Чтение 16–й страницы книги ~Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон~

— Ты о чем? — не сразу поняла меня подруга.

— Да так. О своем, о девичьем. Прежде чем меня Илье сватать, нужно было хотя бы меня спросить, нравится он мне или нет.

— А что, не нравится? — захлопала глазами Наташка.

— Нет.

— Ты же ему кровь собиралась свою отдавать.

— А мне для здоровья другого человека крови не жалко.

— Надо же! Какая же ты у нас правильная! Я тебя не Илье сватала, а президенту крупной компании.

— А это одно и то же.

Немного подумав и проводив взглядом зашедшего в операционный блок медика, Наталья по-доброму улыбнулась и уже поспокойнее произнесла:

— Светлана, да ладно тебе! Нравится — не нравится… Люблю — не люблю… Нам, беднякам, выбирать не приходится.

— Ну ты и скажешь!

— Как есть говорю, — непонимающе пожала плечами Ната.

— А с чего ты взяла, что мы бедняки? Мы с тобой независимые, самостоятельные девушки. На жизнь себе зарабатываем, на судьбу не жалуемся.

— По сравнению с президентом компании мы с тобой бедняки.

— Ну, если только в сравнении с президентом.

Нельзя же себя с президентами сравнивать. Зачем так высоко взлетать? Мы с тобой неплохо зарабатываем и новые сапоги или туфли всегда себе купить можем.

— Если только туфли… Я тебе еще раз говорю, что беднякам выбирать не приходится!

— Да ну тебя! — отмахнулась я от Наташки.

— Я тебя не каждый день к президенту компании пристроить хочу. Тем более что и он сам не против. А что? Мужик видный, независимый, интересный, при должности и деньгах Тело накачанное, красивое.

Сразу видно, что в тренажерный зал ходит. Я качков обожаю. Находка для одинокой женщины, одним словом. И по стопам своего братца не пошел: благами одиноких женщин не пользуется, а сам их обогащает. Где еще такого найдешь?

— Наташа, давай я со своей личной жизнью разберусь сама, — наконец-то смогла я перебить свою подругу. От ее слов у меня голова уже шла кругом.

— Как знаешь. Я хотела как лучше, — тут же сникла Наташка.

— Лучше будет, если я все решу сама. У него девушка уже есть, так что прекращай ерундой заниматься.

— Подумаешь, девушка есть. А у какого мужчины ее нет?

— Ее фотография в рамке у него на столе стоит, — сказала я до неузнаваемости раздраженным голосом. — Ноги от ушей. Модель какая-то. Красивая, как с картинки. Я ей в подметки не гожусь.

— Хорошо же ты себя ценишь… Это она тебе в подметки не годится! Эти безмозглые дурочки-модели с кукольной внешностью на фиг никому не нужны. С ними только развлекаются, но никто на них не женится, — не хотела сдаваться Наташка. — Они все на коксе.

— С чего ты взяла, что они все на наркотиках?

— Ну, не все, но многие, — тут же сделала обратный ход Натка. — Когда кокс употребляешь, есть не хочется. Он аппетит отбивает. Практически вообще ничего не ешь. Так они свои фигуры и держат. Кокаинчику нюхнешь и жиром никогда не заплывешь.

— Не могу спорить. Я про это ничего не слышала.

— Зато я слышала.

— Не знаю. Ерунда какая-то.

— Я тебе говорю, что знаю.

— А насчет того, что на моделях никто не женится, бред полнейший, — не могла не поспорить я с Натальей. — Сейчас все на моделях только и женятся.

Прямо бум какой-то начался. Эпидемия. Мужики как с ума посходили. Знать ничего не хотят, им только подавай размерчик девяносто — шестьдесят — девяносто. И желательно, чтобы у тела этого размерчика звание какое-то было. Мисс такая-то такая-то…

Каждый мужчина хочет иметь рядом с собой длинноногую титулованную красавицу, а такие, как мыс тобой, нынче не в цене.

— Такие, как я, всегда в цене! — обиженно крикнула Натка.

— Может быть. Тогда я говорю про себя.

— Света, ты мне тут рассказываешь какие-то пережитки прошлого. Мода на моделей уже давно прошла.

— Не знаю, прошла или нет, но у Ильи уже одна модель есть, — постаралась закончить я разговор. — И у него с этой моделью самые серьезные отношения, если он ее фотографию у себя на столе держит.

— То, что он ее фотографию на рабочем столе держит, еще ни о чем не говорит, — не хотела сдаваться Натка. — У самой модели к Илье серьезное отношение, я в этом не сомневаюсь, но вот что у Ильи к ней такое же — под большим вопросом. Скорее обыкновенная игрушка, украшающая рабочий стол.

Поняв, что этот разговор может продолжаться до бесконечности, я метнула в сторону Натальи недовольный взгляд и сказала всего одно-единственное слово:

— Хватит.

— Хватит так хватит, — пожала плечами подруга, нехотя соглашаясь с тем, что данную тему пора закончить.

Через минуту после нашего неожиданно наступившего молчания к нам подошел врач и отвел Наталью в кабинет, чтобы осмотреть рану на ее голове. В ожидании своей подруги я подошла к окну и посмотрела на сильный дождь, лившийся нескончаемым потоком.

Прислонив лоб к окну, я тут же посмотрела на небо и увидела, что на нем исчезли все звезды, и от этого на моей душе стало еще мрачнее, а весь мир превратился в неимоверно серый и унылый. Мне не верилось, что еще совсем недавно я была веселой и беззаботной девушкой, которая работала в туристической фирме и с удовольствием флиртовала с мужчинами, уезжающими на отдых за границу. Я принимала от них конфеты, шампанское, ходила к ним на свидания, после чего обязательно разочаровывалась и ждала новых встреч. Но однажды все рухнуло. Я сбила человека в точно такой же сильный дождь, и этот несчастный случай изменил всю мою жизнь. А ведь еще совсем недавно моя жизньбыла такой степенной. Мне даже казалось, что в этом безумном мире меня уже ничто не может удивить, потому что новый день был похож на предыдущий, и казалось, что так будет всегда, всю мою жизнь.

Конечно, моя жизнь никогда не была уж такой отлаженной, какой я сама себе ее представляла, но я всегда верила в собственную исключительность и знала, что придет время и передо мной откроются новые горизонты и новые возможности. Мой путь никогда не был усеян розами, и мне всегда приходилось много работать. У меня были мужчины, которые хотели быть со мной рядом, но их потребительское отношение к моей личности формировало у меня неприязнь ко всему тому, что называется в этом мире любовью. Я не скрываю, что от любви я не видела ничего хорошего, а только одни разочарования, от которых наступает депрессия. А больше всего на свете я почему-то боялась не высоты, не темноты и даже не самолетов. Я боялась одиночества. Жуткого, давящего одиночества. Я даже все стены в своей квартире разрисовала в яркие, красочные цвета, так как боялась одинокой серости. А еще я боялась замужества.

Мне казалось, что в официальном браке мой муж будет пользоваться мной на полную катушку. Он будет использовать мои мысли, чувства, тело и при этом вряд ли сможет дать мне то тепло, в котором я бы могла согреться, а еще будет изводить меня сценами ревности и различными скандалами. Мне всегда казалось, что брак принесет в мою жизнь одни слезы и переживания. А из-за этого я замкнусь в себе и буду жутко комплексовать. Ни один мужчина, думала я, не сумеет любить меня так, как этого хочу я, и рядом с ним я буду еще больше задыхаться от одиночества, чем без него. Я боялась быть чьим-то любовным трофеем и знала, что вряд ли когда-нибудь смогу выдержать испытание браком.

Глядя на дождь и не убирая своего лба от запотевшего стекла, я почему-то вспомнила свои неудачные отношения с мужчиной, который лишил меня последних иллюзий. Мы познакомились на работе.

Я выписала ему путевку, а он оставил мне свою визитку и попросил позвонить. Я позвонила. Мы вместе поужинали и после того, как он приехал после отдыха, начали встречаться. Сначала все было хорошо, а затем.., все как всегда. Он начал на меня давить и пытаться меня переделать. А я хотела быть такой, какая я есть, но рядом с ним это не было возможно. Если мужчина лишает женщину иллюзий, то она теряет веру и становится опасной. Именно такой в один прекрасный момент стала я. Я мечтала о блистательной судьбе и не могла найти то, что смогло бы сделать меня счастливой. Всю свою жизнь я стремилась к любви, но она оказалась для меня недосягаемой высотой. Я так и не осилила искусство любить. Я не виновата в том, что эта задача оказалась мне не по силам.

И вот теперь мои мысли текут совсем в другом русле. Мой жизненный цикл нарушен. Мои мысли об ускользающей мечте под названием любовь остались далеко позади. Все такбыстро переменилось! И я с ужасом закрываю глаза и думаю о том, что же будет дальше…

А самое главное, что я и сама не могла понять и объяснить, как так получилось — зачем я убила Влада. Я вспоминала бездыханное тело лежащего у сосны мужчины, глядя на которое я испытала массу противоречивых чувств, начиная от вины за то, что я оборвала жизнь этого человека, — а я ведь ему ее не давала (значит, не имела права ее забирать), — и заканчивая тем, что этот кошмар прекратился, мне нечего бояться, потому что Влада в этом мире больше нет. Не думала, что в моей жизни настанет такой день, когда мне придется искушать собственную судьбу и играть с ней в непонятные игры. Сначала я сбиваю машиной Илью, а затем непроизвольно убиваю Влада…

— Что же будет дальше? — вновь повторила я свой вопрос и почувствовала, как меня зазнобило.

— Светка, ну, ты как?

Я повернула голову и увидела стоящую рядом с собой Наташку, на голове которой виднелась бинтовая повязка, закрепленная пластырем.

— Наташа, что это?

— Повязка, — показала на свою голову Ната.

— Я вижу. У тебя что-то серьезное?

— Да нет. Особо ничего. Но немного подштопали.

— Швы наложили?

— Ерунда. Потом снимут. Удар сильный, оказывается, был.

— Тебе больно?

— Ну, как сказать? Неприятно.

— Ты держись. Я знаю, что больно.

— Куда я денусь…

Увидев проходящую мимо нас медицинскую сестру, которая только что вышла из операционного блока, мы тут же бросились к ней и чуть ли не в один голос заговорили:

— Простите, вы не скажете, как самочувствие мужчины, которого оперируют?

— Пока ничего сказать не могу. Операция идет полным ходом.

— Ну, он хоть живой?

— Живой, — устало улыбнулась женщина, но затем сразу же приняла серьезный вид. — Ранение очень серьезное. Задеты жизненно важные органы, поэтому что-либо прогнозировать нельзя.

— А надежда-то хоть есть? — Я посмотрела на женщину умоляющими глазами.

— Надежда всегда есть. А как же без надежды?

Без надежды никто такие операции делать не будет. А вообще, мужчина молодой, крепкий, может и выкарабкаться. Организм сильный, сопротивляется. А вы ему кто?

— Это его будущая жена, — тут же представила меня Ната.

— Наташа, прекрати! — я в очередной раз захотела провалиться сквозь землю.

— А что прекращать-то? Я говорю как есть. Он на ней жениться пообещал.

Женщина вновь устало улыбнулась.

— Ждите. А еще лучше домой езжайте. Звоните и узнавайте. Неизвестно, сколько вам здесь сидеть придется.

— Ни в коем случае не уезжайте! — подошла к нам другая медсестра операционного блока. — Уже милиция выехала. Вам нужно ее дождаться.

— Зачем?

— Затем, что к нам в больницу привезли человека с огнестрельными ранениями. Мы просто обязаны сообщить это милиции и все, как положено, зарегистрировать. Вы же свидетели. Должны будете пообщаться с милицией, ответите на вопросы.

— Да нам домой нужно ехать, — Наталья тут же посмотрела на часы. — Времени-то уже сколько! Мы с милицией в следующий раз встретимся.

— Нет, девочки, вам нужно ее дождаться.

— Да какая милиция? Время действительно позднее, — согласилась я со своей подругой. — В милиции ведь тоже люди работают, а это значит, что им по ночам спать положено. Зачем людей отвлекать от работы…

Не успела я закончить свой вопрос, как из операционного блока спешно выбежала женщина-врач и быстро произнесла:

— Срочно нужна кровь второй группы!

— У меня вторая группа, — тут же ответила я.

— Вы согласны?

— Конечно… Берите сколько потребуется.

После того как я отдала часть своей крови Илье, я почувствовала головокружение, шум в ушах и общую слабость. Наталья сидела в приемном покое и общалась с людьми в милицейской форме, рассказывая им о том, как на дачу ворвался Влад и между двумя братьями завязалась перестрелка. Сев на стоящий рядом с ней стул, я прислонилась головой к стене и подтвердила показания подруги, назвав при этом адрес своей дачи. На вопрос по поводу того, что Илья делал на моей даче, мне пришлось приду, мать сказку о том, что он просто устал от всей городской суеты, от собственного бизнеса и неограниченного количества дел, попросил уединения и захотел немного побыть в одиночестве, чтобы снять накопившуюся усталость, поразмышлять и покончить с нечаянно нахлынувшей тоской и депрессией. Что касается Влада, то мы обе промолчали про то, что я погналась за ним с пистолетом. Свой рассказ мы закончили на том, что раненый Влад попытался произвести еще один выстрел, чтобы добить своего брата, но, так как в патроннике больше не оказалось патронов, его попытка не удалась, и он в спешке покинул дом. Когда многочасовая беседа закончилась, мы встали и вновь направились к операционной. Я шла, крепко вцепившись в Наташкину руку, и немного пошатывалась.

— Света, тебе совсем плохо?

— Голова кружится. Я еще никогда так много крови не сдавала.

— Тебе сладкого чая нужно. Да лечь полежать.

— Позже.

— Что позже-то? Ты выглядишь как покойница, — испуганно покосилась на меня Натка.

— Наталья, вот идем мы с тобой по коридору, взявшись за руки, и плакать хочется от нашего вида…

— Почему?

— Да потому. Я только думаю, какие же мы с тобой несчастные…

— Почему это мы несчастные? — тут же воспротивилась моим словам Наталья.

— Я обессиленная. Того и гляди рухну на пол и отойду в мир иной, а у тебя на голове чепец прикольный из ваты с пластырем… Тебе вообще голову зашили, тебе сейчас все простить можно. И зачем я на тебя злилась? Как же я сразу не поняла, что тебе голову пробили? Злиться на тебя — последнее дело. Ты мелешь все, что ни попадя. Так вот идем с тобой такие несчастные… Одна стала бескровной, другая с пробитой головой… И пожалеть-то нас некому…

— А вас не нужно жалеть! Мы жалости не терпим! — не согласилась со мной Наталья. — Ничего страшного, что мы со стороны так жалко выглядим, что у нас крови нет и голова пробита. Зато внутри такая силища, что никому не снилось!

Я с трудом улыбнулась и тут же бросилась к вышедшей из операционной уставшей женщине:

— Простите, а операция уже закончилась?

— Закончилась.

— И что?

— Что значит ваше «что»?

— Он жив?

— Простите, а вы пострадавшему кем приходитесь? — обратила свой вопрос ко мне женщина.

— Она его будущая жена, — сразу сообразила Наташка. — Так вы нам скажете, он жив или нет? Свадьба-то будет?

— Насчет свадьбы пока не знаю. Но мужчина жив.

— Что значит это «пока»?

— Его состояние сейчас не просто тяжелое, а очень тяжелое. Критическое. Но будем надеяться на лучшее. Это вы ему свою кровь отдали?

— Я.

— Я так и подумала. Уж слишком вы бледная.

Поезжайте домой. Хорошенько выспитесь. А нам лучше звоните. От того, что вы будете у дверей тут сидеть, ничего не изменится.

— А вдруг еще кровь потребуется?

— Не потребуется. Во всяком случае, ваша, — устало улыбнулась женщина. — Вы так выглядите, что вам самой скоро кровь потребуется.

Кивнув, я взяла Наташку за руку и направилась к выходу.

— Если операцию выдержал, значит, выкарабкается, — сделала вывод Наташка, спускаясь по больничным ступенькам.

— Ты думаешь? — спросила я свою подругу голосом, полным надежды.

— Я в этом просто уверена. Чует мое сердце, что скоро играть нам свадебку!

— Не играть.

— Почему?

— Потому что я Влада убила, — сказала я ледяным голосом, как только мы вышли из больницы.

— Как убила? — Наташа вытянула руку, для того чтобы поймать машину, но тут же передумала и опустила ее обратно.

— Да, Ната, не свадебку играть будем, а скоро тебе узелок мне в тюрьму собирать придется.

— Не говори глупости!

— А это не глупости Менты уже, наверно, на мою дачу поехали. Совсем недалеко от моего участка лес. Уж они лес обязательно прочешут. А в том лесу труп Влада, лежащий лицом вниз.

— А как они узнают, что это ты.., его… — Видимо, Наташкины нервы окончательно сдали, и она закрыла свой рот ладонью, для того чтобы не закричать от охватившего ее ужаса.

— А там и знать нечего. Рядом с трупом валяется пистолет с моими отпечатками пальцев…

Глава 13

Я смотрела на Наташку глазами, полными слез, и пыталась побороть страшное головокружение.

— Светка, но ведь это была самооборона, — только и смогла произнести она.

— Какая к черту самооборона? Раненый, хромающий Влад от меня убегал, а я гналась за ним с пистолетом и, как только мы забежали в лес, тут же убила. Он на меня не нападал. Он, наоборот, от меня убегал, а я его хладнокровно грохнула в спину. О самообороне не может быть и речи.

— Но ведь у тебя не было другого выхода! — почти крикнула Натка.

— Какого выхода?

— Я же тебе говорю, что другого выхода у тебя не было. Ты действовала по обстоятельствам.

— Ты понимаешь? Я человека убила!

— Понимаю. Только если бы ты его не убила, то он сам нас бы грохнул. Вернулся бы и отправил бы нас всех на тот свет.

— Наташка, о чем ты говоришь? Он еле шел. У него была только одна цель — убежать как можно дальше и остаться в живых. Он был в таком виде…

Если бы ты только видела, как жалко он выглядел.

— Но ты же сама была невменяемая! Ты же в тот момент находилась в состоянии шока. Ты знаешь, как это называется?

— Как?

— Убийство в состоянии аффекта.

— Это еще доказать нужно.

— Будет нужно — докажем.

— Ага. Каким образом?

— Света, в конце концов, у тебя есть Илья.

— А при чем тут Илья? — в недоумении развела я руками.

— И ты еще спрашиваешь, при чем здесь Илья?

— Спрашиваю. Только, пожалуйста, не говори, что он мой будущий муж. Я не хочу это слышать.