Чтение 22–й страницы книги ~Нашествие~

— Магистр, мы захватили пленных! — запыхавшийся, покрытый потом и гарью рыцарь улыбался широко и счастливо.

— Где они?

— Мы держим их возле обрыва. Двадцать три, мы пересчитали и выставили охрану.

— Долго я был без сознания?

Один из санитаров поглядел на часы.

— Не так уж и долго, магистр, бой начался всего двадцать минут назад, так что четверть часа, не более того.

— Что с портом?

Рыцарь пожал плечами.

— Сейчас прикажу узнать, магистр. Но думаю, мы его взяли.

— Заминируйте там все, и затопите корабли.

— Прикажете высылать трофейные команды?

Игорь покачал головой.

— Прикажу готовиться отбивать атаку штурмовиков! По моим расчетам, у нас осталось не более получаса. Пленных увести к точке рандеву, остальным подобрать трофейноеоружие и готовиться. — Он устало присел на корточки, и добавил. — Прикажите минометчикам уходить, сейчас толку от них не будет никакого.

Рыцарь нахмурился, и попытался возразить.

— Огневая поддержка нам не повредит.

— Во-первых, у них больше нет мин, во-вторых, стрелять по неподвижным целям, куда как проще, чем ставить огневой заслон по атакующим «кошкам», в-третьих, осколки мин один черт не пробьют брони киберов. Так что, — Игорь слегка повысил голос, — приказ понятен?

— Да магистр!

Рыцарь коротко кивнул и бряцая амуницией, скрылся в дыму. Игорь задумчиво прикусил губу. Теперь предстояло самое сложное, то, что не было предусмотрено первоначальным планом — противостояние трем десяткам «зубил». Три десятка, боже мой, Игорю хотелось взвыть от усталости и бессилия. Что противопоставить трем десяткам беспилотных штурмовиков он не знал. Ракеты в куцых крыльях, лазерные, или плазменные скорострелки под брюхом, отличная броня и маневренность, штурмовики были самым опаснымпротивником. По изначальному плану большую часть из них, они должны были сжечь на аэродроме, рассчитывая встретить в воздухе максимум дежурную восьмерку. Но три десятка! Даже если сложить ПЗРК сибиряков и рыцарей, все равно, сорок «Игл» недостаточно, что бы подбить хотя бы половину. А больше наскрести не удалось, это все, что нашлось на подконтрольной Тюменскому правительству территории.

Игорь быстро прошел через крепость на огороженную террасу, маленький пятачок над стометровым обрывом. Дышалось тут значительно легче, дым от горящей базы относился морским бризом и Игорь, опершись на приклад пулемета, широко раскрыл глаза, вбирая в себя окружающий пейзаж. Светало, над плоской невысокой горой, что местные звали «Черепахой», вот-вот должно было взойти солнце. На темной еще глади моря серебрились гребешки набегающих волн. Подернутые предрассветной дымкой горы, обрамляли долину с разрушенным городом, утонувшем в зелени разросшихся акаций. Легкий ветерок, лаская кожу, нес морскую прохладу. Игорь, не замечая запаха гари, вздохнул полной грудью.

— Господи, хорошо-то как!

— Вот ты и побывал на море, Игор. — Валентайн как всегда подошел неслышно, встал рядом, слегка прислонившись к ограждению. — Устал?

— Да.

— Все мы устали, Игор. Сейчас дерьмовое время, дружище, и отдохнуть мы сможем только в гробу.

Игорь сплюнул, наблюдая за чертовски долгим полетом плевка.

— Если меня похоронят в гробу, я буду считать себя везунчиком.

— Ты прав, Игор, сейчас гроб, это королевская роскошь.

Игорь встрепенулся.

— Где остальные?

— Готовятся к отражению атаки, как ты и приказал.

— Потери подсчитали?

Отто отрицательно помотал головой.

— Не до этого пока. Но у нас полтысячи минимум, у сибиряков наверняка больше.

— Много.

— Так ведь и силищу-то какую одолели, Игор! — Валентайн внимательнее присмотрелся к Игорю. — Что-то тебя шатает, дружище?

— Просто переутомление, Отто. У тебя есть вода и пожрать?

Валентайн протянул фляжку и кусок черного шоколада.

— Держи, я за этот шоколад бешеные деньги отдал, это же сейчас редкость. Держи, а то обижусь! Тебе сейчас необходимы углеводы.

Игорь в два куса прикончил кусок и приложился к фляжке, тут же едва не выронив, закашлялся.

— Коньяк?

— В бой самое лучшее, Игор. Шнапса нет, так хоть коньяк. В Сибири за деньги можно достать многое из прежних времен.

Игорь отдышался и отхлебнул еще немного, с сожалением вернув фляжку хозяину. Тот, предварительно глотнув, вновь повесил ее на пояс.

— Как теперь, Игор?

— Значительно лучше. Я сам не знаю, что со мной произошло в том дворике.

— Потом, Игор, потом, нам нужно торопиться.

Огонь все еще буйствовал, пожирая разрушенные дома, со стороны посадочной площадки доносился громкий треск, что-то взрывалось, выбрасывая в небо цветные языки пламени. И всюду лежали трупы людей, очень много трупов. Штурм стоил дорого, как и все в этой странной войне, к которой человечество оказалось не готово. Ведь будь у них нынешний опыт, то с теми силами, что люди скопили перед нашествием, ящерам оставалось бы только застрелиться. Игорь вспомнил, как десяток «кошек» прошли их часть насквозь, сметая любое сопротивление и почти не неся потерь. Слишком быстрые для танков и неуязвимые для ручного оружия пехоты. Один гранатомет на десять человек, слишком мало в войне против такого противника. Эх, будь тогда нынешний опыт…Сейчас, хоть и неся чудовищные потери, люди научились побеждать…

Игорь вынул из рук мертвого пехотинца заряженный гранатомет, покрутил головой в поисках запасных выстрелов. У этого их не оказалось, видимо успел расстрелять. Валентайн подбросил в руке лазерную винтовку.

— Возьми такую же.

— Нет смысла.

У Отто недоуменно взлетели брови.

— Почему, Игор?

Игорь объяснил.

— Это хорошее оружие лишь против людей. Дай-ка свою винтовку.

Отто все еще недоуменно смотря на Игоря, протянул оружие. Игорь аккуратно положил пулемет и указал на валяющуюся метрах в двадцати, разбитую попаданием из гранатомета «кошку».

— Смотри.

Одиночный импульс хлестанул по серебристой броне, в месте попадания пыхнуло радужное, быстро расширяющееся облачко, и никаких особых повреждений импульс не принес. Игорь передал винтовку обратно и, припадая на растянутую ногу, подошел к обломкам. В броне кибера, рядом с развороченным гранатой боком, чернела неглубокая воронка, единственное свидетельство попадания. Луч, насквозь прожигающий облаченного в армейский бронежилет человека, здесь оказался бессилен.

— Видишь, верхнее покрытие испаряется и почти мгновенно рассеивает энергию луча. Кстати, их броники работают по тому же принципу, помнишь?

Валентайн кивнул на бронежилет Игоря, с трудом подогнанный под его фигуру.

— Да, их винтовкой его не пробить.

— А пулемет, хоть с трудом, но берет. Кстати, сегодня из пулемета я завалил «кошку».

— Да, мне докладывали. Но как, Игор?

Игорь пожал плечами.

— Не знаю. Все изменилось, они казались мне такими медленными. Помню, как болели мышцы, неспособные двигаться достаточно быстро, как хрустели связки. Я не знаю, что это было. Пойдем, Отто, сейчас и правда не до того, нам нужно скоординировать действия с сибиряками.

Они еще успели расставить по позициям стрелков, по-новой замаскировать безоткатки и даже немного отдохнуть, пока с востока послышался знакомый воющий гул. Штурмовиков возвращалось всего шестнадцать, ровно половина от улетевших, остальные, судя по всему остались добивать обнаруженный отряд. Вариант, что застигнутая врасплох тысяча смогла сбить половину машин, Игорь даже не рассматривал. Значит с керченским отрядом покончено. Печально, это существенно усложняло отход, да и доживут ли они до отхода? Все-таки две полных группы штурмовиков, немало.

«Зубила» шли метрах на тридцати, стелясь вдоль рельефа, выдавая в час добрые полтысячи километров, сжигая форсажем движки. Метрах в шестистах, группа перестроилась в цепь и набрала высоту.Сканируют, твари,понял Игорь и искренне пожалел об отсутствии крупнокалиберных пулеметов. Расставленные на хорошо замаскированных позициях, крупняки имели все шансы повредить, а то и сбить несколько машин. Увы, они и так притащили сюда целую кучу стреляющего железа, нагруженные, как мулы, для пулеметов просто не оставалось места.

Штурмовики, поблескивая на солнце, приближались, рыская по курсу. Застилавший небо дым затруднял им обнаружение целей, но рано или поздно, сенсоры засекут бойцов, маскировка не бывает идеальной. В бинокль Игорь разглядел, что ракетные пилоны на кургузых крыльях были пусты, штурмовики уже истратили самое тяжелое вооружение, выковыривая из гор неосторожный отряд. К несчастью, лазерные скорострелки против пехоты были не менее эффективны, чем ракеты.

Один из штурмовиков вдруг дернул стволом, черканув по неприметным камням, среди которых укрывалось несколько человек, и завертелась огненная карусель. Со всех сторон, из окрестных скал и из развалин города, к «зубилам» потянулись дымные следы пусков. По нескольку ракет на каждый аппарат. Стрелять старались на догонных курсах,как только штурмовик проносился мимо, показывая стрелку обрубок зада. Повысить вероятность попадания можно было только таким способом, иначе снаряд попросту не успевал довернуть на цель, слишком велика угловая скорость. И сейчас по две, три ракеты бросались на каждый аппарат пришельцев. Взрыв одиночной боеголовки не был серьезной угрозой для «зубила», машина или увернется, или просто проигнорирует попадание, будучи защищенным мощной броней Это Игорь запомнил еще с той первой с ними встречи, когда погиб Макс Голоунин, умудрившийся даже попасть во врага перед смертью.

«Зубила», как мальки на мелководье, прыснули в разные стороны. Больше половины ракет, не сумев удержать цель, унеслись в открытое море, в пяти километрах от берега пыхнув дымными облачками, сработали самоликвидаторы. Остальные, на пределе траекторий, свои цели достали. Обычно зенитная ракета подрывается бесконтактным взрывателем, запрограммированным сработать на определенном расстоянии от цели, но шрапнель боеголовок переносных зенитных комплексов оказалась неэффективной перед броней «зубил». Поэтому взрыватели заменили на обычные, контактные, что срабатывали непосредственно от столкновения с преградой. Это конечно требовало точного попадания и лишь десяток ракет сумели дотянуться до штурмовиков. Четыре машины рухнули сразу, еще две, получив по ракете в двигатель, стали, кружа, снижаться, ища подходящееместо для посадки. Но одиннадцать «зубил» уцелели, либо, избежав попаданий, либо перенеся их без видимых повреждений. Бой перешел в другую стадию, первыми исчезли вогненных вспышках вооруженные ПЗРК бойцы. Дымный след запуска демаскировал их настолько, что бортовым компьютерам «зубил» даже не потребовалось рассчитывать траекторию ракет, солдат сожгли раньше, чем они смогли увидеть результаты своих выстрелов.

Залегшие в камнях пехотинцы открыли бешенную пальбу, пытаясь ручным оружием хоть не сбить, так повредить летающую смерть. Невыносимо умирать в бездействии, не имея возможности даже поцарапать неприятеля. Струи трассеров расчерчивали небо, изредка пересекаясь с блестящими корпусами штурмовиков. Пули шли в рикошет, блестящими искорками гасли в светлеющем утреннем небе. Бесполезно, пули не брали броню.

Штурмовики, завывая, носились среди скал, непрерывным потоком обрушивая смерть на зарывшихся в камень бойцов. Несколько сибиряков, отчаявшись, попробовали достать ненавистные машины из гранатометов, естественно промахнулись и тут же были располосованы ответным огнем. Системы наведения штурмовиков не знали промаха. Если тебя засекали, то шансы, что «зубило» промажет, отсутствовали.

Игорь, скрипя в бессильной ярости зубами, наблюдал из укрытия, как гибнут его люди, в бесплодных попытках подороже продать свои жизни. Ни единого шанса, их разметали, бой потерял всяческое управление, сейчас каждый дрался сам за себя.

Один из штурмовиков вывернул к крепости, через равные промежутки выплевывая из подбрюшья сгустки плазмы. Противотанковая модель, сходу определил Игорь, именно такие атаковали в девяносто пятом их часть. Странно видеть ее здесь, где у людей по умолчанию нет бронетехники. Или они отправили в бой всех без остатка?

Один из плазменных зарядов, обдав жаром, ударил совсем близко, разметав в пепел укрывшегося в тени стены бойца. Второй, что лежал рядом, вспыхнул и дико крича, задергался на расплавленных каменных плитах. Не жилец. Игорь сглотнул и короткой, на два патрона очередью, прервал мученья бедолаги.

«Зубило» развернулось и пошло обратно, обстреливая укрывшихся. Выстрелы следовали один за другим, плавя камень и сжигая плоть, и сказочно везло тем, кому случилосьумереть мгновенно во вспышке прямого попадания. Штурмовик барражировал на малой высоте, притягивая к себе редкие уже трассы пулеметных очередей, стреляли теперь лишь самые храбрые, или безрассудные, большинство уже поняло, что вслед за выстрелом, в ответ прилетит добрая порция перегретой плазмы. Отряд погибал.

Игорь не сразу заметил, как выросли интервалы между выстрелами штурмовика, теперь сгустки вылетали уже не ежесекундно, порой проходило полминуты, а зубило все еще шевелило толстым дулом, выбирая более приоритетную цель. Изменился и вой турбин, став более натужным и прерывистым. Штурмовик плюнул огнем еще пару раз, и развернувшись, надсадно гудя, попер на юго-восток. Вслед за ним, один за другим, стала выходить из боя и остальная десятка.

— У них кончается энергия! — Игорь вскочил на ноги и прихрамывая побежал в сторону оставленного командного пункта. — Трофейные команды, у вас полчаса! Подайте сигнал подлодкам!

Им повезло. Израсходовавшие в бою под Керчью энергию и боеприпасы штурмовики, своими электронными мозгами приняли решение возвращаться на дозаправку. Судьба дарила им час — полтора передышки, которую следовало использовать на все сто. Ящеры наверняка не рискнут высаживать десант с вертолета пока не вернуться штурмовики. С наземными киберсистемами люди бороться научились и этот урок ящеры уже кажется усвоили.

…Есть несколько вещей, которых следует избегать:

Неприемлемо предавать союзников без веского повода — наша сила в доверии к нам, и редко какая выгода от предательства перевесит потерю доверия.

Преследовать выгоду для себя, а не для Ордена — ищущий выгоду для себя, забывает, что, изыскав пользу для Ордена, получит больше, ибо мы сильны единством.

И главное, испытывать жалость к идущим за тобой — ибо жалость унижает не только тебя, но и тех, кого ты жалеешь. Бывают ситуации, когда, пожалев людей, ты обрекаешь на смерть всех, в то время как, не пожалев, ты сумел бы спасть большинство из них. Но не стоит путать жалость и сочувствие, ибо, как первое унижает человека, второе возвышает его…Отрывок из Наставлений Основателя.

Теперь пришло время для хоть и заранее обговоренного, но отвратительного по своей сути шага. Все понимали, что просто так убраться им не дадут. Поэтому требовался небольшой отряд, прикрывающий отход основных сил. Эту необходимость понимали все, вот только одна загвоздка, у остающихся фактически не оставалось шансов на спасение. Орден, как и армия Сибири, пошли по наиболее древнему пути, они кликнули добровольцев. Тех, кто по доброй воле согласился пойти на верную смерть. Все они понимали крайнюю важность добытых сведений и трофеев, все понимали, как важна эта крупная победа для всего человечества, и что позарез нужно обществу возвращение героев домой. Понимали все, вот только добровольцев вызвалось слишком мало, что такое восемнадцать человек, ящеры поймут, что основные силы ускользнули и, не отвлекаясь на заслон, продолжат преследование. Игорь скрепя сердцем смотрел на построившиеся остатки отряда. Орден лишился восьмисот с лишним человек, потеряв фактически всю первую линию, атаковавшую крепость. Сибирякам досталось еще больше, полторы тысячи человек остались на крымских камнях. И вот теперь требовалось выбрать из выживших полсотни человек, которые останутся прикрывать отход. Полсотни от Ордена и полсотни от армии Сибири, расходы пополам. Горький, но необходимый выбор.

Игорь смотрел на уставшее воинство, что только что послужили орудием мести.

— Братья, мы сумели! Мы сделали невозможное, прошли сквозь огонь и вырвали глотку у тварей! Но мы еще не победили! Мы победим в этом бою только тогда, когда ученые расшифруют содержимое захваченных компьютеров, а разведка допросит пленных ящеров. А для этого ящеров нужно доставить туда, кровь из носу, а нужно, иначе пролитая кровь будет пролита зря и все наши страдания окажутся напрасны! Я прошу вас братья. Не дайте превратить победу в поражение!

Он на секунду замолк, переводя дух и не давая затянуться паузе, продолжил.

— Нам нужны добровольцы, что останутся прикрывать отход основных сил. Не скрою, у них почти не будет шансов уйти живыми, но без них погибнем мы все, и не будет чести в такой гибели! Посмотрите внутрь себя! Обдумайте, что вы там видите?! Неужели только жалкое желание выжить любой ценой?! Миллионы погибших взывают о мщении! Это ваши матери и жены, дети и все те, кто был вам дорог! Помогите отомстить за них, помогите спасти тех, кто еще не родился, дайте им шанс!

Строй загудел, люди кидали друг на друга косые взгляды, решаясь, и вперед, один за другим стали выходить рыцари. Игорь вздохнул с облегчением, посылать на верную смерть по приказу ему претило. Теперь же количество добровольцев втрое превысило требуемое число. Игорь отобрал из них мужиков постарше, не обремененных семьями и близкими, таковых было много, редкий муж бросит свое гнездо в поисках риска, в Орден шли те, кто мог не оглядываться за спину.

Теперь можно было уходить. Заслону отдали все наличествующие запасы «Стрел», насовали еды и неприкосновенного запаса спирта. Не жалели ничего, стыдно жалеть что-то для тех, кто уходит на смерть, что бы выжил ты.

В небо, одна за другой взлетели четыре красные ракеты, сигнал для подводных лодок всплывать и ждать баркасов с раненными и пленными. Трофейные команды работали не покладая рук, собирая все уцелевшее, не сортируя, лишь бы унести побольше. Игорь тем временем наблюдал, как сносят в одно место всех убитых пришельцев, как вбивают имв грудь осиновые колья и когда закончили с последними, лично положил на видное место потрепанный томик Брэма Стокера. Это уже начало становится традицией. Хорошей традицией. Двести сорок шесть упырей навечно упокоились на чужой для них земле. Нашей Земле!

— Игор, баркасы загружены, нам нужно отплывать.

— Прикажи грузить на лодки раненых и пленных. Больше ста человек на каждую не влезет.

Валентайн, закопченный и грязный, устало улыбался, глядя на аккуратно разложенные тела пришельцев.

— Ты эстет, Игор.

— Даже в войне есть красота, Отто.

— Я предпочел бы женщину, Игор.

— Я тоже.

Они рассмеялись, стараясь прогнать напряжение последних часов, и придерживая друг друга, отправились вниз, к ждущим их баркасам. Вдали, пыля, уходила к месту своегопоследнего боя группа прикрытия. Вечная им память. Назад они старались не оглядываться, им вслед глядеть было некогда.

Через четверть часа, бросив опустошенные баркасы, две подводных лодки погрузились, оставив на берегу пылающие развалины генуэзской крепости и два подорванных, затонувших судна. Уцелевшие войска, рассредоточившись мелкими группами, уже растворились среди гор, унося свою часть добра и половину пленных.

Через двадцать с небольшим минут, дюжина штурмовиков, прибывшая добивать остатки сопротивления, была обстреляна пятью ПЗРК. Одну машину слегка зацепили, она задымила и вышла из боя, но ставшиеся за полчаса вымели из развалин всех, кто еще был жив. Это походило на правду, записи камер штурмовиков показывали, что еще первая волнасломила сопротивление людей и если бы не заканчивающийся энергозапас, уцелевших прикончили бы без особых усилий. Что собственно и произошло.

Конечно, они тут же прочесали окрестности, но не так то просто обнаружить с воздуха укрывшихся среди гор людей. Вот что-что, а прятаться за последнее десятилетие люди научились лучше всего. Повезло правда не всем, но большинство сибиряков удачно пересекли Крым и растворились в бескрайних просторах большого мира. В целом операция прошла успешно, добыча стоила жертв.

Глава 20

Именно к этому времени мы относим существенную эскалацию вооруженного сопротивления людей. Так и не сумев существенно нарастить промышленный потенциал, тедау к тому моменту оказались неспособны одним ударом уничтожить возникшие центры сопротивления. Износ материальной части космических сил крайне затруднял точечные десантные операции в удаленных от побережий регионах. К тому же, не стоит забывать, что выжившие к тому времени уже имели опыт боевых столкновений с оккупантами, а поселения стали традиционно маскироваться, затрудняя их обнаружение с орбиты. Сложилась патовая ситуация, когда ни одна из сторон не имела подавляющего превосходства над противником.Журнал «Военная история». Номер за октябрь 2793 года

Покрытая шаровой краской переборка мелко вибрировала, лодка уже почти сутки шла в подводном положении, таясь от спутников наблюдения пришельцев. Несмотря на десять лет консервации, внешне ее состояние оставалось великолепным, что же касается работы механизмов, тут Игорь был вынужден положиться на уверения капитан-лейтенанта Михненко, что все системы корабля функционируют нормально.

Ему выделили крошечную каюту, куда едва влезала откидная койка и небольшой письменный стол, с намертво прикрученной лампой. Грех жаловаться, на перегруженной людьми лодке, это могло считаться царской милостью. Рассчитанная на сто тридцать членов экипажа лодка сейчас несла на тридцать человек больше и под спальные места выделяли любой мало-мальски подходящий закуток. В отсеках было душно, везде стоял запах давно немытых тел, крошечный душ не мог вместить в себя сразу всех желающих смытькрымскую пыль. И вот в такой тесноте им предстояло провести больше месяца, пока подлодки, обогнув Европу, не высадят вернувшихся на берега Финского залива.

Игорь, измотанный боем, проспал почти половину первых суток, и проснулся только тогда, когда в его каюту постучался каплей Михненко. Высокий, атлетического сложения капитан смотрелся существенно моложе своих сорока лет, и если особо не приглядываться, то его вполне можно было принять за ровесника Игоря. До этого похода они виделись лишь пару раз, когда Игорь бывал по делам в поселении подводников на северной границе Рода. Приняв бразды правления поселком из рук умершего от инфаркта командующего базы, Сергей по праву стал вождем своих людей. Теперь Михненко командовал «Курском», одной из двух подводных лодок, что по счастливому стечению обстоятельств оказалась в распоряжении Ордена. Командира второй, что следовала за ними, Игорь не видел ни разу.

Михненко, как всегда пребывающий в прекрасном расположении духа, возвышался над протирающим глаза сонным Игорем.

— Добрый вечер, магистр.

— Вечер, Сергей Валерьевич. — Игорь, несмотря на формально более высокий ранг, по прежнему продолжал обращаться к Михненко на вы. — Долго я спал?

— Без малого четырнадцать часов. — Михненко указал на стенные часы, чей циферблат показывал без четверти десять. — Я принял вахту и решил по ходу вас разбудить.

— Спасибо, Сергей Валерьевич. Когда ужин? Я чертовски голоден.

— Я прикажу, что бы вам принесли поесть. — Михненко высунулся за дверь и гаркнул, обращаясь к пробегающему матросу. — Иван, дуй мухой на камбуз, пусть несут ужин в каюту магистра!

Игорь слегка смутился.

— Я мог бы дойти и сам.

— Перестаньте, магистр, сейчас вы на флоте, а у нас свои традиции. Жаль, что на лодке ящеры, иначе принимать пищу вам пришлось бы в кают компании, в присутствии офицеров лодки. — Михненко пригладил короткие черные волосы и с сожалением заметил — Вот только красного вина сейчас днем с огнем не сыскать. Кстати, вы же были в Крыму, не догадались поискать винные склады?

Игорь виновато развел руками.

— Увы, нам было как то не до вина.

Михненко посерьезнел, кивая.

— Да, я видел сколько у вас раненных.

— Четыреста двадцать семь человек, половина тяжелые, многие с травматическими ампутациями.

— Лазера?

— Они самые. Нам пришлось нелегко.

— А ящерам?

— Они потеряли почти триста особей. Обмен тяжелый, но пока что это лучший результат. Если бы не случайность, потерь могло быть существенно меньше. И пока неясна судьба двух остальных отрядов.

— Будем надеяться, что они вернуться.

— Хотелось бы верить, но боюсь, что Керченский отряд уничтожен полностью.

В дверь просунулся кок, держа перед собой поднос с ужином. Большая тарелка наваристого мясного борща, свинина с бобами, похоже, что кок вскрыл сегодня неприкосновенный запас пищевых рационов. Бойцы заслужили отдых и сытную еду.

Игорь глотал обжигающе горячий борщ, торопясь увидеть пленных вблизи. Во время погрузки, измотанный и едва державшийся на ногах, он успел рассмотреть их лишь в общих чертах, и приказав не начинать допроса без него, мигом отрубился на узенькой офицерской койке. Теперь же, отдохнув и приведя мысли в порядок, он мысленно простраивал линию допроса. У них был переводчик, самородок, что вроде бы научился инопланетному языку по компьютерным записям, сличая картинки с аудиозаписями. Игорь надеялся, что переводчик справится, хотя гарантии дать не мог никто.

Пленных держали в кают-кампании, дюжину без одного, вторую половину отправив вместе с сибиряками, в случае чего, хотя бы некоторые из пленных должны были попасть к ученым. Одетые в коричневые свободные одежды, с накинутыми капюшонами, ящеры во многом напоминали людей. Они собрались в одном месте, в центре кают-кампании и рассевшись в невидимом круге, методично покачивались, издавая протяжные горловые звуки. Один же, наиболее высокий, в пятнистом одеянии, стоял поодаль, безучастно глядя в одну точку. Как понял Игорь, это был единственный выживший из тех, кто оказывали вооруженное сопротивление. Ящер выглядел изрядно помятым, сквозь распоротую штанину проглядывали свежие бинты, мелкая чешуя на морде в двух местах была содрана и из ран медленно сочилась янтарная жидкость, толи кровь, толи сукровица. Тварь пришлось брать силой, и неизвестно еще, сколько жизней он успел прервать, прежде чем был обезоружен.

Из кают кампании вынесли всю мебель, но все равно свободного места в ней оставалось немного. По периметру зала стояло десять вооруженных пистолетами моряков, еще трое сторожили двери, люди Игоря пока еще отдыхали, и охрану пока нес экипаж лодки. Пред тем, как уйти, в зал принесли из операционной металлический стол и каталку с блестящими хирургическими инструментами.

Вместе с ним, в кают-кампанию набилось еще человек десять, всех прочих любопытных Игорь приказал удалить из отсека. Убрали и моряков, десять вооруженных, опытных солдат, способны уберечь себя сами, а лишние уши им сейчас были ни к чему.

Игорь кивнул на ближайшего, сидящего в круге ящера. Его тут же схватили и сорвав одежду, бросили на пока еще чистый операционный стол. Ящеры прекратив шипение, замерли, как один повернув головы в сторону схваченного товарища.

Игорь широко улыбнулся, показывая зубы.

— Наверное вы боитесь боли. Или смерти, и уж точно, что вам не понравиться и то и другое вместе. Вы будете говорить, расскажете мне все, что знаете, и сами подскажете, как вас уничтожить. Потому что иначе вы позавидуете судьбе убитых вами людей, твари! Антон, переведи им!

Вперед вышел худой как щепка, единственный из всего Ордена носящий длинные волосы, переводчик.

— Зи шщней, тейда сиуввай тца…

Ящеры дернулись, словно ударенные током, вслушиваясь и пытаясь разобрать слова сквозь отвратное произношение. Антон часто замолкал, копаясь в листках с записанной транскрипцией слов, ощутимо мучался, подбирая выражения, и хотя к концу речи лоб его покрылся испариной, до ящеров смыл сказанного кажется дошел. Среди них возникло движение и тихий, шелестящий шепот, ящеры обменивались мнениями? Игорь наклонился над распятым на столе пленником.

— Если вы будете упорствовать, я покажу, что ожидает героев!

Он дождался, пока Антон переведет, и выбрав из разложенных инструментов здоровенный ампутационный нож, почти без замаха перерубил изящное запястье распятого. Дикий визг заполнил помещение, подобно молоту ударив по ушам собравшихся. Ящер кричал, дергаясь в путах, размахивая в воздухе брызжущей кровью культей, Игорь подал знак стоящим рядом медикам. Те сноровисто и без особых эмоций, перетянули руку выше локтевого сустава, останавливая кровь, и снова отошли к стене. Связанный выл не переставая, пытаясь вырваться из стянувших тело ремней, остальные, как завороженные смотрели на искалеченного товарища. Игорь выждал паузу, давая пленным насмотреться вдоволь, и снова потянулся к ножу.

— Вас больше двадцати, для начала я могу убить половину из вас, убить жестоко и мучительно, просто для того, что бы отвести душу. Пусть вас мучает вопрос, кого я выберу следующим! Антон, переведи!

Игорь отстраненно смотрел на окровавленный ампутационный нож, что сжимал в руке и поражался своему спокойствию. Сколько раз после гибели семьи он представлял себе этот момент, как будет медленно кромсать визжащего от смертной муки пришельца! Но сейчас он не чувствовал ни радости, ни даже отвращения, просто делая нужное всем дело, психологически подготавливая пленных к допросу. И он не мог поручить этого никому. Взвалить на совесть подчиненного такое, отдать приказ стать палачом, Игорь не мог.

Он поднял нож, примериваясь рубануть по целой руке, но голос, раздавшийся со стороны замерших пришельцев, заставил его остановится.

— Нэ дэллай этохо, чэловэхх, варварсство нэ храссыт рассумнохо.

Говорил один из пленных, невысокий, сидящий в окружении остальных, почти в самой середине. Русский язык его был кошмарен, ухо с трудом различало смысл сказанного в море шипящих звуков, похоже, что голосовой аппарат пришельцев был мало приспособлен для русского языка. Игорь со внутренним ликованием опустил нож, поворачиваясь иупирая тяжелый взгляд из под насупленных бровей в пришельца. Ящер явно говорил не от своего имени, тот, кто был спрятав в самой середине сбившихся в кучу пришельцев, то и дело шептал ему что-то на ухо. Судя по всему, это и был лидер плененных. Все это Игорь отметил мимоходом, поглощенный сейчас лишь будущими ответами на мучившие всех вопросы. Тем не менее он нашел в себе силы усмехнуться и спросить.

— Ты называешь варварством то, что делаю я, тогда как назвать то, что сделали вы?

Переводчик ящеров ответил почти без паузы, похоже, что он выражал сейчас свои мысли.

— Нет чессти в мухах. Мы убивалли бысстро.

— Не тебе говорить о чести, тварь!

— Ты победитель и можешш дихтовать ссахоны. Мы проихрали и подшинимся.

Игорь отложил хирургический нож, все еще не веря в столь быстрое согласие.

— Вы так быстро сдаетесь?