Чтение 4–й страницы книги ~Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон~

— Ната, ты меня не жди. Отдыхай. Я тебе завтра позвоню.

— Как знаешь. Ладно, если надумаешь, приезжай. Мой ненаглядный уже по телефону поговорил и ко мне идет.

— Удачи тебе.

— Спасибо.

Сунув мобильный в карман, я сразу обратила внимание на то, что у Ильи крайне заинтересованный вид, и произнесла не без упрека в голосе:

— Между прочим, подслушивать чужие разговоры нехорошо.

— А куда я, по-твоему, должен был испариться, если ты при мне говорила?! Может быть, мне нужно было уши заткнуть?

— А почему бы и нет? Мог бы и заткнуть. Это нетрудно.

— Это тебе нужно было уйти в другую комнату.

— Моя дача. Где хочу, там и разговариваю. Еще не хватало, чтобы я на своей собственной даче куда-то уходила.

Уловив по моему тону настроение хозяйки дома, Илья спросил более вежливым голосом:

— Кто звонил?

— Зачем ты спрашиваешь, если все равно не знаешь?

— Любопытно.

— Излишнее любопытство — очень плохая черта характера.

— А я никогда и не настаивал на том, что я идеальный. И все же… Ты не ответила на мой вопрос.

— Моя близкая подруга.

— Я смотрю, она тебя постоянно звонками долбит.

— Она звонит, а не долбит. Что еще за выражения?!

— А мне показалось, что долбит.

— Переживает, чтобы я не умерла от тягостного одиночества. Она сейчас на «Брюсове». Зовет меня к себе.

— А ты?

— А что я? Я же не могу сказать ей о том, что у меня на даче раненый лежит. Да я еще и сливы не собрала.

— Она у тебя путаной, что ли, работает?

Я тут же изменилась в лице и посмотрела на своего нового знакомого уничтожающим взглядом:

— Ты что такое говоришь?! Ты отдаешь отчет своим словам?!

— Да. А что, разве плохая профессия?

— Кому как. Моя подруга Наталья в магазине косметики работает.

— Тогда что она на «Брюсове» делает?

— Мужа ищет, — не моргнув глазом ответила я.

— А что, там с ходу замуж берут? Что-то я про такие единичные случаи не слышал..

— Бывает иногда. Это я так образно сказала.

Просто она поехала туда с соседкой — отдохнуть, расслабиться. Ставки какие-нибудь сделать, караоке попеть. Отдохнуть душой, одним словом. И конечно же, найти новое любовное приключение или просто завести романтическое знакомство.

— Ты забыла сказать — ночное знакомство.

— Насчет ночного — не знаю. Это уж как выйдет, как карта ляжет. Мы все люди взрослые, и иногда в нашей жизни бывают случаи, когда мы убеждаем себя в том, что ничто человеческое нам не чуждо. И вообще, ты как-то узконаправленно мыслишь!

— Что значит «узконаправленно»?

— А то, что только в одном направлении. По одной диагонали и на одну тематику. Подумаешь, девушка повеселиться решила. Ну и что тут такого криминального?

— Криминального ничего.

— Она девушка свободная, ей можно. Ее дома семеро по лавкам не ждут. Правда, ее соседка замужняя, но от мужа тоже отдыхать иногда нужно.

— Отдыхать, говоришь?

— Отдыхать.

— А она что, от него устает?

— Ну ты и вопросы задаешь! Найди хоть одну женщину, которая от своего мужа не устает.

— Представляю, что было бы, если моя жена ночью гудеть на «Брюсов» поехала…

— А ты женат? — я тут же посмотрела на мужчину с нескрываемым интересом.

— Разведен.

— Неудивительно. С такими принципами ты вряд ли когда-нибудь женишься.

— А я и не горю желанием снова лезть в кабалу.

— Быть может, принципы поменяешь, тогда и личная жизнь устроится?

— У меня принципы вполне нормальные, и мужем-лохом я не был и никогда не буду. Так говоришь, твоя подруга работает продавцом косметики?

— Да.

— Сколько же нужно получать, чтобы ставки делать да по дорогим барам гулять? Неужели у нас теперь продавцы так хорошо зарабатывают?

— Ты так рассуждаешь, будто она каждую ночь ставки делает и по барам сидит. Это случается крайне редко.

— Но я понял, что очень даже метко.

— А почему бы и нет?

— Так ты не едешь на «Брюсов»?

— Я же сказала, что нет. Как я тебя одного оставлю?

— Конечно, а то вдруг я твою дачу обворую и старый холодильник вынесу… — усмехнулся мужчина.

— Дурак ты! — пожала плечами я, встала со своего места и направилась в сторону кухни.

— Ты куда?

— Поесть что-нибудь приготовлю. Может, картошки пожарить? Ты будешь?

— А ты умеешь?

Я резко остановилась и посмотрела на откровенно издевавшегося надо мной Илью:

— Так что, жарить картошку?

— Нет, чистить ее, — вновь усмехнулся он.

— Ты сейчас меня доведешь, и я тебя точно в больницу отправлю! — возмущенно крикнула я и решительно направилась в сторону кухни.

Глава 3

Вернувшись назад в спальню, я увидела Илью спящим. Немудрено: помимо обезболивающего Надежда Ивановна вколола ему и снотворное. Так и не дождавшись позднего ужина,мой невольный гость уснул крепким сном. Выключив в комнате свет, я осторожно подошла к стулу, на котором висели его рубашка и брюки, взяла их в руки и на цыпочках направилась к выходу. Затем почти беззвучно закрыла дверь и вновь направилась в сторону кухни. Я была готова к тому, что Илья может неожиданно проснуться и сразу обратить внимание на то, что на стуле нет его вещей. В таком случае я скажу, что его вещи требуют стирки. В самом деле — на правом плече рубашки ткань побурела от крови, брюки совершенно все в грязи, а в нескольких местах и вовсе порваны.

Первым делом я проверила карманы. И среди так называемых карманных вещей мне тут же попался паспорт. Быстро его пролистав, я задержалась на страничке с семейным положением и обратила внимание на то, что Илья действительно разведен. Причем всего месяц назад, после десяти лет брака. Затем тут же проверила прописку и увидела, что она московская. Теперь я почувствовала себя значительно легче и увереннее. По крайней мере, я установила личность человека, которого сбила и притащила в свой дом, и после ознакомления с его паспортными данными он перестал быть для меня незнакомцем.

Открыв свою сумку, я тут же достала небольшой блокнот, ручку и на всякий случай переписала все координаты Ильи — фамилию, отчество, номер паспорта и адрес. Признаться честно, я и сама не знала, зачем мне они нужны, но тем не менее нужны… Наверное, внутренний голос подсказал мне, чтобы я это сделала. Положив паспорт на стол, я тут же проверила другие карманы и извлекла из брюк бумажник и несколько разноцветных визиток. На визитках красовались инициалы Ильи, его рабочие телефоны, электронный адрес и должность. Надо же — президент компании «Трэк». Я почти не сомневалась в том, что где-то слышала название этой компании, а само слово «президент» произвело на меня очень даже сильное впечатление. Только мне стало еще более непонятно, как рядом с нашим совершенно обыкновенным дачным поселком мог появиться президент, который в буквальном смысле слова кидается под проезжающие машины. Сунув одну визитку к себе в сумочку, я посмотрела на бумажник и не смогла избавиться от желания в него заглянуть.

После ознакомления с бумажником моему удивлению не было предела: в нем лежало ни много ни мало, а целых четыре тысячи долларов. Не могу не сказать — для меня это очень даже большие деньги, и я плохо себе представляю, для каких целей человек может носить с собой подобную сумму. Это что, на карманные расходы? Или деньги на завтраки?Не слишком ли много?

В тот момент, пока я пересчитывала эту сумму, я ощутила, как сильно у меня вспотели ладони. Взять бы да и опустошить бумажник… В конце концов, от президента не убавится. Если он носит такую сумму как карманные деньги, ее потеря не будет для него особенно болезненной. Он может внушить себе, что растратил деньги на чай с булочками. Можно сказать, что, когда я нашла его на дороге, у него уже не было бумажника. Его просто ограбили. Вполне правдоподобно. Но если Илья проверил содержимое своего бумажника, когда я ходила за врачом… Что сказать тогда? Просто извиниться и отдать деньги законному хозяину? В общем, обычная порядочность заставила меня вернуть деньги туда, где и было их место, — в бумажник.

Сложив содержимое карманов Ильи на холодильник, я пошла на колонку, которая находилась рядом с домом, набрала ведро воды, а потом выстирала испачканные в грязи вещи. Затем повесила их на бельевую веревку во дворе, накрыла себе на стол, включила старенький приемник и принялась ужинать в гордом одиночестве. И это был какой-то уж очень грустный ужин! Мне было ужасно жалко себя.

Я попала в совершенно нелепую ситуацию. Мало того, что я сбила человека, да еще не какого-нибудь, а президента компании, непонятно каким образом очутившегося в наших краях… Он ведь, поправившись, может подать на меня иск по поводу того, что я нанесла ущерб его здоровью. Я очень сильно из-за этого переживала!

Сев на диван, я обхватила голову руками и заревела. Всхлипывала и бормотала:

— Господи, ну за что ж мне такое наказание? Как мне все это пережить и вынести? Как?

Ночь оказалась для меня по-настоящему беспокойной. Я постоянно ворочалась, выгоняла из головы различные мысли, которые туда постоянно лезли, и уснула только под утро. Но зато уснула крепко. И это был незабываемый, сладкий и во всех отношениях приятный сон, в котором присутствовало голубое небо, море ярких красок, летних оттенков, детский смех и даже удивительно яркая радуга. И вот этот живительный сон был грубо нарушен. Я проснулась от звука чьих-то настойчивых и громких шагов. Открыв глаза, я лениво зевнула, но тут же заставила себя встать с кровати и выйти из комнаты.

Пройдя на кухню, я почему-то вздрогнула и увидела сидящего на стуле Илью.

— Ты чего? — немного испуганно спросила я.

— Ничего.

— У тебя постельный режим. Тебе ходить нельзя.

Ты должен лежать в постели.

— Надо же… Какая ты заботливая! А в туалет я тоже в постели ходить должен?

— В постели лучше не надо, а то я белье не отстираю. Здоровый мужик. Вони много будет.

— А ты на меня памперс надень, — Илья был в своем репертуаре и снова откровенно надо мной издевался.

— И надену. Вот сегодня в аптеку поеду, куплю памперсы для тяжелых лежачих больных и запросто надену, чтобы ты не сидел на стульях. Хотя… Если честно, то это ты должен заботиться о своем здоровье, а не я.

— О моем здоровье должна заботиться именно ты! — голос Ильи стал очень холодным, а его лицо помрачнело.

— С какой это кстати?

— С того, что ты меня сбила.

— Тебе это приснилось.

— Я выходил во двор.

— И что? — я почувствовала сильное напряжение.

Но Илья не ответил. Он встал со стула и направился к выходу. Мне ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним. Как только мы подошли к машине, Илья наклонился к капоту, провел по нему рукой, затем заглянул под бампер и злобно сказал:

— Вот тут вмятина, а если заглянуть ниже, то тут есть кровь. Ее даже дождь смыть не смог Она вниз стекла и засохла А вот этим местом ты меня и шибанула.

— Какая к черту кровь? Шел сильный дождь.

— Приглядись, вот тут есть немного. Она вниз стекла.

Я тут же схватила тряпку и стала вытирать засохшую кровь. Когда на машине не осталось ничего, кроме вмятины, я подняла свое раскрасневшееся лицо и посмотрела на мужчину взглядом, в котором читался вызов:

— Где кровь?

— Ты ее вытерла.

— Это была грязь.

— Это была кровь. И теперь она на твоей тряпке.

Бросив тряпку на землю под навес, где стоял мангал, которым я иногда пользовалась, я быстро облила тряпку жидкостью для розжига дров и чиркнула спичкой. Тряпка загорелась мгновенно и превратилась в одно небольшое пламя. Улыбнувшись довольной улыбкой, я тут же подошла к внимательно следившему за мной Илье и спросила:

— Где тряпка?

Ты ее сожгла, — по его виду было нетрудно догадаться, что он просто опешил от моей наглости.

— Нет тряпки. Не доказательств. И вообще, тебе все приснилось.

Илья усмехнулся, поправил резинку своих семейных трусов и пристально посмотрел мне в глаза:

— Света, а у тебя с головой проблемы давно?

— У меня с головой вообще проблем нет и никогда не было.

— А мне показалось, что у тебя проблемы закоренелые. Любая экспертиза докажет, что ты меня сбила — Каким образом?

— Поверь мне, я могу сделать.

— Я не сомневаюсь в том, что ты можешь дать денег кому следует и оговорить ни в чем не повинного человека. Ты же у нас президент.

— Откуда ты знаешь?

— Я твои вещи постирала. Ты что, разве не заметил, что ты передо мной в семейных трусах стоишь?

Вон, твои портки на веревке висят, красуются. Из кармана визитки посыпались. Вот я и прочитала, кто ты такой.

— Значит, рылась в моих документах.

— Вот еще! Я же тебе говорю, что визитки посыпались. А ты что, хотел, чтобы я твои портки вместе с документами постирала? Наверно, мне так и нужно было сделать. И как это я не додумалась.

— А кто дал тебе право стирать мои вещи? — тут же возмутился Илья.

— Да ведь ты весь грязный был и ободранный, как вокзальный бомж. На тебя же смотреть было страшно.

— Так это ты меня своей машиной и выпачкала.

— У меня машина была чистая. Я в мойку ездила недавно, а затем ее дождь помыл. Это ты ее испачкал…

— Надо же, я испачкал твою машину…

— Ты, а кто же еще?!

В этот момент Илья взял меня за ухо и сказал таким голосом, что у меня пробежали мурашки по телу:

— Послушай, красавица. Если ты и дальше будешь ломать комедию, то я не пожалею никаких денег и засажу тебя в тюрьму как миленькую, на хороший срок, чтобы ты поняла, что все деяния наказуемы.

— Пусти, больно.

Я попыталась ударить Илью по руке, но он сжал мое ухо еще сильнее.

— Ты мне сейчас ухо оторвешь!

— Не переживай. Если я его оторву, то ты его пришьешь.

— Ухо не пришивается.

— В наше время все пришивается.

— Я не президент, и у меня нет столько денег, чтобы делать косметические операции.

— Нужно работать, тогда и будешь президентом.

— А я никогда лодырем не была. Пусти ухо, сказала. Мне больно!

Илья сжалился и отпустил. Я потерла покрасневшее ухо и посмотрела на Илью уничтожающим взглядом:

— Что ты от меня хочешь?

— Чтобы ты сказала мне правду.