Чтение 19–й страницы книги ~Основатель~

Он подумал о том, что пришла пора задуматься о новообращенных. Один у него на примете был, но вряд ли этому обрадуется Кристоф. А малочисленный клан Нахтцеррет сейчас не в той форме, чтобы конфликтовать с кадаверцианом из-за мальчишки. Пускай и настолько ценного.

— Пожалуй, с ним придется подождать до лучших времен…

Его разговор с самим собой оборвала Рэйлен:

— Нахттотер! Норико просила передать вам вот это. Она нашла их в кармане пальто Лазаря.

Миклош кончиками пальцев взял маленькую разноцветную картонку и пробежал по ней глазами.

— Хранья собирается устроить бал в моем доме?.. — точно гарпия прошипел он. — Бал в «Лунной крепости»?! Как будто Нахтцеррет — это фэриартос?! Какое позорище!

Он швырнул приглашения на пол, встал, подошел к рисунку на стене и покачался на носках, стараясь взять себя в руки. Затем превратил свое творчество в черный песок, улыбнулся и поднял билеты.

— Где мой мобильник?

— Не знаю, нахттотер.

— Так узнай! Найди его! Сколько я могу ждать?! Впрочем, стой! Все равно эта дрянь мне не нужна. Дай свой.

Рэйлен нахмурилась, здраво опасаясь за судьбу своей электронной игрушки, но перечить не решилась и протянула господину Бальзе черный коммуникатор.

Тот по памяти ввел номер и терпеливо считал гудки. Когда трубку сняли, он сказал:

— Рогнеда, здравствуй. Это я. Мне нужно с тобой встретиться.

Машина едва ползла по узкой лесной дороге, приглушенно рокоча двигателем. Лохматые растопыренные еловые лапы то и дело с неприятным шелестом били по бокам внедорожника.

Миклош Бальза с некоторым напряжением поглядывал на мрачный мир за тонированным стеклом. Отношение к лесу было обычным для рыцаря ночи — все, что не походило на ухоженный английский парк, несло в себе затаенную опасность. Он с самого детства ощущал скрытую угрозу, исходящую от подобных мест — хищники, никакого комфорта, и под каждым кустом зараза. Только вриколакосы могли избрать такое зоной своего существования. Именно существования, а не жизни.

— Гадкое местечко, — произнес он.

Норико, сидевшая с закрытыми глазами, не шевельнулась, зато Рэйлен, снова устроившаяся на месте рядом с водителем, повернула голову:

— Йохан всегда говорил, что перебить вриколакосов можно, только если вырубить все леса.

— Чумной иногда порол чушь! — отмахнулся Бальза. — В моих глобальных планах на первом месте стоит «мировое господство», а на втором «резервации — людям». И в нем точно нет пункта «вырубка всех деревьев под корень». Даже ради того, чтобы выкурить Иована из его берлоги. Запомни, Цыпленок, — следует отделять друг от друга важные цели и мелкие, досадные, блохастые, но совершенно незначительные хвостатые неудобства.

— Как скажете, нахттотер.

— Так-то лучше. Далеко еще?

Рэйлен сверилась с GPS:

— Метров триста.

Внедорожник остановился, и Арлекин с сожалением произнес:

— Простите, нахттотер, но машина дальше не пройдет.

Миклош тут же обругал все собачье племя, неспособное поговорить в более приятном и удобном месте и заставившее его тащиться в дремучую чащобу.

Рэйлен открыла ему дверь, он выбрался, на ходу наматывая шарф. Требовательно протянул руку, получил трость.

— Впереди тропа, — сказал испанец.

— Проверь, — негромко приказала Норико.

Арлекин кивнул и почти сразу же скрылся за елями.

Нахттотер вдохнул воздух, который сегодня был необычно влажен и свеж. Пахло наступающей на зиму весной, тяжелым еловым духом и чем-то застарелым, еще прошлогодним, оставшимся здесь со времен поздней осени. Это были не те ароматы что ценил рыцарь ночи.

— Нахттотер, позволено ли мне будет сказать… — Рэйлен волновалась, и это было заметно.

— Я и так наизусть знаю, что ты мне скажешь! — перебил ее Миклош и писклявым голоском продолжил: — Нахттотер, это может быть опасно! Нахттотер, вас могут убить. Нахттотер, я, как ваш телохранитель, хочу заметить… Тьфу! Порой мне кажется, что Йохан не умер, а вселился в твою голову! Тебе передалось его нытье. А я уж думал, что Основатель меня от этого избавил. В чем я перед ним провинился, хотел бы я знать?!

— Но на вас и вправду могут напасть! — запротестовала девушка.

— Напасть на меня? Кто?! Эти трусливые собаки, трясущиеся друг за друга, словно они одна большая семья?

— Они и есть семья, — мрачно напомнила ученица Чумного.

— Именно! — Господин Бальза назидательно поднял указательный палец. — Именно поэтому все пройдет без сучка и задоринки. Потому что, если случится нападение — мыдорого продадим свои жизни, а, следовательно, стая потеряет нескольких родственничков. Поверь, для настоящей семьи — потеря любого, даже самого блохастого, тупого и воющего на луну — критична.

Вернулся Арлекин:

— Все чисто. Там, впереди, поляна.

— Веди.

Испанец пошел первым, за ним Норико, следом Миклош. Последней, сердито и с некоторой обидой на то, что к ней не прислушиваются, шла Рэйлен.

С верхних ветвей падал мокрый снег. Темные, блестящие волосы японки стали белыми, рыцарь ночи ворчал, стряхивая снежинки с рукавов пальто, и ежился.

— Вы ей доверяете, нахттотер?

— Ты все никак не угомонишься, Цыпленок? Я никому не доверяю.

— Но тогда поче…

— Потому что пора переходить к решительным действиям! И — да. Я не боюсь, что Рогнеда проболтается. Во всяком случае, не в эту ночь. Ты невыносимо сопишь, когда чем-то недовольна. Пора научиться себя контролировать. Сделай милость — задай свой последний на сегодня вопрос, а потом замолчи и займись делом. Я устал с тобой возиться.

— У меня нет вопроса. У меня есть мнение.

— Ой, как интересно! — Он усмехнулся в бороду. — Удиви меня.

— Я считаю, что самое главное для клана — ваша безопасность. А как мне исполнять свои обязанности, если вы так сильно рискуете? Вдруг Рогнеда передаст информацию овас кому-нибудь сразу? Хранье, например! Не стоило соглашаться на ее условия.

— О! Ты уже оспариваешь мои решения. Ин-те-рес-но! — Разговор, вопреки всему, не раздражал его, а забавлял. Девчонка была ужасно смешной и наивной. — Норико. Ты всю ночь молчишь. А что ты думаешь обо всем этом?

— Кто я такая, чтобы подвергать сомнению ваши действия, господин? — ответила японка, отводя в сторону еловую лапу.

— Слышала, Цыпленок? — довольно спросил Миклош. — Следует доверять своему нахттотеру. Вот чему тебе стоит научиться в первую очередь! Поняла?

Сзади раздалось унылое угуканье, которое господин Бальза решил расценить как согласие.

Между тем японка легко, словно водяная фея, сошла с тропы, скользнула во мрак и растворилась в нем. А еще через минуту остальные вышли на поляну.

Вокруг лежал ровный, никем не тронутый слой снега с застывшей ледяной корочкой сверху. Миклош хотел сказать что-нибудь скабрезное и нелицеприятное про выбор местадля переговоров и дикие вкусы волчьего племени, но удержался от комментариев. Из-за деревьев, находящихся с противоположной стороны поляны, появилась делегация.

Он узнал Рогнеду и ту юную девчонку, что как-то раз наведалась к нему в гости в компании своих дружков. Еще двое оказались в шкурах, и Бальза, для которого все волки были одинаковыми, даже не стал обращать на них внимания.

Вернулась Норико.

— Никого, кроме них, нет, господин.

— Хорошо. — Он доверял ее чутью. — Ждите здесь.

Миклош направился к вриколакосам, и Рогнеда, что-то сказав своим, тоже вышла вперед.

Господину Бальзе стоило великого труда держать себя в руках, глядя на жену Иована. Волчица была хороша, чего уж там говорить, и тхорнисх, в который раз напомнил себе, что игры с дикими зверями в постели не могут закончиться хорошо. Поэтому, проглотив слюну, он вежливо улыбнулся и сделал вид что приподнимает несуществующую шляпу.

— Доброй ночи, Рогнеда. Ты, как всегда, ошеломляюща.

— Не буду говорить, что я рада тому, что ты жив, — сказала женщина. — Зачем ты меня пригласил? Ведь не для того, чтобы источать комплименты?

— Как я уже говорил, пришло время ответной услуги. — Он мгновенно перешел на деловой тон.

Она вскинула подбородок:

— Слушаю тебя.

— Мне нужно оказаться в «Лунной крепости».

Ее соболиные брови нахмурились:

— И для чего тебе вриколакосы?

— Однажды кое-кто уже посещал мою скромную обитель без приглашения. — Он послал выразительный взгляд в сторону стоявшей рядом с оборотнями девчонки. — Думаю, если получилось один раз, выйдет и во второй. Тогда мои солдаты хорошо все обыскали, но так и не смогли понять, как вы проникли на территорию. Я хочу, чтобы ты показала мне путь в обход ворот, сигнализации, камер и магических ловушек.

— Ты обращаешься с подобной просьбой не к тому, к кому должно. Следует разговаривать с Иованом. Он — глава клана. Решение слишком серьезное, чтобы слово говорила женщина.

— Я никогда не был идиотом, Рогнеда, — мягко сказал тхорнисх. — И говорю с тобой лишь потому, что Иован ничего не решает. Особенно в таких вопросах. Предпочитаю общаться с главой клана напрямую, а не через ее отражение.

Лицо женщины осталось спокойным, а глаза стали насмешливыми:

— Ты заблуждаешься, Бальза. Но если бы решала я — мой ответ был бы отрицательным. Вриколакосы не встрянут в твою грызню с сестрой. Это не наша драка.

Он покачал головой:

— Я не прошу о драке. Я прошу показать мне дорогу.

Ее лицо стало суровым:

— Ты просишь? Ты не можешь ни о чем просить, Миклош! Как ты смеешь ждать, что мы станем помогать тебе после того, как ты убил Ярослава?!

Господин Бальза в который раз послал проклятие на голову телепата, растрезвонившего всем о том, как сдох тот волк.

— За тобой долг, Рогнеда! И я пришел за тем, чтобы взять его. Или ты забыла, как люди ловили ликантропов в середине шестнадцатого века? Ты помнишь, что случилось с твоими детьми?! К кому ты тогда пришла за помощью, Рогнеда? К Кадаверциан, занятым своей войной? Или человеколюбивым Даханавар? А быть может, тебе помогли Асиман? Ты пришла ко мне, и я вытащил их из той дыры прежде, чем солнце испепелило их шкуры! Тогда ты поклялась вернуть услугу!

— Да! — прорычала она. — Поклялась! Но не ценой гибели кого бы то ни было из моей семьи!

— Никто из твоих не умрет.

— Я не верю тебе.

Он мрачно посмотрел на нее:

— Тогда ты не оставляешь мне выбора.

— Что это значит?! — Ей не понравилась угроза, и он увидел, как у обоих волков шерсть встала дыбом, а девчонка пригнулась, собираясь сменить облик.

Он подался вперед и прошептал так тихо, чтобы слышала только она:

— Я попрошу о помощи у Веледа.

Она вздрогнула, словно ей дали пощечину, сдавленно зарычала и затравленно оглянулась, опасаясь, что ее спутники все же расслышали его шепот.

— Ты не посмеешь, — ровно произнесла она, сверкнув клыками.

— А что мне остается делать? — притворно вздохнул нахттотер, поняв, что попал в яблочко. — Если не хочешь ты, то, быть может, захочет он? Думаю, и его друзья будут непрочь развеяться. Вот только, боюсь, одним указанием дороги дело не ограничится. Как думаешь, он будет сражаться, если я попрошу? Вкус крови — он так… одуряет.

Господин Бальза издал тихий смешок.

Рогнеда размышляла всего лишь мгновение:

— Хорошо. Мы поможем. Покажем дорогу и сразу уйдем. А ты забудешь о существовании того, кого только что назвал, и не будешь иметь с ним никаких дел ни сейчас, ни потом.

— Договорились, — легко согласился он. — Только дорогу. И никаких дел. Меня это полностью устраивает.

Глава 19

Амулет

Тщательнее всего следует выбирать себе не друзей, а недругов. Среди моих врагов нет глупцов.Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

14марта

Якоб Асиман медленно шел по руинам, оставшимся от дворца даханавар.

Под ногами похрустывало битое стекло. Закопченные обломки статуй лежали на полу, словно куски снега, присыпанные грязью. Но не таяли. Сквозь дыры, оставшиеся от окон, с улицы влетали дождевые капли и смешивались с хлопьями сажи, летающими в пустых залах. Стены и потолки были покрыты толстым слоем копоти.

Стойкий запах гари и сгоревшей плоти висел в воздухе плотным облаком и уже не выветрится никогда.

Пламя, бушевавшее здесь совсем недавно, еще не умерло. Затаилось. Уснуло. Но было готово вспыхнуть по малейшему приказу.

Асиман на мгновение прикрыл глаза, чтобы избавиться от красного жара, обжигающего веки.

Еще месяц назад он был бы счастлив увидеть подобную картину — резиденция враждебного клана в развалинах. Теперь ученик магистра понимал — то же самое может в любое мгновение случиться с его домом.

— Я ученый, а не воин и не политик, — с тихой злостью прошептал Якоб, глядя на черные кляксы, расплывающиеся на стенах. Он не любил вмешиваться в дела чужих кланов. В отличие от Эрнесто, который не умел и десяти лет прожить, не поучаствовав в создании хотя бы небольшого военного конфликта. Как утверждал собрат, те помогали ему генерировать свежие идеи.

Эрнесто был гениальным исследователем. Мог за неделю с легкостью, на одном вдохновении, добиться результата там, где Якоб прилежно трудился не один месяц. Но только в том случае, если работа интересовала Эрнесто. Как только его внимание захватывала возможность устранить с дороги кого-то из недружелюбно настроенных кровных братьев, он бросал исследования и был готов мчаться на другой континент. А Якоб скрупулезно завершал начатый труд и не чувствовал себя оскорбленным, доделывая работу коллеги. Снисходительно смотрел на его авантюры, ведь тот был так талантлив.

Наверное, тот, кто убил Эрнесто, старался устранить опасного интригана, но уничтожил выдающегося ученого…

В глубине здания послышался приглушенный грохот — обвалилась одна из балок или рухнула часть крыши. Ученик Амира повернулся на звук и медленно пошел в ту сторону, стараясь ступать как можно тише по засыпанному мусором полу.

«У меня никогда не было таких гениальных идей, как у тебя, Эрнесто, — думал он, поднимаясь по черной лестнице с обломанными перилами. — Но с этим делом я справлюсь один».

Несколько дней назад Якоб понял, что просто обязан начать действовать…

Глава клана вышел из комнаты, где жило существо, скрывающееся под личиной телепата, плотно прикрыл за собой дверь и несколько мгновений стоял, глядя в пустоту перед собой ничего не видящими глазами.

— Убил еще одного, — тихо сказал Амир ученику.

— Он же сказал, что ему больше не нужны жертвы! — гневно воскликнул Якоб, даже не стараясь понизить голос. — Ему мало тех, кто погиб в резиденции даханавар?!

— Это былаособаяжертва, — желчно ответил Амир, мрачно улыбаясь каким-то своим мыслям. — Дарэл… — магистр сделал многозначительную паузу, произнеся это имя, — сказал мне, что у него слишком много сил и он не может полностью контролировать их. Поэтому он не смог вовремя помочь нам во время боя.

— Какая искренность! — едко отозвался Якоб. Злость ученика магистра стала настолько велика, что показалось, будто ворот мантии душит его.

— И ему нужен кто-то, с кем можно поделиться могуществом, — невыразительно продолжил Амир.

— Значит, он отдал часть своей магии… — Якоб непроизвольно понизил голос, оглядываясь по сторонам.

— И Карл мертв. Выжжен чужой силой. — Амир посмотрел в глаза ученика и понял, какие мысли того одолевают. — Не надейся, наш «друг» не стал от этого слабее. И его могущество не передалось нам. Похоже, полноценно он может обращать лишь телепатов.

— Магистр! — Из глубины коридора быстро шел Рэдрик. Приблизился, торопливо преклонил колено, поднялся, сверкая черными наглыми глазами. — Мы ждем вас.

Якоб знал, что этот молодой маг всегда нравился главе асиман. Он был умным, расчетливым, не лишенным магического таланта, к тому же умел обуздывать свою непомерную гордость. Но сейчас его смуглое лицо с неправильными чертами явно вызывало у Амира все усиливающееся раздражение.

Совсем недавно Рэдрик прошел очередной этап обучения, который магистр назвал «Делением пятого часа» в память о наследии Древнего Египта. Как солнечная ладья бога Ра совершает путешествие через все двенадцать часов ночи в подземном мире — Дуате, борясь с немыслимыми чудовищами, так и служащие огню асиман должны переступить через всю дюжину ступеней обучения, сражаясь с болью и трудностями.

Теперь Рэдрик мог по праву называться магом пятой ступени Дуата.

— Сейчас буду, — сказал Амир сухо, молча кивнул Якобу, велев идти следом, и направился к лестнице.

За двустворчатыми дверями из черного дерева слышались громкие, гневные голоса. Казалось, все присутствующие говорили разом, стараясь перекричать друг друга.

Но едва Амир вошел, асиман замолчали, поднялись из-за стола и застыли в глубоких поклонах. А тот неторопливо направился к своему креслу. Якоб, следуя за ним, спиной чувствовал быстрые взгляды и ощущал усмиренный жар магии огня, разлитой в зале.

Магистр сел, и остальные десять старших магов заняли свои места.

— Итак, — неторопливо произнес глава клана, глядя поверх голов учеников. — Вы хотели говорить со мной. Я слушаю.

— Господин ар Рахал, — произнес крайний справа, худой, темноволосый юноша с незаживающим следом от ожога на правой руке. — У нас есть к вам несколько вопросов. И ядумаю… — Он взглянул на сидящего рядом с ним мага, заметил, как тот утвердительно наклонил голову, и продолжил: — Мы имеем право услышать на них ответы.

Молодой адепт говорил вежливо, но в его словах все услышали вызов.

— И какие вопросы ты желаешь задать мне, уважаемый Максимилиан Хорст?

Но прежде чем тот успел ответить, заговорил маг десятой ступени, сидящий напротив Амира:

— Мы потеряли большую часть бойцов. Ради чего?

Он напоминал джинна из арабских сказок. Был так же высок, смугл, с раскосыми черными глазами, в минуты гнева отсвечивающими огнем. Неудержим в ярости, хитер и предангосподину.

— Не вы ли сами укоряли меня в пассивности? — пока еще мягко напомнил Амир, поглаживая резные подлокотники кресла. — Не вы ли желали активных действий? И не вы ли вопили от восторга, собираясь на штурм дворца даханавар? Каждый день я слышал об учениках Леди, якобы мешающих вам дышать. Их больше нет. Так чем вы недовольны теперь? Чем ты недоволен, Фарих?

— Я говорил, что мы не готовы к войне, — мрачно произнес «джинн». — Но вы все слишком боялись упустить шанс победить. Слишком надеялись на могущественного покровителя. И ослепли от своей жадности.

Рэдрик, сидящий рядом с Якобом, нетерпеливо пошевелился и бросил небрежно:

— Если бы не кадаверциан…

— Если бы заклинание Духа Огня сработало вовремя, от некромантов не осталось бы и пепла, — очень тихо произнес Конрад, третий по силе воспитанник Амира. И только сейчас Якоб заметил, что на столе перед ним лежит обугленный железный пояс — все, что осталось от ученика этого мага. — Но оно не сработало! — продолжил тот громче и поднял на главу клана взгляд, полный ненависти. — А вы, магистр, уверяли, что все пройдет идеально. И вас не было в резиденции даханавар! Вы сидели в безопасности, пока нас пожирали живьем Тёмные Охотники некромантов!

Он вскочил, но тут же вокруг наглеца вспыхнул круг огня, заключив его в пылающую клетку. Шипящее пламя заглушило вопль, полный боли, и он сразу стих. Амир махнул рукой, снимая заклинание, и ученик, обожженный, но живой рухнул на стол.

— Простите его, магистр, — негромко сказал Фарих, блеснув тонкой полоской золотого обруча вокруг головы. — Простите всех нас. Мы немного… расстроены гибелью учеников. Среди них были достойные.

— Я знаю, — ответил тот, глядя на мучительно регенерирующего Конрада. — И я скорблю об их потере вместе с вами.

Ученики расходились молча. Хмурые, недовольные, но усмиренные. Амир провожал взглядом каждого. Якоб вышел последним.

Пусть все остальные убеждены в том, что магистр по-прежнему силен и влиятелен. Но первый ученик видел, как начинает шататься его трон…

Асиман прислонился к стене, рассматривая черные разводы копоти на полу.