Чтение 2–й страницы книги ~За круги своя~

– В перчаточном ящике, в конверте. Вот ключи от дома.

Смит протянул мне две пары плоских ключей.

– Это комплект или…

– Это два комплекта, в каждом комплекте ключи одинаковые, открывают наружную дверь дома, и все, – объяснил он. – От этой виллы и той, второй, где остановится ваша группа. На самом деле здесь не бывает преступлений и вторжений – не от кого запираться.

– Понятно, спасибо.

– Располагайтесь, – сделал он приглашающий жест в сторону дома. – Номер моего мобильного не потеряли?

– Нет.

– Звоните, если что. Линия защищенная. Удачи.

– И вам удачи, – кивнул я. – Не пропустите Бернстайна. Хотелось бы, чтобы он ответил за все.

– Если он приедет – вы узнаете об этом в ту же секунду, – серьезно ответил Смит. – Могу в этом поклясться.

– Клясться необязательно, просто надо не упустить сволочь, – сказал я. – Ладно, давайте займемся делами. Дел много, времени мало, а планы у нас… куда до них Наполеону.

Я подумал: знал бы на самом деле Смит все «планов громадье» – не знаю, решился бы он мне помогать? Сомневаюсь, очень-очень сомневаюсь.

Попрощались мы со Смитом, а я достал из джипа ключи от него и пошел в дом. Отпер входную дверь из темного дерева со вставками из толстого хрустального стекла, вошел внутрь, забросив сумки в прихожую. Хорошо! Много света, широкая низкая мебель, перетекающие одно в другое функциональные пространства, стеклянная стена на море, за ним еще одна терраса – невероятной ширины, со встроенным в пол бассейном и отдельным гигантским джакузи. Действительно, очень красиво и очень дорого.

Я решил, что дела подождут, а окунуться в бассейн стоит сразу.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен

22год, 12 число 10 месяца, вторник, 17.00

После купания в бассейне я завернулся в полотенце, налил себе в высокий бокал старосветского холодного пива «Амстел», которое нашел в баре в большом количестве, вышел на террасу и позвонил Светлане.

– Беляева.

Вот так, просто и лаконично. Вы позвонили Богу, и если вам нечего сказать – повесьте трубку. Или лучше – повесьтесь сами.

– Это я, – почти столь же кратко представился я.

Пауза. Вздох. Выдох – такой резкий, что в наушнике захрипело:

– Ты где?

– На острове.

– Не шути так. – В голосе даже укоризна проскочила.

– Не шучу, – усмехнулся я. – Можешь сама убедиться. И, в конце концов, для тебя что в этом удивительного?

– В принципе все нормально, но… Все же не ожидала. Где ты?

– Хм… сложный вопрос, – запнулся я, вспомнив о том, что понятия не имею, какой у виллы адрес. – Я на съемной вилле… а как она называется, дай посмотреть…

Я прошел с террасы в гостиную, где видел на телефонном столике нечто вроде «памятки постояльцу». Ага, так и есть.

– Вилла «Гардения», – прочитал я в трубку. – Адрес… где тут адрес, мать его? Ага, вот: Главная Дорога, сорок второй километр. Должен быть указатель на дороге.

– Я знаю, где это. Пообедаем?

– Не сегодня. Можно как-то заказать на дом? Я еще не очень хорошо ориентируюсь здесь. Нам надо поговорить, и я хочу показать тебе нечто. Да, еще… не слишком афишируй мой приезд, хорошо?

– Разумеется. Я смогу быть примерно через час, а обед… Ты как к японской кухне относишься?

– Очень положительно, но предпочитаю меню суши-баров. Суши, сашими, рору. К горячим японским блюдам отношусь уже хуже.

– Я привезу с собой.

– Отлично, выбери на свой вкус, не скупись в количестве. И побольше васаби, хорошо?

– Договорились. Жди меня через час с чем-нибудь. Ты один там, кстати?

– Один.

– Хорошо.

Зачем последний вопрос – дело понятное. Пока мне удавалось бегать от нее, храня верность Боните, но сегодня будет это сделать сложнее. Наедине, в романтической обстановке… Сложно. В любом случае – сначала она посмотрит видео с Хоффманом, потом мы с ней поговорим, а уже потом попытаюсь что-то придумать в свою защиту.

Подумал, что лучше ее не провоцировать и в одном полотенце на бедрах не встречать. Вытащил из сумки шорты и просторную майку, натянул все на себя. Остальную одежду следует погладить, по-хорошему бы, но как и где это сделать в этом доме, я еще не разобрался. Но не думаю, что здесь из-за каждой рубашки надо вызывать хаускипинг: наверняка где-то найдется гладильная доска и утюг, надо лишь поискать.

Смит в машине сунул мне подробную топографическую карту острова с пометками. Вот ею и займусь, пока ожидаю, как заместитель начальника новоявленной орденской разведывательной службы доставит мне обед. Я расстелил карту на кофейном столике, убрав с него предварительно корзину с фруктами. Остров маленький, но карта большая, подробная. Каждый тропка на ней изображена, каждый изгиб дороги. Остров представляет собой на карте почти правильный овал, с левого нижнего края которого как будто выкушен небольшой кусок. Это естественная бухта, в которой базируются сторожевые катера.

В самой высокой точке острова сходятся несколько дорог. Одна дорога ведет из сектора, занимающего около трети овала, весь юго-восток, и этот сектор обведен жирной красной чертой. «Территория частных владений»: туда мне хода нет, даже со статусом сотрудника местной спецслужбы. Думаю, если Бернстайн еще больше разбогатеет, то он в этот сектор переберется – и устроит там настоящую бойню для своих жертв. И ничего ему за это не будет: даже поинтересоваться станет невозможно, чем же он там занимается. Вся территория отгорожена от остальной части острова где стеной, где сетчатым забором с «колючкой» поверху, и каждое из частных владений охраняется частной же охраной со всей возможной свирепостью.

Сектор поменьше, слева от частных владений, обведен по линии заграждений синим маркером. Туда я могу въезжать свободно. Это территория, отведенная под всевозможные службы Ордена, включая «наш» Отдел специальных проектов, как здесь обозвали разведслужбу. Всего три объекта обведены красным, но на настоящий момент они в зону наших стратегических интересов не попадают, так что и черт с ними. Мне туда не надо. Что еще здесь есть? Здесь есть расположение батальона Патрульных сил, примыкающее кбухте, на которой базируются патрульные катера. Есть местная электростанция. Все.

Нет, все же нам очень, очень повезло, что все службы находятся на юго-западе острова, потому как эта часть наименее комфортна для проживания отдыхающих в силу горного рельефа, а единственное плоское место, где и построили аэродром, находится на северо-востоке. Охрана аэродрома сменяется, проделывая путь почти в пятьдесят километров от бухты до аэродрома, при этом они вынуждены проезжать «бутылочное горлышко» – вершину острова, где сходятся все дороги. Обусловлено это все особенностями рельефа, а заодно и вопросами внутренней безопасности. Всегда легче контролировать перемещения людей из одной части острова в другую, если существует всего один проход, но ведь есть риск, что этот самый проход может взять под контроль кто-то еще. Об этом местные власти явно не думали.

Территория грузового и пассажирского терминалов вокруг «ворот» полностью обведена синим. Очень хорошо – значит, для меня есть вход всюду. Вот это нам нужно наверняка. Как только Смит пригонит служебную машину, немедленно туда наведаюсь. И синим же обозначена территория аэродрома. И это тоже очень хорошо: именно это мне и нужно.

А вот и одна из целей операции: дом Спенсера Родмана Четвертого. Расположен дом прекрасно – в самой гуще зоны, где проживают приезжие, на самом берегу, «первая линия пляжа», как обычно называют агенты по недвижимости такого рода собственность. И участок, судя по всему, у дома немаленький: порядка гектара, может быть, чуть меньше. Соседи, правда, имеются, поэтому лучше не шуметь, когда будем там действовать. И если будем.

А насчет оружия… Риска нет никакого, но если уж перестраховываться, то спрятать во внутренней кобуре за поясом просторных бриджей маленький и бесшумный ПСС никакой проблемы не составляет, особенно если сверху накинуть майку, а поверх нее еще и рубашку навыпуск. Все же не стоит совсем безоружным гулять по враждебной, как ни назови, территории.

Внутренняя планировка дома Родмана, равно как и его двор, очень подробно были описаны нам Хоффманом, а Хоффман там бывал везде, и неоднократно, кроме одной комнаты в подвале, где, судя по всему, сотрудник DEA Бернстайн и проявлял свою истинную сущность, наслаждаясь пытками и убийствами. Тела для захоронения в море Хоффман и Маллиган забирали от порога этой комнаты, всегда упакованные в большие многослойные мусорные пакеты. Затем они везли их в багажнике машины через весь остров к бухте Патрульных сил, там перегружали на моторную лодку, вывозили подальше от берега и сбрасывали в воду, предварительно привязав груз и вскрыв полиэтиленовую оболочку.

Хорошо, что это была именно топографическая карта, а не дорожный атлас. Были обозначены все уровни и высоты, а для нашего дела это и было самым важным. Зачем? А чтобы найти подходящие места для минирования дорог и устройства засад. Одно дело искать это все самому, на местности, а другое – с предварительно проработанной топопривязкой. Ведь как бывает? Например, есть идеальное место для засады, обстрела автоколонны. Зажатая в узостях дорога, отличные сектора обстрела – казалось бы, чего еще надо? А надо, на самом деле, еще и смыться потом куда-нибудь после того, как отстреляешься. И если нет в этом месте удобных маршрутов отхода, то нормальная засада превращается в отчаянную акцию смертников. А разведать на местности самостоятельно подобную Нью-Хэвену территорию, разобраться, где можно пройти и где нельзя, удастся эдак месяца за три-четыре. Так что Смит нас этой подробной топографической картой порадовал. Она ведь для всех, кроме ограниченного круга служащих Ордена, проживающих на острове, – секретная информация.

Итак, что мы имеем с гуся? Мы имеем ситуацию, когда охрана и оборона вверенного Патрульным силам объекта полностью рассчитана на отражение нападения извне. И если начать атаку на нее изнутри, это может привести к почти полному ее коллапсу. Основные уязвимые точки в ней – это пост РЛС на вершине, связанный с несколькими пусковыми установками зенитных ракет, которые без него становятся бесполезным железом. Еще он контролирует окружающую остров водную поверхность до возможного горизонта, поддерживая связь с патрульными катерами. Еще одна РЛС – на аэродроме, следящая за взлетающими и садящимися самолетами и предназначенная исключительно для управления полетами: разве что запрос «свой-чужой» можно осуществить через нее. Оперативная переброска подкреплений между расположением Патрульных сил и аэродромом невозможна, и в любом случае подкрепления следуют через узость на вершине и далее по дороге на местности, вполне отвечающей понятию «горно-лесистая», то есть – идеальная для устройства засад.

Окружающая остров Нью-Хэвен пятидесятимильная зона патрулируется не менее чем двумя патрульными кораблями в любой момент времени, и еще два находятся на боевом дежурстве в бухте, но наводятся они по указанию со все того же радиолокационного поста на вершине. Именно эти радары обнаруживают цели на поверхности моря и наводят на них сторожевики. Соответственно при отсутствии наведения или ложном наведении сторожевики могут стать почти бесполезными. Их собственные радары действуют в пределах гораздо меньшего радиуса, сам остров создает «мертвые зоны», а зенитные радары, управляющие наведением «стингеров» в спаренных пусковых, вообще слабосильны.

Еще одним серьезным элементом обороны острова являются размещенные на аэродроме вертолеты «апач». Это немалая сила – шесть современных ударных вертолетов. И два из них находятся в постоянной боевой готовности, в ожидании команды к взлету. Все тот же радиолокационный пост на вершине должен навести их на цель, и тогда они ударят по ней, плывущей или летящей, «хэллфайрами» или «стингерами» или разнесут из бортовых пушек. Мало что из имеющегося в Новой Земле может устоять против настоящегобоевого вертолета. Правда, при условии, что им управляют с командного пункта, а летчик находится в пилотском кресле, а не лежит, скажем, с разбитой мордой где-нибудь в подвале. В последнем случае вертолет уже не так опасен, если только в темноте в него лбом не врежешься. По пьяни, например.

Как говорил Архимед? «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Погорячился старик, конечно: кто бы ему такую точку дал, но в принципе мысль правильная – найди эту самую ключевую точку, и мир, или не мир, но что-нибудь, ты точно можешь перевернуть к чертовой матери. Хотя бы чье-то ценное и хрупкое имущество. Так и с этим островом: дай нам найти уязвимые места – и мы тут такое устроим…

От размышлений над картой меня отвлек звонок в дверь. Светлана. Как раз чуть больше часа прошло с момента телефонного звонка. Я встал с дивана, прошел через огромную гостиную и холл к двери, распахнул ее.

Свежее лицо с минимумом косметики, белая рубашка мужского покроя в тонкую голубую полоску, накинутая поверх белой хлопковой майки, голубые джинсы в обтяжку, прекрасные «шоферские» мокасины из мягкой бежевой кожи, в тон брючному ремню и замшевой сумке. Рукава сорочки закатаны до локтя, открывая красивые руки с белой, почти незагорающей кожей. Волосы прямые, но уже не «каре», а настрижены прядями разной длины, образующими эдакий аккуратный беспорядок в стиле героинь аниме. В руках – большой пакет, в котором видна целая стопка коробок из яркого картона.

И вообще здорово она выглядит. Всегда была красива, а сейчас – так вообще. По моему наблюдению, Светлана хорошеет по мере подъема по служебной лестнице. Сделай ее Президентом – и оба мира просто ахнут. Поначалу. А потом – взвоют.

– Привет, любимый, – с ехидством в голосе поприветствовала она меня.

– Привет, – улыбнулся я. – Проходи.

Следуя моему широкому пригласительному жесту, она вошла в дом, огляделась.

– Миленько, миленько, – констатировала очевидный факт. – И почем благодать?

– Пятьсот в сутки, со скидкой.

– Растет благосостояние? – притворно удивилась она.

– Понемножку: работаем все же, – чуть поклонился я. – И Родман деньжат подкинул. От щедрот, так сказать…

Она засмеялась:

– Да, его тогда чуть удар не хватил, когда вы ракеты увезли и деньги потребовали. Никогда не думала, что он может стакан виски одним махом выпить, так разволновался.Встал, достал бутылку из бара, налил и засосал, потом чуть не сблевал, правда. Думала, что на меня с кулаками кинется.

– Не кинулся?

– Попробовал бы, зайка, – усмехнулась она. – А вообще я ему сказала, что надо своих сотрудников в курсе дела держать. И если бы он сразу сообщил мне, что задумал, тоя, мол, предупредила бы его, что ты именно так и поступишь.

– И как?

– Он сожрал, – ехидно ухмыльнулась она. – Хоть и давился.

Она поставила пакет с коробками на разделочный стол в кухне и начала открывать коробки одну за другой, выкладывая из них пахнущую морем еду на квадратные тарелки, которые нашлись в буфете.

– Как ты сюда попал? – спросила она, оглянувшись через плечо. – Я имею в виду – на остров?

– Попозже расскажу. Долгая история, – увильнул я от преждевременного ответа. – Точнее, попал, как и планировали, но не с твоей помощью. Давай сначала поедим, я голодный.

– Ну конечно, мужик голодный, теперь пока не поест – от него толку никакого, – фыркнула она.

– Закон природы, – заявил я, воздевая указательный палец. – Сытый мужик – добрый мужик. И вообще – чего ты хочешь, если я в последний раз вчера вечером ел?

– А, ну да… Ты же на завтрак, кроме трех чашек кофе, ничего не принимаешь, насколько я помню.

– Верно, помнишь.

– Хорошо, не ной, накормлю я тебя сейчас, – заявила она. – Запивать чем будем? Пиво в этом доме есть?

– Справа от тебя, в низком холодильнике.

Щелкнул магнит дверцы, зазвенели бутылки.

– Дорогой, тебя снабдили пивом как минимум… на неделю, – заявила Светлана, вытаскивая пару бутылок.

– На неделю не хватит, – запротестовал я. – Дня на три максимум.

– Алкаш.

– Неправда ваша, – продолжил возмущаться я. – Просто у нас понятие «норма» сильно отличается…

– Ладно, можешь садиться, – сказала она, прервав мою речь.

Мы уселись за длинным массивным столом из темного дерева, с углами, обитыми кожей. Уселись друг напротив друга, но не по-королевски, на дальних концах стола, а просто у противоположных сторон. Светлана разлила темный, остро запахший в чистом воздухе соевый соус по розеткам. Я подцепил палочками комочек васаби с тарелки, начал разбалтывать в соусе.

– Рассказывай, как тебе служится теперь? – спросил я ее.

– Мне служится, как ты выразился, хорошо, – ответила Светлана, тоже разбалтывая зеленую пасту в темном соусе. – Очень хорошо. Родман свалил всю настоящую работу на меня, а сам появляется два-три раза в неделю на пару часов, чтобы просто узнать, чем занимается его отдел. Простительная слабость для начальника – полезно для общего развития, ну и мы не чувствуем себя окончательно брошенными.

– Катя здесь?

– Здесь. – Она лукаво посмотрела на меня. – Хочешь Катю?

– Издеваешься?

– Немного, – ухмыльнулась она. – А почему бы и нет, кстати?

– Просто нет.

– Самый исчерпывающий ответ. Ладно, на нет и суда нет, – легко согласилась Светлана. – В общем, фактически я возглавила разведывательную службу Ордена. Пока маленькую и слабую, но возглавила.

– Звучит неплохо, – сказал я, добавив уважения в голос, причем вполне искренне. – Кстати, ты выглядишь потрясающе – сразу видно, что процветаешь. И я вот на обувь обратил внимание: очень уж знакомо выглядит.

– Да, когда мне нужен шопинг, я прохожу через ворота номер одиннадцать, попадаю в Лондон и иду на Бонд-стрит. Моя должность позволяет избегать любых вопросов.

– Эта обувка с Джермин-стрит, – уточнил я.

– Рубашка тоже, – кивнула она. – А еще я купила машину в Америке, за ту, старосветскую цену, и въехала на ней через «ворота» сюда. Как видишь, определенный прогресснаблюдается.

Я встал из-за стола, подошел к окну, выглянул во двор. Там, рядом с прокатным «рэнглером», стоял новенький короткобазный «Мерседес Геландеваген» с открытым верхом. Серебристый, явно в гражданской и очень дорогой комплектации, но с орденскими «смотрящими пирамидами» на бортах. Это уже, наверное, от любых вопросов защита.

Я вернулся за стол, подцепил палочками еще ломтик сашими из морского зверя вроде осьминога, поболтал его в соусе, закинул в рот.

– Неплохая покупка, – похвалил я ее. – Ты всем довольна, как я посмотрю?

– Почти, но не всем. – Она показала рукой вокруг себя: – Это все неплохо, но все же всей полноты власти у меня нет. Родман сохраняет за собой все права, окончательную подпись и все такое. Фактически я здесь до сих пор нахожусь его милостью. Пока я делаю покупки в Лондоне и покупаю машины в Америке, он может это изменить в любую секунду одним движением руки. И, как мне кажется, он вовсе не настроен что-то менять. Ему так удобней.

– Разумеется, ему так удобней: так ты остаешься управляемой. Я приехал это окончательно исправить, – добавил я в голос театральной патетики. – Ты сможешь подобрать выпавшее из его ослабевших рук знамя?

– Смогу, – сказала она, посмотрев мне в глаза. Она всегда так делает, если разговор начинает идти всерьез. – Мсье Гольдман, видный парижский адвокат, работающий на правительство, а заодно и один из членов Совета Ордена, очень неровно ко мне дышит. Так неровно, что подчас становится назойливым. А пока Родман является лишь исполняющим обязанности главы Отдела специальных проектов, Гольдман курирует нас.

– Соответственно если Родман по какой-либо причине оказывается неспособным занимать это кресло, то Гольдман может назначить на эту должность тебя, а ты уже, без приставки «врио» к должности, избавляешься от куратора и управляешь всем. Так? – уточнил я.

– Именно так, – подтвердила она. – Причем не только может: он обязательно протолкнет именно меня на эту должность, если я ему намекну, что может быть взаимность. Только намекну. Взаимности не будет – кое-что изменилось в этом мире теперь. А когда я там окажусь уже не «врио», я просто смогу его вежливо послать: меня уже не сковырнешь. А вообще ты хорошо разбираешься в бюрократических играх. Где учился?

– Жизнь учила, – ответил я уклончиво, потому что и сам не знал ответа. – Гольдман… Гольдман… Где-то я уже сегодня эту фамилию слышал. Стоп! Это американская юридическая компания, которая…

– Это его брат, – поняла меня Светлана. – Двоюродный брат. Один кузен, младший, работает во Франции, а старший – в Америке. Оба члены Совета Ордена. Как они так разбежались по континентам – не спрашивай, не знаю.

Я встал из-за стола, подошел к тумбочке возле дивана, на которой лежал белый бумажный конверт с оптическим диском. Взял его в руку, обернулся к Светлане.

– Сейчас я дам тебе посмотреть кое-что, – сказал я. – Можно сказать, посмотрим телевизор за обедом.

– Что именно? Порно? – хихикнула она. – Если порно, то давай лесбийское, потому что…

– Увидишь, – прервал я ее. – Посиди пока тихо.

Я подошел к DVD-плееру, воткнул в него извлеченный из конверта диск без всякой маркировки, включил телевизор. Никакого меню на диске не было, поэтому я просто нажал на кнопку «Play», и на экране появился сидящий перед камерой Хоффман с подбитым глазом.

– Ой, а этот придурок как в «ящике» очутился? – удивилась Светлана. – И что у него с глазом? Упал?

– В гости зашел, но вел себя плохо, – ответил я. – Ты послушай, это интересно.

– Подожди, подожди, это твой голос там задает вопросы? – прищурилась она, всматриваясь в экран.

– Мой, – подтвердил я.

– Вы что, главного родмановского холуя украли? – удивилась она.

– Примерно так, – подтвердил я.

– Очень хорошо!

– Не любишь?

– Терпеть ненавижу! – сказала она со всей страстью. – Ни его, ни второго урода, Маллигана. Выпьем за это! Надеюсь, вы его уже пристрелили.

– Пока нет, но всегда успеется, – пожал я плечами. – Да слушай ты, елки-палки, разболталась тут. Слушай, это тебе полезно знать.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен

22год, 12 число 10 месяца, вторник, 20.00

Светлана действительно просидела все два часа перед экраном молча, не отвлекаясь ни на минуту. Давно уже мы доели, я дважды подставлял ей открытые бутылки пива, которые она машинально брала рукой со стола и пила из горлышка. Когда диск закончился, она потерла лицо руками, глубоко вздохнула.

– Знала, что они все сволочи, это всегда чувствовалось, но что они такие твари… – зябко передернула она плечами. – Это невероятно. Как в дерьме искупалась.

– Как ты думаешь, на «Территории частных владений» не такие же живут, вроде Бернстайна? Я слышал от Родмана, что там ты сам себе устанавливаешь законы.

Она посмотрела на меня внимательней. Затем сказала:

– Возможно… Очень возможно. Но даже я не знаю, что там делается: мне туда ходу нет. Не могу утверждать наверняка. У Бернстайна, наверное, просто денег не хватает владение там купить.

– А сколько это стоит?

– Не знаю, но слышала, что от двадцати миллионов за гектар или даже больше, – ответила она. – Очень, очень дорого. Плюс еще и ежегодные платежи. Ни Бернстайну, ни Родману пока не по карману, как мне кажется.

– Понятно, – кивнул я. – Вопрос первый: Родман занимается этим для себя или для Ордена? Я имею в виду – наркотиками.

– Думаю, что для себя, но Орден наверняка участвует в прибылях, – решительно заявила она. – Они как мафия здесь. Каждый ведет свой бизнес и лишь «отстегивает в общак». Никто ни в чьи дела не лезет, никто никого не контролирует. Но я понятия не имела, что Родман настолько полон дерьма. Это уже и у меня в голове не укладывается.

Вид у нее и вправду был совсем ошеломленный. Родман заметно перебрал с допустимым даже для беспринципного карьериста. Таких уже не понимают и, что важно, – стараются избавиться, причем совершенно инстинктивно.

– Похоже, что Орден уже давно стал главным поставщиком наркотиков в Старый Свет, – продолжал я ее подталкивать в нужном направлении. – Идеальный бизнес. Ни перелетов через границы, ни курьеров, ни колумбийских или афганских плантаций – ничего. Отрава появляется как из воздуха посреди страны, перевозит ее в багажнике чиновник из Агентства, может, даже не один, она попадает сразу через одного или двух посредников прямо на улицы. Невероятные прибыли, а Родман еще не переехал на «Территорию частных владений». Как так?

– Значит… Значит, он с кем-то очень сильно делится. С кем бы это, интересно? – явно задумалась и она.

– Как ты относишься к наркотикам?

– У меня лучшая подруга умерла в семнадцать лет, – ответила она. – Достаточно?

– Возможно, – кивнул я. – А к пыткам и убийству двух девушек каждые тридцать дней?

Она посмотрела мне прямо в глаза, взгляд был злой:

– Ты за кого меня принимаешь, если язык у тебя поворачивается спрашивать такое? Я давала когда-нибудь повод думать обо мне так, что кажется необходимым задавать подобный вопрос?

Нет, я ее ни за кого такого зловещего не принимал. Но спросить был обязан, что и сделал, а теперь я должен объяснить, зачем я это сделал:

– Я тебя принимаю за нормальную, рассудочную, абсолютно беспринципную стерву и карьеристку, которая при этом не испытывает ни малейшего сочувствия к убийцам-извращенцам и наркоторговцам. Я угадал?

Она перевела дух, затем ответила:

– В общем, угадал. – Замерла на секунду, посмотрела на меня с прищуром: – Подожди, подожди… Смиту ты это успел показать?

– Успел, – кивнул я.

– Теперь понятно, как ты здесь очутился, – кивнула она удовлетворенно, словно утвердившись в какой-то мысли. – Новые сотрудники Яковенко и Гомез – это ты и твоя девушка? Которых он и подобрал якобы на Большой Земле.

– Да, – подтвердил я ее догадку.

– Понятно. Трудно сказать, что я удивлена, хотя надо было бы меня предупредить. Я внесу тебя в допуск на проход через «ворота», а твою девочку сразу не смогу. Она по штатному расписанию каждый раз специальное разрешение у меня получать должна. Когда она прилетает?

– Через два дня.