Чтение 18–й страницы книги ~Ф.М. (том1)~

— Браво, Валентина, — склонил голову Ника. — Садись, поехали за ней.

Но ассистентка пребывала в задумчивости.

— Шеф, вы ее хорошо рассмотрели?

— Да, а что?

— Видели, как она на меня глянула, когда мимо проходила?

— Нет, не обратил внимания. Валентина поцокала языком.

— План меняется.

— Почему?

— Не клюнет она на вас. Я этот взгляд хорошо знаю. В интернете вашем главного не написали. Розовая она, сто пудов. В смысле, наверняка.

— Какая-какая?

— Розовая. Лесба. Поэтому и с голубым Раульчиком замутила. Ему удобно, и ей тоже. Шеф, давайте за руль.

Она сдернула с носа зеркальные очки, вынула наушник. Отдала Николасу.

— Ты что?

— Спокойно. На арену выходит Валентина, укротительница розовых львиц. Легенда меняется. Вы сами по себе — папа с дочкой. Или папасик с лялькой. Неважно. Сидите себе, обедайте. Всё сделаю сама.

Столики были установлены на дощатом помосте, нависшем прямо над рекой. Слева, на таких же мостках, пляж с лежаками.

Мягкая тень от зонта, волны прохладного воздуха от вентиляторов — всё здесь располагало к релаксу или, как говорили в прежние времена, к неге.

— А цены не очень дорогие, — сообщила Саша, углубившаяся в изучение меню. — Салат из крабов 22 рубля, отбивная из мраморной говядины — 55. А что такое «мраморная говядина»?

— Черт ее знает. Но это не рубли, это у.е. Видишь, внизу написано?

Девушка в ужасе отложила карту.

— Не беспокойся. Выбирай, что хочешь. Клиент оплачивает все расходы.

Он помахал платиновой кредиткой, полученной от Аркадия Сергеевича, но сам в меню еще не заглядывал — всё время следил за «объектом», Марфой Захер. Вот когда зеркальные очки пригодились.

Валя заняла столик по соседству с литагентшей, которая, на счастье, обедала в одиночестве. Сейчас она, посасывая сигарету, как раз делала заказ. Голос уверенный, слышен издалека. По всему видно — эта дамочка здесь, как дома:

— Просто порежьте зеленюшечки, капельку ачетто бальзамико, оливкого маслица ложечку — Марио знает, какое я люблю. А рыба у вас сегодня какая?

Едва официант удалился, за дело взялась Валентина.

Подошла с сигаретой в руке, что-то сказала — очевидно, попросила прикурить. Наклонившись к зажигалке, бросила на Марфу длинный взгляд из-под челки (Фандорин поморщился).

— А можно, я буду закуску, первое, второе и третье? — тронула его за руку Саша.

— Что? Ну конечно можно.

Когда он снова повернулся, обе красотки уже сидели рядом, а официант переносил с одного столика на другой Валин прибор.

— Кажется, контакт налажен, — прошептал Ника.

— Угу.

Но для Саши вокруг было слишком много всего интересного. Определившись с выбором блюд, она стала вертеть головой во все стороны.

— Ой, глядите, голая совсем!

На самой ближней к столикам лежанке спиной кверху загорала фантастически сложенная девица. В первый миг Николасу тоже показалось, что на ней ничего нет.

— Что ты, она в трусах. Видишь?

Из складки между ягодиц высовывался шнурочек телесного цвета и, раздвоившись, охватывал талию. Николас поскорей отвел взгляд.

Принесли закуску: ему салат, Саше селедку под шубой. Девочка сосредоточенно заработала вилкой.

За интересующим Нику столиком дружба крепла прямо на глазах. Марфа и Валя о чем-то перешептывались, лазили вилками друг к дружке в тарелки. На шефа ассистентка ни разу не посмотрела, она была вся в образе.

Но минут через десять вдруг встала, направилась в сторону туалета и метнула на Нику быстрый, многозначительный взгляд.

Немного выждав, он пошел туда же.

— Всё на мази, — скороговоркой сообщила помощница, поправляя прическу перед зеркалом. — Сейчас поедем к ней смотреть коллекцию бабочек. Она в Жуковке живет. Интересная женщина. С шармом.

— Каких еще бабочек? — нервно зашептал Фандорин. — Валентина, я вовсе не требую от тебя таких жертв!

Она проникновенно посмотрела на него.

— Для вас, Николай Александрович, я пойду на что угодно. Вы же знаете.

— Да не надо мне! — разозлился он. — Неужели нельзя с ней без этого про Достоевского поговорить?

Валя обрадовалась:

— Ревнуете?

— При чем тут ревность!

— Ну и нечего тогда. Потусуйтесь тут с Сашкой пару часиков. Потом подваливайте в Жуковку, там кафешка есть итальянская. Ждите. Вот вам ключи от тачки, меня Марфуша подвезет.

— А документы на машину?

— Зачем? Кто на Рублевке «бентли» остановит?

Саша поела по полной программе, а поскольку торопиться было некуда, схомячила (еще одно слово из Валиного глоссария) целых три десерта.

Ника скучал. От нечего делать прислушивался к разговорам.

Слева два молодых человека в концептуально продранных майках увлеченно обсуждали новые модели мобильных телефонов.

Справа ланчевал одинокий бизнесмен в летнем льняном костюме и всё время вел переговоры по телефону. Слова были вроде все понятны, но смысл этих речей от Николаса ускользал:

— Я уже озвучивал, что мы как бы готовы порешать этот вопрос в плане поддержки. Привлеченку обеспечим. Но только если объект реально в шаговой доступности… — и дальше всё в том же роде.

Бизнесмен ушел, за его стол села парочка, парень с девушкой, оба в купальниках, и громко начали обсуждать всякие интимности.

— Что за предъявы, Макс? Я прямо в шоке! — горячилась барышня, изъясняясь на причудливой смеси блатного говорка и гламурного слэнга, которая в ходу у нынешней продвинутой молодежи. — Подумаешь, эпиляцию не сделала! А сам дезодорантом не пользуется!

— Не гони, — обиделся кавалер. — У тебя чего, нос заложило? На, нюхай! «Хуго Босс», летняя коллекция! Знаешь, Оксан, тебе пора серьезно задуматься о наших отношениях. Надо уважать сексуального партнера!

Николас покраснел и заскрипел стулом.

— Саша, может быть, переберемся на пляж?

Саша позагорала, потом переехали в Жуковку, еще и там в кафе насиделись. Валентина заставляла себя ждать.

Девочка несколько раз спросила, где та и что, но Фандорин отвечал уклончиво.

Наконец, появилась. Ленивой, как у нагулявшейся кошки, походкой подошла, промурлыкала:

— Ух, я такая голодная! Девочки, что это у вас там на витрине за салатик? Несите! И булочку! Две!

Моральный облик помощницы Николасу был давно и хорошо известен, поэтому от нравоучений он воздержался и лишь спросил:

— Ну?

Валентина подмигнула:

— Бинго! «Нет таких крепостей, которых не могли бы взять большевики». Это из кино одного, старого.

— Значит, рукопись, действительно, у нее? Можно докладывать клиенту?

Ника знал, что помощнице не хочется комкать рассказ о своих подвигах, но Саше выслушивать все эти неаппетитные подробности было совершенно ни к чему.

Однако сбить Валю не удалось.

— Рассказываю. Приезжаем к Марфуше. Сначала то-сё, бабочек смотрели… — Она выразительно покосилась на шефа.

— Я знаю, это инсектариум называется, — сообщила Саша. — Много бабочек? Красивые?

— Только две, но шикарные.

Ника пнул ассистентку под столом ногой.

— Что рукопись? Как ты вышла на тему?

— Всё по плану. Пили кофе, лялякали про литературу. Мы же интеллигентные девушки. Она Мураками обожает, Коэльо для нее простоват, но Харуки — супер. А я ей говорю: твой япошка — лажа, вот русская классика — это рулёз. От Достоевского, говорю, прямо залипаю вся. У меня дома ПээСэС, пятьдесят томов, так я их с первого до последнего читаю, как заведенная, а как закончу, снова начинаю. Что ни говори, а наша русская литература самая великая на свете. Особенно Достоевский, говорю, меня жутко заводит. Он такой сексуальный. Тут тебе и садо-мазо, и фетишизм, и лесби, только умей между строчек читать. И пересказала ей Сашкиного папаши лекцию, близко к тексту.

— Про лесби там ничего не было. А в полном собрании сочинений Федора Михайловича не пятьдесят томов, а тридцать, — поправил Фандорин.

— Неважно. Важно, что Марфутка клюнула. Говорит: «А если я тебе дам почитать романчик Достоевского, которого никто на свете еще не читал? У меня есть». Я ей: «Иди ты».Ну, она и рассказала, как было дело. Явился к ней один лох с ушами (это она, Сашок, твоего ботинка так описала. В смысле, родителя). Он по телеку видел передачу про литагентство — Марфуша каналу проплатила, для пиара. Типа про прочные связи с культурной элитой Запада, про контакты с зарубежными издателями. Ну и повелся. В смысле, купился. Короче, поверил. Позвонил в офис, потом пришел. Вежливый такой, скромненький, в очочках. Она бы сейчас на него посмотрела, — хохотнула Валя. — Надо будет ее после в палату сводить, Марфушке понравится… В общем взяла она кусок рукописи, отвезла к экспертше, самой главной по Достоевскому. Та говорит: верняк.

— А как звали экспертшу? — спросил Николас.

— Я не спросила. Что, надо было?

— Нет, я и так знаю.

То-то Элеонора Ивановна засмеялась, когда он сказал по телефону про рукопись. «Снова-здорово» — так она выразилась. И потом вела себя странновато…

— Она смешно про экспертшу эту рассказывала. Заранее узнала, что у той такса — сто баксов. Приходит, а старушка требует триста. Кстати, не больно-то удивилась, будто ей каждый день по новому Достоевскому притаскивают. Марфушка ей: «Нет вопросов. Сто даю сразу, двести потом». Ну а когда заключение получила, кинула пенсионерку. «Стыдно, говорит, в вашем возрасте клиентов дурить». Марфушу на козе не объедешь.

Теперь Нике стало понятно, почему Моргунова вела себя с ним так настороженно и почему не дала в руки результат экспертизы, пока не получит расчета. Тут вообще многое начинало проясняться. Не больно удивилась? Еще бы! Можно не сомневаться, что у Элеоноры Ивановны к тому времени уже успел побывать коллекционер Лузгаев, с другим куском того же текста. Поэтому, наверное, и таксу подняла. На спрос отреагировала, жадная ведьма.

— Что было дальше? Она заплатила Морозову аванс?

— Ни шиша она ему не заплатила. Марфушу раскрутить на бабки непросто. Нагнала пурги полную тундру. В смысле, заморочила лоху голову. Сказала, книжку издать не проблема, хоть у нас, хоть за границей. Но заплатят только за первую публикацию, а потом всякий, кому не лень, может перепечатывать и гнать любые тиражи. Писатель-то давным-давно помер, законных наследников нет.

Это называется public domain, общественная собственность. Но есть одна хитрость, специально для таких случаев придумана. Вы, говорит, несколько страничек подпортите, чтоб прочесть было нельзя. А потом типа как проведете научную работу — восстановите текст. Тогда он юридически будет считаться вашей редакцией авторского текста, и права окажутся все ваши. Не баба, а Государственная Дума, даже еще умнее. Эту «редакцию» купят во всем мире, Марфуша устроит. За посредничество ей 50 %. Рукопись оставиласебе. Сказала, что будет иностранным издателям показывать, ну а на самом деле, чтоб дедок не передумал. Кстати, что с ним стряслось, она не в курсе. Говорит, пропал куда-то, на звонки не отвечает.

— Ты саму рукопись видела?

— Нет. Стала клянчить, а она ломается. Я, говорит, раненая, истекаю кровью, сегодня нельзя. Это она кекс резала и палец чуть-чуть ножиком задела. Всего одна капелька крови вытекла, и ту я языком слизнула.

У Саши на лбу появилась удивленная морщинка.

— Это она меня нарочно завлекает. — На лице Вали вновь возникло блудливое, кошачье выражение. — Чтоб я снова приехала. Говорит, спрятала рукопись в надежном месте, потому что этим бумажкам цена минимум миллион зеленых.

— Ты уверена, что «надежное место» находится в доме?

— Да. Она сказала, завтра приезжай, достоевскоманка. Дам почитать, на сладенькое. Так что рукопись здесь, в Жуковке. Улица Серафимовича, дом 25. Сами видите: моя жертва была не напрасна. Завтра помусолю странички в руках, для стопроцентной уверенности, и можете докладывать. Но учтите: Марфа — тетка ушлая. Заломит еще дороже, чем коллекционер. Хотя, насколько я понимаю, это уже не наша проблема. Пускай спонсор с ней договаривается.

— Ты права, — согласился Фандорин. — Подождем до завтра. Я тебе дам прочесть ксерокс, чтобы ты проверила, совпадает ли конец второй части с началом третьей. Итак, откладываем до завтрашнего утра.

Но до завтрашнего утра было еще очень далеко. И наступило оно не для всех.

Разбудил Николаса телефонный звонок. Правда, утро было не раннее, половина одиннадцатого. Ночью у Фандорина состоялся разговор с Алтын по поводу уроков музыки — длинный, мучительный и безрезультатный, потому что говорить прямым текстом он не решился, а жена упрямо делала вид, что не понимает причины его недовольства. Легли в третьем часу обиженные друг на друга, и потом еще он долго не мог уснуть.

Так вот, звонок:

— Шеф, хреновые дела. — Валя, голос дрожит. — Позвонила Марфе, как договаривались. Трубку берет мужик. Я подумала, ошибка. Второй раз набираю — снова мужик. «Вам, говорит, наверно, Марфу Леонидовну? Она не может подойти, кто ее спрашивает?» Не понравилось мне это. Не стала отвечать, отключилась. Через 15 минут звонок. Тот же мужик.Называет по имени-отчеству, представляется: оперуполномоченный такой-то. В каких отношениях вы состояли с покойной Захер?

Ника вскрикнул.

— Вот и я тоже заорала. Мент говорит: «Нужно поговорить. Сами приедете, или вас принудительно доставить?» Это они меня по номеру мобильного вычислили. Грохнули ее, сто пудов грохнули! У такой акулы наверняка врагов хренова туча. А в доме повсюду мои отпечатки! Звоните своему депутату, шеф, отмазывайте меня!

Дрожащим пальцем Ника набрал телефон Сивухи. Коротко рассказал про вчерашние события и про Марфу Захер. Потом про главное.

— Почему вы не сообщили мне прямо вчера, что рукопись найдена? — недовольно спросил Аркадий Сергеевич.

— Хотели проверить. Что делать моей Валентине? Ехать по вызову или нет?

Большой человек помолчал, подумал. Надо отдать ему должное — спокойствия не утратил.

— Вы уверены, что рукопись в доме?

— Так она сказала моей ассистентке.

— Охо-хо, — вздохнул Сивуха. — Литагентша-то черт с ней. Как бы рукопись не пропала. Вот что. Ассистентке скажите, пусть пока никуда не едет. Сейчас выясню, что там случилось. Перезвоню.

Разбирался он примерно полчаса — Валя за это время звонила восемь раз.

Девятый звонок, наконец, был от Аркадия Сергеевича.

— Имею две новости, хорошую и плохую. Начну, как положено, с хорошей. Марфа Захер не убита. Произошел несчастный случай.

— Уф, — шумно выдохнул Николас.

— Поскользнулась в ванной на мокром полу. Основанием носа стукнулась о край биде. Со всего маху. Вместо носа — кровавая лепешка. Вскрытие показало, что от удара верхняя часть носовой кости вошла в мозг. Редкостное невезение. Такое иногда случается в драке, если резко бьют кулаком или ребром ладони снизу, под определенным углом. А тут — жахнулась всей массой тела. К тому же от наркоты у нее суставы все вихлялись, мышцы расслаблены. Она под дозой была, это установлено. В крови высокое содержание какой-то наркотической дряни, мне сказали название — забыл. Наширялась, да и не удержалась на ногах. Подозрений на умышленное убийство никаких. Дом по периметру на сигнализации, следов проникновения нет. Милицию вызвала горничная, она неподалеку, в поселке живет. Возвращалась из гостей поздно ночью, видит: в доме свет. Решила проверить — ну и обнаружила… Так что опер вашу девчонку хотел на испуг взять. Его контакты по наркотикам интересуют. Но я объяснил начальству, что к чему. Успокойте свою ассистентку. Вызов к оперуполномоченному отменяется.

Как все-таки удобно жить в неправовом государстве, подумал Фандорин. Столько неприятных проблем можно решить парой телефонных звонков. Если, конечно, знаешь правильных людей.

— А плохая новость?

— Рукописи нет. — Даже по телефону было слышно, как Сивуха скрипнул зубами. — …Дом обыскали очень тщательно. Они же надеялись найти наркотики. Что-что, а искать там умеют, профессионалы. Бумаги все тоже просмотрели. Папки с рукописью нет, я спрашивал. А ведь это не иголка. Так что наврала покойница вашей ассистентке.

— И «перстень Порфирия Петровича» мы не нашли… — вздохнул Ника. — Я этот чертов стишок наизусть выучил: «Пять камешков налево полетели». Каких камешков? Драгоценных, что ли? Но драгоценных камней всего четыре: алмаз, изумруд, сапфир, рубин. Иногда прибавляют жемчуг, хотя он, строго говоря, не камень. Почему налево полетели пять, а вниз только четыре? Если пятый — «багрянец» — то, может, это рубин? Но перстень-то с бриллиантом! А что если всё совсем не так, и…

— Послушайте! — рассердился клиент. — Выкиньте вы из головы эту муру про перстень, не занимайте ею мозги! Я вам плачу за поиск рукописи — вот на ней и сосредоточьтесь!

— Марфа Захер говорила Вале про какое-то «надежное место». Может, тайник? — упавшим голосом предположил Николас.

Аркадий Сергеевич оживился.

— Хотите поискать сами? Это я организую, не проблема. Я в ваши способности верю.

У калитки дома 25 по улице Серафимовича Фандорина поджидал оперативник в штатском, сидел в джипе «лексус», то есть, по Валиной классификации, являл собой классический образчик «оборотня». На долговязого магистра профессиональный криминалист посмотрел со скептической гримасой.

— Искать будете? Ну попробуйте.

В юридические тонкости ситуации — на каком основании и с какой стати постороннему человеку позволяется рыться в доме покойницы — лучше было не вдаваться. Нечего лезть с английским уставом в русский монастырь.

Ника и не стал. Есть задание, его нужно выполнить.

Прошелся по небольшому, но стильному жилищу светской львицы. Всюду сталь, никель, хром, яркие пятна цветного пластика. Броско, но холодно и неуютно. Николас предпочел бы ночевать под мостом, чем жить на этой орбитальной станции.

Понаблюдав, как Фандорин в нерешительности бродит по пустым комнатам, оперативник презрительно бросил: «В машине побуду» — и вышел.

Где же искать папку?

Идей не было. Тем более что здесь уже очень тщательно поискали.

Он заглянул в основательно выпотрошенный кабинет, в оранжево-синюю спальню, в ощерившуюся выдвинутыми ящиками кухню.

На всякий случай покрутил в пальцах дублон. Вдохновение не нахлынуло. Зато захотелось в туалет.

Так Николас оказался в аквазоне, как по-гламурному называют санузел — если таковой, конечно, достоен этого красивого названия.

Санузел Марфы Захер был настоящей, стопроцентной аквазоной.

Спустив воду в унитазе, изображавшем раковину-жемчужницу, Фандорин огляделся вокруг. Джакузи, гидромассажная кабинка, зеркало во всю стену — это ладно, но главным украшением просторной комнаты был широченный аквариум.

Установленный посередине помещения, на особой тумбе, он посверкивал голубыми бликами, внутри проглядывал коралловый риф, а вокруг него чертила круги маленькая акулка.

Вот что такое настоящий шик!

Ника подошел ближе и застыл, зачарованный мерным, невыразимо изящным кружением стальной рыбины.

Морской аквариум был давней мечтой мужской половины фандоринского семейства. Ника с сыном, бывало, по часу простаивали в специализированном магазине, рассматривая разноцветные кораллы и рыб райской расцветки. Такой резервуар, как этот, стоил минимум полмиллиона рублей. Вот если удастся выполнить заказ Сивухи, может быть…

Ужасно хотелось дотронуться до рифа, попробовать, какие они, кораллы, на ощупь. В магазине, при продавце, этого не сделаешь, а тут никого.

На всякий случай оглянувшись на дверь, Фандорин засучил рукав повыше, наклонился и сунул руку в теплую воду.

Акулы он не боялся. Серые рифовые неопасны. В магазине говорили, что можно чистить аквариум, не обращая на них внимания.

Он все же не спешил лезть слишком глубоко — следил за акулой. Но она, действительно, не проявила к фандоринской пятерне ни малейшего интереса. Успокоенный, он опустил руку по локоть, потрогал дивный каменный цветок ярко-алого цвета. Поверхность коралла оказалась неожиданно твердой и острой.

Черт, порезался!