Чтение 20–й страницы книги ~Патриций~

– В трюме есть балласт, – понятливо усмехнулся кормщик. – Авдулий, беги принеси.

Один из парней-охранников проворно ухнул в трюм и, возвратившись, принес целый плащ камней. Отлично! Челноки как раз подошли на вполне доступное расстояние.

– Почему ты не правишь к тому берегу? – оглянувшись на кормщика, быстро осведомился Юний. – Там больше шансов уйти.

– Опасно. Там сильное течение и омута.

– Патрон, ты будешь стрелять? – напомнил Эрнульф. – А то они уже близко.

– В самый раз!

Рысь засмеялся и, вложив камень в петлю, со свистом раскрутил пращу. Напрасно, напрасно тяжеловооруженные легионеры когда-то презирали легкую вспомогательную пехоту! В ближнем бою с пращой, конечно, делать нечего, ну а на расстоянии…

– Бамм!!! – Первый же камень попал в голову сидевшему на корме ближайшего челнока гребцу-рулевому. Ух, и звон же пошел – на всю реку! То ли башка у пирата была пустою до гулкости, то ли он надел на нее широкую полоску из хорошо прокованной стали. Тем не менее полоска-то не помогла – схватившись за голову, разбойник со стоном повалился на дно челна, который, увлеченный быстрым течением, вмиг пронесло мимо барки и потащило к левому берегу, к омутам. Разбойники, конечно, налегли на весла…

Но ни один из пущенных Юнием камней не пропал зря!

Однако второй челнок уже оказался у самой кормы, а в нем – человек семь-восемь голых до пояса атлетов, устрашающе размахивающих секирами. Серьезный противник… Вернее, разбойники могли бы таковым стать, если б кто-то позволил им забраться на барку. А вот шиш вам! Выкусите!

Лихо работали парни с дубинами, любо-дорого посмотреть. Эх, один все-таки поймал грудью дротик… Жаль парня… А вот еще просвистело… Да сколько у них этих дротиков?! «Бестии» завыли, заулюлюкали и с воплями полезли на корму – только успевай отбиваться. Кто-то застонал совсем рядом. Уклонившись от летящей в голову секиры, Рысь скосил глаза – держась за окровавленный бок, на палубу повалился Арминий, бледный, словно высушенный на солнце лен. Эрнульф подскочил к нему… и едва не получил копьемв спину… Нет, кажется, все-таки получил… Нет, не насквозь, просто оцарапало… Виниций, ощерясь, подоспел на помощь приятелю, действуя метательным копьем весьма лихо – так крутил меж пальцами, даже Юний позавидовал. Видно, покойный Кальвизий научил-таки сына.

С носа тоже слышались яростные крики, а позади, из-за излучины, неожиданно появилось еще несколько челнов – и много, по крайней мере, с полдюжины. Прямо сказать, неприятная неожиданность.

Огромного роста германец вдруг возник перед Юнием – мускулистый, с круглой, похожей на котел головой и широкой грудью, густо поросшей рыжим курчавым волосом. В руках он держал устрашающих размеров дубину, которой начал со свистом размахивать, выбирая момент для удара.

– Подвинься, – опустив меч и широко улыбнувшись, вежливо попросил Рысь.

Недоумевающий германец непроизвольно сделал шаг в сторону… и, оступившись, кубарем полетел в воду.

– Приятного купания, – помахал ему рукой Юний и оглянулся – челны быстро приближались.

Скверно это было, ах как скверно… Нет, Рысь вовсе не упрекал себя за то, что вернулся помочь корабельщикам, хоть те уже и заплатили за его услуги и формально – формально – Юний вовсе не обязан был вступаться за них. Впрочем, кто его знает, как тогда бы все обернулось? Может быть, те «бестии», что плыли сейчас на челнах, давно бы расправились с небольшим отрядом Рыси? К тому же – omnes, quantum potes, juva – всем, сколько можешь, помогай! Так что все правильно, правильно… Вот только эти челны… Ха! А что, если – парус? Ведь ветер – вот он, поднялся, зарябил волны!

Идея эта, как видно, пришла в голову не только Юнию, но и хозяину барки. Схватка на носу затихла – дело там решилось явно не в пользу пиратов, – и оставшиеся в живых корабельщики бросились к мачте. Та уже была поднята – Фелиций еще с утра пытался ловить ветер, осталось лишь поставить парус. Огромный, пузырящийся и, казалось, живой, он быстро наполнился ветром. Словно резвый скакун, судно рванулось вперед, оставляя далеко позади утлые челноки «речных бестий»!

– Слава Меркурию! – завидев Юния, радостно закричал Фелиций. – Он дал нам возможность уйти.

– Вам – да, – усмехнулся Рысь. – Но нам-то нужно на берег.

– Сойдете чуть позже, там будет одно местечко. Думаю, придется прибавить вам плату, а?

Юний усмехнулся. Видел бы его сейчас хоть кто-нибудь из римских знакомых. Работать за плату! Быть наемником – падение настолько низкое, что даже нет слов. Уж конечно, куда лучше жить на государственные подачки, пусть впроголодь, зато с гордостью истинного римского плебса, у которого вообще-то никогда не было никакой гордости, как и богатства и, к слову сказать, чести.

На этот раз высадка обошлась без происшествий. Вот только в команде Юния, и без того небольшой, стало на одного человека меньше. Хоть рана Арминия, по словам слегка разбирающегося в медицине Фелиция, оказалась не очень опасной, крови парень потерял много, и тащить его с собой по лесам означало обречь на верную гибель. Пришлось оставить на барке – Фелиций клятвенно обещал ухаживать за раненым и до полного выздоровления поселить его в одном из доходных домов Колонии Агриппина – необходимые для этого средства Юний выделил.

Кроме Арминия оказался ранен в руку Виниций, но это была не рана, а скорее просто царапина, обращать внимание на которую было бы недостойно воина. Тем не менее теперь их осталось четверо – Рысь вовсе не собирался сбрасывать со счетов Илмара Два Меча.

Пожелав корабельщикам счастливого пути, Юний пожалел о том, что во время скоротечной схватки они так и не взяли пленных. Кто-то оказался на дне, а кто-то, получив относительно легкую рану, счел за лучшее броситься в воду сам, благо река не море, до берега не так уж и далеко. Вот таковых спасшихся и следовало сейчас поискать – мало ли, повезет? Все равно – по пути. Рысь возвращался назад, к Длинным болотам, ведь именно там он оставил Илмара. И, как теперь считал, очень правильно сделал. Кто знает, сколько бы лодок преследовало барку, если б не действия отчаянного алемана? Хозяин «Нумидии», прощаясь, не уставал благодарить богов за свою предусмотрительность – где бы он сейчас был, не наняв охраны? Даже предложил, если случится надобность, безвозмездно пользоваться услугами барки, с завидной регулярностью ходившей из Могонциака в Колонию Агриппина и обратно.

– А если ночь или вечер, ты даже можешь подать сигнал с берега, – отведя Юния в сторонку, шепотом пояснил корабельщик. – Просто разложи три костра – два рядом, а третий – чуть в стороне. Мы, правда, приставать не будем, но подождем, пока ты сам к нам доберешься.

Рысь на всякий случай запомнил сигналы, хотя вовсе не собирался ими воспользоваться – что он забыл в Колонии Агриппина? Все его дела – в Могонциаке, да еще – в Августе Треверов. Оправдаться, покарать врагов и восстановить честное имя – пожалуй, этим следовало сейчас и заняться. Ну и, конечно, попытаться отыскать Тварра.

Солнце уже подернулось легкой облачной дымкой, и сразу стало легче дышать, только вот идти оказалось трудно – не было ни дороги, ни тропки, одни папоротники, кусты, деревья да густая луговая трава. Пару раз отдыхали, с интересом слушая рассказ Виниция о его злоключениях, из которого Рысь, как и предполагал, ничего нового не узнал. Ну, схватили, связали, кинули в лодку – и все дела.

Вскоре повеяло сыростью, а впереди показалась желтоватая дымка – вышли к Длинным болотам.

– Патрон! – обернувшись, прошептал осторожно пробирающийся впереди Эрнульф. – Там, в кустах, кто-то есть!

Все трое тут же укрылись за большим, попавшимся на пути пнем. Лежа в траве, Юний скосил глаза:

– Так что ты видел?

– Птицы, – коротко отозвался юноша. – Они почему-то совсем перестали петь.

– Да, – встрепенулся Виниций. – Я тоже заметил.

– Что ж, обойдем кусты с разных сторон, – всматриваясь вперед, приказал Рысь. – Ты, Эрнульф, от реки, Виниций – со стороны рощицы. Ну а я зайду с тыла. Иду первым – пока не дам знак, сидите смирно.

Предупредив ребят, Рысь приподнялся и бесшумно – как когда-то учил отец – исчез в зарослях. Подобравшись ближе, осторожно выглянул из-под ветки… И едва не получил копьем в глаз! Что же, выходит, его здесь давно поджидали? Думать об этом сейчас не было времени – выскочив из кустов, на Рысь напали сразу двое.

Ах, вот оно что! Засада! Ладно, посмотрим…

Двое наступали на Юния с разных сторон. Один – маленький, ловкий, с метательным копьем-фрамеей, у второго – кряжистого и, видно, сильного – в руках были скрамасакс и секира. Ловко они его обходят, ну, в общем-то, затея нехитрая – ударить с двух сторон, ведь он, Ант Юний Рысь, вовсе не двуликий Янус, раздвоиться не может, крутиться волчком – долго не продержишься. Что остается? А вот что… Главное – выбрать момент…

Рысь сделал резкий выпад в сторону того, что с секирой, и тут же бросился в траву, уловив, как фрамея со свистом пронеслась над его головой… и угодила прямо в ногу второго из нападавших! Тот завопил, со злобой выкрикивая ругательства в адрес своего незадачливого напарника… Юний не стал дожидаться окончания ссоры и, пользуясь моментом, не говоря худого слова, просто прикончил того, кто оказался ближе, – не так уж и трудно это оказалось сделать бывшему гладиатору, – после чего бросился в погоню за другим. Тот и привел его на полянку, посреди которой вдруг исчез неизвестно куда, словно сквозь землю провалился! В болоте, что ли, утоп? А ведь и вправду утоп!

Присмотревшись, Юний увидел барахтающегося в трясине врага и, не раздумывая протянул руку. Вытащим, а уж там посмотрим…

– Зря ты его тащишь, ой, зря! – послышался за спиной насмешливый голос.

Рысь оглянулся и увидел перед собой странную пару: молодого мужчину, одетого в варварские штаны и римскую тунику, а с ним девушку, и вовсе одетую лишь наполовину – с голой, воинственно выпяченной грудью и в набедренной повязке из волчьей шкуры. В левой руке девчонка небрежно сжимала фрамею, правая покоилась на рукоятке висевшей на поясе спаты – явно длинноватого для девицы меча. Мужчина – кудрявый шатен с небольшой бородкой и усами, и девушка – яркая сероглазая блондинка, были не лишеныприятности и вполне дружелюбно улыбались. Только вот за их спинами маячило с дюжину вооруженных воинов.

– Тони, тони, Гилдред, – прищурившись, мужчина подошел к самой трясине. – В следующий раз будешь знать, как нападать не на те барки!

– Помоги, славный Беральд, – все больше погружаясь в болото, взмолился незадачливый разбойник. – Протяни копьецо…

– Хм… – Беральд в задумчивости оглянулся на девушку. – Ну, что будем делать, Винерада? Вытащим или пусть тонет?

– Вытащи, вытащи, о, красивейшая Винерада, – снова заканючил Гилдред. – О, красавица из красавиц…

– Пожалуй, вытащим, – кивнула девчонка и перевела взгляд на Юния. – Мне хочется поговорить с этим.

– Как скажешь. – Беральд махнул рукой воинам, и те, подбежав к болоту, принялись с хохотом вытаскивать угодившего туда пирата.

– Ну? – Серые девичьи глаза с вызовом уставились на Рысь. – Я – Винерада, а это – Беральд. А ты кто и что делаешь в наших местах?

– Ант Юний Рысь, к вашим услугам, – спрятав меч в ножны, галантно поклонился Юний. – Ищу здесь одного человечка, которому очень хочу отомстить.

– Ну у тебя и говор! – Винерада улыбнулась. – Ни слова не разберешь, так, только догадаться кое о чем можно.

– Ну уж, – обиделся Рысь. – Херуски меня понимали.

– А мы не херуски, сигамбры! – Беральд ударил себя кулаком в грудь. Похоже, он понимал Юния куда лучше, чем его юная соратница. Или та прикидывалась? – Так кого же ты ищешь?

– Вождя ободритов Тварра! – твердо отозвался Рысь. – Когда-то давно я поклялся ему отомстить.

– Кого? – удивленно переспросил сигамбр. – Тварра?

– Ну да, его. – Юний незаметно огляделся и остался вполне доволен. Кажется, ни его парней, ни Илмара так и не обнаружили. – Тварра!

– Тварра? Тварра! Тварра! – три раза повторил Беральд и вдруг, упав на спину, захохотал так, что по щекам его полились слезы.

Девчонка тоже засмеялась, а за ней развеселились и воины.

– Тварр! – на все лады повторяли они. – Тварр.

И чего, спрашивается, смешного?

– Что касается ободритов, – отсмеявшись наконец, пояснил сигамбр, – то последний из них сейчас едва не утопился в болотине. Это ведь ты его туда загнал?

– Я.

– Считай, отомстил… Ну а Тварра… Да не смейтесь вы, перед человеком стыдно! С Тварром ты можешь встретиться хоть сейчас и даже забрать его себе, коли придет такая охота.

– Так это можно сделать? – Юний был до крайности удивлен.

– Запросто, – хохотнул Беральд. – Будь гостем в нашем селении!

Рысь искренне улыбнулся и протянул руку:

– Что ж – я тому рад! Идем!

Глава 14

Июль 235 г. Могонциак

Лупоглазый Тит

Существенные изменения в уголовном праве Рима происходят под влиянием политических перемен – кризиса республиканских институтов и роста всевластия императоров.История государства и права зарубежных стран. Том первый

Апелляция! Именно за этим Юний тайно вернулся в Могонциак вместе с группой германских торговцев кожами – людьми старосты Хизульфа. Отменить явно несправедливый приговор, подать апелляцию самому принцепсу… Будет ли от этого хоть какой-нибудь толк, ведь Верула – человек Максимина Фракийца?! Рука руку моет… Вот если бы апелляцию подал не лично Юний, а какой-нибудь известный человек, облеченное немаленькой властью лицо… или, скажем, сообщество… Ну да! Сообщество юристов из Августы Треверов! Вздорное обвинение Рыси – пятно на все сообщество, да и Верула для юристов из Августы – никто. Как вот только туда добраться «государственному преступнику»? Одно дело – Могонциак, приграничный город, и совсем другое – Августа Треверов. Может быть, удастся встретить кого-нибудь из юристов в Могонциаке? Смутная, призрачная надежда, хотя кто знает? Другой нет. Или восстановить свое доброе имя, или всю оставшуюся жизнь провести за рекой, став вожаком какой-нибудь разбойничьей шайки. Не совсем приличное дело для юриста. Впрочем, было и еще одно дело, которое привело Юния в город, – наказать Верулу! Нет, не подстеречь его где-нибудь в темном углу, а наказать юридически – организовав обращение в суд. С этой целью Рысь привез с собой и свидетелей – старосту Хизульфа и его людей. Впрочем, те и сами были вовсе не прочь выступить в суде, понимали – пока у трактирщика Эрнульфа такой покровитель, как Домиций Верула, добра для деревни не жди! Кстати, к судебному заседанию обещались подъехать и ветераны – по тем же самым причинам.

Судебный процесс против Верулы, конечно, был выгоден Рыси – в случае успеха на Верулу переходила часть обвинений, предъявленных ему самому, в случае же неудачи само судебное заседание должно было заставить Верулу стать осторожным, затаиться и думать в первую очередь о защите.

Эх, жаль, самому Юнию не удалось присутствовать на судебном заседании! Он провел это время в небольшом кабачке поблизости от базилики, где шел процесс. И еле дождался истца, коим выступал староста Гретарка Хизульф. Хитрый старик понимал: сейчас в Гретарке слишком сильны позиции Эрлоина, а вот если Веруле станет не до трактирщика… А в случае проигрыша дела всегда можно будет уйти за Рейн, к родичам.

– Хизульф! – Наконец уже ближе к вечеру Юний дождался.

Староста, степенно разгладив длинные седые усы, уселся на скамью, бросив плащ корчемному служке.

– Ну? – нетерпеливо поторопил Юний. – Рассказывай.

По словам Хизульфа, все свидетели со стороны истца выступали прекрасно – «говорили, словно по писаному». Вина Верулы – «измена» и «организация убийств» – полностью подтвержалась их показаниями – самим Хизульфом, Виницием, горшечником, делавшим странные свистульки, изображавшие вой оборотня, родственниками погибших у Черного урочища людей, молодыми легионерами, матросами с барки «Нумидия», ветеранами… Да, очевидцев хватало. Были и вещественные доказательства – куски медной руды, деревянная пила с окровавленными зубцами, человечьи кости и даже ветхая, времен Домициана, грамота, подтверждающая право жителей деревни владеть прилегающими землями, в том числе горой и оврагом.

Еще в первой части заседания было доказано, что Верула, злоупотребляя своим служебным положением, вступил в преступный сговор с интендантом восьмого легиона Папирием, для того чтобы, намеренно запутывая границы при нарезке ветеранских участков, вызвать у поселившихся близ горы-месторождения людей ссоры и тяжбы. Чтоб не о горе думали, а о том, как разобраться с ближайшим соседом да сохранить свои земли.

В общем, в отношении Верулы обвинений хватало. Кроме «измены» и «убийств», еще и должностные преступления, и отличающиеся особой общественной опасностью «деликты кримина», и целый шлейф «деликтов привата», ущемляющих права частных лиц. Ну, самое главное, конечно, – измена! Ведь это он, Домиций Верула, отдавал приказы трактирщику Эрлоину, чтобы тот призывал из-за реки диких варваров! Позор, неслыханное дело! Правда, прямых свидетелей этого было мало, но ведь и за меньшие преступления людейраспинали, или сжигали на кострах, или подвергали еще какой-либо казни.

А Верула сидел себе спокойно, смеялся, даже пару раз насмешливо подмигнул Хизульфу, будто знал: ничего ему не будет. Правда, когда речь зашла о горе с медной рудой – побледнел. Наверное, понимал, что оттяпать ее у деревенских уже будет довольно трудно. И, осознав это, Верула оглянулся столь злобно, что, по словам старосты, ненавидящий взгляд его едва не расплавил кирпичные стены базилики.

Правда, судья-наместник отмел почти все обвинения в отношении Верулы, сославшись на скудость доказательной базы – ничего себе, скудость! Единственную уступку пришлось сделать насчет месторождения. У Домиция все равно не было на него никаких документально подтвержденных прав. А ведь еще бы немного, и он просто-напросто купил бы за бесценок и гору, и овраг, а уж потом бы развернулся. Впрочем, он и сейчас вовсе не терял надежды. Адвокат Верулы – нанятый в Августе Треверов знаменитый Лупоглазый Тит – быстренько подал апелляцию, которую судья принял с явной благосклонностью.

– Дело это сложное, – под конец пояснил наместник. – Думаю, в нем будет разбираться лично цезарь!

– Слава Цезарю!

– Гаю Юлию Веру Максимину Цезарю Августу слава!

Услыхав имя защитника, Юний вздрогнул:

– Как, как ты его назвал?

– Лупоглазый Тит, – повторил Хизульф. – Так его называли за глаза, в зале.

– Отлично! – Рысь хлопнул в ладоши. – Мне необходимо с ним встретиться, и как можно быстрее.

– Но он выдаст тебя властям! – напомнил староста. – Ты же преступник.

– Не выдаст, – усмехнулся Юний. – Вернее, не успеет. Я ведь живу не дома, на постоялом дворе, и ни с кем, кроме тебя, Хизульф, не общаюсь. Да, есть какой-то риск. Но поговорить с Титом надо. Сейчас… – Подозвав служку, Рысь попросил папирус и чернила. Быстро нацарапав записку, протянул старосте. – Пусть твои люди незаметно сунут ее Лупоглазому Титу.

– Сделаем, – уверил Хизульф.

– Только побыстрее, Тит как раз сейчас должен покинуть базилику – потом замучаетесь его искать.

Тепло простившись со старостой, Юний отправился на постоялый двор, не в тот, где под видом торговца снял небольшую комнату, а в другой, соседний, и, заказав вина с оливками и жареным хлебом, принялся ждать. Ожидание не оказалось долгим.

– Кого я вижу! – усаживаясь за стол рядом с Юнием, громко захохотал Тит. – Такие люди – и на свободе?!

– Если ты привел легионеров, не проживешь и мига, – тихо произнес Рысь и широко улыбнулся.

– Да что я, сам себе враг? – Выкатив глаза, Тит хмыкнул. – Наверняка у тебя ко мне имеется какое-нибудь выгодное дельце, иначе б не звал, так?

– Так, – Юний кивнул. Кажется, он не ошибся в Тите.

– Апелляция? – тут же поинтересовался тот. – Ну, конечно, что же еще-то? Боюсь, это потребует известных расходов. Ну, ты сам догадываешься – дело хлопотное.

– Догадываюсь, – с усмешкой кивнул Рысь. – И готов заплатить. Тебе и председателю коллегии.

– Отлично! – Лупоглазый Тит алчно потер руки и задумался.

Юний хорошо представлял себе, в каком направлении сейчас текут его мысли. Конечно, велик соблазн просто-напросто выдать «преступника» наместнику. С другой стороны, тогда незачем будет подавать апелляцию – а это не только обещанные Юнием деньги, но еще и известность. Да что там известность – самая настоящая слава, ведь дело-тогромкое! А имя для частного юриста – все.

– Что ж, – Тит наконец кивнул, – так и быть, я готов рискнуть помочь тебе. Но для начала обговорим сумму…

Юний встретился с Лупоглазым Титом уже на следующий день – и тот неожиданно предложил бежать.

– Кажется, Верула напал на твой след. Отсидись где-нибудь, лучше всего в Колонии Агриппина – там ведь тебя никто не знает.

– Бежать? – Юний покачал головой. – Я боюсь за своих друзей.

– Зря боишься, – снова засмеялся Тит. – Кто они такие, твои друзья? Вольноотпущенники да полуварвары? Слишком уж мелкие людишки для легата Домиция Верулы! Да и эта гора с медью. Приберет ее Верула к рукам или нет, для него уже не столь важно, ведь его друг Максимин – цезарь! Думаю, вряд ли Домиций останется в Германиях, наверняка последует за принцепсом в Рим. А Рим – это уже совсем другие дела и совсем другие деньги. Это он сейчас кипит, хорохорится, но вот погоди немного… Что ему какие-то медные шахты? Хотя, конечно, судиться он из-за них будет – жаден. И скорее всего, выиграет. А может, и нет – это уже для него не так важно. Он берег эту гору на старость, не предполагая, что судьба вознесет к вершинам власти его старого дружка.

Бежать… Что ж, наверное, есть в этом смысл. Юний задумался. Если Верула вышел на его след, конечно, лучше покинуть Могонциак. На время, не забывая о делах – а их, по большому счету, теперь осталось два – Вента и северная колония. Было еще и третье – Тварр. Рысь усмехнулся. Тварр…

Он не сразу узнал в грязном морщинистом старике со слезящимися глазами наводившего когда-то ужас вождя ободритов. От прежнего воина осталось лишь имя. Как объяснили сигамбры – Беральд с Винерадой (оказывается, оба были добрыми знакомцами Илмара), – Тварр и его слуги были изгнаны из своего рода за какое-то страшное преступление и ушли к Рейну, где быстро организовали шайку и стали нападать на проплывающие мимо суда. Шайка Тварра славилась как жестокостью, так и безрассудством, и постаревший вожак постепенно выпускал из своих рук нити власти. Рядом с вожаком все меньше становилось верных ему ободритов, которых заменили другие – всякий сброд, скопом прозываемый алеманами. И в один прекрасный момент Тварр, уже давно пристрастившийся к неразбавленному римскому вину, оказался никому не нужен. Его просто прогнали, и, если бы не сердобольные сигамбры, спившийся старик умер бы где-нибудь под кустом, а его пропитанное вином тело стало бы пищей для лис, больших охотниц до падали. Тварр… Юний, конечно же, не стал убивать его. Зачем мстить старому пьянице, коли ему и так уже отомстили боги? Пусть доживает – убого, страшно и мерзко. Такая старость – куда хуже смерти.

– Ну, так как? – допив вино, прервал его думы Лупоглазый Тит. – Устраивает тебя Колония Агриппина?

– Нет, – твердо произнес Рысь, – слишком далеко. Вот Вангионы – другое дело.

Честно говоря, Юния вполне устраивала и Колония Агриппина, только вот к чему об этом знать Титу?

Нижняя Германия не так уж и далеко. Всегда можно будет разыскать Венту и даже время от времени навещать друзей, того же Виниция или Эрнульфа, согласившегося стать компаньоном семьи покойного Кальвизия. Ну, это, конечно, Виниций уговорил парня, вообще, быстро они подружились.

– Вангионы так Вангионы, – кивнул Тит. – Поедешь рекой?

– Нет. Думаю, безопаснее будет сушей.

– Правильно думаешь! Цезарь заявил, что Рейн скоро покраснеет от крови варваров. И не только заявил – но и действует. Зачем тебе лишние сложности?

Варвары… Вента…

Юний вдруг четко осознал наконец, по чьему приказу хозяин постоялого двора Эрлоин приводил из-за Рейна воинственных алеманов. Нет, тут не в Веруле дело, вернее, не только в нем, он всего лишь посредник. Максимин Фракиец – вот кто был здесь главным! Еще бы… Вызвать в Пограничье панику, выпросить у императора Александра легионы, создать новые – а потом уж чего проще поднять их на мятеж?! Хитер Фракиец, хитер и умен, не только жесток и жаден. Апелляция? Так, конечно же, цезарь поддержит Верулу! Впрочем, и все равно – стоит пытаться.

– Я знаю, ты любишь книги, – неожиданно произнес Лупоглазый Тит. – Одного книжника цезарь не так давно назначил наместником Нижней Германии. Ученейший человек, бывший префект Рима, когда-то рассорившийся с прежним цезарем.

– Что? – Юний вскинул глаза. – А как имя этого наместника?

– Манлий Флориан. А что?

– Да так… – Рысь разочарованно отвернулся. Нет, видать, Гай Феликс затерялся где-нибудь в Испании или Нарбонской Галлии – что ему делать в северных диких провинциях? И все ж таки жаль…

На улице вдруг послышался громкий душераздирающий скрежет, и собеседники, не сговариваясь, подошли к окну.

– Вот оно, самое настоящее оскорбление величия! – выглянув во двор, засмеялся Тит. Юний тоже улыбнулся: во внутреннем дворике корчмы, у летней кухни, двое рабов, вытащив на песок обычно стоявшую при входе статую, деловито отпиливали ей голову длинной лучковой пилой. Это была статуя императора Александра. Голова нового принцепса – Максимина Фракийца, – наскоро сляпанная кем-то из местных скульпторов, дожидалась своего часа в большой плетеной корзине.

– Интересно, как они ее приделают? – задумчиво пробормотал Рысь. – Неужели на рыбий клей?

Договорившись с Лупоглазым Титом о лошадях и припасах, Юний весь следующий день – последний в Могонциаке – провел в думах. Ходить было не к кому, да и незачем, да и все здешние знакомые Рыси, так уж вышло, проживали вовсе не в городе. Интересно только, какие здесь были дела у Венты и ее людей? Зачем их посылал в Могонциак старостаХильдегавд? Следить за римлянами? Собирать слухи? Или по чисто коммерческим делам? Впрочем, какая разница? Нет, все равно интересно… Вента когда-то наказала рыбника, скверно обращавшегося с рабами. Что это – четкая позиция? Или незадачливый рыбник лишь случайно оказался в поле ее зрения? Все может быть. И что толку гадать? Лучше спросить при встрече. А что такая встреча обязательно будет – Юний не сомневался. А как же?! Вернувшийся от старосты Хильдегавда Флакс рассказал, что Вента с Адобертом и другими своими людьми отправилась по горным тропам в Паннонию, но вскорости обещала вернуться. Флакса Юний тоже отослал на виллу вместе с Виницием и Эрнульфом. Пусть пока там отлеживается, потом можно будет и вытащить старика в Колонию Агриппина.

Что-то муторно было на душе – уж слишком подозрительно легко все складывалось. Да и Лупоглазый Тит… Ну, предложил бежать, ладно. А какая ему разница – куда именно? И зачем так тщательно об этом расспрашивать? Обманет?

Нет, Тит не обманул, нашел и лошадей, и припасы, и даже слуг, больше похожих на охранников – десятка полтора дюжих молодцов самого подозрительного вида. Тит сказал, что это – верные люди из легиона, которые как раз сейчас отправляются в Колонию Агриппина по своим делам. Ну, заодно и сопроводят беглеца – времена-то сейчас неспокойные.

Неспокойные, уж это точно. Целый день за путниками тащились какие-то подозрительные бродяги, похожие на конокрадов. Напасть они не осмеливались – уж слишком были неравны силы, но посматривали на лошадей с плохо скрываемой алчностью.

Выехав за городские стены, небольшой отряд направился по дороге вдоль левого берега Рейна на север. Погода выдалась пасмурная, но дождя не было, лишь висел в оврагах густой влажный туман. Как стемнело, заночевали, спустившись к реке.

Здесь, в этих еще не далеких от города местах, было вполне безопасно. Местечко безлюдное, тихое… Вполне подходящее, чтобы, не говоря худого слова, полоснуть беглецаножом по горлу да выкинуть труп в реку.

Интересно, а что, если Лупоглазый Тит решил предать и рассказал все Веруле? Но в таком случае почему бы Веруле просто не захватить Юния и не передать наместнику? Передать? Ага, как же! Чтобы Рысь во время вдумчивых допросов много чего наболтал? Нет, уж лучше убить. Хотя нет – слишком уж грубо. Убить – значит признать свое поражение. Побег же выгоден всем – Веруле, Юнию… и Лупоглазому Титу. Да, да – именно ему, и, пожалуй что, больше всех! Он ведь явно собрался перебираться в Могонциак – иначе зачем тогда предложил свои услуги Веруле? Имя Тита уже прогремело на весь город, прогремит и еще – и зачем ему, спрашивается, конкуренты? А может быть, именно Лупоглазый и уговорил Домиция согласиться на бегство соперника. Всем выгодно, всем… Бежал… А что уж там в пути случится? Впрочем, может быть он, Рысь, и не прав, и Тит вполне честно выполняет свои обязательства. Но… Больно уж подозрительны эти воины-стражи. Лучше уж быть с ним поосторожнее, и, если будет возможность… Почему бы и нет? Юний неожиданно улыбнулся.

Развели костер.

– Велишь разложить походный шатер, господин? – с гнусной ухмылкой осведомился один из сопровождающих – здоровяк с блестящей лысиной и бритым лицом. – Думаю, тамтебе будет удобнее.

«Ежели что, там вам будет удобнее меня убивать», – усмехнулся про себя Рысь и заявил, что будет спать на свежем воздухе, лишь разведет костры у головы и ног, чтоб не очень замерзнуть и отогнать комаров.

– Ну, как знаешь, – лысый махнул рукой и больше уже не проявлял к беглецу никакого интереса. Кого интересуют покойники?

Три костра – три оранжево-желтые точки – отразились в реке. Одна большая и две маленькие, чуть в стороне. Именно такой опознавательный знак дал ему Фелиций, хозяин барки «Нумидия», что отправлялась в Колонию Агриппина в нундины. Сегодня как раз выдались нундины.

Рысь отошел к лесу, заметил, как за ним направились сразу двое – ага, следили! Значит… Усмехнувшись, он набрал немного хворосту, подбросил в костры. Затем отошел снова. И еще раз… Пока стражам не надоело следить. А вот тогда…

Над рекой висел туман, в небе тускло светила луна. От лагеря шла широкая тропа до самой дороги. Где-то там, рядом, таились во тьме конокрады. А лошади – вот они, пасутся на полянке.

Вытащив кусочек хлеба, Юний поманил стреноженного коня и, сняв путы, отвел в сторонку. А потом вскочил ему на спину и галопом поскакал к дороге. Конечно, его действия почти сразу заметили, но все же Рысь выиграл какой-то миг и сумел им воспользоваться. Резко осадив коня, спрыгнул, хлопнул скакуна по крупу и бросился в кусты, увидев, как к брошенной лошади бегут какие-то черные тени. Ну да, конокрады, кто же еще? Вот пускай погоня их и ловит.

Пропустив разозленно орущих всадников – а мысли-то оказались вполне верными! Ну, Лупоглазый, ну, гад, погоди, еще посчитаемся! – Юний проворно спустился к реке и, как был, в штанах и тунике, бросился в воду. Судя по звездам, «Нумидия» должна бы уже быть здесь. Однако что-то не видно!

Рысь перевернулся на спину, отдохнул и, определившись, медленно поплыл на середину реки. Улыбнулся, заметив возникшую впереди большую темную тень. Звезды заслонила квадратная корма барки. Что ж, расчеты оказались верными.