Чтение 9–й страницы книги ~Пожар Метрополии~

Однако задача не в том, чтобы просто дожидаться нужного часа. Требуется отвоевывать это самое время. Продвигаться и продвигаться вперед по бесконечности переходов. Вверх, вниз, ибо прямой путь к цели неприемлем. И есть первые жертвы. Дышит кровавой пеной через страшно развороченную котлету, секунду назад значащуюся лицом, бывший африканский наемник, американский повстанец, а ныне русский спецназовец Стас, по фамилии Нужный. Откуда он знал, что ударившая в стекло шлема подствольная граната будет термического действия? Местные защитнички решились наконец-то, приперли обстоятельства. Однако что есть тот порыв против уже отработанного напора. И значит…

Да, где-то впереди, точнее уже под ногами, разделанный на части плазменными пулями гранатометчик и те, кто был с ним. Стас Нужный дышит, ибо прямо сквозь прорезь «панциря» ему вколота обезболивающая, да и вообще многогранного действия ампула. Дышит, ибо пока есть у отряда свободные руки и свободные ноги. И есть определенный предел тяжелораненых, который «Пульсар» способен себе позволить. И к тому же, по инструкции, они обязаны вынести с поля боя всех, даже мертвых. Никаких следов вторжения, разве что косвенные – был тут кто-то, прошелся по отсекам, пострелял, наделал дыр в могущем противостоять торпедам корпусе. Партизаны какие-то странные, бродячие, наверное, не из местных, какие-нибудь пришлые «контрас».

А теперь, даже добравшись до спланированного загодя места, снова нельзя спать. Требуется прикрывать собственные боевые порядки. Ну, это дело простое, уже отработанное. Хотя, конечно, можно заполучить вместо лица котлету, и даже более крупную – вместо туловища. И тем, кого прикрывают, тоже не спать. Распаковывать переносные контейнеры, приводить в чувство компрессоры, доставать спецкостюмчики. Главное, чтобы все не зазря. Ибо если в задаче – «…из трубы „А“ доливается, а из трубы „Б“ вытекает…» – что-то окажется не так, то…

В общем, неумно будет основной группе сидеть под прозрачным целлофановым пузырем и дышать воздухом, поступающим через специальный компрессор, в ожидании аквалангистов. А те, впрочем, будут выглядеть еще смешнее, в ластах и масках посреди сухого коридора.

Однако по данным, поступающим через подслушивающую систему Миши Гитуляра, вода внизу плещет и плещет. И еще это подтверждает оставленный на корпусе и замаскированный под ракушку датчик внешнего давления. Ну что же, сидим и ждем. Благо группа все-таки сумела запутать преследователей и хоть на сколько-то минут затаиться в дебрях большущего корабля.

Сидим под целлофаном, в избыточном давлении. Играем в Жака Кусто. Как-то это глупо выглядит после морей пролитой крови.

Курорт Ямайка

– Господи, что у них за ракеты? – спросил в это время американский вертолетчик у своего соседа.

– Это не ракеты – топливо полыхнуло, – пояснил более догадливый напарник. – Кстати, у нас этих канистр тоже невпроворот. Ты ведь не все выкинул. Проберись-ка и довыбрасывай что можно. Только пристегнись тросиком. Нам пора сваливать с этого праздника – он явно не наш.

Так что честная дуэль на дистанции прямого огня не получилась. Латиноамериканцы просто расстреляли трусливых гринго. Казус заключался в том, что первый из настигших SH-60Z снарядов попал не в вертолет, а в падающую через открытую дверь канистру. Далекие наблюдатели на кораблях АУГ, наверное, решили, что бразильцы снова применилиракету.

Зато теперь, когда воздушное поле боя очистилось от «своих», за дело могли взяться расчеты корабельных ЗРК. Да и вообще на дворе был все-таки двадцать первый век и время поединков «иду на Вы» давно уже миновало. Ведь на все происходящие над акваторией пируэты тратились секунды и минуты. Что это для импульсных сигналов, перемещающихся со скоростями триста тысяч километров в секунду? Там, в загоризонтной невидимости, авианосец «Честер Вильям Нимитц» уже установил связь с Пентагоном; оттудауказания разветвились в нескольких направлениях, например на большую станцию радиоперехвата, расположенную на кубинской базе Гуантанамо, а главное – на геостационарный сателлит, подвешенный над Южной Колумбией на высоте тридцать шесть тысяч км. Большие линзы отъюстировались, сфокусировались и осуществили первичную обработку сигнала. Со столь удобной орбиты они могли это делать без помех взаимного рассогласования движения Земли и спутника, разве что неидеально, из-за округлости планеты и погодных условий. В плане последнего все оказывалось в норме. Теперь закодированную картинку переслали по командной цепочке обратно в Соединенные Штаты. Во «Втором» – подземном Пентагоне, расположенном не под «Первичным», а чуть западнее Вашингтона, никто не собирал совещаний, поскольку сообщение изначально имело высший приоритет, в связи с очередным нападением на американский флот. Специалисты производили обработку данных в полуавтоматическом режиме. Им ведь нужно было выяснить совершенную малость – реальное местоположение бразильской эскадры на теперешний момент. Даже не эскадры в целом – каждого отдельного корабля.

Теперь в распоряжении Пелема Марджори имелись вожделенные координаты.

– Готовим удар по «пиратам»! – распорядился кэптен.

– Вертолетами занимаются ракетчики, – доложил ему командир оперативной боевой части.

– Я знаю, – отрезал Марджори. – Я имел в виду корабли.

– Но штаб не рекомендует самостоятельно атаковать бразильцев. По крайней мере, до их собственного нападения.

– Не повторяйте за ними бред, Линдон, – отмахнулся командир АУГ. – Что, подождем, пока они чего-нибудь потопят? Они сбили три вертолета. Мало?! Пустили ракету.

– Кстати, сэр, – оборвал его «оперативник», сосредоточиваясь на гига-дисплее. – Смотрите, их вертолеты сбиты. Один, второй, ага, вот уже и третий.

– Отлично, Линдон. Теперь дадим залп по кораблям.

– Но командование…

– Ладно, ладно, не будем трогать это плавучее корыто, пощадим для музея. Нанесем удар только по эсминцам.

– Там только один корабль такого типа, сэр. Другие – фрегаты, кэптен. Две штуки. Скорее всего…

– Мне плевать, как они называются. Точнее, назывались, господин кэптен! – грубо перебил человека, носящего одинаковое с ним звание, Марджори. – Как думаете, десяток ракет для этих посудин хватит?

– В условиях подавления помехами из защитных функций даже перебор, – очень сдержанно отчеканил командир оперативной боевой части.

– Вот и здорово, Линдон. Да не дуйтесь вы, – Пелем Марджори приятельски хлопнул старшего офицера по плечу.

Потом передовые эсминцы американского ордера запустили самонаводящиеся ракеты «поверхность – поверхность».

Получение груза

Итак, потеем под целлофаном: не простым – многослойным. Дышим тяжело, но ровно. Молимся, дабы запаянные двери, воздвигнутые где надо стены и растопырившие микроантенны мины сдержали наступательный порыв морячков до срока. Очень не хочется погибать вот так под целлофаном, к тому же всем сразу, ибо скученность отряда дает возможность единственной гранате сделать нашпигованную дробью тефтелю сразу из всех. Естественно, за исключением подгруппы Владимира Михеевича Румянцева, бывшего подводного диверсанта индийского, а затем пиратского флота, а ныне главного специалиста-водолаза отряда «Пульсар». Его четверка уже в деле. Плывет где-то внизу по затопленному отсеку, подсвечивая путь фонарями. Давление воды для таких спецов донельзя смешное, однако их задача не просто не заблудиться и понырять без толку, но добраться до цели вовремя. И опять же и это только присказка, потом надо сделать еще кое-что.

Задача остальных ждать. Не волноваться, дабы потреблять кислород пожиже. И производить информационное обеспечение операции. От тех водоплавающих внизу, сюда вверх, в покуда сухую, но тоже должную вскоре заполниться водицей, полость протянут проводок для компьютерной связи. Понятно, можно, конечно, выпендриваться, излучать модуляции эхолотом, но здесь на все стороны раскинулся морской левиафан. Его акустики давно скучают. Где гарантия, что какие-то из его умных, начиненных электроникой штучек не среагируют на сигнал? И даже неважно, что раскодируют. Кстати, запросто, ибо гидролокационный сигнал загодя неприемлемо низкочастотный, а следовательно, неслишком емок по шумовому фактору. Главное, просто определят, что давешние, посеявшие панику «контрас» вовсе не утопли, а преспокойно отсиживаются под слоем воды. Потом треугольник Пифагора – детская задачка по схождению в эпицентре – и…

Уж раз пошла такая пьянка, почему бы не взорвать кусок вышерасположенной палубы, прямо над плохо затаившимися утопленниками? Даже гранат не потребуется – всплывут как глушенные динамитом рыбы.

Так что сидим тихо и беседуем, через проводок. Точнее, беседуют компьютеры, а мы только шевелим сенсорной перчаточкой и молимся… Не только о крепежной прочности целлофана на разрыв, а еще на умницу Лизу Королеву, которая является передаточным звеном между добравшимся до цели водостойким «компом» Владимира Михеевича и таинственным содружеством хакеров, сотрудничающим с Новым Центром Возрождения. Правда, покуда возрождением никто не занимается, все задействованы во вскрытии кевларовой створки атомного арсенала авианосца «Фенимор Купер». Есть подозрение, что там внутри шестьдесят атомных зарядов тактической мощности.

Курорт Ямайка

Из-за помех старый динозавр «Дон Кихот» так и не смог установить связь со своими сопровождающими. Не смог и попрощаться.

Когда странное помеховое поле исчезло, его радисты долго и безутешно прослушивали все мыслимые диапазоны. Но ни корабли конвоя, ни хотя бы один из вертолетов на связь так и не вышли. Нетрудно было догадаться, что дело не в поломках передатчиков – ведь оба собственных корабельных геликоптера тоже не вернулись на борт. (Кстати, один просто заблудился – сгинул, растратив топливо, в Бермудском треугольнике Карибского моря.)

Ну что же, не разворачиваться же назад? Теперь старому идальго предстояло двигаться к берегам Панамы в одиночку.

Однако ушедшая на север и прекратившая ставить помехи американская АУГ позволила радистам поймать еще кое-что. С далеких антенных мачт Сам-Луиса пришло срочное указание произвести двухсотмильный маневр уклонения. Что-то они там выведали.

Да! Ракету, из-за которой затеялся весь сыр-бор, американцы уничтожили двумя корабельными противоракетами, хотя наверняка хватило бы одной. А венесуэльская лодка, та, что запустила эту самую ракету в божий свет, пользуясь сумятицей, спокойно ускользнула с места событий.

Кажется, она провела акцию с потрясающей эффективностью. Ведь цель была достигнута – «Дон Кихот» остался не только без ордера охранения, но даже без вертолетов.

Если бы не давешняя телефонограмма, то…

Получение груза

И вот на фоне этого всеобщего безделья, когда каждый только дышит вполсилы, думая обмануть природу, перестать быть аэробным организмом и сэкономить для остальных кислород; на фоне всеобщего молчания и погружения в собственные мысли, но не глубоко, совсем не глубоко, только до закольцованного видения все той же мрачной черноты внутренним, а уже не внешним взором; на фоне всей странности изменения звука в маленьком, вздутом избыточным давлением пузыре; во всем этом бредовом, с нынешней точки наблюдения, плане вторжения только один человек занимается делом. Причем сверхсложным. Не какой-нибудь стрельбой-пальбой, которая несет тебя вперед сама по себе, подобно инстинкту, ибо как и в нем, в правильном исполнении программы заключается твое «пан или пропал», нечто сходное с любой простой работой, когда на некотором этапе внезапно обнаруживается, что все творится само собой, руки что-то ворочают, пилят, строгают, и вот уже готовый Пиноккио, а ты ведь ни сном ни духом…

В общем, Радистка Кэт занята такой работенкой, где мозги напрягаются до предела, на все свои сто процентов, хотя дилетанты рассказывают, повторяют до сей поры заблуждение столетней давности, что человеческий мозг вроде расходуется в лучшем случае всего-то на одну двадцатую. На черта он нужен тогда такой большой – полтора кило извилин индивидуальной нарезки, – если только на несчастные пять сотых дееспособен? Так вот, Радистка Кэт – Елизавета Королева в любом смысле использует его на все сто, ибо даже окружающую тьму она в упор не замечает, и вспомнить ей о ней некогда. Она творит важнейшее дело, срыв которого ведет к бесполезности всех жертв, в превращение экспедиции «Пульсара» в маленький круиз по чудесам империалистической военно-морской техники. Она вскрывает кевларовую упаковку спецхранилища авианосца «Фенимор Купер».

Естественно, она делает это не одна. В ее помощниках все хакерские ресурсы Нового Центра Возрождения. Связь с Центром осуществляется паразитическим методом – сигнал использует приемопередающие антенны «Купера». Естественно, используется сегодняшняя, весьма упрощенная сравнительно с первоначальной, система связи. Ведь основное скопище антенн левиафана снесло атомным взрывом. Так что всякие антенные решетки не задействуются. Но ведь в этом есть свои плюсы. Поскольку связь с Пентагоном авианосец поддерживает не через изначально предназначенную аппаратуру, то тут нет некоторых специфических узлов, которые было бы весьма трудно обойти. И сигналы Центра спокойно проходят, прикидываясь некими амплитудно-фазовыми завихрениями. Но мало ли что может твориться в этих местах, в конце концов вся окружающая техникаподверглась ядерному удару. Допустимо, что вследствие электромагнитного импульса, а также радиационных осадков некоторые параметры техники расширили диапазоны флюктуаций. И значит, все у нас к месту, и ядерная мина, и осадки, и покалеченный корабельный «остров» наверху, и сумасшедший кавардак в командно-инженерной цепи местных специалистов. И все это на пользу Лизе, ибо она может не тратить время на дополнительные обходы командных цепей.

Там вдалеке, неизвестно где, может, в Питере, а может, в Стокгольме, гудят вот так же по-партизански задействованные суперкомпьютеры каких-нибудь ничего не ведающихкорпораций или даже боевых командных центров. Ну что ж, они должны обеспечить победу над двойной кевларовой дверью. Ведь за нее только экзистенции программистов и компьютеров прошлого, а против – весь тот старый опыт, только уже помноженный на миновавшие с момента разработки годы. Ну а еще ту дверь и ее замки, конечно же, берегут всякие механические устройства, которые столь намеренно тупы, что невосприимчивы ко всяким хакерским изыскам. Например, по неизвестно где раздобытой инструкцииизвестно, что в случае взлома в помещение пускается отравляющий газ. Но что толку от такой штуки, если еще ранее, чем водолазы, как только «ларчик» откроется, туда войдет вода? То есть помещение затонет. Это очень усложнит работу отряда, но сделать ничего нельзя.

Хотя, может быть, теоретически и можно. Например, настроить кое-где искусственных стен, перекрыть поток будущему наводнению. Но ведь тогда там наверху, в командном пункте «Купера», будет известно, что преддверия спецхранилища не затоплены. О чем это расскажет? Ясно, тогда там точно никто не поверит в случайную нерасторопность утопления пришельцев. Да и вообще, с какой стати часовые морские пехотинцы покинут свой пост у дверей? И значит, из всех зол выбираем меньшее. Придется аквалангистамВладимира Румянцева напрягаться сверх нормы. Какое может быть вскрытие в затопленном складе? Кто до такого додумается? К тому же, большинство цепей предупрежденияуже отсечены. Вроде бы от воздействия соленой океанской воды. Может быть, при случае каким-нибудь нерасторопным инженерам – специалистам по эксплуатации радиотехнических систем – дадут по шапке за недобросовестное исполнение регламентных работ.

Лизавета Королева потеет явно не зря. И наверняка больше, чем таинственные программисты-хакеры черт знает где. Те ведь могут в любой момент включить вентилятор и обдуть разгоряченную голову. Или им в момент хакерского экстаза все совершенно до лампочки – они существуют только в своих виртуальных мирах?

Все допустимо. Ведь мозг задействован на все сто.

Игроки

– Вы догадываетесь, почему я вас вызвал, господин Луэлин? – спросил президент Соединенных Штатов Америки.

– Думаю, вполне понимаю, господин президент, – ответил глава корпорации «Схратш», название которой переводилось как «Царапина».

– Вы в курсе, что творится в Центральной Америке, Воэм?

– О происшествии с нашим авианосцем, господин президент? Естественно, об этом нельзя не знать.

– Да там вообще не все в порядке. Грубо говоря, в Панаме началась гражданская война, и к тому же есть подозрения о вторжении в нее иностранных контингентов. Как вы думаете, Воэм, откуда они?

– Но, господин президент, откуда мне знать? Я ведь человек негосударственный, в ЦРУ не служу, – Воэм Луэлин улыбнулся. Вот это он сделал явно зря.

– Господин Луэлин, – сказал Буш Пятый, – тут дело чудовищной важности. Речь идет о безопасности страны, а значит, и вас тоже – по крайней мере, вашего бизнеса. А выпозволяете себе наплевательское отношение.

– Извините, господин президент, – хорошее настроение Воэма тут же улетучилось.

– Жаль, мы не на ринге, – выразил потаенное вслух глава американской администрации. – Стукнуть бы вас разок-другой.

Ад Буш, прямой потомок Джорджа Буша Старшего, его внук, в молодости отклонился от предначертанной традицией семьи линии – чуть было не стал профессиональным боксером. Но судьба вернула все на круги своя.

– Итак, вопрос вот в чем. У нашей страны теперь море проблем. Как всегда во всем мире – нигде нельзя ослаблять хватку. Китай, Европа и все прочее. Понятно, Африка, насчет коей мы с вами неплохо посотрудничали, правильно?

– И я, и моя корпорация были рады оказать вам услугу, господин президент.

– При чем здесь я, господин Луэлин? Это государственное дело. И что значит «я и моя корпорация», а? Неужто кто-то в курсе произошедшего?

– Нет, господин президент, ни в коем случае, – снова засуетился Воэм Луэлин. – Я просто так, фигурально выразился.

– Вы, господин Луэлин, в Белом доме. Здесь надо взвешивать каждое слово. Ладно, мы все отвлекаемся и никак не дойдем до сути, так?

– Так, господин президент.

– В общем, у нас дела везде и всюду. Сил на все сразу может и не хватить. К тому же этот внутренний разброд покуда не введен в рамки. Словом, речь вот о чем, господин Луэлин. Неплохо бы приструнить всю Латинскую, а может, заодно и Южную Америку одним хорошим ударом. Вы понимаете, о чем я?

– Разумеется, господин президент. То есть можно ли вызвать «хорошее» землетрясение в данных регионах, так?

– Ну да, Воэм. Именно так.

– К какому сроку нужно представить расчеты и выкладки, господин президент?

– А вы не можете сказать с ходу о самой возможности?

– Диапазон разброса параметров очень велик, так что…

– Хорошо, пусть так. А к завтрашнему дню?

– Постараемся, господин президент.

– Вот уж постарайтесь, господин Луэлин. Вспомните, что по вашей просьбе мы отдали в ваше пользование лучшие пентагоновские вычислительные машины.

– Конечно, конечно, я все это отлично помню.

– Вот и хорошо.

Получение груза

Настроение у окружающих хуже некуда. А ведь вокруг отборные коммандос. Им бы радоваться жизни. В смысле, ее продолжению. Но ведь сейчас они находятся в состоянии вынужденного безделья. Причем безделья, предусматривающего неизбежность дальнейшей активности и дальнейшего риска. К тому же даже сейчас не простого безделья – смертельно опасного. Смотрите, чертов целлофан колышется, выгибается под давлением. Что толку от его многослойности? В затопленном подпалубье железного гиганта обнаруживают себя какие-то свои «гольфстримы». Не хватало еще, чтобы их целлофановый подводный домик понесло к уда-нибудь по коридорчикам. Этого, конечно, по идее, не должно быть, ибо домик их штука не плавучая. Однако мало ли что предусматривает теория? Разве кто-то раньше применял такие сложные способы боевых действий? Здесь, в окружении темной воды, план сегодняшней операции представляется совсем невероятной штукой. Не лучше ли было продолжать отстреливать морячков и под этим прикрытием делать черное дело?

Из всех окружающих только Лиза Королева не просто ожидает будущего, а занята работой. Герман Минаков нависает над ней и ее ярко пылающим в темноте монитором. И кстати, не виртуальным, а настоящим – плоским. Виртуальный, конечно, был бы и обширнее, и удобней, но он предусматривает передачу информации через радиоэфир. Это сейчас никак недопустимо. Береженого бог бережет. Уж если с Румянцевым связь проведена через экранированный проводок, то зачем же обеспечивать утечку здесь? Хотя, с другой стороны, сама Лиза в настоящий момент работает через спутниковые антенны «Фенимора Купера». Если этот трюк до сей поры проходит, не есть ли это свидетельство, что все идет просто донельзя нормально? Разумеется, как поясняла ранее Радистка Кэт «Пульсара» – Королева, в опасном симбиозе с вражеской же компьютерной сетью все не так просто. Сигналы ее «компа» все время скачут по частотам и линиям. Так что даже если что-то ловится, связность невозможно установить без перехвата по всем направлениям. Честно говоря, может быть, по недостатку или специфичности образования Герман Минаков не сильно верит в эти техногенные чудеса. Но приходится доверяться специалисту. Почему нет? Ведь доверились же они создателям этого целлофанового домика. Интересно все же, где Центр Возрождения умудрился его урвать? Не разрабатывали же его загодя для такого случая? Кто знал, что здесь, в Центральной Америке, сядет на грунт ударный авианосец США? Или, может, знали? Маловероятно, никто покуда не лицезрит будущее, по крайней мере в подробностях. Но тогда, интересно, где «надыбали» этот целлофановый домишко и каково его первоначальное предназначение?

Вдруг он правда футурологическая мечта – первый шаг аквариумных поселений на берегу океана? Но зачем это «амерам»? Ладно бы еще «япошкам». Их уже двести миллионов на своих вулканических островках. И кстати, может, где-то на мелководье и не под страхом быть в любой момент застигнутыми какими-нибудь бортовыми водолазами с большими ножами, придуманными для вспарывания акульих брюх, в этом домике было бы очень удобно любоваться медузами. Но никак не здесь. Уж лучше бы покрасили этот целлофанкраской. Ибо за натянутой давлением субстанцией – полная тьма. Тьма, из которой даже привычные к кошмарам жизни мозги воинов-спецназовцев постоянно ожидают выныривающих привидений. И оказывается, очень даже не зря. Ибо…

Потом, когда отлегло и удары сердца стабилизировались, вошли в девяносто пять тиканий обычного волнения, Минаков похвалил себя за то, что прикрывал компьютерщика Лизу. Видите ли, оттуда, из туманного пространства заполненного водой коридора внезапно выплыл покойник. Лицо его неожиданно вынырнуло из тьмы и заставило всех, ктосмотрел в его направлении, мигом помолодеть до пятилетнего возраста, когда просыпаешься от чего-то плохого и с ужасом пялишься в ночную комнату, думая, где находится мама. Однако сейчас мамы рядом не водились. Зато было кое-что другое. И Герман явно не зря так долго учился жизни в Благовещенске и после. Он успел перехватить рукудесантника Русанова до того, как тот пальнул очередь. Ясно, что и у того и у другого работали рефлексы, не сознание. Но рефлексы лейтенанта Минакова оказались более отточены. Русанов не успел надавить гашетку и не сделал в их маленьком домике несколько миниатюрных отверстий. И потому их домик не схлопнулся продырявленным кульком, не облепил им руки, головы и лица, дабы помешать сражаться за живительный кислородосодержащий шланг.

А то, что это покойник, пусть и плавающий, было, конечно, понятно. Во-первых, никто не умеет долго плескаться под водой не выныривая. А во-вторых, делать это с большой пулевой дырой в голове. Так что покойник, местного происхождения, явно из тех, через кого они шагали не так уж давно, поплавал возле них совсем недолго – минуты четыре. Затем, каким-то новым приливом или отливом, его уволокло куда-то в черную даль. Больше он не появился, хотя этого ждали.

Пользуясь паузой, командир Минаков потребовал проверить, стоят ли винтовки на предохранителях. Все оказалось в норме.

А занятая работай Радистка Кэт даже не поняла, от чего среди окружающих произошло внезапное оживление. Как все-таки предусмотрительно занял позицию Герман. И не зря он, как видно, когда-то повисел на турнике и брусьях: плечи у него оказались достаточно широки.

Игроки

– Господин министр, мне кажется странным, что Воэм Луэлин не дал ответ сразу, как, например, в случае с Южной Африкой?

– Господин президент, вы, наверное, помните мою позицию по поводу этих новомодных штучек, – сказал министр обороны Шеррилл Линн. – Я, если припоминаете, был против…

– Господи, Шеррилл, увольте меня от нытья, – поморщился Буш Пятый. – Я очень надеюсь избежать разбирательств по этому поводу, даже негласных, а вы тут производитемне тренинг. Не надо! Давайте по существу.

– Да ведь я и собирался по существу, господин президент.

– Ну и?

– Оружие, которое пытается внедрить в постоянное пользование известный лоббист господин Лефковитц, – чрезмерно сильная штука. Это как те «супербомбы», которые делали восемьдесят лет назад. Огромная водородная мощь в одной упаковке. Их нельзя использовать…

– Опять вы отвлекаетесь, господин Шеррилл. Давайте ближе к теме, пожалуйста.

– Я думаю, господин президент, этот промышленный магнат – Воэм Луэлин давно имеет расчеты последствий применения этого оружия на нашем континенте. Может, у него там идут какие-то расхождения в результатах, тут я не ведаю. Однако уверен, эту штуку применять здесь нельзя. Я провел консультацию со специалистами – нашими же, пентагоновскими. Они утверждают, что все Западное побережье обеих Америк представляет собой непрерывную цепь гор. Может получиться, что они все очень сильно взаимосвязаны, так что тронь какую-нибудь одну для вызова, так сказать, регионального землетрясения, а сдвинется процесс везде. Нам что, хочется неприятностей в Калифорнии? Я имею в виду серьезные катаклизмы. Еще они говорят, что если проснутся вулканы Центральной Америки, выбросы дыма будут такие, что это повлияет на климат всей планеты.

– Ба, Линн, – произнес Буш. – У меня такое ощущение, что ты консультировался с нашей милой Линой.

Имелась в виду Лина Мэкси – министр защиты окружающей среды.

– Нет, господин президент, до этого я не додумался, – пожал плечами министр обороны. – Но я высказал свою мысль. Это оружие слишком сильное. Последствия его применения превосходят саму проблему, кою с его помощью хотят решить. К тому же есть еще один фактор, влияющий на решение.

– Ну, излагай. Только не очень длинно, пожалуйста.

– Дело в воздействии. В нынешнем ракурсе – это оружие косвенного типа воздействия. Мы ведь уже имели возможность проанализировать его применение в Африке. Да, поражены некоторые города. Однако поскольку в большинстве подвергнутых удару стран нет развитой инфраструктуры, то ощутимый ущерб нанесен только нескольким столицам. Там, где имелись многоэтажные постройки. В остальном… Что толку от землетрясения какой-нибудь бамбуковой хижине? Даже если упадет? Ее через сутки возведут по новой – с учетом негритянского менталитета через двое-трое. Но главное, какой ущерб воюющей армии?

– А что, совсем никакого?

– Это для нашей системы континентальной обороны был бы ущерб. Всякие точно установленные, выверенные по долям градуса пусковые установки, локаторы и прочее. А какой толк – в смысле вред – от сотрясения танку? Или, там, пехоте? Если б в окопах сидели, может, кого присыпало. А так… В общем, чем проще система, тем меньший ущерб. Это оружие пригодно против какой-нибудь Европы, то есть сильного противника.

– А против Китая?

– Да, там тоже, разумеется, господин президент.

– Ладно, хоть это радует, – вздохнул Ад Буш.

– Я продолжу, господин президент? И вот, против кого мы применим эту «дубину» в Панаме? Против маленьких передвигающихся пешком или на лошаденках отрядов? Это же смешно. Тут даже не пушка по воробьям – хуже. Им ничего не будет. Разве что в лесу упадет кому-то на голову сухое дерево. А вулканы напустят дыма. Да это маскировочная завеса против наших спутников наблюдения над всей Центральной Америкой! Мы потеряем больше, чем приобретем. – Министр обороны замолк.

– Все, Линн?

– Таковы мои выводы, господин президент.

– Неутешительно. Знаешь, так хотелось все решить сильным нокаутом. А придется втягиваться в ближний бой.

– Тут надо подумать, господин президент.

– И ты туда же, Брут?

– Да нет, я не уклоняюсь, будем думать-решать вместе с вами.

– Это другое дело. Ну а этот Воэм Луэлин пусть все-таки совершенствует свою штуковину. На крайний случай, против «желтой опасности».

Министр обороны Шеррилл Линн пожал плечами.

Получение груза

Представьте, в арсеналах ни той, ни другой стороны не имелось оружия, предназначенного для использования в воде. Это покажется странным. Однако группа вторжения была сильно связана в весовых показателях транспортируемой утвари. Все перетаскивалось на себе, так что лишняя батарея питания значила больше, чем подводное ружье. Никто не собирался жить в торпедных отсеках неделями, так что вероятность подводной пальбы была вообще-то проблематичной. План основывался именно на скрытности действий водолазов, а не на борьбе с ластоногими силами врага.

Ну а со стороны «Фенимора Купера» дело выглядело даже курьезным. Видите ли, авианосец вообще-то не предназначен для диверсионной деятельности. Он для того и сделан, чтобы, крейсируя черт-те где от района боевых действий, обеспечивать их непрерывное воспроизводство. Тем не менее, на его борту наличествует некоторый запас водолазного снаряжения, но все это ремонтная оснастка. Однако не только она. Авианосец, тем более новейший, штука не очень автономная – не может он без свиты. Однако в нестабильном мире двадцать первого века возможно все. Вдруг он в отрыве от основных сил получит пробоину где-нибудь в тропических морях, где аквалангистам придется работать в окружении стаи голодных акул? Что тем зубастым рыбам размещенные на палубе истребители «Стелс» и даже ядерные глубинные бомбы? С ними придется биться, сойдясь вплотную. Так что ружья для подводной стрельбы на «Купере» все же имелись. Это, конечно же, не были продвинутые технологические чудеса, режущие плоть большой стреловидной пулей за пятьдесят метров, а уж тем более не обещаемые наукой сине-зеленые лазеры, могущие вроде бы стрелять сквозь воду. Однако и эти не новые вещички размещались совершенно в другом крыле корабля, совсем не в одной кладовке с ремонтным снаряжением. Теперь, когда у командования «Купера» появились тайные подозрения отом, что все уж как-то слишком странно складывается в этом вторжении на корабль снизу, внезапно выяснилась некая новость. Видите ли, еще в первый день после атомной диверсии, когда на борту каждую минуту ждали вторжения полчищ местных партизан, выяснилось, что огромное судно вовсе не плавучий арсенал в плане оружия ближнего боя. Надежда же на авиацию как-то быстро растаяла. Так что каждый вооружался чем мог. Под шумок кто-то умудрился открыть нужные шкафчики. Так что теперь пистолеты и винтовки, могущие метать гарпуны, были в распоряжении какой-то самостоятельно и тайно вооружившейся группки моряков, а может, даже оставшихся без работы летчиков.

Так что когда для исследования затопленных отсеков все-таки снарядили нескольких водолазов, на случай столкновения с противником, в их распоряжении имелись только большие ножи. Ну что ж, значит противники оказались вооружены одинаково?

Нет, все было не так просто.

Моря, которые нас выбирают

Все так хорошо начиналось. И кто-то мысленно уже вертел дырочки для добавочных звезд; в наземных штабах более крупным шилом, ибо звезды там обычно поувесистей и ордена поярче. Однако непосредственным исполнителям все равно хоть что-нибудь бы перепало. Ведь надо для отчетности иметь хотя бы одного, пусть покуда и засекреченного, героя.

Ну что сделаешь, судьба показала зубы, отвернулась в сторону, или, того хуже, предали какие-то планировщики в штабах. Ладно, наше дело простое, грамотно выполнять команды. Для этого нас учили в заграничных академиях и для этого принималась присяга на центральной площади Каракаса. Тем более ведь у нас совсем не отобрали большую толстую конфету «Дон Кихота», ее просто немного отодвинули, положили дальше от края стола, и теперь с ходу, с прыжка не дотянуться. И значит, придется сделать некоторый маневр, сглотнуть слюну и оглянуться, разыскивая поблизости раскладную лесенку. Что заменит ее в конкретно данных обстоятельствах?

Большое бразильское чудище произвело неожиданный финт, отвернув к югу? Мало ли почему это могло произойти. Вдруг скучающему в бронированном нутре адмиралу приснился кошмар-предчувствие? или у него выявилось головокружение от перемещения из Южного в Северное полушарие? эдакий ностальгический синдром. Необязательно, вовсе не обязательно, что где-то в военно-морских штабах Каракаса запахло серой предательства. Бритва Оккама – все может быть объяснено более тривиальными причинами.

Главное, даже сейчас, после срыва первоначального плана, родное адмиралтейство не наделало в штаны и не сняло с повестки дня саму суть первоначального замысла. Гигантский корпус «Дон Кихота» по-прежнему в прицеле, пусть и не непосредственно, а в виде метки на карте. Причем преобразовать виртуальную козявку в перископо-гидрофонную пухлость на сей раз поручено не целой группе претендентов, а тебе одному. Вместе с подчиненным экипажем, понятное дело. Индивидуальное домашнее задание, экзаменационный тест-лист – возможно, это большой золотой шуруп, который в далеком седом будущем поможет привинтить на плечо расшитый узором адмиральский погон. Почему нет, ведь тебя выбрали из многих, точнее из нескольких. Конечно, вполне мог иметь значение тип твоей лодки – самые низкие во флоте шумовые характеристики. Но ведь это уже частности, так?

Главное, что именно твоему «Сиприано Кастро» поручено проигнорировать общую команду «идти к родным берегам» и, следовательно, двигаться на юго-запад. Тебя отправляют строго на юг, к северному устью Панамского «капилляра». И отправляют не просто так, а для того, чтобы снова выследить ускользнувший из ловушки линкор.

Придется идти под шноркелем, рискуя попасть под брюхо какому-нибудь танкеру, а главное – сделать засветку на радаре растревоженного североамериканского улья. Но надо, позарез надо дозарядить несколько подсевшие в последние сутки аккумуляторы. Там, возле Панамы, делать этого будет нельзя. Ну что ж, автономность нашего подводного хода десять суток. Может, этого хватит.

Получение груза

И все-таки кое-что у них не получилось. Они не сделали очень важного элемента операции. Этот элемент касался фазы отхода. То есть отступления с «Фенимора Купера». Имне удалось зарядить посаженные батареи боевых скафандров. А ведь все они делали как положено. Нашли нужный кабель питания, проверили наличие тока, подсоединили «отсасывающую» жилу, скоренько размотали ее до своего распакованного и готового к надуванию дома. Затем вставили первую батарею в зарядное устройство и, естественно,не погрузились в сон, а занялись всяческими другими сверхсрочными делами. Ну а уже потом, когда отгородились от мира, а их домик распух от внутреннего избыточного давления, внезапно выяснилось, что желтый глазок нормального процесса зарядки потух. Напряжение отсутствовало.

А в занятый ими отсек уже начала просачиваться вода. И следовательно, уже не время выскакивать вон и бежать по проводам, отыскивая место разрыва или, если такового не обнаружится, найти и «присосаться» к какой-то другой кабельной связке. И можно клясть себя и других сколько угодно. Этот элемент операции безнадежно завален. Скорее всего, тут и не имелось виновных. Вдруг там на каком-то из распределительных щитов некто неизвестный почувствовал неладное, отследил дополнительный расход энергии? В век компьютеров это не столь сложно для имеющих мозги. Понятно, это стало бы самым худшим из вариантов, ибо в таком случае убежденные в утоплении диверсантов враги усомнились бы в поспешных выводах. Так что лучше считать, будто просто против «Пульсара» сработал некий вероятностный процесс. Кто-то отсек нужные отряду цепи между делом, по каким-то своим рассуждениям и планам. Или это вообще сделало автоматическое устройство. Все допустимо.

– Ну что ж, – констатировал лейтенант Минаков вслух, ибо кому-то все-таки надо об этом сказать, – может, ничего страшного и не случилось. Ведь «панцири» у нас на всякий случай. Вдруг удастся уйти без боев.

Все окружающие оценили «успокоительное» по достоинству, но даже не покивали в ответ. Может, экономили кислород, а может, просто не хотели нагонять пессимизма. Его итак хватало. Каждый из сидящих клял в душе вышестоящее командование за слишком сложный и совершенно неотработанный план. Раньше, пока бегали и стреляли, думать было некогда – все вертелось само собой, – а вот теперь, из-за молчаливого безделья и созерцания обволакивающей их маленький домик воды, пришло самое время.

Моря, которые нас выбирают

Черт возьми, что может быть более желанной целью для подводника, чем шестьдесят тысяч тонн подвижного железа? Да не просто железа – брони. Не какой-нибудь металлической тары с двойной жестяной упаковкой толщиной с фанеру, для транспортировки мезозойской жижи, высосанной из подземной полости хитрым маленьким человеком, имеющим в сейфе волшебную бумажку с магическими закорючками, дающими право на бессрочную добычу. Настоящей брони – триста десять миллиметров толщины по каждому борту. Вообще-то о такой цели не полагается даже мечтать. Ну нет таких целей в природе. Были, да сплыли. Более полувека назад.

Так что ты получаешь не просто мечту, а мечту в квадрате, да еще в упаковочке с пристегнутым скрепочкой чеком «оплачено».

За тобой остаются мелочи. Выследить и потопить. Точнее, нет. Вначале просто выследить, вступить в гидрофонический, а если повезет, в стереоскопический контакт. Затем доложить в штаб и ожидать дальнейших указаний. Расклад действий писался явно тем твоим сокурсником по североамериканской академии, которому ты вопреки замечаниям адмиралов-преподавателей все-таки делал подсказки по алгебре. Оказывается, зря. Теперь этот сокурсничек, или его младший близнец, шлет тебе директивы о том, что и как делать. Однако если ты, следуя кабинетной дурости, доложишь о контакте с бразильским «Дон Кихотом», то кто во второй век космической эры гарантирует, что сам линкор тут же не установит с тобой собственный гидроконтакт? Давай попробуй тогда выполнить последующую команду родного адмиралтейства «Торпедой пли!». Фрегаты и эсминцы, а в крайнем случае вертолеты сопровождения могут вполне планово и по инструкции, без согласования с далеким «лесобразильским» штабом, сотворить из тебя хорошую плоскую отбивную посредством парочки синфазно сработавших справа-лева глубинных бомб. Ведь им действительно не надо советоваться с очень далекими адмиралами – у них наверняка на этом же охраняемом «Дон Кихоте» свой, транспортируемый в каюте-люксе военно-морской генерал. Бешеное преимущество в длине командной цепочки.

Тем не менее тебе, все едино, грех жаловаться. Ты имеешь явный шанс хотя бы подержать в прицеле этот самый последний в мире линейный корабль. К тому же, у этого шестидесятитысячетонного чуда североамериканское происхождение. Так что косвенным образом есть возможность наказать тех самых капитанов первого ранга, когда-то снижающих тебе баллы за товарищескую взаимопомощь.

Ну что, господа, вы обо мне совершенно забыли, а я готов с вами поквитаться!

И даже по привитым вами же законам я не обязан предупреждать: «Иду на Вы!» Девиз любого нормального подводника: «Подкрадись! Нанеси удар! Исчезни!»

Почти по Цезарю.

Получение груза

Так вот, несмотря на то что как в боевом снаряжении совершивших вторжение водолазов, так и у «местных» значились только ножи, неравновесность все же имела место. И дело даже не в боевом опыте. Ясно, что у бывших пиратов капитана Бортника его много больше, чем у корабельных ремонтников. Однако задачей местных являлось, в общем-то, даже не уничтожение пришельцев – достаточно не позволить им выполнить поставленную задачу. Разумеется, для этого неплохо ее знать. Тем не менее это не требовалось в полной мере. Ведь часовому для охраны порученного объекта необязательно ведать точные замыслы нарушителя, приемлемо просто остановить его на указанной инструкцией границе. Понятно, что сейчас речь о часовых идти не могла. Когда примыкающие к хранилищу коридоры начали затапливаться, и им, и их разводящим пришлось выбирать – бесславно захлебываться здесь или отступить, до того момента, покуда аварийные команды и насосы не сделают свое благое дело. Может, им стоило послать сюда караульных в водолазном снаряжении заблаговременно? Может быть, но скорее всего превращение «Фенимора Купера» в подводную лодку открытого типа не предусматривалось. Впрочем, и закрытого тоже.