Чтение 8–й страницы книги ~Секутор~

– А никак… Да мы, честно сказать, и не спрашивали.

– Ах не спрашивали… А ну, подойди ближе! – Подозвав мальчишку, Памфилий влепил ему такую увесистую затрещину, что бедняга стрелой вылетел вон.

– Не спрашивали, так пойди спроси! – раздраженно бросил ему вслед всадник.

– Старик с большим носом… – задумчиво проговорил Марций. – А не тот ли это, кого мы ждем? Пойди-ка, дружище, сам…

Засопев, Памфилий кивнул и, подобрав полы туники, направился к выходу. Едва его тучная фигура скрылась в дверном проеме, как из полутемного коридора выглянули две любопытные девчонки-служанки. Выглянули, посмотрели на молодых гладиаторов и, хихикнув, исчезли. Тирак с Рысью заинтересованно переглянулись. Тут же послышался шум голосов – к триклиниуму в сопровождении приветственных возгласов медленно шествовал важный носатый старик, сутулый, в простой полотняной тунике, более подходящейкакому-нибудь бедняку, и пенуле с заплатками на видных местах. Хорошо еще, что не в браках! Тем не менее, судя по показной радости, с коей нового посетителя встретилихозяин дома и его слуги, старик был действительно важным гостем.

– А вот, уважаемый господин, наши охранники на сегодняшний вечер, – угодливо улыбаясь, Памфилий указал на вытянувшихся парней. – Самые знаменитые молодые гладиаторы города!

– Эти-то мальчики? – скептически усмехнулся старец, буравя ребят маленькими цепкими глазками. – Да они, думаю, годны лишь для постельных игр.

– О, это опытнейшие бойцы. – Памфилий засмеялся. – Хотя – и для постельных игр… – он понизил голос, – стоит только сказать.

Остановившись, старик внимательно осмотрел обоих гладиаторов, сначала Тирака, а затем Рысь. Даже ощупал мускулы и гаденько засмеялся… впрочем, тут же взял себя в руки, вздохнул:

– Ты же знаешь, Памфилий, я не охотник до подобного рода развлечений. Лишь верная служба Империи – вот моя слабость!

Говоря так, мерзкий старик не сводил глаз с молодых гладиаторов, и Рыси стало как-то не по себе от всего этого. Старец вошел в столовую, где тут же послышались громкие приветственные возгласы Марция:

– Кого я вижу?! Публий Венций Мильс собственной персоной! Неужто уважаемый дуумвир решился-таки разбавить свое одиночество дружеской пирушкой?

– Не знаю, не знаю, – послышался в ответ старческий дребезжащий голос, – правильно ли я поступил.

– О, конечно же, правильно, драгоценнейший Венций! Даже самая умная голова хоть иногда да нуждается в отдыхе. Эй, гладиаторы! Велите слугам подавать на стол.

– Не слишком ли ты торопишься, Памфилий? Я смотрю, у тебя еще много пустующих мест.

– Мой самый почетный гость на сегодня ты, дуумвир Венций Мильс! – соловьем заливался Памфилий.

Другой гость, Марций, выглянул в коридор и мотнул головой гладиаторам:

– Вот что, парни, давайте зовите слуг, пусть тащат блюда… Так. – Он задумчиво посмотрел на обоих. – Вы еще здесь немного постойте, пока не придет еще один гость – высокий чернявый мужчина с густыми бровями, зовут его Лаций Элизий Марк. Вот его встретите как подобает и потом будете находиться в триклиниуме. Остальная шушера – клиенты – туда и так проберется, без особого почета. Все поняли?

Гладиаторы дружно кивнули.

– И вот еще что, – Марций огляделся и понизил голос. – Ежели старик о чем-то попросит, исполняйте все беспрекословно. Мы с Памфилием Руфом заплатим за все, и не сомневайтесь – щедро.

Ухмыльнувшись, гость присоединился к остальным. Рысь выглянул в атриум и громко позвал слуг. В тот же миг юные рабыни, одетые в прозрачные туники, почти не скрывающие тел, вереницей потянулись в триклиниум. Каждая несла серебряное блюдо со снедью – отварной телятиной, перепелами в вине, жареной и печеной рыбой, острым рыбным соусом-гарумом, солеными огурцами в меду и прочими изысканными яствами. К моменту подачи закусок успели несколько потасканных, немолодых уже мужчин – клиентов хозяина. Остальные явились чуть позже, очевидно, Памфилий позвал их лишь для многолюдства. И уже после всех вошел наконец тот высокий, черноволосый, бровастый, о котором предупреждал Марций. Судя по одежде – короткой шерстяной тунике, узким штанам, широкополой шляпе, дорожному плащу-пенуле, припозднившийся гость немало проскакал сегодня. Да и пахло от него соответственно – пылью дорог, дымом и конским потом.

– Аве, досточтимый господин! – разом гаркнули гладиаторы, да так, что вошедший вздрогнул.

– Хорошо кричите, парни, – усмехнулся он. – Только помните: громко кричит лишь тот, кому либо нечего сказать, либо есть что скрывать.

Сбросив слугам шляпу и плащ, Элизий вошел в столовую. Немного выждав, туда же ушли и Тирак с Рысью.

Судя по всему, веселье уже было в самом разгаре: по трое возлежавшие у стола гости уже изрядно набрались, по крайней мере почти все, кроме противного старика и недавно явившегося Элизия. На столе виднелись большие блюда с кусочками снеди, кратеры и амфоры с вином стояли рядом на специальных подставках. На золоченых треногах ярко горели светильники. По римскому обычаю, ложа лишь с трех сторон окружали стол, с четвертой же располагалось пустое пространство. Там как раз сейчас стоял один из рабов, светленький худосочный юноша с мелко завитыми кудрями, и нараспев читал стихи:Знает кусты птицелов, и знает привычный удильщикОмуты, где под водой стаями рыбы скользят;Так и ты, искатель любви, сначала дознайся,Где у тебя на пути больше девичьих добыч.[1]

По мнению Рыси, читал парень очень красиво – громко и с хорошей дикцией, да и стихи были неплохи. Правда, декламатора никто особо не слушал – гости о чем-то болтали, смеялись, пили. Трезвыми выглядели только старик да Элизий. Впрочем, и Марций с Памфилием, похоже, лишь притворялись пьяными. Не так уж много они и пили, а частенько –всего лишь пригубляли. Специальный раб, стоя позади пирующих, следил за тем, чтобы их кубки и бокалы не пустовали, и ловко разбавлял дорогое фалернское вино теплой морской водой и эссенцией из лепестков роз. Впрочем, один из клиентов ухитрялся пить вино неразбавленным, и хозяин дома недвусмысленно погрозил ему кулаком, а потом, подозвав гладиаторов, шепнул, чтоб незаметно вывели пьяницу в атриум да передали слугам.

Кивнув, парни быстро подхватили незадачливого гостя под локти и, стащив с ложа, быстро уволокли прочь.

– Упился? – возник из темноты Аргис, управитель. – А, снова Каррикс! Кладите его к стене… Да не сюда, свалится еще в бассейн, дальше…

Домоправитель не выказал никакого удивления – похоже, подобное избавление от захмелевших гостей было здесь не в новинку.

С честью выполнив хозяйское поручение, молодые гладиаторы направились было обратно… Только вот не дошли. Замотанная в темную накидку фигура внезапно остановила их на полпути.

– Кого из вас называют Ант Юний Рысь? – свистящим шепотом спросила фигура.

– Меня, – так же тихо отозвался Рысь. – А что?

– Идем. – Ночная фея взяла его за руку и настойчиво потащила в сторону.

– Постой, постой, – заволновался Тирак. – А я как же?

– А ты пока охраняй, – послышался тоненький девичий смех. – Пока…

Покачав головой, Тирак улыбнулся:

– Что ж… поохраняю… Завидую тебе, друг!

Кивнув приятелю, Рысь пошел вслед за таинственной проводницей. Покинув атриум, они вышли на галерею и, миновав перистиль, оказались в длинной полутемной комнатке, довольно теплой, – видимо, под полом или в стене проходил горячий воздух. Плотные шторы, зеленовато-желтый свет золотого светильника, небольшой стол, креслице на золоченых ножках.

– Привела? – Сидящая в кресле девушка обернулась…

Рысь вздрогнул, увидев перед собой знакомые блестящие глаза! Флавия! В золотых волосах девушки отражалось пламя светильника.

– Ты можешь идти, Луанта. – Отпустив служанку, Флавия повернулась к юноше: – Ант Юний Рысь… – улыбнулась она. – Так, кажется, тебя зовут?

Рысь сглотнул слюну.

– Садись же, не стой. – Девчонка кивнула на маленькую скамеечку. – Расскажи мне про гладиаторов. Там все такие же знаменитые бойцы, как ты?

– Боюсь, что нет…

– Ты говоришь не совсем так, как римляне или богатые галлы, – неожиданно засмеялась Флавия. – Твой выговор отличается. Правда, только чуть-чуть, но все же… Откудаты?

– Из далекой земли, – юноша вздохнул. – Моя родина так далеко отсюда… не знаю, как и сказать. За северными морями.

– Гиперборея? Я слышала про нее… Говорят, зимой там стоит страшный холод и даже вода становится твердой.

– Да, все так…

– Бедный… Как же ты там жил? И как оказался здесь?

Рысь усмехнулся:

– Как обычно оказываются в гладиаторах? Набег, плен, рабство… Как видишь, все очень просто.

– А я раньше жила с отцом… только он погиб. Ну, я рассказывала, ты знаешь.

– Расскажи еще, – несмело попросил Рысь. – Мне интересно слушать.

– Правда интересно?

– Правда.

Юноша хотел было сказать, что ему интересно все, что касается этой милой девушки, вся ее жизнь, друзья, родичи, забавы… Хотел было так и сказать, но почему-то постеснялся, замолк, лишь только чувствовал, как сильно забилось сердце.

На Флавии была лишь узенькая домашняя туника и легкие сандалии-солеа, полупрозрачное покрывало, наброшенное на плечи, блестело золотом узоров. Наверное, одна такая накидка стоит столько… сколько сам Рысь! Да, что и говорить, богатая девушка. Богатая наследница богатого рода. Что ей до нищего раба-гладиатора? И в самом-то деле, что? Неужели, подобно многим знатным матронам, она просто-напросто хочет переспать с ним, использовать, как используют модную безделушку? Нет, конечно же, переспать с такой девушкой Рысь явно не отказался бы, но… но не в качестве забавной игрушки! [Картинка: g5.png]

– О чем ты задумался? Эй! – Флавия тихонько постучала по голове юноши стилосом.

– Ты грамотна? – поглядев на стилос, улыбнулся тот.

– Ну конечно! – обиженно фыркнула девушка. – Я же не совсем глупая. И даже пишу стихи.

– Стихи? – Рысь озадаченно заморгал.

– Скажешь: это занятие рабов? Ну и что же? А мне вот нравится… Хочешь… Хочешь, тебе прочитаю?

– Да, – прошептал Рысь.

Улыбнувшись, Флавия поднялась с креслица, поставив на край низкой скамейки ногу:В час, когда рассвет золотит ветви сирени,Так прекрасно выйти к реке, окатитьсяСветлой прохладной водою.Юноша синеглазый, купаясь, срываетЖелтые лилии, дабы подарить ихЛюбимой, что пока лишь во снах…

Рысь улыбался. Никто еще никогда не читал ему стихов. Тем более – такая красивая девушка.

– Ну как? – дочитав, тихо спросила Флавия. – Только… если совсем плохо, не говори. Ладно?

– И очень даже неплохо, хорошо, даже очень! Мне понравились… Правда, я совсем не разбираюсь в стихах.

– Это ничего. – Девушка облизала пересохшие от волнения губы. – В стихах вовсе не надо разбираться, их надо чувствовать… сердцем. Вот как сейчас ты. Тебе правда понравилось?

– Да.

– Спасибо… – Флавия бросила на юношу полный искренней благодарности взгляд.

– Хорошо, что ты зашел, – прошептала она. – Ты такой славный… Я даже не думала. Вот… – она вдруг сняла с накидки серебряную застежку-фибулу, маленькую, изящную, сизображением профиля какого-то императора. – Это Марк Аврелий, – пояснила Флавия. – Всадник Памфилий Руф, мой опекун, обожает его деяния. Он неплохой человек.

– Марк Аврелий?

– Нет, Марк Аврелий давно уже умер. – Девушка засмеялась. – Я говорю о Памфилии. Он лучше, чем кажется, добрее, хоть и выглядит этаким провинциальным выжигой. Да, строг к рабам. Но – без излишней жестокости. Вообще, если бы не Памфилий, не знаю, что сталось бы со мной после смерти отца.

Где-то снаружи послышался высокий женский голос. Словно бы на кого-то кричали.

– Это Сильвия, супруга Пафмилия Руфа. – Флавия подошла к двери. – Женщина неплохая, но со странностями и в отношения с мужчинами склонная… как бы это сказать? – Девушка внезапно зарделась. – Ну, в общем, ты понимаешь, о чем я.

– Мне пора уходить? – шепотом спросил Рысь.

Девчонка кивнула:

– Да-да, пожалуй… Очень приятно было с тобой повидаться.

– И мне…

Поднявшись на ноги, парень хотел было приобнять Флавию – вот же она, стоит совсем рядом – и, может быть, даже поцеловать… Но постеснялся. Как еще воспримет все это девушка, которая оказалась куда лучше и воспитанней, нежели думал о ней Рысь? И вовсе не она, оказывается, упросила своего опекуна пригласить в дом молодых гладиаторов, Памфилий сделал это сам… Для того чтобы угодить тому мерзкому старикашке! Исполнять каждое его желание? Ну уж нет! Больно надо… В конце концов, что могут сделатьс провинившимся гладиатором? Убить? Он и так постоянно ходит в обнимку со смертью.

Миновав перистиль, Рысь осмотрелся: где же, черт побери, атриум? Там, левее? Или вот здесь, прямо за колоннами? Да, скорее всего…

Опа! Кто-то вдруг закрыл ему глаза ладошками:

– Угадай-ка кто?

Неужели все-таки Флавия?! Нет, не похоже, слишком уж резко пахнет благовониями. Рысь обернулся и моргнул:

– Фелицата! Ты как здесь?

– Так же, как и ты, – улыбнулась девушка – маленькая, юркая, пышноволосая, со стройной фигуркой и блестящими черными глазами, бархатными, как теплая сентябрьская ночь. – Меня с подругами позвали развлекать гостей, – пояснила маленькая гетера. – Лерция с Арланией уже поют и танцуют, а я вот припозднилась… Ты не знаешь, где тут кухня? Очень пить хочется.

– Примерно знаю, – с улыбкой кивнул гладиатор. Он был искренне рад встрече, испытывая к юной гетере более чем благодарность. Если б не ее предупреждение, кто знает, как бы все обернулось на арене в тот день!

Взяв девушку за руку, он уверенно пошел на запах и не ошибся.

– А, опять ты? – с хохотом встретил его орудующий в паре и чаду повар. Кривой нос его покраснел, растрепавшаяся шевелюра напоминала вздыбленный загривок рассерженного медведя. – Заходи, заходи, угощайся! Всем буду хвастать, что кормил знаменитого бойца. Кто это с тобой? Неужто ты, Фелицата? Опять развлекаешь гостей?

– Сальве, Армидус, – поздоровалась девушка. – Это я попросила Рысь привести меня сюда – уж больно пить захотела.

– Может, и пожуешь чего-нибудь? – предложил повар.

– Пожалуй. – Фелицата кивнула и искоса посмотрела на гладиатора. – Составишь компанию? Ну, пожалуйста, а?

Армидус уже положил в тарелки крупные куски рыбы и, полив их гарумом, протянул гостям:

– Кушайте на здоровье! Можете даже пройти в мою каморку, думаю, тут сейчас будет слишком жарко. Вот-вот дойдет главное блюдо – вымоченная в молоке крольчатина! Эх…

Взяв большой половник, повар зачерпнул им из котла и скривился.

– Укроп! – выпучив глаза, заорал он на поварят. – Укроп где, я вас спрашиваю? О, дети сатиров! Укропа нет, и рассола в соусе маловато… Да я вас…

– Пожалуй, тут и в самом деле жарко, – усмехнулась гетера. – Идем же скорей поедим, Рысь. Стой, а вино? Армидус, ты не угостишь нас вином? – Она кивнула на изящный серебристый кувшин с чеканкой, изображавшей какую-то пикантную пляску.

Повар обернулся:

– Угощу, но не взыщите: тот кувшин не про вас – особое вино с Родоса, специально для сегодняшнего почетного гостя. Хозяин велел его не трогать ни в коем случае.

– Что, такое хорошее?

– Для ценителей, наверное, хорошее, – усмехнулся Армидус. – А на мой взгляд, так слишком уж кисло.

– Тогда ну его. – Фелицата помотала головой. – Налей-ка нам лучше фалернского.

– Фалернского? Губа не дура! Ладно, подставляйте кружки. Да, не забудьте вернуть блюда, боюсь, гостям не хватит.

– Вернем.

Рысь передернул плечами, вспомнив про мерзкого старика: смотри-ка, и вино для него особое, видно, и в самом деле важный гость. Фелицата уже открывала узкую дверь.

В каморке повара было темно, пришлось зажечь сальную свечку, вонючую, да, что поделать, других тут не было. Разгораясь, затрещал фитиль, дрожащее желтое пламя выхватило из темноты большой сундук с плоской крышкой и широкое, занимавшее почти всю площадь закутка ложе.

– Ну вот, наконец-то, – отпив вина, Фелицата сбросила с себя покрывало и потянулась. – Хорошо.

Рысь искоса посмотрел на нее. Надетая на девушку туника была настолько прозрачной, что прозрачнее, казалось, уже некуда – даже в тусклом пламени хорошо просматривалась маленькая упругая грудь.

– Что смотришь? – повернувшись к юноше, гетера обняла его за шею и крепко поцеловала в губы. – Ты думал, я так хочу есть и не знаю, где тут кухня? Дурачок… Ну, целуй же меня, целуй, не останавливайся…

Рысь почувствовал под своими ладонями тепло девичьего тела, ощутил ложбинку пупка…

– Постой… – Вдруг отпрянув, Фелицата быстро стянула с себя тунику и подмигнула юноше: – А ты? Впрочем, нет, сама…

Потом они, в конце концов, поели. Проглотили все, что принесли, – как видно, проголодались. Допили и вино…

– Ну, теперь, пожалуй, пора. – Девчонка довольно похлопала себя по голому животу и распорядилась: – Давай, отнеси блюдо на кухню, а я пока оденусь.

Рысь молча встал.

Проскользнув на уже опустевшую кухню, Рысь аккуратно поставил блюдо на полку, повернулся, чтобы уйти, и вдруг столкнулся в дверях со зверовидным привратником.

– Ищу повара, – улыбнулся тот. – Не видел?

– Нет. – Рысь покачал головой и вышел.

Повар и все его помощники уже находились в триклиниуме, потчуя пьяных гостей. Приглашенные музыканты наигрывали на флейтах и тамбуринах, танцовщицы колыхались в сладострастном ритме, а Тирак, глотая слюну, привалился к стене.

– Ну, наконец-то явился, – повернувшись, шепнул он. – А ко мне уже приставал этот старикан, звал к себе.

– Пойдешь?

– Ага, как же! Очень надо. Пускай сам Памфилий свою задницу и подставляет, раз ему от старика что-то нужно.

Рысь подмигнул приятелю:

– А хочешь познакомиться с одной девчонкой.

– Конечно! А что за девчонка? Красивая?

– Сам увидишь.

Возлежавшие на ложах гости хлопали в ладоши в такт движениям танцовщиц, не обращая никакого внимания на гладиаторов. Хотя нет – гнусный старик все же бросил на Рысь пару заинтересованных взглядов. Юноша отвернулся и краем глаза заметил, как, поднявшись с ложа, хозяин, всадник Памфилий Руф, громко крикнул слугам, чтоб тащили родосское вино для дорогого гостя. Услыхав про вино, старик обрадованно обернулся:

– Что, в твоем доме и в самом деле есть родосское?

– А как же?! – засмеялся Памфилий. – Я берег его специально для тебя, дорогой Мильс. Угощайся!

Слуга торжественно внес серебряный кувшин и, щедро плеснув Мильсу в кубок, поставил его на бронзовую подставку рядом. Прикрыв глаза, старик сделал длинный глоток, закусил пряным печеньем и отвалился на спинку ложа.

Музыканты играли все громче, и все бесстыдней становились танцовщицы, вот уже одна из них совсем скинула с себя тунику, а следом за ней и другие.

– Слава, слава дуумвиру Дециму Памфилию Руфу! – хором заорали клиенты. – Слава нашему великому и щедрому патрону!

Памфилий раскраснелся: видно было, что грубая лесть клиентов ему приятна. А девки все продолжали плясать, и уже вместе с ними закружились, понеслись в диком танце гости, да и сам хозяин. Музыкант – потный молодой парень – не покладая рук, отбивал ритм на тамбурине, его напарник-флейтист выводил незамысловатую мелодию, танцующие громко хлопали в ладоши и хохотали. Лишь двое не участвовали в общем веселье – плотный и коренастый Марций и старик. Марций пытался что-то кричать Памфилию со своего ложа, правда тщетно, а любитель же родосского вина так и лежал, недвижно откинувшись на спинку, и похоже, что спал. Рысь видел, как Марций, подняв бокал, дотронулся до старика рукой. Потом еще раз. Тот не реагировал. Нахмурившись, Марций быстро поднялся, влился в веселый эротический хоровод, явно игнорируя девушек, пробрался к хозяину и, обняв его за шею, что-то прошептал. Памфилий вздрогнул, переспросил и в ужасе оглянулся на старика.

– Попойку заканчиваем! – хлопнув в ладоши, громко объявил хозяин дома. – Рад был видеть всех – и тебя, Лиций, и тебя, Квадрильон, и вас, Борак с Камилом.

– Слава Памфилию Руфу! Слава!

– Хватит кричать, не видите – наш дорогой гость, дуумвир Публий Венций Мильс, устал и уже спит, – замахал руками Памфилий, румяное лицо его скривилось.

– Тсс! – Помогая хозяину выпроваживать захмелевших гостей, Марций приложил палец к губам.

Гости, кланяясь и благодаря, уходили. Кто сам не смог – тому помогали рабы, и не всегда корректно, грубо говоря, прогоняли в шею. Музыкантов с танцовщицами тоже выгнали, и Рысь в недоумении хлопал глазами – ведь только и началось самое веселье!

На шум явился Тирак, радостный и довольный, в одной лишь широкой верхней тунике, нижнюю, как видно, забыл впопыхах надеть.

– Ну, как тут? – взяв прислоненное к стенке копье, спросил иллириец.

– Да заканчивается все, сам видишь, – Рысь усмехнулся. – Ну, кинем жребий, кому провожать старика?

Тирак почесал затылок и вдруг ткнул приятеля локтем:

– Глянь-ка!

Ант обернулся: около неподвижно лежащего Мильса суетились хозяин и Марций. Они по очереди то хлопали его по щекам, то растирали виски – в общем, всячески тормошили,пытаясь разбудить.

– А старикан-то – мертвый! – тихо произнес вдруг Тирак.

– Иди ты! – не поверил ему Рысь.

– Да, клянусь Везуцием, мертвый! Что я, мертвяков не видал?

Его слова, вероятно, услыхали и те двое. Бросив возиться с мертвецом, они переглянулись и хмуро посмотрели на гладиаторов.

– Боюсь, вы узнали то, чего вам не надо знать, – нехорошо сощурился Марций.

– Боишься? – иллириец хмыкнул. – А вот и зря! Мы будем держать язык за зубами, к тому же поможем вам избавиться от трупа. Зачем сюда впутывать слуг?

Марций вдруг улыбнулся и оглянулся на своего компаньона.