Чтение 23–й страницы книги ~Последняя колония~

Райбики растерянно заморгал — он явно давно отвык от того, чтобы ему указывали на дверь. Ничего не сказав, он встал и пошел к выходу, но обернулся.

— Не представляю себе, что вы затеяли, но надеюсь: ваша затея сработает, — сказал он. — Не знаю, удастся ли вам спасти эту колонию. Но думается мне, что для всех будет лучше, если вам это удастся.

Он открыл дверь и вышел. Я повернулся к Джейн.

— Но мне-то ты можешь сказать, как тебе это удалось? Откуда ты все это узнала? Раньше ты мне об этом не рассказывала.

— Так раньше я этого и не знала.

Она постучала пальцем себе по виску.

— Помнишь, ты передал мне слова генерала Сцилларда, что он дал мне МозгоДруга с полным набором командных функций. А в число этих функций, по крайней мере в Специальных силах, входит способность читать мысли.

-Чего-чего?

— Ну сам подумай. Если у тебя есть МозгоДруг, то как он работает? Читает твои мысли. А если немножко подкорректировать программу, то можно читать мысли других людей. Генералы Специальных сил имеют доступ к мыслям их солдат. Правда, Сциллард говорил, что это редко бывает полезно, потому что они обычно думают о всяких глупостях. Но на сей раз, как видишь, пригодилось.

— Получается, что их мысли может читать любой, у кого есть МозгоДруг? — спросил я.

Джейн кивнула.

— Теперь понимаешь, почему я не могла полететь с тобой на станцию «Феникс»? Я боялась случайно выдать что-нибудь.

Я указал на дверь, из которой только что вышел Райбики.

— А ты не могла выдать наши планы ему?

— Нет, — успокоила меня Джейн. — Он не знает, что меня модифицировали. Он сейчас ломает голову над тем, кто проболтался о его истинных мыслях, каким образом они дошли до меня и кто еще, кроме меня, о них знает.

— Ты продолжаешь читать его мысли?

— Не прекращала с той минуты, как он приземлился. И закончу, лишь когда он улетит.

— А о чем он теперь думает?

— Все о том же — откуда я знаю то, что сказала ему. И он думает о нас. Он надеется, что наши планы не провалятся. Тут он не врал.

— Он считает, что мы справимся?

— Конечно нет, — вздохнула Джейн.* * *

Лучевые установки включились и принялись отбивать ракетную атаку, но ракет было слишком уж много, и установки начали одна за другой взрываться, засыпая своими обломками поля на почтительном удалении от Хорватграда.

— Я получила сообщение, — сказала Джейн нам с Трухильо. — Приказ прекратить огонь и приготовиться встретить высадку десанта.

Она помолчала несколько секунд.

— Мне говорят, что любое дальнейшее сопротивление приведет к массированной бомбардировке колонии. От меня требуют подтвердить прием сообщения. Отсутствие ответа в течение минуты-двух будет расценено как сопротивление, и сразу начнется бомбежка.

— И что ты думаешь? — спросил я.

— Что тут думать? Лучше мы уже не сможем подготовиться, — ответила она.

— Манфред?

— Мы готовы, — сказал Трухильо. — И надеюсь, бог даст, у нас все получится.

— Кранджич? Беата?

Обернувшись, я увидел Джанна Кранджича и Беату, полностью экипированных в свое репортерское снаряжение. Беата кивнула; Кранджич поднял кверху оба больших пальца.

— Скажи им, что мы приняли их сообщение и прекращаем огонь, — обратился я к Джейн. — Скажи, что мы с нетерпением ждем их прибытия, чтобы обсудить условия сдачи.

— Готово, — сообщила Джейн через несколько секунд.

Я взглянул на Савитри, стоявшую рядом с Беатой.

— Теперь твоя очередь.

— Замечательно, — без всякого вдохновения ответила Савитри.

— Все будет прекрасно, — подбодрил ее я.

— У меня такое ощущение, будто меня сейчас вырвет, — пожаловалась она.

— Боюсь, что я оставил ведро в кабинете.

— Если так, мне остается только облевать ваши ботинки.

— А если серьезно? — спросил я. — Ты действительно готова?

Она кивнула.

— Готова. Давайте займемся, наконец, делом.

Мы разошлись по своим позициям.

Через некоторое время в небе показались два ярких пятна, свидетельствовавших о том, что десант скоро прибудет. Транспорты сначала зависли высоко над Хорватградом,но все же приземлились в километре от него на незасеянном поле. Вернее, оно было засеяно, но мы специально запахали молодые всходы, надеясь, что пилоты десантных кораблей выберут для приземления именно это привлекательное место. На этом этапе наш план сработал.

Внимательно следя за происходящим, я все же представил себе мрачную улыбку Джейн. Уж она-то ни в коем случае не стала бы приземляться на единственном клочке земли, где ничего не растет, но мы рассчитывали на иную психологию. Да и я, когда командовал войсками, вел себя куда осторожнее, чем эти завоеватели. Сейчас многое зависело от того, кто окажется компетентнее в военном отношении — мы или наши противники, — и их поведение сразу же должно было сказать нам, какого рода борьба предстоит.

Я поднес к глазам бинокль. Люки кораблей открылись, и на землю хлынули солдаты. Все приземистые, толстокожие и пятнистые — аррисы. Это было еще одним отличием армииЭзера от армады генерала Гау.

Гау при своих налетах связывал всех участников конклава общей ответственностью, являвшейся залогом круговой поруки. Эзер приберегал славу победителей только длясвоих сородичей.

Солдаты быстро построились; их оказалось три взвода по тридцать или тридцать пять, как говорили в старину, штыков. Всего около ста. Эзер определенно был нахалом. Но не стоило забывать, что этой сотней дело никак не могло ограничиться: несомненно, еще несколько сотен солдат оставались на крейсере Эзера, да и для самого крейсера не составило бы никакого труда уничтожить колонию с орбиты. Хоть на земле, хоть в небесах у Эзера было более чем достаточно огневой силы, чтобы разделаться с нами, да не один, а десять раз. Большинство солдат было вооружено стандартными аррисианскими пулевыми энергетическими винтовками, славившимися точностью попадания и скоростью полета пули. И высокой скорострельностью. В каждом взводе двое солдат несли на плечах переносные ракетные установки. Учитывая обстоятельства вторжения, они предназначались для устрашения, а не для боя. Ни лучевого оружия, ни огнеметов я не разглядел.

А потом вышел и сам Эзер в сопровождении почетного караула. Он был облачен в полный комплект аррисианской военной формы, что тоже являлось частью шоу, поскольку он никогда не был военным, но я тоже считаю, что если хочешь изобразить из себя боевого генерала, лучше одеться соответствующим образом и вооружиться до зубов. Конечности Эзера были толще, пучки волокон вокруг глазных стебельков темнее, чем у его солдат, и он казался заметно массивнее всех окружающих. Но, насколько я мог разобраться в эмоциях по выражению его иноземной физиономии, он казался вполне довольным собой. Эзер остановился перед своими солдатами и, судя по активной жестикуляции, произносил речь.

Ну говнюк! Нас с ним разделял всего километр совершенно ровной земли. Если бы у меня или у Джейн была нормальная винтовка, любой из нас мог бы без труда снести ему макушку одним выстрелом. Правда, тогда мы очень быстро погибли бы, потому что его солдаты и крейсер сразу же стерли бы колонию с лица планеты. Но, увы, — у нас не было нормальной винтовки, и, самое главное, Эзер требовался нам живой. Сегодня ему еще не суждено было погибнуть. Жаль…

Пока Эзер болтал, его охранники без устали смотрели по сторонам, не без основания опасаясь какого-нибудь подвоха. Мне же оставалось лишь надеяться, что Джейн, расположившаяся на своей позиции, тоже сделала из увиденного необходимые выводы. В конце концов, среди участников этого небольшого приключения были и сведущие в военномделе. Мне очень хотелось дать ей совет, но следовало хранить радиомолчание, если мы не хотели проиграть игру еще до ее начала.

Эзер наконец закончил свою речь, и маленькое войско двинулось через поле к дороге, соединявшей соседнюю ферму с Хорватградом. Один взвод разделился на передовое и фланговое охранение — солдаты шли, внимательно глядя по сторонам, — остальные маршировали колонной, но без особого порядка. Было видно, что они не рассчитывали столкнуться с сопротивлением.

Впрочем, на дороге к Хорватграду они и не могли никого встретить. В колонии никто не спал, зная о начавшемся вторжении, но мы заблаговременно приказали всем оставаться в домах или убежищах и не показывать носу на улицы, когда солдаты придут в Хорватград. Нам было необходимо, чтобы они изображали из себя донельзя перепуганных мирных безоружных людей, что, в общем-то, было недалеко от истины. Правда, последнее относилось лишь к части наших колонистов. Для нее мы позаботились о наилучших возможных в наших условиях мерах безопасности. Но кое-кто не устрашился врагов. Для этой группы мы подготовили задание на потом — если, конечно, это «потом» у нас будет.

Передовое охранение наверняка осматривало окрестности инфракрасными и тепловыми датчиками на случай засады. Но они не могли увидеть ничего, кроме отдельных колонистов, глядевших из окон на проходящих в темноте солдат. Я разглядел в бинокль даже несколько человек, вышедших на крыльцо, чтобы получше рассмотреть захватчиков. Меннониты. Да, конечно, они пацифисты, но даю голову на отсечение, что они не боятся ровным счетом ничего.

Хорватград практически не изменился со дня нашей высадки: современное подобие лагеря римских легионеров, окруженное двумя рядами грузовых контейнеров. Только палаток не осталось, вместо них были выстроены обычные дома. Большинство колонистов, живших поначалу в поселке, давно перебрались в дома за периметр на собственные фермы, в Хорватграде осталось совсем немного народу, в том числе мы с Джейн и Зоей, Посреди лагеря сохранилась площадь, ограниченная с одной стороны улицей, а с другой — нашим административным корпусом. И посреди этой площади стояла Савитри. Совсем одна. Ей предстояло первой встретить Эзера и аррисианских солдат.

Я очень надеялся, что остальных — тех, кто не укрывался в домах, — они не увидели.

Я очень хорошо видел Савитри из моего укрытия. И заметил, что, хотя ночь и выдалась теплой, ее била дрожь.

Подойдя к ограде Хорватграда, солдаты остановились и принялись осматриваться, чтобы удостовериться, что им не подготовлена западня. На это ушло несколько минут. Убедившись, что им ничего не грозит, они двинулись дальше и очень скоро оказались на площади. Там они снова остановились, настороженно разглядывая Савитри. Она, вероятно, сумела сдержать дрожь; во всяком случае, я уже не видел в бинокль, чтобы ее трясло. Через несколько секунд на площади собрался весь аррисианский десант.

После этого шеренга раздвинулась, Эзер со своей охраной вышел вперед, остановился перед Савитри и жестом приказал включить электронный переводчик.

— Я Нерброс Эзер, — представился он.

— Савитри Гунтупалли, — ответила Савитри.

— Вы возглавляете эту колонию? — полуутвердительно произнес Эзер.

— Нет.

Глазные стебельки Эзера заметно удлинились. Вероятно, это означало удивление.

— А где руководители?

— Они заняты, — ответила Савитри, — и поручили мне поговорить с вами.

— И кто же вы такая? — осведомился Эзер.

— Секретарь.

Эзер пришел в бешенство. Его глаза задергались на стебельках, да так, что чуть не стукнулись один с другим.

— Я могу за считанные минуты стереть всю эту колонию с лица земли, а ее руководитель даже не дал себе труда встретить меня как подобает и выслал мне навстречу секретаршу!

Было ясно, что даже если у него и было намерение проявить великодушие, сейчас он напрочь забыл о нем.

— Видите ли, мне поручено передать вам сообщение, — сказала Савитри.

— Сообщение? — в полном недоумении повторил Эзер.

— Да. Мне поручено сказать вам, что, если вы вместе с вашими солдатами немедленно вернетесь на свои корабли и уберетесь туда, откуда пришли, мы будем рады сохранитьвам всем жизнь.

Эзер вновь замахал глазами, а потом издал громкий жужжащий звук, соответствующий у аррисов смеху. Большинство солдат поддержало своего предводителя, и некоторое время можно было подумать, что посреди Хорватграда жужжит огромный рой разъяренных пчел. А потом Эзер шагнул вперед — все тут же умолкли — и остановился лицом к лицус Савитри, которая, словно кинозвезда перед объективом, даже не вздрогнула.

— Я собирался сохранить жизнь большинству ваших колонистов, — громко провозгласил Эзер. — Я хотел казнить лишь руководителей этой колонии за тяжкое преступление против конклава: за то, что они помогли Союзу колоний обманом уничтожить наш флот. Но простых колонистов я намеревался помиловать. Вы заставляете меня отказатьсяот моего милосердного плана.

— Если я вас правильно поняла, это значит «нет»? — спросила Савитри, глядя прямо в его стебельчатые глаза.

Эзер шагнул в сторону и повернулся к одному из охранников.

— Убей ее, — приказал он. — А потом возьмемся за дело.

Охранник поднял винтовку, прицелился Савитри в грудь и нажал пластину, выполнявшую у аррисов роль спускового крючка.

И вдруг винтовка взорвалась, лопнула возле самого спускового механизма, выбросив всю энергию вверх. Глазные стебельки стрелка, попавшие под энергетический удар, отлетели в стороны, а сам он рухнул наземь, зажимая конечностями обрубки стебельков и громко крича от боли.

Эзер в полнейшем недоумении уставился на Савитри.

— Вам нужно было уйти, пока оставалась такая возможность, — даставительно произнесла она.

И тут с грохотом распахнулась дверь административного корпуса, и оттуда выскочила Джейн, облаченная в наномеханическую «кожу», поглощающую тепловое излучение тела, поверх которой был надет стандартный защитный комплект полиции Департамента колонизации. Точно так же были одеты и остальные члены нашей немногочисленной команды. А огнемет, который Джейн держала в руках, напротив, не относился к стандартному снаряжению, поставляемому Департаментом колонизации.

Джейн сделала Савитри знак, и та опрометью кинулась в дом. В толпе солдат, в которую успел превратиться строй, послышались панические вопли: аррисы пытались стрелять в Джейн, но винтовки одна за другой взрывались у них в руках. Солдаты начали пятиться. А Джейн стремительно двинулась на них, направляя струю огня прямо в гущу толпы.* * *

— Что это такое? — спросил я, когда Зоя привела нас в шаттл, чтобы показать свой сюрприз, и мы остановились перед какой-то штукой размером со слоненка.

По сторонам штуки стояли на страже Гикори и Дикори. Джейн сразу же принялась рассматривать пульт управления, находившийся на одной из стенок загадочной вещи.

— Это мой подарок колонии, — пояснила Зоя. — Саперное поле.

— Запорное поле? — переспросил я. — Нет, саперное. С буквой «с».

— И что же оно делает? — спросил я.

— Оно разряжает. — Зоя повернулась к Гикори. — В общем, объясните ему.

— Саперное поле блокирует кинетическую энергию, — сказал Гикори. — Перенаправляет ее вверх или в любом другом направлении, какое назначит пользователь, и к томуже использует перенаправленную энергию для собственного усиления. Это поле регулируется по ряду параметров.

— Вам придется растолковывать мне все это, как идиоту, — попросил я. — Наверное, я и есть идиот.

— Это поле останавливает пули, — объяснила Джейн, не отрывая взгляда от приборной панели.

— Повтори-ка, — потребовал я.

— Эта штука создает поле, которое лишает энергии любой предмет, движущийся быстрее определенной скорости, — растолковала Джейн и добавила, взглянув на Гикори: — Ведь это так, да?

— Скорость лишь один из параметров, который может указать пользователь, — заметил Гикори. — Можно также ориентироваться на высвобождение, энергии в какую-нибудь единицу времени или на температуру.

— Значит, если мы запрограммируем эту штуку, чтобы она останавливала пули или гранаты, она это сделает? — восхитился я.

— Да, — ответил Гикори. — Правда, с физическими объектами аппарат работает лучше, чем с энергетическими.

— То есть пули оно будет улавливать лучше, чем лучи, — сказал я сам себе.

— Да, — подтвердил Гикори.

— Если указать порог энергии, все, что будет находиться под ним, сохранит способность двигаться, — продолжала Джейн. — Мы можем настроить поле так, чтобы оно останавливало пули, но пропускало стрелы.

— Если энергия стрелы будет ниже установленного порога, то да, — подтвердил Гикори.

— Это дает нам шанс, — обрадовался я.

— Я же сказала, что вам понравится! — воскликнулаЗоя.

— Солнышко, это самый лучший подарок из всех, какие ты когда-либо мне делала, — ответил я.

Зоя расплылась в улыбке.

— Вы должны учитывать, что саперное поле может существовать лишь ограниченное время, — сказал Гикори. — Источник питания здесь маломощный, его хватает лишь на несколько минут. Естественно, чем больше радиус поля, тем короче действие установки.

— И сколько времени она продержится, если мы попробуем накрыть Хорватград? — поинтересовался я.

— Около семи минут, — сказала Джейн. Она продолжала изучать пульт управления.

— Не просто шанс, а очень даже большой, — заметил я и вновь повернулся к Зое. — И как же тебе удалось уговорить обинян дать ее нам?

— Сначала я объясняла, потом просила, потом умоляла, а под конец закатила им истерику.

— Истерику, говоришь?

— Не гляди на меня так. Ведь сам знаешь, что обиняне невероятно чувствительны к моим эмоциям. Ну а от мысли о том, что все, кто мне дорог, могут в любой момент погибнуть, я завелась без всякого труда. Отлично сработало — вдобавок ко всем остальным аргументам. Так что, девяностолетний папочка, не стоит из-за этого расстраиваться. Ипока мы с Гикори и Дикори навещали генерала Гау, другие обиняне добывали для тебя эту штуку.

Я посмотрел на Гикори.

— Насколько я помню, вы сказали, что не имеете права помогать нам из-за вашего соглашения с Союзом колоний.

— Должен с сожалением заметить, что Зоя в своем объяснении допустила небольшую ошибку, — сказал тот. — Саперное поле — не наша технология. Мы до таких высот еще не добрались. Это консу.

Мы с Джейн переглянулись. По технологической части консу далеко оторвались от всех прочих разумных рас, в том числе и от нас. Секретами своими они делились крайне неохотно.

— Консу дали вам эту штуку? — спросил я.

— Нет, на самом деле они прислали ее вам, — ответил Гикори.

— Но как они узнали о нас?

— Во время встречи одного из обинян с ними в разговоре упомянули вас, и консу решили сделать вам этот подарок.

Я хорошо помнил, как однажды, вскоре после нашего с Джейн знакомства, ей и мне понадобилось задать консу несколько вопросов. Они обошлись нам в одного убитого и троих тяжелораненых солдат Специальных сил. Поэтому мне было очень трудно представить себе «разговор», закончившийся возникновением у консу желания облагодетельствовать меня.

— Получается, что обиняне не имеют никакого отношения к этому подарку, — констатировал я.

— Никакого, если не считать перевозки сюда по требованию вашей дочери, — согласился Гикори.

— Мы должны когда-нибудь поблагодарить консу, — сказал я.

— Не думаю, что они рассчитывают на благодарность, — заметил Гикори.

— Гикори, вы когда-нибудь обманывали меня? — спросил я.

— Не думаю, что вы знаете хотя бы об одном случае обмана с моей стороны или со стороны какого-либа другого обинянина, — высокопарно заявил Гикори.

— Да, пожалуй, что не знаю, — согласился я.* * *

Находившиеся в арьергарде колонны аррисианские солдаты попятились к воротам, где их поджидал Манфред Трухильо, сидевший за рулем большого грузовика, который мы немного усовершенствовали, чтобы он мог набирать скорость побольше. Грузовик стоял на боковой дороге, уходившей в поля. Когда вражеский отряд вошел в поселок, Трухильо забрался в кабину, медленно подвел машину к воротам и остановился там, дожидаясь криков, которые должны были послужить ему сигналом для рывка вперед.

Как только Трухильо услышал шум и увидел отблески пламени огнемета, он на большой скорости въехал в открытые ворота Хорватграда. На ходу он включил фары, заставив трех убегавших аррисианских солдат замереть на месте от неожиданности. Эти трое оказались первыми жертвами, раздавленными мчащейся тяжелой машиной. А Трухильо проскочил через толпу, сразу подмяв дюжину аррисов, резко развернулся, сбив задним бортом еще пару, и изготовился для второго захода.

Как только грузовик Трухильо въехал в город. Гикори, нажав кнопку, включил механизм, закрывавший тяжелые ворота, а потом они с Дикори выхватили из ножен длинные ножи и приготовились встретить тех аррйсианских солдат, которые будут иметь несчастье столкнуться с ними. А нападавшие совершенно утратили рассудок — конечно, легко ли пережить, когда военная операция, которую вы воспринимаете как легкую приятную прогулку, превращается в избиение, причем избиваете не вы, а вас. И опять же, к величайшему сожалению для них, Гикори и Дикори соображали очень хорошо, прекрасно владели ножами и вдобавок отключили свои эмоциональные блоки, чтобы переживания не мешали им убивать.

К тому времени и Джейн, успевшая обработать пламенем огнемета почти целый взвод, тоже взялась за нож. Разделавшись с сильно обгоревшими, она взялась за тех, которыестояли на ногах, вернее, драпали. Они бежали быстро, но Джейн, прошедшая боевую модификацию, двигалась намного быстрее. Она заблаговременно изучила вооружение и защитную экипировку аррисов и хорошо знала ее сильные и слабые стороны. Так уж получилось, что у аррисианских бронежилетов оставались уязвимыми полосы вдоль боковых швов. Умелый боец мог вогнать туда лезвие подходящего по размеру ножа и перерезать одну из главных артерий, симметрично проходящих по бокам. В бинокль я хорошо видел, насколько успешной оказалась подготовка Джейн: догоняя убегающего арриса, она дергала его за плечо, не замедляя шага вонзала нож в место, примерно соответствующее нашей подмышке, и, не дожидаясь, пока он упадет наземь, кидалась к следующему.

Я следил за своей женой и испытывал благоговейный трепет. Лишь теперь мне стало до конца ясно, почему генерал Сциллард не стал просить прощения за то, что сделал с нею. Ее сила, скорость и безжалостность, очевидно, служили главным средством спасения всей нашей колонии.

Четверка аррисианских солдат, счастливо оказавшихся в стороне от пути Джейн, смогла успокоиться и подумать о тактике. Побросав бесполезные винтовки, они тоже вынули ножи и бросились за Джейн. Именно ради такого случая я и залез на крышу контейнера, стоявшего во внутреннем ряду неподалеку от ворот. Я взял мой многослойный упругий лук, натянул тетиву и всадил стрелу в шею тому солдату, который дальше всех вырвался вперед. Не слишком удачный выстрел, поскольку целился я в того, который бежалвторым. Но и неудачным его назвать тоже нельзя было, поскольку аррис схватился обеими передними конечностями за стрелу и во весь рост рухнул лицом вниз. Оставшиесятрое пустились наутек, но я все же успел ранить в ногу еще одного. Тоже не слишком удачно, так как я хотел попасть в голову. Раненый упал с громким визгливым жужжанием. Джейн обернулась на звук и тут же вернулась к упавшему, чтобы закончить начатое мною дело.

Я поискал взглядом оставшихся двоих, но они успели скрыться за углом ближайшего дома. А в следующую секунду я услышал металлический лязг, взглянул вниз и увидел, что аррис подставил некстати валявшееся поблизости ведро и лезет на контейнер. Я поспешно пустил стрелу, но промахнулся. Что поделать, лук не самое любимое мое оружие.Выстрелить еще раз я не успевал — солдат уже поднялся на крышу и, размахивая ножом, с криком бежал ко мне. У меня мелькнула мысль, что я, вероятно, убил кого-то, кто был ему дорог. Бросив лук, я схватил свой собственный нож, но, прежде чем успел замахнуться, аррис с неожиданной быстротой подлетел ко мне. Я упал, нож отлетел в сторону.

Я перекатился, оттолкнул ногами пытавшегося ударить меня арриса и вскочил. Враг тут же нанес мне удар в плечо, к счастью, угодив острием в пластину полицейского бронежилета. Он замахнулся снова, но я, изловчившись, дотянулся до его заглазного стебля и с силой дернул. Он отшатнулся, оглушительно завизжал, схватился за лицо обеими лапами и попятился к краю крыши. Мое оружие — и нож, и лук — валялось слишком далеко, и бежать за ним было бы большой глупостью.

«Провались оно все!» — подумал я и с голыми руками набросился на врага.

Мы оба свалились с крыши, на лету мне удалось упереться рукой в его горло. Упали мы удачно для меня — я оказался сверху и при падении раздавил аррису трахею, или что там у них соответствует ей. Вот только руку я при этом ушиб так, что боль пронзила ее всю, от кисти до плеча; было маловероятно, что в ближайшее время мне удастся эффективно воспользоваться ею.

Я скатился с мертвого арриса и посмотрел вверх — на крыше контейнера появилась черная тень. Это был Кранджич — они с Беатой снимали сражение на свои камеры.

— Вы живы? — спросил он.

— Кажется, да, — ответил я.

— Послушайте, не могли бы вы сделать еще парочку дублей, — попросил Кранджич. — Понимаете ли, не все получилось достаточно четко.

Я показал ему средний палец; его лица я не мог разглядеть, но был уверен, что он довольно ухмылялся.

— Бросьте мне мой нож и лук, — крикнул я. Посмотрев на часы, я увидел, что до выключения щита осталось полторы минуты. Кранджич подал мне оружие, и я помчался по улицам, стреляя в солдат, пока у меня не кончились стрелы. После этого мне пришлось внимательно смотреть по сторонам, чтобы не оказаться у врагов в поле зрения.

За тридцать секунд до отключения щита Гикори открыл ворота поселка. Они с Дикори отступили в сторону, чтобы позволить уцелевшим аррисам вырваться наружу. Солдаты — их осталось в живых десятка два — не стали ломать себе головы над вопросом, почему и зачем открылись ворота. Недолго думая, они кинулись к своим кораблям, стоявшим в километре от поселка. Последний вояка выбежал за ворота в тот самый момент, когда мы отключили поле. Эзер с единственным оставшимся охранником находились, в середине кучи бегущих; охранник грубо тянул своего командира вперед. Он, один из немногих, нес винтовку; большинство побросало свое оружие в деревне, решив, что оно теперьсовершенно бесполезно. Мы пустились вдогонку. Я подобрал винтовку, а Джейн — переносную ракетную установку. Кранджич и Беата спрыгнули с контейнера и тоже побежали следом за пришельцами. Кранджич вскоре обогнал нас и исчез в темноте. Беата держалась рядом с Джейн и мной.

Отступающие аррисианские солдаты руководствовались при своем бегстве двумя предположениями. Первое состояло в том, что пулевое оружие на Роаноке не действовало. Второе — что драпают они по той же местности, по которой торжественно вступали в поселок. Оба эти предположения были ошибочными, что аррисы обнаружили, когда лучевые установки, откуда-то взявшиеся неподалеку от пути их отступления, открыли огонь точными короткими импульсами, выбивая одного за другим. Этим огнем управляла при помощи МозгоДруга Джейн, поскольку нельзя было допустить, чтобы автоматика случайно прикончила Эзера. Портативные установки появились неподалеку от дороги уже после того, как аррисов заперли в Хорватграде — колонисты вытащили их из ям, вырытых и замаскированных специально для этого. Джейн нещадно муштровала колонистов, которым предстояло заниматься установками, и они научились справляться со своим делом за считанные минуты. Со своим заданием колонисты более или менее справились, лишьодну установку нельзя было использовать, потому что ее в спешке и темноте развернули не в ту сторону.

К этому времени те немногие из уцелевших аррисианских солдат, кто не побросал винтовки, вновь начали — исключительно от отчаяния — пробовать стрелять и, похоже, донельзя удивились, обнаружив, что оружие опять стало действовать. Двое залегли и открыли огонь в нашу сторону, чтобы дать своим соотечественникам время добраться до десантных кораблей. Я почувствовал пролетавшие мимо пули раньше, чем услышал их свист, и тоже поспешил упасть на землю. Джейн развернула лучевые установки, и лазеры быстро прикончили эту пару смельчаков.