Чтение 4–й страницы книги ~Последний оргазм эльфийского короля~

– Кто они такие, эти косматые обезьяны?

– Серые гоблины, – отозвался рыцарь, – воины Вам-Кир-Дыка. Они охотились за вами, леди Активиа, – я почувствовал их присутствие ещё в гостинице, где мы ночевали. Они натасканы на выполнение особых заданий, владеют кое-какой магией, хитры, беспощадны, опасны. К счастью, их было немного, и они не ожидали встретить боевого мага, –он криво усмехнулся, – иначе исход нашей встречи мог быть совсем другим. Серые гоблины – умелые бойцы, диверсанты-коммандос, говоря языком вашего мира.

– Чего-чего-чего? А откуда тебе известны понятия моего мира?

– Я там бывал, – ответил де Ликатес – просто, словно речь шла о поездке в соседнюю деревню.

– А поподробнее можно?

Я заинтересовалась не на шутку. Это что получается, попасть из мира в мир можно не только случайно, но и по собственному желанию? Значит, если этот мир станет мне поперёк горла, я смогу отсюда слинять? Вопрос был не праздным – перед моими глазами ещё стояли изрубленные тела серых гоблинов, в ушах ещё звучали их предсмертные хрипы, а после слов Хрума я поняла, что могло быть и наоборот – одни клыки у этих мартышек чего стоят.

– Можно, но, – маркиз привстал на стременах, высматривая что-то в лесной чаще, – попозже, ладно? Я вам расскажу, леди, но не сейчас – не время.

Я не стала проводить немедленное дознание и послушно умолкла – мужчины любят послушных женщин и при этом не задаются вопросом, не напускная ли это покорность. Но для себя я твёрдо решила, что вытяну из моего паладина всё – с живого с него не слезу, пока он не удовлетворит моё здоровое любопытство! Тем временем дымный столб становился всё ближе – я уже чувствовала запах гари, – и минут через пятнадцать мы увидели постоялый двор, вернее то, что от него осталось: дымящиеся развалины.

Предчувствия меня не обманули: здесь была резня – следы жестокого побоища видны были на каждом шагу. В траве лежали иссеченные трупы – много, и не только мужчины, но и женщины, и даже дети. Последние, наверно, спасались бегством, но далеко им уйти не удалось. На некоторых телах я заметила рваные раны – гоблины грызли несчастных зубами, убивая и попутно закусывая. Надсадно жужжали жирные зелёные мухи, а из-под обугленных стропил сожжённого дома, похожего на чёрный скелет громадного зверя, тянуло удушливой вонью горелого мяса. Примерно так же воняет подгоревшее барбекю, вот только здесь была совсем другая жарёха. Блин, во всех мирах одно и то же…

– Гоблины напали внезапно, – голос Хрума звучал монотонно, словно рыцарь читал по бумаге, – под утро, когда все крепко спали. Подожгли дом и рубили тех, кто выскакивал из огня. Раненых потом тоже бросили в огонь.

Я только сглотнула.

– Среди тех, кто здесь ночевал, не было ни воинов, ни сильных магов, – рыцарь говорил, полуприкрыв глаза, и я поняла, что он просматривает минувшее, – только крестьяне и ремесленники. Было ещё несколько охотников, и они сопротивлялись – вон, видите? – он показал на волосатый труп с расколотой головой, валявшийся у самых руин; рядом лежал второй такой же.

– А зачем серым это было надо? – хрипло спросила я. – Ведь они же, как ты говоришь, искали меня.

– Гоблины хотели напасть на нас на пустынной дороге, чтобы им никто не помешал, – а вдруг среди проходящих путников случайно оказался бы кто-то магически сильный?Они перебили всех, кого застали здесь, и зажгли постоялый двор. Расчёт безошибочный – дым виден издалека, и мирные путешественники не решились покинуть крепость. Анападавшие поспешили нам навстречу – у каменной россыпи лучшее место для засады. Гоблины так торопились, что даже не подобрали своих убитых.

– О какой крепости ты говоришь?

– Там, на перевале, – маркиз махнул рукой, – есть небольшой форт. Он расположен как раз на середине пути через горы. Не то что бы крепость в полном смысле слова – места здесь обычно мирные, – но там можно отсидеться и переждать опасность под защитой стен и местного гарнизона. Вот путники, увидевшие дым, так и поступили – поэтому-то нам с вами никто и не встретился.

До моего слуха донёсся стук копыт. Сюда кто-то направлялся, причём не один – стук был множественным. «Господи, опять снова-здорово, – подумала я, – сколько можно!»,но Хрум оставался спокойным.

Из-за поворота дороги показалась толпа вооружённых всадников – я разглядела мечи, копья, щиты и доспехи. Их было человек пятьдесят, и мне стало неуютно.

– Это не враги, – успокоил меня де Ликатес, почувствовавший моё напряжение, – это солдаты короля.

Похоже, мой рыцарь был в Эххленде достаточно известной личностью – его узнали. Плечистый воин, скакавший впереди этой живописной конной группы, поднял забрало.

– Мы успели, – пробасил он. – Хвала небу, что вы не встретили серых, маркиз!

– Вообще-то вы опоздали, капитан, – иронично ответил Хрум, – здесь уже некого спасать. А с воинами Вам-Кир-Дыка мы встретились. Вы тоже сможете с ними встретиться, если не поленитесь проскакать ещё минут двадцать, – они отдыхают в непринуждённых позах возле Зелёных Камней.

– Нас задержали, – сконфуженно пробормотал капитан. – Гоблины напали на нас на полдороге. Я потерял одиннадцать солдат и три часа времени, пока не покончил с ними.

– Значит, они разделились, – задумчиво произнёс де Ликатес. – Половина ловила нас, остальные держали тыл, чтобы никто не пришёл нам на помощь. Вам-Кир-Дык всерьёз вами заинтересовался, леди Активиа.

«Лучше бы мной интересовался кто-нибудь другой» – подумала я, но промолчала.

Солдаты короля во главе с капитаном, оставив у развалин постоялого двора с десяток воинов, поскакали к месту нашей деловой встречи с вамкирдыковцами, а мы с маркизом направились в противоположную сторону.

– Послушай, Хрум, – сказала я, когда пепелище скрылось из глаз, – как ты думаешь, в лесу ещё прячется кто-нибудь? В смысле, из серых гоблинов?

– Нет, – рыцарь покачал головой. – Во-первых, я бы почувствовал, во-вторых, такие диверсионные отряды невелики – в них не бывает больше тридцати бойцов. Здесь всё-таки Полуденная сторона: большой отряд тёмных эххов быстро заметит кто-нибудь из магов, и…

– Понятно, – кивнула сообразительная я. – Арифметика – наука точная.

Над дорогой в планирующем полёте прошли две здоровенные птицы. Они пролетели прямо над нами; я разглядела кривые клювы, широкие крылья и поджатые когти, но больше всего меня поразило осмысленное выражение круглых немигающих глаз этих птичек – они явно к нам присматривались (и вряд ли с добрыми намерениями). Очевидно, мы (особенно боевой маг) были оценены пернатыми по достоинству – эти типа кондоры взмыли вверх, как сверхзвуковые истребители, и шустро (иначе не скажешь) исчезли в голубом небе.

– Летуны-шустрики, – пояснил Хрум, – опасные создания, хотя и разумные – даже говорить умеют.

Как же, как же, помню – Окстенелла говорила. Кажется, они обожают приносить своим птенчикам вместо червячков головы одиноких молодых симпатичных девушек. Нет, я в упор не понимаю, какого хрена столько мальчиков и особенно девочек писают кипятком от желания попасть в средневековый мир фэнтези. Да в этом мире цивилизованный человек не проживёт и часу – сожрут, и спасибо не скажут! Я тут без году неделя, а сколько уже всего навидалась – и песчаник, и дракон, и эти макаки зубастые. Но со мной носятся, как с писаной торбой, охраняют, опекают, кормят-поют, спать укладывают, а если бы я была предоставлена самой себе? Блин, подумать страшно…

– С тобой мне нечего бояться, мой славный рыцарь, – пропела я, одарив Хрума самой убойной для мужиков улыбкой из моего арсенала. – Даже если появится страшный дракон, он не осмелится приблизиться к нам на длину твоего меча!

– Дракон? Дракон – это серьёзно. Они владеют могучей магией и устойчивы к чужой магии, но ради вас, очаровательная леди Активиа, – де Ликатес улыбнулся своей потрясной белозубой улыбкой, – я готов сразиться и с драконом!

Так, подумала я, кажется, контакт налаживается…
* * *

В крепости мы не задержались – устроили что-то типа позднего обеда или раннего ужина в местной харчевне (поесть давно было пора, только вот ни у Зелёных Камней, ни на развалинах постоялого двора у меня совсем не было аппетита) и поехали дальше. Комендант форта, грузный седоусый мужик, советовал нам остаться на ночлег, но Хрум отрицательно покачал головой.

– У нас мало времени – мы спешим. Заночуем у водопада – там хорошее место, и я доверяю своему мечу больше, чем крепостным стенам и пикам ваших солдат. К тому же, если мы останемся здесь, нам всё равно придётся следующую ночь ночевать под открытым небом, а от водопада мы за день доберёмся до ближайшего селения по ту сторону гор.

Комендант не настаивал – магу виднее, и хитроумная я тоже не стала возражать. Я уже поняла, что де Ликатес сможет меня защитить где угодно и от кого угодно, но главное – я видела, что в крепости мне не удастся остаться с Хрумом наедине: так, чтобы нам никто не мешал. Народу здесь собралось – как на Дворцовой площади во время рок-концерта, и то и дело с востока прибывали всё новые и новые странствующие-путешествующие. И уезжать они не торопились: ждали возвращения капитана и его отряда с известием, что дальнейший путь на запад безопасен.

Настроение у меня заметно улучшилось. Страсти-мордасти позади, кругом природа, погода, и самое главное – маркиз, похоже, ко мне неравнодушен. Из нашей с ним утренней беседы я поняла, что здесь у них сильны кастовые предрассудки: если, например, простой эхх возжелает даму-аристократку, то для него это может плохо кончиться. Причём строгий суд в любом случае будет на стороне упомянутой дамы, даже если она откровенно и нагло требовала любви упомянутого рядового гражданина, а потом вдруг по какой-то причине (например, оставшись недовольной его ласками) решила обвинить бедолагу в сексуальных домогательствах (что-то это мне напоминает…). Узнав об этом, я поняла, что сотник Верт был далеко не дурак (на самом деле надо быть полным дебилом, чтобы не понять моих более чем прозрачных намёков!), просто он проявил разумную осторожность. Однако с Хрумом подобной проблемы возникнуть не должно: девушка из клана Отданонов и рыцарь ближнего круга властительницы Окостенеллы – одного поля ягоды.

Мы ехали рядышком, бок о бок, в мирной обстановке, и я сочла, что самое время вернуться к отложенной теме о путешествиях эххов в другие миры. Хрум отнекиваться не стал, и я узнал много интересного. Оказалось, эххи выполняют в параллельных мирах что-то вроде миссии: материализуют фантазии и легенды обитателей этих миров. Получилось, что все эти гномы, орки, упыри и весь остальной джентльменский набор многоликой нежити-нелюди имеет под собой реальную основу. Прикольно, блин горелый!

– Развитие разумных существ невозможно без полёта фантазии, – объяснял маркиз, – и хорошо, когда эта фантазия становится небеспочвенной. В иных мирах мы, эххи, выглядим именно так, какими нас хотят видеть жители этих миров: дракон – значит, дракон, эльф – пусть будет эльф, русалка-ундина – будет вам водяная дева. Можем обернуться и птицей, и кем-нибудь ещё – всё зависит от конкретной ситуации. Эххи – это живая сказка, без которой дети никогда не станут взрослыми.

– А эти, которые с Полуночной стороны, они тоже к нам шастают?

– Конечно – ведь в мифах и преданиях обязательно есть место и добру, и злу, иначе нельзя – природа разумного существа двойственна. Но в чужие миры ходят только сильные маги, простым эххам там делать нечего. Говорят, в давние времена в вашем мире эххи даже играли роли языческих богов.

– О как! – восхитилась я. – Карали и миловали, да?

– Иногда, но в основном, – Хрум хитро улыбнулся, – делали детей вашим женщинам. Хорошие получались детки.

– Секс-туризм, значит… Понятненько… А ты?

– Что я?

– Кем ты был на Земле во время своего делового визита? Лешим, призраком или, может, вампиром?

– Я не мог быть злыднем – я ведь светлый. Черти и прочая нечисть – это прерогатива тёмных эххов. Я был в вашем мире домовым.

– Домовым?

– Домовым – маленьким и мохнатым. Я жил в доме у одной отчаявшейся одинокой женщины, и помог ей пережить тёмную полосу в её жизни.

– Угу, – я хмыкнула, – и допомогался до того, что у бедняжки получилось хорошее дитё, верно?

– Не знаю, – ответил де Ликатес (как мне показалось, с лёгкой грустинкой в голосе), – может быть. Я пробыл там недолго – всего два месяца, по счёту вашей планеты. Это было давно…

– Ну и как, клёво было?

– Что? – не понял Хрум.

– Женщина, в смысле. Понравилось?

– Да, – честно признался рыцарь, – она была хороша. До сих пор её помню…

«А я ещё лучше!» – чуть не брякнула я, но вовремя прикусила язык: нельзя перегибать палку. И аккуратно сменила ракурс обсуждаемой темы.

– А как вы попадаете в другие миры? Через порталы?

– По-разному. Умелые маги могут совершить переход в любой параллельный мир из любой точки нашего мира.

– И этому можно научиться? – вкрадчиво осведомилась я.

– Можно, только нужен магический талант – у вас ведь, например, человек без голоса и слуха не сможет стать знаменитым певцом.

«У нас-то как раз сможет…» – подумала я, но Хрума разубеждать не стала.

Вот так, задушевно беседуя, мы добрались до уютной лощинки у подножия очередной горы-холма (сколько уже было этих холмогор – я со счёту сбилась). Де Ликатес был прав– классное местечко! Холмогора оказалась безлесной, только трава, редкие кустики да мелкие камушки, и с другой стороны шагов на пятьсот тянулась открытая местность – никакой гад не подкрадётся незамеченным. А у самого подножия горы обнаружилось небольшое озеро размером с нормальное джакузи, в которое сверху изливался поток воды – не водопад Виктория, а гламурненький такой водопадик, клёвая фишка в навороченном интерьере. Я балдею с этого эххийского дизайна…

– Это Водопад Слёз, – сказал рыцарь, спешившись и помогая мне слезть с коня. – Согласно легенде, в давние времена одна бедная девушка, страдая от неразделённой любви, пришла сюда, на вершину этой горы, и плакала там, пока не изошла слезами и не умерла. И слёзы её превратились в этот водопад. Есть поверье, что если девушка хочет быть счастлива в любви, ей надо на закате выкупаться в этом водопаде и загадать заветное желание – оно обязательно исполнится.

Я посмотрела на красный шар солнца, катящийся к спинам медленно темнеющих гор, и усмехнулась. Выкупаться, говоришь? На закате? Ну-ну – это мы запросто…

Но первым делом к водопаду направился сам де Ликатес – смыть с себя кровь серых гоблинов. Я не стала возмущаться, почему это он не пропустил даму – до заката оставалось ещё с полчаса, не меньше. Пока Хрум мылся, я распаковала свой багаж – захватила я кое-что из Ликатеса, женщина я или нет? – расстелила на траве широкое толстое одеяло, кинула поверх него другое, потоньше, положила в головах похудевший вьюк и извлекла из него большой кусок мягкой ткани, который вполне мог сойти за нормальное махровое полотенце. Пока я благоустраивала быт, маркиз завершил своё омовение и занялся разведением костра, приготовлением ужина и сервировкой стола. Женщина отвечает за красоту и уют в доме – все остальные житейские заботы предоставим мужчинам.

Солнце садилось – я следила за ним краем глаза. Когда у меня осталось, по грубым прикидкам, минут семь, я, заглотив пару добрых глотков вина (на всякий случай – вдруг вода окажется очень холодной?) и загрызя их куском сыра, прихватила своё типа полотенце и пошла к памятнику слезопролитию со смертельным исходом, по ходу обдумывая последние детали запланированного шоу одной актёрки. Сыр я дожевывала тоже на ходу – сыр был вкусный.

У водопада я быстренько осмотрелась – так, неглубоко, дно ровное, вода прозрачная, чистая, – украдкой оглянулась – так, Хрум возится у костра, сидя ко мне спиной, – проворно разделась догола и решительно плюхнулась в естественный мини-бассейн, в определённое время суток исполняющий заветные желания любвеобильных девушек.

У-у-ух-х-х… Вода в струе была хоть и холодной, однако не ледяной, а в чаше и вовсе тёпленькой (прогрелась за день). Дно – как шершавый кафель, поскользнуться и некрасиво шлёпнуться в самый ответственный момент мне не грозило. Я окунулась с головой, вынырнула и встала под водопад. Немного поплескавшись, я вышла из-под звонкой струии, стоя к лесу задом, ко мне передом, то есть спиной к костру, рассчитанным движением подняла руки, перебирая мокрые волосы. Натюрморт получился – я вас уверяю. Прикиньте, стройная обнажённая женская фигурка на фоне водопада в лучах заходящего солнца – нервных просим удалиться. Уровень в озерце доходил мне до на ладонь ниже талии – самое то для пытливого взора; крупные капли воды изящно расположились по всему моему телу, сверкая рубиновыми искорками. Короче, рекламная девушка, – видели, наверно, голых красоток под водопадами с флаконами питательного шампуня, – только круче. Желание я не загадывала – я его давно уже загадала, ещё в Ликатесе, во дворце Окостенеллы.

И зритель меня оценил – я спиной почувствовала напряжённый взгляд де Ликатеса. Я чуть повернула голову – рыцарь сидел у костра неестественно прямо и не сводил с меня глаз. Потом он встал и нетвёрдыми шагами пошёл к водопаду – то есть ко мне, – и взгляд у него при этом был как у кота, которому хозяйка уже месяц не даёт его любимый «Вискас». Я не спеша приблизилась к краю моего бассейна и прикрыла руками грудь – не то чтобы совсем, а так, для создания нужного имиджа.

– Дайте мне полотенце, мой верный паладин, – промурлыкала я, – и помогите.

Хрум заторможено протянул мне мою тряпицу и подал руку. Я частично закуталась в ткань, выбралась из воды и приникла к маркизу русалкой, ущучившей одинокого путника. И мы с ним поцеловались – так, что у меня закружилась голова. Меня немного сбило с нужного настроя холодное железо панциря, неприятно коснувшееся моего разгорячённого тела, – я зашарила руками по плечам и бокам маркиза в поисках застёжек.

– Сними… – прошептала я. – Или ты собираешься заниматься со мной любовью в доспехах?

«Сейчас, – подумала я, – он возьмёт меня на руки, отнесёт к костру, опустит на заботливо приготовленное предусмотрительной мной ложе, скинет свой средневековый металлолом, и…».
* * *

Руки рыцаря внезапно отвердели, и он мягко, но непреклонно отодвинул меня на безопасное расстояние.

– Ты чего? – изумилась я, подхватывая сползающее полотенце.

– Не искушайте меня, леди Активиа, – глухо проговорил де Ликатес, отводя взгляд, – не надо.

– Это ещё почему?

– Не надо, – повторил Хрум, – я могу не устоять. И я никогда себе не прощу, если…

– Ах, так! – зашипела я рассерженной кошкой. – А ну отвернись!

Рыцарь послушно повернулся ко мне спиной, я, матерясь сквозь зубы, натянула на себя свою одёжку (чуть не порвав при этом маечку) и скомандовала:

– Пошли к костру – я замёрзла (меня и в самом деле трясло – правда, не от холода, а по другой причине).

Вернувшись к огню, мы расположились напротив друг друга, по разные стороны костра, взаимно избегая слишком близкого соседства. Хрум сел прямо на землю, а я уселась на ложе несостоявшейся любви, глотнула вина прямо из фляги, замотала мокрую голову полотенцем, уже нимало не заботясь о том, как я выгляжу со стороны, и приступила к выяснению отношений.

– Хрум, ты мужчина или нет?

– Мужчина, – вынужден был признаться он.

– Так, значит, ты мужчина. Пойдём дальше. Судя по твоим рассказам, ты далеко не импотент и тесного общения с прекрасным полом не чураешься. Так в чём проблема? Только не надо песен о любви до гроба – я не верю, что во всей Вселенной есть хотя бы один мир, в котором мужчина и женщина залезают в одну койку исключительно по большой и чистой любви! Да ты сам – что, всех женщин, которых ты перетрахал за свою жизнь, ты любил без памяти?

Де Ликатес промолчал.

– Так, молчание – знак согласия. Значит, я права. Так какого хрена ты шарахнулся от меня, как от спидоносицы? Я что, кривонога-кособока и тебя тошнит от одного моего вида? Не надо ля-ля – я же видела, как ты на меня таращился!

– Вы прекрасны, леди, и я даже, – он запнулся, – хочу вас.

– Так, уже теплее. Вину облегчает только чистосердечное признание, колись дальше.

– Вы хотите стать женой короля…

– Ну и что? – искренне поразилась я. – Если тебя так заботит моя девственность, то не заморачивайся: о ней уже позаботились, давно и не здесь. Все мы, бабы, стервы, закон у нас такой: кто у нас не первый, тот у нас второй.

– Не в этом дело. Я служу Ликатесу, но Шумву-шах – верховный правитель Эххленда, а вы – его невеста. Посягнуть на вас – значит нарушить кодекс рыцарской чести.

– Скажите пожалуйста… – протянула я. – А кто об этом узнает? Видеокамер здесь нет, и свидетелей тоже не видно. Или у вас тут тоталитарный режим, и вся страна перекрыта системой магического слежения?

– Об этом будет знать моя совесть, – твёрдо сказал маркиз. – Вы доверили мне вашу жизнь и честь…

– Было дело, припоминаю, до склероза мне ещё далеко.

– …и было бы подлостью с моей стороны воспользоваться вашей ко мне симпатией и вашим расположением. Возможно, для землянки всё это покажется смешным, но дочь князя Эрма Отданона меня бы поняла.

– Дочь горского князя и землянка хотят, чтобы ты как следует трахнул их обеих, а не читал им морали! Я понятно излагаю?

– Нет, – Хрум покачал головой, – я не могу изменять своим принципам даже с самой красивой женщиной. И кроме того, у меня есть дама сердца.

– Дама сердца, значит. Ну-ну… Жена, любовница, подружка-потаскушка?

– Дама сердца, – упрямо повторил рыцарь. – Я предлагал ей выйти за меня замуж, но она, – он опустил голову, – отказалась. Мне удалось только испросить её согласия стать моей дамой сердца, чтобы я, умирая, имел бы право прошептать её имя.

«Вот это я попала… – обречённо подумала я. – Как всё запущено… Сначала один придурок читает мне грустную повесть о первой любви, потом другой излагает краткое содержание романа о прекрасной даме! Нет, у них тут точно эпидемия вывиха мозгов!».

– И кто же она, жестокая? – сухо спросила я (мне и в самом деле было интересно – что же это за баба такая, которая пренебрегла таким мужиком?).

– Властительница Окостенелла.

Ого! Да-а-а, в это я верю – эта ледяная дамочка способна на всё. Вот уж стерва так стерва, Стерва с большой буквы. Мне до неё – как до Луны на дельтаплане. Правда, ей хрен знает сколько лет, но с другой стороны, сам де Ликатес запросто может быть раз в десять меня старше, да никому и в голову не придёт назвать магессу старухой – стоит только на неё взглянуть.

– А как же та женщина из моего мира, которой ты помогал в её трудной жизни? – язвительно осведомилась я.

– Это было до того, как я полюбил правительницу Ликатеса, – пояснил Хрум.

– А после того ты повесил себе на штаны большой амбарный замок, и с тех пор – ни-ни? Блюдёшь целомудрие, и ни служанки, ни пленницы для тебя больше не существуют? Извини, не верю.

– Почему же не существуют? – Видно было, что маркизу не очень хочется отвечать, но его дурацкая честность взяла верх. – Я мужчина, я люблю женщин и ценю даримое ими наслаждение, но это же совсем другое.

– Не вижу логики, – отрезала я. – Значит, рабыню-наложницу ты трахать можешь, а благородную меня – нет?

– Неужели вас, – Хрум посмотрел на меня, и я увидела в его взгляде неподдельное удивление, – прельщает роль постельной игрушки, имя которой мужчина забывает раньше, чем взойдёт солнце? Извините, не верю.

Я не нашла, что возразить. Продолжать дискуссию не имело смысла – Хрум упёрся рогом в свои идиотские принципы, как баран в новые ворота. Его не переубедить – так стоит ли унижаться? Я демонстративно завернулась в одеяло, легла и повернулась к рыцарю спиной. От костра веяло теплом, хотя я предпочла бы тепло сильного мужского тела – уже почти неделю я без сладкого, это для меня многовато. Однако ближайшее ко мне сильное мужское тело сидело смирно и не делало ни малейших попыток меня согреть. Ну что за жизнь гадская…

– Леди Активиа, – услышала я голос де Ликатеса, – я приготовил мясо. Поешьте, леди.

– Спасибо, не хочу, – буркнула я, не поворачиваясь. – Лопай сам, праведник.

В моей голове роились невесёлые мысли. Я вдруг подумала, что этим магам-эххам, которые живут на свете уже не первую сотню лет, я кажусь ребёнком, плаксиво клянчащим у взрослых вкусную конфетку. Они возятся со мной, как и положено взрослым, но всерьёз не воспринимают. И я впервые усомнилась в том, что я избранная, и что я действительно смогу стать повелительницей этого непонятного для меня мира.

С этими грустными мыслями я и уснула.
* * *

Проснулась я от ощущения направленного на меня пристального чужого взгляда. Кругом была темень кромешная, хотя небо было усыпано множеством звёзд – ярких, словно новогодние игрушки. Я подняла голову – костёр чуть тлел, и я разглядела Хрума: рыцарь лежал возле него на земле и спал, не выпуская, однако, рукояти меча. Я не сомневалась: если нам – то есть мне – будет хоть что-то угрожать, де Ликатес тут же проснётся и вскочит на ноги, готовый к драке с любым врагом – боевой маг есть боевой маг. Но кто же тогда на меня так пристально смотрит?

Я села на своём одеяле и осмотрелась повнимательней. Глаза уже привыкли к ночной темноте, но ничего такого необычного я не увидела. Еле слышно потрескивали угли костра, журчал Водопад Слёз, где-то далеко заунывно прокаркала какая-то птица (или зверь?). И всё – тишина, как на кладбище. «Померещилось?» – подумала я, и тут почувствовала, как ожила на моей груди бабочка-амулет, подарок Причесаха. Она шевелила крылышками, словно о чём-то хотела предупредить, и я поняла: нет, чужой недобрый взгляд мне не померещился – отнюдь.

Приглядевшись, я вдруг заметила всего в нескольких шагах от меня пятно тьмы – более густой, чем окружавшая его ночная тьма, чуть-чуть осветлённая мерцанием звёзд. И я тут же поняла, что это пятно – не «что», а «кто»: оно живое и… враждебное!

Пятно шевельнулось, сползлось в сгусток, приподнялось над травой – я видела, как выпрямлялись примятые стебли, – и превратилось в мохнатый – из него во все стороны проросли короткие то ли иголки, то ли шерстинки – шар размером с футбольный мяч. Потом я увидела, как у шара открылись два глаза – сверкнули белки, – и распахнулсящелевидный лягушачий рот. Я хотела заорать, разбудить рыцаря, но у меня перехватило горло – вместо крика получился сдавленный писк.

– Не надо шуметь, – услышала я. Голос у этого Чебурашки-мутанта был шуршащим и противным. – Тебе ничего не угрожает, Алина, – я пришёл с тобой поговорить.

Алина? Интересно… Кому это здесь стало известно моё настоящее имя?

– Кто ты? – спросила я, понемногу приходя в себя.

– Чёрный глюк, – прошелестело шарообразное существо.

Так, вот уже и глюки пошли, хотя я вроде никакой травы не курила – не уважаю я это дело.

– Я посланец Вам-Кир-Дыка, – заявил шар (как мне показалось, с гордостью). – Мой повелитель тобой заинтересовался.

– Польщена, – коротко бросила я (я уже говорила, что у меня от страха прорезается своеобразное чувство юмора). – И чего ему от меня надо, этому твоему Дыку?

Шарик задёргался – похоже, фамильярное сокращение имени владыки Полуночной стороны до уменьшительно-ласкательного ему не понравилась. Но я уже поняла, что мне и вправду ничего не угрожает – хотел бы этот глобус лохматый меня пришить, так давно бы уже это сделал, и даже будить бы не стал, – и слегка обнаглела: так, для порядку.

Чёрный глюк взял себя в руки (которых у него вообще-то не было), перестал нервно пульсировать и начал излагать суть дела.

– Прежде всего, – прошипел он с потугами на вежливость, – извини, что мы пытались тебя убить. Владыка думал, что ты дочь одного из его заклятых врагов, и был раздражён тем, что тебе удалось выжить.

– Ну да, понимаю, ошибочка вышла, с кем не бывает, – пробормотала я себе под нос, но глюк никак не отреагировал на мою иронию.

– Однако потом он послал меня, – шар заметно раздулся: видимо, от осознания своей собственной значимости, – я просканировал твою память и сознание, доложил Владыке, и он изменил своё решение. И теперь Чёрный Владыка Полуночной стороны Эххланда, маг Вам-Кир-Дык предлагает тебе, Алина из мира Третьей планеты системы Жёлтой звезды, стать его женой.

Я конкретно припухла – такого я ну никак не ожидала – и тупо молчала, переваривая услышанное.

– Посуди сама, – продолжал между тем глюк, – какой у тебя есть выбор? Ты хочешь стать женой Шумву-шаха, но хочет ли этого он сам? Король о тебе знать не знает, ведать не ведает, и где гарантия, что ты настолько его очаруешь, что он тут же поведёт тебя под венец? Покамест, – лягушачий рот глюка скривился в гаденькой усмешке, – ты как будто не можешь похвастаться особым успехом у здешних мужчин.

– Будешь не по делу трындеть, – предупредила я, – разбужу де Ликатеса, и он сделает из тебя шар для боулинга: будешь всю оставшуюся жизнь биться лбом в кегли.

Глюк поубавил спеси, однако упорно гнул свою линию.

– А мой повелитель сам предлагает тебе руку и сердце – разница есть? Тебе остаётся только сказать «да»! И не всё ли тебе равно, какой ты станешь королевой – светлой или тёмной? Власть – она власть и есть, что на Полуденной стороне, что на Полуночной, что у вас на Земле. Тёмным ещё и проще – не надо пыжиться, изображая из себя справедливого правителя, тёмный может быть несправедливым по определению.

– Значит, Вам-Кир-Дык предлагает мне стать его женой?

– Одной из жён, – уточнил глюк. – Согласись, это разумный подход: Чёрный Владыка слишком мало тебя знает – должен же он к тебе присмотреться. А дальше – дальше всё зависит от тебя: ты можешь стать и любимой женой, и вообще единственной. Методика проста: сживёшь со свету всех остальных жён, и всё. Думаю, у тебя получится – у тебяесть нужные задатки.

Комплимент был сомнительным, но само предложение выглядело заманчивым. И в самом деле, где гарантия, что в столице я добьюсь успеха? Это ещё вилкой по водке писано, а тут – пожалуйста, согласие жениха уже имеется. Заманчиво, блин… Но Вам-Кир-Дык – он же тёмный, значит, должен быть какой-то подвох – не влюбился же он в меня, в самом-то деле! И ведь в жёны зовёт, не в наложницы – что ему, своих чернушных баб мало? А может, я всё-таки избранная, и Чёрный разглядел во мне то, что не увидели ни Причесах, ни Окостенелла? Хотелось бы верить, но как-то уже не очень верится… Хотя – почему бы и нет?

– Цена вопроса? – спросила я напрямик. – Что я должна сделать?

Глюк явно не ожидал от меня такой сообразительности, но с ответом тянуть не стал.

– Убей рыцаря – его, маркиза де Ликатеса.