом с Фриддлейвом.

– По правилам, мы должны схватить его, – потирая ушибленную шею, гулко произнес Йорм, кивая на Хельги. – Правда, решать должен старший.

– Нет. – Услышав его слова, Фриддлейв приподнялся на локтях. – Хельги, сын Сигурда, победил меня в честной битве, и я не хочу, чтобы потом люди говорили, будто Фриддлейв воспользовался чей-то слабостью. Когда он придет в себя,мы дадим ему возможность уйти и начнем преследование снова.

– Воистину, это слова благородного мужа! – восхищенно присвистнул Снорри, а Йорм кивнул, соглашаясь. Фриддлейв же слабо улыбнулся: превратить поражение в дело, достойное славы, это большое искусство, которое, очень на то похоже, удалось ему вот сейчас, здесь.

– Ты благородный воин, Фриддлейв, сын Свейна, – пошатываясь, поднялся на ноги Хельги. – Ты силен и отважен. Я горжусь, что победил тебя в честном бою.

– Мы пойдем за тобой, как только твоя спина скроется за теми деревьями. – Фриддлейв кивнул на ивы, росшие внизу, на правом берегу ручья. – Торопись же!

Хельги ничего не ответил, лишь улыбнулся. Он точно знал, куда идти, сообразил, придумал, пока лежал на земле рядом с тяжело дышащим соперником.

Фриддлейв, Снорри и Йорм проводили уходящего взглядом. Ни Йорм, ни Снорри не вспомнили о Приблуде Хрольве, что таился средь скал на том берегу бурного потока. Только Фриддлейв помнил о нем – потому и отпустил сейчас врага, не ведая, что о том, кто с шумом разбрасывал камни, не забывал и Хельги. Потому и не скрылся в зарослях ив, как советовал Фриддлейв, не пошел и меж скал, где поджидал неведомый враг, а, обогнув скалу по узкому карнизу, с которого только что чуть было не сорвался Снорри, прошмыгнул ползком, таясь меж сугробами, черными, такими же, как и быстро наступавшая вечерняя тьма. Напрасно поджидал его Хрольв, и напрасно тратили время на погоню Фриддлейв, Йорм и Снорри.

Он прополз вдоль ручья и поднялся на ноги недалеко от мостика, в лесу, перед родной усадьбой. Наступившая ночь была холодной и светлой – высыпали на небо звезды, как часто бывает на севере, недаром здешние места назывались Халогаландом, что значит «Страна света». Хутора и усадьбы Бильрест-фьорда, пожалуй, были самыми северными поселениями, даже нидаросские селения ярла Рекина, сына Гундера, были расположены в половине дегра пути к югу, не так уж и близко, ведь дегр – время плавания одного корабля за сутки.

Оглядевшись, Хельги побежал по лесной тропе, чувствуя, как сохнет прямо на теле мокрая от таявшего снега туника. Разводить костер, чтобы обсушиться, было бы верхом глупости: следовало помнить и о других вражеских группах, что рыскали сейчас по всей округе. Однако и бегать всю ночь по лесу – удовольствие ниже среднего, хорошо ббыло и выспаться, поднакопить силы к утру. И перекусить бы неплохо – в желудке пусто, как в рыжей башке Бьярни Альвсена, а лук и стрелы – пусть даже тупые – остались на дне пропасти, хотя, конечно, можно было бы и без них разжиться съестным – пособирать, к примеру, на скалах птичьи яйца… а еще лучше – отлежаться на верхних лугах, в каком-нибудь заброшенном пастушьем шалаше. Этот вариант и прокручивал в голове Хельги, пока бежал через лес. Вот показалась дорога, что вела на юг, к усадьбам Рекина. Хоть и несся Хельги почти на автомате, а все ж таки перед дорогой остановился, словно увидал знак «Проезд без остановки запрещен», – уж слишком открытое было место. Остановился не зря – почувствовал запах дыма, видно, кто-то разжигал костер. Кто-то? А кому тут еще быть-то, кроме соперников-конкурентов? Кругом один лес, пастбища начинались дальше. Хельги осторожно всмотрелся в только что вспыхнувшее пламя; близко подходить не стал, знал – сидящие у костра обязательно выставили часового. Себя выдавать не хотелось.

Сын Сигурда осторожно пересек подернутую твердым настом лыжню и, нырнув в густой подлесок, затаился, прислушался. От костра слышался веселый смех и чьи-то громкие голоса. Хельги улыбнулся, узнав голоса Ингви и Харальда Бочонка. Даже как-то теплее на душе стало, словно повеяло чем-то родным, домашним, – друзья все-таки. Правда, друзья друзьями, а в данной ситуации словят Хельги, не моргнув глазом, – соперничество есть соперничество, ничего с этим не поделаешь, Хельги и сам бы поступил так на их месте. Поэтому углубился в лес, обошел костер, делая большой крюк, почувствовал, как легкий ветер принес запах жаркого – видно, жарили рябчика. Рот сразу наполнился слюной, в желудке заныло. Закусив губу, сын Сигурда прибавил шагу. Ночной лес обступал его со всех сторон, угрюмо шумели кусты, тянулись к небу черные лапы деревьев, где-то неподалеку утробно ухала сова. Тропа то была хорошо заметна, то вдруг исчезала совсем, и, несмотря на светлую ночь, Хельги изрядно намучился, отыскивая ее. Потом плюнул, пошел на запад, ориентируясь по звездам. Шел долго, спотыкаясь и падая, один раз даже чуть не угодил в болото, хорошо – вовремя заметил. Остановился передохнуть, осмотрелся – впереди, за деревьями, в серебристом свете луны блеснул лед. Озеро. Справа, вдалеке, темнеют приземистые строения хутора Свейна Копителя Коров. Значит, правильно шел. Теперь взять еще круче вправо, в предгорья, на верхние луга Сигурда ярла. Интересно, есть ли там сейчас хоть кто-нибудь? Может быть, ТрэльНавозник? Именно его хотел Сигурд отправить подлатать старую хижину – пора было готовиться к новому пастбищному сезону – стоял конец марта, и все чаще дули с моря теплые ветра. Трэль Навозник… Самый никчемный и самый безобразный Сигурдов раб, как говаривала, бывало, хозяйка Гудрун. Насчет безобразности Трэля Хельги был с ней полностью согласен – черные волосы, смуглая кожа, янтарные глаза, как две миндалины, – на взгляд викинга, разве может что-то быть безобразнее? Ведь кожа должна быть белой, а волосы светлыми, глаза же – синими или серо-голубыми. Так и только так выглядят истинные герои, ну а все прочие – вот как Навозник.

Гулко залаяла собака. Как же зовут новую собаку Навозника, взятую вместо разорванного волком Айна? Кажется, Торс, здоровый такой пес, Хельги помнил его еще забавнымщенком, любил играть с ним у очага, щедро бросая кости. И Торс вроде бы должен его вспомнить. Если здесь и в самом деле Навозник. Впрочем, кому же еще и быть?

– Торс, Торс! – тихо позвал Хельги.

Черная тень метнулась из кустов, сбив его с ног, чей-то горячий язык принялся облизывать щеки.

– Торс, Торс, – гладя собаку за ушами, приговаривал Хельги. – Хороший пес, хороший. Интересно, где твой хозяин, спит, что ли?

– Нет, я не сплю, – раздался из темноты ломающийся мальчишеский голос – голос Трэля Навозника. Рабу этой весной исполнилось четырнадцать лет. Хозяйка Гудрун, с подачи нового управителя Конхобара, собиралась осенью продать его в Нидаросе, на хуторах Рекина, или обменять на какую-нибудь нужную вещь, типа ткацкого стана или прялки. Незавидная судьба ждала Трэля – всем было известно, как жестоко расправлялся Рекин с нерадивыми рабами, а что Навозник был нерадив и туп, так про это весь Бильрест-фьорд знал, потому и продать раба здесь было уж никак невозможно. Кому он такой нужен-то?

– Мне нужен кров и пища…

Навозник молча кивнул на покрытую полусгнившей соломой хижину. Из полуоткрытой двери несло дымом.

Глава 9

АЛЬВСЕНЫ

Апрель 856 г. Бильрест-фьордЕсть и другиеУ дев заботы,Чем пиво питьС конунгом щедрым…«Старшая Эдда». Первая песнь о Хельги, убийце Хундинга
Слышали людиО сходке воителей,Державших совет,Для многих опасный:Беседы их тайныеБеды несли.«Старшая Эдда». Гренландские речи Атли

Всякий раз ругались братья Альвсены, когда вспоминали ту достопамятную ночку, после которой их перепуганные коровы дали так мало молока, что, по выражению Бьярни Альвсена, вряд ли хватило бы и кошке! Да что ругались – Бьярни чуть было не проткнул мечом не вовремя подвернувшегося под руку Хрольва, хорошо старший брат, Скьольд, вовремя отвел лезвие. Три овцы отдал Альвсенам отец Фриддлейва Свейн Копитель Коров, а Фриддлейву хорошо досталось крепкой ясеневой палкой – долго гуляла она по его плечам. Уже после, в лагере, Фриддлейв сорвал зло на Дирмунде Заике – это ведь его был план, что так подвел «Медведей». Поколотил Фриддлейв Заику такой же крепкой палкой. Бил да приговаривал: не стоит недооценивать противников, вот тебе за это, вот! Утомившись, бросил измочаленную палку, ушел. А Заика, плача, смывал снегом идущую из носу кровь. Вот так наказал его Фриддлейв, хотя, если разобраться, не так уж и виноват был Заика, это Хельги слишком уж хитер оказался: ну, с секирой, можно сказать, повезло ему, а вот с дальним лесом он хорошо придумал, ловко провел дружка своего Харальда – накинул тот ночью веревку на шею спокойно дежурившего у костра малыша Снорри – тихо все прошло, удачно, парень даже не пикнул, – осторожненько подтянул, глянул… и не знал дальше, ругаться или смеяться: поймал вместо худенького тела Снорри обернутое тряпками соломенное чучело! Хотел было уж опрометью нестись к Фриддлейву, да понял – не успеет, эта ночь последней считалась, а до того никак невыкрасть Снорри было, уж так загонял всех Ингви, заплутал по лесам, не поленился даже и за Ерунд-озеро сползать, к хутору Курид, а Харальд с Бьорном, как два идиота, конечно же, за ним следом поперлись, бешеной-то касатке десять дегров – не крюк. Бьорн-то не очень расстроился – у него на хуторе родичи имелись, а вот Харальд – да, обиделся поначалу на дружков своих, Ингви и Хельги. Потом, правда, плюнул, ну их в горы, смеяться только что потом будут, сволочи. Они и смеялись, да так, что в доме молодых воинов Эгиля дрожала крыша.

– Сижу я себе спокойно на дереве, – отпивая из крынки холодное молоко, рассказывал Ингви Рыжий Червь. – Смотрю, где ж наш Харальд? Потом вижу – вот он, внизу, ползет-ползет, змей, ага, и веревку – ап! Ловко метнул, ничего не скажешь – прямо на шею Снорри… то есть это он думал, что Снорри, а когда увидал, кого изловил вместо Снорри… Ой, ну и рожа у него была, парни!

– Да ладно, – надулся Харальд Бочонок. – Смотри вон, от молока не лопни.

Все молодые парни, члены воинской общины – фелаги, – Хельги, Фриддлейв, Снорри, Хрольв Приблуда и прочие – в очередной раз вспоминали подробности недавней игры.Кроме уморительных россказней Ингви, бывшим «Медведям» особенно нравился рассказ Хельги о том, где и как он обнаружил секиру Эгиля.

– Так, говоришь, никаких звуков не издал Фриддлейв? – смеясь, обычно переспрашивал кто-то. – Зачем же ты тогда в уборную ходил, а, Фриддлейв?

Фриддлейв угрюмо отмалчивался – а что ему было говорить-то? Проиграл и проиграл – настоящий викинг должен уметь проигрывать. И Фриддлейв умел, да только вот отношения его с Хельги – и без того не особо сердечные – вконец испортились, хотя, видят боги, Хельги и пытался помириться с Красавчиком, да тот не шел навстречу: больно уж горд оказался. Ну, да и пес с ним! На сердитых воду возят. Предчувствовал Хельги, что придется ему еще столкнуться с Фриддлейвом, – хоть и проиграл сейчас тот, однако многие в младшей дружине его поддерживают и слушаются беспрекословно. «Змеиный Язык» – такое прозвище появилось было у сына Сигурда ярла, и он догадывался, кто его пустил в оборот. Не самое плохое прозвище, если учесть что Змей – «Орм» – одно из любимейших носовых украшений, венчавших форштевни боевых ладей викингов. Змея – символ мудрости. Правда, не очень-то прижилось прозвище, другое через несколько лет возникло, ну, да то и другая история…

Хельги улыбнулся, прислушиваясь, как шумят снаружи деревья. Словно бы кто-то тихонько перебирал струны арфы. Никогда раньше не замечал в себе Хельги склонности к музыке. Теперь же все время в голове крутились какие-то мелодии, а волшебные скальдические строки слагались будто сами собой. Надо же. И откуда у него прорезалось вдруг это умение?

Эгиль Спокойный На Веслах вместе с Велундом гостил сегодня в усадьбе Сигурда ярла и обещал вернуться лишь к утру. Потому и весело было в доме – о чем только не переговорили: в который раз уже об игре, потом перемыли косточки жадюгам Альвсенам – тут даже Фриддлейв улыбнулся, – ну, конечно, зашел разговор и о девках, а как же без них-то? Сначала так просто болтали: кто, где да с кем; потом перешли на более конкретные темы.

– Говорят, в гости к Альвсенам приехали девчонки с дальней усадьбы Рекина ярла, – вполголоса заметил Ингви Рыжий Червь… и вызвал настоящую бурю!

– Девчонки с дальней усадьбы?! – разом переспросили все.

– Ну да, оттуда, – важно подтвердил Ингви.

– К этим жадюгам Альвсенам?!

– Да не может быть!

– С чего б это ездить к ним этим девкам, что им, своих парней мало?

– Ну нет, врешь ты все, Ингви.

– Да не вру, клянусь молотом Тора! – Ингви Рыжий Червь уселся на ложе и хлопнул себя ладонями по коленкам. – Просто вы мне не даете дальше сказать.

– Так говори же.

– Так вот. – Ингви многозначительно обвел взглядом заинтересованно притихших парней. – Есть у Альвсенов родичи в тех усадьбах, не со стороны самих братьев родичи, а по жене Скьольда, старшего брата, Смельди Грачихи, она ж сама из тех мест. Как вы знаете, овец у Альвсенов много, и еще они несколько пар прикупили, – да вот беда,женщины их да рабыни прясть шерсть не успевают, да и ткать тоже – уж больно много шерсти у Альвсенов.

– Да, шерсти у них много.

– И не только шерсти.

– Ну и вот, решилась-таки Грачиха: третьего дня съездила да привезла погостить своих родичей – трех девок, их наш раб Трэль Навозник видал, как ехали на двух телегах, говорит, красивые.

– Кто, телеги красивые?

– Девки, тролль ты лесной!

– Ну, положим, для Навозника любые девки красивые…

– А за тролля можно и по ушам схлопотать!

– Тихо вы, не ругайтесь, я ж не все еще сказал! – Ингви погрозил усыпанным веснушками кулаком особо ретивым и продолжил рассказ, при этом несколько отвлекся от девчонок, зачем-то перейдя к подробнейшей характеристике Смельди Грачихи, жены старшего брата, Скьольда, имевшего весьма красноречивое прозвище – Жадюга. Надо сказать, что и жена его Смельди тоже отличалась этим ценным качеством, и еще было неизвестно, у кого оно проявлялось ярче. Всем памятен был случай, когда Грачиха сгноила в бочках почти всю весеннюю рыбу, не желая тратиться на соль, – этой тухлятиной потом неделю несло по всему заливу. А еще ходили упорные слухи, что на воротах усадьбы братьев всегда сидит раб, высматривающий возможных гостей, и как только кого высмотрит – сразу кричит, а Смельди пинками гоняет рабынь, чтоб побыстрее прятали всю еду, оставив только засохшие корки. Тем гостей и потчует, угодливо улыбаясь да жалуясь на плохие времена.

– Ты о девках говори, про Смельди мы и так знаем, – нетерпеливо перебил Приблуда Хрольв, и многие одобрительно поддакнули ему.

– Да я и говорю, – обиделся Ингви. – Говорю, что Смельди Грачиха день-деньской заставляет своих родственниц прясть – для того их и позвала в гости, так что те надвор только и выходят, а сами знаете, какая в доме Альвсенов грязища – пыль, копоть, шерсть в воздухе летает, еще и пот в глаза – попробуй-ка поверти веретено без остановки. – Рыжий Червь вдруг улыбнулся и многозначительно поднял вверх палец. – В общем, ночью приезжие девчонки бегают иногда смыть пыль к водопаду! – торжественно сообщил он. – Трэль Навозник их там самолично видел.

Сообщение это произвело фурор. Честно сказать, изматывающий вроде бы режим и бесконечные тренировки были не так уж и тяжелы для молодых закаленных организмов. Да, по утрам у всех ломило кости и казалось, что уже и не встать, однако уже к первой же утренней пробежке по лесу усталость и боль исчезали куда-то бесследно и не показывались в течение всего дня, чтобы навалиться потом, под утро.

Идея быстренько сбегать к водопаду посмотреть на девчонок была немедленно высказана сразу несколькими, остальные одобрительно закивали. Правда, имелся один нюанс: без разрешения Эгиля никто и никогда не должен был покидать лагерь в течение всего обучения, в связи с чем возникали две проблемы:

1) Чтобы никто их не увидел, кроме, может быть, самих девчонок.

2) Чтобы никто не проговорился.

В общем-то, обе проблемы были вполне решаемы. Встал вопрос – кто пойдет? Хотелось, конечно, всем, но также все понимали: идти таким скопом – загубить дело и напугать девчонок. Решили – по очереди, по пять человек. Кинули жребий – кому первым? Кроме Ингви, выбор пал на Харальда Бочонка, Хрольва, Фриддлейва и Хельги. По предложению последнего было решено безо всякого жребия взять с собой малыша Снорри – уж его-то девчонки явно не испугаются. Снорри аж глазами захлопал от радостного удивления – никогда еще он не принимал участия в подобном предприятии. Ну что ж… Надо же когда-то начинать.

Они покинули лагерь, напутствуемые скабрезными шутками, от которых уши малыша Снорри сделались пунцовыми, словно только что сваренный рак. Стоявший ночную стражу – как раз была его очередь – Дирмунд Заика проводил исчезнувшую в лесу процессию откровенно завистливым взглядом, прислонил к дереву короткое копье и, тяжело вздохнув, задумался о несправедливости жизни. Вот так всегда: как часовым – так Заика, а как по девочкам – так Хельги и Фриддлейв, даже Приблуде сегодня повезло! Приблуда улыбался, аж рот до ушей растянув. Еще бы: немного в Бильрест-фьорде развлечений найдется.

Ночь стояла удивительно тихая, безветренная. Застряв в черных вершинах сосен, ярко серебрилась луна, заливая все вокруг призрачным колдовским светом. Такого же цвета трава, первая, едва вылезшая, мягко стелилась под ногами. Где-то за дорогой, в чаще, тоскливо завыл волк.

– А хорошо бы было устроить на них облаву, – кивнув в сторону воя, тихо сказал красавчик Фриддлейв.

Это была хорошая идея, и Хельги пожалел, что выдвинул ее не он, а Фриддлейв. Красавчик имел все шансы стать лидером, чего, понятное дело, не меньше, а может, и больше хотел и Хельги.

Когда потянулись слева верхние луга, Ингви Рыжий Червь предложил позвать Трэля Навозника, чтоб тот показал точно, где он там кого видел.

– Обойдемся и без Навозника, – сухо возразил Хельги.

Фриддлейв промолчал, и Хельги понял: если что-то пойдет не так, Красавчик обязательно вспомнит эти его слова и не замедлит высказаться в пользу Рыжего Червя, мол, тот дело предлагал, да этот Хельги Змеиный Язык, как всегда, все испортил. Так ли на самом деле думал красавчик Фриддлейв или нет, сказать было трудно – скорее всего, вились в его голове подобные мысли, как не виться, если реальных претендентов на роль вожака молодых, пожалуй, только двое – он и сын Сигурда ярла. Надо же – сама судьба свела их сейчас выпавшим жребием, волей-неволей приходилось действовать единой командой.

Водопад показался неожиданно: блеснул из-за холма серебром, загудел, перекрывая шум подбиравшихся почти к самому берегу елей. Слева от водопада, через лес, темнела усадьба Альвсенов. Тишина стояла вокруг, лишь иногда за сараями глухо брехали собаки.

– А правду говорят, что есть такие селения, где аж целых два десятка домов? – неожиданно шепотом поинтересовался Снорри.

Фриддлейв хмыкнул, а Ингви Рыжий Червь пояснил, что еще и не такие есть – домов в полсотни!

– Полсотни! – ахнул Снорри. Потом шмыгнул носом, недоверчиво покачав головой: – Разве столько бывает? Наверное, врут люди.

– Хватит болтать! Смотрите.

Фриддлейв показал на тропинку, что вела от усадьбы к мосткам на берегу ручья, у самого водопада. Около мостков, справа и слева, темнели заросли ивы. Кажется, слева, в кустах, что-то шевельнулось. Нет, показалось. Хельги потряс головой и вместе с другими спрятался за деревьями: на тропинке показались вышедшие из лесу девчонки. Трое, как и говорил Ингви. Шли весело, переговариваясь и смеясь, в одних тонких туниках – ночь выдалась теплая. Одна темноволосая, длинная, другая рыжая, а третья… Третья – настоящая красавица. Лица, правда, не разглядеть, но Хельги чувствовал – красавица! А как серебрились в свете луны ее длинные, распущенные по плечам волосы! Нет, Сельма, конечно, лучше, но…

Смеясь, девчонки по очереди потрогали ногами воду в ручье и дружно сбросили туники. Харальд Бочонок цинично прищелкнул языком, а примолкший Снорри забыл все свои вопросы.

Впрочем, нагие приезжие нимфы не очень-то долго позволили любоваться собой: поднимая тучи брызг и радостно визжа, с разбегу бросились в воду.

– С ума сошли! – ахнул Приблуда. – Холодина же!

– Пожалуй, пора запускать Снорри, – деловито предложил Ингви Рыжий Червь.

– Давай, давай, Снорри, раздевайся, – поддержал его Фриддлейв. – Да побыстрее, что ты там копаешься? Подплывешь к девчонкам, скажешь, что с соседнего хутора, мол, и друзья твои на том берегу купаются, ну, дальше сам сообразишь, не маленький. Да не дрожи ты, уж тебя-то они точно не испугаются.

– Они-то не испугаются, а я? – снимая рубаху, прошептал Снорри. – Штаны-то хоть оставьте.

– Как хочешь, – пожал плечами Фриддлейв. – Хочешь обратно мокрым идти, пожалуйста, лезь в штанах в ручей.

Пройдя по берегу до кустов, Снорри бесшумно погрузился в холодную воду и быстро поплыл к девчонкам. Ивовые заросли слева от мостков снова шевельнулись. Хельги покрутил головой. Интересно – ветра вроде бы нет. А, это, наверное, Трэль Навозник, бросив стадо, спустился с верхних лугов, подсматривает, мать его за ногу! Надо б его за такие дела вздуть как следует.

Снорри между тем уже подплывал к девчонкам, и те, судя по всему, его не очень-то испугались. Вылезли на берег, быстро оделись. О чем-то заговорили, засмеялись, засмеялся и Снорри, показал рукой на лес – мол, там дружбаны сидят, дожидаются, познакомиться хотят аж до страсти.

– А сколько их там? – с интересом поглядывая на Снорри, спросила одна из девчонок, длинная.

– Че… четверо… Не считая меня, – отозвался тот.

– Что-то больно уж много, – стрельнув глазами, хохотнула рыжая и предложила, неожиданно подойдя сзади: – А может, он врет все? Давайте выбросим-ка его обратно в ручей!

– Не надо в ручей, – всполошился Снорри. – Не надо! Не на…

Все-таки девчонки его окунули. Вынырнув, Снорри выбрался на берег, обиженно отфыркался, громко обозвал девок дурами и заявил, что сейчас вообще уйдет восвояси.

– Ну, это если мы тебя отпустим, – под общий хохот тут же сообщила рыжая. – Ну ладно, зови давай своих друганов. Пускай к ивам плывут, да только не очень торопятся,мы хоть причешемся. И смотри, чтоб не увидал никто. Давай, давай, плыви, не подсматривай!

– Больно надо, – отмахнулся Снорри, чем вызвал новый приступ веселья.

Одна из девчонок – та самая, с серебряными волосами, что так понравилась Хельги, – оставив подруг, отошла за ивы, к ручью.

– Куда ж ты, Эрна? – закричали вслед те.

Эрна лишь отмахнулась: на хуторах парни неторопливые, пока появятся эти деревенские ухажеры, лучше еще раз окунуться – водица, правда, холодна, да ночь теплая. Когда еще тетка Грачиха с усадьбы выпустит!

Харальд с Ингви и Фриддлейвом уже подходили к девчонкам, а Хельги, зайдя за ивы, не отрывал глаз от Эрны. Как здорово та плыла! Быстро, ловко, с явно видимым удовольствием. Хельги не смог бы сказать, куда из его сердца делась в этот миг Сельма, да, скорее всего, никуда не делась, просто… Просто тут было нечто иное, вон и Фриддлейв тоже вроде бы словно всех своих девок забыл. Забыл… А вот кто-то явно не забыл! Хельги четко разглядел, как из густого кустарника слева от мостков отделилась вдруг быстрая черная тень, бесшумно ныряя в воду. А не за Эрной ли поплыл неведомый злодей? Что злодей – Хельги ни секунды не сомневался, с чего бы хорошему-то человеку прятаться? Они вон ведь не прячутся… Гм… В смысле – прячутся, но не ото всех. Ладно, посмотрим, кто там такой…

Хельги скинул тунику и нырнул. Ледяная вода обожгла тело. Вынырнув, юноша принялся яростно работать руками. С шеи его на тонкой цепочке свисал амулет – золотое изображение Мьельнира, волшебного молота Тора… Да, так и есть! Кто-то быстро плыл к беспечной купальщице. Интересно, с какими целями? Девчонка ведь не одна, с подругами, да и усадьба близко. Хоть и скрыта за лесом, да ведь стоит только крикнуть… Если, конечно, успеет. А что? Подплыть прямо под девчонку, дернуть за ногу, чуть-чуть притопить, потом вытащить на берег и пять минут делай с ней все, что хочешь, если и выживет – так все равно ничего помнить не будет. Покуда там подруги прочухают, тем более они, кажется, и впрямь увлеклись новым знакомством. Что ж, их понять можно: надоест каждый день веретена крутить, не норны же, в самом-то деле! А потом – и вовсе выкинуть в ручей, сама утонула, и поделом, кто ж в этакой воде купается?

Эх, жаль, меч остался на берегу! Впрочем, а зачем меч? Ведь можно же сделать с неведомым злодеем то, что он хочет сделать с девушкой. Нет, не изнасиловать его, конечно, а так же – чуть притопить… Вон он как раз погружается глубже. Рыжая шевелюра, мощное мускулистое тело, мокрая бородища – ха, так это же Бьярни, младший из братьев Альвсенов! Надо же… Тогда он точно не оставит девчонку в живых. После, когда найдут труп, запросто свалит все на нидингов, тех, кто якобы покушался и на его коров. О, боги! Да на них же, молодых, и свалит все свои гнусности Бьярни: коров чуть не угнали, почему б и не лишить чести девчонку? Поди потом попробуй докажи что другое на тинге!