Чтение 9–й страницы книги ~Дорога~

— Спускайся. О боже! Спускайся скорей.

Коробки, одна на другой, до самого потолка. Банки помидоров, персиков, бобов, абрикосов. С ветчиной. С тушеной говядиной. Сотни галлонов питьевой воды в десятилитровых пластиковых канистрах. Бумажные полотенца, туалетная бумага, одноразовые тарелки. Полиэтиленовые мешки для мусора, забитые одеялами. Он сжал голову руками: "О господи!" Снова посмотрел на ребенка.

— Все в порядке. Спускайся сюда.

— Пап?

— Да спускайся же. Спускайся и посмотри сам.

Он поставил светильник на ступеньку, дотянулся до мальчика и взял его за руку.

— Давай. Все в порядке.

— Что ты нашел?

— Все. Абсолютно все. Посмотри, сам увидишь.

Помог мальчику спуститься по ступенькам, поднял повыше светильник, чтобы лучше видеть.

— Видишь? Ты видишь?

— Что это такое?

— Еда. Можешь прочесть?

— Груши, здесь написано "груши".

— Правильно, «груши». Здесь написано "груши"!

Он почти упирался головой в потолок. Пригнулся, чтобы не удариться о металлический зеленый фонарь, висящий на крюке у них над головами. Держа мальчика за руку, пошел вдоль рядов одинаковых коробок. Бобы в остром мясном соусе, кукуруза, тушенка, суп, соус к спагетти. Богатства исчезнувшего мира.

— Почему здесь столько всего? — спросил мальчик. — Это все настоящее?

— О да. Настоящее.

Выдвинул одну из коробок, надорвал и достал банку персиков.

— Кто-то на всякий случай делал запасы.

— Но не смогли воспользоваться?

— Не смогли.

— Умерли?

— Да.

— А нам можно что-нибудь из этого взять?

— Конечно, конечно. Эти люди хотели бы, чтобы мы воспользовались их продуктами. На их месте мы поступили бы точно так же.

— Они были хорошие?

— Да, хорошие.

— Как мы?

— Точно, как мы.

— Значит, нам можно взять.

— Да, да, можно.

В пластмассовом ящике нашлись ножи и вилки и многое другое. Открывалка. Неработающие электрические фонари. Нашел коробку батареек и стал их перебирать. Большинство испорченных — потекли, покрыты липкой кислотой. Выбрал несколько целых на вид. Наконец-то наладил один из фонарей, поставил его на столе и задул их доморощенный коптящий светильник. Оторвал от коробки кусок картона и стал разгонять дым. Потом поднялся наверх и опустил дверь на место. Обернулся, посмотрел на мальчика и спросил:

— Что желаете на ужин?

— Груши.

— Замечательный выбор. Подать груши!

Взял из стопки две бумажные тарелки и поставил на стол. На кроватях расстелил матрасы, чтобы удобнее было сидеть, и вскрыл коробку с консервированными грушами. Достал одну банку, поставил ее на стол, воткнул открывалку в край и повернул колесико. Посмотрел на мальчика: сидит тихо на кровати, смотрит, даже не скинул одеяло с плеч. Подумал: "Я так до сих пор и не осознал, что с нами происходит. А вдруг это только сон и мы сейчас проснемся в темном сыром лесу?" Вслух же сказал:

— Это будут самые вкусные груши из всех, что ты когда-либо пробовал. Самые лучшие. Вот увидишь.

Сидели рядышком и ели груши из банки. После груш достали банку персиков. Облизали ложки и через край выпили густой сладкий сироп. Посмотрели друг на друга.

— Давай еще одну.

— Заболит живот.

— Не заболит.

— Ты слишком долго голодал.

— Я знаю.

— Ну смотри.

Уложил мальчика в кровать, пригладил его грязные волосы, накрыл одеялами. Когда выбрался наружу, было почти темно. Пошел в гараж за рюкзаком, вернулся к бункеру и напоследок внимательно осмотрел все вокруг, а потом спустился по лестнице, и захлопнул дверь, и вставил в крепкое кольцо замка плоскогубцы. Свет фонаря становился всеслабее, надо срочно что-то придумать, ион порылся на полках и нашел полуторалитровые канистры очищенного бензина. Поставил одну канистру на стол, отвинтил крышку и отверткой пробил дырку в кружочке фольги. Снял фонарь с крюка и наполнил его доверху бензином. Чиркнул зажигалкой — нашел раньше целую упаковку, — отрегулировал пламя и повесил фонарь на место. Затем сел на кровать.

Пока мальчик спал, решил по порядку перебрать припасы. Постельное белье, свитера, носки. Таз из нержавейки, тут же губки и куски мыла. Тюбики зубной пасты и зубные щетки. На дне большой пластмассовой банки с болтами и винтиками и другими железяками в тряпичном мешочке обнаружил с десяток золотых крюгеррандов. Вытряхнул их, и покрутил, и посмотрел на них, а потом собрал и крюгерранды, и железки, и высыпал все вместе в банку, и поставил ее обратно на полку.

Он все-все осмотрел, передвигая коробки и ящики. В стене была небольшая стальная дверь, которая, как оказалось, вела в другую комнату. Там хранились бутылки с бензином. В углу — биотуалет. В стенах — ниши, закрытые проволочной сеткой, в них проходят вентиляционные трубы, а в полу — дренажные. В бункере стало жарковато, и он снял куртку. Перебрал все. Нашел одну упаковку патронов 45"го калибра и три коробки гильз для охотничьего ружья. Чего не нашел, так это самого ружья. Взял электрический фонарь и обшарил пол и стены в поисках тайника. Потом развалился на кровати, съел плитку шоколада. Оружия в бункере он не нашел и не найдет никогда.

Проснувшись, услышал шипение фонаря над головой. При его свете оглядел стены, коробки и ящики. Не понимал, где он. Лежит на кровати, укрыт пальто. Сел и посмотрел на сына, спящего на соседней кровати. Ботинки под кроватью, он не помнил, как и когда их снял. Достал из-под кровати, надел, поднялся по ступенькам, выдернул плоскогубцы из кольца и, приподняв дверь, выглянул наружу. Раннее утро. Посмотрел в сторону дома и на дорогу и уж было собрался захлопнуть дверь, как вдруг замер. Свет шел с запада.Значит, они проспали всю ночь и весь день. Опустил дверь, надежно запер, и спустился вниз, и сел на кровать. Оглядел коробки с продуктами. Еще пару дней назад он готовился к смерти, а теперь, когда забрезжила надежда, придется все хорошенько обдумать. Снаружи кто угодно заметит люк во дворе и сообразит, что это такое. Имей в виду. Это тебе не в лесу прятаться. Совсем наоборот. В конце концов он поднялся, подошел к столу, и наладил двухконфорочную газовую плитку, и зажег ее, и достал сковородку и чайник, и вскрыл пластиковую коробку с кухонными принадлежностями.

Мальчика разбудил шум ручной кофемолки. Он сел и стал оглядываться по сторонам:

— Папа?

— Привет. Есть хочешь?

— Мне в туалет. Писать.

Отец махнул лопаточкой в сторону низкой стальной двери. Биотуалет они оба видели впервые, и отец решил, что стоит разобраться, как им пользоваться. Надолго в бункере они не задержатся, но пока там сидят, наружную дверь лучше бы открывать пореже. Мальчик направился к двери, волосы слиплись от пота. Спросил:

— Что это?

— Кофе. Ветчина. Пресные булочки.

— Ух ты!

Поставил в промежутке между кроватями обувной шкафчик, постелил полотенце и расставил пластмассовые тарелки, чашки, разложил столовые приборы. Туда же — миску с хлебом, накрытую салфеткой, масло на тарелке и баночку концентрированного молока. Соль и перец. Посмотрел на сына. Заспанный, двигается еле-еле. Принес с плиты сковородку и подцепил вилкой кусок обжаренной ветчины, положил его мальчику на тарелку вместе с омлетом, и добавил полную ложку тушеных бобов, и налил кофе в чашку. Мальчик вопросительно посмотрел на отца.

— Начинай, а то остынет.

— С чего начать?

— Что больше нравится.

— Это что, кофе?

— Да. Смотри, намажь масло на хлеб, вот так…

— Хорошо.

— Ты ничего?

— Не знаю.

— Плохо себя чувствуешь?

— Нет, хорошо.

— А что тогда?

— Как ты думаешь, нам не надо этих людей поблагодарить?

— Каких людей?

— Ну, тех, которые нам все это дали.

— М-м-м. Ну, наверное… Стоило бы.

— Ты поблагодаришь??

— А почему не ты сам?

— Я не знаю как.

— Э-э, нет. Ты ведь знаешь, как сказать "спасибо".

Мальчик сидел, уставившись в тарелку. Похоже, растерялся. Отец только собрался открыть рот, как сын вдруг заговорил:

— Уважаемые люди, спасибо за еду и за вещи. Мы знаем, что вы приберегали их для себя, и, будь вы здесь, мы никогда бы к ним не притронулись, как бы голодны ни были. Нам очень жаль, что вы не смогли ими воспользоваться, и надеемся, что вы нашли покой в раю у Бога.

Посмотрел на отца снизу вверх:

— Так пойдет?

— Да, пойдет.

Мальчик ни за что не хотел оставаться в бункере один. Так и ходил за отцом взад-вперед по двору, пока тот перетаскивал пластиковые бутылки с водой в ванную комнату вглубине дома. Прихватили с собой газовую плитку и пару кастрюль, вскипятили воду, и вылили ее в ванну, и добавили туда холодной из бутылок. На все приготовления ушломного времени, но отец хотел, чтобы получилось как надо. Когда ванна наполнилась почти до краев, мальчик разделся и, дрожа, переступил бортик и лег на дно. Тощий, грязный, голый. Обхватил плечи руками. Темень, только и видно, что голубоватый щербатый круг огня на горелке плитки.

— Ну как?

— Ну вот, согрелся душой и телом.

— Согрелся душой и телом?!

— Ага.

— Откуда ты знаешь это выражение?

— Я не знаю откуда.

— Ну ладно. Хм, согрелся душой и телом.

Отец вымыл его засаленные спутанные волосы и хорошенько поскреб всего намыленной губкой. Спустил грязную воду, полил из ковшика, завернул дрожащего ребенка в полотенце и затем еще в одеяло. Расчесал ему волосы, посмотрел. От мальчика шел густой пар, больше похожий на дым.

— Ты как, ничего?

— Очень ноги замерзли.

— Я сейчас, подожди.

— Побыстрее.

Отец вымылся сам, и вылез из ванны, и насыпал в воду стирального порошка, и бросил туда их вонючие джинсы. Помешал квачом.

— Ты готов?

— Да.

Медленно прикрутил огонь в плитке. Погас. Включил фонарь и положил его на пол. Сели на край ванны, обулись. Отдал сыну кастрюлю и мыло, сам взял плитку, бутылочку бензина и револьвер. Закутались в одеяла и двинулись к бункеру.

Устроились на кровати в новых свитерах и носках, укутавшись в чистые одеяла, между ними — шахматная доска. Он сумел разжечь небольшой газовый обогреватель, сидели,потягивали кока-колу из пластмассовых кружек, а потом он сходил в дом, выжал джинсы, и принес их, и развесил сушиться.

— Сколько мы можем здесь оставаться, пап?

— Недолго.

— Сколько недолго?

— Точно не знаю. Может, день, может, два.

— Потому что опасно?

— Да.

— Ты думаешь, они нас найдут?

— Нет, они нас не найдут.

— Но могут.

— Нет, они нас не найдут.

После того как мальчик уснул, вернулся в дом и вытащил во двор кое-какую мебель. Затем вынес матрас, бросил его на дверь в земле и осторожно, чтобы не дай бог не сдвинуть матрас, слез вниз и опустил дверь, упираясь в нее головой. Вряд ли кого-то можно обмануть, но все же лучше, чем ничего. Пока сын спал, сидел на кровати и при свете фонаря строгал ножом из сучков фальшивые пули, примеряя то и дело, входят ли они в барабан. Ножом заточил кончик каждой пули, солью отполировал и так зачернил все сажей, что не отличишь от настоящих, свинцовых. Изготовил пять штук, и вставил в барабан, и защелкнул его, и повертел револьвер в руках, внимательно осматривая со всех сторон. Даже вблизи выглядит заряженным. Отложил и поднялся, чтобы проверить, как сохнут джинсы, развешанные над обогревателем.

Помнится, сберег несколько пустых гильз, но они пропали вместе со всеми остальными вещами. Надо было бы ему сообразить и держать их в кармане. Мало этого, он и последнюю потерял. Решил, что, пожалуй, сможет воспользоваться гильзами сорок пятого калибра. Капсюли наверняка подойдут, если, конечно, удастся их вытащить, не испортив. А пули подогнать по размеру. Поднялся и обошел бункер с последней инспекцией. Затем прикрутил фитиль, лампа погасла, поцеловал мальчика и лег — на чистое белье! — на соседней кровати, и еще раз обвел взглядом их крохотный райский уголок, освещаемый подрагивающим светом обогревателя, и провалился в сон.

Городок давно опустел, и все же они с осторожностью шагали по грязным улицам, крепко держась за руки. Прошли мимо железного мусорного контейнера, приспособленного для сжигания трупов. Обугленные мясо и кости под слоем влажного пепла, не подумаешь, что человеческие, если бы не черепа. Запах давно исчез. В конце улицы набрели на магазин и в одном из проходов нашли три металлические тележки, забитые доверху пустыми коробками. Отец внимательно их осмотрел и, выбрав одну, наклонился, и осмотрел колеса, перевернув тележку, и вернул в нормальное положение, и прокатил туда-сюда по проходу. Мальчик сказал:

— Можем взять две.

— Не надо.

— Я тоже могу одну везти.

— Ты разведчик. Мне нужно, чтобы ты смотрел по сторонам и был начеку.

— Что же тогда делать со всеми припасами?

— Возьмем столько, сколько можем увезти.

— Думаешь, сюда кто-то придет?

— Иногда мне так кажется.

— Но ведь ты говорил, что никто не придет.

— Я не говорил, что никогда.

— Жаль, что мы не можем здесь остаться.

— Мне тоже.

— Если ты всегда начеку, это значит, что ты все время напуган?

— Ну, начнем с того, что именно страх заставляет человека быть бдительным. Осторожным. И подозрительным.

— Но в остальное время ты не боишься?

— В остальное время…

— Ага.

— Я не знаю. Может, надо ежесекундно быть начеку. Не растеряться, когда тебя настигнет беда, а, наоборот, быть к ней готовым.

— Ты всегда ждешь неприятностей, пап?

— Да, но иногда теряю бдительность.

Усадив сына на ящик для обуви точно под фонарем, достал пластмассовый гребешок и ножницы и принялся за стрижку. Старался изо всех сил, а потому потратил много времени. Закончив, снял с плеч мальчика полотенце, и собрал с пола золотистые прядки, и обтер ему лицо и плечи влажной тряпкой, и поднес зеркало, чтобы тот мог на себя поглядеть.