Чтение 25–й страницы книги ~Обратись к Бешенному~

– Разумеется, тем более, что это в интересах и России, – согласно кивнул генерал.

– Раз так, то теперь можно и оттянуться по полной! – Джеймс потер ладошками.

– Совсем обрусел наш Майкл! – рассмеялся Савелий.

– Глядишь, скоро и в Россию переберется, – подхватил Богомолов.

– А что, возьму и переберусь, – в тон им проговорил американец и тут же добавил, взглянув на поморщившегося генерала: – Мне кажется, я вас, товарищ генерал, напугал своими потайными мыслями.

– А я думаю, ты напугал сам себя, представив, как ты будешь жить в российских реалиях, – Богомолов переглянулся с Савелием, и они весело рассмеялись.

Осознав, что сказал Константин Иванович, смех подхватил и Майкл. Сейчас, когда груз ответственности свалился с его плеч, он действительно был похож русского мужика, обмывающего какоето успешно выполненное задание…

Так получилось, что наш Бешеный вновь помог американским спецслужбам не потерять свое лицо, но это еще не конец нашей истории…

Глава 14
ОБРАТИТЕСЬ К БЕШЕНОМУ

Отправив брата в Тверь к тетке, ТоликМонгол позвонил Сиплому:

– Здравствуй, Сиплый, это Монгол…

– И тебе не хворать… – уныло ответил Старшой. – Встречался с ворами?

– Разумеется.

– И что?

– Объявляй сходку академиков! – приказным тоном заявил Монгол.

– А чего это ты раскомандовался? – недовольно спросил Сиплый и тут же настороженно спросил: – Может, чтонибудь случилось?

– На сходке все расскажу.

Чтото в голосе ТоликаМонгола заставило Сиплого изменить тон: он забеспокоился и решил пойти на компромисс:

– Ты чего, Монгол? Я тебя чемто обделил? Или долю недодал? Может, поделишься со старым другом? – Старшой явно искал пути примирения.

– Сиплый, не нужно… – обрезал эти попытки ТоликМонгол. – Ты ж меня хорошо знаешь: если бы я был чемто недоволен, то прямо так бы и сказал! Речь пойдет о наших общих делах.

– Хорошо, – Сиплый облегченно вздохнул, – сходка так сходка. Дня через три и соберемся.

– Послезавтра! – настойчиво возразил тот.

– Да к чему такая спешность? Неужели воры чемто недовольны? – снова попытался прояснить Старшой.

– Сиплый! – укоризненно воскликнул ТоликМонгол.

– Ладно, коль ты так настаиваешь… – он немного подумал и сказал: – Соберемся в том же ресторанчике, на Истре, в шесть вечера…

ТоликМонгол и предположить не мог, что он находится под плотной опекой правоохранительных органов: сотрудники не только не выпускали его из постоянного визуального контакта, но и все его телефонные разговоры прослушивались и записывались круглосуточно…

***

Полковник Лымарев проснулся утром с большого бодуна, и голова просто раскалывалась. Накануне Михаил Александрович, обмывая удачно провернутое дело, напился так, что его водителю пришлось в буквальном смысле втаскивать его в квартиру на своих руках.

Открыв холодильник, полковник обнаружил там початую бутылку шампанского. Залпом влил жидкость в себя, тряхнул головой и отправился в ванную комнату.

В большой четырехкомнатной квартире он жил один. Более года назад, прихватив с собой дочку, от него ушла жена. Случилось это изза того, что она застукала его с любовницей на работе, причем прямо в его собственном кабинете.

С Ольгой Лымарев прожил немногим более четырех лет: предыдущая жена Светлана погибла в автомобильной аварии. В тот злополучный день за рулем сидел сам полковник. Они возвращались из Подмосковья после какойто праздничной попойки. Словно чтото предчувствуя, жена пыталась сама сесть за руль, но полковник накричал на нее и не позволил. Тогдато Лымарев, не справившись с управлением, на полной скорости врезался своей «Волгой» в «Жигули» и оказался единственным выжившим.

Полковник быстро сообразил, чем это может обернуться не только для его карьеры, но и для его свободы. А потому перетащил мертвое тело жены на водительское место, тщательно протер руль, после чего в нескольких местах приложил к нему руки жены и стал спокойно ожидать сотрудников автоинспекции.

Следователь попался дотошный и обнаружил достаточно много несоответствий в данной аварии, но…

Как бы там ни было, Лымареву удалось выкрутиться.

Через год он встретил Ольгу, на которой вскоре и женился. Еще через год у них родилась дочка, а полковник всегда мечтал о сыне. Изза этого отношения в семье круто изменились. Лымарев стал все чаще прикладываться к бутылке и нередко поднимал на жену руку и даже маленькую дочку.

А Ольга была из интеллигентной семьи: мать – научный сотрудник, отец – профессор, преподает в университете. Воспитанная в старых семейных традициях, она все терпела ради дочери. Так же, как и муж, Ольга работала в Министерстве внутренних дел, только на другом этаже.

В тот день Ольга позвонила мужу и сказала, что хочет с ним поговорить о дочке: нужно было срочно решать вопрос о детском садике, но полковник сказал, что очень занят: проводит совещание, – и предложил перезвонить через час. В его голосе она сразу почувствовала фальшь и потому решила проверить, какое такое у него «совещание» в конце рабочего дня? Осторожно заглянув в приемную и не обнаружив там секретарши, Ольга подошла к кабинету, толкнула дверь: она оказалась закрытой изнутри, прислушалась и тут же раздраженно прошептала:

– Так я и знала, кобелюга несчастный!

Ольга не стала поднимать скандал, а быстро сбегала в экспертный отдел и выпросила там у своей подруги цифровой фотоаппарат. После чего вернулась, закрыла за собой дверь приемной на ключ, чтобы никто не помешал задуманному. Затем включила видеоселекторную связь, по которой не только слышишь, но и видишь того, с кем разговариваешь. Нажав нужную кнопку, Ольга увидела то, что и предполагала увидеть.

На кожаном диване на коленях, уперевшись руками в спинку дивана, стояла Валентина – ее самая близкая подруга, которую она сама и устроила к мужу, – а ее обнаженный муж вовсю трудился над ее пышной попой. Ольге очень хотелось соединить селектор с начальником мужа, но она сдержалась, прикусила губу и прямо с экрана сделала несколько снимков. Потом, стараясь не шуметь, вышла из приемной.

Когда вечером полковник вернулся домой, он застал пустую квартиру, а на столе обнаружил фотографию его «страстной» любви с секретаршей и приложенную к ней коротенькую записку:

«Если не хочешь скандала, на развод подай сам. Себе я забираю машину, тем более, что половину ее стоимости оплатил мой папа, а также дачу, которую ты сам оформил на дочку. Кстати, о Катюше забудь навсегда: у тебя больше нет дочери, которую, кстати, ты сам и не хотел. Прощай! О.»

Для видимости полковник повинился перед женой, попытался помириться, но Ольга ни в какую! Пришлось развестись. Зная строптивый характер жены, которая может долго терпеть, но если, как он говорил, «шлея под хвост попадет – не пробьешь», он, чтобы не нарваться на скандал и не потерять погоны, выполнил ее условия, и они тихомирно развелись.

Истоки нравственного падения Михаила Александровича необходимо искать еще в детстве. Он был невысокого роста, как презрительно бросали ему в лицо подростки: «метр с кепкой». С самого раннего детства Миша страдал от этого и очень часто мечтал о том времени, когда сможет «отомстить всем дылдам». Изза роста его даже освободили от службы в армии.

Постепенно в нем развился синдром Наполеона: очень уж хотелось командовать. А потому, не раздумывая, Михаил Лымарев поступил в омскую школу милиции, которую и закончил с красным дипломом.

После школы милиции вернулся в Москву и более двух лет проработал участковым с таким усердием, что его участок превратился в образцовый: уменьшились квартирные кражи, тяжелые преступления…

Нет, никаких профилактических работ он не проводил. Тогда еще капитан, Лымарев отлично понимал, что искоренить преступность, даже на его не самом большом участке, не в его силах, а потому постепенно пришел к выводу, что если ты не можешь противостоять преступникам, то должен найти способ договориться с ними.

Лымарев внимательно и скрупулезно исследовал базу данных своего участка, изучил тех, кто побывал в «местах не столь отдаленных», почти наизусть выучил, кто чем дышит, у кого какой авторитет, после чего встретился с каждым из более авторитетных преступников и провел «задушевные беседы».

Смысл этих встреч был один: «вы не шалите на моей территории, я закрываю глаза на ваши делишки, а иногда, по возможности, помогаю вам избежать более крупных неприятностей, но это, естественно, за отдельное вознаграждение…».

Покажите мне хотя бы одного преступника, который отказался бы от такого «бартера».

Постепенно, услышав по «сарафанному радио», о «справедливом» менте, к нему стали обращаться не только уголовники, но и бизнесмены.

В то смутное время, когда великая держава стала распадаться на отдельные «княжества», когда забугорное слово «рэкет» стало родным для россиян, заиметь «ментовскую крышу» было не только круто, но и модно!

На работе Михаил Александрович был излишне строг с подчиненными, но подчеркнуто уважителей и внимателен к начальству. Он помнил все дни рождения и памятные даты любого, кто стоял выше него по службе. И всякий раз не забывал лично вручать виновнику торжества достаточно дорогие подарки: чем выше должность, тем ценнее оказывался подарок. При этом он так внимательно продумывал свою «торжественную» речь, что имениннику и в голову не могло прийти, что это делается не от души, а из корыстных соображений.

Получив подношение, каждый из них неизменно восклицал со всей искренностью:

«Какой милый и обаятельный этот Миша! Такой внимательный! Он что, все еще майор? Нужно обязательно помочь ему получить очередное звание и перевести в министерство…»

Наибольший взлет в карьере у Лымарева произошел во времена работы знаменитого своей коррумпированностью генерала Орлова, заместителя министра. Именно в его бытность этот «милый человек» дорос до должности начальника отдела в Министерстве внутренних дел: с собственным кабинетом, секретарем и служебной машиной с водителем.

С Сиплым его свела «профессиональная» необходимость. В какойто момент Лымарев понял, что ему нужно иметь собственного исполнителя, который сможет выполнять для него «грязную работу».

Недаром в народе говорят, что «на ловца и зверь бежит!». Както к нему обратился за помощью один владелец небольшой фирмы по продаже автомобилей. Он просил помочь избавиться от навязанной ему «крыши». Получив приличную сумму, Лымарев, тогда еще майор с Петровки, пообещал бизнесмену избавить его от «неприятностей».

В тот же день он, через своих знакомых уголовников, «забил стрелку» с тем, кто «доил» фирму несчастного. Доилыциком как раз и оказался Сиплый.

Воистину, справедлива поговорка: «Моряк моряка видит издалека!»

Они сразу поняли друг друга и пришли к мнению, что их совместные усилия принесут гораздо больше пользы обеим сторонам. Прошло несколько дней, Лымарев вновь встретился с владельцем фирмы и предложил тому ввести в правление, на правах акционера фирмы, своего человека, чтобы появился, как он сам пояснил, стимул оберегать их, на этот раз общие, интересы. Лымарев так красочно описал все плюсы их сотрудничества и минусы отказа, что бизнесмену ничего не оставалось, как согласиться.

Несчастному фирмачу и в голову не могло прийти, что этим согласием он подписывает себе смертный приговор. Через несколько недель несчастный хозяин фирмы бесследно исчезает, а у человека Лымарева оказывается доверенность, по которой именно ему передаются права на владение акциями.

По приказу Лымарева в первом опыте убийства неугодного бизнесмена принимал сам Сиплый. Лымарев позвонил несчастному хозяину фирмы и назначил ему встречу на берегу истринской заводи:

«Поговорим о том, о сем, заодно и покупаемся!» – многозначительно добавил он.

Вместо милицейского чиновника навстречу приехал Сиплый и, угрожая ножом, пытался заставить бизнесмена подписать доверенность на право владения акциями его фирмы.

– Но после этого ты же меня все равно убьешь! – чуть не плача предположил бизнесмен.

– Когда акции перейдут под нас, зачем тебя убивать, – резонно возразил Сиплый.

– Правда? – у того затеплилась надежда.

– Гадом буду! – ответил Сиплый и позоновски чиркнул ногтем по зубам.

– Хорошо, я верю тебе, – неуверенно проговорил бизнесмен и подписал заранее приготовленную доверенность.

– Верить всегда нужно, – усмехнулся Сиплый, положил в дипломат доверенность, достал оттуда бутылку коньяка и два разовых стаканчика. – Давай обмоем нашу сделку, – предложил он. – Наливай!

И как только бизнесмен повернулся, чтобы открыть бутылку, Сиплый накинул ему на шею специальную удавку и затянул так быстро, что тот через несколько секунд потерял сознание. Втащив неподвижное тело несчастного на деревянные подмостки, Сиплый надежно привязал к его ногам кусок рельсы, привезенный с собой, после чего столкнул в воду.

– Я ж тебе обещал покупаться, – цинично бросил он.

Постояв для верности минут пять, чтобы убедиться, что тело не выплывет, Сиплый ехидно добавил:

– Верить всегда нужно, но не всем…

***

После этого убийства, которое так и осталось нераскрытым, были и десятки других. Как только ктото мешал или становился на их пути, так этот ктото исчезал навсегда.

Лымарев, упиваясь своей безнаказанностью, все больше погружался в пучину беспредела, при всем этом не забывая о себе любимом в деле продвижения по службе. Постепенно он сколотил свою команду из действующих сотрудников милиции, каждый из которых был повязан кровью.

Приобретая на черном рынке оружие, не сдавая полностью наркотики, изъятые у задержанных наркоманов, они подкидывали их бомжам и алкоголикам, чтобы потом, в присутствии прикормленных понятых, задержать «опасных преступников» и при обыске изъять у них подкинутое оружие, патроны или наркотики. Все это аккуратно снималось на видеокамеру и прилагалось к рапорту начальству о раскрытии очередной банды преступников и террористов.

Награды и звания сыпались, как из рога изобилия. Группа полковника Лымарева ставилась всем в пример, а их фотографии не сходили с доски почета.

На фоне этих преступлений просьба освободить брата одного из приятелей Сиплого выглядела для полковника Лымарева плевым делом.

Лымарев так и сказал:

– Это как два пальца об асфальт!

– Сколько? – спросил Сиплый.

Чуть подумав, полковник пожал плечами:

– Мне – за хлопоты – пять штук, три – судье, и две штуки следаку…

– Итого десять! – подытожил Сиплый. – Валяй!

– Аванс?

– Как всегда?

– Естественно!

– Вот тебе пять штук, – Сиплый протянул пачку долларов: он хорошо понимал, что наверняка почти всю десятку присвоит себе полковник, но тот ему был нужен, и он не хотел с ним спорить. – Когда Александр Смирнов окажется на свободе?

– Думаю, что послезавтра…

– Хорошо, но я прошу тебя сегодня же его навестить и дать ему понять, что с ним все будет в порядке и скоро он окажется на свободе. Обязательно скажи, что ты хлопочешь по просьбе его брата.

– А чего вы сами не сообщите парню об этом? – удивился полковник. – Мне кажется, за сотню зеленых сотрудники КПЗ и маму родную продадут…

– Пятьсот баксов предлагали! – воскликнул Сиплый.

– Не взяли?

– Ни в какую!

– Странно, – задумчиво процедил Лымарев. – Ладно, сегодня же я постараюсь выбрать время и съездить к этим неподкупным сотрудникам КПЗ…

Побывав там и заверив Александра, что парень скоро выйдет на свободу, полковник занялся своими делами и вспомнил о Смирнове только на следующий день.

Он позвонил знакомому судье, с которым давно поддерживал неформальные отношения:

– Алексей Трофимович, вас приветствует Лымарев.

– Слушаю вас, Михаил Александрович.

– На вашей подведомственной территории в КПЗ сидит некий Смирнов, который участвует в одной важной разработке преступной группы…

– Говорите прямо: мой стукач! – ухмыльнулся судья.

– От вас ничего не утаишь, – деланно хохотнул полковник.

– Чего тот натворил?

– Похулиганил немного…

– Немного?

– Самую малость, – заверил полковник, – максимум штрафом отделается на суде…

– Хорошо, внесите на счет суда десять минимальных и приходите ко мне с квитанцией, – согласился тот.

– Это сколько?

– Тысяча рублей…

– Через час буду у вас!

Этот, казалось, бесхитростный разговор, как, вероятно, догадался уважаемый Читатель, на самом деле означал, что судья готов выполнить просьбу полковника за одну тысячу долларов, которую тот должен вручить ему при личной встрече.

Довольный, что судья «не загрубил» с суммой, Лымарев, предупредив, что вернется часа через три, поспешил в суд…

***

Выпросив у Сковаленко три дня и поручив Константину ни на минуту не упускать Лымарева из виду и прослушивать все его телефонные переговоры, сам Савелий вплотную занялся прошлым продажного полковника. Еще при общении с ТоликомМонголом он многое узнал из его «мыслей», а потому Бешеный пошел, как ему казалось, простым рутинным путем. Кто лучше всего может рассказать о начальнике? Конечно же, его подчиненные.

Бешеный понимал, что это бывшие подчиненные Лымарева: после того, как он перешел в министерство, его группу на Петровке возглавил его заместитель – майор Жиганов. Но чтото Говоркову подсказывало, что полковник не оборвал с ними связи. Он был уверен, что наверняка ктото из его бывших сотрудников участвовал, а может, и продолжает участвовать, в «темных делишках» полковника, а потому и решил пообщаться с каждым из них.

Не мудрствуя лукаво, Бешеный пошел напролом и позвонил Жиганову на его мобильный телефон:

– Аркадий Сергеевич?

– Да, майор Жиганов. Кто это? – недовольным тоном спросил майор, увидев незнакомый номер.

– Кто я, не столь важно, дело в том, что у меня есть информация, которая вас обязательно заинтересует, – многозначительно заверил Савелий и тут же добавил, чтобы избавиться от возможных вопросов: – Но это не телефонный разговор.

– Можете намекнуть, о чем пойдет речь? – всетаки попытался вытянуть из него Жиганов.

– О вашей личной безопасности, – ответил Савелий.

– Хорошо, – чуть подумав, согласился тот. – Где?

Савелий был уверен, что тот не откажется, а потому заранее продумал место встречи. Конечно, для него самым идеальным местом был бы лес, но это могло насторожить майора. Кроме того, встречаться в людном месте было небезопасно для окружающих. В ресторане свободно не поговоришь, тем более, там может оказаться много посетителей, которые будут на себя отвлекать его энергетику. А потому Бешеный выбрал нечто среднее между лесом и людным местом: тот самый сквер, где он «заряжался» от природы.

В будний день там мало народу, и можно будет спокойно сосредоточиться на Жиганове.

– А там нам никто не помешает? – спросил майор.

– В это время в сквере малолюдно, а если вас напрягает то, что вы соглашаетесь на встречу с незнакомым человеком, не зная, что от него можно ожидать, хочу вам напомнить, что скамейка, где мы договорились встретится и о которой вы знаете, расположена на вполне открытом месте, и потому во все стороны хорошо просматривается…

Савелий, почувствовав, что майор осторожничает, решил его успокоить.

Жиганов действительно не был уверен, правильно ли он поступает, соглашаясь на встречу с незнакомцем. Нет, он не думал, что ему чтото угрожает, он боялся какойнибудь провокации: электронная техника настолько развилась, что записать разговор можно и с пятидесяти метров. И его группа не раз пользовалась подобной техникой, чтобы потом шантажировать бизнесменов и навязать свое партнерство. А то, что ему предлагают встретиться и поговорить о чемто незаконном, подсказывала интуиция.

– Смотрите, если вы чегото опасаетесь, скажите «нет», и я поделюсь информацией с другими, – прямо высказал Савелий, и это походило на явный шантаж, чего он и добивался.

– Так вы хотите влегкую денег срубить? – с облегчением воскликнул Жиганов: язык денег ему был более понятен.

– Кому не нужны деньги? – со вздохом проговорил Говорков.

– Но сразу прошу учесть, никто не станет вам платить бюджетные деньги за какуюнибудь туфту! – про бюджетные деньги было сказано на всякий случай: если их разговор записывается.

– Разумеется, товарищ майор, – поддакнул Савелий.

– Как мы узнаем друг друга?

– Я вас знаю, – заверил он. – Надеюсь, вы придете в гражданском?