read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


— Он не просто пишет, — вмешался нагнавший их Артем. Ян поморщился:
— Не надо, а?
— Почему "не надо"? — удивился Артем. — Так он не просто пишет, он лауреат прошлогодней Ломоносовской премии по литературе. Серебро, поэма "Все наше здесь!". И местов Петроградском.
— Ну хватит же, — попросил Ян.
— Это правда? — искренне удивился Игорь. — Почитай что-нибудь, а?
— Да нет, нет, — Ян не ломался, а искренне был смущен. — Я и сам ничего не ожидал. Насчет премии, я…— Пылает дом,
— вдруг заговорил Артем.— Огонь в подворье рыщет.[62]И труп, копьем пробитый, у межи.Степняк в доспехе гибкой плетью свищетИ ловит тех, кто прячется во ржи.Я вновь в «тогда». И снова вертолеты,Свистя и воя, нанесли удар.И слышен гул шагов чужой пехоты,И вновь над Русью до небес пожар.Я снова здесь. Огнем объятый колос,От боли корчась, стонет: "Помоги!"Мне разрывает душу этот голос,А через поле движутся враги…Защита где?! В бою порублен княже,Спецназ повыбит, армия бежит.И рабства тень вот-вот на солнце ляжет…А воздух жаркий над межой дрожит…Я автомат… рогатину… сжимаю.Перевожу дыхание с трудом.Где я, когда — не очень понимаю,Но знаю точно: защищаю ДОМ…
Вот так он написал! Это предисловие…
— Красиво, — честно сказал Игорь. — И сильно… Я бы не серебро дал. Впереди кто-то запел наперекор дождю старую добрую:
— Взвейтесь, костры, под небесною синью!
Мы пионеры, дети России!
Близится эра светлых годов—
Клич пионера: "Всегда будь готов!"
— Ладно, хватит! — повысил голос Женька Рубан, покосившись на Игоря. — Молчание!
5.
К вечеру по расчетам Игоря они все-таки выбрались на уже не контролируемую даже номинально территорию. Во всяком случае — тишком миновали отлично укрепленный поселок, окаймленный минными полами, от которого дальше на северо-запад даже еще толковых тропинок не протоптали. Прошагали километров тридцать пять, не меньше, дождь кончился под вечер, сменившись уже совершенно летней погодой — теплой, сухой и тихой. На Сумерле говорили: "Весна себя выплакала." Тут в самом деле не календарная, а фактическая весна чаще всего заканчивалась именно таким ливнем, коротким, переходившим в долгий теплый дождик, сразу за которым наступало типичное лето. Небо окрасилось алым, солнце-Полызмей садилось не в тучи, чистое, обещая и дальше хорошую погоду.
Легкие гамаки раскидывали прямо в чаще — звездами, голова к голове. Их делали уже тут, на Сумерле, из нити той самой многоножки, что когда-то напала на Игоря и Борькуна юге — легкие, не вероятно прочные и компактные… Несколько человек тесаками копали яму под очаг; Борька с двумя ребятами канул в чащу на охоту, Женька взял еще двоих и двинулся на близлежащий шум ручья, прихватив с собой фляжки. Игорь между делом размышлял, как различать в разговоре Борек и Женек. Ему вообще-то успели рассказать, что у ребят бытуют прозвища (среди казачат такого не было, а вот ему по лицейским временам это казалось привычным) и Рубана называют Рубакой, а Колобова… ну, тут ясней ясного, хоть и ничего общего. Так что, они, наверное, не будут против…
Игорь растянул свой гамак привычным движением, проверил его и, набросив маскировочную сеть, удовлетворенно кивнул. Потом проверил незаметно, как ставят сканеры и, прислонившись к дереву на краю лагеря, замер — скрестив руки на груди. Нашел взглядом крупную алую звезду на все еще светлом небосклоне.
"— Смотри на нее каждый вечер.
— Так ведь время не совпадает, Свет.
— Ну и что? Я тоже посмотрю, а ты будешь знать, что этой звезды уже касался мой взгляд, Игорек…
— Хорошо, Свет…"
Как-то глупо и поспешно они тогда поговорили. Впрочем, это всегда так получается, наверное. Уходишь — и какие-то бессмысленные, избитые, затертые слова сами собой соскакивают с ящика.
Но все-таки Игорь не сводил глаз со звезды. С Земли она не видна, а тут ее называют просто — Рубин…
За беспомощными словами ведь тоже могут скрываться искренние чувства. И, если любишь на самом деле — услышишь не сказанное, а то, что тебе хотели сказать.
Игорь встряхнулся, зевнул и прислушался. Лагеря слышно не было — кажется, они и впрямь кое-что умеют. Придерживая кобуру РАПа, он вернулся к остальным — одновременно с Женькой и теми, кто ходил за водой. Они принесли не только фляжки, но и целую связку еще живых форелей — самая маленькая оказалась длиной в полруки.
— В ручье, в заводи, они кишмя кишат! — чуть ли не прыгал от восхищения Мариан Торковски, один из тех темноглазых братьев. — Вот, смотрите — пять минут, а тут на всех! Мы… — в этот момент Женька с серьезным видом не глядя закрыл ему рот.
Через несколько минут появился и Борька со своей партией. Они притащили оленя, убитого стрелой — складных луков взяли несколько именно для этой цели, а пользоваться ими умели многие, если не все. Тут же закипела умелая и бесшумная работа, и на угли прогоревшего к тому времени костра начали укладывать форель в глине и мясо, обернутое в широкие листья. Сверху все это завалили землей.
— Чая нету, — вздохнул кто-то, — и даже сухарей нет.
— Чая нет, но есть брусничные листья, — сообщил Борька, щедрой рукой высыпая названное в котелок. — Мы это пили…
— …и вот результат, — буркнул Пейви. Борька ловко выбросил руку и щелкнул его по носу раньше, чем финн успел отдернуть голову.
— Теперь все будет готовиться автоматически, как в микроволновке, — сообщил Женька, вытягивая ноги. Практически совсем стемнело, но где-то за лесами горела заря — на этой широте уже с мая никогда не бывает совсем темно.
— Слышите, что это? — Игорь Колобов, насторожившись, приподнялся. Плачущий то ли вой, то ли плач, то ли всхлип раздался в отдалении. Потом — ближе повторился…
— Гиена, — ответил Борька. — Далеко, и напасть не посмеет.
— Здешняя гиена? — уточнил Игорь. — Это такое?.. — и он обрисовал в воздухе контуры чего-то квадратно-громадного. Борька кивнул: — Вот бы поохотиться?
— Я убил одну, — небрежно сказал Борька. И уточнил: — Рогатиной.
Разговоры на этом почти иссякли. Борька вдруг негромко хмыкнул и засмеялся — услышал только Игорь.
— Рассказывай, — предложил он лениво.
— Мы тогда на севере жили, — услышал он обычную затравку. — Мне было одиннадцать, а сестричке… которая… в общем, ей было четыре. Вот однажды вечером отец ушел на дежурство — он тогда в тюрьме дежурил…
— В тюрьме?! — удивился Игорь.
— А там как раз была — ну и есть — единственная на Сумерле настоящая тюрьма… А мама, как выразилась, "пошла вешаться" с отчетом. Ну, тут нам отцов знакомый звонит. А сестричка моя подлетела к аппарату и вопит: "А мы остались одни! Папа в тюрьме, а мама пошла вешаться!!!"
Игорь не засмеялся, хотя это было смешно. Вместо этого он сказал:
— Мы за нее отомстим, Борь. Обязательно отомстим. А сейчас давай есть и спать.
6.
— Все.
Сидевший за захламленным столом бородач в камуфляже и зеленой головной повязке повернулся к стоящему у окна офицеру армии Штатов. Тот смотрел наружу, покачиваясь с пятки на носок высоких ботинок.
— Что все? — без акцента спросил по-английски бородач, ударом штык-ножа вскрывая банку консервов, с которой весело смотрела в будущее Евросоюза напрочь антиисламская, но вкусная и оптимистичная свиная рожа.
— Снег пошел, — ответил американец.
— Ну и что? — бородач дотянулся до галет. — Э, правда рано, сентябрь еще не кончился… Мне дед рассказывал — два раза при нем в сентябре падал.
— Ничего ты не понимаешь, — штатовец отвернулся от окна. У него было холеное, но усталое лицо профессионального военного. — Это другой снег, Джохар. Боюсь, что он на годы.
— На годы? — бородач моргнул. — А, да… что-то в школе учили. Ядерная зима, да?.. — он задумался и медленно сказал: — Но слушай… это… тут же взрывов не было. Ближняя бомба взорвалась в Ставрополе, давно, скоро три месяца… да? Может, это просто рано зима?
— Проверяй, чтобы твои принимали таблетки, — отрезал штатовец, снова отворачиваясь к окну, за которым падал на зелень редкий снег. Посреди двора, возле двух «хаммеров», несколько молодых парней в повязках на головах, разинув рты, смотрели в небо. Неподалеку штатовский солдат поспешно натягивал капюшон. Снег падал на штабель голых трупов у стены… — Что ты сказал?
— Я говорю, — повторил Джохар, — выкидывают таблетки. Особенно какие молодые. Боятся, что их отравить хотят.
— Кретины, — равнодушно ответил штатовец. — Ты командир или нет? 3аставь. Иначе через пару месяцев все подохнут… Хотя все равно, — вдруг добавил он. — Все кончено.
— Зачем так говоришь? — ваххабит встал и подошел к окну. — Мы победили. Мы выиграли. Вы нам хорошо помогли, да?
— Мы проиграли, — тихо сказал офицер. — Я не знаю, почему не пишет Моди… Последнее письмо было месяц назад. Она тоже писала… солнце пропало. Вроде все ничего, но унас всегда было солнце. Русские ударили по Хьюстону. От него до моего дома дальше, чем отсюда до Ставрополья. Но солнце пропало… Сейчас там, наверное, тоже идет снег, Джохар… Мы что-то не то сделали. Что-то страшное… У меня два сына. Джеф и Джок, им по шесть лет… Как там Моди с ними? Почему она уже месяц не пишет? Как они без солнца?Как мы все без солнца, Джохар? Что мы наделали?
— Аллах не допустит, чтобы солнце не вышло, — успокаивающе сказал Джохар. — А снег перестанет. Если не сейчас, то в марте. Тут ранняя весна.
— Ты не понимаешь… — покачал головой штатовец, но их разговор прервало появление здоровенного сержанта-негра. Глаза его были испуганными, он стряхивал рукой в перчатке снег с капюшона и следил, как падают на пол его хлопья, но отрапортовал четко:
— Сэр, схвачен мальчишка. Лейтенант Купер уверен, что это тот, кого мы ищем Мне было приказано доставить его сюда.
— Что?! — офицер ожил. — Ведите, сержант, немедленно! Козырнув, сержант вышел. Джохар радостно спросил:
— Э, неужели который Звереныш попался?
— Может быть, — штатовец поспешно достал из стола фотографию, положил под руку. — А может и нет.
Двое солдат с винтовками поперек груди ввели худого мальчишку, одетого — или, точнее, закутанного — во что-то, бывшее еще недавно кожаной курткой на меху. Голова мальчишки была непокрыта, рыжие от грязи джинсы спускались на разбитые кроссовки. На вид мальчишке было лет четырнадцать, лицо покрывали разводы грязи, глаза смотрели тускло и устало. Волосы слиплись сосульками, губы рассекали кровавые трещины. Кожа на руках потрескалась тоже вместе со слоем покрывавшей их земли, копоти и еще черт-те-чего. Мальчишка хлюпнул носом и равнодушно смотрел, как офицер копается в вещах, вываленных из старого школьного рюкзака с почти неразличимой футбольной эмблемой, который внес и положил на стол сержант.
Под руку штатовцу попал школьный дневник без обложки (предусмотрительно!) Он пролистал растрепанные страницы. Мальчишка неплохо учился. Выпала фотография хохочущей девчонки на фоне фонтана. Странно… Еще три месяца назад этот парень ходил в школу, играл в компьютер, наверное… дружил вот с этой девчонкой, а теперь…
А что если у моих сыновей ЭТОГО не будет ВООБЩЕ?!
— Что ты делал около топливного хранилища? — спросил офицер, бросая на стол дневник. Он уже видел, что перед ним именно ТОТ мальчишка — ни грязь ни лохмы, ни выражение лица не могли обмануть…
— Еду хотел украсть, — равнодушно отозвался парень. — Я пять суток ничего не ел.
— Как тебя зовут?
— Лешка, — мальчишка слабо двинул плечом: мол, какая разница? Офицер усмехнулся — ТОГО звали именно Лешка; наглая хитрость.
— Лешка кто?
— Лешка Зимин.
— Родители где?
— От лучевки умерли. Из Ставрика приехать успели и умерли… Я просто еду украсть хотел.
— Как, ты сказал, твоя фамилия?
— Зимин.
— А кто такой Бахмачев, ты знаешь?
— Атаман казачий. Его все знают.
— А кто такой "Ермак"?
Мальчишка посмотрел удивленно:
— Из книжки, из истории, что ли?
Офицер кивнул, и один из конвойных — молодой парень с испуганным и ожесточенным лицом — тяжело ударил мальчишку прикладом между лопаток, швырнув его на пол. Внутри у мальчишки что-то коротко, обрывисто булькнуло. Он закашлялся, сплюнул, пытаясь подняться. Штатовец следил за ним без интереса. Все было ясно, разговор не имел смысла… просто ему хотелось заставить мальчишку говорить правду.
Мальчишка встал. Сказал тоскливо:
— Я просто еду украсть хотел… ну, убейте меня… я все равно от лучевки умру, вон, снег пошел…
— И этот про снег! — по-русски вырвалось у Джохара.
— Как твоя фамилия? — снова спросил штатовец.
— Зимин…
— А не Черняев? — и офицер положил на ближний к мальчишке край стола фотография. — Леша Черняев, 14 лет. По прозвищу в нашей разведке "Звереныш", личный порученец «Ермака», который командует бандами в этих местах и подчиняется самому Бахмачеву? За три месяца — восемь взрывов, в том числе — топливный склад, склад боеприпасов, пожар на аэродроме, пять адресных убийств. И еще много чего по мелочи. Так как, Леша?
Все это время мальчишка смотрел на фотографию. И, когда он поднял лицо, от равнодушия в глазах не осталось и следа.
— Шесть адресных убийств, — сказал он, кривя губы. — Вахиту я гранату в толчке устроил.
— Аааа! — Джохар рванулся с места, с губ полетела пена — солдаты едва успели схватить его. — Брата! Ты… брата, щенок?! Я тебя… я тебя на куски… пустите!!!
— Алаа акбар, — мальчишка спародировал жест молящегося ваххабита. — Чего ты лаешь, абрэк? Твой брат, сука, в рай попал, к вашим гуриям. Ему там в самый кайф. Уж точно получше, чем скоро всем тут будет… А тебе, — он посмотрел на штатовца, — тебе как, из дома не пишут? У вас же это дело поставлено? Снежок на пальмы не выпадает? Все еще впереди…
На этот раз его ударил сам штатовец — так, что затылок Лешки стукнулся о косяк двери с треском. Мальчишку подняли. Он икнул, выпустив кровавый пузырь, потом улыбнулся:
— Давай, бей еще…
— Ну уж нет, — офицер перевел дух. — Сержант! — негр подскочил на месте, принял строевую стойку. — Вывести щенка во двор. И… распять его. Прямо на заборе. Выполнять! — взревел он, видя, что глаза негра расширились, он заколебался. — Ну?! Что не ясно!
Мальчишка на миг замер. Потом рванулся из рук схвативших его солдат и закричал отчаянно, неистово и уже ничего не боясь:
— Пропадете, суки! Все пропадете! Сгниете заживо! Все! А мы будем! Будем! Мы будем! — его поволокли прочь, награждая ударами прикладов и ботинок, но из коридора продолжало слышаться: — Будем! Выживем! Мы будем! Слышите, мы будем! Мы выживем!..
Джохар тяжело дышал. Потом вдруг сказал обвиняюще:
— Зачем ты так, э? Надо было его просто убить. Отдать мне, я бы его застрелил. Он мне кровник. Зачем ты его, как собаку? Он воин, а не шакал.
— Уйди, — сквозь зубы процедил штатовец. Так, что горячий и гордый чеченце молча вышел из комнаты. Тут же.
Штатовца преследовало видение.
Снег опускался на пальмы — и конца ему не было…
…На исходе вторых суток снег продолжал падать. Самое омерзительное было в том, что он пока не ложился. Он таял на все еще теплой земле, превращая ее в грязь, не оставляя иных следов… но он падал. Падал бесконечно и неостановимо из одинакового во все края желтого неба, похожего на гнойную рану. Снег фонил. Не очень сильно. Но он фонил. Звуки техники в снежном воздухе казались потусторонними.
Почта, которую ждали этим вечером, не пришла.
Офицер вышел во двор и, скользя по раскисшей земле, подошел к увеличившейся куче трупов, подтекшей черной, нехотя сворачивающейся кровью. Трупы были не страшные, похожие на муляжи.
Лешка Черняев висел на заборе, распятый тремя строительными скобами — две загнали в руки, одну — в обе ступни. На нем тоже застыла черная кровь. Голый и неподвижный, он казался таким же муляжом, как и трупы возле него, но офицер видел, что грудь мальчишки едва заметно движется.
Он не кричал, только, как говорили, несколько раз начинал стонать, очевидно теряя сознание. Потом снова замолкал. Снег все еще таял и на его теле, похожем цветом на… на лепесток фиалки, почему-то подумал офицер. Моди так любила фиалки. Снег завалит все. Фиалок больше не будет…
— Ты живой? — спросил он зачем-то.
Лешка поднял голову. Губы у него опухли и сочились кровью, но уже не из трещин — они были искусаны в лохмотья. Этими лохмотьями мальчишка улыбнулся штатовцу. Глаза у него были неожиданно чистые и ясные, без тени боли или усталости.
— Ты уже умер, — тихо сказал офицер. — Ты все равно уже умер. Скажи мне, каково это — чувствовать себя мертвым? — мальчишка улыбался. — Ведь ты уже мертв, слышишь?!
— Слышу, — совершенно спокойно и внятно отозвался русский. — Слышу. Наши идут.
Офицер выхватил из кобуры «беретту» и стрелял в распятого, пока затвор не остался, щелкнув в очередной раз, в заднем положении. Но и после этого штатовец продолжал снова и снова дергать курок, что-то шепча… пока не понял, что его рвет за плечо Джохар.
— Слушай, ты что?! — прокричал ваххабит. — Слушай, брось! — во дворе суетились, бежали люди; «хаммер» столкнулся в воротах с "брэдли"… — Патруль доложил: казаки! Вкилометре на север, много, большая сотня, две, не знаю, много больше нашего, сюда идут! Да очнись ты! Ну?! Авиацию вашу вызывай! Ну что там?!
— Снег, — тихо сказал штатовец, мотаясь в руках Джохара. — Авиация не летает… Погоди, дай мне свой тэтэ.
— Зачем, он мертвый уже, — возразил ваххабит.
— Дай, очень надо…
— Ну на… — Джохар протянул штатовцу старый, но надежный пистолет. — Зачем тебе?..
Офицер посмотрел в небо. И, в эту секунду ясно осознав, что писем уже не будет, выстрелил себе в висок.
* * *
Рубан проснулся первым — по крайней мере, ему так казалось, пока он не увидел Игоря. Молодой дворянин, голый по пояс, стоял в развилке дуба — метрах в трех над землей, упершись ногами в ветки. Он что-то говорил — Женька смог разобрать, что это мертвый язык ариев, который обязательно преподавали в лицеях, но, сам зная на нем толькополсотни слов, не понял, о чем говорит Игорь. А тот вдруг вскинул руки к начавшему подниматься Полызмею, что-то выкрикнул, смеясь и сделал быстрый кувырок назад — прямо с высоты, устояв на ногах.
— Доброе утро, — кивнул он Женьке и, легким движением усевшись со скрещенными ногами возле окончательно остывшей костровой ямы, достал припорошенный пеплом кусок вырезки. Рванул мясо зубами и, довольно урча, мотнул головой: — Садись, поедим, пока остальные не проснулись… Здоровая пища — то, что ты успел съесть до истечения срока годности…
Женька кивнул, умылся из фляжки и, присев рядом, взял протянутый Игорем ломоть мяса — розоватый в середине и поджаристый по краю. Игорь замети л, что, хотя снаряжение и оружие Рубана остались у гамака, но он положил у колена укороченную охотничью «пушку», наверняка заряженную картечью. Мысленно одобрив его, Игорь сказал:
— Отличное утро.
— Красивое, — согласился Женька, на миг перестав жевать. — Тут немного похоже на Сибирь. Ты был?
— Я там учился, — объяснил Игорь. — Слушай, а почему вы переехали?
— Охота к перемене мест, — задумчиво ответил Женька. — Мой отец не фермер, он офицер гражданских связистов. А мама — агроном, ей тут самое дело.
— У тебя братья, сестры есть? — поинтересовался Игорь.
— Младшие, — засмеялся Женька. — Два брата, и две сестры-близняшки.
— У Борьки была младшая сестра, — Игорь достал нож и начал разделывать мясо на почти порционные куски. — В конце зимы погибла в столице во время взрыва.
— Я слышал, — Женька нахмурился, — ужасно…
— Да, — кивнул Игорь. — Но вообще-то тут смерть — дело обычное.
— Ты в нас не очень уверен, да?
Игорь закончил резать мясо и, любуясь своей полевкой, сказал:
— А ты умный.
— Тебе известен хоть один начштаба-дурак?
— Вообще-то нет, — признался Игорь. — А что до моей не уверенности, то посмотрим, когда дойдет до дела. Лагерь во всяком случае вы разбили очень и очень неплохо. Если так же разобьете вабиска — будет совсем хорошо… Буди остальных. Пора — светает.
* * *
Земли за Дальней опустели уже довольно давно. В ужасе перед нашествием большинство вабиска, некогда довольно густо населявших эти места, бежали на северо-запад, под защиту рубежей границы. Оставшиеся тут оранги находились в ступоре, не понимая, что же, собственно, происходит — для их темного мозга перемены означали крушение устоявшегося и привычного мира. В общем, все происходило согласно рекламной туристской надпись: "Пройдите еще километр. Там никогда не бывает многолюдно."
Около десяти часов прошли брошенную деревню вабиска. Дома, в которых уже поселились мелкие зверьки, пустыми окнами смотрели на двумя колоннами идущих по улице вооруженных мальчишек в синих беретах, чьи высокие ботинки поднимали пыль на дороге, еще не успевшей зарасти травой. Даже «старожилы» Борька и Женька, даже Игорь — впервые видели вот так селение аборигенов Сумерлы.
В обысканных выборочно домах не было ничего, кроме следов поспешного бегства. Возле небольшого храма высился столб с распростершей крылья Птицей. Несколько мальчишек, достав тесаки, начали подрубать его, но Борька их остановил:
— Это дуб. Тесаки потупите, пока свалите.
— Они что? От нас бегут? — Толька Жильцов, держа на плече плазмомет, подошел к Игорю.
— Ну, не преувеличивай, — усмехнулся тот, пиная камешек. Но потом добавил:
— И от нас тоже. И от германцев, и от других, и даже от своих правителей. Может быть, и правильно делают, что бегут.
— Во, тут и нет никого, — разочарованно заметил Артем. — Я себе это немного не так представлял. С кем воевать-то?!



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 [ 40 ] 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.