Чтение 3–й страницы книги ~Еда и патроны~

— Работой мы интересуемся, деньгами, — добродушно ответил Максим. — Не подсобишь?

— Есть, есть у меня работа, — внимательно разглядывая брутальную физиономию собеседника, задумчиво, нараспев выговорил проверяющий. — Особенно для тебя. Я вот подумал — при твоем-то остром языке, может, ты мне им жопу побреешь?

Стас услышал, как щелкнул предохранитель на АКСУ, и поспешил вмешаться в разгорающуюся ссору.

— Бойцы, давайте успокоимся. Все устали, все нервничают — это понятно. Не будем портить друг другу настроение еще больше. У вас вот, наверное, смена уже скоро заканчивается, — обратился Стас проверяющему, у которого уже начал подергиваться подбородок. — Зачем же поганить себе остаток этого прекрасного вечера нелепой ссорой? — в его раскрытой ладони блеснула серебряная монета. — Разойдемся миром?

«Христос» глянул на монету, на Стаса, еще раз негодующе зыркнул в каменное лицо Максима, молча пожал с выражением крайнего высокомерия протянутую руку, и монетка перекочевала к своему новому владельцу.

— Серега, чего там у вас? Проблемы? — донеслось из-за прожектора.

— Нет, нормально все, пропусти.

Стас с Максимом прошли за железнодорожный шлагбаум, мимо будки дежурных, и направились прямо, по темной безлюдной улице.

— Ты чего творишь? — обратился Стас к своему принципиальному попутчику, отойдя от кордона на достаточное расстояние. — Что за выебоны? Смерти нашей хочешь?

— Да ладно тебе, — отмахнулся Макс. — Многовато этот козел о себе мнит. Надо было ему морду начистить, а не денег давать.

— Бля, Макс! Тебя что, та волчара напугала до потери рассудка? Это же кордон. Какое мордобитие? Они же нас на месте положили бы.

— Кордо-он, — нарочито протянул Макс и усмехнулся. — Там сидит-то три калеки от силы. Да это вообще дозорный пост, а не кордон. Пидоры! Вот говно всякое из грязи повылезает и давай начальников изображать. А ты ведешся на это, тем самым давая им дополнительную мотивацию к противоправным действиям.

Стас аж рот открыл от потрясения.

— Однако…

— Да, не все же тебе одному языком чесать, — парировал Максим, гордо подняв голову. — Давай-ка я лучше про достопримечательности местные расскажу. Ты ведь в Муроме не был до этого?

— Не был, рассказывай.

— Посмотри направо. Это остатки локомотивного депо. Внушительное сооружение, да? Тут вообще до стены кругом все железнодорожное. Раньше в Муроме железная дорога вроде как одним из градообразующих предприятий была. Мы сейчас с тобой налево свернули, а если по насыпи дальше идти, то там еще цеха ремонтные, путей до черта, на них еще до сих пор поезда стоят, хозяйственные постройки всякие, диспетчерская, вокзал. А если назад пойти, через переезд, то том цеха стрелочного завода будут. Стрелки железнодорожные делали раньше.

— А вокзал действует еще? — с трогательной надеждой в голосе поинтересовался Стас.

— Ты с дуба рухнул? Нет, конечно. Ну, ходит от него дрезина в сторону Навашино, вроде, но билеты больше не продают, если ты об этом. А здание само вокзальное в Муроме красивое, до сих пор. На крепость похожее. Да и применение у него, в общем-то, такое же — крепость. Черти эти муромские там целый аванпост развернули. Все дела — пулеметы, вышки, колючка. Говорят, даже минное поле организовали за путями.

— Это от кого?

— Да они сами не знают от кого. Местный глава — параноик конченный, ему враги на каждом шагу мерещатся. Я с чуваками на вокзале как-то беседовал, так они говорят, что пострелять удается пару раз в месяц. По собакам. Прикинь? Народ там от безделья с ума сходит, а глава этот — как его?.. — Грецук, все продолжает вокзал под крепость переоборудовать.

— Может, навашинских боится? — предположил Стас.

— И их тоже. Он на мосту железнодорожном через Оку знаешь, какую оборону организовал? О-го-го! Мышь не проскочит, бронепоезд не прорвет.

— Бронепоезд?

— Ну да, поговаривают. Хотя я сам не верю, брехня все это. Если бы у них бронепоезд имелся, то они бы уже давно тут шухер навели. А Грецук вот верит. У него, говорят, мечта есть — железку восстановить, хотя бы километров сорок на запад, и столько же в сторону Коврова, да пустить там по собственному бронепоезду с орудиями башенными, чтобы все подступы контролировать.

— Ну а что? Весьма дальновидно.

— Дальновидно?! Станислав, ты меня поражаешь. Тебе годков-то сколько?

— Двадцать восемь.

— Вот ведь. Двадцать восемь лет, а ума нет. Да ему, вместо того чтобы херней всякой заниматься, надо бы лучше народ электричеством обеспечить. Три электроподстанции работают, а света не только здесь, под стеной, нет, — Максим широким жестом обвел прилегающую темную территорию. — Его даже внутри периметра на всех не хватает. А почему? Да потому, что добрую половину всего электричества прожектора сжирают. Вон, видишь? Аж в небе зарево.

— Так уж и половину? — недоверчиво поинтересовался Стас. — Они же только по ночам светят.

— Может, и не половину. Ладно. Может, загнул я слегка. Но только слегка. А в целом я прав. Ты чего его защищаешь вообще, Грецука этого? Ты его знаешь, что ли?

— Нет, не знаю.

— А я знаю, так что не спорь, — Макс задумался и почесал лысый затылок. — Сбил ты меня с темы. Я же про достопримечательности рассказывал. Мы с тобой сейчас идем как раз мимо очень примечательных строений. Вон, посмотри. Домульки видишь одноэтажные слева? Их, говорят, еще под руководством самого фон Мека строили, был такой дядька давным-давно, Горьковскую железную дорогу прокладывал. И посмотри ж, ничего, стоят себе до сих пор. Да, умели тогда строить.

Стас взглянул налево, но среди зарослей заброшенных палисадников сумел рассмотреть только фрагменты стены закопченного красного кирпича. Из пяти домов, угадываемых лишь по очертаниям крыш, только в двух горел свет. Неверные языки огня разбрасывали вокруг себя тени, которые плясали на дырявых занавесках, будто радуясь всеобщей убогости.

— Почему народу здесь так мало? — спросил Стас после небольшой паузы.

— Трусоват народ потому что. Все к стенам жмутся, к цивилизации поближе. Ютятся там в вонючих лачугах, а здесь такие дома шикарные пустуют. Прямо хоть сам селись, —усмехнулся Макс.

— Что ж не поселишься?

— Чур меня! Я пошутил, а ты и… Не мое это. Что я тут делать буду?

— Да хоть бы и на вокзале дежурить. Сам же говорил, что работа плевая.

— Вот ты и дежурь, коли охота. А я тупостью всякой заниматься не привык и приказы мракобесов исполнять не намерен.

Неожиданно на дорогу из кустов выскочила собака, замерла на секунду, блеснув желтыми глазами, и бросилась прочь. Максим уже потянулся к пистолету, но передумал.

— Вот твари. По всей округе кишат.

— Да их везде полно, — ответил Стас. — Я, когда из Красного шел, даже в лесу на них наткнулся.

— По лесам стайки мелкие бегают. А тут их армия целая. В депо и цеха ремонтные без огнемета вообще лучше не соваться. Это так, на всякий случай говорю, если вдруг появится у тебя желание экскурсию себе устроить. Они в основном на крыс тут охотятся, даже пользу в некотором роде приносят, но при случае и человечинкой не побрезгуют. Смышленые отродья. В этом районе несколько больших стай живут, периодически грызутся между собой. Все как у людей. А уж что в районе старого элеватора творится — вообще словами не передать. Просто ужас. Его даже в периметр включать не стали. Когда стену возводили, решили, что будет лучше крюк сделать и от элеватора этого проклятого отгородиться.

— А что там такое?

— Там, Станислав, ад. Исконная, так сказать, вотчина крыс и собак. Их резервация. Здесь собаченции, хоть и наглые, но людей все же побаиваются, уважают в некотором роде, — Максим усмехнулся и ласково провел ладонью по пулемету. — А там… там мы не хозяева. Мне один знакомый рассказывал, что когда с хлебокомбината, который по соседству с элеватором, оборудование хлебопекарное вывозили лет пятьдесят назад, пришлось сначала танк огнеметный туда загонять, чтобы живность отпугнуть на время хотя бы. Оборудование вывезли, но потеряли больше двадцати человек. А танк этот там до сих пор так и стоит — экипаж погиб.

— Ни хрена себе. Да это байка небось, — недоверчиво покосился Стас.

— Байка? Ну-ну. Байка… Ты крыс тамошних не видел. Это не крысы, это крокодилы, бля, только помельче. В любую щель пролезут и башку отгрызут кому угодно. Эволюция…

Оба ненадолго замолчали, задумавшись о чем-то своем. Тем временем дорога вывела их на перекресток, прямо за которым высился темной громадиной полуразрушенный кирпичный пятиэтажный дом, освещенный редкими огоньками костров на верхних этажах. Справа чернела непроглядная мгла заброшенного сквера, а слева уходила в даль прямая дорога, окаймленная с обеих сторон рядами высоченных тополей.

— Нам туда, — показал Максим рукой на аллею и уверенно зашагал в выбранном направлении. — Слева от нас центральная районная больница. Центральная, — усмехнулся он. — Представляешь себе, больницу построили на отшибе, а рубероидный завод — в центре? Ну не дауны? Да, бля, видимо, мутантов и до войны хватало. Про больницу эту тоже слухи всякие паршивые ходят. Вроде как с новорожденными там что-то связано, — Макс брезгливо покосился в сторону громадного серого здания, огороженного панельным забором.

— Удивляюсь, — задумчиво произнес Стас. — Как при таком жутком соседстве на дозорном посту по ночам дежурит всего три человека? Они там что, под транквилизаторами все?

— Ух, нашел героев. Чего им там бояться-то особо? Собаки подойдут чересчур близко? — Максим сделал страшное лицо и направил в сторону Стаса руки с пальцами, скрюченными на манер когтей. — У-у-у, страшные собаки. Ну и что? Запрутся в своей будке да перестреляют их через решетку. Прочие твари сюда не ходят. А уж если они рейдеров заметят, чего тут в последние несколько лет не случалось, так будь уверен — бросят все и домчатся до стены быстрее пули. Их основная задача — на тревожную кнопку нажать в случае чего. А дальше уже дело ребят из-за периметра.

— А что, крутые ребята?

— Не знаю, счастья схлестнуться с ними не имел. Но вооружены они достойно, да и экипированы богато, внушают уважение. Кстати, направо сейчас посмотри. Видишь зданияза забором? Это тепловозоремонтный завод имени Дзержинского. Некогда самое крупное предприятие в Муроме. Мы его сейчас обогнем, а там еще метров триста по прямой, ибудем у стены.

Тополиная аллея закончилась, и, повернув направо, Стас увидел вдалеке ослепительно белые точки прожекторов. Они располагались на разном уровне, некоторые из них оставались неподвижными, светя в основном на дорогу, другие, медленно поворачиваясь, освещали ветхие домишки вдоль улицы, по которой сейчас шли Стас с Максимом, забор, здания тепловозоремонтного завода и вообще все, до чего могли дотянуться.

Жилье рядом со стеной было хоть и ветхим, но обжитым. Практически в каждом доме окна светились, на улице все чаще попадались люди, в основном пьяные и праздношатающиеся. Время от времени раздавалось ржание лошадей, какие-то неразборчивые крики, ругань.

— Тут много отребья всякого ошивается, — предупредил Максим. — Так что ты лучше будь поосторожнее. Я сейчас в местную гостиницу пойду. Ты как, со мной?

— Разумеется, не под забором же мне спать.

Оба свернули налево с широкой улицы и пошли к гостинице по узенькой дорожке, петляющей между домами. Макс шел весьма уверенно, хотя Стас совершенно не мог понять, как можно ориентироваться в этом хаотичном нагромождении всевозможных халуп, покосившихся оград, сараев и жалких подобий палисадников.

— Господин, Христа ради, подайте на хлебушек, — жалобно проскулил невесть откуда взявшийся попрошайка и почти повис у Стаса на руке, вцепившись в куртку. — Хоть что-нибудь, пожалуйста.

Стас от неожиданности даже немного растерялся. Но тут сильная рука схватила настырного просителя за шиворот и весьма немилосердно встряхнула его.

— Карманы проверь, — пробасил Макс.

Стас ощупал свои карманы и, удостоверившись, что все на месте, утвердительно покивал головой.

— Пшел отсюда, — снисходительно бросил Максим и отвесил попрошайке увесистого пинка. — Ворье.

— Мрачно тут, — посетовал Стас. — Я не так давно в Коврове был, тоже вроде не маленький город, но там как-то…

— Почище, — подсказал Максим. — Да, знаю. Но Ковров — это провинция. Там все… ну, почти все бедные, от того и чистые. А здесь, за той стеной, немало народа состоятельного. Есть торговцы, промышленники, чиновники, ну и обслуга всякая, без нее никуда. А под стеной, сам понимаешь — чернь и отбросы, те, кого даже на завод вкалывать не возьмут. Пьянь, лентяи, инвалиды. Делать они ни черта не умеют да и не хотят, вот и жмутся к стенам, авось чего перепадет из объедков. Так всегда и везде — где есть очень богатые, обязательно будут и очень бедные. Хотя и на этой помойке одного достойного человека я знаю. Это владелец гостиницы, Валя Бережной. Вот такой чувак, — Макс вытянул большой палец и энергично потряс кулаком. — Я тебя с ним познакомлю.

— Валя? — Стас удивленно округлил глаза.

— Да.

Здание гостиницы представляло собой трехэтажное бревенчатое строение весьма немалых габаритов и отчетливо выделялось на фоне окружающей убогости. Стояло оно недалеко от стены, что, несомненно, являлось знаком высокого статуса его владельца. Стас довольно быстро заметил — чем ближе дом к стене, тем он богаче и ухоженнее, если такие термины вообще были применимы к здешним постройкам. Вдоль западной и северной стен гостиницы тянулась пристроенная конюшня, откуда доносилось ржание лошадей, тянуло овсом и конским потом. У крыльца стояла какая-то хмурая личность с пивным брюхом и грязной нечесаной бородой. На плече у личности весел помповый дробовик.

— Здорово, Степан! — поприветствовал пузана Макс и обменялся с ним крепким рукопожатием. — Как жизнь молодая?

— Живой пока, — угрюмо ответил Степан и поскреб щеку чёрными обглоданными ногтями.

— Познакомься, Стас, — Максим чуть не силком подтащил Стаса, которому так же пришлось пожать грязную Степанову клешню. — Хозяин у себя?

— А где ж ему еще быть-то? За стойкой.

— Ну, давай, утром поболтаем еще.

Стас проследовал за Максимом внутрь и очутился в довольно уютном помещении, ярко освещенном керосиновыми светильниками. Это, судя по всему, была регистратура. За стойкой сидел пухлый лысоватый мужичок лет сорока пяти. Его румяные, гладко выбритые щеки лучше всякой неоновой рекламы говорили: «Посмотрите — я здоров, бодр и успешен. В моем заведении вам будет спокойно и уютно». Впрочем, неоновой рекламы над входом все равно не наблюдалось.

Как только благополучный мужичок заметил в дверях Максима, то тут же вскочил, отбросив в сторону толстенную книжку, и, чуть ли не подпрыгивая от радости, побежал ему на встречу.

— Здравствуй, здравствуй, Максимушка, здравствуй, дорогой, — раскатистым баритоном пропел толстячок. — Сколько лет, сколько зим.

— Здорово, Валюха! Все жируешь? — Макс добродушно потрепал толстячка по щеке.

— Да какое там? Сам ведь знаешь, какие времена нынче.

— Ладно, ладно, не прибедняйся. Как жена, дети?

— Слава Богу, тьфу-тьфу-тьфу. А что же ты не познакомишь меня со своим другом?

— Станислав, — снова представил Максим, и Стас пожал Валентину мягкую ладошку.

— Очень приятно. Валентин. Желаете у нас остановиться?

— Да, на ночку, если не возражаешь, — ответил Макс.

— Что ты такое говоришь? — развел Валя руками. — Возражаю ли я? Как можно? Ты и твои друзья для меня самые дорогие гости. Вот, — толстячок протянул Максиму ключ. —Двенадцатый, люкс. Чувствуйте себя как дома. Утром вам принесут завтрак, а потом мы с тобой уж и поболтаем как следует.

— Спасибо тебе, Валь. Ты уж извини, но мы и правда подустали с дороги.

— Давай, давай, давай, — похлопал толстячок Максима по спине, провожая к лестнице наверх. — Завтра все-все обсудим.

Подойдя к номеру, Максим огляделся вокруг и жестом подозвал Стаса.

— Я понимаю, — прошептал он. — Валя… это… немножко странный, но ты не подумай, он нормальный мужик, не пидор.

— Да упаси Боже. Ничего такого мне и в голову не пришло, — соврал Стас.

Комната действительно оказалась вполне приличной: с двумя кроватями, тумбочками, шкафом, столом и стульями. Даже более того — здесь был настоящий душ. С теплой водой! Стоя под приятно щекочущими тело струями и смывая многодневную грязь, Стас действительно начал проникаться симпатией к этому гостеприимному толстячку с нежнымименем Валентин.

— Макс, слушай, я немного не понял, а как насчет оплаты за апартаменты? — поинтересовался Стас, выходя из душа.

— Не переживай. Валя мне кое-чем обязан, так что…

Стас охотно последовал этому совету. Переживать о чем-то, сейчас, после душа — не-ет. Он упал на кровать, уткнулся носом в чистую, мягкую подушку с накрахмаленной наволочкой и заснул, думая о том, как же хорошо, что есть еще на свете люди, помнящие о своих долгах.

Глава 3

Утро выдалось хмурым. За окном моросил пакостный мелкий дождичек, превративший немощеные улочки вокруг гостиницы в грязное месиво.

Стас сидел на кровати, смотрел в окно и с аппетитом поглощал недавно принесенный завтрак, состоящий из яичницы с беконом, черного хлеба и стакана молока. Максим свою порцию уже успел оприходовать и спустился вниз «перетереть с Валей». Отчаливать на север он собирался ближе к полудню, посему Стас решил не мешать душевной беседестарых знакомых, а вместо этого выйти из гостиницы и осмотреться.

Набросив плащ и прихватив на всякий случай автомат, Стас спустился вниз, коротко поприветствовал Валентина, который о чем-то увлеченно рассказывал Максу, сидящемурядом за столиком, и вышел на улицу.

При дневном свете муромские трущобы выглядели еще плачевнее. Дождь и глиняное месиво под ногами органично дополняли гнетущую картину, и настроение у Стаса как-то сразу испортилось. Он уже начал подумывать о том, чтобы повернуть назад и поваляться еще часика полтора-два на кровати в уютном гостиничном номере, но все же сумел себя перебороть и самоотверженно направился осматривать окрестности.

Лачуги Стаса мало интересовали, ему любопытно было взглянуть на город или хотя бы на городскую стену, которая скрывала за собой лучшую жизнь. От гостиницы стены видно не было, но направление он запомнил и, повернув от крыльца налево, пошел вдоль мокрых и, казалось, даже пахнущих сыростью домишек к цели своей экскурсии.

Узкие тропинки петляли между постройками, недовольно похрюкивали в сараях замерзшие свиньи, надрывно орал чей-то ребенок, маленькие халупы сменялись халупами побольше. И чем дальше, тем сильнее нарастал гул. Сначала он был слабым, едва различимым на фоне дождя, но вскоре стали слышны отдельные звуки — скрип телег, ржание лошадей, крики, урчание моторов.

Вдруг скопище убогой серости пригородных трущоб расступилось, и перед Стасом возникла картина поистине эпического размаха. Широченная дорога разделяла город и пригород, а по ней двигались ряды всевозможных машин и повозок, целые караваны. Одни шли от ворот, другие — к воротам. Коровы, лошади, грузовики, чадящие копотью — вся эта пестрая разнородная масса бурлила, переливалась, жила своей коллективной жизнью. А надо всем этим возвышалась она — Стена Города Муром.

Стас сразу невольно представил себе, как будет смотреться стена ныне почившего форта Кутузовского на фоне этого циклопического сооружения, и тут же нашел подходящее определение — «жалко». Около двенадцати метров в высоту и черт знает сколько километров в длину, муромский рукотворный монстр, казалось, впитал в себя все, что только способны были принести ему в жертву люди. Кирпич и камень, рельсы, железобетонные сваи и плиты, громадные куски металла, вырезанные, судя по всему, из вагонов — ничего не пропало без дела. Вместо непременной в таких постройках колючей проволоки по верху этого чудовища тянулась труба с шипами, торчащими из нее во все стороны.

Ворот Стасу видно не было, только небольшое возвышение правее по стене указывало на их наличие. Ему захотелось немедленно собственными глазами оценить это инженерное чудо. В том, что ворота такой стены должны представлять собой нечто экстраординарное, Стас не сомневался. Однако, взглянув на часы, он решил повременить с продолжением экскурсии. Стрелки показывали уже половину одиннадцатого, и скоро Максим должен был покинуть здешние места в поисках лучшей доли на севере. Расставаться, не попрощавшись, Стасу не хотелось, и он пошел к гостинице.

Внизу Максима не оказалось, и Стас решил подняться в номер. Но и там было пусто. Рядом с кроватью стоял его рюкзак, вещей Макса не было. Сделалось даже немного обидно. Знакомы они были всего пару дней, но уж попрощаться-то труда особого не составляет, тем более что до полудня еще далековато.

Стас вздохнул, закинул рюкзак за спину, запер номер и пошел сдавать ключ. Он спустился по лестнице, подошел к стойке, но Валентина на месте так же не обнаружилось. И тут из-за двери слева послышался знакомый раскатистый хохот.

— Да, да. Ты еще скажи, что не поверил, — из комнаты за стойкой появился Максим в сопровождении весело хихикающего радушного хозяина. — О, Стас! А я уж испугался, что больше не увидимся. Ты куда свинтил-то?

— С достопримечательностями знакомился, — ответил тот и положил ключ на стойку.

— Ну и как оно?

— Впечатляет.

— До стены дошел?

— Ага.

— А вам известно, что стену эту начали строить тридцать пять лет назад и что до сих пор около двух километров остаются недостроенными? — обратился к Стасу Валентин.

— Нет, я не знал. Интересно.

— Ну, ладно, Валя, спасибо тебе за приют, за новости, — Макс пожал Валентину руку. — Буду еще в ваших краях — загляну.

— Непременно заходи, всегда рад видеть, — расплылся в улыбке Валентин.

— Стас, идем, побазарить надо, — сказал Максим и вышел за дверь.

Стас сдержанно поблагодарил Валентина за гостеприимство, попрощался и вышел следом.

Отойдя от гостиницы на некоторое отдаление, чтобы разговор не был слышен охраннику, Максим остановился.

— Я это… о чем поговорить-то хотел, — начал он слегка неуверенно. — Ты, если все же за стену проберешься, о заварухе в Кутузовском не особо распространяйся. Да и здесь тоже незачем болтать. Ну а если совсем уж невмоготу язык за зубами держать будет, тогда хотя бы моего имени не упоминай. Лады?

— Как скажешь. Я, в общем-то, болтать и не собирался. А что, проблемы какие есть?

— Нет, пока нет… Ладно, ты на этом особо не заморачивайся, просто имей в виду, — Максим улыбнулся и положил руку Стасу на плечо. — Хороший ты парень, Стас, только добрый слишком.

— С чего это вдруг такие выводы?

— Да по роже видно. Добрый и доверчивый. Хорошее в людях ищешь, а искать не нужно. Если что-то есть хорошее в человеке, то оно на поверхности все. Незачем его прятать-то. Искать плохое надо, это оно обычно хитро заныкано. Я тебе так скажу, в жизни нашей верить никому нельзя, ни хорошим, ни плохим. Друг предаст, баба бросит, наниматель любой на твою могилу плюнет и деньгам сэкономленным порадуется. Я лично только в две вещи верю и на них во всем уповаю. Еда и патроны. Вот без них не прожить, а все остальное — преходящее.

— А вода?

— Что вода?

— Ну, без воды тоже прожить нельзя.

— Слушай, Стас, не порти речь прощальную, зануда. Ладно, давай, может, увидимся еще.

Максим крепко пожал бывшему компаньону руку своей громадной лапищей, повернулся и зашагал прочь. Стас постоял немного, глядя вслед удаляющемуся великану, поежился, накинул капюшон. Дождь как будто усилился. Или просто показалось?

Ворота Стаса не разочаровали. Исполинская металлическая конструкция представляла собой две раздвижные створки, крепящиеся на массивных опорах-башнях. Это слово — «створки» — хоть и стало первым, что пришло Стасу на ум, все же страшно далеко было от действительности. Хотя, если представить себе гигантский сервант двенадцати метров в высоту и примерно столько же в ширину, то все вставало на свои места. О размерах механизмов, которые приводили в движение эту многотонную конструкцию, можнобыло только догадываться.

Опоры ворот служили одновременно и сторожевыми башнями. Каждая была укомплектована пулеметом и, разумеется, прожектором. На стене, по бокам от башен, красовались внушительного вида орудия, напоминающие огромные огнеметы, коими они, скорее всего, и являлись. Даже в час пик, когда под стеной находилось полным-полно мирного торгового люду, эти машины смерти грозно смотрели на запруженную транспортом дорогу своими черными от копоти раструбами.

Ворота были открыты, и через них нескончаемой чередой двигался разношерстный поток гужевых и реже моторных повозок. Справа в город въезжали, слева — выезжали. Въезжающие продвигались заметно медленнее, так как на подъезде каждая повозка и машина останавливались, хозяин транспорта передавал охраннику у ворот какие-то бумаги. Бумаги эти весьма тщательно изучались и возвращались владельцу, после чего транспортное средство проезжало дальше. За то время, что Стас наблюдал эту процедуру, пару повозок, вызвавших, видимо, какое-то подозрение, отвели в сторону и устроили досмотр груза.

Через главные ворота двигался только транспорт. Все пешие шли через проходную — небольшую пристройку к правой опоре. Движение через нее было организовано аналогично. Слева на выход, справа на вход. Насколько Стас успел заметить, слева частенько выходили люди, которые только недавно вошли. Между их входом и выходом проходило обычно минуты три-четыре, отсюда Стас заключил, что внутри проходной также выполняется некая проверка.

Идти на допрос или обыск неподготовленным ему совсем не хотелось, поэтому Стас решил сначала пообщаться с людьми, уже умудренными горьким опытом. Человек такой нашелся очень быстро. Мрачный как туча высокий бородатый мужик в длиннополом плаще, с огромным рюкзаком и двустволкой за плечами вышел из проходной, что-то бормоча себе под нос, треснул в сердцах кулаком по стене и поплелся в сторону железнодорожного вокзала.

Стас, шлепая по глубоким уже лужам, быстро нагнал потерпевшего и попытался сходу втереться в доверие.

— Здорово, земляк. Что, тоже облом вышел с проходной?

— Какой ты мне земляк? — мужик насупился и смерил Стаса недружелюбным взглядом, но шага не замедлил. — Видали мы таких земляков.

— Да погоди, чудак человек. Тебя из-за чего завернули-то?

— Какое тебе дело? Чего ты вообще ко мне привязался?

— Почему сразу «привязался»? Я просто узнать хотел, что там и как, сам планирую в город попасть.

— Ну так пойди и узнай.

— А сказать что, трудно, что ли?

Мужик ничего не ответил и, делая вид, будто рядом никого нет, продолжил топать к вокзалу.

— Дебил, — раздосадовано буркнул Стас и пошел обратно к своему наблюдательному пункту.

В этот раз проверяющие, как назло, никого не заворачивали. Прошло десять минут, двадцать, и Стас наконец-то решился попытать счастья.

Войдя в проходную — кирпичное здание с тяжелыми металлическими дверями — он тут же попал под прицел двух пар холодных глаз людей в форме. Форма была синяя и очень броская, явно не камуфляж. Куртка, брюки, заправленные в высокие ботинки, берет такого же синего цвета и черный бронежилет. На плече у обоих висели «Бизоны».

— Предъявите документы, пожалуйста, — заученно протараторил один из синих, обращаясь к Стасу.

— Какие документы?

— Пропуск, пожалуйста, — уточнил человек в синей форме вежливым, но требовательным тоном.