Чтение 15–й страницы книги ~Охотники ночного города~

— Проходная комната, — прошептал проводник. — Там два коридора сходятся, как бы перекресток. Сейчас мы в нее и выйдем…

— Стой тут, — велел охотник. — Свети в потолок.

Пригибаясь к самому полу, он скользнул в темноту. Все чувства обострились, сердце молотом бухало в груди. Алекс знал этот запах — запах, что преследовал его и днем иночью. Запах растерзанной плоти.

Как и предсказывал Вадим, узкий туннель вскоре раздался в стороны, и Кобылин почувствовал, что он очутился в большом помещении. Свет фонаря, что шел из-за спины, не мог осветить всю комнату. Алексей опустился на одно колено и замер, держа наготове дробовик. Все было тихо. Рядом капала вода, где-то далеко шумела подземная речка. Далеким прибоем сверху раздавался мерный шум, то ли от вентиляции, то ли от метро. Но Алекс не слышал ничего подозрительного. Ни затаенного дыхания, ни подозрительных шорохов. Ничего.

— Вадим, — позвал он. — Иди сюда.

Шаги проводника громом раскатились в подземной тишине. Охотник чуть сместился в сторону, к стене, и яркое пятно света, ворвавшееся в темную комнату, осветило лишь сырой пол.

— Алекс, — позвал проводник, входя в комнату. — Ты где?

— Тут, — отозвался Кобылин, бесшумно появляясь из темноты. — Посвети-ка по сторонам.

Вадим послушно обвел лучом фонаря всю комнату. Кобылин успел заметить и высокий потолок, и пол, выложенный камнями, и черное устье следующего туннеля, ведущего, по словам проводника, к выходу.

— Стоп, — сказал он, когда светлое пятно коснулось темного предмета, лежавшего в дальнем углу. — Свети вверх.

Кобылин, все еще пригибаясь, как под обстрелом, быстро подбежал к подозрительным теням у самой дальней стены. Опустился на колено и достал маленький фонарик, что дал ему Вадим. Он и так знал, что это такое, просто хотел убедиться, что чутье его не подвело.

— Что там… — начал Вадим, подходя ближе и опуская фонарь к земле. — Черт!

Проводник метнулся в сторону, и луч фонаря заплясал по темной комнате. Потом он замер, и охотник услышал, что Вадима тошнит. Кобылин включил свой фонарик и осторожно посветил прямо перед собой.

Тела лежали друг на друге, сваленные кучей, как мусорные мешки. Руки, ноги, чье-то белое лицо… Они были здесь — те три подростка, за которыми в подземелье спустилисьохотники. Молодые ребята, безусые мальчишки. Сжав зубы, Кобылин протянул руку и перевернул верхнее тело. Оно тяжело сползло на камни пола, и Алекс, затаив дыхание, поворошил тряпье.

— Вадим, — позвал он.

Проводник ответил мучительным стоном. Кобылин обернулся и увидел, что проводник стоит на четвереньках у противоположной стены, рядом с брошенным фонарем, и пытается сдержать новый приступ рвоты.

— Вадим, — повысил голос Кобылин.

— Что, — сглотнув, отозвался тот.

— Какое оружие используют подземники?

— Не знаю, — булькнул Вадим. — Я редко их видел с оружием…

— Какое? — резко бросил Алекс. — Возьми себя в руки, ну!

— Ножи, — после паузы отозвался проводник. — Металлические дубинки. Один раз видел арбалет. Холодное оружие, бесшумное.

— Не видел у них серпы?

— Серпы? — Вадим с удивлением вскинул голову, и Кобылин увидел, что лицо проводника стало серым, под стать каменным стенам подземелья. — Какие серпы?

— Такие изогнутые штуки с зубьями, — напомнил Кобылин.

— Нет, — покачал головой проводник. — Такого не видел.

Кобылин положил фонарик на пол и начал осторожно стаскивать верхний труп в сторону. Он хотел уложить их нормально. По-человечески. А не как мусор, сваленный в кучу.

— Поверить не могу, — раздался едва слышный шепот.

Алекс обернулся и увидел, что Вадим стоит у другой стороны комнаты, рядом с черным провалом туннеля, что должен был вывести их на поверхность. Проводник, поймав взгляд Кобылина, повысил голос.

— Они не убивают без причин, — пояснил он. — Подземники, конечно, не ангелы, но чтоб вот так, трех пацанов. За что? Почему? Не понимаю. Если они и убивают, то одним ударом, и трупы прячут. А не разбрасывают, как мусор. Поверить не могу….

— И правильно, — сквозь зубы процедил охотник, чувствуя, как ярость бьется в висках частым пульсом. — Не верь. Это подстава.

— Что? — потрясенно спросил проводник.

— Подстава, — повторил Кобылин, наклонясь над телами. — Их убили не подземники.

— А кто? — хрипло спросил Вадим, отлепляясь от стены. — Кто это сделал?

Тьма навалилась на плечи Кобылина тяжелым одеялом, мир полыхнул кровавой пеленой. Охотник успел вскочить на ноги и даже вскинуть дробовик, прежде чем темнота распахнула свое нутро.

— Ложись! — крикнул Кобылин.

Вадим замер, с изумлением взглянув на ствол дробовика, смотревший прямо ему в грудь. А потом темнота за его спиной сгустилась, отрастила когти, вцепилась ими в худые плечи проводника и рывком утянула во тьму.

Кобылин закричал, и дробовик взорвался ослепительной вспышкой выстрела.

Тьма взорвалась воем, заметавшимся меж стен. Кобылин прыгнул в сторону, кувыркнувшись по мокрым камням, — за краткий миг вспышки выстрела он увидел, как огромная темная фигура, пригибавшая Вадима к земле, повалилась навзничь, сбитая с ног зарядом серебряной картечи. Но увидел он и вторую тень, что стояла за первой.

Откатившись в угол, Алекс приподнялся на колене, вскинул дробовик и понял, что не успеет — жаркое дыхание зубастой морды ударило в лицо. Кобылин вскинул руки, но когтистая лапа схватила его за горло и оторвала от пола. Выронив дробовик, охотник обеими руками вцепился в волосатое запястье, пытаясь вырваться из смертельной хватки. Когти утонули в толстой вате воротника куртки, но длинные пальцы сжимались, грозя сломать гортань. Охотник захрипел, забил ногами, пытаясь ударить тварь в живот, но та лишь вытянула лапу и хлопнула Алекса спиной о каменную стену. Кобылин захрипел, горящие желтым огнем глаза надвинулись на него из темноты, слово два орудийных ствола.

Это был оживший кошмар — тот самый, что мучил охотника каждую ночь. Все повторялось снова: темнота, оскаленная пасть, горящие глаза… С клыков капает слюна, острый собачий нос блестит в темноте, а зловонное дыхание бьет в лицо. Оборотень. Он снова один на один в темном подвале с оборотнем.

Сердце охотника дрогнуло и остановилось — словно это его, а не горло сжимала когтистая лапа. По спине пробежала волна ледяного холода. Руки ослабли, отпустили лапу, покрытую шерстью, и бессильно свесились вдоль тела. Апатия, рожденная неодолимым ужасом, заставила Кобылина расслабиться и обвиснуть в когтях оборотня кучей тряпья. Холодная близость смертного часа лишила его сил, отнимая последние крохи жизни, что еще теплились в человеческом теле.

Оборотень, почувствовав, как человек обмяк, фыркнул. Встряхнув безвольное тело, что заболталось в его хватке, как тряпичная кукла, он втянул носом воздух, наполненный запахом человеческого страха. Потом прянул вперед, пытаясь заглянуть умирающей жертве в глаза, что уже начинали закатываться. Разинутая пасть приблизилась к человеческому лицу, едва не касаясь клыками носа, вбирая в себя запах ужаса и отчаянья, что был так сладок на вкус. Оборотень наклонил голову, рассматривая жертву, и свесил из пасти длинный язык, усмехаясь своей победе.

Правая рука охотника выхватила из кармана куртки нож. Щелкнуло лезвие, выдвинутое большим пальцем из рукояти, и желтые глаза оборотня дрогнули, услышав щелчок. В тот же миг Кобылин с размаху ударил ножом снизу вверх, вколачивая длинное лезвие в глотку зверя. Длинное лезвие холодной стали пронзило горло оборотня, пробило хрящии вошло в мозг.

Зверь вздрогнул, распахнул клыкастую пасть, и в лицо охотнику ударил фонтан темной крови. Кобылин уперся спиной в стену и обеими ногами ударил оборотня в грудь. Тототлетел в сторону, а освободившийся Кобылин упал на камни, отчаянно сжимая в кулаке скользкий от крови нож. Оборотень стоял над ним, он все еще держался на ногах, но шатался, хватаясь обеими лапами за исходящую волнами крови глотку. Алексей прыгнул на него прямо с земли и с размаху всадил нож в пылающий желтым огнем глаз. Под весом охотника зверь повалился на спину, и Кобылин упал сверху, налегая на нож. Оборотень забился в судорогах, размахивая когтистыми лапами, и охотник откатился в сторону, оставив нож в голове чудовища. Ладонь Алексея наткнулась на холодный металл, и он вскочил на ноги, сжимая в руках дробовик. Вскинув руку, он прицелился в черную тушу, бьющуюся на полу, но потом опустил оружие. Его фонарик, что остался лежать в стороне, у тел мертвых подростков, давал немного света, но даже этого хватило, чтобы увидеть — зверь умирает.

Оборотень корчился на полу, почти беззвучно — распоротая глотка исторгала только тихий хрип. Нож, всаженный в голову оборотня, тускло блестел окровавленной рукоятью. Кобылин шумно вздохнул и коснулся своего горла. Толстый ворот куртки был разодран в клочья, но тело уцелело. Глотать было еще больно, но охотник собрался с силами и плюнул в сторону замершего тела, что еще сохраняло очертания огромного зверя.

— Собака, — прохрипел он.

И в тот же миг он почувствовал, как темнота всколыхнулась, словно кто-то невидимый прошелся по туннелю, что скрывался в темноте. Охотник вздрогнул и вскинул дробовик. Он замер, стараясь унять бьющееся сердце, и вслушался в темноту. Все тихо. Но воздух, наполненный запахом свежей крови, снова шевельнулся.

Кобылин резко обернулся и прицелился в полутьму. Потом осторожно, едва дыша, сделал шаг к фонарику, что лежал у стены, на той стороне комнаты. Снова замер, прислушиваясь к темноте. Потом сделал еще один маленький шажок. И еще.

А потом фонарик погас, и охотника окутала тьма.

На секунду Кобылин задохнулся от нахлынувшего ужаса. Он знал — там, в темноте, бродит еще один оборотень. Огромная и быстрая машина смерти, хитрая и жестокая, которой вздумалось поиграть со своей жертвой. Еще один оборотень, что чуть опоздал. Он прибежал слишком поздно и увидел, что его братья убиты. И знал, что у охотника в руках оружие. Теперь он будет осторожничать, выбирая удобный момент, чтобы обрушиться из темноты на слабое человеческое тело, раздирая его огромными когтями…

Темнота едва слышно вздохнула, и Кобылин вздрогнул, едва не выпалив в темноту из дробовика. В этот миг он был готов заорать от ужаса и броситься бежать, размахивая руками и обмирая от ужаса, оставляя за спиной тела друзей и врагов.

Друзей.

Жаркая волна стыда прокатилась по жилам огненным валом. Вадим. Он здесь. И еще жив — охотник даже сейчас, обмирая от страха, слышал его дыхание — сдавленное, но ровное, ничуть не похожее на сип возбужденного запахом крови оборотня. Как он мог только подумать о том, чтобы бросить Вадима на растерзание оборотню? Кобылин крепче сжал дробовик и присел, прицеливаясь в темноту. Нет. Он не бросил Фродо и Сэма. Не бросит и Вадима. У охотников тогда не было ни единого шанса выжить, а у проводника — есть. Он человек, на которого напала нечисть. И охотник не может отступить, иначе он перестанет быть охотником и станет снова Алексеем Кобылиным, алкашом, тряпкой, расходным материалом, пушечным мясом, тратящим отпущенные дни бесцельно и бесполезно, как слизняк, притаившийся под камнем.

Алекс медленно выпрямился, чувствуя, как кровь кипит в жилах огнем. Он знал, что оборотень не нападет сразу — он попробует обмануть охотника. Заставит его паниковать, стрелять в темноту, напрасно тратя патроны… Которых осталось всего два — напомнил себе Алексей.

Он открыл глаза пошире, надеясь хоть что-то разобрать в окружавшей его темноте. Напрасно. Фонарь проводника погас в тот миг, когда оборотень опрокинул его на землю. А фонарик Кобылина был выключен осторожным оборотнем, сохранившим даже в облике зверя человеческую хитрость.

Кобылин осторожно шагнул вперед, развернулся на ходу, водя по темноте стволом дробовика. Не видно. Ни черта. Хоть глаз выколи. И только там, в темноте, чувствуется присутствие чего-то темного и злобного. Живого. Ощущение, знакомое с детства, когда темная спальня кажется самым опасным местом на свете.

Алексей закрыл глаза. Открыл. Никакой разницы. Тогда он снова закрыл глаза и прислушался к темноте.

Удивительным образом все чувства разом обострились, словно стремясь компенсировать потерю зрения. Охотник чуял запах свежей крови, запах мертвых человеческих тел. Он слышал тяжелое и прерывистое дыхание раненого проводника. Слышал, как капли воды скатываются по каменным стенам, чтобы скользнуть в лужи, раскинувшиеся на полу подобно мелким озерам. И еще чувствовал всем телом движение темноты. Он ощущал колебания воздуха, каждой его мельчайшей частички. Охотник стал един с темнотой, влился в ее липкое тело, что вязко колыхалось в подземелье. И он ощущал, как в этой тьме движется еще одно тело, огромное, полное сил и сдерживаемой энергии.

Не открывая глаз, Кобылин сделал шаг вперед. Потом еще один. Темнота вокруг него шептала сотней разных голосов, едва слышных, похожих на комариный гул. Алексей чувствовал, что он стоит ровно посреди комнаты. Жалкий, испуганный, отчаявшийся человечек, что ничего не видит в темноте.

Медленно выдохнув, охотник выпрямился и осторожно опустил руку с дробовиком. Коснулся стволом колена и вскинул голову, словно всматриваясь в невидимый потолок.

Темнота за его спиной пришла в движение. Колыхнулась, будто стоячая вода заброшенного пруда. Шепотки во тьме стали громче, их шум нарастал, обращаясь в торжествующее гудение, готовое взорваться пронзительным криком. Тьма шла за человеком по пятам.

Кобылин открыл глаза и взглянул в темноту. Где-то там, далеко-далеко, почти в космосе, он разглядел сквозь тьму хрупкую фигуру девочки с длинными черными волосами. Она была чем-то занята, но, почувствовав взгляд охотника, обернулась, взглянула на него и нахмурилась.

Кобылин улыбнулся ей мягкой, благодарной улыбкой.

Потом он легко вскинул руку, положил дробовик на плечо и выстрелил назад, в темноту у себя за спиной.

Вой отчаянной боли порвал тишину в клочья, но Кобылин, едва не оглохший от грохота выстрела, даже не повернулся. Он знал, что попал в цель и теперь там, в темноте, умирает огромный зверь, что так и не смог перехитрить маленького и напуганного темнотой человека.

Не обращая внимания на стоны умирающего чудовища, получившего в грудь заряд серебряной картечи, охотник бросился вперед, сквозь темноту, пытаясь вспомнить, из какого угла он минуту назад слышал тихое, едва слышное дыхание раненого человека.

Он выбрал верный путь — и чуть не наступил на Вадима, лежавшего на полу, под тушей первого оборотня, которого Алексей убил первым же выстрелом.

Опустившись на колени, Кобылин спихнул мертвого зверя с проводника и зашарил руками по его телу, пытаясь определить, насколько серьезны раны. Под руками хлюпала кровь, и Алексей никак не мог понять чья — то ли Вадима, то ли оборотня. Добравшись до горла проводника, целого и невредимого, Кобылин приложил ладонь к левой стороне, пытаясь нашарить пульс. Он был. Едва заметный, редкий, но все же был. И проводник еще дышал — заметно вздрагивала грудь. Полуоглушенный грохотом выстрела охотник не слышал его дыхания, но сейчас он не услышал бы и звон колоколов.

— Сейчас, — зашептал Алексей. — Сейчас. Вадим, ты только потерпи. Черт!

Спохватившись, охотник нашарил фонарь на каске проводника и включил его. Свет, разрезавший тьму, едва не ослепил его — привыкшие к темноте глаза мигом заволокло слезами. Отчаянно чертыхаясь, охотник снял каску проводника и надел себе на голову, осветив тело, лежавшее на камнях.

Сквозь слезы, застившие глаза, Кобылин рассмотрел, что проводник едва дышит. Голова Вадима откинулась, руки сжаты в кулаки. На куртке красовались дыры, наполненные темной влагой, — две на плечах и одна справа на груди.

— Вадим! — простонал Кобылин. — Держись, дорогой! Держись…

Охваченный паникой, охотник осмотрелся. Его взгляд задержался на темном пятне в стене, из которого пришли оборотни. Луч фонаря канул в темноту этого коридора, который, по словам проводника, должен был вывести их из этого проклятого лабиринта. Но оборотни пришли оттуда. Сколько их еще там? Кобылин прислушался к темноте. Нет. Больше оборотней там быть не должно. Злость и досада прошли, чувство смертельной опасности отступило. Все вернулось на свои места, даже глухая звериная злоба, что терзала Кобылина весь вечер, отступила. Теперь он понимал, что это было лишь отражение чувств оборотней, устроивших засаду в темноте. Но их там больше нет. Зато… там есть кто-то еще.

— Ты потерпи, — зашептал Кобылин в белое, как простыня, лицо проводника. — Потерпи, Вадим. Я скоро.

Вскочив на ноги, охотник подобрал дробовик с последним патроном и бросился в черное жерло туннеля — как в пропасть.* * *

В туннеле было темно, но Кобылин бежал так быстро, как только мог. Свет фонарика, прикрепленного к каске, метался по стенам, ничуть не помогая, и Алекс ставил ноги наугад, руководствуясь больше предчувствием, чем зрением, и — угадывал. Лужи расплескивались под ботинками, камни и рытвины он перепрыгивал. И молился о том, чтобы путь оказался недолгим — ведь за спиной его ждал умирающий Вадим.

Ему повезло — всего через пару минут он увидел впереди отблески тусклого света. Остановившись, Кобылин погасил свой фонарик, взял дробовик на изготовку и скользнул вперед, стараясь двигаться как можно тише. Он держался у самой стенки туннеля, там, где не скапливалась вода и можно было двигаться тихо.

Свет становился все ярче, и вскоре Кобылин понял, что он стоит на пороге еще одной большой подземной комнаты. Не такой, конечно, большой, как та, в которой он дал бой оборотням, но все-таки достаточно просторной, чтобы вместить десяток живых существ. Кобылин, спрятавшийся за углом, слышал их дыхание. Слышал он и голоса — тихие, шипящие. И не мог разобрать ни слова, потому что не знал этого языка. Собравшись с духом, охотник осторожно выглянул из-за угла и окинул взглядом подземелье.

Руки, сжимавшие дробовик, дрогнули. Конечно, он ожидал увидеть то, что не видел раньше, но оказался совершенно не готов принять это новое знание.

Комнату заполняли подземники. Десяток стоял вдоль стен, словно охраняя помещение, а один оставался в центре. Некоторые из них держали в руках небольшие коробочки, внутри которых билось настоящее живое пламя. И этого света вполне хватало, чтобы рассмотреть их фигуры.

Подземники и правда оказались малы ростом. Тот, что стоял в центре, был самым высоким, а он, пожалуй, был ростом только по грудь Алексу. Остальные были еще ниже и, главное, толще. Их фигуры были скрыты длинными темными плащами с огромными капюшонами, и зрелище больше напоминало собрание разжиревших карликов, решивших поиграть в средневековых монахов. Толстые и неповоротливые фигуры тем не менее не обманули Алекса. Они видел, как порывисты и быстры движения хрупких рук, прячущихся в широкихрукавах, видел, как быстро они оборачиваются всем телом, когда к ним обращаются соседи. В их движениях скользило нечто звериное, и Кобылин вспомнил, как проводник говорил, что подземники больше звери, чем люди. Но все же это были не звери. Те не умеют держать совет.

В том, что это совещание, Кобылин ничуть не сомневался. Высокий подземник, что стоял в центре, определенно командовал всеми остальными. Он тихо и кратко отвечал на длинные тирады сородичей, и хоть охотник не понимал ни слова, он не сомневался — вожак успокаивает своих и отдает приказы. От него исходила сила и уверенность, тогда как остальные были в нерешительности.

От подземников не исходило ощущения опасности. Но Алексей не заблуждался на их счет — все это спокойствие могло обернуться бешеной яростью зверя, загнанного в угол. В другой день, доведись ему увидеть это сборище, он бы обошел его стороной. Но сейчас они были ему нужны. Их организация. Нужно было прекратить намечавшуюся войну инайти врача — хотя бы маленького, толстого и в кожаном плаще.

Кобылин облизнул губы и поморщился от вкуса крови оборотня. Как себя вести? Выйти и сказать — отведите меня к вашему вождю? Или — здравствуй, добрый подземный народец? Приветствую вас, почтенные гномы? Алекс мотнул головой. Вадим говорил, что они любят разговоры, что они прирожденные хитрецы и дипломаты. Но сегодня Кобылин уже видел дипломатию в действии. И, похоже, она не очень помогла.

Он выскользнул из-за угла и сделал несколько быстрых шагов — таких, что никто из подземников не успел опомниться. Очутившись рядом с вожаком, Кобылин сграбастал его за шиворот и воткнул еще теплый ствол дробовика прямо в затылок.

Опомнившиеся подземники разом завизжали, замахали руками, пытаясь выпутаться из своих плащей, но Алекс рявкнул во все горло:

— Тихо! Все заткнулись! Никому не двигаться, а то я ему башку снесу!

Вопреки его ожиданиям в зале тотчас воцарилась тишина. Некоторые фонарики погасли, и в наступившей полутьме Кобылин услышал тихие шорохи. Он не сомневался, что подземники сейчас достают из-под плащей свое оружие. Ножи, мечи, топоры, арбалеты и черт знает что еще. Но сейчас его это не волновало.

Вожак в его руках чуть шевельнулся. Потом медленно, показывая, что не пытается освободиться, повернул голову, чтобы взглянуть на того, кто взял его в плен. Капюшон плаща откинулся, и Кобылин шумно сглотнул.

На него смотрела огромная крысиная морда. Крыса. Он держал за шиворот гигантскую крысу, что смотрела на него выпуклым черным глазом, размером не с бусину, как обычно, а с кулак ребенка. Длинная морда, покрытая черной шерстью, шевельнулась, едва заметные усики дрогнули, и крыса прошипела:

— Чего ты хочешь, охотник?

Кобылин медленно выдохнул. Потом осторожно освободил ствол дробовика, скрывшийся под откинувшимся капюшоном, и упер блестящий металл прямо в розовое ухо.

— Я хочу, чтобы ты меня выслушал, — медленно сказал он.

Крыса скосила глаз на дробовик, упиравшийся ей в ухо, потом снова взглянула в лицо человека.

— Я слушаю, — сказала она. — Внимательно.

Говорила крыса вполне четко, Алекс понимал каждое слово, хотя на шипящих согласных животина немилосердно шепелявила. И охотник ничуть не сомневался, что все подземники прекрасно понимают его и ловят каждое слово, которое раздается в полутьме.

— Сегодня мы приходили к вам, — медленно сказал Кобылин. — И говорили. Что произошло потом?

Усики крысы дрогнули, но потом она неохотно ответила.

— Сломался пол. Он был старым.

— Что с другими охотниками? Ты знаешь, где они?

— Они у нас, — призналась крыса. — Вожак и охранник. Мы искали тебя и Вадима.

— Ты знаешь Вадима? — удивился Алекс, но потом сообразил, что это совершенно нормально, ведь проводник часто общался с подземниками. — Ладно, — быстро сказал Кобылин, прежде чем вожак ответил. — Теперь скажи, к вам приходил кто-то еще?

Усы подземника встали дыбом, и охотник ощутил, как тот поежился, словно пытаясь еще плотнее укутаться в свой длинный, воняющий гарью, плащ.

— Мы не вмешиваемся в дела людей, — медленно и четко произнес вожак и охотник узнал этот хриплый голос — тот самый, что звучал из-за стены, когда Петр вздумал угрожать подземникам. — Мы не вмешиваемся в дела тех, кто живет на поверхности, наши пути…

Кобылин поглубже всунул ствол дробовика в ухо крысы и чуть наклонился к сверкающему глазу.

— То же самое вы сказали оборотням, верно? — тихо спросил он.

Встревоженный вожак вздрогнул, его глаз бешено завращался, но он так и ничего и не сказал.

— Они что-то хотели от вас, — произнес Кобылин, — помощи? Но вы им отказали, верно? Сказали, что не станете вмешиваться в наши разборки, так?

Крыса не ответила и на этот раз, хотя охотник недвусмысленно пошевелил своим оружием.

— А потом в ваших подземельях пропали люди, — продолжал Кобылин. — И мы пришли к вам. Стали требовать. Настаивать. Обижать. Ведь мы знали, что люди пропали рядом с вашими лабиринтами. Но вы не знали ничего о пропавших и пытались отделаться своими обычными словами о невмешательстве. Но мы были настойчивы, а потом сломался пол, и это может быть расценено как нападение на переговорщиков.

Вожак подземников по-прежнему не отвечал, но Кобылин чувствовал, как он напрягся, будто сжатая пружина. Но он не чувствовал агрессии, нет, подземник размышлял. Быстро и напряженно, пытаясь понять, что хочет сказать ему этот верзила с огромной пушкой.

— Вы бы выпустили Петра и Фрола, — сказал Кобылин. — Но мы бы ничего не забыли и не простили. Мы бы стали врагами… Или мы уже стали ими, подземник? А?

— Еще нет, — неохотно откликнулся тот, кося глазом на дробовик. — Но до этого… осталось немного.

Кобылин немного помолчал, собираясь с духом. Потом сказал:

— Я нашел наших мальчишек мертвыми. В паре шагов отсюда. В ваших лабиринтах.

Подземник встревоженно вскинулся, его усы встали дыбом, и он возмущенно всплеснул коротенькими лапами, не обращая внимания на оружие, приставленное к его голове.

— Мы не убивали их! — быстро сказал он. — Мы не трогали ваших детей!

— Я знаю, — мягко сказал Кобылин. — Я видел их раны. Их убили оборотни. Думаю, те самые, что приходили к вам.

Тревожный шепоток по толпе подземников, подступивших ближе к своему вожаку, плененному человеком. А вожак что-то коротко прошипел на своем языке.

— Ты понимаешь, о чем я говорю? — спросил Кобылин.

— Да, — выплюнул вожак. — Теперь я понимаю, что ты хочешь сказать, охотник. Это точно были оборотни?

— Они были там. Трое волосатых и клыкастых отродий, — ответил охотник. — Я их убил.

Вожак снова всплеснул руками и быстро сказал что-то на своем языке. Круг подземников разомкнулся, они снова отступили к стенам, и Кобылин заметил, как парочка из них бесшумно растворилась в темноте.

— Ты покажешь мне это место? — спросил вожак.

— Конечно, — отозвался Кобылин. — Так между нами нет вражды?

— Пока нет, охотник, — мрачно произнесла крыса, все еще косясь на дробовик. — Но что ты будешь делать, если я велю своим накинуться на тебя прямо сейчас?

— Для начала разнесу тебе башку, а потом перебью всю твою мохнатую свору, — спокойно и без малейшей злобы ответил Кобылин, твердо уверенный в том, что именно так они поступит.

Крыса сдавленно зашипела, и насторожившийся Кобылин вдруг понял, что она смеется.

— У тебя есть имя? — спросил Алексей.

— А у тебя? — отозвался вожак.

— Меня зовут Алексей, — отозвался Кобылин, осознавая, что больше не видит в своем собеседнике крысы.

— Зови меня Треш, так тебе будет проще, — отозвался вожак. — Ты так и будешь стоять, верзила? Или мы пойдем?

— Мы побежим, — сказал Кобылин, опуская оружие.

— Побежим? — удивился вожак, поворачиваясь к нему и поправляя капюшон.

— Ты ведь знаешь Вадима? — спросил охотник.

— Да, — отозвался подземник, и его выпученные черные глазки тревожно осмотрели собеседника. — Достойный охотник.

— Он сильно ранен, — сказал Кобылин, засовывая дробовик за пояс. — Если у вас есть врач… знахарь… или кто там еще, то лучше нам поторопиться.

Вожак подземников быстро накинул капюшон на голову и внезапно опустился на четвереньки.

— Тогда мы действительно побежим, — глухо сказал он и бросился в темноту, туда, откуда только что пришел охотник.

Кобылин бросился следом, стараясь не отстать от вожака подземников, что сейчас, опустившись на четвереньки, стал действительно похож на гигантскую крысу.* * *

Когда Алексей распахнул дверь и, пригнувшись, шагнул в маленькую комнату, больше напоминавшую тюремную камеру, ему в глаза ударил яркий свет фонарика, лежащего на полу.

— Уберите, — буркнул Кобылин, прикрывая рукой глаза, привыкшие к полутьме.

— Кобылин? — недоверчиво позвал из темноты Петр.

— Нет, дух святой, — раздраженно бросил охотник. — Поднимайтесь.

Координатор операции подобрал фонарик, направил луч в пол и шагнул к Алексею. Рядом с ним из темноты проявился темный силуэт Фрола.

— Где ты был? — резко бросил Петр. — Где Вадим?

— Вы в порядке? — осведомился Алексей, разглядывая Фрола, что заметно кренился на один бок, словно пытаясь перенести вес на одну ногу. — Идти сможете?

— Отвечай! — рявкнул Петр. — Что происходит?

Кобылин тяжело вздохнул.