Чтение 19–й страницы книги ~Щит судьбы~

Он кивнул на реку.

— Ты думаешь, все эти люди из малва? Или йетайцы? На самом деле таких немного. Жрецы и кшатрии, большинство офицеров. Может, тысяча в регулярной армии. А остальные? Бихарцы, бенгальцы, гуджаратцы — практически все народности Индии сейчас проливают кровь в эту реку.

Он повернулся к Агафию и Кириллу.

— В конце концов мы победим малва не в каком-нибудь генеральном сражении где-то здесь в Персии, — сказал он им твердым, как сталь, голосом. — И не в Анатолии, и не в Бактрии, и не на реке Инд. Мы победим их в сердце самой Индии, когда подданные наконец сбросят надетое на них ярмо.

На лица двух греков вернулась неуверенность. Однако теперь это был не веселый скептицизм людей, смотрящих на другой объявленного святым, а простое сомнение. Ветераны спрашивали, бойцы начинали задумываться, не является ли их командир на самом деле самым редким из полководцев. Самым лучшим стратегом, колдуном на поле брани.

— Я оставил бы в живых всех, кто захотел сдаться, если бы мог, — задумчиво продолжал Велисарий. — По крайней мере, всех, кроме жрецов Махаведы. Ради будущего, если не из других соображений.

Он пожал плечами.

— Но я не могу рисковать, споря с персами по этому вопросу. По крайней мере не сегодня, когда у них бурлит кровь.

Он спрыгнул с бочонка. Мгновение спустя Велисарий уже снова сидел в седле.

— Сегодня я могу решить только вопрос с кушанами. — Он показал пальцем на реку.

— Агафий, Кирилл, я хочу, чтобы вы помогли персам. Они сейчас в ярости, в пылу сражения, и не смогут разумно мыслить. Остались еще тысячи живых и вооруженных врагов, собравшихся у реки. Они будут сражаться, как загнанные в угол крысы, после того как поймут, что сдаться им никто не предлагает. Вполне вероятно, персы окажутся окружены, так как станут сражаться, не думая.

Агафий и Кирилл кивнули.

— Возьмите всех своих людей, — добавил Велисарий. — Пусть только сотня или около того останутся караулить повозки. И пусть эти люди доставят повозки к усадьбе. Но они должны быть осторожны, на самом деле им лучше подождать кого-то из расчетов «катюш». Пусть те помогут. Они привыкли обращаться с пороховым оружием.

Двое греческих офицеров снова кивнули, развернули коней и поскакали прочь, выкрикивая приказы. Через несколько секунд две тысячи константинопольских катафрактовс грохотом скакали к реке, готовясь присоединиться к бойне на Евфрате.

Велисарий повернулся к Маврикию и Григорию.

— Маврикий, делай то же самое — с фракийцами и иллирийцами. Григорий, я хочу, чтобы ты нашел Кутзеса и Аббу, — добавил он и рассмеялся. — Если, конечно, Аббу удалось найти нового коня. Пусть арабские разведчики и половина легкой конницы перебираются через реку. Оставьте мне вторую половину, чтобы держать кушанов загнанными в угол.

— Придется воспользоваться бродом, который мы обнаружили в нескольких милях вверх по течению, — заметил Григорий. — Так мы потеряем несколько часов.

— Да, знаю, но это не играет роли. Вы все равно появитесь время, чтобы справиться с теми из малва, кому удастся перебраться через Евфрат.

Он говорил холодным, мрачным и безжалостным тоном.

— Хорошенько погоняй их, Григорий. Я хочу, чтобы вы преследовали малва безжалостно. Несколько дней, если потребуется. Я дачу, чтобы эта армия малва была уничтожена.Пусть останется в живых всего несколько человек. Они с трудом доберутся до своих под Вавилоном. Пусть враг узнает, что у них нет надежды обойти вокруг императора Хосрова.

На лице Григория появилась собственная хитроватая усмешка.

— Может и не набраться нескольких человек, полководец. Ведь тем, которым удастся убежать от нас, еще предстоит преодолеть двести миль. С одной стороны — пустыня, с другой — крестьяне в долине, каждый из которых готов их убить. К погоне присоединятся целые деревни. Они ведь слышали про Харк, не сомневайся.

Велисарий кивнул. Григорий ударил пятками по бокам коня и направился на юг. Мгновение спустя Маврикий поскакал в противоположном направлении.

В непосредственной близости остались только Валентин с Анастасием.

— И что теперь, полководец? — спросил Анастасий. Велисарий повернул к усадьбе.

— Мы должны проверить, что кушаны в ловушке. Потом… — Он посмотрел на солнце. — Вероятно, это займет остаток дня. Определенно, до заката. Кушаны попытаются прорваться. Вероятно, нам еще предстоит с ними сразиться.

— Если только немного, — пророкотал Анастасий. — Кушаны не дураки. Они не станут терять время, пытаясь найти пути отхода. По крайней мере не пешком, зная, что мы все на конях. — Гигант вздохнул. — Не кушаны. Вместо этого он станут работать подобно бобрам, окапываясь и делая все, чтобы превратить загоны в крепость. Будут готовиться выпустить из нас кровь, когда мы займемся ими завтра.

— Надеюсь избежать проблемы, — сказал Велисарий.

— Думаешь, сможешь уговорить их сдаться? — скептически спросил Валентин. — После того как они полдня слушали, как мы убиваем оставшуюся часть армии?

— Именно это я и планирую, — странно, но в голосе полководца оставалась та же уверенность и веселость.

Валентин продолжал говорить скептически.

— Это подобно заглядыванию в логово льва, которого ты хочешь уговорить не есть его же мясо.

— Все не так страшно, — ответил Велисарий. — По крайней мере, если умеешь говорить на языке льва.

Он посмотрел на Валентина. Хитро улыбнулся.

— Ты ведь знаешь: я свободно говорю на кушанском.

Он улыбнулся очень хитро. Анастасий нахмурился. Валентин зашипел.

— А ведь вы оба говорите на кушанском. Возможно, не так хорошо, как я. Но… достаточно хорошо. Достаточно хорошо.

Он повернулся ухом к Валентину.

— Что? Ничего не бормочешь? — Катафракт смотрел на Велисария, как ласка.

— Мне просто не найти слов, — пробормотал он.

Тем же вечером, когда солнце склонялось к горизонту, Велисарий приблизился к укреплению кушанов для переговоров. Он был без оружия, и его сопровождали только Валентин с Анастасием.

Анастасий тоже не взял оружие.

Валентин… ну, он поклялся, что идет без оружия. Поклялся всеми святыми и на могиле своей матери. Велисарий ему совсем не поверил, ни на мгновение, но не стал развивать тему. Оружие, которое имел при себе Валентин, будет хорошо спрятано. И кроме того…

Он лучше попытается уговорить львов сдаться, чем станет вырывать что-то из зубов ласки. Гораздо безопаснее иметь дело со львом.

В конце концов уговорить кушанских львов не сражаться до последнего человека оказалось самым легким делом, которое когда-либо доводилось делать полководцу. И само дело принесло ему глубочайшее удовлетворение.

Еще раз его репутация оказалась дороже золота.

На этот раз не репутация человека, способного к милосердию. На своем веку кушаны видели мало милосердия и не поверили бы в подобные сказки об иностранном полководце.

Но как оказалось, они прекрасно знали имя Велисария. Это имя означало честь, как говорили их командиру. Говорил один из немногих некушанов, которому верил командир.

— Это сказал мне сам Рана Шанга, — заявил командир кушанов. Он держался гордо. — Я ездил во дворец к величайшему из королей Раджпутаны по его приглашению, перед тем как он отправился вместе с господином Дамодарой в Хинду Куш.

Командир склонился и подлил немного вина в кубок Велисария, затем наполнил свой. Кубки были самыми простыми, точно так же как и амфора, из которой наливалось вино. Велисарий сидел, скрестив ноги, подобно разговаривающему с ним кушану, на тонком слое соломы, брошенном в углу конюшни. Вокруг собрались кушанские солдаты. Они и достали из походной сумки кубки и амфору.

Велисарий воспользовался минутной заминкой, чтобы повнимательнее рассмотреть командира кушанов. Как он уже выяснил, его звали Васудева.

Внешне Васудева выглядел, как любой кушанский солдат. Невысокого роста, коренастый, с широкой грудной клеткой. Короткие, но сильные ноги и плечи. Кожа имела желтоватый азиатский оттенок, точно так же, как плоский нос и узкие глаза. Как и у большинства кушанов, волосы были завязаны в хвост. Борода скорее напоминала козлиную, в отличие от густых квадратных, которые предпочитали римляне и персы.

И, как и у большинства кушанов, лицо Васудевы казалось высеченным из камня. Его выражение было практически невозможно прочитать. Другой кушан, хорошо знакомый Велисарию — бывший вассал малва по имени Кунгас, который теперь являлся начальником личной охраны императрицы Шакунталы — — имел лицо, подобное маске.

Железной маске, но все равно маске, которая скрывала совсем другую душу.

Вспомнив Кунгаса, Велисарий почувствовал, как в нем растет уверенность.

— И как себя чувствовал Рана Шанга, когда ты видел его в последний раз? — спросил он вежливо.

Кушан пожал плечами.

— Кто знает, что чувствует этот человек? Может, его жена, дети. Никто другой.

— А ты знаешь, почему он тебя приглашал?

Васудева внимательно посмотрел на Велисария. Смотрел долго. Вначале холодно, затем…

Взгляд не потеплел, но стал веселее. Словно зима повеселела.

— Да. Мы встречались раньше во время войны против Андхры. Хорошо вместе работали. Услышав, что меня выбрали одним из командующих на кампанию в Месопотамии, он пригласил меня к себе перед собственным отъездом. — Кушан хрипло рассмеялся. — Он хотел предупредить меня насчет римского полководца по имени Велисарий.

На мгновение взгляд Васудевы стал туманным. Он явно вспоминал тот разговор.

— «Конечно, ты знаешь персов, — сказал мне господин Шанга. — Но ты никогда не сталкивался с римлянами. Определенно с такими римлянами, как Велисарий».

Теперь глаза кушана прямо смотрели на Велисария.

— Он сказал мне, что ты способен действовать так же хитро и так же быстро, как мангуст, — он еще раз хрипло рассмеялся.

«От этого человека ожидай только самое неожиданное, — предупредил меня Шанга. — Он обожает ловушки и ложные маневры. Если он угрожает, жди, что удар придет с другой стороны. Если он кажется слабым, не сомневайся: он силен. Но лучше всего помни о судьбе кобры, самоуверенной кобры, которая пошла против мангуста».

Васудева снова рассмеялся. Все стоявшие вокруг кушаны присоединились к этому горькому смеху.

— Я пытался донести это до господина Кумары, когда понял, что против нас выступают римские войска. Я был практически уверен, что ими командуешь ты. Господин Кумара командует, то есть командовал этой экспедицией.

— Теперь господин Фишбейт! — рявкнул другой кушан. — И очень хорошо, что мы избавились от Кумары.

Васудева нахмурился.

— Конечно, он отказался меня слушать. И попал в ловушку. — Велисарий отпил вина.

— И что еще говорил обо мне Рана Шанга?

Васудева снова долго и внимательно смотрел на Велисария. Все еще холодно. Оценивающе.

— Он сказал, что в Велисарий есть только одно предсказуемое. Он — человек чести. Он также знает значение данных клятв.

Велисарий ждал. Васудева потрепал кончик своей козлиной бородки. Отвернулся.

— Трудно, трудно, — пробормотал он. Велисарий ждал.

Васудева вздохнул.

— Вы нас не сломаете. Мы не позволим продавать себя, как рабов, тому, кто больше даст. И нас нельзя разделять. Нас следует держать вместе.

— Согласен, — кивнул Велисарий.

— Любой труд приемлем, кроме позорного. Кушанские солдаты — не домашние собаки.

— Согласен, — кивнул Велисарий.

— Никаких наказаний кнутом. Никаких избиений. Казнь приемлема в случае неподчинения. Но мечом или топором. Мы не преступники, чтобы нас вешали или сажали на кол.

— Согласен, — кивнул Велисарий.

— Приличная еда. Время от времени немного вина. — Велисарий покачал головой.

— Это я не могу обещать. Я сам участвую в кампании и буду использовать вас, как рабочую силу. Время от времени мои люди сами едят не лучшую пищу и обходятся без вина.Я могу только обещать, что вас будут кормить не хуже. И вам станут давать вино, если будет, что давать.

По тихим голосам стоявших вокруг солдат полководец понял, что им понравился его прямой ответ. Он подозревал, что последний вопрос Васудевы был маленькой ловушкой. Командир кушанов прошел через многие сражения. Он прекрасно знал, что любой другой ответ был бы или откровенной ложью, или словами самоуверенного дурака.

— Согласен, — сказал Васудева.

Велисарий ждал.

— Поклянись, — наконец прозвучало слово.

Велисарий дал клятву. На самом деле дал ее дважды. Один раз он поклялся именем христианского Бога, потом к большому удивлению кушанов именем Будды, которому они поклонялись втайне, когда поблизости не было жрецов Махаведы, чтобы пресечь ересь.

В тот вечер Велисарий начал переговоры с персами. Они сидели среди разрушенного богатства, которое совсем недавно было любимой усадьбой на любимых охотничьих угодьях императора.

И здесь дело оказалось гораздо проще, чем он предполагал.

Куруш не требовал крови кушанов. Выслушав все, что хотел сказать Велисарий, молодой шахрадар просто налил себе вина. Хорошего вина, из собственных запасов шахрадара в собственный изысканный кубок.

Он выпил половину кубка одним глотком.

— Хорошо, — сказал после этого. Велисарий смотрел на него. Куруш нахмурился.

— Я не говорю, что мне это нравится, — проворчал Куруш. — Но ты дал слово. Ты знаешь, мы, арии, понимаем значение клятв.

Он осушил кубок вторым глотком. Затем показал на пропитание кровью одежды и доспехи.

— Харк был отмщен. Если судить по тому, что сделано за день. — Он помолчал и добавил ворчливо: — Наверное.

Велисарий оставил все, как есть. Он не видел оснований давить на Куруша. Тот и так согласился со многим.

Но вопросительно посмотрел на Баресманаса. Старший шахрадар ничего пока не сказал и очевидно намеревался сохранять молчание. Он просто встретился со взглядом Велисария, сохраняя на лице свой вариант маски.

Нет, Баресманас ничего не скажет. Но Велисарий предполагал, что персидский господин благородного происхождения уже сказал свое слово. Раньше. Своему молодому и резкому племяннику. Напомнил ему про милосердие римского полководца под Миндусом. И научил племянника или по крайней мере попытался научить, что у милосердия есть своя острая сторона. Более острая, чем копье или клинок, и даже более смертельная для врага.

Глава 21

Малабарский берег.

Лето 531 года н.э.

Лагери беженцев в Мангалуру бурлили, подобно муравейникам. Семьи собирали нехитрые пожитки и ждали отправления на остров Тамрапарни. Кавалеристы из народности маратхи и кушанские солдаты готовили вооружение. Огромный флот собирался в гавани и освобождал трюмы. Керальские чиновники представили сундуки, полные золота и серебра, чтобы финансировать миграцию. Императрица и ее советники строили планы.

Прибыли старые друзья.

В середине солнечного дня, что было редкостью на юго-западе Индии в сезон муссонов, пять военных кораблей аксумитов вошли в гавань Мангалуру.

Их не остановили керальские суда береговой охраны. Больше никто не притворялся, что порт Мангалуру находится только под контролем Шакунталы. Аксумские корабли встретил военный корабль, «реквизированный» у Кералы и обслуживаемый моряками из маратхи.

После подтверждения национальной принадлежности аксумитов тут же проводили к императрице. Прибыло четыреста аксумских солдат вместе с четырьмя другими лицами. Шакунталу предупредили заранее, и она приветствовала их, соблюдая все положенные по протоколу церемонии, перед большим особняком, который считала своим дворцом.

На троих старших по рангу аксумитов увиденное произвело большое впечатление. Как и на четверых людей, идущих рядом с ними, определенно не африканцев. Семеро людей во главе отряда были знакомы с Индией и положением Шакунталы. Они ожидали увидеть другое — какое-нибудь жалкое, ненадежное убежище. Восставшая императрица, молодаядевушка, на которую идет охота, прячется где-нибудь в случайном месте, и ее охраняют лишь несколько кушанов, которые помогли ей выбраться с захваченной малва территории. Вместо этого…

Улица, по которой их провел эскорт из нескольких сотен кавалеристов из народности маратхи, была заполнена тысячами людей.

Эти люди их радостно приветствовали. Большинство из них составляли беженцы из Андхры и других земель Индии, покоренных империей малва. Но в толпе также нашлось и немало темнокожих керальцев. Может, ее собственный дед и отказался от Шакунталы и провокаторы малва пытались разбудить враждебность по отношению к беженцам, которые наполняли королевство, но многие из людей ее матери не забыли, что Шакунтала также является и дочерью Кералы. Поэтому они тоже приветствовали и ее саму, и ее гостейи громко салютовали, что свидетельствовало: императрица Андхры в изгнании — это сила, с которой следует считаться. Союзники — из далекой Африки! И такие симпатичные солдаты!

И они на самом деле великолепно смотрелись. Сарвены держались прямо и гордо, хотя обычно аксумские солдаты вели себя неформально. Они шли ровными стройными рядами,высоко держа огромные копья, страусиные перья на головных уборах гордо качались в такт шагам.

Когда они приблизились ко дворцу императрицы, стали бить барабаны. У ступенек, ведущих к дверям дворца, процессия остановилась. Двери широко распахнулись, и дюжины, нет, сотни, кушанских солдат выбежали наружу и заняли места на ступенях. Последними вышли кушаны из личной охраны императрицы, небольшая группа людей, которые были с ней с тех пор, как она унаследовала трон. На самом деле с того самого дня.

Потому что именно эти люди вывели Шакунталу из дворца ее отца в Амаварати в тот день, когда убили всю ее семью. Тогда она была пленницей малва. А затем, несколько месяцев спустя они плюнули в лицо малва и помогли Шакунтале обрести свободу. Наконец появилась сама императрица, рядом с нею шел Дададжи Холкар. За ними следовали четыре фрейлины.

Шакунтала с торжественным видом спустилась по ступеням, чтобы поприветствовать гостей.

Несмотря на всю помпу и роскошь, она с трудом держалась с достоинством. Она искренне радовалась, и эта радость проступала сквозь весь официоз.

Среди стоявших перед дворцом аксумитов было и четверо кушанов — группа, возглавляемая Куджуло, которая помогла принцу Эону год назад убежать из Индии. Как только охрана Шакунталы заметила давно потерянных братьев, их дисциплина резко ослабла. Конечно, они не нарушали порядка. Но улыбки на лицах плохо вязались с торжественностью момента.

Это почти не играло роли, поскольку их собственная императрица улыбалась не менее широко. Частично от того, что увидела Куджуло и его людей. По большей части потому, что увидела трех аксумитов, стоявших в первом ряду.

Гармата, Эзану и Вахси. Троих из той небольшой группы, которые спасли ее из плена малва. Когда она увидела, что одно лицо отсутствует, улыбка сошла с ее лица.

Гармат покачал головой.

— Нет, Шакунтала, он не приехал с нами. Негуса нагаст послал Эона на другое задание. Но принц просил меня передать тебе свои наилучшие пожелания.

Шакунтала кивнула.

— Мы поговорим об этом позднее. А теперь разрешите мне поблагодарить вас за возврат моих охранников-кушанов.

Она улыбнулась и поманила одну из фрейлин.

— И я не сомневаюсь, что вы захотите взять Тарабай с собой, когда отправитесь назад. Как я обещала Эону.

Женщина из народности маратхи шагнула вперед. Хотя она и старалась сохранить достоинство, на лице Тарабай смешались счастье и беспокойство. Счастье от перспективы вновь соединиться с любимым принцем. Беспокойство, что он мог потерять к ней интерес за то долгое время, пока они не виделись. Во время приключений принца Эона в Индии год назад они с Тарабай стали неразлучны. Перед тем как они пошли разными путями, скрываясь от малва, Эон попросил Тарабай стать его наложницей. Они приняла предложение. Но это было год назад, а принцы известны своей ветреностью и короткой памятью.

Гармат тут же развеял ее беспокойство.

— Эона может не оказаться в Аксуме ко времени твоего прибытия, Тарабай. Он в настоящий момент занят в другом месте. Но он надеется, что ты не передумала.

Старый араб-полукровка улыбнулся.

— На самом деле он больше, чем надеется. Он уже добавляет новое крыло к своему дворцу. Там будешь жить ты, когда приедешь, а также твои дети, когда они появятся. И я уверен, что они появятся достаточно быстро.

Тарабай покраснела. И засветилась от счастья. После того как с этим вопросом было покончено, Гармат вновь посмотрел на императрицу. Улыбка сошла с его лица.

— Это были приятные вопросы, Ваше Величество. Теперь остальные…

Он выпрямил спину. Затем заговорил громким голосом:

— Я принес официальное предложение от негусы нагаста Аксумского царства заключить союз. Союз для совместной борьбы против малва.

После сообщения воздух наполнился шепотом.

— По прибытии мы услышали о твоих планах перевезти твоих людей на остров Цейлон. Если пожелаешь, то ты и твои люди могут вместо этого найти временное убежище в Аксумском царстве.

Шакунтала готова была поклясться, что выражение ее лица не изменилось. Но она забыла, какой наблюдательный и хитрый — просто мистически — человек Гармат.

— А, — пробормотал он. Говорил он тихо и мягко. Так тихо, что его могли слышать только она и Дададжи. — Я так и думал. Ссылка в дальние земли тебе не подходит. Значит, так. У меня пять кораблей, Ваше Величество. На борту этих кораблей приплыла половина сарва Дакуэн — четыреста солдат под командованием Эзаны и Вахси. Один из этих кораблей должен доставить назад в Аксумское царство меня и Тарабай. Остальные, включая сарвенов, в твоем распоряжении.

Шакунтала кивнула. Она тоже говорила тихо.

— Я понимаю, это военные корабли? — На лицо Гармата вернулась улыбка.

— Акусумские военные корабли, императрица. — Он скромно откашлялся. — Гораздо лучше, чем корыта малва, разве не знаешь? И, могу сказать, наши сарвены в состоянии справиться с противником, превосходящим их по численности в три раза. С так называемыми военными моряками малва.

— Да, знаю, — ответила она. — Я как раз могу их использовать. И корабли, и сарвенов. Вы слышали новость о Деогхаре?

Гармат кивнул. Его улыбка стала шире. Шакунтала склонилась вперед.

— Так получилось…

Три дня спустя во время проливного дождя флот покинул Мангалуру. Матисачива Ганапати и наместник короля в городе стояли в гавани, наблюдая за отплытием. Они оставались там весь день, стоя под навесом в небольшом павильоне, где спасались от потоков льющейся с неба воды, пока не удостоверились, что все и каждый последователь проклятой «императрицы в изгнании» не покинул землю Кералы.