Чтение 3–й страницы книги ~За круги своя~

– Хорошо. Значит, Смит переметнулся на твою сторону? – задала она прямой вопрос.

Интересно, что «хорошо»? Хотя ежу понятно что. Или не понятно?

– Смит остался на своей стороне, – отрицательно помотал я головой. – Он просто нормальный человек, профессионал. Он не обслуживает маньяков и всю жизнь гонялся за наркоторговцами. Он решил разобраться с этими сволочами доступными ему способами – с моей помощью, в частности. Это его решение.

– Что требуется от меня?

– Ты готова помогать?

– Да, я помогу, – кивнула она. – Если пообещаешь, что они подохнут. Все они, включая Хоффмана, где бы он ни находился там у вас.

– Насчет Хоффмана мне сложно сказать: он уже не у меня.

– Мне плевать, у кого он, – отрезала она. – Ты обещаешь мне его смерть – я помогаю тебе. Я тебя нанимаю, если угодно. – И прежде чем я успел вставить слово, добавила, хлопнув ладонью по столу: – Все, таковы условия! Наш следующий контакт будет только в обмен на доказательства их смерти.

– Хорошо, – кивнул я после недолгой паузы. – Я обещаю.

Вообще-то они еще и единственные, кто сможет уличить Светлану в двойной игре. Так что в ее благородном гневе может быть и практическая подоплека. Даже наверняка есть, или это будет уже не Светлана.

– Что мне сделать? – спросила она, встав с дивана и подойдя к окну с видом на море.

– Самое главное – займи его место. Не облажайся, – сформулировал я сверхидею.

– Не облажаюсь, – обернулась она ко мне. – Еще что?

– Еще тебе нужно будет помочь прикрыть историю, – начал я осторожно. – Через несколько дней Родман схватит полмиллиона экю, усядется в служебный самолет вместе с Маллиганом – и исчезнет навсегда. Надо подать историю таким образом, что Родман с перепугу сбежал, прихватив деньги из бюджета Отдела и из домашнего сейфа. А испугался он того, что облажался на этой должности. И чего еще – придумай уже ты.

– Полмиллиона – мало, – чуть не по слогам произнесла она. – Надо больше украсть. У него лимит оперативных расходов до двух миллионов: никто не поверит, что он взял меньше. Если человек бежит, то он забирает все, до чего может дотянуться руками.

– Что делать? – уточнил я.

– Что делать? – усмехнулась она. – У меня есть доступ к его личному коду и его канал связи с банком. Ему иногда лень приезжать, чтобы что-то сделать, – вот я и изображаю его за его компьютером. Я могу снять с оперативного счета Отдела еще полтора миллиона. Причем их привезут сюда, я их возьму, а потом как будто отвезу ему на дом. Но нужно это сделать вечером, как раз перед тем как он исчезнет навсегда.

– И что для этого нужно? – спросил я. – Это же не просто так?

Мысль мне откровенно понравилась. Два миллиона всегда больше и лучше, чем полмиллиона. Можно будет и к вопросу покупки самолета обратиться.

– Нет, разумеется, – подтвердила она, затем спросила: – Как он будет передавать полмиллиона?

– В золотых слитках Банка Ордена.

– Понятно, – кивнула Светлана. – Тогда эти полтора доставят наличными. Если тоже в золоте, то будет подозрительно.

– Это сто пятьдесят килограммов, к тому же не считая веса упаковки, – добавил я.

– Тоже верно, – согласилась она. – Полтора будет в «игральных картах». И знаешь, что ты с ними сделаешь?

– Догадываюсь, но ты мне скажи, – попросил я.

– Ты возьмешь две сумки и положишь в каждую из них по семьсот пятьдесят тысяч, – взялась за объяснения Светлана. – Ты возьмешь у меня бумажку, на которой будут записаны имена и номера трех Ай-Ди. Еще там будут записаны суммы. Ты повезешь эти сумки на материк, пойдешь с одной из них в Банк Содружества – и внесешь деньги из однойсумки на эти счета согласно списку. А вторую сумку ты оставишь себе, купишь на эти деньги все, что придет в голову твоей испаночке и тебе, и скажешь мне большое спасибо. По-другому мы не договоримся.

– А мы уже договорились, – усмехнулся я. – Можно сказать, ударили по рукам.

Еще бы не договориться. От таких предложений не отказываются. Куча денег плюс лояльность Светланы, которая тоже в этой луже изваляется до самых ушей.

– Тогда я получаю деньги, должность Родмана, благополучие, а эти твари в полном составе следуют в ад. – Она выдержала короткую драматическую паузу. – Но! Если они останутся живы – никогда больше меня ни о чем не проси. Ты меня понял?

– Понял, разумеется, – подтвердил я свое обещание. – Они умрут.

– Родмана ты похитишь, потому что на него повесят всех собак, – продолжила она. – А Бернстайн должен быть убит здесь, и мне все равно, как ты это сделаешь и как представишь. Здесь и сразу. Ты меня понял? И Родман потом тоже должен подохнуть, и Хоффман, и Маллиган, а ты представишь мне доказательства их смерти.

Да, позиция у нее более чем конкретная, но если быть честным – я ее понимаю. Мне тоже бы не хотелось оставлять в живых никого из этой милой компании. Хотя с Бернстайном был план другой. Но всегда следует идти на уместные компромиссы. Компромисс со Светланой – самый уместный из всех других компромиссов на данный исторический период.

– И как мне передать тебе доказательства?

– А ты уже сотрудник Отдела, можешь сюда летать, когда вздумается, – пожала она плечами. – Прилетишь и передашь.

– Эта «оболочка» может сгореть в ближайшие дни, – напомнил я.

– Дашь мне другую, – пожала она плечами. – У тебя их несколько. А я ее «надую изнутри».

– Ты не забыла, что у меня есть девушка? – напомнил я.

– Нет, не забыла, – усмехнулась она. – Просто прилетать ты будешь для другого. Я даже догадываюсь, что ты работаешь еще и на Разведуправление Русской Армии. Потому что по-другому быть не может: они просто обязаны тебя использовать. Меня это не удивляет, и в данный момент мне это ничуть не мешает.

– Правда? – с иронией осведомился я.

– Правда, – кивнула Светлана. – Просто ты будешь работать еще и на меня. Мы же не только с русскими воюем. Мы боремся с бандами, с пиратами, с агрессивными людьми с южного берега Большого залива. Не рассчитывай получать от меня сведения о деятельности Ордена, и я не буду требовать сведений об РА от тебя, но зато я смогу давать вашей команде заказы и смогу платить за них. Много платить. Что еще нужно наемникам? И мне всегда нужен друг, который сможет в случае чего защитить даже такую беспринципную стерву, как я. А по поводу секса… мы об этом чуть позже поговорим.

Кто же сомневался, что поговорим? Сейчас или чуть погодя, но разговор к этому вернется, двух мнений быть не может. А вообще она предложила много. У меня останется доступ на остров и через Светлану – к информации и ресурсам Ордена. Пусть даже ей удастся скрывать от меня закрытую информацию, но я все равно смогу понимать, над чем они работают. У меня появляется такая вещь, как «допуск». Ее мотивы понятны, и секс здесь ни при чем. Мы будем теперь с ней одной веревочкой повязаны, зависимы друг от друга, и при этом между нами будет больше доверия, чем между кем бы то ни было. Чем мы сейчас занимаемся? Устраиваем заговор с целью похищения и убийства ее начальника, его гостя и его сотрудника, хищения казенных средств и ограбления частного дома. Зачем? С ее точки зрения, мы его таким образом «подсиживаем». Но зато мне можно при Светлане не упоминать о деньгах в сейфе Родмана. Это теперь не дружба, а стратегическое партнерство.

– Мне нравится идея, – согласился я. – Нам нужны заказы. Мы можем поработать вместе. И мы прикроем тебя, если у тебя что-то пойдет не так. Это я тебе обещаю. Отбить ивывезти в безопасное место мы тебя сумеем.

Она глубоко вздохнула и заметно расслабилась:

– У тебя есть что-то кроме пива? Наверняка имеется хорошее вино.

Я встал с кресла и направился к бару, заявив:

– Есть, но ты же приставать сразу начнешь.

– Ха, размечтался!

Пивной бокал чуть не выскользнул у меня из руки – я едва удержал его. Но на бамбуковом паркете появилась пивная лужа. Я обернулся. Она глядела на меня с торжествующим видом победительницы. Я подумал, что ослышался.

– Еще раз, пожалуйста… – попросил я.

– Нет, я, конечно, помню про два обещанных минета и готова тебе их исполнить в любую секунду, по первому требованию… – Она подняла руки в жесте капитуляции. – Я даже готова дать себя трахнуть, если тебе очень уж подопрет, а рука будет в гипсе. Но вообще… как бы тебе сказать… если с патетикой в голосе, то мне открылся свет истины в форме лесбийской любви. Поэтому ты можешь чувствовать себя со мной в безопасности. Но только ты, потому что я по-прежнему угроза твоей семейной жизни. Теперь уже твоя Кончита не может чувствовать себя в безопасности.

Это она хохмить начала, я ее уже достаточно знаю, чтобы определить, когда она дурачится, но вот начало речи было правдой.

– Катя? – высказал я свое предположение.

– Разумеется. Единственный мужчина, с которым мне хотелось спать, прятался от меня. – Она выразительно посмотрела мне в глаза. – Да и вообще мы живем на разных концах континента, так что нормальных отношений у нас с тобой все равно не получится. Местные мне не нравятся, к тому же из них половина гомосексуалисты или другие перверты. Здесь это вообще поощряется, даже очень полезно для карьеры.

– Это почему? – удивился я.

– Потому что здесь считают, что именно гомосексуалисты придерживаются более широких и либеральных взглядов на жизнь, к тому же у местного руководства инстинкт изСтарого Света везде поощрять геев – из страха прослыть реакционным и фашиствующим гомофобом.

– Почему? А, ну да.

Действительно – в правлении Ордена в основном американцы, и в основном те самые либералы. Это уже все объясняет. Именно они убрали из некоторых американских школ уроки обычной истории, зато ввели курс «Истории гомосексуализма», в котором детям объясняют, чем этот мир обязан… им самым, в общем. Чему я тогда удивился?

– В общем, моя интимная жизнь стремительно катилась под гору, вплоть до психоза, – продолжила Светлана, но сбилась. – Эй, ты вина налей даме, раз обещал, а потом расскажу! Стоит, рот раскрыл.

Ну да, ну да. Вино же нужно было. А тут целый винный шкаф со стеллажами бутылок, прекрасный выбор.

– Белое? Красное? – спросил я, читая этикетки.

– Красное! И сухое!

– Само собой, сухое, – пробормотал я.

Мы пообедали, вино просто пить будем, вместо десерта, так что можно взять что-то постарше. А что здесь есть? О! Прекрасно! «Шато Потенсак» восемьдесят девятого года. Прекрасный год и прекрасное вино. В это шато ушел в свое время главный винодел с виноделен Ротшильдов, производивший то самое легендарное «Шато Мутон Ротшильд». И вино из Шато Потенсак буквально стартовало вверх по градациям качества, в течение считаных лет попав в классификацию «крю».

Я достал большие тонкие хрустальные бокалы, настоящий «Ридель», если не ошибаюсь, выставил на поднос. Нашел штопор, срезал резаком фольгу над пробкой, ощупал пробку. Не выпуклая, под срез горлышка, значит, вино хранилось правильно. Нашелся и графин-декантер. Я ополоснул его холодной минеральной водой, чтобы смыть запах затхлости, открыл бутылку штопором и аккуратно, с высоты, тонкой струйкой перелил вино в декантер. Пусть наберется воздуха, из аромата исчезнет намек на спирт, и можно будетпить.

Поставил графин на поднос рядом с бокалами, принес к столику.

– Рассказывай дальше.

– А вино? – показала она на бутылку.

– Дай ему подышать пять минут, будет лучше.

– Не хочу дышать, хочу вина, – заявила она. – Наливай, эстет, блин. Дышать оно у него будет…

– Хо-ро-шо. Рассказывай.

Дальше по ритуалу я должен был бы проверить вино, немножко плеснув себе и пригубив, и если не понравится – заменить бутылку и уж потом налить даме. Но я это вино знал хорошо, Светлану тоже знал не хуже, поэтому решил не выеживаться и эту часть ритуала пропустил. Взял декантер за широкое воронкообразное горлышко из толстого стекла, аккуратно наклонил его над бокалом. Если резко сделать, то осадок винного камня взболтается, да и из такого горлышка расплескать несложно. У подобных декантеров даже конструкция такова, что последние граммов пятьдесят можно только вылить, но не налить в бокал, чтобы от жадности осадок не выпили. А хорошего вина без осадка не бывает, между прочим. Еще одно распространенное заблуждение: что осадок – свидетельство низкого качества.

Светлана взяла один из бокалов со стола, пригубила:

– Отличное вино!

– Если бы ты дала ему «подышать» хоть пять минут, оно стало бы еще лучше, – сказал я с укором.

– Обойдется. Перед смертью не надышишься. – Она еще пригубила. – Ладно, на чем я остановилась?

– На психозе от интимной жизни.

– Ага, на психозе. – Она еще раз отпила из бокала. – И в этот момент прибывает на остров Катя – такая вся умница, такая вся послушная и такая вся… своя, что ли. Все вокруг чужие, а эта уже нет. В общем, напились мы с ней в первый день ее приезда у меня дома. У меня уже дуплекс появился, а она еще даже заселиться никуда не успела, поэтому ночевать я ее затащила к себе, прямо с багажом. И тут ее по пьянке прорвало, и она давай мне в любви объясняться – мол, всегда была влюблена, ни с кем не спала, и даже тебе дать готова была – лишь бы мне угодить, и так далее. Не помню как, очень были пьяные, но оказались мы в постели. Даже не помню, что делали, но уснули вместе. А утром проснулась я оттого, что кто-то активно меня возбуждает. Утром я уже все помнила, и мне понравилось. И осталась Катя у меня жить. И стали мы жить-поживать и развратничать изо всех сил. Мы теперь лесбийской семьей здесь числимся, на радость местному руководству. Такие мы с ней теперь тоже либерально-прогрессивные. Каково?

– О-фи-геть, – честно ответил я.

– Я знаю, – кивнула она. – Но мне теперь гораздо лучше, и все стало намного проще. Тебе ведь тоже, правда? А вот насчет твоей Марии Пилар я задумалась. Мне Катя показала ее фото, которую ты на левые Ай-Ди ей давал. А как фигура?

– Идеальная фигура, – ответил я и сразу перевел разговор на другое: – Слушай, а на что этот Гольцман рассчитывает в таком случае?

– А есть такой тип мужчин, которые не верят в лесбиянок, – усмехнулась Светлана. – Считают, что просто им настоящие мачо не попадались. Этот мачо ростом с табуретку, правда, и нос как баклажан, но считает себя неотразимым.

– Вот как, – кивнул я с преувеличенным трагизмом. – А я, можно сказать, рассчитывал…

– Вот не врать мне, не врать! – захохотала она. – Максимум, на что ты рассчитывал, так это на то, что у меня будут месячные или новый любовник, что заставит меня к тебе не приставать. И тебе повезло: у меня новая любовница, приставать не буду. Но за тобой теперь должок.

– Мне казалось, что должок за тобой…

– В смысле? – удивилась она.

– Сеанс орального секса, – сказал я, после чего уточнил, показав два пальца: – Два. Ты обещала.

– Успеется, – отмахнулась Светлана. – В общем, должок за тобой есть, поскольку я от тебя отстала наконец, и ты в безопасности. В общем, ведешь нас с Катей в ресторан. На обед. В смысле – ужин. Ну то, что не ланч.

– Ты в своем уме, дорогая? – опешил я. – А если на Родмана напорюсь? А если Катя разболтает, что я здесь?

– Родман улетел на Остров Ордена, будет завтра около пятнадцати часов, прилетит с ежедневным челноком, – ответила Светлана. – А Катя никому ничего не разболтает.Она только на вид такой ребенок, а вообще – железобетонная стерва, ничуть не хуже меня. Она еще один твой союзник здесь, доколе длится наша с тобой дружба. И, как мне кажется, я тоже ее люблю, как и она меня, так что не смей Катю обижать.

– Хорошо, хорошо, – поднял я руки.

– И тебе будет полезно с нами посидеть, поболтать, – добавила она. – Узнаешь много полезного и нового про местную жизнь и прочее.

– Хорошо, хорошо.

– И не разговаривай со мной как с нетрезвым ребенком!

– Хорошо, хорошо.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен

22год, 13 число 10 месяца, среда, 09.00

Поспать удалось не слишком долго. Светлана с Катей после ресторана потащили меня не куда-нибудь, а в лесбийский клуб «Розовая пантера». Тут даже такой был. Аргументировали приглашение тем, что вход мужчинам хоть и не запрещен, но очень маловероятно, если даже Родман вернется раньше, чем ожидалось, он попадет сюда. Куда угодно, но не в «Розовую пантеру». У меня же по этому поводу была другая теория – обе хотели мне продемонстрировать, как они счастливы друг с другом. Расставить точки над «i», черточки над «t» и закорючки над «й». Что меня удивило – так это то, что клуб был большой и набит битком. Население острова Нью-Хэвен многочисленностью не блещет, даже с учетом приезжих, значит, и вправду… скопились они здесь. Ну да бог с ним, счастливы девушки друг с другом – мне жизнь спокойней стала.

Будильник я себе поставил на половину девятого утра и к моменту приезда Смита успел умыться и уже варил кофе. Я услышал звук моторов двух или трех машин, под колесами захрустел гравий. Я не стал выходить, полагая, что не надо маячить перед тем, кто пригнал машину для меня, и оказался прав. Снова захрустел гравий, одна из машин выехала со двора, а кто-то позвонил в дверь. Я открыл, увидел Смита с ключами от машины в руке.

– Доброе утро, – поприветствовал я его. – Проходите. Кофе?

– С удовольствием. Вот ключи от «лэндровера». – Он махнул рукой себе за спину, где стоял крытый длиннобазный «сто десятый». – Я решил, что лучше вам все же в закрытом ездить по острову. Хоть чуть-чуть, но маскировка.

– Возможно.

Смит прошел в гостиную, сел на диван.

– Вы с сахаром и сливками? – спросил я его, снимая с крючка над кофеваркой чашку и ставя ее на блюдце.

– Да, пожалуйста.

Я сварил две чашки кофе, поставил их на поднос, туда же поместил сахарницу и молочник, положил чайную ложку – одну: я пью без сахара, черный, и размешивать мне в чашке нечего. Принес поднос на широкий кофейный стол, сам уселся в низкое и широкое кресло напротив своего гостя.

– Как прошел вчерашний вечер? – нейтральным тоном поинтересовался Смит.

– Провел в компании вашего начальника и ее подружки.

– Беляева и Ковалева?

– Да, они самые.

Смит молчал, но было видно, что главный вопрос у него буквально вертится на языке. Я решил на него ответить, даже не дожидаясь, пока он его задаст.

– Мы с ней договорились, – сказал я ему. – Она поможет сделать так, чтобы все думали, что Родман предал. И она потом займет его место. Ваш рапорт об отставке она подпишет, вы сможете уволиться с лучшими рекомендациями. Если подвести итог вчерашней беседе – она наш союзник.

Он опять помолчал, словно усваивая информацию, затем спросил:

– Она смотрела протокол допроса Хоффмана?

– От начала и до конца, – подтвердил я.

– Тогда я верю, – кивнул он. – Нормальному человеку хочется сделать так, чтобы эти ублюдки умерли. Это на любого подействовало бы.

– Именно так. Кстати, сколько сейчас сотрудников в вашем Отделе специальных операций? – перешел я к делу.

– Около шестидесяти, – ответил Смит. – Но все пока только клерки или охранники, оперативников почти нет. Мы с Брауном были единственными и рассчитывали, что вы присоединитесь со своей группой на контрактной основе. Но видите, как пошло. Хотя, может быть, это и к лучшему.

– А как у вас с внутренним контролем? – уточнил я. – Слежка за сотрудниками и прочее?

– Никак, – покачал он головой. – Пока не ввели. Нашему Отделу месяц от роду, господин… Яковенко. Все придет со временем. И не забывайте, что нашу лавочку организовал малоопытный молодой адвокат с большими амбициями и влиятельным папой. Даже не дилетант, а еще хуже. Его и в офисе почти не бывает, все больше светские обязанности гнетут нашего босса. Впрочем, сейчас он думает, как прикрыть задницу и кого скормить вместо себя, потому что дело идет к тому, чтобы бросить его львам. А вы опасаетесь, что за мной могут следить?

– Не то чтобы сильно, но все же… – осторожно сказал я.

– Следить пока некому, – покачал он головой. – Хотя идея про создание отдела внутренней безопасности уже озвучена, просто до этого руки не дошли, и людей пока не набрали. Вопрос времени.

– Скажите, а нарваться здесь на досмотр машины хоть какая-то вероятность есть? – спросил я.

– Ни малейшей, – даже вроде как возмутился Смит. – А уж орденской машины, да еще с вашим нынешним статусом… Это даже не исключено: это напоминает бред. И с виду, если у вас кобура или даже винтовка, вы можете оказаться чьим-то телохранителем, охранником, просто военным в штатском. Никто не обратит внимания.

– Прекрасно.

– Хотите тяжело вооружиться?

– Возможно, – пожал я плечами. – Всегда лучше знать заранее.

– Вооружайтесь, – усмехнулся он. – Даже если ваша машина развалится на части на глазах патруля и оттуда выпадет ядерная боеголовка, вам достаточно будет лишь показать Ай-Ди и сказать, что боеголовка вам нужна по службе. Этого будет достаточно. Кстати, на днях Ай-Ди заменят наконец на удостоверения и жетоны. Каждый раз проверять номер карточки оказалось затруднительным.

– А зачем так сделали? – спросил я.

Меня эта система, где на все случаи жизни один документ, а статус его каждый раз проверяется по компьютеру, несколько удивляла.

– Сначала думали, что так будет проще. Боролись с бюрократией, – усмехнулся Смит. – В этих краях опробуется, наверное, каждая вторая маразматическая теория. Что-нибудь еще?

– Нет, все. Не упустите Бернстайна. Родман сегодня днем возвращается с Острова?

Смит мельком глянул на меня:

– Да, сегодня. Мне надо бы начать готовить его к поездке на материк.

– Я думаю, что в субботу будет в самый раз, – сказал я. – И сразу вломимся в его дом.

– Да, так лучше всего. Выходные здесь чтят.

Знал бы он, что у нас на воскресенье приготовлено. Это тебе не похищение Родмана с транспортным средством. Но Смиту об этом знать пока рано. И узнает он не от меня.

– Хорошо, тогда оставлю вас, – сказал он, поднимаясь с дивана. – Как только появится Бернстайн – я сообщу. Маллигана, кажется, ожидают в пятницу утром. Возможно, и Бернстайн ожидается к пятнице. А завтра вы можете встречать своих. Помните, как делать? Подходите к старшему смены, представляетесь и просто говорите, что к вам прилетели без досмотра и регистрации. Этого достаточно.

– Я понял, спасибо, – кивнул я.

– Еще раз до свидания.

– Счастливо.

Смит ушел, я остался один. Допил кофе, встал. Все, пора за работу. Оделся по принципу «и в пир, и в мир, и в добрые люди». Обычные синие джинсы, трикотажная темно-зеленая майка. Немного жарко для такого цвета, но зато если придется где-то по кустам ползать, будет не слишком заметно. На ноги натянул зеленые с камуфляжными пятнами кеды. И легкая обувь, и даже модная, и бегать-прыгать удобно. На ремень подвесил кобуру с «гюрзой», в гнездо на кобуре и в отдельный продолговатый узкий подсумок разложилтри запасных магазина. Семьдесят два бронебойных патрона – это уже неплохо. С противоположной стороны подвесил к ремню небольшую сумку, в которых носят обычно документы и ключи от машины, но в нее уложил ПСС и один запасной магазин к нему. Мало ли когда бесшумное оружие может пригодиться…

Достал из сумки «девятку», привинтил на автомат длинную трубу глушителя, установил прямой массивный магазин. Взял с собой наплечную подвесную с двумя подсумками на два магазина каждый. Вот и сотня выстрелов из серьезного бесшумного оружия у нас с собой есть, случись чего. Вообще-то ничего случиться не могло, но, как говорится, на Аллаха надейся, а верблюда привязывай. Я вообще-то в тылу врага, если называть вещи своими именами. Мало ли как все повернется?

Прихватил карту в пластиковом пакете и вышел из дому. Сегодня у меня три простые задачи. Первая – разведать местность, прилегающую к дому Родмана. Найти место для организации наблюдения. Второй задачей было определить позиции для нанесения удара из гранатометов по радарному посту, а также снайперскую позицию с хорошими секторами огня. На карте я приблизительно обнаружил подходящие места – теперь осталось их разведать. И третья задача – наметить позиции для организации засады с минированием дороги на маршруте выдвижения подкреплений противника, на участке КПП – аэродром.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен

22год, 13 число 10 месяца, среда, 12.00

Найти дом Родмана не составило труда. Группка из десяти вилл очень удачно расположилась вдоль пляжа, на самой границе гольф-клуба «Нью-Огаста». Каждая вилла занимала участок около гектара, у каждой был свой персональный пляж, все они были расположены на спускающемся к морю пологом склоне так, что территория одной не должна была просматриваться с другой. Явно хороший архитектор поработал над планировкой. С обратной стороны этих участков шла асфальтированная подъездная дорога, а еще выше – пешеходная дорожка среди густых зарослей, куда я и забрался с биноклем. Идеальный пункт наблюдения. И скрытно, и двор просматривается хорошо. И даже если кто-то пройдет по тропе, тебя разглядеть будет очень сложно.

Насколько мне было известно, никакой дополнительной охраны у Родмана не было, даже прислуга к нему приезжала по вызову. В поездках его всегда охраняли Хоффман и Маллиган, в случае необходимости они же и составляли охрану дома. Обычно это бывало при визитах Бернстайна. Почему-то тот настаивал на том, чтобы дом охраняли. Может быть, боялся, что кто-то ворвется во время его «невинных шалостей»? Возможно. Сам Родман на острове жил не опасливо, охраной не пользовался.

Интересно, как получится теперь? Хоффмана больше нет, Маллиган остался один. Если Родман в субботу полетит передавать нам пятьсот тысяч золотом, Маллиган будет охранять босса или останется с Бернстайном? На самом деле без разницы: он в любом случае покойник. Остальные тоже, но Маллигана даже увозить никто никуда не будет.

Действительно – ни в доме Родмана, ни вокруг него не наблюдалось никакого движения. Голубое зеркало бассейна, темные окна без жалюзи, видны белые диваны в гостиной. Никого. Собак тоже не было ни у самого Родмана, ни у соседей. Значит, никто не загавкает. Больше здесь пока и смотреть нечего. А вот когда обитатель белого дома с террасой на берегу моря вернется, надо будет еще понаблюдать – может быть, что-то интересное увидим.

Я выбрался из кустов и направился к машине, припаркованной на служебной стоянке возле клаб-хауса «Нью-Огасты». Навстречу мне попался кто-то из служащих клуба, но нималейшей подозрительности не выказал, а наоборот, пропустил меня на узкой тропе, мельком взглянув на пистолет в кобуре. У клаб-хауса стояли еще двое служащих, но и они никакого внимания не обратили ни на меня, ни на отъехавшую машину с орденской символикой на дверях. Безопасное место этот остров, никто и ни на что внимания не обращает. Шастает зачем-то по кустам в клубе мужик с пистолетом, значит, так и надо. Может быть, у него работа такая – по тропкам в гольф-клубах шататься без ясной цели.