Чтение 16–й страницы книги ~Старикам тут не место~

Трудно сказать. Хотя мог бы предположить что они искали.

Сомневаюсь, сказал Белл. Кое-что меня смущает во всем этом деле.

Не должно бы.

Мы тут нашли отставного полковника почти без головы так что пришлось опознавать по отпечаткам пальцев. Тех которые не были отстрелены. Кадровый. Четырнадцать лет службы. Ни единого клочка бумаги при нем.

Обчистили?

Да.

Что вы еще знаете но умалчиваете, шериф?

Вам известны те же факты что и мне.

Я не о фактах говорю. Как по-вашему вся эта заваруха на юг переместилась?

Не знаю, покачал головой Белл.

Там что, кто-то из ваших задействован?

Не то чтобы задействован. Просто одна парочка из моего округа которая вроде как могла быть замешана в чем не следовало.

«Вроде как»?

Да.

Родственники?

Нет. Просто люди из моего округа. Люди которых я должен найти.

Он протянул транспондер шерифу.

И что мне с ним делать?

Это собственность округа Маверик. Улика.

Шериф покачал головой. Сказал:

А все наркотики.

Они самые.

Они продают это дерьмо школьникам.

Хуже другое.

Что же?

Что школьники его покупают.

VII

Не имею привычки болтать о войне. Меня считали героем а я потерял целое подразделение. И за это получил награду. Они погибли а мне орден. Мне даже ни к чему знать ваше мнение. Дня не проходит чтобы я не вспоминал об этом. Знаю некоторые парни как вернулись поехали получать образование в Остин по закону о льготах для ветеранов и с презрением говорили о своих родителях. Некоторые из них. Дескать деревенщина неотесанная и все такое. Мне их поведение не по душе. В этой стране два поколения это уже такая даль. Вы вот толкуете о первых поселенцах. А я всегда говорю что когда у людей убивают жен и детей да снимают с них скальп и потрошат как рыбу то люди начинают ожесточаться но меня похоже не понимают. Думаю шестидесятые годы в этой стране отрезвили некоторых. Надеюсь что так. Недавно я читал в газетах что в тридцатые годы во многих школах проводился опрос среди учителей. На предмет того с какими проблемами им приходится сталкиваться в их работе. Разослали анкеты по стране и учителя прислали ответы. И самыми большими проблемами с какими им приходилось сталкиваться они назвали болтовню во время уроков и беготню на переменах. Жевание жвачки. Списывание домашних заданий. И тому подобные вещи. И вот взяли чистые анкеты напечатали кучу и снова разослали по тем же школам. Сорок лет спустя. Ну вернулись они с ответами. И что же называют теперь: изнасилования, поджоги, убийства. Наркотики. Самоубийства. Так что я задумался. Потому что давно уже когда я говорю людям что мир катится в тартарары люди просто улыбаются и отвечают что я старею. Что это один из симптомов. Но чувствую у всех кто не видит разницы между изнасилованиями с убийствами и жеванием жвачки будут куда более серьезные проблемы чем у меня. Сорок лет не такой уж долгий срок. Может следующие сорок заставят кого-то из них спохватиться. Если будет еще не слишком поздно.

Год или два назад мы с Лореттой ездили на конференцию в Корпус-Кристи, штат Техас, и рядом со мной сидела та женщина, супруга какой-то там шишки. И она все повторяла что консерваторы мол такие да консерваторы сякие. Даже не уверен что она имела в виду. Люди с которыми я общаюсь люди самые что ни на есть обыкновенные. Как говорится простонародье. Я сказал ей это и она странно посмотрела на меня. Решила что я их осуждаю. Но конечно в моих краях считается похвалой если назвать человека простым. Она болтала без умолку.

Наконец говорит: Не нравится мне куда катится эта страна. Я хочу чтобы моя внучка могла сделать аборт. А я в ответ: Можете мэм не волноваться о том куда катится страна.Уменя на этот счет нет особых сомнений но ваша внучка сможет сделать аборт. Я хочу сказать что она не только сможет сделать аборт но еще и усыпить вас. Ну тут она и замолкла.

Чигур хромая одолел семнадцать пролетов бетонной лестницы в холодном бетонном колодце выбил привычным способом цилиндр замка в стальной двери на площадке этажа ступил в коридор и закрыл за собой дверь. Сжимая двумя руками обрез постоял прислонясь к двери и прислушиваясь. Дыша не чаще чем если бы встал со стула. Поднял с полу выбитый цилиндр сунул его в карман дошел до лифта и снова остановился и прислушался. Потом разулся поставил сапоги возле двери лифта и двинулся по коридору в носках, медленно и стараясь легче ступать на раненую ногу.

Двери кабинета были распахнуты в коридор. Он остановился. Подумал что возможно человек в кабинете не замечает на стене коридора собственной тени пусть и смутной. Странная оплошность хозяина кабинета. Впрочем Чигур знал что страх перед врагом часто делает людей слепыми к другим вещам таящим в себе опасность вплоть до самого места которое их тело занимает в пространстве. Чигур тихо снял лямку с плеча и поставил баллон со сжатым воздухом на пол. Изучил положение тени человека на фоне светлого дымчатого прямоугольника окна у него за спиной. Проверил есть ли патрон в патроннике и спустил предохранитель.

Человек держал маленький пистолет у пояса. Чигур шагнул на порог и выстрелил ему в горло зарядом дроби десятого номера. Такую используют орнитологи добывая образцы птиц. Человек упал вместе со своим вращающимся креслом и лежал на полу корчась и булькая. Чигур поднял с ковра дымящуюся гильзу спрятал ее в карман и вошел в кабинет сопровождаемый бледным дымом еще струящимся из пивной банки глушителя. Обошел стол и встал глядя на упавшего. Тот лежал на спине зажав рукой горло но кровь хлестала фонтаном меж его пальцев и текла на ковер. Все его лицо было в крохотных пробоинах но правый глаз остался цел и он глядел им на Чигура пытаясь что-то сказать сквозь пузырящуюся кровь. Чигур опустился на одно колено и оперся на ружье. Спросил:

Что? Что ты пытаешься мне сказать?

Человек двигал головой. В горле клокотала кровь.

Ты слышишь меня? спросил Чигур.

Человек не ответил.

Я тот кого ты приказал убить Карсону Уэллсу. Это ты хотел знать?

Человек смотрел на него. На нем был синий нейлоновый спортивный костюм для бега трусцой и белые кожаные туфли. Вокруг его головы уже собралась лужа крови и он весь трясся словно в ознобе.

Я потому стрелял мелкой дробью что не хотел разбивать окно. Позади тебя. Не хотел чтобы осколки посыпались на людей внизу. Чигур кивнул в сторону окна на котором в центре серого круга свинцовых оспин светлел силуэт хозяина кабинета. Он посмотрел на него. Рука человека обвисла на горле из которого кровь уже не хлестала а медленно текла.

Посмотрел на валявшийся рядом пистолет. Выпрямился поставил обрез на предохранитель прошел мимо лежавшего к окну и осмотрел стекло усеянное оспинами от дробинок.Когда он взглянул на лежавшего тот был мертв. Он вышел в коридор забрал баллон с пневматическим пистолетом на конце шланга и надел сапоги. Потом вышел через металлическую дверь и спустился по бетонным ступенькам в гараж где оставил свою машину.

Когда они приехали на автовокзал еще только занимался рассвет, серый и холодный. Сеялся мелкий дождь. Она перегнулась через спинку сиденья расплатилась с водителем добавив два доллара чаевых. Он вышел открыл багажник достал их вещи поставил в портике затем принес ходунок на сторону мамы и открыл дверь. Мама принялась с трудомвыбираться из машины на дождь.

Мама можешь подождать? Я помогу, только обойду машину.

Я знала что этим закончится, ворчала мама. Три года назад предупреждала.

Мы еще столько не женаты.

Так тебе прямо и сказала.

Просто подожди, сейчас я тебе помогу.

Под дождь, продолжала брюзжать мама. Посмотрела на водителя такси. У меня рак. И вот пожалуйста. Даже дома нет. Податься некуда.

Понимаю мэм.

Мы в Эль-Пасо едем, штат Техас. Как думаете много у меня там знакомых?

Не знаю мэм.

Она перевела дух держась за дверцу машины подняла руку сложила большой и указательный пальцы и показала ему ноль.

Вот сколько.

Ясно.

Они сидели в кафе окруженные сумками и пакетами и уныло смотрели на дождь и стоящие автобусы. Серым ранним утром.

Хочешь еще кофе, спросила она маму.

Та молчала.

Не хочешь со мной разговаривать?

Да что тут скажешь.

Ты права.

Сделанного не воротишь. Я только не понимаю почему я должна бегать от полиции.

Мы не бегаем от полиции, мама.

Разве все-таки нельзя было обратиться к ним за помощью?

К кому обратиться?

К полиции.

Нет. Нельзя.

Так я и думала.

Старуха большим пальцем поправила вставную челюсть и уставилась в окно. В скором времени подали автобус. Водитель убрал ее ходунок в багажное отделение и они вместе помогли маме подняться по ступенькам и устроиться на сиденье.

У меня рак, сказала она водителю.

Карла Джин положила сумки на верхнюю полку и села. Мама не глядела на нее. Только ворчала:

Еще три года назад. Не нужно было никакого видения. Никакого откровения, ничего. Я ему не доверяю. Любой на моем месте сказал бы тебе то же самое.

Хорошо что я их не спросила.

Старуха покачала головой. Глядя в окно на кафе и столик за которым они недавно сидели. Сказала:

Я ему не доверяю. Не дождется он этого от меня.

Чигур остановился на другой стороне улицы и заглушил мотор. Выключил фары и сидел наблюдая за темным домом. Зеленые светящиеся цифры часов на приборной доске показывали 1:17. Он подождал до 1:22 достал из бардачка фонарь вышел из пикапа и пересек улицу.

Открыл сетчатую дверь выбил цилиндр замка основной вошел закрыл ее за собой и остановился прислушиваясь. В стороне кухни виднелся свет и он двинулся по коридору держа в одной руке фонарь а в другой ружье. Дойдя до двери в кухню снова остановился и прислушался. Горела голая лампочка на заднем крыльце. Он вошел в кухню.

Пустой стол с пластмассовой столешницей отделанной по краю хромированной полоской, посередине хлебница. На крытом линолеумом полу тень оконной рамы. Он открыл холодильник положил ружье на сгиб руки достал банку апельсиновой шипучки вскрыл указательным пальцем и стал пить слушая не встревожил ли дом железный щелчок баночного ключа. Потом поставил полупустую банку на кухонный стол закрыл холодильник прошел через столовую в гостиную уселся в стоявшее в углу кресло.

Посидев глядя в окно на улицу он встал вышел из гостиной и поднялся на второй этаж. На верхней площадке снова остановился и прислушался. Войдя в комнату старухи он почувствовал сладковато-кислый запах недуга и на мгновение подумал что она даже может быть лежит в своей постели. Зажег фонарь и вошел в ванную. Постоял читая наклейки на пузырьках с лекарствами на туалетном столике. Посмотрел в окно на улицу внизу, на тусклый зимний свет фонарей. Два часа ночи. Сухо. Холодно. Тихо. Он спустился вниз и зашел в маленькую спальню в задней части дома.

Он вывалил содержимое ящиков комода на кровать и сидел разбирая ее вещи время от времени поднимая что-нибудь и разглядывая в голубоватом свете лампы на заднем крыльце. Пластмассовая щетка для волос. Дешевый с ярмарки браслет. Взвешивая эти вещи в ладони словно медиум способный таким способом что-то понять об их владелице. Пролистал альбом с фотографиями. Школьные друзья. Семья. Собака. Дом не этот другой. Мужчина который мог быть ее отцом. Выбрал две ее фотографии и положил в карман рубахи.

На потолке был вентилятор. Он дернул цепочку и лег на кровать, ружье под рукой, глядя на деревянные лопасти медленно вращающиеся в свете из окна. Немного погодя поднялся припер дверь стулом вернулся на кровать скинул сапоги растянулся на покрывале и уснул.

Утром он еще раз обошел дом потом пошел в ванную в конце коридора и принял душ. Занавес он не задергивал и вода брызгала на пол. Дверь в коридор он оставил открытой иобрез лежал на столике в футе от него.

Потом просушил феном повязку на ноге побрился оделся пошел в кухню насыпал в чашку хлопьев залил их молоком и принялся есть расхаживая по дому. В общей комнате он остановился заметив почту валявшуюся под латунной щелью в двери. Медленно жуя он смотрел на конверты. Потом поставил чашку на кофейный столик подошел к двери поднял почту и принялся просматривать. Опустился в кресло рядом и вскрыл конверт со счетом за телефон.

Пробежал список звонков. Где-то в середине значился номер управления шерифа округа Террелл. Он сложил счет сунул обратно в конверт и спрятал в карман рубашки. Затем снова перебрал остальную почту. Встал сходил на кухню за ружьем опять остановился в задумчивости и направился к дешевому столу красного дерева. Выдвинул верхний ящик. Ящик был забит конвертами. Он вывалил всю груду на стол отложил ружье и сев стал просматривать.

Мосс весь день провел в дешевом мотеле на окраине города. Спал голым в кровати а его новая одежда висела на проволочных вешалках в шкафу. Он проснулся когда тени во дворе мотеля удлинились, с трудом приподнялся и сел на краю кровати. На простынях осталось бледное кровавое пятно величиной с ладонь. На тумбочке стоял бумажный пакет с лекарствами из аптеки в городе. Он взял его и поплелся в ванную. Принял душ побрился почистил зубы в первый раз за пять дней потом сел на край ванны и сменил повязку. Оделся и вызвал такси.

Он дождался такси стоя перед дверью конторы мотеля. Забрался на заднее сиденье перевел дыхание потом потянулся и захлопнул дверцу. Внимательно посмотрел на лицо водителя в зеркальце и сказал:

Хочешь заработать?

Не прочь.

Мосс достал пять сотенных разделил на две части и одну протянул водителю. Водитель пересчитал деньги спрятал их в карман рубашки и выжидательно глянул в зеркальцена Мосса.

Как тебя зовут?

Пол, ответил водитель.

Ты принял правильное решение, Пол. Я не собираюсь втягивать тебя ни в какие неприятности. Просто не хочу чтобы ты высаживал меня там где мне быть ни к чему.

Ясно.

У тебя есть фонарь?

Да. Фонарь у меня есть

Дай мне его.

Водитель протянул назад фонарь.

Ты стоящий мужик, сказал Мосс.

Куда ехать?

Поезжай к мосту.

И я никого не подбираю.

Да, никого не подбираешь.

Водитель посмотрел в зеркальце на Мосса. Сказал:

Никакихdrogas.[25]

Никакихdrogas.

Водитель ждал.

Мне нужно забрать кейс. Это мой кейс. Если захочешь можешь заглянуть в него. Ничего противозаконного.

Могу посмотреть что там?

Да, можешь.

Надеюсь ты меня не дурачишь.

Не дурачу.

Я люблю деньги но не люблю сидеть в тюрьме.

Я сам такой, сказал Мосс.

Они медленно приближались к мосту. Мосс наклонился вперед и сказал:

Остановись под мостом.

Хорошо.

Я хочу выкрутить из плафона лампочку.

За этой дорогой круглые сутки наблюдают.

Знаю.

Водитель съехал на обочину заглушил двигатель выключил фары и посмотрел в зеркальце на Мосса. Мосс вывернул лампочку положил в пластмассовый плафон протянул его водителю и открыл дверцу. Сказал:

Я быстро, подожди несколько минут.

Заросли тростника были пыльные, густые. Он осторожно протискивался вперед, держа фонарь на уровне коленей и прикрывая сверху ладонью луч света.

Кейс стоял в зарослях целый и невредимый словно кто-то аккуратно поставил его туда. Мосс выключил фонарь подхватил кейс и пошел обратно ориентируясь на пролет моста. Вернувшись к такси положил кейс на сиденье осторожно забрался сам и захлопнул дверцу. Сказал:

Поехали.

Что в кейсе, спросил водитель.

Деньги.

Деньги?

Деньги.

Водитель выехал на дорогу.

Включи фары, сказал Мосс.

И много там денег? поинтересовался водитель включив фары.

Прорва. За сколько отвезешь меня в Сан-Антонио?

Сверх уговоренных пятисот? подумав спросил водитель.

Да.

Тыща за все пойдет?