Чтение 23–й страницы книги ~Охота на мужа-2, или Осторожно: Разочарованная женщина~

Совершенно опустошенная, я смотрела на это страстное соитие и чувствовала, как всю меня заливает боль. Боже мой, как же больно, как больно!

Я не чувствовала ни любви, ни ненависти. Только боль, острую, пронизывающую боль. Это было невыносимо. Я знала, что я не первая и не последняя, кто попадает в такие ситуации, но я не могла решить, что же для меня важнее – Светка, Денис или собственная гордость. Прямо на моих глазах все рушилось. Я теряла Светку, я теряла Дениса, я теряла дружбу, любовь и все, что бережно хранила в тайнике своего сердца. Если бы я увидела его с кем-то другим… Если бы… Тогда бы все было совсем по-другому… По-другому… Я потеряла его часть. Я потеряла часть Светки. Я не знала, нужна ли мне часть Светки и часть Дениса и лучше ли иметь их части, чем вообще ничего че иметь, Да разве они будут уважать меня, зная, что я смирилась с этим?! Видно, права была Светка, когда говорила, что мужик – кобель и его нельзя оставлять даже на минуту без присмотра. Что это – случайный, ничего не значащий секс или секс по любви?

Когда Денис испытал оргазм и завопил на всю квартиру, я подумала, что так громко он не кончал даже со мной. Что же так смогло его завести?

Недвижимая женщина-инвалид или сам факт измены?! К моего горлу подступил комок. Возможно, немногим позже я должна буду принять любое оправдание, которое он придумает, а возможно, и нет.

А Светка? Как она могла так поступить со мной? Ведь это была моя единственная подруга.

Мы дружим уже много лет, и я всегда, всегда дорожила нашей дружбой. Близкая дружба между женщинами возникает в основном в молодости.

После тридцати заводить новых подруг становится все труднее и труднее. Или они в большинстве своем замужние, полностью растворившиеся в своих мужьях и семьях, или в них не находишь интересов, сходных с твоими. Одинокая женщина редко может быть подругой замужней. Замужние всегда стараются избавляться от таких подруг. Их считают неудачницами, охотницами за чужими мужьями. Их жалеют даже тогда, когда они сделали блестящую карьеру, зарабатывают большие деньги, да и вообще неплохо себя чувствуют. Одинокие преуспевающие женщины в свою очередь жалеют замужних, живущих по принципу «пусть хоть и плохенький, но у меня есть муж». Им не нужен плохенький, у них слишком высокий уровень притязаний. Они достаточно смелые, уверенные в себе.

Светка и Денис улыбались, тяжело дышали и смотрели друг на друга уставшими, но такими счастливыми глазами. Я стояла на ватных ногах, с посиневшим лицом, в ночной рубашке и не верила тому, что видела.

Пройдет время, и я буду воспринимать измену некогда дорогих мне людей менее болезненно.

С каждым днем я буду любить Светку и Дениса все меньше и меньше, а потом в моем сердце не останется ничего – ни боли, ни любви. Я стану другой. Видимо, по жизни мне предписано одиночное плавание, так что ж, я буду следовать предписанию. Я думала, что Денис другой, а он оказался как все… Я думала, что Светка другая, а она оказалась как все… Я буду одна, и никому не удастся причинить мне новую боль. Никому.

– Ты был просто великолепен, – промурлыкала Светка пьяным голосом и положила свою голову на плечо развалившемуся на кровати довольному Денису. – Я люблю тебя. Я хочу, чтобы тебе со мной было еще лучше, чем сейчас.

– Лучше уже просто некуда. Я и подумать не мог, что женщина с недвижимыми ногами может вытворять в постели такое, да еще и научить меня новым премудростям секса.

– Представь, какой я была заводной, когда у меня двигались ноги…

– Не представляю.

– А ты представь. Анька никогда не была страстной. Она холодная и даже ленивая. Все ее мужики жаловались на ее холодность. Они никогда не смогли испытать с ней истинного наслаждения. А я не люблю однообразия и всегда искала новых ощущений, а порою любила почувствовать легкую боль, которая еще больше обостряет чувственность.

– Мы с тобой спим каждую ночь после того, как исчезла Анна. Ведь у нас с тобой все началось именно в день ее исчезновения. Ты позвонила, я и примчался… Но ты знаешь, мне с тобой интересно не только в постели. Я никогда в жизни не видел женщину умнее тебя. С тобой можно говорить обо всем, и ты всегда поражаешь меня своими неожиданными выводами, которые вроде бы были очевидны, но никогда не приходили мне в голову.

– Это ты о чем?

– О краже, которую ты придумала. Я ведь с самого начала был против, но ты убедила меня в том, что нам с тобой деньги пригодятся намного больше, чем Анне. Сколько ты взяла?

– Триста пятьдесят тысяч долларов.

– Приличная сумма.

– А никто и не спорит.

– Ты перевела их в швейцарский банк?

– Сегодня утром. Я открыла счет на свое имя.

Так что теперь я невеста с нормальным приданым.

Я на всякий случай спрятала документы на квартиру.

– Зачем?

– Ну как зачем? Чтобы Анна не вздумала ее продать.

– А она что, хотела ее продать?

– Пока нет. Но всякое бывает. Квартира в центре стоит сумасшедших денег. Мало ли как подействует на нее известие о краже. Нам надо не допустить, чтобы она вышла из больницы.

– Каким образом? Ее уже скоро выпишут.

– Я договорилась с главным врачом психиатрической лечебницы. Завтра я ее уговорю, чтобы он ее посмотрел. Она расскажет ему интересную сказку про дом, где оживают покойники, и он сразу поставит ей соответствующий диагноз. Мы положим ее в психиатрическую лечебницу, где ее напичкают лекарствами и признают недееспособной. Я оформлю над ней опекунство и выставлю квартиру на торги. Ты даже не представляешь, за какие деньги она уйдет!

– Тебе не кажется, что это слишком жестоко?

– Не кажется. Ты же сам видел, она сошла с ума. Рассказывает массу небылиц про какой-то дом с привидениями. Самое страшное, что она сама верит в то, что говорит.

– А может, она села на наркотики?

– Не думаю. У нее нет ломки. Скорее всего после автомобильной аварии она тронулась. Ее обязательно нужно положить в дурик, сейчас от нее можно ожидать чего угодно. Ведь все, что принадлежит ей, должно было принадлежать мне, на ее месте должна была быть я, ты же прекрасно это знаешь. Это мой дом, мои деньги, мой успех, моя карьера, аты мой мужчина.

«И правда, лучше бы мне сойти с ума», – подумала я и рассеянно огляделась. В приоткрытую дверцу шкафа я увидела охотничье ружье, которое я купила, прямо перед своим похищением и собиралась подарить Денису в день его рождения Денис был страстным охотником и мечтал приобрести новое ружье. На полочке лежала красивая коробочка с патронами, которую я даже обвязала красным бантиком… Господи, какая дура… Надо было этот бантик привязать на конец Дениса… На нем он смотрелся бы более романтично.

– Света, мы наверно с тобой подлецы, – виновато сказал Денис и поцеловал Светку в лоб.

– Мы не подлецы, мы просто боремся за свою любовь, а я хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву. Денис, ты меня любишь?

– Да. Ты необыкновенно притягательная женщина. Очень умная. Ты найдешь выход из любой ситуации. И почему раньше ты меня не любила?

– Я любила тебя всегда, с той самой минуты, когда увидела в первый раз. Именно поэтому я так и бесилась.

– Господи, и почему я не разглядел тебя раньше. Ведь видел, когда ты была ходячая, как вслед тебе загорались глаза мужчин. Ты очень сексапильная женщина. Они это чувствуют даже сейчас, когда у тебя проблемы с ногами. Я буду тебя ревновать.

– А я буду хранить тебе верность, – захихикала Светка.

Денис сел и налил в бокалы шампанское.

– За нас, – сказал он.

– За наше будущее, – добавила Светка.

– Чтобы все получилось.

– Не сомневайся, – довольно уверенно сказала Светка и сделала глоток. – Ты даже не представляешь, какая женщина тебе досталась. Я не бестолковая курица вроде Анны. Я стопроцентная женщина. А сумасшедшим место в психушке. Мы перед ней ни в чем не виноваты. Мы не виноваты, что она спятила от собственной известности. Каждый месяця буду «подогревать» главного врача, а он будет прописывать ей сильные транквилизаторы и шоковую терапию. Поверь, ее надолго не хватит. Не думаю, что она пролежит там до старости. Нет. Я заплачу за то, чтобы ее уничтожили лекарствами в течение года.

– Ты такая сильная…

– А ты как думал!

– Ты женщина с большой буквы… Когда мы будем жить вместе, я готов помогать тебе во всем.

Я буду давать тебе полную свободу и независимость, я буду вести хозяйство сам. Тебе ничего не придется делать. Я буду возить твою инвалидную коляску и буду делать это с гордостью.

– Не неси бред. Меня всегда раздражали мужчины в фартуке и на кухне. И никогда не думай о том, что я инвалид. Я нормальная самостоятельная женщина, и я буду удивлять и восхищать тебя еще больше, а ты с каждым днем будешь любить меня все сильнее. У нас с тобой будет хороший секс и хороший брак, потому что хороший секс – абсолютно незаменимый компонент счастливого брака.

Я тихонько открыла коробочку с патронами и зарядила ружье. Этому меня научил Денис… Сам…

На охоте. Одной рукой обнимал, говорил ласковые слова, а другой вставлял патроны, Я еще всегда поражалась, как лихо это ему удается делать одной рукой. Он смеялся, крепко меня целовал и говорил, что я женщина с большой буквы, а для женщины с большой буквы он сделает все что угодно.

Так, вот патроны… Эту штучку сюда, а этот рычажок вот сюда… Замечательно. Выйдя из-за шкафа, я встала в дверном проеме и процедила сквозь зубы:

– Вон отсюда. Оба… Я все слышала.

– Анна, – испуганно произнес Денис и закрыл руками свое мужское достоинство. Светка покраснела до кончиков ушей и накрыла свое голое тело простыней до самого горла.

– Вон отсюда!

Они лежали не пошелохнувшись. Я усмехнулась и нажала на курок. Пуля попала в стену. Я не дура, чтобы их убивать и потом сесть в тюрьму.

Сидеть из-за людей, которые меня жестоко предали, равносильно безоговорочному поражению.

Денис быстро подскочил и начал одеваться.

– Ань, ты что творишь?! Тебя же посадят! В тюрьму решила загреметь?!

– Мне все равно. Вон отсюда!

Денис кинул вещи Светке. Она принялась одеваться, руки ее дрожали.

– Ань, ты что слышало-то? – лепетала она. – Это же была шутка. Мы шутили. А то, что мы в одной постели очутились, так ты это в голову не бери. Я же тебе говорила, что мужик по своей природе кобель и за ним нужен глаз да глаз.

Так вот, пока тебя не было, я решила за Денисом присмотреть. Уж пусть лучше со мной, чем с кем-нибудь другим. Я ж какая-никакая, а своя.

Но я их не слушала, да и не хотела слушать.

Посмотрев на перепуганную Светку, я перевела взгляд на взволнованного Дениса:

– Ты достал ее из коляски, чтобы положить на кровать, теперь сделай обратное. Я проделывала это на протяжении долгого времени, регулярно. Я ее обслуживала, потому что она не в состоянии обслужить себя самостоятельно. Теперь это будешь делать ты. Ты еще не знаешь, как тяжело ухаживать за женщиной-инвалидом. Ты узнаешь об этом позже. Я никогда не нанимала сиделок, я ухаживала за ней сама. А теперь пошли вон, оба.

Даю вам ровно минуту и стреляю.

Денис быстро взял Светку на руки и посадил в коляску. Затем так же быстро ее обул и, облачившись в свои ботинки, постоянно оглядываясь на ружье, вывез ее за дверь.

Как только за ними дверь с грохотом закрылась, я накинула дверную цепочку, ноги мои подкосились и я, рухнув на пол, громко заревела.

Глава 25

Я не знаю, как я выжила, но я выжила, потому что должна была это сделать. Я даже не знаю сколько времени я не выходила на улицу, не отвечала на телефонные и дверные звонки, не спускалась в магазин и ни разу не включала телевизор. Я прошла через испытание изменой, а это очень страшное и жестокое испытание. Я потеряла двух дорогих мнелюдей, дороже которых у меня не было на всем белом свете. У меня не стало единственной и любимой подруги, у меня не стало единственного любимого человека. Я осталасьодна. ОДНА. Я знала, что я обязана перешагнуть через личную драму и ни в коем случае не сломаться. Чтобы не перестать себя уважать. Я знала, что теперь мне придется ЖИТЬ ОДНОЙ. Я пыталась поверить в то, что жизнь не кончается, что она только начинается, и начинается с чистой незапятнанной страницы…

Я должна полностью уйти в работу, чтобы забыться, отвлечься от дурных расслабляющих мыслей. Я вспоминала героиню фильма «Москва слезам не верит». Ее тоже предал любимый. Она осталась с грудным ребенком на руках и состоялась как личность. У меня нет ребенка, значит, мне легче, значит, мне намного легче, чем ей. Эту боль надо перетерпеть. А я умею терпеть.

Я смотрела на свое осунувшееся лицо, и это не пугало меня. Я уже вдоволь наплакалась, мне стало казаться, что у меня закончились слезы. Наверно, у каждого человека свой лимит слез….

Необъятный интересный мир нельзя закрыть лоскутом моей несложившейся личной жизни. Я понимала это и не позволила себе отдаться депрессии с потухшими глазами. Я знала, что должна продолжать жить.

Я хотела быть счастливой.

Все последнее время я никогда не была в квартире одна. Я всегда была со Светкой. Теперь я пыталась привыкнуть жить одна. В своем затворничестве я никак не могла уснуть по ночам. Я беспрестанно мерила шагами пустую квартиру и однажды включила телевизор. Шел фильм с моим участием. Я села на пол и разревелась. Потом я принялась рассматривать Светкины вещи. Меня переполняло чувство жалости к себе, и мне не с кем было им поделиться. Я рассматривала ее портрет и вспоминала то время, когда мы вместеехали в поезде в Москву из своего провинциального городка и мечтали иметь хоть какой-то угол и хоть какую-то работу. Мы ехали в общем вагоне и с надеждой смотрели в окно. Я нашла фотографию, где нас двое. Я стою в длинной рубашке и рваных джинсах. Светка в сексуальном платье с люрексом с очень откровенным вырезом. Она выставила ногу вперед и засунула палец в рот, словно порнозвезда. Нас фотографировал незнакомый парень на перроне по приезде в Москву. Мы самым наглым образом ему всучили фотоаппарат и начали позировать. Тогда я жутко стеснялась из-за Светки и сказала ей, что она ведет себя вульгарно. Светка громко смеялась и говорила, что все мужики обыкновенные самцы и мы должны вызывать у них нормальный природный рефлекс. А затем мы принялись штурмовать Москву и прошли трудный путь от коммуналок, общежитии, ночевок на вокзале до квартиры в самом центре Москвы напротив храма Христа Спасителя. Когда нам было трудно и кто-то из нас опускал руки, чувствуя себя лимитой, и хотел вернуться обратно, другой не давал ему это сделать и помогал вылезти из дерьма не потеряв собственного достоинства. Мы ничего не боялись, потому что нас было двое и все невзгоды и неприятности мы делили поровну…

Эх, Светка, Светка… Я закрыла альбом и вышла из Светкиной комнаты.

Я вдруг открыла в квартире все шторы, посмотрела на величественный храм Христа Спасителя и поняла, что больше не могу сидеть дома. Я оделась, нацепила на нос темные очки, чтобы никто меня не узнал, и спустилась в небольшое уличное кафе, находящееся рядом с моим домом. Заказав пышный омлет и душистый кофе, я вдруг поняла, что готова вступить в новую жизнь, где я одна. ОДНА.

Неожиданно рядом со мной появилась чистенькая, аккуратно одетая бабулька. Она наклоняется ко мне близко-близко и тихо спрашивает:

– Вам помочь?

– Что?

– Вам помочь?

– Ас чего вы взяли, что мне нужна помощь?

– Вы прячете свои глаза, а ваша неестественная бледность говорит о том, что у вас большое несчастье и вы очень страдаете.

– Вы что, гадалка?

– Нет, – совершенно спокойно ответила бабулька. – Я просто очень люблю людей.

– Любите людей?

– Да. Все люди добры и все неповторимы, просто мы разучились сострадать и переживать друг за друга.

Неожиданно меня прорвало. Я попросила бабульку сесть, сняла очки, сказала, кто я такая, и, плача, рассказала про свою жизнь. Я спрашивала, как мне научиться жить одной, как выгнать из памяти нехорошие воспоминания и не страдать от одиночества. Бабулька внимательно меня слушала и ни разу не перебила.

– Вы плачете, потому что боитесь одиночества? – спокойно спросила она.

– Боюсь. А кто ж его не боится?..

– Я.

– Вы?

– Ну да. Я двадцать лет живу одна и прекрасно себя чувствую. В молодости я была женой, а когда муж ушел к другой, стала любовницей женатого мужчины. Мне не понравилось ни то, ни другое. Из двух зол я предпочла третье. Я стала жить с одиночеством.

– И вы его не боитесь?

– Нет. А разве вам неинтересно с самой собой?

– С самой собой?

– Ну да. Тем более вы известны. А известные люди, как правило, одиноки. Счастье не торопится взять их под свое крыло, хотя некоторым везет…

Я замотала головой, надела черные очки и чуть было не забилась в истерике.

– Я не люблю одиночество… Я ненавижу одиночество. Я боюсь одиночества…

– А вы полюбите, ведь оно совсем не страшное, а даже очень симпатичное. Неужели смысл жизни заключался только в любимом человеке?

– Да нет. Я пахала как лошадь и наверно уделяла ему слишком мало времени. У моей подруги его было намного больше.

– Вам незачем себя винить и считать свою жизнь законченной. Мне семьдесят, и я считаю, что она только начинается. У меня погиб единственный сын, а моей пенсии не хватает даже на то, чтобы оплатить коммунальные услуги. Вот мне и приходится то просить милостыню, то мыть посуду в этом кафе. Я не отчаиваюсь. Я надеюсь на лучшее. А вам вообще незачем отчаиваться, ведь у вас есть любимая работа, признание, уважение публики… Когда-то я часто бывала в театре, а теперь билеты мне не по карману.

– Оставьте мне телефон, я буду присылать вам билеты на каждый свой спектакль.

– Спасибо.

Женщина написала мне свой телефон и протянула сложенный листок бумаги.

– Теперь вы должны думать только о себе, ни в чем себе не отказывать, научиться себя баловать и жить с собой в ладу. Вы не одна. Теперь вас двое.

Вы и одиночество. Вы должны заботиться о нем, а оно будет заботиться о вас. Я уверена, что у вас все получится. Вот увидите. А что касается мужчин… Они так непостоянны… Значит, он был не ваш.

Ваш никогда вас не предаст и не ляжет в постель с вашей подругой. А что касается вашей подруги… Значит, она никогда не была подругой… Подумайте об этом. Рядом с вами были совершенно чужие люди, и как хорошо, что все открылось сейчас, потому что дальше могло быть намного хуже.

Посмотрите на себя, вы совершенно ослабли от слез и плохих эмоций, а на улице прекрасная погода. Солнышко. Вон как слепят лучи от куполов храма. Вы живете где-то недалеко?

– В соседнем доме.

– Вы уже счастливая.

– Счастливая? Почему?

– Потому что в Москве нет места красивее, чем это! Вы и сами красивы. Посмотрите, на вас обращают внимание мужчины.

– Мужчины?!

– Ну да. Вы должны представить, что вам снова двадцать.

– Двадцать?!

– Ну, восемнадцать. Весь мир лежит у ваших ног. Весь мир. Так покоряйте его, покоряйте! И не вздумайте искать счастье, оно этого не любит.

Если вы будете его искать, оно обязательно будет от вас убегать, играть с вами в прятки. Счастье само вас найдет, вот увидите. Вы должны отодвинуть все плохое в дальний уголок души и понять, что жизнь продолжается. Вы должны начать новую жизнь, и вы увидите, что она будет намного интереснее, чем предыдущая. Намного. Вы не должны затаивать горечь. Вы должны быть щедры и не помнить обид.

– Спасибо, – прошептала я, сдерживая слезы, и встала со своего места.

Я шла, не думая о маршруте, я шла в новую жизнь. Жизнь, где не будет его. В жизнь, где не будет ее. Где будет свобода. Я иду в новую жизнь, которую я начинаю с нового, чистого листа. Я иду в жизнь, где я буду свободна.

Глава 26

Я смогла, я победила, у меня получилось. Я с большим энтузиазмом приступила к работе. Когда я давала очередное интервью и меня спрашивали, может ли женщина прожить без мужчины, я всегда отвечала, что запросто. Главное, полагаться только на себя и на свои силы. Я умею зарабатывать деньги, а если потечет кран, вызову слесаря; я могу завести себе любовника, который с большим удовольствием будет исполнять все мои постельные прихоти.

У меня появилось много новых знакомых женщин, которые в один голос твердят о том, что успешная карьера создается только за счет неустроенной личной жизни. Они считают, что в браке слишком много обязанностей и совсем не г прав Они никогда не относили себя к феминисткам. Упаси Господи. Нет! Они просто не хотят выходить замуж за человека, который не принимает их стиль жизни и считает, что женщина только хранительница семейного очага Мои знакомые довольно сильные и довольно успешные, вполне состоявшиеся. Они плюют на общепринятую мораль и не хотят выходить замуж только для того, чтобы быть как все Они состоявшиеся, не боятся старости.

Я никогда не забывала бабульку из кафе, которая, по большому счету, вернула меня к жизни.

Я покупала билеты во все театры на все спектакли и посылала ей их со своим рекламным агентом.

Бабулька вытирала слезы, передавала мне кучу приветов, желала добра и извинялась за то, что она не в состоянии ходить на несколько постановок в день, поэтому потихоньку приторговывает билетами и имеет довольно приличную прибавку к пенсии. Я не обижаюсь, я только радуюсь и покупаю билеты на еще большую сумму. Это так прекрасно – облегчить человеку жизнь. Господи, как же это прекрасно! Продавать театральные билеты лучше, чем просить милостыню, легче, чем мыть посуду в кафе. Уж мы-то с ней знаем, что одиночества не нужно бояться, с ним можно дружить, оно совсем не такое страшное, как его малюют. Оно по-своему прекрасное.

Я не видела Светку и не видела Дениса. Я ничего о них не слышала. Зачем? Их просто не стало. Я теперь даже не верила в то, что они когда-то были. У них были деньги в швейцарском банке, эти деньги им были нужны больше, чем мне. Простила ли я их? Нет, не простила. Может быть со временем – да, но только не сейчас, сейчас еще слишком рано. В душе жила затаенная боль…

Иногда я просыпалась в холодном поту, потому что видела во сне тот дом, в котором оживают покойники. Я пыталась его найти, но ничего не получалось, и я пыталась убедить себя, что все, что было – просто дурной сон. Единственное, что я твердо знала – МАКСА НЕ СТАЛО. И что он был… Он был. Просто жизнь – такая подлянка.

Она подстроила так, что ЕГО НЕ СТАЛО.

А однажды в мою дверь позвонили. Я ее открыла и увидела Елену Михайловну, ту самую, из того страшного дома и точно такой же страшной жизни.

– Елена Михайловна?!

– Я, – взволнованно ответила женщина и опустила глаза.

– Как вы меня нашли?

– Странно было бы не найти. Ты такая известная. Добрые люди подсказали.

– Ой, простите, проходите, я так растерялась, что держу вас за порогом.

Елена Михайловна испуганно посмотрела по сторонам.

– Да вы не бойтесь, я одна. Я живу одна.

– А почему одна? У тебя же есть любимый человек.

– Так получилось, что его нет. Вернее он есть, но он счастливо живет с другой женщиной. Хотя я не знаю, счастливо ли.., но все же думаю, что да.

Вы проходите.