Чтение 21–й страницы книги ~Самозванец~

Во дворце Миэльса было неспокойно. Весть о поражении и пленении армии Хростов прозвучала как гром среди ясного неба. Одновременно с этим все понимали, что никто не стал бы держать в плену ишибов. И если те живы, то служат теперь не Хростам и не королю, а мятежнику, называющему себя принцем Нерманом.

Для того времени это была вполне нормальная ситуация, когда побежденный переходил на сторону победителя. Но предательство нового союзника случалось редко. Это был бы двойной позор: измена первой клятве в сочетании с изменой второй. Такому человеку перестали бы верить все. И, конечно же, в будущем его бы никто не стал брать в плен.

Для многих дворян, за исключением Ференов, сдаваться в плен было обычным, а иногда даже и привычным делом. Их захватывали в бою, затем конвоировали к месту заключения, а потом уже предоставляли относительную свободу. И пленник жил там, пока родственники не вносили за него выкуп. После этого он мог считать себя свободным, но лишьдо тех пор, пока с оружием в руках не попадет в плен снова. Король же вносил за своих подданных выкуп чрезвычайно редко. Это была традиционно высочайшая милость, которая всегда требовала объяснений перед другими подданными. Поэтому монархи выкупали лишь самых достойнейших и полезнейших из своих придворных.

— Что происходит? — спрашивал Миэльс своего советника Толера Рауна. — Что вообще происходит? Меня уверяли, что отряд Хростов соединится с людьми Кареттов, я усилю их ишибами, и они все вместе отобьют Сцепру. Где отряд Хроста? Где люди Кареттов?

— У самозванца оказалась очень хорошая армия, — объяснял Раун. — Его солдаты могут совершать длительные марш-броски даже без лошадей. Никто не мог предугадать, что он нападет на отряд, находящийся в непосредственной близости от столицы.

— А нужно было предугадывать! — мгновенно вспылил Миэльс. — Ты — мой советник! У меня еще есть советники! И никто из вас даже не намекнул на такую возможность. Все говорили, что стоит только заключить мир с Томолом и Кмантом, как самозванец будет раздавлен. Мы почти заключили этот мир… И что? Что, я тебя спрашиваю?

Раун виновато потупился. Он знал, что с его величеством лучше не спорить по данному вопросу. А еще лучше — не спорить ни по какому вопросу. Потому что языка логики король Ранига не понимал.

— Ты вообще что-нибудь узнал о личности этого проходимца?

— Нет, твое величество. Он словно появился из ниоткуда.

— Из ниоткуда в самый плохой момент для королевства. Когда мы ведем войну! — воскликнул король. — А о его окружении ты узнал что-то? Об этом, как его, спасителе принца…

— Его зовут ишиб Аррал, твое величество.

— Об Аррале. Если он был так близок к Ортеру, то почему я вообще о нем никогда раньше не слышал? Как бы он мог выкрасть принца?

Раун похолодел. Он не знал точно, что случилось двадцать пять лет назад. Но сейчас король Миэльс намекнул, что принц мог бы быть выкраден. Намекнул, даже сам не заметив. Что это значит? А значит то, что нет смысла выкрадывать принца, который просто заболел. Что из этого следует? Покушение все-таки было? Это может быть настоящий принц Нерман?

Знать такие тайны Рауну совсем не хотелось. Это могло быть очень опасно для здоровья.

— Это всего лишь проходимцы, твое величество, — поспешил он успокоить короля. — Аррал всегда жил в удаленной деревне, был почти отшельником.. .

Советник еще хотел добавить «звезд с неба не хватал», но прикусил язык. Было бы очень трудно объяснить могущество Аррала на сегодняшний день. Раун вообще не хотел заострять внимание на этом вопросе. К тому же, имя «Аррал» вызывало у него массу эмоций. Он догадывался, кто мог не так давно посещать короля, прикидываясь крестьянином, и явившись с прошением от злополучного ишиба. К счастью, об этом, кроме самого Рауна, никто не знал. А то бы советник живо лишился своего поста. А то и головы.

— Если самозванец так ловок в сражениях, то реши вопрос с ним другим способом, — продолжал король. — Мне он живым не нужен. Как и все его сподвижники.

— Я поищу надежных людей, — согласился Раун.

— Займись этим прямо сейчас.

— Уже иду, твое величество.* * *

После блистательной победы над отрядом Хроста и пленения великого ишиба положение Михаила упрочилось, а его авторитет среди дворян Сцепры укрепился. Теперь уже многие выходцы из титулованных семей мечтали покрыть себя славой под его знаменами. А заодно — максимально приблизиться к столице и дворцу. Все понимали, что новая власть означает новые должности. А в случае успеха предприятия тех, кто вовремя встал под знамена, ожидал карьерный рост. Причем, чем раньше присоединение к победителям произошло, тем стремительнее могло быть продвижение.

Отныне у принца не было недостатка в солдатах. Но был недостаток в амулетах и деньгах. Если вопрос с амулетами решался с течением времени, то вопрос с деньгами, наоборот, ухудшался. Ксарр, который заведовал всей финансовой частью кампании, выбивался из сил. Он экономил на всем, на чем только мог, но с ужасом наблюдал, как стремительно тает золото, реквизированное из башни Бинторов.

— Не ввести ли нам небольшие налоги на захваченных землях? — периодически спрашивал Ксарр.

— Нет, — твердо отвечал командующий. — Эти земли принадлежат нам без году неделю. Нужно дать людям отдохнуть. Я буду собирать налоги с земель не ранее, чем через год после начала своего правления.

Чернобородый вздыхал. Он отлично понимал принца. Начинать царствование с ограбления народа не очень хорошо. Но какой был выход? Солдатам нужно пропитание и обмундирование. Им нужно выплачивать жалование. А деньги закончатся полностью через месяц-другой.

— Попробуй сделать так, чтобы большая часть денег не покидала казну, — посоветовал как-то Михаил. — Выплачивай жалование, конечно. Но пусть солдаты добровольно отдают деньги обратно.

— Как это? — удивился Ксарр. — С чего бы им отдавать деньги?

— Есть несколько способов, — ответил молодой человек, вспомнив свой беспокойный в финансовом смысле мир. — Можно брать у них деньги взаймы на определенный срок под неплохой процент. Это, кстати, может и купцов привлечь.

— Но потом же придется отдавать! — воскликнул Ксарр.

— Неизвестно, что будет потом. Может быть, у нас появятся деньги.

Чернобородый скептически хмыкнул.

— Есть еще один способ. Открой игорный дом. Предоставь возможность играть там во все известные азартные игры. А я напишу указ, по которому запрещу подобное занятие вне игорного дома. Солдаты, да и те же купцы, понесут деньги туда. И они снова будут оседать в наших карманах.

Ксарр задумался. Идея ему понравилась.

— Может быть, еще открыть государственные трактиры? — спросил он.

— Нет, этого делать не следует. Мы не сможем достойно конкурировать с частными. Но вот налоги с трактирщиков брать можно и нужно. Как и со всех торговцев, которые сбывают свой товар в подконтрольных нам поселениях.

— Насколько большие налоги можно установить?

— Не скромничай особенно. Примерно четверть от дохода, как минимум.

— Но как же узнаю об их доходе? У нас нет людей, чтобы за каждым следить.

— А ты подсчитай их доход приблизительно, — сказал Михаил. — Или узнай тем или иным способом. И обяжи их выплачивать ежемесячно сумму от этого приблизительного дохода.

— И смотри внимательно, плачут они или смеются, — улыбаясь, добавил он.

— Почему они должны смеяться? — не понял Ксарр.

— Я слышал о царе, которого звали Александр, — пояснил Михаил, — Так вот, однажды он послал своих людей собрать налоги в одном завоеванном городе. Те принесли деньги. Потом послал за деньгами еще и еще раз. Те приносили снова и снова, но в последний раз сообщили, что жители плачут и утверждают, что у них уже больше ничего нет. Тогда Александр сказал, что это ничего, пусть идут опять. Его люди пошли и вновь принесли деньги. Они все еще были у жителей. Но когда царь захотел собрать налоги снова, тоего посланцы вернулись с вестью, что жители не только утверждают, что у них ничего нет, но еще и смеются при этом. И вот только после этого Александр сказал, что у техлюдей уже действительно ничего не осталось.

— Хорошая шутка, но наши трактирщики и купцы точно не будут смеяться, — ответил Ксарр.

— А ты следи за ними. Если они жалуются, но продолжают работать, значит, все в порядке, у них еще есть нормальный доход. А если вдруг кто-то из них всерьез засобирается закрыть свое дело, то тут же снижай для него налоги. Нам нужно получить деньги, но разорять никого не следует.

— Где бы еще найти честных и надежных людей, которые бы за всем этим следили, — вздохнул чернобородый.

— А вот это уже твоя забота. Может быть, я помогу тебе с этим, но потом. Когда получу корону. Раньше никак не получится.* * *

Дни у Михаила были расписаны буквально по минутам. Он инспектировал армию, принимал присяги, разбирался с просителями, выдерживал натиск местного дворянства, которое хотело устроить бал или большую охоту или чествование чего-то, неважно чего — малейший повод подходил. Его досаждали отпрыски знатных родов, полагавшие, что их происхождение является залогом высокого чина, а также купцы и ремесленники, ищущие для себя выгод. Он с трудом находил время даже на встречи с Инкит, которые затягивались допоздна. Утром он вставал невыспавшийся, и если бы не его умение управлятьти,то давно бы уже превратился в бледное подобие самого себя. Но больше всего времени отнимали суды. Сначала он пытался вникать во все, даже мельчайшие тяжбы и происшествия. Но потом понял, что у него не хватает на это ни времени, ни сил. При этом новоявленный принц не хотел пускать судебную систему на самотек. Ведь именно она формировала впечатление о законности и справедливости царствования. Здесь нужен был очень тонкий подход. Следовало пересмотреть множество существующих законов, подредактировать некоторые и полностью отказаться от других. А также ввести новые. Ведь, к примеру, целый свод правил Ранига регламентировал, что делать в том или ином случае с рабами, тогда как рабства уже не существовало. Михаилу требовалась уйма времени, чтобы разобраться со всем. А времени-то и не было. Поэтому поначалу он старалсясудить сам, руководствуясь лишь интуицией и своим видением справедливости. Но долго это продолжаться не могло. Он не справлялся с потоком жалоб. Следовало искать себе помощников.

Сначала хотел подключить к этому делу Маэта или Торка, как наименее занятых. Поэтому решил сначала проверить, как те понимают справедливость.

— Вот что бы вы сделали с человеком, который, скажем, убил другого человека? Допустим, ради денег, — спросил принц у своих приятелей.

— Если бы простолюдин убил простолюдина, то его следовало бы повесить, — сказал Маэт. — Если бы дворянин убил дворянина, то его нужно было бы заключить в крепость. А если бы дворянин убил простолюдина, то его достаточно оштрафовать.

— А ты, Торк, что думаешь?

— Ну, если кто-то убивает раба…

— У нас нет уже рабов, Торк, — со вздохом сказал Михаил.

— Ну ладно. Если женщина убивает мужчину из-за денег, то ее нужно казнить. А если мужчина убивает женщину, то еще нужно разобраться, почему это произошло. Если это его жена, то он имеет право ее убить.

Принцу сразу все стало понятно с Торком.

— Маэт, а что бы ты сделал, например, с дворянином, который изнасиловал бы дворянку?

— Вызвал бы на дуэль.

— Ну а в качестве судьи?

— Зачем его судить? Им пусть занимаются родственники изнасилованной. Или жених, к примеру. Она даже могла бы нанять кого-то из малообеспеченных дворян, чтобы он вызвал обидчика на дуэль.

— Понятно. А что бы ты сделал с дворянином, если бы он изнасиловал простолюдинку?

— Ну как же… А она бы точно не хотела этого сама?

— Точно.

— Тогда не знаю… Может быть, он заплатил бы штраф. А может быть, ничего не заплатил бы. Особенно, если бы это случилось на его землях.

Михаил сделал вывод, что его представления о справедливости несколько отличаются от ранигских.

— А что ты сделал бы с вором?

— Тюрьма, штраф, а если украл что-то крупное, то можно и повесить. Слышал, что в некоторых местах за воровство отрубают руку.

— А если вор окажется дворянином?

— Дворяне не воруют! — гордо произнес Маэт.

Торк закашлялся.

— Разве только берут свое, — смешавшись, добавил Ферен-младший. Он уже почти подзабыл, на какие деньги финансировалась вся кампания. И это было нормально: у здорового человека приятные воспоминания всегда вытесняют неприятные, если они взаимосвязаны.

— Что делать с дворянином, я не знаю, — в конечном итоге кратко выразил свою мысль Маэт.

— А вот интересно, что должен совершить король, чтобы подданные восприняли это как преступление? — Михаил задал очень интересующий его вопрос.

— Уж точно не изнасилование, — хохотнул Торк.

Маэт отнесся к проблеме более серьезно.

— Может быть, нарушить какой-то закон? — попытался ответить он. — Который как раз создан для королей. Тогда король будет выглядеть преступником. Возможно.

— А для королей должны быть отдельные законы?

— Конечно! Как же иначе? Это же — король! — резонно заметил Маэт.

В целом, молодому человеку ситуация была предельно ясна. Чем выше твое положение, тем меньше у тебя ответственности. Этот же принцип работал и в его мире, но не был там закреплен формально-юридически. Даже наоборот, законы чаще всего гласили, что все равны.

Что же произойдет здесь, если он попытается внедрить подобные правила? Когда за один и тот же поступок и дворянин и простолюдин несут равную ответственность? Во-первых, будет восстание дворян. Но это ладно. Во-вторых, простолюдины его не поймут без должной подготовки. То есть сочтут, что у них очень странный король. И тогда ему не на кого будет опереться. Значит, придется мириться с существующими представлениями, слегка их сгладив.

Но эти выводы не отменяли необходимости в справедливых судебных решениях. Справедливых хоть с точки зрения Михаила, хоть с точки зрения жителей Ранига. Что нужно для этой самой справедливости? Немного: понятные всем законы, которые реально выполняются, и неподкупные судьи.

С законами в Раниге были проблемы. Как и с судьями. Единого свода законов не существовало. Были лишь некоторые указы отдельных королей, нередко противоречащие другдругу. И которые дополняли два уложения возрастом не в один век. Как ни странно, наиболее проработанным оказалось налоговое земельное законодательство, которое сейчас было не очень нужно. А вот в уголовном праве царил хаос. Почитав существующие законы, принц сделал вывод, что за обычное воровство на рынке можно было либо лишиться головы, либо не понести вообще никакого наказания. В зависимости от настроения судьи.

У него не было времени на изменение законодательства, но бросать на произвол судьбы этот вопрос не хотелось. Оставался лишь один выход: найти милосердных и неподкупных судей. Временно. До того, как он прочно усядется на престол и создаст нормальные непротиворечивые законы. А потом уже можно будет искать лишь неподкупных судей.Потому что милосердие будет прописано в законах.

Поэтому Михаил оставил разговор с Торком и Маэтом и решил немного оторвать от дел Аррала, Ронела, Комена и Ксарра. Иашта быстро отыскать не удалось. Он занимался своей непосредственной деятельностью — разведкой.

— Мне нужны судьи, — объявил принц. — То есть три человека на одно место судьи.

Все настороженно посмотрели на него. Фраза была странной.

— Я планирую немного изменить процесс судейства, — объяснил тот. — Судить каждый случай будут одновременно три человека: один из дворян, другой из ишибов, а третий— из простолюдинов. Решение считается принятым, если за него выступили хотя бы двое из трех.

— Очень интересная мысль, — сказал Комен. — А что же требуется от нас?

— Люди. Ферен и Комен выдвинут человек пять из дворянства, Аррал — из ишибов, лучше задействовать тех, кто сохраняет нейтралитет, а Ксарр — обеспечит нас простолюдинами. Разумеется, все должны быть достойны доверия.

— Где же мы тебе возьмем столько достойных людей? — рассмеялся Комен. — Наша армия состоит большей частью из авантюристов. Офицеры точно из них.

— Среди них есть настоящие дворяне, — насупился Ферен. — Преданные стране и королю. Будущему законному королю.

— Есть. Я их даже могу пересчитать по пальцам, — ответил Комен. — Все они пришли из столицы с первым отрядом. И все они, по какой-то загадочной причине, твои друзья. Но допустим, мы отберем твоих друзей в качестве судей. А где возьмем беспристрастных ишибов и простолюдинов?

— У меня есть честные люди, — сказал Ксарр.

— Вот это здорово, — еще сильнее рассмеялся Комен. — Получается, что у нас есть достойные среди дворян и простолюдинов. А как же наши ишибы? Оплот королевства.

— Я попытаюсь кого-то найти, — произнес Аррал. — Но не обещаю.

— Так всегда бывает с любым оплотом, — печально сказал Комен. — Достойные люди встречаются там нечасто.

— Постарайтесь уложиться в пару дней, — Михаил был слишком озабочен, чтобы улыбаться шуткам Комена. — Я уже не справляюсь с потоком жалоб.

Через два дня у принца было пять судейских групп. Он попытался объяснить им, что от них требуется. Сказал, что нужно быть милосердными и использовать больше здравыйсмысл, чем существующие законы. И что потом он облегчит им работу. Как обычно, после коронации.

Глава 34. Покушение

Даже убийство может принести пользу. Каждое серьезное преступление повышает мой заработок.Один ранигский палач.

Время решающей схватки с Миэльсом стремительно приближалось. В Сцепре царило оживление. Бегали туда-сюда военные, циркулировали разнообразные слухи, люди на улицах обсуждали перспективы кампании, торговцы завозили продовольствие, толпы народа осаждали единственный игорный дом в городе и многочисленные трактиры. Сцепра жила полнокровной жизнью, возможно впервые за долгие годы своего существования.

Принц встретил утро как обычно. Он не выспался. Незадолго до рассвета от него вышла Инкит. Молодой человек уже почти потерял надежду устроить ее жизнь. Дворянский титул, присвоенный ей, никак не повлиял на стремление девушки к браку. Она в принципе не собиралась замуж. Может быть, она рассчитывала, что Михаил женится на ней. Но он твердо уверил ее, что этого не будет, даже если она забеременеет. Принц, появившийся из ниоткуда, не может взять в жены дочь сапожника. Это нанесет непоправимый удар его репутации. Но возможно, девушку устраивала ее жизнь. И она не хотела ничего менять.

— Твое высочество не желает перекусить? — спросил Пеннер, дворецкий, на ком лежала ответственность за всех пока что немногочисленных слуг принца.

— Я бы что-нибудь выпил. Есть сок?

— Да. Нам только что доставили завтрак из «Веселого кабана».

Так назывался близлежащий трактир. Пока что принц не обзавелся собственным поваром, поэтому еду приносили из других мест. Чаще всего как раз из «Веселого кабана», потому что трактирщик состоял в приятельских отношениях с дворецким. Слишком тесных, на взгляд Михаила. Он вполне обоснованно подозревал, что трактирщик из самых добрых чувств, разумеется, делится прибылью с Пеннером, своим новым другом. Впрочем, принц не собирался ничего предпринимать на этот счет, потому что продукты стоили примерно столько же, сколько и в других местах. Никто особенно не наглел, а мелкий бизнес своих приближенных его не слишком волновал.

Распорядившись накрыть завтрак принц вышел в соседнюю комнату. Там уже находились Торк и Маэт. Поздоровавшись с ними, Михаил по привычке исследовал щупом комнату и замер, как громом пораженный. Что-то случилось стиМаэта. Она была не такой, как обычно. Причем, изменения коснулись почти всейти.

— Что с тобой? — спросил он, внимательно глядя на друга. — Как ты себя чувствуешь?

— А, ты тоже это заметил, — произнес Ферен-младший, который мог видетьти,но не мог ею управлять. — Недавно началось. Несколько минут назад. Думаю, не сходить ли к ишибу-целителю.

Михаил задумался. Такие изменениятиуказывали на болезнь. Но какая болезнь развивается столь стремительно? Был здоровый человек с нормальнойти,и совершенно неожиданнотистала изменяться во всех частях его тела. Он присмотрелся еще раз. Что-то гадкое разносилось с кровью по телу Маэта. И источник был вполне определенным. Желудок. Егодруг был отравлен.

— Ты ел что-то недавно?

— Да только что подзакусил. Съел лишь немного мяса, которое доставили из трактира.

Принц не представлял себе, что должно содержаться в мясе, чтобы вызывать такие стремительные изменения. Даже если допустить, что оно было насквозь протухшим. Даже если в нем масса бактерий. Это вызовет болезнь, да. Но не столь быстро. Значит, оставался лишь один вариант. Это был яд.

— Пеннер! — закричал Михаил. — Неси воду! Много воды!

— Маэт ложись на диван и не шевелись. Нет, можешь попробовать исторгнуть съеденное. Прямо на пол. Сейчас не до церемоний.

— Торк, зови Аррала, Иашта и Йонера. Всех приличных ишибов, кого найдешь, зови.

— Охрана! Сюда! Кто дежурит сейчас?

Двое ишибов, охранявшие Михаила, ворвались в комнату.

— Ишибы Реген и Антек, — доложил один из них.

— Маэт отравлен. Вы знаете, как нейтрализовать яд?

— Это очень сложно, — ответил высокий и рыжеволосый Антек. — Если яд воздействует на все органы, то почти невозможно. Ишиб может лишь управлять какой-то областьюти,не будучи в состоянии повлиять на все тело.

— Целители-ишибы могут?

— Нет, никто не может, — покачал головой Антек. — Даже величайший из ишибов не успеет проконтролировать все. Хороший яд всегда опередит.

— Здесь не один ишиб, а три, — сказал принц. — Пусть каждый из вас стабилизирует свой участок. А сейчас придут еще.

Сам того не подозревая, молодой человек внедрил новый метод в практику лечения отравлений. Ишибы по своей природе были одиночками. И никому в голову не могло прийти, что возможно коллегиальное лечение группой ишибов.

— Пеннер, это только два кувшина с водой! Мне нужно больше! Неси все, что есть! Маэт, пей.

— Пить воду?

— Да, пей воду. До тех пор, пока не почувствуешь, что вот-вот лопнешь. Затем… гм… возвращай ее назад и бери следующий кувшин.

Этот метод лечения отравлений был тоже, видимо, неизвестен, судя по удивленным взглядам ишибов. Но кто будет спорить с принцем, который находится в ярости?

— Пеннер! — закричал Михаил. — Поручи кому-то принести сюда ту еду из трактира!

— Что случилось? — спросил Комен, входя в комнату. — Все бегают, суетятся.

— Маэт, что ты копаешься? Быстрее пей, быстрее. Не стесняйся, здесь все свои. Комен, Маэта отравили. А хотели, наверное, отравить всех нас. Сейчас принесут еду, посмотрим на нее.

— Кто отравил?

— Пока не знаю. Но еда была доставлена из «Веселого кабана».

— Арестовать трактирщика?

— Подожди, сначала надо разобраться.

ТиМаэта не улучшалась, несмотря на усилия трех ишибов.

— Эх, нам нужно еще человек семь, — сказал Михаил, наблюдая за изменениямити.— Маэт, как ты себя чувствуешь?

— Нормально, только слабость какая-то…

— Живот не болит?

— Нет.

— Да ты пей, не отвлекайся. И старайся лишний раз не двигаться.

Вопреки распространенному мнению, при отравлениях боль в животе совсем необязательна. Есть достаточно большой спектр ядов, которые, всасываясь в кровь, не вызывают вообще никаких неприятных ощущений, пока человек не почувствует внезапную слабость или потеряет сознание. Михаил отлично об этом знал.

В это время в комнату вошла толпа слуг. Они несли кувшины, миски, чашки и разную другую посуду. Она была до краев наполнена водой.

Глаза Маэта округлились.

— Я буду это все пить? — спросил он.

— Конечно. А, вот и еда.

Еще пара слуг тащили подносы с тарелками.

— Маэт, что ты ел?

— Вот это мясо.

— Гм. Страннаяти.Много приправ. Не могу выделитьтияда. А вы? — спросил Михаил двух ишибов.