Чтение 5–й страницы книги ~Дело чести~

– Инцидент на Мессине стал главной новостью по всей Империи. Все только к трубят о нападении пиратов на один из престижнейших курортов и о похищенной девушке. Имя капитана Каменева мусолится на каждом канале. Никто точно не знает, что произошло, но шума от этого только еще больше.

– Самое интересное во всем этом то, что мы сами ничего не знаем, – мрачно произнес Ладимир.

– Голова не болит от таких сложных мыслей?

– Голова нет, бок – болит.

– Он и должен болеть, ты же не позволил доку осмотреть себя до того, как заперся в своей каюте.

– Он на корабле?

– С утра был. Сейчас перекушу, схожу за ним.

– Не надо, я сам дойду.

– Как хочешь, – Петер вернулся к еде.

Лад налил себе стакан сока и смотрел на него отрешенным взглядом. Через несколько минут он произнес, все так же глядя на напиток:

– Петер…

– У? – помощник продолжал есть.

– Я хочу их смерти.

Петер поднял взгляд на капитана, а тот продолжил спокойным ровным голосом, словно говорил о каких-то обыденных вещах:

– Я хочу узнать, кто в этом виноват, найти их и убить.

– Ты когда это понял? После третьей или четвертой бутылки?

Лад сверкнул на него глазами.

– Что? Злишься? – спросил помощник. – Это хорошо – быстрее в себя придешь.

Ладимир поднялся, так и оставив сок нетронутым.

– Как поешь, зайди ко мне, – сказал он Петеру, выходя из кают-компании.

Ладимир сидел, уставившись в одну точку и стиснув зубы, морщился, пока док обрабатывал его раны.

– Расслабьтесь, капитан, – сказал Калугин.

– Я и не напрягался, – резко ответил Лад.

Док искоса взглянул на него. Он понимал, почему капитан огрызался, почему отказался от обезболивающего, которое Калугин предложил перед тем, как начать обрабатывать рану.

– Капитан, я знаю, что мои слова не исцелят вашу душевную боль, но все равно хочу сказать, – док продолжал процедуры, а Каменев молча терпел. – Вы сейчас вините себя во всем, хотя я с вами тут не согласен, но уверен, что не смогу переубедить вас, пока вы сами не осознаете этого. Я знаю, каково вам сейчас.

Ладимиру хотелось спросить: «Да что ты можешь знать? Что?!» Но промолчал, слушая дока.

– Я не большой мастак говорить, и, может, мои слова покажутся вам неказистыми, но прошу вас, выслушайте… Знаете, у меня есть семья… была семья. Жена и сын с дочкой. Когда я спустил все, что у нас было, в карты и вылетел из армии, они еще любили меня, старались помочь мне, разговаривали, убеждали все бросить, попытаться начать жизнь заново. Но я не слушал их, я хотел играть, хотел вернуть свою фортуну, которая в одночасье отвернулась от меня. Смешно, но был момент, когда мне даже снова начало везти, я тогда почти раздал долги. Ходил, сияя от счастья, и не замечая, как изменилось отношение моих домашних. Я покупал жене украшения, а она складывала их в шкатулку, делал детям подарки, но они так и оставались нераспакованными. Я тогда ничего этого не знал, только много позже…

Доктор вздохнул, потом продолжил:

– Когда я сорвался в очередной раз, они все еще пытались мне помочь. Я снова проиграл все, что у нас было. Мы вынуждены были продать дом, начали скитаться по друзьям,потому что на отель денег не было, их едва хватало на еду. Мои молчали, а я только и знал, что твердил о своей удаче, как она снова вернется ко мне, надо только подождать, но она не возвращалась, и я запил… Тогда-то это и произошло… Однажды вел машину, изрядно набравшись. – Слова давались Калугину с трудом. – Случилась авария – я не справился с управлением, выскочил при повороте на силовое ограждение, машину подбросило, она перевернулась и упала вниз с третьего уровня. Я выжил, хотя помяло меня изрядно, три месяца не вставал с больничной койки, а вот дочку… Лизу, врачи спасти не смогли. Я вез ее на какой-то концерт или спектакль, даже не помню точно, в ее новой школе, она так хотела завести друзей, что непременно должна была участвовать в нем… Жена дождалась, когда я выйду из больницы, – она просто замечательная женщина, даже после такого она не оставила меня… Но, проснувшись на следующий день, я увидел, что она забрала сына и уехала. – Док снова тяжело вздохнул. – Я жалел, что выжил, невыносимо хотелось сдохнуть… Но жена сказала, что жизнь осталась мне в наказание, чтобы я мучался до конца своих дней. И, наверное, она права. Поэтому, я до сих пор жив. Не подумайте, капитан, это я сейчас об этом так спокойно говорю, а было время, когда казалось, что от мыслей лопнет голова.

– И вы больше не видели их?

Калугин на миг остановился, потом продолжил перевязку.

– Я пишу им письма, рассказываю, что делаю и как живу. В каждом письме я прошу прощения, но уже отчаялся получить его. Это для меня самое важное, потому что сам себя яне прощу никогда. Я потерял смысл жизни, в моей душе была пустота. Ответа я никогда не получал, но как раз перед тем, как я стал летать с вами, мне пришло вот это.

Он достал из кармана кусок пластика и нажатием пальца активировал письмо. На бледно-зеленом фоне засветилось одно единственное предложение: «Папа, я прощаю тебя».

– Слова Артемки снова вдохнули в меня жизнь, я хочу снова увидеть сына, обнять его. – Док замолчал, тяжко вздохнув. – Жизнь продолжается, и вы должны быть стойким, не позволяйте судьбе сломать вас. Есть те, кто на вас рассчитывает. Вы должны быть сильным ради тех, кому вы дороги, ради друзей, ради команды, ради самой Валенсии, ведь она верила в вас.

Некоторое время оба молчали, потом Лад сказал:

– Занимайтесь своим делом, доктор, – в его голосе почти не было прежней агрессии.

После рассказа Калугина тоска снова затопила Лада. В горле пересохло. Захотелось выпить.

Но он понимал, что алкоголем горе не залить, а Валенсию не вернуть, поэтому подавил в себе это желание. Но тем не менее Лад и сам чувствовал, что изменился. Сейчас, когда он потерял Валенсию, внутри словно все оборвалось, а сердце превратилось в кусок изъеденного ржавчиной железа. Капитан был благодарен доку за сочувствие, за то, что тот поделился сокровенным, за то, что тот разделял его боль и даже делился своей, но Лад все равно не мог сейчас воспринять его слова, потому что хотелось только одного – мести. И док ошибался, считая, что Лад винит во всем себя. Нет! Он винил того, кто стоял за похищением Валенсии. Того, кто все придумал и организовал и кого капитан теперь будет искать всеми возможными способами, пока наконец не найдет и не прикончит, кем бы тот ни оказался. И мысли капитана уже устремились в этом направлении.

– Ну, вот, – сказал наконец доктор, – я закончил. Рана, конечно, запущенная, и еще пару перевязок придется вытерпеть, но через пару недель можно уже будет наносить восстанавливающие препараты. Даже шрама не останется.

– Спасибо, док.

– Это моя работа, – кивнул Калугин.

– Знаете, моего друга зовут Артем, – сказал Каменев. – Он отличный офицер и просто хороший парень.

Доктор грустно улыбнулся и вышел из каюты, а Ладимир поднялся, подошел к шкафу и достал из него мундир.

Когда Петер заглянул к Ладу, тот сидел на стуле возле стола и надевал ботинки. Китель парадного мундира был расстегнут, но во всем остальном капитан хоть сейчас былготов к торжественному смотру.

– Куда намылился? – поинтересовался Петер.

– Алонсо в рубке? – вместо ответа спросил Лад.

– Да. Тебе он зачем?

Ладимир не ответил и молча продолжил надевать мундир.

– Ты хочешь сообщить Стюарту о том, что кто-то убил его дочь? – Петер вопросительно смотрел на капитана, но, в очередной раз не дождавшись ответа, сказал: – Опомнись. Он не поймет ни единого твоего слова. Что бы ты ему сейчас ни говорил, он будет слышать только одно: его дочь погибла, и виноват в этом ты!

– Я обязан сообщить ему об этом. Я не могу иначе. Я обещал адмиралу, что с Валенсией ничего не случится, и пытаться отмолчаться сейчас будет трусливым поступком.

– Никто не скажет, что ты трус, перестань уже нести чушь. А Стюарт… я уверен, он и так узнает. Если тебе так хочется пообщаться с разъяренным отцом, пожалуйста, но я предлагаю сначала найти тех, кто организовал это похищение.

На коммуникаторе загорелся сигнал вызова, и раздалась трель звонка.

– Я поговорю, – сказал помощник, повернулся к устройству, и провел пальцами по висевшей в воздухе красной надписи «ответить».

На экране появился Алонсо.

– Чего тебе? – грубо спросил Петер. – Я же сказал, чтобы не беспокоили.

– Но… это адмирал Стюарт.

– Заберут тебя Темные звезды, юнга! – в сердцах выругался пират. – Как ты не вовремя! Скажи ему, что…

– Скажи ему, что я сейчас буду, – перебил помощника Лад, протянул руку и выключил коммуникатор. Поднялся, застегнул мундир, оправил его, задумался на несколько секунд и сказал:

– Объяви боевую готовность. Виталя и Рудольфа направь в город, пусть осмотрятся и подумают, как нам лучше пообщаться с Липски.

– Хорошо, – развел руками Петер.

Не сказав больше ни слова, Каменев вышел из каюты и направился в рубку.

– Адмирал на связи? – спросил он у Алонсо.

– Да, капитан. Он ждет вас.

В другое время Лад не преминул бы отметить, что паренек неплохо освоился с ролью юнги и не обратился к нему по имени, когда их мог услышать вероятный противник. Дисциплина – одна из составляющих успеха в военном деле. Но сейчас Ладимиру было все равно. Он вошел в зону видимости передающих камер и посмотрел на экран.

Адмирал сидел в кресле, положив руки перед собой. Судя по окружающей обстановке, попавшей в объектив – голограммы дочери на стене, чуть дальше небольшая коллекция оружия, письменные принадлежности на столе – Стюарт находился в своей каюте, а не в рубке.

– Здравствуйте, адмирал, – сказал Лад.

Тот не ответил на приветствие и некоторое время молча сверлил Ладимира глазами. Потом вздернул подбородок и произнес:

– Где моя… – он запнулся и, собравшись с силами, продолжил: – где тело моей дочери?

– В храме Вселенской церкви… – капитану так же было трудно говорить, – там сделают все необходимое, вы можете забрать дочь в любое время.

Адмирал покивал, было заметно, что он изо всех сил скрывает разрывающие его изнутри эмоции.

– Я хотел увидеть вас, Каменев. Хотел посмотреть вам в глаза, – Стюарт был подчеркнуто вежлив и холоден. – Я догадывался, что вы подлец, но не думал, что еще и трус.

– Адмирал…

– Если уж ты убил мою дочь, то хотя бы наберись смелости сказать мне это лично! – После этих слов он уже не мог сдерживать эмоции, гнев и боль утраты исказили его лицо.

– Я не убивал Валенсию…

Стюарт не слышал его, он подался вперед и цедил каждое слово:

– Я найду тебя, тварь! Найду и заставлю заплатить за то, что ты сделал. Тебя и всех выродков из твоей команды! Всех до единого! А тебя я задушу собственными руками, даю тебе слово боевого офицера.

– Адмирал! – Лад повысил голос. – Послушайте меня! Я не убивал Валенсию…

Ладимир не собирался оправдываться, но никак не мог подобрать нужных слов.

Стюарт тем временем замолчал, откинулся на спинку кресла и, не сводя с Каменева тяжелого взгляда, сказал:

– Я видел запись. – Его голос снова был ровным и жестким. – Тебе даже не хватило духу самому нажать на спуск, ты нанял убийц… сорок тысяч… во столько ты оценил жизнь моей Валенсии.

– Что?

– Ты думал, я не узнаю? Да, ты хорошо все спланировал. А теперь спланируй свою смерть, потому что я уничтожу все ваше змеиное гнездо. Запомни мои слова, пират.

Адмирал отключился.

– Темные звезды! – не сдержался Лад.

Слова Стюарта не укладывались у него в голове.

– Темные звезды…

Каменев отвернулся от экрана и встретился взглядом с Петером. Тот вошел в рубку под конец разговора и слышал последние слова Стюарта.

– О чем он? О какой записи шла речь? – недоумевающее спросил помощник. – Что еще за сорок тысяч?

Ладимир замер в задумчивости. Он не понимал происходящего. Если адмирал видел запись смерти Валенсии, то почему обвинил его в этом?

– Я не знаю, – растерянно пожал Лад плечами. – Вероятно, кто-то подсунул адмиралу фальшивую запись. И он теперь думает, что я нанял кого-то, чтобы убили Валенсию.

– Отправь меня к ядру Темной звезды, если это с самого начала не была подстава, – покачал головой помощник, – Вся операция: похищение, то, как нас разоружили на Мессине, бойня на курорте – все это тщательно спланировано. И работал не дилетант.

Лад тоже только примерно догадывался, что же случилось, но четкой картины в голове не было. И на ум приходило имя только одного человека, который, вероятно, мог бы прояснить ситуацию.

Джон Липски.

– Рудольф и Виталь? – капитан вопросительно посмотрел на помощника.

– На задании, – ответил тот. – Как вернутся – сразу все обсудим. Думаю, это будет не раньше вечера.

– Хорошо, а пока подготовь машину, я хочу съездить в резиденцию Сен-Лиза, переговорить с его помощником. Мне. нужно заручиться поддержкой губернатора, потому что Стюарт спустит на нас всех собак.

– Понял – сделаю.

По пути он встретил Болтуна, и тот знаками поинтересовался, куда направляется напарник.

– Едем в резиденцию Сен-Лиза, – ответил Петер.

Немой пират показал, что хочет поехать с ними.

– Хорошо. В машине есть оружие, но ты все равно возьми с собой пару армейских бластеров.

Болтун кивнул и отправился в оружейную.

Помощник капитана подогнал машину к трапу. Ладимир и Болтун еще не вышли, и он решил проверить оружие в салоне. Четыре лазерных пистолета, один бластер и несколько гранат расположились в скрытых нишах. Это по его настоянию они всюду возили с собой небольшой арсенал. Петер считал, что при их профессии оружие всегда должно быть под рукой. К счастью, применять его пока не пришлось, но в любом случае осознание того, что при нападении (если такое случится), будет чем обороняться – придавало уверенности и спокойствия.

Заслышав звук шагов, помощник выбрался из машины и оглянулся.

Болтун спускался по трапу, положив на каждое плечо по винтовке.

– Где там Лад, не видел?

Болтун отрицательно покачал головой и внезапно остановился. Перевел взгляд на напарника и кивком указал куда-то за спину Петера.

– Чего? – повернулся тот и увидел, что по взлетному полю приближаются «гости». Со стороны служебных помещений порта к ним направлялся сам Большой Джон в сопровождении плинийских амазонок.

Петер снова залез в машину, быстрым нажатием на крышку открыл нишу с оружием и схватил пистолет.

Выбрался из салона и негромко сказал Болтуну:

– Будь наготове, могут быть снайперы.

Из корабля показался Константин.

– Парни, если будет время, не могли бы вы заехать за… Вот это да!

Он увидел Липски и не мог скрыть удивления. Болтун бросил младшему Статосу один из бластеров, тот поймал оружие, вернулся назад и занял позицию в тени у выхода.

Большой Джон приближался с легкой улыбкой.

– Вижу, вы рады меня видеть, – сказал он, подойдя на достаточно близкое расстояние.

– Вообще-то не очень, – ответил Петер. – Поэтому остановись через пару шагов, хорошо?

Липски сделал так, как велел пират, и сказал:

– Я хочу видеть вашего капитана.

Петер стоял, облокотившись одной рукой об открытую дверцу машины, вторая рука была опущена, в ней он держал взведенный пистолет.

– Болтун, сходи за Ладом, – сказал помощник, не оборачиваясь.

– Не нужно, я здесь, – сказал Каменев, проходя мимо немого пирата вниз по трапу.

Большой Джон пошел к нему навстречу, и люди Ладимира тут же вскинули оружие. Плинийки среагировали мгновенно, закрыв себя и Липски силовыми щитами.

– В чем дело? – недовольно спросил тот, вынужденный остановиться. – У вас мозги сплавились? Ну-ка уберите пушки.

– Что тебе нужно? – спросил Лад.

Большой Джон постоял немного, хмуро оглядывая пиратов, но, поняв, что те не опустят оружие, сказал:

– Здравствуй, Лад.

Каменев коротко кивнул, отвечая на приветствие. Джон снова усмехнулся, пробормотал «ладно» и продолжил:

– Насколько я помню, у нас есть незаконченные дела. У вас мои полмиллиона, но свой груз я так и не получил.

При этих словах Каменев невольно напрягся, ведь именно столько просили похитители в качестве выкупа за Валенсию.

– А ты, наверное, хотел бы забрать центуринит, – сказал капитан. – Да еще и вернуть потраченную сумму? Не так ли?

Липски искренне удивился.

– О чем ты?! Да, я хочу забрать груз, а деньги ваши, как и договаривались. Если хочешь поднять сумму, то ничего не выйдет, договор есть договор.

Ладимир, едва сдерживая эмоции, сверлил Большого Джона взглядом.

– Что? В чем дело? – непонимающе спросил тот. – Я понимаю, что последний раз мы расстались без дружеских лобызаний, но ведь причина не в этом? Так?

Каменев не ответил, но не нужно было быть опытным психологом, чтобы заметить ярость и гнев, полыхающие в нем.

Липски посмотрел на капитана и озадаченно покачал головой:

– Может, объяснишь, с каких пор ты начал так люто ненавидеть меня?

– С тех самых пор, когда ты приказал похитить Валенсию, – негромко, усилием воли заставляя себя успокоиться, ответил Лад.

– Что?! – воскликнул Джон. – Я приказал похитить Валенсию?! Да ты совсем спятил, братец! – Липски рассмеялся. – Я приказал! Ха-ха! Что за идиотские мысли?!

Он говорил так искренне, что Каменев и его люди, слушавшие разговор и придерживающиеся такого же мнения, что и их капитан, слегка смутились. Но постепенно, злость снова заполнила душу Лада, и в смехе Большого Джона ему послышалась издевка.

– Ты находишь это смешным? – холодно спросил он.

Липски перестал смеяться и ответил в тон Каменеву:

– Да, нахожу! И не только смешным, а еще и оскорбительным. Но я спишу это на твое взвинченное состояние – понимаю, что ситуация, в которую ты попал, крайне серьезная.Папаша-адмирал будет искать тебя с пеной у рта. Но я даю тебе слово, что не причастен к похищению и даже до вчерашнего дня не знал, что девушка, погибшая на Мессине, была дочкой Стюарта.

– А откуда ты узнал об этом? – задал вопрос Петер. – Ведь в новостях не говорили, кто именно там погиб.

– У меня есть свои источники информации.

– Что за источники? – спросил Лад, все еще не веря Липски.

– Моиисточники, – сказал тот. – Ты мне не веришь. Но разве сам факт того, что я сейчас стою здесь перед тобой, не говорит о том, что я не делал того, что ты мне хочешь приписать?

– Зная тебя, могу с уверенность утверждать, что твое присутствие не говорит совершенно ни о чем.