Чтение 19–й страницы книги ~Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон~

— С горя пришлось запить.

— А какое у тебя горе? Вот у меня горе. Это понятно.

Дед покосился на смотрящую куда-то вдаль Натку и посмотрел мне в глаза:

— Светлана. Я ведь, собственно, по делу пришел.

— По делу? Ну, говори, коли по делу.

Дед опять покосился на Натку и наклонился прямо к моему уху:

— Светлана, я это…

— Ну говори.

— Я это…

— Дед Егор! Ну, говори, я тебя внимательно слушаю! Только, пожалуйста, не дыши на меня перегаром, а то я сейчас на собственном огороде трупом упаду. Мне и так ужасно паршиво, да еще ты дышишь.

Дед слегка от меня отстранился и вновь посмотрел подозрительным взглядом на сидящую рядом со мной Наташку.

— Светлана, мне бы с тобой переговорить нужно один на один.

— Что значит «один на один»?

— Без свидетелей.

— Это моя единственная близкая подруга. Она мне как сестра. У меня от нее нет секретов.

— Правда? :

— Я тебе честно говорю. Это Наташа. Все, что ты мне скажешь, она по-любому узнает. Секреты не для нас.

Наталья подняла голову и безразлично спросила:

— Мне что, уйти, что ли? Только куда? Ума не приложу. Может, на соседний огород?

— Сиди, — приказным тоном сказала я Натке.

Немного замешкавшийся дед вновь прокашлялся и закурил папиросу.

— Ну, ежели близкая подруга, можно сказать, что сестра, то я при ней говорить буду.

— Говори.

— Светлана, я хочу сказать тебе одну вещь.., но ты должна знать, что я это только тебе скажу.

— Я уже слышала, дед Егор. Говори. Наталья — это я. Мы — одно целое.

— Я имел в виду, что если ты захочешь, чтобы я это перед милицией повторил, то хоть меня убей, я этого делать не буду.

— Я не понимаю, о чем ты?

— О том, что я тебе скажу это всего один раз и больше никогда не повторю. Можешь даже считать, что я тебе этого не говорил.

— Я все уже поняла, только ничего путного пока не услышала.

— Сожгли твой дом, Светочка. Специально его сожгли.

— Как сожгли? — на мгновение оцепенела я и посмотрела на деда ничего не понимающими глазами.

— Я как раз к окну подошел. Смотрю — два парня твой дом бензином из канистры обливают.

И дом, и сарай. Они все так быстро сделали, что я даже опомниться не успел. Спичкой чирканули, канистру прямо в пламя бросили — и бегом в лес.

Я еще долго у окна стоял как вкопанный, боялся пошевелиться. И после этого дачный народ к твоему дому побежал. Все сразу стали говорить о том, что это проводка загорелась или еще что. Я с горя выпил хорошенько, дождался, пока все разойдутся, и решил к тебе подойти, потому что подумал о том, что ты должна правду знать. Непонятно только, зачем мы за охрану платим. Каждый месяц с нас деньги собирают. Да и кому платим? Обыкновенному алкоголику, который сидит в своей будке и ничего, кроме своей бутылки, не видит. Забор и тот весь разломали. Теперь в наш дачный поселок можно прямо с леса зайти, минуя будку с охранником. Я сколько раз ставил вопрос, чтобы все собралиденьги на новый забор, да никому это не нужно. Все на иномарках ездят, а деньги на забор сдать не хотят. А ведь я тут постоянно живу. Да и не только я. Так почему толькоя один о нашей дачной безопасности беспокоиться должен? Где инициативная группа?

Раньше к нам в поселок из леса было никак не зайти, а теперь ходи сколько хочешь. Что это за безобразие?

— А.., что за парни? — тут же оживилась Наталья.

— Молодые парни, вроде неприметные. Оба в черных футболках, джинсах и черных очках. Спортсмены какие-то.

— Почему ты решил, что спортсмены?

— У них мышцы накачанные. Сейчас вся молодежь тренажерными залами увлекается. Видимо, и они тоже. Так что, Светлана, я пришел сказать тебе, что проводка у тебя нормальная была. Видимо, кому-то сильно ты перешла дорогу.

— А кому? — я задала вопрос, на который дед, конечно же, не знал ответа, но не задать который я не могла.

— Этого я сказать не могу. Это должно быть тебе известно.

— Ничего мне не известно!

— Значит, это поджог… — задумчиво произнесла, снова трогая повязку на голове, Наташка… — Поджог, — кивнул дед. — Я и подошел к вам для того, чтобы сказать это.

— А поджог — дело подсудное. Уголовное дело. А почему ты, дед, то же самое рассказать милиции не хочешь? — не унималась Наталья.

— Органам ничего рассказывать не буду! — сказал, как отрезал, дед.

— Почему?

— Потому, что не буду, и все. Я же вас сразу предупредил, что я ничего не видел и ничего не слышал.

Вам-то что? Вы в свой город уедете, и все, а мне тут круглый год жить. Если я милиции дам показания и этих отморозков возьмут, то следующим мой дом подожгут. И останусья без кола и без двора. Ведь в этой жизни так получилось, что этот мой дом — единственное для меня убежище. — Дед встал и посмотрел в сторону своего дома. — Ладно, пора мне. Только я еще раз хочу повторить: считайте, что я ничего такого не говорил. Пусть меня теперь хоть пытают, но я свои слова никогда не повторю. Светлана, если тебе переночевать надо будет, то мои двери всегда для тебя открыты, ты это знаешь.

— Спасибо, дед Егор, — буркнула я и положила свою бедную голову себе на колени.

— Да не за что, Светлана. Если какая помощь нужна, ты же знаешь, я всегда готов тебе ее оказать.

Ну, я пошел?

— Иди уж, — пробурчала Наталья. А затем, чтобы избавиться от охватившей ее агрессии, подняла с земли камень и кинула его в пепелище. — Страшная нынче жизнь пошла! Каждый живет по принципу «моя хата с краю, ничего не знаю». Каково было бы деду, если бы его дом подожгли, а Светка все видела в окно, но не посодействовала в раскрытииданного преступления?! Где людская, а также соседская солидарность? Почему мы все так разрозненны? Твоя беда — это только твоя беда, и ничья больше.

— Ну, надеюсь все же, меня не подожгут, — остановился собравшийся уже уходить дед.

— Не зарекайся.

— Я плохого никому не делаю. Живу себе тихо-мирно, копаюсь в огороде и никому не мешаю.

— Можно подумать, Светка кому-нибудь плохое делает? Когда мы тоже в возрасте будем, возможно, тоже на огороде присядем и посвятим свою старость выращиванию урожая,а пока рано себя еще на грядках закапывать.

— Света — девушка молодая. У нее жизнь бурлит, оттого и все невзгоды. В молодости все много ошибок делают. А то, что «моя хата с краю, ничего не знаю».

В наше время это правильный принцип нормальной, спокойной жизни. А тот, кто любит выскакивать, вряд ли встретит когда-нибудь старость. Я знаю точно одну простую истину: если в жизни не делать зла, то и тебе его никогда не сделают. Зло порождает зло и, конечно же, ненависть.

— Не всегда этот принцип срабатывает, — раздраженно ответила Натка и вновь кинула камень в пепелище, которое осталось от дома.

Как только дед Егор ушел на свою дачу, я тут же подняла голову и обратила на сидящую рядом со мной Наталью усталый и совершенно потерянный взгляд.

— Ната, ты, случайно, не знаешь, кому понадобилось поджигать мою дачу?

— Понятия не имею. Если я не ошибаюсь, то у тебя вообще врагов нет. Ты у нас во всех отношениях девушка положительная.

— Я тоже всегда думала, что никому ничего плохого не делала и что врагов у меня в помине нет никаких. Оказывается, есть. Только враги какие-то невидимые. Одним словом, бойцы невидимого фронта.

— А может, это связано о твоей профессиональной деятельностью?

— Ты о чем?

— О том, что мы тут голову ломаем, а на самом деле все проще простого. Может, это с работой твоей туристической связано?

— Каким боком?

— Светка, а вдруг ты кому-нибудь плохо путевку за границу оформила? Может, кто-то таким образом свел с тобой счеты за плохой отдых?

— Ой, Натка, не говори ерунды! Скажешь тоже!

В работе у меня полный порядок, никаких промахов нет. И уж поверь мне, ни один клиент на такое преступление не пойдет. Даже если какие-то промахи и есть, то люди обращаются с жалобами в соответствующие инстанции, но ни в коем случае не жгут дачи туроператорам.

— А кто тогда?

— Это я у тебя хотела спросить. Сама ничего не понимаю.

Смахнув слезы, я вновь посмотрела на то, что осталось от дома, и тихонько всхлипнула:

— Была дача, и той не стало.

— Ужас какой-то! — тут же поддержала меня подруга. — У нас с тобой в последнее время сплошные потери. У меня драгоценности, у тебя дом. И вся эта полоса неудач началась после того, как мы с тобой познакомились с близнецами. Я с Владом в баре, а ты с Ильей на дороге. Ведь до этих знакомств мы с тобой нормально жили, вспомни! Все было спокойно. Я не скажу, что стрессы нас миновали, но жизнь текла в рамках разумного. Правда, в шоколаде мы никогда не были, но особо на жизнь не жаловались.

— Наташа, я совершенно ничего не понимаю. У меня голова кругом идет!

В этот момент кто-то посигналил за нашей спиной, я вздрогнула и обернулась. Позади нас остановилась черная иномарка, в которой было открыто окно и из которой доносилась веселая музыка. На нас смотрел симпатичный улыбающийся мужчина, он тут же сделал музыку тише и оживленно спросил:

— Девчонки, у вас здесь что, пожар, что ли был?

— Пожар, — в один голос ответили мы. — Не видно, что ли?

— Да уж. Картинка еще та…

— Так зачем тогда спрашивать?

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Можешь, — ехидно ответила Натка.

, — Чем?

— Построй новый дом.

— Ну вы даете! Я вас серьезно спрашиваю. Я у друга на даче гостил. Там, у самой реки, — мужчина показал рукой в обратную сторону. — Самая крайняя дача. Мы на рыбалке были, видели клубы дома. Сначала подумали, что кто-то траву жжет, а когда огонь увидели, сразу поняли, что дом у кого-то горит. Что случилось-то?

— Короткое замыкание, — не стала вдаваться я в подробности.

Мужчина улыбнулся грустной улыбкой и приложил руку к сердцу.

— Девчонки, примите мои самые искренние соболезнования.

— Принимаем.

— Хорошая хоть была дача?

— А свое разве может быть плохим?

— Тоже верно.

— А ты куда едешь? — тут же сообразила Натка.

— В Москву.

— Подкинь нас до Москвы, а то уже темнеет. Не сидеть же нам тут всю ночь.

— Пожалуйста. Я же сразу спросил вас, чем могу вам помочь.

— Умная мысля приходит опосля.

Хваткая Наталья села рядом с водителем, а я расположилась сзади и откинула голову на кожаную подушку.

— И как это мы тебя встретили? — не переставала щебетать Наталья. — А мы уже в ужасе думали, как из этой глуши выбираться будем. Ой, мы даже познакомиться не успели. Меня Наташей зовут.

— А меня Лешей.

— Лешик, значит.

— Не Лешик, а Леша, — не без обиды ответил мужчина.

— А что, Лешик не нравится?

— Нет. Я же не маленький мальчик. Не нужно меня так называть.

— Если не нужно, то и не буду. У меня был один знакомый Алексей. Я его всегда так ласкательно называла, ему нравилось.

— И куда же делся твой Алексей?

— Спрашиваешь тоже! Куда все мужики деваются?

— Действительно, а куда все мужики деваются? — Наш новый знакомый на секунду отвлекся от дороги и, не скрывая интереса, посмотрел на Наталью.

— Соскочил.

— С чего?

— Ни с чего. Ты что, не знаешь такого выражения?

— Может, я какой-то несовременный…

— Я это сразу заметила. Похоже на то. Соскочил — это значит ретировался. На свидания ко мне приезжал — шампанское, фрукты, конфеты привозил. Ужин туриста, одним словом. Все как положено.

Иногда цветы приносил. А однажды пообещал приехать и не приехал.

— Почему?

— Да кто его знает? Почему мужики не приезжают? Почему в отношениях наступает момент, когда мужики обещают манны небесные и больше не приезжают?

— Действительно, почему? — не без усмешки спросил Алексей.

— Надоела, наверно.

— Разве такая девушка может надоесть?

— Да вас, мужиков, не поймешь. Исчезаете в самый неподходящий момент, а самое главное — не можете сказать правду и нормально, по-человечески расстаться.

— Понятно. Наталья, а что у тебя с головой? На пожаре, что ли, пострадала?

— Да так, вражеская пуля, — рассмеялась Наташка.

Я сидела с закрытыми глазами и поражалась тому, сколько же в Наташке энтузиазма. Мы не спали целые сутки, пережили массу стрессов, но на ее лице не было даже грамма усталости. Со мной все было наоборот: голова страшно гудела, перед глазами плыло, а тело ныло так, что хотелось кричать.

— А подругу как звать?

— Света, — ответила я сама за себя и открыла глаза.

— Ей плохо, — тут же пояснила Наташка. — Она сегодня кровь сдавала, поэтому слабая. Да еще этот пожар.

— А зачем она кровь сдавала?

— У нее будущий муж в больнице.

— Благородное дело, — мужчина внимательно посмотрел на меня в зеркало.

— Наташа, хватит, — одернула я подругу.

— Что хватит-то?

— Хватит по поводу будущего мужа болтать.

Я тебя уже черт знает какой раз об одном и том же прошу!

— Девчонки, а может, мы в бар заедем? Может, вам чего-нибудь выпить? При въезде в Москву есть хороший бар. Может, мне вас покормить? Если не хотите выпить, то хоть по чашечке кофе?

— Света, ты как? — повернулась ко мне Наташка.

— Мне все равно, — глухо ответила я и постаралась сдержать слезы.

Глава 15

Мы сидели в небольшом помещении ночного клуба, слушали легкую музыку и наблюдали за официантом в черном костюме и крахмальной рубашке с галстуком-бабочкой. Наталья крайне услужливо разломила плитку шоколада и заставляла меня его поглощать, запивая сладким чаем.

— Тебе сейчас сладкое нужно есть, а то вновь свалишься от упадка сил, — говорила она голосом строгой учительницы, но при этом смотрела на меня заботливо.

— Да уж… — наблюдал за нами Алексей. — Я, как вас увидел, чуть дар речи не потерял. Пепелище, а рядом две девушки сидят прямо на земле. У одной на голове повязка. Мнедаже страшновато стало.

Чуть было не подумал, что война началась. Похоже на кадр из военного фильма. Ладно, самое страшное уже позади. Было бы хуже, если бы это короткое замыкание ночью произошло, когда вы обе крепко спали.

— Да никакое это не короткое замыкание! — Не удержалась от соблазна рассказать правду Наталья. — Подожгли Светке дачу, вот и все замыкание.

— Кто? ;.:., — Не имеем понятия.

— Такого не может быть. Дачи за просто так не поджигают. Что-то у вас за спиной есть. Видимо, Света очень сильно кого-то подставила, а быть может, обидела, кому-то конкретно перешла дорогу.

Не побоюсь повториться: просто так ничего не бывает!

— Я ничего у себя за спиной не чувствую, — произнесла я холодным голосом. — У меня по этому поводу вообще никаких соображений нет.

— А мне кажется, что Света лукавит. Дачи просто так никто не поджигает.

— Выходит, что поджигают.

Алексей взял высокий бокал, в котором плавал фруктовый лед, немного его поболтал, сделал несколько глотков и, достав из кармана визитку, протянул ее мне.