Чтение 9–й страницы книги ~Чистильщик~

– Вовремя убрались, – заметила Катя, сев на асфальте.

– Здорово рвануло! – восторженно воскликнул Васька. – Эх, жаль, меня там с вами не было.

– Наоборот хорошо, – возразил Максим. – Кто бы нас тогда оттуда вытащил?

Васька посмотрел на недавнего врага и слегка стукнул его в плечо.

– А ты ничего. С тобой можно иметь дело.

– С тобой тоже, – улыбнулся Максим.

Он посмотрел на сестру и спросил:

– Как ты?

– Ничего. Вот только нога…

– А что у тебя с ногой? – поинтересовался Васька.

– Не знаю, – Катя пожала плечами. – В стопе что-то. Вывих, наверное.

– Так это мы сейчас поправим, – решительно сказал Васька.

Он схватил девушку за ногу и дернул со всей силы. Катя вскрикнула.

– Ты что делаешь, придурок?! – заорала она, ударив мальчишку в плечо. – Больно ведь. Макс, убери его от меня.

– Так всегда при вывихах делают, – принялся оправдываться Васька. – Сам по телику видел.

– Знахарь долбаный, – процедила Катя сквозь зубы. – Лучше помогите мне встать.

Мальчишки подняли девушку с асфальта. Ступив на поврежденную ногу, Катя поморщилась, но все-таки боль стала менее острой. То ли Васькино вмешательство помогло, то ли собственная злость.

Послышался вой сирен, в ограду школы вкатились пожарные машины и кареты «скорой помощи». Неожиданно рядом появился директор школы.

– Якимовы! – в ужасе воскликнул он, глядя на здание, охваченное огнем уже до самой крыши. – Вы что натворили?

Катя пожала плечами и ответила, не моргнув глазом:

– Это не мы, Вадим Степанович. С чего вы взяли? Все как-то само по себе загорелось.

Васька хихикнул, но Катя тут же заставила его сжать зубы, больно сдавив пальцами плечо мальчишки. Максим спросил:

– Вадим Степанович, как там Вера Семеновна?

– Ничего. С ней уже все в порядке, – растерянно пробормотал Каюров, – Благодаря вам, ребята, – добавил он улыбнувшись. – Ладно, сейчас я должен поговорить с пожарными и милицией. А вы тоже должны будете мне многое объяснить.

– Потом, Вадим Степанович, – устало попросила Катя.

– Потом, – согласился директор. – А сейчас ступайте вон туда, к врачам. Пусть ваши раны обработают и перевяжут. На вас смотреть страшно. Василий, проводи их.

Заметив свой «Москвич», на крыше которого дымился обломок рамы, Каюров схватился за голову.

– А кто мою машину переставил?

– Мы не знаем, – поспешно ответил Васька. – Мы не видели.

– Ох, беда-беда, – простонал директор. – Ладно, я к пожарным, а вы лечитесь. Позже поговорим.

Каюров направился к красным машинам с мигалками, где парни в брезентовых костюмах уже разматывали рукава.

– Идем к врачам, – сказал Максим сестре. – Пусть твою ногу осмотрят.

– Да ну их, – отмахнулась Катя. – Хватит с меня и одного лекаря. Пошли лучше домой.

– Смотри, вон твой парень, – указал Васька.

Действительно, неподалеку стоял Игорь, бледный, мокрый и жалкий. Последние события явно поубавили в нем самоуверенности и спеси, сейчас он не был похож на того парня, что легко шагал по жизни, играючи решал все проблемы и был предметом обожания всех девчонок.

– Я сейчас, – тихо сказала Катя.

Сильно хромая, она поковыляла к Игорю, тот нерешительно направился ей навстречу. Максим сразу помрачнел.

– Как ты? – спросил Игорь.

– Нормально, – ответила Катя.

– Слушай, там наверху… Я, конечно, испугался, но ты все неверно поняла. Я побежал за помощью.

– Я так и подумала, – кивнула Катя. – Да все нормально, видишь, меня спасли. Ты был настоящим героем.

Игорь смутился.

– Послушай, я знаю, что ты обо мне думаешь, но все не так…

– Да все в порядке, – невозмутимо сказала Катя. – Я все понимаю. Кстати, я тут подумала…

Она сняла сережки, подаренные ей когда-то Игорем на день рождения, и вложила в его ладонь.

– Пожалуй, нам не стоит больше встречаться. Совсем. А еще, знаешь, что?.. – девушка бросила взгляд в сторону Максима. – Мой брат настоящий мужчина. Прощай.

Вернувшись к брату, она снова оперлась на его плечо. Максим улыбнулся.

– Идем домой, – попросил он. – Я столько всего должен тебе рассказать.

– Идем, – согласилась сестра.

– Вас проводить? – спросил Васька.

Катя рассмеялась.

– Проводи, – разрешила она. – Только лечить меня больше не смей, а то так в лоб дам, ухи на носу сложатся.

– Ты можешь, – уважительно сказал Васька. – Знаешь, Макс, твоя сеструха настоящий Рэмбо. Видел бы ты как она на стену лезла.

– Я знаю, – улыбнулся Максим.

– А ты, змей, под юбку мне снизу заглядывал? – сердито поинтересовалась Катя, недобро глядя на Ваську.

– Даже не думал! – возмутился тот.

– Смотри у меня, – пригрозила ему девушка, сунув кулак под нос. – Пошли.

Поддерживая девушку с двух сторон, ребята повели ее прочь. Сзади послышался грохот. Все трое обернулись. Здание школы медленно осело, к небу взметнулись огненные языки и клубы дыма. Стены рухнули, сложившись внутрь, и погребли под собой останки чистильщика и всех его подопечных.

– Кажется, ребята, вам придется переводиться в другую школу, – произнесла Катя.

– Это точно, – вздохнул Максим.

– Да ничего, переживем, – беспечно сказал Васька.

Книга вторая

Чистильщик. Повторная миссия

Глава первая

Почти половину большого круглого здания занимал один сплошной зал. Простой голосовой командой домашнему компьютеру можно было убрать стекла в огромных, от пола до потолка, окнах и просторное помещение превращалось в открытую террасу. Это и было сделано.

В кресле на террасе неподвижно сидел человек. Он ничего не делал, ни о чем не думал, просто сидел и смотрел на широкий изумрудно-зеленый луг, раскинувшийся перед домом, на прозрачно-голубые воды ленивой реки, на темнеющую массу леса прямо за рекой.

Он сидел так не первый день и даже не первый год, покидая свое кресло лишь на ночь. Даже обедал он прямо здесь. Было приятно просто сидеть и любоваться природой, не обременяя себя размышлениями о будущем и воспоминаниями о прошлом. Этому человеку больше нечем было заняться, его давно отстранили от работы и лишили свободы передвижения и общения. Таково было решение Верховного Совета, вынесшего свой суровый приговор.

Человек не имел права покидать дом и прилегающие окрестности. Со стороны это могло показаться довольно условным: его никто не охранял, его не сдерживали крепкие запоры, в пределах территории своего обитания он был абсолютно свободен. Но так могло показаться лишь со стороны. Люди бывалые сразу обратили бы внимание на браслет, блестевший на левой руке человека. Он выглядел как простое украшение, на деле же являлся одним из совершеннейших стражей Службы Контроля. Стоило арестанту пересечь невидимую границу и браслет тут же вонзил бы в его тело три иглы, впрыснув в кровь смесь смертоносных ядов.

Впрочем, наказание действительно было достаточно условным. В Службе Контроля отлично понимали, что при желании их подопечный без труда мог бы избавиться от своегоукрашения и ни один спутник слежения не определил бы, куда исчез арестант. Его учили этому и многому другому. Такова профессия, она сделала этого человека солдатом до мозга костей. Практически не было такой боевой задачи, которую он не смог бы выполнить, при этом ему даже не требовалось оружие, его научили самого быть оружием.

Тем не менее арестант не пытался бежать. Он вполне осознавал свою вину и терпеливо ждал, когда Верховный Совет решит, что провинившийся солдат достаточно отбыл наказание и вернет его на службу. Попробуй он самовольно покинуть место изоляции и о своей профессии можно будет забыть навсегда. Этого солдат позволить себе не мог.

Человек терпеливо ждал, когда окончится его срок. Он приучился терпеть и ждать.

Из глубины дома выкатился робот-официант, спеша доставить арестанту обед, но его остановила жесткая команда:

– Стой!

Робот послушно замер. Внешне человек оставался спокоен, но внутренне насторожился. В нем четко сработал механизм, выработанный долгими годами упорных тренировок. В своем деле солдат по-прежнему оставался профессионалом. Вряд ли кто другой на его месте почувствовал бы что-либо необычное, но человек сразу понял: что-то происходит.

Интуиция не подвела. На лужайку перед домом бесшумно опустился аэробус Службы Контроля. Никакая другая машина не смогла бы приземлиться здесь, в закрытой зоне изоляции, она мгновенно была бы уничтожена аннигиляционным лучом спутника Службы Контроля. Решением Верховного Совета арестанту было запрещено общение с внешним миром в любой форме. За несколько лет изоляции человек не видел никого, даже инспекторов Службы Контроля. И вот теперь они сами пожаловали сюда.

Из аэробуса вышли двое людей. Одного из них арестант сразу узнал, это был тот самый инспектор, что когда-то защелкнул браслет на его запястье. Другой человек, в парадном военном мундире, был ему неизвестен. Однако по знакам различия солдат без труда определил, что этот молодой офицер приписан к пятой звездной эскадрилье, той самой, где состоял на службе он сам.

– Рад видеть вас в добром здравии, старина, – несколько насмешливо приветствовал арестант инспектора, поднимаясь с кресла. – Вижу, вы все еще тянете свою лямку.

Инспектор молча кивнул. Он не считал нужным вступать в разговор с подопечным, и без того понятно, что годы изоляции нисколько не изменили его дерзкий характер. Подойдя к арестанту, инспектор взял его за руку и вставил в замок браслета электронный ключ. С громким щелчком браслет разомкнулся. Офицер космофлота вытянулся в струнку и отдал честь солдату, прижав ребро правой ладони основанием большого пальца к сердцу. Арестант уже понял, что все это означает, однако ни о чем не спросил, предпочитая, чтобы прибывшие сами сообщили новости.

– Решением Верховного Совета ваше пребывание здесь временно прерывается! – торжественно провозгласил инспектор Службы Контроля.

Офицер, по-прежнему стоя по стойке «смирно», не менее торжественно объявил:

– Командор Орк, вас призывают на службу. Вам надлежит явиться в правительственную палату и предстать перед Большим Советом танайского сообщества. Немедленно!

В правительственной палате планеты Тана собрались все триста сорок восемь членов Большого Совета, первые лица республики, вершители мировой политики. Нечасто великие мужи собирались все вместе, но это был особый случай – перед сообществом танайских народов встала серьезная проблема. Ораторы на центральной трибуне сменяли друг друга, члены Совета слушали своих товарищей достаточно внимательно, тем не менее в зале было довольно шумно.

Дебаты прервало появление одного из служащих палаты.

– Прибыл командор Орк! – объявил он.

– Пусть войдет, – разрешил один из трех членов Верховного Совета, высших руководителей Таны.

Именитые танайцы притихли, ожидая появления прославленного бойца, гордости пятой звездной эскадрильи, легендарного героя всего космического флота сообщества. Несколько лет изоляции не смогли вычеркнуть из памяти заслуги командора, его подвиги во имя благополучия родной планеты и всей Конфедерации Развитых Цивилизаций.

Он вошел гордый, как и прежде, по-военному подтянутый, в простой форме без знаков различия. Жесткая поступь командора, его независимый вид, все в этом человеке свидетельствовало о его полной уверенности в себе. Годы изоляции и недоверия со стороны вершителей законности и мирового порядка не сломили прославленного солдата. Его сопровождал офицер пятой эскадрильи.

Отдав честь правителям Таны, командор встал перед трибуной Верховного Совета, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Его лицо хранило печать строгой официальности, но во взгляде сквозила все та же дерзость и насмешливость, что и несколько лет назад.

– Приветствую вас, командор Орк, – сухо произнес Тигин, старший из трех членов Верховного Совета.

– Взаимно, – кратко ответил солдат.

– Официально извещаю вас, что решением Верховного Совета срок вашей изоляции прерван на неопределенное время. На какое именно – покажет исход сегодняшнего заседания и ваши личные показания.

– Я уже информирован об этом, – кивнул командор.

– Не стройте никаких иллюзий, – строго сказал Тигин. – Лично я, как и многие другие в этом зале, был против вашего освобождения. Но адмиралу Грату удалось убедить членов Большого совета в необходимости вашего участия в решении создавшейся проблемы.

Командор едва заметно улыбнулся. Адмирал космического флота Грат всегда был ему верным другом, еще с юных лет, когда оба учились в академии. Многие отвернулись от солдата во времена его опалы, верховный же главнокомандующий не забыл старой дружбы.

– Прежде всего мы хотели бы, чтобы вы устно повторили свой отчет о пребывании в системе Б-241, – потребовал Тигин.

– Извольте, – кивнул командор. – Я был отправлен в систему Б-241 с заданием перехватить чистильщика, отправившегося туда же с Аойи. Я догнал его и вступил в бой. В ходе поединка мой корабль оказался в гравитационном поле черной дыры, в результате чего я затерялся во времени. Чудом мне удалось избежать гибели и вырваться из зоныпритяжения. Когда я прибыл на третью планету системы, что на языке ее обитателей называется Земля, по местным меркам прошло уже двадцать лет. Следы чистильщика мною не были обнаружены. Его корабль был достаточно сильно потрепан в схватке и я счел, что он не смог достичь своей цели двадцать лет назад. Мой корабль также оказался сильно поврежден. Я не смог покинуть планету. Более того, мне пришлось уничтожить корабль, дабы он не попал в руки землян. Через некоторое время я был обнаружен поисковой службой и доставлен обратно на Тану. Это все.

– Это только то, что вы указали в отчете, – поправил Тигин. – Но ведь далеко не все.

– Если вас интересует что-то конкретное, спрашивайте. Я отвечу.

– У вас отличный послужной список, командор, этого никто не может отрицать, – с уважением сказал Ибрит, коллега Тигина. – Но невозможно так же не признать, что последнее задание вы провалили с треском.

Командор ничего не ответил, а Ибрит продолжал:

– Почему-то вы не упомянули, что перед тем, как вступить в бой, чистильщик успел отправить на Землю контейнер с инкубатором.

– Этот факт отражен в моем отчете, – возразил командор. – Сейчас я лишь кратко изложил его.

– Допустим, – кивнул Тигин. – Но в том же отчете весьма туманно изложены ваши действия после спасения из зоны притяжения черной дыры. Почему? Чем вы занимались наЗемле, командор?

– Выполнял свою задачу, – ответил солдат. – До самого прибытия поисковой команды я искал следы чистильщика и его контейнера. Ни того, ни другого мне обнаружить не удалось.

К допросу подключился Дир, самый суровый и жесткий из троих верховных парламентариев. Командор хорошо запомнил этого человека. Именно он больше всех настаивал несколько лет назад, еще не будучи членом Верховного Совета, на передаче командора под опеку Службы Контроля.

– Вы и не могли ничего обнаружить, – загремел гневный голос сенатора. – Вместо того, чтобы заниматься делом, вы отдали свое время пустым развлечениям и пустили задание на самотек. На ваше счастье чистильщик не смог выполнить свою миссию, но в этом нет вашей заслуги.

– Я отлично помню вашу точку зрения, – ответил командор. – Именно она сыграла решающую роль в неправомерном обвинении и дальнейшем моем заключении в изоляции отобщества.

– Значит, вы считаете обвинение несправедливым? – еще более разгневался Дир.

– Не в полной мере. Большинство пунктов обвинения были надуманны и раздуты лично вами, ваша честь.

Тигин прикрыл рот ладонью, скрывая улыбку. Да, командор остался прежним, все так же честен, прямолинеен и дерзок.

– Тем не менее вы не подали апелляцию, – напомнил Дир.

– Это было бессмысленно, – ответил командор. – Меня осудил Верховный Совет, самая высшая инстанция. К тому же, я солдат и обязан подчиняться решениям командования флота и Верховного Совета.

Зная отношение Дира и командора друг к другу и непримиримость обоих, Тигин решил вмешаться.

– Изложите свою точку зрения на события, произошедшие на Земле, – потребовал он.

– Я уже докладывал об этом по возвращении, – ответил командор. – Все это было указано мною в отчете.

– Потрудитесь повторить свои показания. В то время вы отчитывались лишь перед Верховным Советом, сейчас же вас слушает весь Большой Совет танайского сообщества.

– Извольте, – кивнул командор. – Общество планеты Земля по уровню социального развития стоит на несколько порядков ниже нашего общества. Земные народы, как когда-то и наши, разделены на многие государства, соперничающие друг с другом. Между ними нет полного взаимопонимания, полной открытости. Каждая держава имеет свои секреты и хранит их от других государств, подобно тому, как Тана оберегает свои тайны от Аойи и наоборот. Контейнер чистильщика оказался на территории государства, полностью закрытого от всего прочего мира. В этой стране не принято открыто говорить о таких катастрофах, которые устраивают чистильщики. Прибыв на Землю с опозданием вдвадцать лет, оказавшись в полной изоляции от своего мира и лишенным технических средств, я просто физически не мог отыскать следы контейнера. Единственное, на чтооказалась способна бортовая система поиска моего корабля, это восстановить картину начала боя с чистильщиком и рассчитать относительную траекторию полета контейнера к поверхности Земли. Что касается самого чистильщика, я не был уверен, что он вообще добрался до планеты, ведь его корабль получил очень серьезные повреждения.Со своей стороны я сделал все возможное, чтобы обнаружить чистильщика и контейнер и не допустить катастрофы, поэтому обвинение в свой адрес в нечетком выполнении задания командования не считаю полностью справедливым.

– Расскажите о своих личных контактах с землянами, – потребовал Дир.

– Личные контакты – это уже личное дело и к заданию не имеет никакого отношения, – жестко ответил командор.

Он нахмурился, отлично понимая, на что намекает верховный парламентарий.

– Понимаю ваше нежелание откровенничать, – усмехнулся Дир. – Но Большой Совет должен знать все подробности вашей экспедиции. Совет должен знать, кого предлагает ему адмирал для очередного задания. Поэтому я позволю себе осветить некоторые события тех лет.

Орк промолчал и лишь стиснул зубы.

– Вы были столь неосторожны, что поделились своими впечатлениями с одним из офицеров Управления Дальними Экспедициями, – напомнил Дир.

– Я считал его другом, – глухо произнес командор.

– Он был на службе и посчитал своим долгом известить Совет и командование флота о тех подробностях, которые вы предпочли замолчать. Итак, в своей откровенной беседе вы признались, что провели несколько дней с особью женского пола.

– Я был с женщиной, – произнес командор, предпочитая более конкретное определение.

– С земной женщиной, – уточнил Дир. – И вы вступили с ней в интимную связь. Не так ли?

– Да, это так, – не стал отрицать командор.

В рядах парламентариев пронесся ропот. Тигин поднял руку, жестом призывая собравшихся к тишине.

– Значит, вы признаете факт половой близости с представительницей инопланетной цивилизации? – продолжал допрашивать Дир.

– Абсолютно, – ответил Орк.

– В таком случае напоминаю вам и всем присутствующим, что экспедиционный устав категорически запрещает посланникам, будь то военнослужащие, ученые, чиновники или туристы, близкие контакты любых форм с представителями развивающихся цивилизаций. Вы грубейшим образом нарушили один из основных законов сообщества и всей Конфедерации. Вы признаете это?

– Признаю, – ответил командор.

– И что вы можете сказать в свое оправдание?

– Только то, что любил эту земную женщину.

– Но как же можно?! – не выдержав, воскликнул один из членов Большого Совета. – Ведь это иная цивилизация, иная форма жизни! Связь между танайцем и землянкой – этоже немыслимая гнусность!

В зале поднялся шум. Зазвенел электронный гонг, призывая парламентариев к порядку. Когда вновь восстановилась тишина, заговорил Ибрит.

– Должен несколько прояснить ситуацию, ибо не все присутствующие вполне отчетливо представляют себе, о чем, собственно, идет речь. Мы достаточно давно наблюдаем за развитием цивилизации на планете Земля. Дело в том, что господствующий вид жизни на этой планете – родственная танайцам раса людей. По отношению к нам в анатомии землян, конечно, есть некоторые признаки атавизма, но в целом они и мы два схожих вида. Вообще Земля и Тана – это своеобразные планеты-близнецы, их эволюция, как флоры,так и фауны, прошла почти один и тот же путь. И точно так же, как и танайцы, земляне являются высшими приматами. Так что насчет гнусности, это вы слегка перегнули палку, уважаемый Лег. Физиологически здесь речь может идти только о генетической несовместимости, не более.

– Но с точки зрения закона, это преступление! – вновь загремел Дир. – Сообщество не может полагаться на человека, попирающего основные постулаты всей Конфедерации Развитых Цивилизаций!

– Если Большой Совет решит продлить срок моей изоляции, я приму это как подобает солдату, – произнес командор. – Но я не считаю любовь мужчины и женщины преступлением. Я знаю все положения экспедиционного устава, знаю законы сообщества и Конфедерации, я сам стоял на их страже много лет. И никогда я не решился бы преступить закон. Но там, на Земле, оставшись в одиночестве, я вдруг встретил родственную душу. Простая земная женщина помогла мне выпутаться из сложной ситуации, грозившей смертью, поддержала меня. Легко рассуждать о долге и соблюдении правил здесь, где ничто не грозит вашей жизни. Оказавшись в чужом и не слишком дружелюбном мире, на все смотришь иначе. Да, я признаю, что любил земную женщину, как и она меня. Я не стремился к этому, так сложились обстоятельства. Ведь солдат не военная машина, а живой человек, у него тоже есть свои чувства и слабости, как и у прочих смертных. Я нисколько не жалею о случившемся на Земле. Быть может, именно там я пережил лучшие дни своей жизни. Готов принять любой приговор парламента.

– Приговор вы услышите в свое время, – жестко сказал Дир. – Пока же мы хотим чтобы Большой Совет услышал лично от вас, что помешало вам выполнить задание?

– Я достаточно подробно ответил на этот вопрос, добавить мне нечего.

– Значит, вы не считаете, что помехой выполнению задания было ваше любовное увлечение?

– Именно так! Каждую секунду я помнил о своем задании и стремился исполнить его. Но мне не удалось преодолеть трудности, возникшие на этом пути.

– Почему? – упорно допытывался Дир.

– Я солдат, а не волшебник.

– Однако поисковая команда смогла обнаружить следы пребывания чистильщика на Земле.

– У меня не было ничего кроме своих рук и головы, мой корабль разбился при аварийной посадке на планету. Поисковая команда обладала полным техническим вооружением и, между прочим, работала на основе моих данных. Но даже поисковикам не удалось восстановить полную картину пребывания чистильщика на Земле и гибели его и его подопечных.

– Хватит на этом, – остановил допрос Тигин. – Думаю, Большой Совет уже достаточно узнал о вашей экспедиции в систему Б-241. Офицер, проводите командора.