Чтение 2–й страницы книги ~Небесные творцы~

– Да? – произнёс Директор.

– У меня… к вам личная просьба.

– Надеюсь не о найме на работу, – улыбнулся Фраффин. – Мы и так…

– Я не за себя прошу, – сказал Келексел. – Мой круг интересов достаточно скромен. Меня вполне удовлетворяют путешествия. Дело в том, что во время последнего цикламне было разрешено оставить наследника.

– Как вам повезло, – произнёс Фраффин. Оставаясь внешне спокойным и внимательным, он подумал: – “Неужели знает? Возможно ли это?”

– Да, – ответил Келексел. – Однако мой отпрыск требовал бы постоянной опеки. Я готов заплатить очень крупную сумму за привилегию поместить его в Вашу команду до тех пор, пока не истечёт срок действия контракта, по которомуядолжен нести за него ответственность.

Келексел откинулся на спинку стула, ожидая реакции Фраффина.

“Он наверняка отнесётся к тебе с подозрением, – предупреждали его эксперты Бюро. – Решит, что ты готовишь почву для того, чтобы внедрить шпиона в экипаж. Постарайся заметить его внутреннюю реакцию на твоё предложение”.

Келексел видел, что Директор напрягся.

“Боится ли он? – задавал себе вопрос Келексел. – Пока ему, кажется, нечего опасаться.”

– Прошу меня извинить, – сказал Фраффин. – Но сколько бы вы ни предложили, я вынужден отказать.

Келексел поджал губы:

– Вы откажетесь от… – И он назвал сумму, которая удивила Фраффина.

“Это половина того, что я мог бы получить за свою планету, – подумал Фраффин. – Может, Юнвик ошибается? Не похоже, чтобы он пытался внедрить сюда шпиона. Все члены экипажа одинаково виновны в том, что здесь происходит. Ни один новый человек не сможет понять суть происходящего, а когда поймёт, будет уже безнадёжно скомпрометирован. И вряд ли Бюро попытается купить одного из нас. Они не захотят, чтобы я завлёк их в ловушку”.

– Этого недостаточно? – погладив подбородок, спросил Келексел.

Эксперты Бюро дали ему следующие инструкции: “Ты должен играть роль состоятельного гражданина, озабоченного и даже слегка потрясённого своим родительским контрактом”.

– Уф, сумма соблазнительная, – пробурчал Фраффин, – но нет такой цены, на которую бы я согласился. Если я открою барьеры для родственника одного богатого человека, то мой корабль скоро станет пристанищем дилетантов. Мы – рабочий экипаж, отобранный только за свои таланты. Но если ваше желание можно удовлетворить законным путём…

– Даже если я удвою предложенную сумму? – поинтересовался Келексел.

“Неужто за этим клоуном стоит Бюро? – засомневался Фраффин. – Или он один из галактических покупателей?” Директор откашлялся.

– Дело не в цене. Мне очень жаль.

– Я оскорбил вас?

– Нет. Такое решение не просто моя прихоть. Оно диктуется необходимостью самосохранения. Ведь качество нашей работы – ответ Немезиде Чемов.

– Господи, как скучно, – проворчал Келексел.

– Согласен, – ответил Фраффин. – Если бы я открыл сюда доступ любому скучающему путешественнику, обладающему достаточным состоянием, я умножил бы наши и без того многочисленные проблемы. Только сегодня я уволил четырех членов экипажа за действия, которые были бы в порядке вещей, если бы я нанимал людей так, как предлагаете вы.

– Четверо уволены? – воскликнул Келексел. – Владыки Сохранности! Какой же проступок они совершили?

– Всего лишь опустили защитные экраны и позволили туземцам видеть их. Подобные оплошности случаются слишком часто.

“Каким серьёзным и законопослушным он хочет казаться, – думал Келексел. – Но его люди уже достаточно долго работают с ним, и даже те, кого он уволил, не станут ничего говорить. В работе здесь присутствует нечто, не поддающееся логическому объяснению”.

– Да, да, безусловно, – произнёс Келексел, разряжая несколько сгустившуюся атмосферу. – Нельзя сближаться с людьми из внешнего мира, это чертовски опасно.

– Повышает их иммунитет, – наставительно произнёс Фраффин.

– И отнимает немало времени у следящих за порядком экипажей.

С оттенком гордости Фраффин произнёс:

– Я был бы вынужден использовать их, если бы на миллион жителей планеты пришлось всего лишь несколько иммунных. Но я позволяю туземцам осуществлять естественный отбор.

– Это единственно правильный путь, – согласился Келексел. – Нам как можно меньше следует влиять на развитие событий. Вы прославились своими успехами в этой области. Я хотел бы, чтобы мой сын учился у вас.

– Мне очень жаль, – повторил Фраффин.

– Вы однозначно отвечаете нет?

– Однозначно.

Келексел пожал плечами. В Бюро его готовили к отрицательному ответу, но сам он был к этому не готов. Хотел ещё поторговаться с Фраффином.

– Надеюсь, я не слишком обидел вас своей настойчивостью, – сказал он.

– Что вы, – ответил Фраффин. “Но ты заставил меня поволноваться”, – подумал он.

Сейчас он почти полностью был согласен с подозрениями Юнвик. В манере поведения этого Келексела было нечто настораживающее – скрытое напряжение, которое не соответствовало его маске.

– Очень рад, – произнёс Келексел.

– Я всегда интересуюсь текущими ценами, – заметил Фраффин. – Удивлён, что при вашем размахе, вы не предложили мне продать всю мою империю.

“Ты думаешь, я допустил ошибку, – мысленно усмехнулся Келексел. – Глупец! Преступники никогда ничему не научатся”.

– Мои владения и так слишком обширны и отнимают много внимания, – сказал Келексел. – Я, правда, думал предложить вам продать ваше владение, чтобы затем передать его моему наследнику. Однако, я пришёл к мнению, что он не сумел бы сохранить ваш мир в должном порядке, а я не хотел бы сделаться из-за этого объектом общего осуждения.

– Возможна альтернатива, – заметил Фраффин. – Тренировка, нормальный путь к адаптации…

Келексела готовили к этому заданию на протяжении длительного даже для Чема периода. Среди Первородных и в Бюро имелись люди с врождённой подозрительностью, которые переживали постоянные провалы в деле Фраффина. Поэтому сейчас почти незаметная неискренность в манере Фраффина, шаблонные отговорки, старательный подбор слов суммировались в сознании Следователя. Безусловно, здесь имеют место нарушения, но не те преступления, которые они предполагали. Где-то во владениях Фраффина была скрыта опасность – зловонная и глубоко омерзительная. Но какая?

– Если вы позволите, – сказал Келексел, – я был бы счастлив изучить ваши методы управления, чтобы на их основе сформулировать наставления для моего наследника. Яуверен, он будет восхищён, узнав, что великий Директор Фраффин уделил мне своё драгоценное внимание.

Произнося эти слова, Келексел подумал: “Я узнаю, что за преступление ты совершил, каким бы оно ни было. А когда я узнаю, ты заплатишь, Фраффин, заплатишь сполна, как любой другой злодей”.

– Ну что ж, прекрасно, – произнёс Фраффин. Он ожидал, что теперь Келексел откланяется, но тот не пошевелился.

– Ещё один вопрос, – сказал Келексел. – Известно, что вы добиваетесь сложных специальных эффектов с вашими созданиями. Максимальное внимание, точность расчётов движущей силы их поступков, дозировка насилия… Я хотел спросить: не слишком ли это монотонная работа?

Очевидная глупость подробного вопроса и небрежный тон Следователя задели Фраффина, но он почувствовал скрытый подвох и вспомнил предостережения Юнвик.

– Монотонная? – переспросил Фраффин. – Какая работа может быть монотонной для тех, кто имеет дело с бесконечностью?

“Ага, его можно раздразнить, – подумал Келексел, заметив перемену в настроении Фраффина. – Хорошо”. – И произнёс:

– Мне кажется… Я не решаюсь предположить… но если слово “монотонная” заменить на “скучная”?

Фраффин презрительно фыркнул. Он предполагал вначале, что посетитель из Бюро может представлять определённый интерес, но сейчас этот тип уже начинал ему надоедать. Фраффин нажал кнопку под пультом управления, давая сигнал подготовить к просмотру очередной сюжет. Чем быстрее они избавятся от этого Следователя, тем лучше.

– Я обидел вас в конце концов, – полным раскаяния голосом произнёс Келексел.

– Мои истории казались вам когда-нибудь скучными? – спросил Фраффин. – Если так, то я обидел вас.

– Никогда! – поспешно ответил Келексел. – Они такие занимательные, забавные. Такое разнообразие!

“Занимательные, – подумал Фраффин. – Забавные!”

Он мельком взглянул на монитор повтора, с помощью которого можно было проследить от начала до конца, как идёт работа над каким-нибудь сюжетом. Монитор был установлен на пульте управления и закрыт от посторонних глаз. Подручные уже приступили к работе. Настало время насилия и смерти.

Всматриваясь в детали происходящего на экране монитора, Фраффин постепенно забывал о Следователе, он все глубже погружался в созерцание суетной жизни созданных им существ.

“Они имеют предел своей жизни, а мы не имеем, – думал Фраффин. – Парадокс: существа с ограниченным сроком жизни служат источником бесконечного развлечения для бессмертных. С помощью этих жалких существ мы отстраняемся от бесконечной цепи событий нашей собственной жизни. О, скука! Как ты опасна для бессмертных”.

– Как легко поддаются влиянию ваши создания, – заметил Келексел.

“Как он мне надоел, этот болван”, – подумал Фраффин и, не отрываясь от монитора, произнёс:

– У них сильные страсти. И страх. У них сильно развито чувство страха.

– Вам приходилось это наблюдать? – спросил Келексел.

– Разумеется!

“Как легко привести его в ярость”, – подумал Келексел.

– А что вы сейчас там видите? – как ни в чём ни бывало спросил он. – Это как-то связано с работой над сюжетом? Я не слишком докучаю вам?

“Он начал заглатывать наживку”, – сказал себе Фраффин, а вслух произнёс:

– Я только что начал работу над новой историей.

– Новая история? – недоуменно спросил Келексел. – Разве вы уже завершили военный эпос?

– Я прервал работу. Сюжет что-то не клеится. И потом войны начинают мне надоедать. А вот личные конфликты кажутся мне любопытными.

– Личные конфликты? – идея показалась Келекселу отвратительной.

– Да, интимные детали насилия. Немудрёно найти драматическую сторону в войнах и переселениях народов, в расцвете и падении цивилизаций и религий. А что вы думаете о небольшой истории, в фокусе которой оказывается существо, убивающее свою подругу?

Келексел покачал головой. Беседа принимала такой оборот, при котором он уже не мог контролировать ситуацию. Отказаться от продолжения военного эпоса? Начать новуюисторию? Почему? Тревожные предчувствия вернулись к нему. Не здесь ли скрыта та пружина, отпустив которую Фраффин нанесёт Чемам удар.

– Конфликт и страх, – сказал Фраффин. – Сколько впечатлений можно получить, наблюдая за их проявлениями!

– Да… да, действительно, – пробормотал Келексел.

– Я касаюсь нерва, – сказал Фраффин. – Здесь алчность, там желания, где-то прихоть и страх. Да, страх. Когда мои создания окончательно подготовлены, я бужу в них страх. И затем привожу в действие весь механизм. Они доводят себя до изнеможения! Они любят! Они лгут! Они убивают! Они умирают.

Фраффин улыбнулся, оскалив зубы. Сейчас он производил устрашающее впечатление.

– Ну, а самое приятное в этом, – добавил Фраффин, – самое забавное, что они считают, будто совершают все это сами.

Келексел заставил себя улыбнуться в ответ. Эта сторона историй раньше часто казалась ему смешной, но сейчас забавляла его гораздо меньше. Он проглотил слюну и произнёс:

– Но, такая история, не будет ли она… – Он замешкался, подбирая выражение, – … не будет ли она слишком… мелкой?

“Мелкой, – подумал Фраффин. – Ну и клоун этот Келексел”.

– Не сочтёте ли вы чрезмерным позёрством с моей стороны, – спросил Фраффин, – если, используя небольшой инцидент, я продемонстрирую безмерность такого сюжета?

Он поднёс сжатый кулак к лицу Келексела и раскрыл ладонь:

– Я покажу вам кое-что, чем вы не обладаете – я покажу вам смерть.

Идея Фраффина показалась Келекселу отвратительной – грязное столкновение, убийство. Какая гнетущая мысль! Но Фраффин снова приник к сокрытому от посторонних взглядов экрану на своём пульте. Что же он там сейчас рассматривает?

– Я вижу, что злоупотребляю вашим гостеприимством, – сказал Келексел.

Фраффин поднял глаза. Болван сейчас уберётся. Хорошо. Далеко он не уйдёт. Сеть на него уже поставлена. Такая замечательная, зацепистая сеть.

– Мой корабль в вашем распоряжении, – сказал Фраффин.

– Прошу извинить меня, если я отнял у вас слишком много времени, – сказал Келексел, поднимаясь.

Фраффин поклонился и произнёс традиционную фразу:

– Что есть время для Чема?

– Время – наша игрушка, – отозвался Келексел. Он повернулся и двинулся к выходу, мысли его скакали. Было нечто угрожающее в поведении Фраффина. Скорее всего это как-то связано с тем, что он видел на экране. История? Но как может история угрожать Чему?

Фраффин подождал, пока дверь плотно закрылась за Келекселом, вернулся в своё кресло и снова приник к экрану. Там, на поверхности, под покровом ночи наступал час решающих событий.

Туземец, убивающий свою жену. Фраффин наблюдал, стараясь получше рассмотреть интересующие его детали. Объект женского пола, по имени Мёрфи, качающаяся окровавленная фигура в искусственном освещении. Она приносила свою жизнь на алтарь грозных авгуров, о существовании которых никогда не подозревала. Предсказания и тени наследственных богов больше не будут её тревожить.

Резким движением Фраффин отключил монитор и закрыл лицо руками. Смерть настигла несчастную. Получив необходимый импульс, сюжет будет развиваться дальше. Какая великолепная ловушка для Чема! Но кто в неё попадётся?

Странное чувство неожиданно овладело Фраффином. Он словно ощутил внутри себя шёпот миллионов голосов – голосов прошлого, которое не имело для него определённой точки отсчёта.

“Кем мы были когда-то?” – подумал он.

Это было проклятие Чемов – их жизнь не имела начала. Прошлое терялось где-то в тёмных провалах памяти, и приходилось постоянно прибегать к искусственным хранилищам-записям, в которых, конечно, было много неточностей.

“Что потеряно там, в нашем далёком прошлом? Проклятия забытых пророков? Мы поклоняемся созданным нами же богам. Как мы создавали этих богов? – размышлял Фраффин. – Не плюём ли мы на собственный прах, когда смеёмся над глупыми, послушными нашей воле, туземцами?”

В его преломлённом сознании неожиданно всплыли картины его собственного далёкого прошлого – точно алчные звери пылавшие в небе, которым он некогда владел, а он, смертельно испуганный, прятался от них. Так же неожиданно, как появились, эти образы исчезли. Он ошеломлённо смотрел на свои трясущиеся руки.

“Мне срочно нужно отвлечься”, – подумал он.

Фраффин отодвинулся от пульта управления, пересёк комнату и подошёл к стальным спиралям своего пространственного репродьюсера, позволяющего переноситься в любую точку его владений. Он тяжело опустился в мягкое кресло, развернул сенсорные устройства к поверхности планеты прямо над собой. Приёмные устройства сенсоров получили сигнал от спутниковых ретрансляторов. Он сориентировал аппарат на дневное полушарие планеты и приступил к наблюдению за жизнью существ, похоронив свои воспоминания в самых потаённых уголках сознания.

Для доктора Андроклеса Фурлоу эта история началась с ночного телефонного звонка.

Неверной рукой Фурлоу сбросил телефонную трубку на пол. Несколько мгновений, ещё не проснувшись окончательно, он искал её в темноте. В голове все ещё блуждали отрывки сна, в котором он вновь переживал страшные мгновения перед взрывом в радиационной лаборатории Лоуренса, взрывом, который повредил ему глаза. Это был знакомый сон, начавшийся вскоре после несчастного случая несколько месяцев назад, но теперь в нём появилось что-то новое, и это необходимо было осмыслить с профессиональной точки зрения.

“Психолог, твою мать”, – подумал он.

Металлический голос, скрежетавший в мембране, помог определить местонахождение трубки. Он поднёс се к уху.

– Алло! – Произнесённое слово словно рашпилем ободрало пересохший рот.

– Энди?

Он прочистил горло:

– Да?

– Это Клинт Моссман.

Фурлоу мгновенно сел и спустил ноги с кровати. Люминесцентный циферблат часов рядом с кроватью показывал 2-18. Время звонка и тот факт, что Моссман являлся первым заместителем шерифа графства по уголовным делам, могли означать только одно – происшествие. Доктор Фурлоу был нужен Моссману в качестве судебного психолога.

– Ты слушаешь, Энди?

– Да, слушаю, Клинт. Что произошло?

– Плохие новости, Энди. Отец одной твоей старой подружки только что прикончил её мать.

В первый момент он не понял, о ком идёт речь. Старая подружка. Здесь у него была только одна старая подружка, но сейчас она замужем.

– Это отец Рут Хадсон-Джо Мёрфи, – пояснил заместитель шерифа.

– О, боже!

– У меня мало времени, – продолжал Моссман. – Я звоню из автомата напротив офиса Джо. Он заперся в офисе, у него пистолет. Он заявил, что сдастся только тебе.

Фурлоу потряс головой:

– Он хочет видеть меня?

– Приезжай поскорее, Энди. Я понимаю, тебе трудно – Рут, и все такое, – но у меня нет выбора. Мне нужно предотвратить перестрелку.

– Я предупреждал ваших людей, что что-нибудь в этом роде должно произойти, – сказал Фурлоу. Он неожиданно разозлился на Моссмана, да и на всех обитателей Морено.

– Некогда препираться, – ответил Моссман. – Я сказал ему, что ты скоро будешь здесь. Чтобы добраться сюда, тебе хватит двадцати минут. Поторопись, ладно?

– Конечно, Клинт. Уже выбегаю.

Фурлоу положил трубку. Подготовившись к яркому свету, он включил лампу над кроватью. Его глаза сразу заслезились. Он быстро зажмурился, гадая, сможет ли когда-нибудь выносить неожиданный яркий свет без боли.

Наконец до него дошло, что ему сообщил Моссман. Рут! Где Рут? Но ведь сейчас это уже не его проблема. Пусть думает Нев Хадсон.

Он начал одеваться, двигаясь мягко, как привык двигаться ночью, ещё когда был жив его отец.

Он взял бумажник с ночного столика, нашёл часы и надел их. Затем очки – специальные поляризованные очки с регулируемыми линзами. И стоило надеть очки, как глаза перестали болеть. Режущий свет приобрёл спокойный жёлтый оттенок. Он поднял взгляд и поймал своё отражение в зеркале: узкое лицо, тёмные очки в массивной чёрной оправе,чёрные, стриженные под ёжик волосы, длинный с горбинкой нос, широкий рот с толстой нижней губой, линкольновский подбородок с глубокими складками, похожими на шрамы.

Сейчас ему была нужна хорошая доза спиртного, но на это не было времени.

“Бедный, больной Джо Мёрфи, – подумал он. – Боже, какое несчастье!”

Подъезжая к конторе Мёрфи, Фурлоу насчитал пять полицейских машин, выстроившихся углом у противоположного тротуара перед входом в здание. Отблески света полицейских мигалок и прожекторов плясали на фасаде трехэтажного строения и бело-голубой вывеске над входом “Компания Дж. X.Мёрфи – косметика высшего качества”.

Фурлоу выскользнул из машины на край тротуара и поискал глазами Моссмана. Две группки людей скорчились под прикрытием машин на той стороне дороги.

“Неужели Джо стрелял в них?” – подумал Фурлоу. Он понимал, что его фигура была хорошо заметна из тёмных окон дома напротив, но не испытывал страха, знакомого ему с рисовых полей Вьетнама. Отец Рут не решится выстрелить в него. После случившегося Мёрфи, скорее всего, был уже ни на что не способен.

Один из офицеров на другой стороне улицы, укрывшись за багажником автомобиля, прокричал в мегафон:

– Джо! Ты, Джо Мёрфи! Доктор Фурлоу здесь! Теперь выходи и сдавайся! Мы не хотели бы затевать стрельбу!

Звук усиленного мегафоном голоса отозвался гулким эхом между домами. Несмотря на искажения, Фурлоу узнал голос Моссмана.

Окно на втором этаже конторы Мёрфи открылось со зловещим скрипом. Мужской голос прокричал из темноты:

– Не груби, Клинт. Я вижу его отсюда. Через семь минут я спущусь.

Фурлоу быстро обошёл свою машину и подбежал к Моссману. Заместитель шерифа, худой костлявый человек, был одет в мешковатый рыжевато-коричневый костюм и носил светло-бежевое сомбреро. Он обернулся, черты его узкого лица были плохо различимы в тени широкополой шляпы.

– Привет, Энди, – натянуто улыбнулся он. – Извини, что вытащил тебя сюда, но видишь, как все складывается.

– Он стрелял? – спросил Фурлоу, удивляясь бесстрастному тону собственного голоса. “Профессиональная тренировка”, – отметил он.

– Нет, но пушка у него что надо. – В голосе Моссмана послышались усталость и отвращение.

– Вы даёте ему семь минут?

– А стоит?