Чтение 14–й страницы книги ~Охотники ночного города~

В этот миг окружающий мир взорвался. Доски пола с грохотом встали дыбом, подкинув к потолку людей. Лучи фонариков заметались в темноте, заорал благим матом Петр, бухнул выстрел, а Кобылин только и успел, что схватиться за рукав проводника. В следующий миг искореженные доски пола с оглушающим треском провалились вниз, и Кобылин полетел в черную бездну, разверзшуюся под ногами. Падая в колодец вместе с обломками пола, он успел еще нашарить руку Вадима и услышать его отчаянный крик. А потом сильный удар снизу вышиб из Алекса воздух. Он покатился по камням, провалился в узкую щель, застонал, и в этот момент его накрыло сверху чем-то невыносимо тяжелым. И окружающий мир погас.* * *

Очнулся Кобылин от удушья. В горле стоял сухой ком, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Алексей со свистом втянул воздух и закашлялся, выплевывая пыль. Подтянув к груди руки, он перевернулся на живот и приподнялся, упираясь ладонями в мокрый пол. Со спины соскользнула доска и горка тяжелой и сырой земли. Сев на колени, Алексей схватился руками за горло, которое болело так, словно его ножом резали, снова откашлялся, сплюнул и лишь после этого вздохнул свободно. Кругом царила темнота, и, сколько Алексей ни всматривался в нее, видел лишь зеленые и синие круги, что плавали перед глазами. Пошарив вокруг себя, он понял, что сидит среди обломков деревянного полаи мелких камешков, осыпавшихся сверху. Завозившись, охотник попытался выбраться из груды мусора.

— Кобылин! — тихо позвали из темноты.

Алекс замер, хлопнул по груди, пытаясь нашарить автомат. Но его и след простыл — во время падения ремешок слетел с плеча, и теперь немецкая машинка могла быть где угодно, только не здесь.

— Алексей!

— Вадим, ты? — сдавленно позвал охотник.

— Я. Помоги.

Кобылин выпрямился во весь рост, шагнул на голос и чуть не упал, когда осыпавшаяся земля поползла под ногой.

— Где ты? — шепотом позвал Алексей. — Не видно ни черта!

— Сейчас, — выдохнул невидимый в темноте проводник. — Сейчас…

Луч света рассек темноту, ударив от пола в потолок. После тьмы он показался таким ослепительным, что Кобылин прищурился, закрывая лицо ладонью.

— Алекс, ты здесь?

— Сейчас, — буркнул охотник, пробираясь к источнику света через завалы из земли и камней.

Глаза немного привыкли к свету, и теперь Кобылин видел, что луч фонарика идет из обломков досок, присыпанных землей, что напоминали шалаш, построенный детьми на стройке. Кобылин подобрался к нему с самого края и начал осторожно снимать доски сверху, стараясь не обвалить хлипкое сооружение.

— Ты как там? — спросил он, чтобы не молчать.

— Нормально, — отозвался проводник после небольшой паузы. — Руки только придавило.

Охотник схватился за большой обломок пола, сколоченный из досок, и, присев, отвалил его в сторону. Луч фонарика задрожал и метнулся в сторону.

— Уф, — сипло выдохнул проводник, — сейчас.

Прямо из рыхлой земли перед Алексом поднялась фигура, с которой лилась жидкая грязь. Кобылин тут же подхватил проводника за плечи и оттащил в сторонку.

— Нормально, — прохрипел Вадим, опускаясь на груду камней. — Пусти.

Кобылин отпустил проводника и присел рядом на корточки. Вадим поднял грязную руку и коснулся фонарика, прикрепленного к каске. Луч пошел вверх, и в его рассеянном свете охотник наконец разглядел напарника.

Тот был вымазан сырой глиной с ног до головы. Даже лицо превратилось в темную маску, в которой с трудом угадывались черты Вадима. Кобылин не увидел крови, руки-ноги у проводника были на месте, но это еще ни о чем не говорило.

— Ты как? — спросил охотник. — Цел?

— Вроде, — отозвался Вадим, поднимая руки и ощупывая себя. — Я в лужу упал. Сверху землей присыпало, получилось болото. Руку зажало между камнями, а сверху еще говна какого-то насыпалось. Не мог выбраться. А так вроде все на месте.

— Ну и слава богу, — вздохнул Кобылин.

— Ты сам-то как?

— Живой. Чего мне сделается. Автомат только потерял.

Проводник хрипло рассмеялся и закашлялся. Поднял руку к лицу и начал стирать со щек грязь.

— Автомат потерял, — буркнул он. — Охотничек.

Кобылин сел рядом с Вадимом и с наслаждением вытянул ноги. Все тело болело, словно его хорошенько отдубасил десяток боксеров, но Алексей не чувствовал никаких серьезных повреждений. Протянув руку за спину, он нащупал дробовик, скрытый за толстой курткой. Тот вроде уцелел — толстая одежда сыграла роль защиты, уберегла и оружие,и спину Алекса от повреждений. Вот только на спине лишний синяк от железной рукоятки.

— Вадим, — позвал он, видя, как проводник пытается вытереть лицо рукавом, с которого стекала грязь. — Что это было, а?

— Обвал это был, — сухо ответил проводник и шумно вздохнул. — Провалились мы в самые подземные ебеня.

— А Фрол и Петр? — спохватился Кобылин и завозился, пытаясь подняться на ноги. — Черт, совсем забыл…

— Сиди, — бросил Вадим. — Тут их нет. Ты, видно, в отключке был. А я сразу после обвала начал кричать. Звал на помощь. Никого. Я думал, все, конец. А минут через десять слышу — ты в темноте завозился.

— Как же, — растерянно сказал охотник. — А ребята…

— Их тут нет, — отрезал Вадим. — Не слышал я ни шорохов, ни стонов. И дыхания не слышал.

— Завалило? — сдавленно спросил Алекс.

Проводник медленно покачал головой.

— Не думаю, — сказал он. — Скорее они остались выше. Мы с тобой были рядом, оба скатились в какую-то щель. Нас засосало на нижние этажи, в самый лабиринт. А они стоялидальше, так что, скорее всего, она на пару уровней выше остановились.

Кобылин глянул наверх, в потолок, освещенный фонариком проводника, но увидел только комья сырой земли, нависавшие над головой.

— Вот сволочи, — выдохнул он. — Это ж надо — так.

— Кто сволочи? — не понял проводник.

— Подземники твои, — бросил Кобылин, поднимаясь на ноги. — Еще фонарик есть? Надо поискать автомат.

— Фонарик-то есть, — задумчиво отозвался Вадим, роясь в широком кармане куртки. — Да только…

— Что?

— Это не подземники.

— В смысле? — удивился Кобылин, принимая коробочку фонаря из рук проводника.

— Ты думаешь, это они пол обрушили? — спросил Вадим.

— Ну да, — бросил Алексей, щелкая кнопкой фонаря. — Ты же сам говорил — если их обидеть, нанесут удар, еще велел подальше держаться от Петра. Вот когда он стал наглеть, я и понял, что дело — швах.

— Это не подземники, — сказал Вадим, поднимаясь на ноги. — Они действуют не так. Они бы просто ушли. Петр — идиот. Переговоры он провалил, это было ясно. Но подземники должны были уйти и свернуть все контакты с нами. Мы никогда бы не нашли пропавших пацанов, но только и всего.

— А чего ж ты тогда заорал? — спросил охотник, обшаривая лучом фонарика кучи земли под ногами.

— Да как почувствовал, что пол под ногами ходуном ходит, так и заорал, — отозвался проводник. — Но больно уж быстро для обвала, я даже не успел предупредить. Только прыгнул в сторону — и началось.

— Вот черт, — бросил Кобылин. — Так что это было? Обвал? Часто здесь такое?

— Часто, — признал проводник, подсвечивая своим фонариком землю, чтобы помочь Алексею. — Но это на обвал не очень похоже. Все было так быстро. Словно нарочно сделано.

— Значит, это ловушка, — убежденно ответил охотник. — Все-таки подземники решили избавиться от нас.

— Пес его знает, — Вадим со злостью махнул рукой. — Не похоже это на них, понимаешь? То есть похоже, они мастера всякие ловушки под землей устраивать, но это не они. Не та ситуация. Не те условия. Вот черт, не знаю, как объяснить, но я уверен — это не их рук дело.

— Жопой чуешь? — уточнил Алекс.

— Что? А-а, ну да. Типа того.

— Понятно, — сухо отозвался Кобылин.

Чутью он доверял. Без чутья — нет охотника. Маленький встроенный радар неприятностей, что по уверениям Гриши находился в седалище у каждого охотника, был необходимым условием для выживания. Алексею и самому не раз доводилось полагаться на внутреннее чутье, и всякий раз оно не подводило. Вот и сегодня оно ему подсказывало, что операция обернется большой бедой. Так и получилось. А в данную минуту чутье охотника подсказывало, что автомата он больше не увидит, а тот вполне может понадобиться.

— Ладно, — устало сказал Кобылин. — Ну и пес с ним. Тут можно год копаться. У тебя-то оружие есть?

Проводник распахнул курку и достал из-под полы старенький «макаров», тускло блеснувший в темноте.

— А у тебя? — спросил он.

— У меня тоже кое-что есть, — отозвался Кобылин. — Давай-ка выбираться отсюда.

— Легко сказать, — буркнул проводник.

— Ты знаешь, где мы? — запоздало спохватился Кобылин. — Вывести отсюда можешь?

Проводник устало потер ладонью лоб.

— В принципе догадываюсь, — сказал он. — Мы на нижних этажах, в заброшенном лабиринте подземников, недалеко от входа. Просто спустились чуть пониже. Но я тут никогда не был раньше.

— Выход-то отсюда есть?

— Должен быть, — бросил Вадим. — Все лабиринты соединяются. Теоретически надо просто идти прямо, и, если встретится путь наверх — подниматься.

— Так чего ждем? — осведомился Алекс. — Пошли. Надо и ребят найти, и подземников твоих вздрючить, а то как-то нехорошо получается. Пошли на операцию и провалились. Провалили, можно сказать, операцию.

— Погоди, — сказал проводник, поднимая голову и принюхиваясь, словно зверь.

Кобылин замер. Рука непроизвольно потянулась за дробовиком и осторожно извлекла его из-за спины.

— Туда, — уверенно сказал проводник и ткнул в темноту пальцем. — Пошли.

Кобылин с облегчением вздохнул и сунул дробовик за пояс, уже спереди, так, чтобы его легко можно было выхватить. Пусть есть только три заряда, но это хорошие заряды. Правильные. В пустом и узком туннеле от картечи не спрячешься.

— Ты уверен? — спросил он, когда проводник двинулся в темноту. — Почему туда?

— Уверен, — отозвался проводник. — Оттуда говном пахнет.

— Что? — поразился охотник. — Каким говном?!

— Самым натуральным, — отозвался проводник. — Канализацией.

Кобылин закашлялся, и Вадим обернулся к нему.

— Запомни, охотник, — сказал он. — Запах говна — это запах разумной жизни. Ладно, не всегда разумной, скорее наоборот, но это запах жизни. А смерть пахнет холодом, понял?

— Понял, — сдавленно отозвался Кобылин, которому сразу расхотелось смеяться.

Он помнил, как пахнет смерть. И был готов признать, что лучше идти на запах канализации, чем на тонкий запах холодных, замерзших до смерти лилий.

Поправив дробовик за поясом, Кобылин сунул руку в карман и пощупал складной нож, который взял с собой на операцию, переложив из кармана собственной куртки в комбез.Большой нож раскладывался в длиннющее чудовище, чье лезвие было усеяно мелкими и острыми зубьями серейторной заточки. Алексей увидел его в одном из ножевых магазинов и сразу купил, хотя цена оказалась совершенно заоблачной. Рукоять так удобно легла в ладонь, что Кобылин не смог выпустить нож из рук. С тех пор всегда носил в кармане, держа поближе к себе — особенно тогда, когда дробовик Фродо оставался дома.

— Кобылин, — позвал проводник, успевший пройти вперед десяток шагов. — Ты идешь?

— Иду, — бросил охотник и поторопился вперед, нагоняя проводника. — Уже иду.

Нож так и остался в кармане. Но прикосновение к нему помогло Алексу понять, что именно не давало ему покоя с самого начала этой дурацкой операции.

Это не были переговоры. Это была охота. И все его дурные предчувствия были ощущениями не загонщика, а зверя, на которого объявлена охота.* * *

Молча шли недолго. Алексею было не по себе от темноты, мягко обволакивающей его со всех сторон. Она казалась плотной и вязкой, такой, что даже яркий луч фонаря разрезал ее с трудом, неохотно, словно болотную воду. Низкий потолок, стены, сложенные из старых камней, вода, сочившаяся сверху, — все это не прибавляло Кобылину бодрости. Совсем наоборот — он чувствовал, как мышцы непроизвольно напрягаются, ожидая внезапного нападения из темноты. Ладонь, сжимавшая рукоять дробовика, вспотела, хотяпод землей было холодно.

— Вадим, — тихо позвал Кобылин, и проводник, шедший впереди, замедлил шаг.

— Что? — откликнулся он, подождав, пока спутник нагонит его.

— Ты как попал в контору? — спросил Алексей, подстраиваясь под шаг проводника.

— Попал — именно то слово, — кивнул Вадим, шлепая по луже. — Именно, что попал.

— Так как?

— Увидел однажды под землей то, что не нужно было видеть. Подземников, целый отряд. Они меня не видели, так что я за ними последил немножко, разведал, где вход в их лабиринт. После такого нужно было либо в дурку, либо…

— Как увидел? Ты диггером был?

— Нет, — проводник грустно рассмеялся. — Я обходчиком был. Проверял пути в туннелях метро. Мне под землей нравилось, много тут интересного. Вот я иногда и совал свой длинный нос в разные заброшенные места.

— А к охотникам как попал? Их тоже выследил?

— Нет, куда там. В общем, сболтнул я по пьяной лавочке корешам по работе кое-что. Дескать, померещилось в туннелях невесть что. Засмеяли, конечно. Но не все. Тут, знаешь, чего только не увидишь. Петрович, дедок наш, не смеялся. Глянул только косо, но ничего не сказал. А через недельку ко мне на улице подошел один мужик. Предложил поработать… Слово за слово… В общем, и оглянуться не успел, как завербовали.

— Сам Вещий?

— Да ну, ты что, — проводник махнул рукой. — Это Джеймс был.

— Какой Джеймс? — поразился Алекс.

— Да Женя, координатор наземных операций. У них как раз была похожая заварушка с пропавшими. Думаю, это Петрович их на меня навел. Я как уволился из метростроя, так больше его не видел. Может, и к лучшему это.

— А что та заварушка? — спросил Кобылин. — Как в тот раз то дело обернулось?

— Тогда все гладко прошло, не то что сейчас, — задумчиво отозвался Вадим. — Пришел я к воротам, в ту комнату, знал уже, куда идти. Позвал. Ответили. Поболтали немножко. Они мне подсказку подкинули, я пошел по лабиринту и нашел того идиота. Заблудился он, видите ли. Ну и вывел его, сказал, что я диггер, наткнулся на него случайно. Он не видел ничего лишнего, так что никаких проблем.

— А бывали и проблемы?

— Бывали, — веско уронил проводник. — Тут кого только не встретишь. И до стрельбы доходило. Молодняк раньше забивался в туннели нюхать клей — было модно одно время. Потом наркоманы притоны стали устраивать. И развешивают, и употребляют — все на месте. Никто за ними сюда не сунется, многие со стволами ходят, палят во все тени. А потом бомжи… Они тут зимуют целыми кланами. Оглянуться не успеешь, уже завалился в какую-то щель да прямо под ноги подземникам. А уж нынче… Сатанисты повадились.

— Да ну? — удивился Алекс. — Настоящие?

— А пес их разберет, — отмахнулся Вадим. — Соберутся, напялят балахоны черные и ну какую-нибудь кошку резать. Хотя… Я один раз стоянку нашел, жгли там костры. Так там человеческий череп был в костре. То ли медики студенты притащили, то ли бомж помер.

— И что?

— Да ничего. Посидел там в засаде дня два, никого не встретил и дальше — работать.

— Так что у тебя за работа? — серьезно спросил Кобылин. — Ты же не всегда к подземникам ходишь?

— Дурацкая у меня работа, — расстроенно отозвался Вадим. — Ходить и смотреть. Вынюхивать. И главное — следить, чтобы люди не натыкались на подземников. Чтобы мы непричиняли им вреда. Тогда они не причиняют его нам. Сечешь?

— Секу, — отозвался Кобылин, всматриваясь в темноту узкого туннеля. — Полезная работа. Дипломатия.

— А ты как? — спросил Вадим. — Как попал?

— Очень просто, — отозвался Алексей. — Пара охотников использовали меня как приманку для оборотней. Да немного не рассчитали. Сами полегли, а я выбрался. Потом мнепозвонили… Вот, теперь хожу, стреляю во все, что движется.

— Зачетно, — отозвался Вадим. — Вот это реально полезно. Увидел нечисть — БАМ, и нет ее. А у меня руки связаны, все разговоры, уговоры, переговоры.

— Лучше так, — серьезно сказал Кобылин. — Стрелять дело нехитрое. Я бы даже сказал глупое. Вот, смотри, сегодня чуть до стрельбы не дошло. И может, еще дойдет. Кому это, на фиг, надо? Лучше бы ты с подземниками говорил, а не этот дятел.

— Да, — отозвался Вадим. — Зря они Петра прислали. Он, конечно, опытный мужик, но не в таких делах. Надо было Женю попросить. Он со мной ходил несколько раз, знает чток чему.

— А ты сам-то что, не справился бы?

— Я бы справился. Да не положено. В таких сложных случаях должен быть кто-то из координаторов. Чтобы на месте принимать решения, касающиеся тактики всего отдела. А я что, сошка мелкая, куда мне решать, я и половины того не знаю, что наверху творится.

— Дебильная система, — в сердцах бросил Алекс. — Бюрократия какая-то.

— А у вас на дежурстве не так?

— У нас двое обычно, — отозвался Кобылин. — И если до стрельбы дошло, тут уж принимай решения какие хочешь, только жив останься. Хотя… Может, и я не все знаю. Но не нравится мне такая ситуация. Команда должна работать как команда, а не как бухгалтерская контора. Когда на весах жизнь и смерть, тут не до бумажек.

— Ты смотри это наверху не ляпни, — хмуро посоветовал проводник. — А то отдадут под команду Пете, чтоб научился дисциплине, вот повеселишься тогда.

— Плевать, — серьезно отозвался охотник. — Выбраться бы сейчас живыми, разобраться с делом, а там хоть к Пете, хоть к Васе — главное, чтобы трупов не было.

— И то верно, — согласился проводник.

Некоторое время они шли молча, плечом к плечу, шлепая по лужам и задевая плечами стены узкого туннеля, чья каменная кладка просела и сочилась влагой.

— Знаешь, — тихо сказал Вадим, — говорят, раньше не так было.

— Что не так? — шепотом переспросил Кобылин.

— Ну, все это. Раньше не было никакой конторы. Были просто охотники. Каждый сам за себя.

— Это ты откуда знаешь?

— Мне один подземник как-то намекнул. Ну, обмолвился. Что как мы стали собираться в стаю — это они так нашу команду называют, — так все кувырком и пошло.

— Кувырком?

— Сказал, что нарушилось равновесие. Нарушился баланс. И что теперь все будет хуже. Потому что нечисть будет брать с нас пример.

— Куда уж хуже, — поежился Кобылин, вспоминая подвалы, битком набитые оборотнями, — они и сейчас, знаешь ли, поодиночке редко ходят.

— А раньше ходили, — мрачно отозвался Вадим. — И было как бы по-честному, один на один или вроде того. А теперь чуть ли не война всех против всех.

— Вот зараза, — буркнул Кобылин. — Я-то думал, наоборот, все под контролем. Государственная поддержка и все такое. Нацпроект, или типа того.

— Поддержка, — ухмыльнулся Вадим. — С чего ты взял?

— Ну как же, — отозвался Алексей. — Организация, оружие, деньги. Откуда это все?

— Самопальщина все это, — отозвался Вадим. — Лет пять назад началось. Стукнуло одному в голову собрать команду, он и собрал. Это еще до Олега было, мне Джеймс рассказывал. Связи, конечно, у них есть, много кому нужна помощь охотников. Но официально это признать… Да ты что, ни одному генералу в дурку не хочется.

— Вот это номер, — буркнул Алекс.

— А ты что, мечтал до полковника дослужиться?

— Нет, конечно, но как-то уверенней себя чувствовал.

— Ну, если война начнется, может, и дослужишься, — проводник хмыкнул. — А может, и до пенсии… Персональной.

— Сплюнь, — посоветовал Кобылин и нахмурился. — Сначала выбраться надо.

— Выберемся, — сказал проводник. — Уже знакомые места. Сейчас вперед метров триста, потом будет колодец, по нему наверх. А там уже наша территория. Главное, сейчас не напороться на подземников. Черт его знает, чем там дело кончилось и что они против нас имеют…

— Тихо, — бросил Кобылин, останавливаясь и хватая проводника за рукав.

— Что? — сдавленным шепотом спросил Вадим, запуская руку в карман.

— Кровью пахнет, — отозвался Алекс, вынимая дробовик. — Старой. Что там впереди, знаешь?