Чтение 5–й страницы книги ~Ристалище~

Ближе к вечеру появилась обеспокоенная Юлук. Она сразу кинулась к усевшемуся, поджав ноги, Найлу, устало опустилась перед ним на колени и, тяжело дыша, спросила:

– Ты жив, Посланник?

– А что со мной сделается? – удивился Найл.

– Дравиг днем сказал, что перестал чувствовать твое сознание и помчался с пауками вперед. А у нас пленные, с ними не побегаешь.

– Пленные? – сразу заинтересовался правитель. Кто?

– Они на лодке плыли, – с гордостью сообщила девушка. К берегу причалили, и мы их всех сразу схватили.

К сожалению, Юлук, хотя и выросла бок о бок с пауками, хотя и умела легко устанавливать мысленный контакт, однако передавать воспоминание в образе четких картинок она так и не научилась.

Найлу пришлось довольствоваться тем скудным рассказом о захвате пленников, каким ограничилась девушка: причалили, попались.

– Пленные что-нибудь рассказали? Девушка запнулась, подумала над вопросом, и наконец ответила:

– Пить просили, пока через пустыню шли. И все.

– Ну ладно, – махнул рукой правитель. Пить, так пить. Тащите их сюда.

В руки братьев по плоти попались трое.

Двое мальчишек лет десяти-двенадцати и взрослый мужчина, похожий на правителя Каззака.

Найл, стряхнув оцепенение, начал прощупывать сознание мужчины и сразу понял, что он отец мальчишек. Слишком уж боялся за их жизнь.

– Не бойся, – сказал Найл. – Если ты расскажешь нам все, что знаешь, мы ничего не сделаем твоим детям.

– Унраки, – коротко бросил мужчина. Он подозревал, что его обманывают, хотят заставить предать свой город, а потом убить.

– Это наш город! – не выдержал Найл. – Это вы пришли сюда незваными и первыми пролили кровь! Кто теперь посмеет попрекать нас вашими жизнями?

Пленник не знал языка братьев по плоти, но мысленный контакт имеет свои преимущества – мужчина понял, о чем идет речь.

– Я не воевал с вами, – торопливо заговорил он. Я пришел сюда потом. Князь снимает налоги с тех, кто селится в новых землях. Я рыбак. Морская рыба вкуснее речной. Я ловлю рыбу. Я мирный человек. Я не воевал. Отпустите нас…

– Когда ты переселился в наш город?

– Полгода назад. Лодки строили, рыбу ловили… Мы никому не причиняли зла.

– Расскажи мне про город, – попросил его Найл.

Пленный надолго задумался. Посланник почувствовал, как к мужчине пришло понимание того, что никаких особенных тайн он просто не знает. Вместе с этим вернулся страх.

– Что вы собираетесь с нами сделать?

– С вами? – усмехнулся Найл. – Если ты честно расскажешь все, что знаешь, то твоих сыновей поселят здесь. Когда они повзрослеют, им дадут женщин. Они построят свои дома, будут работать и растить детей. Если попытаются убежать – их съедят.

Найл говорил чистую правду. Он хорошо помнил, как высоко ценил Шабр свежую кровь, которую нужно время от времени впрыскивать в жилы быстро вырождающейся расы слуг. Ученый смертоносец обязательно использовал бы пленников для оплодотворения женщин – и советник Борк наверняка поступит точно так же. Правда, в Провинции нет отдельных домов женщин, детских островов и казарм для мужчин. Здесь двуногие живут отдельными семьями. Значит, советник обеспечит новых подданных семьей.

– А я? – мужчина, немного успокоившись, впервые задумался и о себе.

– Ты тоже сможешь получить женщину и построить дом, если только не собираешься убегать.

– Нет, зачем? – замотал головой пленник. Я очень хороший работник. Я умею плотничать, могу строить лодки, плести сети. Умелые руки в любом месте пригодятся.

– Сперва ты должен рассказать все, что знаешь о городе! – попрошайничество мужчины начинало раздражать.

– Хорошо, хорошо, – закивал пленный. Я расскажу все, что только знаю. Все-все. Все, что помню. Значит, вот. Значит… В общем, у князя восемьсот воинов было. Или чуть меньше. Но конные все. На тараканах. И пауки боевые тоже. Они, значит, пошли. Полсотни пауков было. И восемь сотен конницы. Они ушли. Потом вернулись. Сказали, князь новые земли в руку взял. А на новых землях налоги на три года снимаются. И подати.

Найл не очень понял, в чем разница между налогами и податями, но перебивать не стал: пленник и так еле-еле мыслями шевелил.

– Я, значит, лодку старую продал, и мы пошли. Я не боялся. Руки-то всегда со мной, – он болезненно повел плечами. А есть руки, лодку новую сделаю. Вот. Пришли. Тут латников, значит, десятков двенадцать стоит. Раньше стояли. Это старики, гарнизон. Два десятка боевых пауков. Потом меньше стало, как демон света появился.

– Какой демон? – не понял Найл.

– Демон света, – повторил пленник. Он когда ночью ходит, то светится все вокруг. И следы каменные остаются. Днем он тоже ходит, но света меньше. А следы все равно каменные.

– Ты его видел? – засомневался правитель.

– Его многие видели. Он людей не трогает. Он только пауков убивает. И жуков убивает. Только. Боевых пауков, говорят, аж семерых убил. А еще четверо сбежали. Сами. Боятся. Жить хотят.

– Пауков убивает? – навострил уши Найл. Впервые за день он услышал нечто, внушающее надежду. А много пауков осталось? – Боевых, так всего девять. Они из казармы почти не выходят. Боятся. Демон света их ищет. Каждую ночь ходит. И день. Ищет.

Найл ткнулся носом в кулак и задумался. Если некий демон и вправду убивает пауков, то для нападения на город начинают появляться некоторые возможности. Правда, пока не очень ясно, какие. Чтобы сорвать внезапную атаку хватит и одного-единственного умелого паука-телепата.

– Скажи, а тебе известен такой смертоносец, как Тройлек?

– Да, конечно, – обрадовался мужчина. Тройлек большой сановник. Он живет во дворце, выписал себе самку из Синего леса. Паучата уже родились…

– Хватит! – оборвал его Найл. Посланник услышал все, что хотел: пока в городе живет Тройлек, незаметно подкрасться не получится.

– Отдайте их всех советнику Борку, – кивнул Найл на пленных. Пусть делает с ними, что захочет. А сами отдыхайте. У вас был тяжелый день.

Девушки, не дожидаясь особого приглашения, разбежались. Ничего удивительного: Шабр, отправляясь караулить корабли на границе с Дельтой, взял с собой исключительнопарней.

Отряды Дравига и Юлук состояли, помимо пауков, конечно, только из женщин. Ничего удивительного, что за месяц дамы изрядно соскучились по своим кавалерам. Им сейчас не до высших ценностей.

Что касается Найла, то в голове его продолжала свербить услышанная от пленника цифра: сотня воинов. В городе всего лишь сотня престарелых воинов и меньше десятка боевых пауков. Раньше ему казалось, что там осталась чуть ли не вся орда северян целиком.

Хотя, конечно, зачем держать большой гарнизон чуть ли не в центре пустыни? Откуда тут взяться многочисленному противнику?

Про Провинцию захватчикам ничего неизвестно – иначе бы давно явились и сюда. Армию Смертоносца-Повелителя князь считает уничтоженной. А что несколько тысяч горожан ушли в пески – так их наверняка считают сгинувшими от голода и жажды.

Найл запнулся, и вспомнил длинную колонну из людей и пауков, изгибающуюся среди желтых песков. Кому удалось уцелеть из этого живого потока? Ему самому, Нефтис, Сидонии и нескольким ее охранницам. Всего десятку человек. Большинство из братьев по плоти родились в Дельте и никогда в жизни не видели своего родного города. Так что, беженцы из столицы Смертоносца-Повелителя действительно сгинули в песках.

Да, крупный гарнизон в городе действительно не нужен. Сотня престарелых, а значит – опытных воинов без труда справится с мелкими шайками, которые могут появиться вокруг любого крупного поселения, а при необходимости так же легко подавят бунт многочисленного, но безоружного покоренного населения.

Сотня воинов. Это не так уж и много. Братьев по плоти тоже около ста, причем половина – люди. Люди отсутствие ментальных вибраций переносят без малейшего вреда…

В голове Посланника начал зарождаться новый план.

Что, если использовать в нападении только людей? Незаметно перебростить в город братьев по плоти на паре кораблей, а потом неожиданно напасть и… Правитель попытался представить, какое преимущество даст людям, вооруженным копьями с костяными наконечниками и плетеными из ивовых прутьев щитами внезапное нападение на опытных воинов в металлических доспехах, шлемах и поножах, вооруженных длинными стальными мечами и хорошо умеющих этими мечами пользоваться.

Пусть два-три десятка врагов удастся заколоть незаметно. Пусть еще половина не успеет разобраться в обстоятельствах и тоже погибнет, не успев схватиться за оружие. Все равно хотя бы десяток вступят в бой. Десять тяжело вооруженных пехотинцев перебьют полсотни почти безоружных неопытных ребятишек без малейшего труда.

Другое дело – лавина из тысяч смертоносцев, внезапно возникшая на улицах города. Смять посты, прежде чем часовые успеют отреагировать, а потом просто оплести казарму паутиной и оставить полусонных северян наедине со своими доспехами. Сотня пауков любой дом превратят в кокон за считанные минуты.

Найл почесал затылок.

Бесшумно снять посты и оплести казарму, не вступая в прямое столкновение – эта мысль показалась очень соблазнительной. Вот только воплотить эту идею без помощи хотя бы пары сотен пауков было невозможно. А незаметно перебросить в город даже нескольких смертоносцев оказалось невыполнимой задачей. Правитель вернулся к той самой точке, с которой начал свои размышления.

– Я вам не помешала, мой господин? Найл вздрогнул от неожиданности, и тут же улыбнулся своему испугу:

– А, это ты, Джарита?

– Да, мой господин. Вы не согласитесь пообедать со мной?

– Как это? – немного растерялся Посланник. Он никак не ожидал, что его же бывшая служанка может пригласить его на обед с непринужденностью принцессы Мерлью.

– Моим нынешним положением, своей жизнью я обязана только вам, мой господин. Я подумала, может быть, вам будет интересно узнать, как я живу?

– Пожалуй, да, – заинтересовался Найл. – Мне действительно интересно.

Наверное, в этот миг правитель не удивился бы, если б служанка взяла его под руку, как когда-то Мерлью, и пошла рядом, ведя непринужденную светскую беседу. Однако Джарита на подобную вольность не решилась. Она почтительно поклонилась и заторопилась вперед, показывая дорогу.

Покои главной служанки находились на третьем этаже замка, прямо под комнатой советника. Следовало признать, что отведенное Джарите помещение было раза в три больше размером и заметно светлее. Три высоких готических окна выходили на море, Еще одно, чуть в сторонке – на зеленые кроны ближней рощи. В комнате имелся самый настоящий альков: прикрытое полузадернутыми занавесками углубление в стене, где стояла застеленная розовым покрывалом кровать.

Меблировку служанкиной «конурки» составляли деревянный полированный диван, два глубоких кресла, два объемных сундука, четыре стула и стоящий посередине стол, сервировку которого скрывал большой белый платок с кисточками по углам.

– Мне бы так жить! – хмыкнул правитель. Помнится, в моем дворце подобных удобств не имелось?

– У главной служанки много забот, мой господин. Не может же она жить хуже безмозглых крестьян?

– Ты хочешь сказать, что землепашцы советника Борка живут лучше Посланника Богини из города Смертоносца-Повелителя? – настроение Найла почему-то испортилось.

– В Провинции землепашцы трудятся сами, и живут так, как трудятся. В городе Смертоносца-Повелителя люди работали, как прикажут, и жили как приказано.

– Интересно… – Вот уж чего Найл ожидал меньше всего, так это подобных философских сентенций из уст воспитанной смертоносцами и подаренной ему служанки.

Несколько месяцев назад девушка испугалась трудностей нового похода и получила разрешение остаться в услужении советника. Откуда она набралась этакой премудрости за столь краткий срок? Ведь не от крестьян же во время сбора оброка!

– Да, – безмятежно кивнул Найл, – и в пасть смертоносцев идут они тоже намного охотнее.

– А в городе все двуногие умирали своей смертью, да? – с деланной наивностью поинтересовалась Джарита.

– В городе пауки хотя бы скрывали свою зверскую привычку, не превращали ее в откровенный праздник.

– Разве от этого хоть что-то меняется? – пожала плечами девушка. Смерть все равно забирала их жизни, оставляя тела для пропитания повелителей. Больше того, люди города лишались бессмертия.

– Чего?! – поразился Найл.

– Бессмертия, – невозмутимо повторила Джарита и сдернула со стола платок. Присаживайтесь, мой господин. Для обеда служанка приготовила два салата, фруктовый и овощной, залитые чем-то густым янтарного цвета, огромную фарфоровую супницу, полную маленьких жареных мышек, высокий кувшин и два прозрачных стеклянных бокала. Найл принял приглашение, уселся на стул с высокой спинкой, взялся за кувшин и наполнил темно-красным вином оба бокала.

– Так что ты говорила про бессмертие, Джарита?

– В городе двуногий после смерти просто исчезал, уходил в небытие, пропадал навечно. В Провинции смерти почти нет. Каждый человек знает, что, приняв участие в празднике, он не умирает, он переходит в более высокое состояние, в новую жизнь. Именно поэтому они так радуются, когда их выбирают для участия в торжестве, поэтому они такпугаются смерти от старости, от болезни, от несчастного случая. Праздник в зале под замком для них отнюдь не день смерти – это день нового рождения.

– Но ведь это не так!

– А братья по плоти? – вопросительно приподняла брови Джарита. – Вы считаете, что поедая своих соратников, павших в битве, вы сохраняете их плоть и их суть в себе, растворяете каждого погибшего в телах оставшихся в живых. Ты рассказывал, что некий погибший Нуфтус сможет вернуться в город Смертоносца-Повелителя только потому, что его съели друзья-смертоносцы, правда?

– Они соглашались на это добровольно, – вздохнул Найл. – Иногда даже вопреки моим приказам. Никто не хотел оставаться гнить в чужой земле.

– Но крестьяне тоже соглашаются на это добровольно, с радостью, – приподняла бокал девушка. Согласно приказу советника Борка, ни одного двуногого не берут на праздник без его согласия. «Отказники» встречаются. И когда кто-то из них умирает от старости, его просто выбрасывают на компостную кучу вместе с прочим мусором. Он долго и вонюче гниет, в нем заводятся личинки мух и мокриц. Эти тела являют собой лик смерти, символ того, что ждет каждого, кто закончит свои дни на нашей земле. Можно умереть, и валяться вот так бесполезной грудой протухшей плоти, а можно принять участие в празднике и обрести бессмертие. Даже смертоносцы не имеют шансов обрести то, что доступно любому двуногому Провинции. Эти люди имеют право на бессмертие.

– А как же те люди, которые возвращены в «естественное состояние»? Там, в дальних болотах?

Найл откинулся на спинку стула и с интересом ждал ответа. Он давно понял, что нынешняя встреча со служанкой не имеет ни малейшего отношения к попытке затащить Посланника в постель и заполучить ребенка с хорошей наследственностью. Обед в комнате главной служанки преследовал некую совершенно другую цель, и правитель очень хотел понять – какую.

– Любой ученый имеет право на гипотезу, пусть даже самую неправдоподобную, – опустила глаза в бокал Джарита. – Любой ученый имеет право на эксперимент.

– А ты бы хотела жить в болоте, Джарита? – Найл протянул руку, приподнял ее голову за подбородок и заглянул в глаза. Ты отдала бы туда своего ребенка?

Глупый вопрос. В городе Смертоносца-Повелителя любого ребенка в первый же день после рождения матери отдавали на остров детей.

Этот обычай укоренился настолько, что женщинам и в голову не приходило поступать иначе. В Дельте все мамочки – и Джарита тоже – сразу после родов пихнули малышей смертоносцам и отправились по хозяйственным делам.

– Никто из обитателей болот ни разу ни на что не пожаловался, – холодно ответила девушка.

Естественно! Возвращенные советником в первобытное состояние, они просто не умели говорить.

Найл усмехнулся, пересел в кресло и принялся неторопливо потягивать вино.

Джарита забеспокоилась – разговор явно вышел за пределы намеченных тем. Она не только не приблизилась к желаемой цели, но и заметно удалилась от нее.

Посланник выжидал, предоставив главной служанке самой искать выход из сложившейся ситуации.

Джарита томно вздохнула и проникновенно произнесла:

– Вы очень красивы, мой господин. Найл едва не поперхнулся вином:

– Чего?!

– Красивы, – повторила девушка вполне нормальным голосом. За прошедшие месяцы вы раздались в плечах, стали выше ростом, увеличили ментальную активность. Очень здоровый экземпляр.

Посланник сделал вид, что последней фразы он не заметил. В конце концов, и так было ясно, что разговаривает с ним не безграмотная раболепная служанка, а кто-то куда более разумный и образованный.

Но зачем ставить этого инкогнито в неудобное положение? По крайней мере, до того как собеседник откроет карты.

– Вкусное вино, – Найл сделал еще один глоток. Терпкое, но не вяжущее. Не приедается.

– Его сделали крестьяне как раз приболотной низины, – тут же перехватила нить разговора Джарита. – Они делают его для себя, но несколько кувшинов я всегда беру для нужд замка.

– И хватает?

– Кроме главной служанки его все равно больше никто не пьет. А вы помните, мой господин, хоть кто-то из слуг Смертоносца-Повелителя имел возможность пить вино? Поймите, мой господин, крестьяне Провинции живут семьями. Они любят друг друга, они имеют возможность сами растить своих детей. Они трудятся не по приказу, а чтобы сытнеебыло им самим и их детям, чтобы уютнее становился дом. А когда дети вырастают, они не умирают, они уходят в бессмертие, оставляя любимым крепкий дом и хорошее хозяйство, уверенные в их будущем. Они не просто работают лучше и больше, они счастливы!

Правитель смотрел на девушку сквозь бокал и поражался. Неужели советник Борк и впрямь рассчитывал, что его могучий разум удастся замаскировать под бездумную болтовню служанки?

С таким же успехом черный скорпион может прятаться под брюхом фруктовой мухи! Найл не раз имел возможность убедиться, как ловко умеют смертоносцы проникать в чужие сознания. В море Соленый смотрит вокруг глазами Назии и даже не удосуживается ее об этом предупредить. На совещание у Хозяина жуков-бомбардиров приходит Одина, абсолютно уверенная в том, что она и есть Смертоносец-Повелитель – а сам восьмилапый властелин в это время сидит в безопасном дворце. Настоящая Джарита сейчас, наверное, мирно спит, и не подозревает, что ее тело взял напрокат ученый паук. И, главное, чего ради? Нескольких минут хвастовства?

– Я понимаю, мой господин, – терпеливо продолжала гнуть свое девушка, – Смертоносец-Повелитель создал самое могущественное государство Земли. Но если бы двуногие были бы в нем не рабами, если бы они жили, как в Провинции, свободными семьями, собственными домами, страна оказалась бы куда более сильна! Счастливые землепашцы без колебаний поднялись бы на защиту своего счастья, своих домов, семей, своей земли! Еще неизвестно, чем бы кончилась битва в пустыне, если бы в ней было столько же двуногих, сколько пауков!

И вот тут Найл понял: да ведь Борк предлагает себя в советники новой империи! Спрятавшись под маской хорошо знакомой правителю девушки, паук кричит: вот, смотри! Я сделал своих двуногих счастливыми! Они не нуждаются в понукании! Они преданы, как ручные муравьи! Они готовы насмерть сражаться за своего господина! Избери меня своим советником, Посланник Богини, и я сделаю империю Смертоносца-Повелителя вдвое, втрое могущественней прежнего!!!

В этот миг правителю стало стыдно. Ведь советник Борк знает, что армии братьев не удастся незаметно подкрасться к городу – но все равно ни на миг не сомневается в том, что Посланник сможет возродить погибшую страну! Советник настолько уверен в победе Найла, что напрашивается к нему в помощники, рискуя быть узнанным и высмеянным! А сами братья в это время горюют над еще не случившимся поражением…

– Ты права, Джарита, – кивнул Найл. – Советник Борк очень мудрый паук. Но сейчас, извини, мне нужно идти.

Правитель быстро сбежал вниз по лестнице, спустился с холма и бесцеремонно хлестнул замерших пауков волевым лучом:

– Просыпайтесь, восьмилапые! Через месяц мы должны выкинуть пришельцев из нашего города и вернуться в свои дома. Почему мы не можем этого сделать, я уже слышал. Теперь давайте думать о том, как мы это осуществим.

Пауки на подобное приказание отреагировали практически мгновенно коротким синхронным импульсом готовности. На человеческий язык его можно было перевести как вопрос «Что нужно делать?»

– Прежде всего, нужно посмотреть на сегодняшний город, – уселся Найл перед пауками. Дравиг, тебе удалось отправить Райю на разведку?

– Да, Посланник, – ответил седой смертоносец и послал правителю красочную картинку.

В отличие от Соленого, Дравигу в течение всей жизни приходилось постоянно общаться с людьми, пауками, жуками, и он научился неплохо «рассказывать» о происходивших с ним событиях. Поэтому, хотя мысленные импульсы старого воина и несли куда больше информации, нежели человеческая речь, однако воспринимались они быстро и легко.

Перед взором правителя возник высокий, почему-то серый, бархан. Он увидел свои лапы, загребающие песок, поднялся на гребень и остановился. Впереди, окруженные десятком высоких пальм, украшенных на макушках пучками длинных узких листьев стояли четыре камышовые хижины. Дымилась открытая уличная печь, возле которой копошилось трое мужчин, немного дальше плечистая надсмотрщица за что-то отчитывала еще одного мужчину, недвусмысленно похлопывая себе по ладони длинной палкой.

Смертоносец ждал.

Сопровождавшие его две девушки из братьев по плоти и десяток смертоносцев Провинции нагнали предводителя и остановились рядом.

Наконец гостей заметили. Поднялась суета – все забегали туда-сюда, плиту немедленно погасили, еду с нее уволокли в погреб. Со стороны моря прибежало еще два десятка двуногих, быстро выстроились перед хижинами. По сторонам от строя замерли женщины.

Смертоносец удовлетворенно приподнял свое тело и начал неспешно спускаться с бархана.

От поселения к нему навстречу выступила Райя, сделала несколько коротких шажков и низко склонилась, приветствуя восьмилапого повелителя.

Дравиг, приблизившись на расстояние вытянутой руки, тоже остановился, выждал пару минут, словно оценивая происходящее, а потом послал импульс благожелательности.

Райя выпрямилась. Сразу стало отчетливо видно, насколько округлился ее живот. (Седьмой месяц – прикинул Найл).

Надсмотрщица уступила дорогу смертоносцу, а глаза ее тем временем забегали по лицам людей.

– Посланник Богини не смог лично навестить тебя, женщина, – угадал ее мысли старый паук. Но он просил передать тебе не только его приказ, но и слова о своей симпатии. Он помнит тебя и постарается встретиться, как только появится свободное время.

Дравиг сделал шаг в сторону хижин, и почти сразу перед Шабром и правителем появилась плотно утоптанная дорога: смертоносец решил не тратить время на описание того,как Райя готовилась к походу в город, а сразу начал пересказывать ее путешествие.

Итак, надсмотрщица шла по дороге, привычно помахивая кнутом, а позади девять мужчин тащили мешки с солью на продажу.

Поскольку справа и слева зеленели усыпанные плодами фруктовые сады, значит, пустыня давно позади и до ближайшей заставы остались считанные минуты.

Дорога повернула под прямым углом – впереди сразу стали видны развалины, заслоняемые до этого густыми кронами деревьев.

– Не отставайте! – прикрикнула Райя, оглянувшись на своих работников. Скоро отдохнете!

Справа и слева продолжали тянуться сады, зато развалины впереди постепенно приближались, и скоро Найл узнал высокий стеклянный купол дворца Смертоносца-Повелителя, верхушку Белой Башни, а чуть в стороне – угловатый остов некогда могучего небоскреба. Этот остов возвышался всего в одном квартале от его дома – дворца Посланника Богини.

Череда фруктовых деревьев оборвалась. На поляне справа стоял небольшой одноэтажный домик. Ничего подобного Найл раньше в городе не видел, и это означало, что дом построен недавно. По всей видимости – специально для сторожевой заставы.

Не в пример прежнему путешествию, на этот раз рядом с заставой не паслись оседланные тараканы, не топтался смертоносец с ромбовидной пластиной на спине. Зато и людей было не двое, а пятеро. Похоже, внутри дома с узкими продолговатыми окнами-бойницами оказалось душновато, и все воины сидели на улице, под натянутым между деревьями тентом.

– Это еще кто? – удивился один, с округлой блестящей бляхой на груди, совершенно седой, однако имевший густые темные усы. Он поднялся на ноги и направился к Райе.

– Я соль несу в город, – остановилась надсмотрщица. Торговать буду.

– Соль, это хорошо, – кивнул воин, поправляя ножны на поясе. А почему я тебя раньше не видел?

– Я была, – покачала головой Райя. Вон там купол, спросить повара.

Остальные вояки дружно захохотали.

– Раз «повара», значит и правда была, – дружелюбно усмехнулся усач. А то оставайся, красотка? Подождешь здесь, пока твои служки товар разнесут, заработаешь поболее…

Усач подмигнул и кивнул в сторону домика. Райя подошла к открытой двери, с удивлением потрогала толстенную – с ладонь – деревянную створку, заглянула внутрь. Там стоял стол и три лежанки.

– Не, – покачала головой надсмотрщица. – Все мужчины глупы, как мухи. Ничего купить не смогут.

Воины с готовностью захохотали снова.

– Опоздал, Невьюр, – крикнул кто-то из них. Видишь, уже подождала где-то бабенка!

– Надумаешь, заходи, – тем не менее предложил усач и направился обратно под навес. Спустя минуту оттуда донесся новый взрыв смеха.

На улицах города особого многолюдства не замечалось. Встречались мужчины в легких коротких туниках, неизменно с объемными мешками за спиной. Женщин почти не было. Один раз промелькнули три молодые девушки, одетые всего лишь в тончайшую накидку из прозрачного паучьего шелка, другой – дорогу пересекла дама в длинном темно-синем платье. Голову покрывал красивый платок небесно-голубого цвета. Даму сопровождали двое суровых пожилых мужчин в жилетах из толстой кожи, кожаных штанах, с круглыми деревянными щитами в руках.

Зато тут и там зияющие проемы окон оказались затянуты полупрозрачным паучьим шелком – не паутиной, а именно шелком, который, видимо, заменял обитателям столь редкое стекло. Над дверьми обитаемых домов появились разноцветные матерчатые навесы, а кое-где под этими навесами сидели мужчины и занимались своим делом. Кто-то чеканил замысловатые вензеля на тонких желтых подносах, кто-то вытачивал из дерева ложки или широкие пластинчатые веера, кто-то сколачивал стулья, кто-то лепил глиняную посуду и выставлял подсушиться на солнце.

Райя время от времени останавливалась, совсем было собираясь начать торг, но в последний момент отворачивала и шагала вперед. Она еще не забыла своего прошлого визита и не рисковала отклоняться от знакомого маршрута.

Перед дворцом Смертоносца-Повелителя был сооружен обширный ярко-синий навес, под которым маячило несколько воинов, полуодетых, но с копьями – длинными, толстыми, со сверкающими шипастыми наконечниками. Появление женщины вызвало в их рядах некоторое оживление, однако не столь бурное, как в прошлый раз. Естественный мужской интерес гасил, видимо, явственно выпирающий живот.