Чтение 6–й страницы книги ~Патриций~

– Эй, Флакс! – негромко позвал Рысь.

– Я здесь, господин, – голос слуги раздался словно из-под земли.

Юний спрыгнул с коня и еле удержался от смеха, увидев выпростанную из придорожных кустов руку – похоже, старый слуга все ж таки сверзился с коня, хорошо хоть не сломал себе шею.

– Вставай, вставай, лежебока! – Рысь помог Флаксу подняться и вдруг услышал песню.За рекой за быстроюЛеса стоят дремучие,Огни горят великие… —

выводил красивый девичий голос.

Рысь закусил губу – именно эту песню когда-то напевал отец. Это была песня его племени. Выходит, и здесь есть словены. Или венеды, как их называют римляне? Но – кто, откуда?

Песня вдруг резко оборвалась, послышались какие-то крики, хрипло заржали кони – и вот уже небольшой отряд всадников, выскочив из тумана, поскакал прямо по стернине. Впереди всех, пригнувшись к гриве коня, несся молодой воин с длинными светло-русыми волосами. Миг – и неведомые всадники исчезли в дубовой рощице. Кто это были? Какое-то местное племя? Или явившиеся из-за реки разбойники-алеманы? Юний слышал, что в их бродячих шайках кого только нет – маркоманы, квады, тевтоны, кимвры, даже ободриты. Почему бы не быть и венедам?

Впрочем, пора и честь знать.

– Ты как, старина? – Рысь обернулся к Флаксу. – Готов продолжать путь?

– Готов, мой патрон, – жалобно проскрипел слуга. – Сказать по правде – скорей бы уж оказаться дома.

Дома – пока на вилле Октавия – они оказались лишь после полудня, а до этого времени Юний тщательно осмотрел угодья Гретиария и Теренция. По колено в грязи, мерил шагами межу, что-то бормотал про себя, не обращая никакого внимания на стенания старого Флакса.

А вечером пристал к Октавию, снова завалив ветерана вопросами о соседях, после чего поднялся в отведенную для него комнату. Опять разложил на столе таблички, чувствуя, как охватывает тело приятная дрожь, как всегда бывало перед сложным и опасным делом. Но в данном случае опасности никакой не было, по крайней мере пока. А насчет сложности… Да, по этому делу было над чем подумать.

Рысь взял в руки каламус… Итак: вот здесь, внизу, пусть будет Теренций, сверху – его сосед Гретиарий, еще выше – Кальвизий, за ним – Лициний Вер, тут – деревня, за ней – Манлий и чуть ниже – Октавий. Похоже, все… Теперь спорные земли: клочок пергамента сюда, между Манлием и Октавием – пресловутое «гречишное поле». Добавить между Манлием и Гретарком – «ручей», между Гретарком и Октавием – «пастбище». Да, не забыть, что Гретарк – это не имя землевладельца, а деревня херусков. Так… Теперь – Гретиарий и Теренций. Есть там такой небольшой овражек меж их участками, а в овражке том чего только нет: орешник, крыжовник, малинник. Лакомый кусок, из-за него Гретиарий с Теренцием каких только гадостей друг другу не делают, наверняка вскорости и судиться надумают, как прознают про Октавия… А что там между Гретиарием и Гретарком – похоже, луга? Да, они и есть. Гретиарий их, как водится, считает своими, ну а у старосты деревни Хизульфа на их счет явно имеется совсем другое мнение…

Рысь с удовлетворением оглядел стол. Что получилось? А получилось, что все здесь друг с другом враждуют, только Кальвизий с Лицинием Вером – белые и пушистые, как недавно народившиеся котята. Странно… Как это их миновала общая участь?

Юний подспудно чувствовал, что в сложившейся общей картине чего-то не хватает, каких-то штришков, маленьких, почти незаметных, но крайне важных для общего понимания дела. Вот, к примеру, что это за пустое место? Сверху – вилла Октавия, с левого бока – Теренций и Гретиарий, справа – Рейн… А внизу? Что у нас там внизу? Кажется, какие-то непроходимые лесные дебри или болотные топи – в общем, ничего особенно интересного. Что же это за пустота?

Рысь вдруг расхохотался. Ну конечно же – Черное урочище! И как интересно получается: участки Теренция, Гретиария, Октавия непосредственно к этому урочищу примыкают, и все трое прямо погрязли в земельных спорах либо друг с другом, либо с деревней. Очень интересно… И вот еще что не забыть: все эти трое – землевладельцы относительно новые и владеют своими участками не больше пяти лет. Кальвизий же и Лициний Вер живут здесь уже десять лет. И безо всяких конфликтов. Ну, дела… Тут поверишь, будто само Черное урочище провоцирует земельные споры! Или кто-то очень хитрый и сведущий в земельном праве! Но зачем ему это?

И в этот момент Юний вновь услышал вой. Осязаемо близкий – ведь урочище располагалось рядом, всего-то милях в двух от виллы Октавия, – он врывался в душу с какой-то явно ощутимой насмешкой, словно бы дразнил молодого юриста: а вот попробуй-ка разберись во всем этом, распутай клубок.

– И разберусь! – поклялся сам себе Рысь. – И распутаю. Дознаюсь обо всем – и что это за урочище, и кто мутит воду… И даже – кто была та девушка, что пела древнюю песню венедов?

Не в силах заснуть, Юний вышел во двор. По небу, закрывая звезды, бежали черные облака, где-то за полем, на вилле Манлия, истошно лаяли псы. Рысь бросил взгляд в сторону урочища и уловил мерцающий огонек на горе, окруженной мертвым лесом. Что это – упавшая с неба звезда или ее отблеск в какой-нибудь затянутой тонким ледком луже? Нет, непохоже. Неужели костер? Но кто его там жжет? Оборотни? Странное занятие для этих злобных существ.

Будь у него хотя бы пяток, а лучше десяток верных воинов и надежный проводник, Рысь, наверное, решился бы осмотреть гору, но сейчас, увы, ничего подобного не было. И тем не менее урочище требовалось обследовать, только, конечно же, не теперь. Кроме воинов, которых можно позаимствовать у Октавия, вооружив слуг, неплохо бы иметь и проводника. Да и вообще, к встрече с оборотнями необходимо хорошо подготовиться.

Назавтра, простившись на время с хозяином виллы, Юний и его слуга отбыли в Могонциак вместе с груженными кожей и рыбой возами, которые Октавий по договоренности отправлял одному из оптовых торговцев. Трудолюбивые мулы неспешно тащили возы, не обращая никакого внимания на грязь и колдобины – до хорошей, построенной римлянами дороги от виллы Октавия приходилось тащиться мили четыре. Моросил нудный дождик, но Юний не кутался в плащ, даже отбросил капюшон, часто поглядывая в сторону Черного урочища. Вот она, та гора, где ночью горел костер. Ничего не скажешь, вид в достаточной степени угрюмый, да еще погода… Рысь поежился.

Дорога между тем потянулась лесом. Сумрачные мохнатые ели обступили ее с обеих сторон, касаясь колючими ветками сидящих на возах людей. Ободья колес тонули в липкой красновато-желтой грязи, и время от времени возчики помогали мулам – слезая, подталкивали возы плечами. Во время одной из подобных остановок, когда один из возов застрял в грязи особенно крепко, Юний прошел чуть вперед, к узенькой и совсем уж, казалось бы, непроезжей повертке, что примыкала справа… На повертке этой виднелись свежие следы и узкая колея. Кто-то не так давно проезжал по ней в легкой одноколке – уж это-то Юний смог определить по следам. Одноколка – повозка римская, местные такими не пользовались. И кого же из римлян понесло вдруг в эти жуткие места? Повертка-то, между прочим, вела прямиком к урочищу!

Немного постояв у поворота, Рысь нагнулся, поднял небольшой кусочек красновато-желтой глины, помял его в руках, завернул в пожухлый лист, уцелевший с осени, и спрятал в заплечную суму.

Дождь все шел, беспрестанно и нудно, однако возы вскоре выбрались на мощеную дорогу и уже без всяких препятствий покатили к Могонциаку. А дождь все лил…

Глава 5

Февраль – март 235 г. Верхняя Германия

Костры на берегах Рейна

…они подобны пленникам под игом врагов: терпят мучения по необходимости, а не по желанию; в душе хотят свободы, а терпят величайшее рабство.Сальвиан. De gubernatione Dei

– Одноколка? Да их тут много проехало, – один из охраняющих городские ворота воинов махнул рукой. – А что такое случилось?

– Да ищу своего приятеля, – улыбнувшись, пояснил Юний. – Мы должны были с ним здесь встретиться, да что-то его не видно. Может, и не стоит больше ждать? Наверное, застрял где-то в грязи…

– В грязи? – Легионер вскинул глаза и усмехнулся. – Да уж, грязи сейчас много. Недавно проезжала повозка легиона «Августа» – так на ней грязи-и… У-у-у!

– А грязь случайно не такая? – оглядевшись, Рысь вытащил из сумы красно-желтый кусочек подсохшей глины.

– В точности такая и есть, – закивал воин. – К слову сказать, хорошая глина… Ты, видно, держишь горшечную мастерскую?

– Как ты угадал? – Юний натянуто рассмеялся. – Не один – на паях с приятелем.

– Еще бы мне не угадать, ведь мой отец был горшечником! – довольно ухмыльнулся легионер, а Рысь почему-то подумал об огрублении нравов: в Риме или в какой-нибудь более цивилизованной провинции, скажем в Нарбоннской Галлии, этот совсем еще молодой парень не хвастался бы тем, что он сын вольноотпущенника – именно они по большей части и занимались всякими ремеслами.

– Ваять кувшины и амфоры – нелегкий труд, – заканчивая беседу, задумчиво покивал Рысь. – Тут надобно и терпение, и умение. Твой батюшка, видно, уважаемый человек…

– К сожалению, он давно умер.

– Сочувствую.

– Ничего. Быть легионером тоже почетно.

– Legia – patria nostra! – громко произнес Юний. – Легион – наше отечество, не так ли?

– Так, так!

– Так ты говоришь, проезжала только одна грязная повозка?

– Ну да, одна. Вся в глине.

– Восьмого легиона?

– Угу, «Августы».

– А… кто ею правил, не рассмотрел? Видишь ли, если они случайно наткнулись на такую хорошую глину, то я бы…

Легионер засмеялся, показав крепкие зубы:

– Понял тебя, уважаемый! Ты, верно, хочешь застолбить место. Хорошая мысль! К сожалению, не могу тебе сказать, кто управлял этой повозкой, – просто не обратил внимания, верно, кто-то из легионеров, кто же еще? А ты вот что, попробуй-ка сходи к конюшням, конюхи уж всяко должны знать, кто да куда ездил.

– И впрямь! – вполне искренне обрадовался Юний. – Кому и знать, как не им?

Поблагодарив словоохотливого легионера, Рысь быстро пошел в город, где напротив ворот его давно уже дожидался Флакс. В конце длинной улицы виднелись сворачивающие на постоялый двор повозки Октавия, освещаемые ярким полуденным солнцем. Теплый ветер трепал светлые волосы Юния, рябил синие лужи, вокруг которых с гомоном возились воробьи и синицы.

– Ну и болтлив же этот воин, мой патрон! – Дождавшись хозяина, старый слуга с осуждением покачал головой. – А еще часовой! В наше бы время за подобные вольности выгнали из легиона. А теперь, что и говорить, – такое впечатление, что служат одни варвары. Да и достаточно только взглянуть на то, как одеты легионеры, и сразу станет ясно, откуда легион. Если доспехи в виде рыбьих чешуек, начищенные так, что глазам больно, да шлем с пышными перьями, да калиги из желтой кожи, – сразу видно, эти из самого Рима. А ежели доспех кожаный, либо одна кираса, либо и вовсе ничего нет, а шлем простой и круглый, без всяких перьев, так это уж понятно – Германия! Стыд один.

– Ну, ладно, ладно, хватит ворчать, старик! – пресек разговоры слуги Юний. – Давай-ка поспешим. Ты знаешь, где находятся конюшни легиона «Августа»?

– Нет, господин. Но ведь можно спросить!

– Опять ты называешь меня господином! Сколько раз повторять? Зови – патрон.

– Слушаюсь, мой го… ой… патрон, конечно же, патрон.

Конюшни восьмого легиона, носящего гордое имя «Августа» – «Преданный Августу», располагались на самой окраине города, у крепостной стены, напротив акведука, и представляли собой длинное приземистое строение из красного кирпича. Яркое солнце, слепя глаза, отражалось в большой коричневой луже, разлившейся прямо посередине площадки перед конюшней. Подойдя ближе, Рысь сразу же заприметил узкую, еще не успевшую высохнуть колею, ведущую от лужи к конюшне. У самых ворот лениво прохаживался часовой в кожаном панцире и с коротким, старинного типа копьем-гастой. Время от времени он бросал любопытные взгляды на сидевших у лужи мальчишек, деловито запускающих в плаванье сделанный из коры дуба корабль. Порыв ветра надувал тряпичные паруса, и суденышко то и дело переворачивалось, к вящему огорчению «моряков».

– Привяжите к днищу какой-нибудь груз, – подойдя ближе, посоветовал Юний. – Иначе так и будет переворачиваться.

Мальчишки – старшему из них вряд ли было больше десяти, – посовещавшись, так и поступили, использовав в качестве груза обломок черепицы. И пущенный кораблик, немного покачавшись, наконец поплыл, подхваченный ветром. Ребята обрадованно завопили и бросились следом за кораблем по краю лужи.

– Не знаешь, кто это тут мыл повозку? – Рысь придержал за шиворот старшего.

– Повозку? – Мальчик ненадолго задумался, почесав лохматую голову. – А, верно, ты спрашиваешь про ту грязную одноколку? Так на ней ездит Мессалин, возчик. Хороший человек, он иногда нас катает.

– И где мне найти этого хорошего человека? – усмехнулся Юний.

– Не знаю, наверное, в казармах.

Ну да, где еще-то? Рысь отпустил мальчишку. Значит, Мессалин, возчик восьмого легиона. Интересно, кого он возил в Гретарк, вернее в урочище? И еще интереснее – как всеэто вызнать? Разыскав возчика, спросить прямо? Так ведь может и не ответить, послать подальше. Так, может быть… может быть…

Юний обернулся к слуге:

– Эй, Флакс, держи нос веселее!

– Стараюсь, патрон.

– Что-то плоховато выходит… Ну, вот что, хватит таскаться по городу, отправляйся домой и распорядись насчет обеда.

– А ты, мой го… патрон?

– А я, пожалуй, прогуляюсь до казарм.

Отослав слугу, Рысь пошел вдоль акведука к северным воротам – именно там и располагались казармы восьмого легиона и приданных ему вспомогательных сил.

– Кто тут меня спрашивал? – вышедший из казармы хмурый мужик с рыжеватой бородкой, одетый в грязную коричневую тунику и узкие шерстяные штаны, исподлобья взглянул на часового – молодого, еще совсем безусого парня.

– А вон, – тот кивнул на прохаживавшего у ворот Юния.

– И чего от меня надобно, уважаемый господин?

– Ты – Мессалин, возчик?

– Ну я. – Мессалин прищурился.

– Мой приятель видел твою повозку по дороге в Колонию Агриппина, – как можно радушнее улыбнулся Рысь. – Он говорит, колеса повозки были все в глине… Видишь ли, я хозяин горшечной мастерской, и если бы ты мне назвал то место…

– Десять сестерциев! – тут же прервал его возчик и, покосившись на часового, бесцеремонно подхватил под руку. – Отойдем.

Они быстро зашли за угол, остановившись невдалеке от какой-то подозрительного вида корчмы, из приоткрытой двери которой доносились приглушенные ругательства и пьяные вопли.

– Знаешь ли, я тоже обратил внимание на ту глину, – с усмешкой пояснил Мессалин. – Очень хорошая глина, очень…

– Да много ли ее там? – Юний недоверчиво покачал головой. – Стоит ли это место десяти сестерциев?

– Глины там – полно, клянусь Юпитером и Юноной, – истово заверил возчик. – Давай монеты – скажу, как добраться.

– Гм… – Рысь пошарил в висевшем на поясе кошеле и отсчитал десять серебряных кружочков, которые Мессалин тут же спрятал, после чего посмотрел на собеседника уже вполне дружелюбно.

– Значит, слушай, – он качнул головой, – по дороге в Колонию Агриппина проедешь двадцать миль, до повертки. Да ты ее сразу заметишь, там такой бурелом, гора да засохшие деревья. Мертвый лес, в общем.

– Мертвый?

– Ну да. Как еще сказать? Увидишь, не ошибешься. Это не доезжая до Гретарка – деревни херусков.

– А не обманываешь ли ты меня? – с сомнением произнес Юний. – Кто-то, кроме тебя, еще может подтвердить твои слова?

– Да конечно! – Мессалин неожиданно громко расхохотался. – Я ж туда не один ездил, понимать надо! Со мной – трибун легиона, а с ним – конная охрана.

– Сам трибун? – удивился Рысь.

– Ну да, Домиций Верула, так его звать. По воле легата он постоянно инспектирует приграничье.

Знаешь, эти германские шайки постоянно нападают из-за реки, вот трибун и присматривает места, где можно устроить засаду или даже выстроить небольшую крепость.

– Ах, вон оно что… – задумчиво протянул Юний. – Ну да, как же я раньше не догадался.

Загадка разрешалась просто и вряд ли стоила потраченных на нее сестерциев. Ну да, Домиций Верула, будучи трибуном – одним из непосредственных заместителей командира восьмого легиона, – вероятно, как раз и отвечал за организацию приграничной обороны. А может быть, еще и за разведку, в чем не было ничего ни подозрительного, ни удивительного. Обычная работа одного из высших должностных лиц легиона. Ай да Домиций – с британских времен он сделал неплохую карьеру, что в общем-то вряд ли было возможно без сильного покровителя. И такой покровитель, конечно же, у Верулы имелся – его земляк Максимин Фракиец, назначенный императором трибуном четвертого легиона. Фракиец давно уже приобрел большое влияние не только при дворе принцепса, но и в Риме, и теперь оказывал покровительство своим землякам, в том числе и Веруле. Не зря, ох не зря Верула в свое время поспешил покинуть Британию, и не только из-за разногласий с наместником Клавдием Апеллином.

Тем не менее земельное дело все же необходимо было заканчивать. Уже сейчас Юний мог бы дать голову на отсечение, что гречишное поле любой суд признает собственностью Октавия, а вовсе не Манлия. Что же касается тяжбы с Гретарком, то тут еще нужно было пошевелиться, чтобы доказать неотъемлемые права старого легионера на пастбище. Интересно, Верула покинул Британию около пяти лет назад… И примерно в то же время трое выслуживших пенсию ветеранов получили земельные участки неподалеку от Черного урочища. А в придачу к участкам – и целый ворох проблем с их границами. Словно бы кто-то специально их тем озаботил… Специально.

А что, если это проделал Домиций Верула? Мог? Запросто, он же трибун! Но зачем ему это? Кто знает… А может, ничего подобного и не было, может, все само собой получилось– так ведь тоже бывает, безалаберности хватает и среди военных.

Плотно пообедав в компании Флакса, Юний улегся спать, но, не сомкнув глаз, буравил потолок задумчивым взглядом. Почему-то никак не давало ему покоя Черное урочище, ну, не давало, и все. Рысь сам себе объяснял это наличием там весьма перспективных клиентов, и это было истинной правдой, хотя и неполной – не только возможность заработка влекла молодого юриста в те дикие края, но и… Но и услышанная невзначай песня, и неведомые всадники, исчезнувшие в тумане. Загадки…

Юний сейчас корил себя за то, что так не вовремя уехал, не поговорив с соседями Октавия. Все же не следовало пренебрегать возможными гонорарами. Октавий, конечно, заплатил аванс, но не слишком большой, а прихваченные из Августы Треверов деньги медленно, но верно подходили к концу. Гретиарий, Теренций, Манлий, староста Гретарка Хизульф, да тот же Октавий – сколько возможностей заработать, которые явно не следовало упускать, ведь ради заработка он, Ант Юний Рысь Юстус, и приехал в Могонциак.

Рысь и проснулся поутру, озабоченный этой мыслью. Хмуро поздоровался с Флаксом – тот как раз принес с кухни кувшин вина и только что испеченный хлеб. Наскоро перекусив, Юний задумчиво почесал затылок. В Гретарк, немедленно возвращаться в Гретарк – ведь там, кроме Октавия, целое море клиентов! Только вот как ехать? Одному, даже вдвоем с Флаксом – верная гибель, нужно хотя бы с полдюжины хорошо вооруженных людей, один вид которых отбил бы охоту к нападению у всякого рода мелких шаек, потихоньку просачивающихся из-за Рейна. На худой конец, и троих-четверых хватит. Да, небольшой отряд для самостоятельной, безо всякого вмешательства Октавия поездки в Пограничье был просто необходим. Где вот только его взять? Нанять – на какие средства? Люди нужны для того, чтобы заработать денег, но для того, чтобы нанять этих людей, опять-таки нужны деньги. Какой-то философский вопрос получается. Надо было его разрешить, и как можно быстрее… И Рысь уже примерно представлял как.

Собравшаяся вокруг дома рыбника Фульвия Бастинда толпа с любопытством наблюдала за измерением высоты деревьев в его саду, которое тщательнейшим образом проводили нанятые истцами представители суда. Сам хозяин, и без того низкорослый, казалось, еще больше скрючился, с затаенной злобой следя за всеми действиями судейских. Сивая бороденка рыбника тряслась, красные, запавшие от бессонницы глаза подозрительно осматривали ухмыляющихся соседей. Похоже, Фульвию давно уже было не до издевательств над собственными рабами – Юний в свое время постарался не зря, внушив соседям рыбника мысль о судебных исках. Сработало!

Рысь отошел за яблоню – попадаться на глаза Фульвию не входило в его планы, не очень-то хотелось оказывать этому негодяю юридическую помощь, а ведь рыбник, несомненно, попросил бы о ней и, очень вероятно, неплохо бы заплатил. Вот только Юнию не нужны были его деньги, он их собирался раздобыть в другом месте и в гораздо большем количестве.

Бедняга рыбник! Он даже не догадывался, что виновник всех его несчастий стоит сейчас совсем рядом, за яблоней, и с холодной улыбкой на устах готовит очередную каверзу. Юния интересовали рабы. Не просто рабы – а рабы Фульвия Бастинда! Вот один из них, молодой светловолосый парень с железным ошейником. Тот, что не так давно приносил молодому юристу рыбу. На вид рабу лет шестнадцать-восемнадцать, мускулист, строен – такого вполне можно быстро обучить владению копьем и мечом. Рядом с ним – еще один слуга, чуть постарше, чернявый, тоже в ошейнике. Не скажешь, что у обоих вполне довольный вид.

Осторожно обойдя дом, Рысь приблизился к светловолосому рабу сзади и тихонько позвал:

– Хротальв!

Парень обернулся и, немного поколебавшись, отошел вместе с Юнием за угол.

– Мне нужны слуги, – сразу же огорошил его Рысь. – Сколько ты стоишь?

Юноша невесело усмехнулся:

– Хозяин не собирается меня продавать.

– Ага, как же! Я видал, как он сговаривался с Фульхенсием Барром, смотрителем имперских шахт.

– Что?! – Серые глаза молодого раба в ужасе округлились. Попасть в шахту – верная и мучительная смерть. – Ты видел, он сговаривался с Фульхенсием?! Но… почему я должен тебе верить?

Юний безразлично пожал плечами:

– Не хочешь – не верь. Просто Фульхенсий не даст хорошую цену.

– А почему ты…

– Хочешь спросить, почему я говорю об этом с тобой, а не с твоим хозяином-рыбником? – засмеялся Рысь. – А потому что у меня мало денег… и мне нужен не один слуга, а два или больше.

Хротальв в страхе передернул плечами, прекрасно поняв, к чему клонил этот лощеный молодой господин в изящной тунике и дорогом плаще с зеленым подбоем. К самовольному уходу от хозяина, сиречь к побегу – вот к чему! Подобные дела сильно попахивали смертью.

– Что уставился? – Юний ухмыльнулся. – В общем, так. Если не хочешь со своим приятелем загреметь в шахту – а вы там точно скоро окажетесь, ведь вашему хозяину срочно нужны деньги на судебные тяжбы, – тогда вечером приходите в корчму, что недалеко от казарм легиона «Августа».

– А…

– Ничего пока не спрашивай, просто решись. Решись на то, чтобы, став свободным человеком, спокойно жить где-нибудь в Колонии Агриппина или Августе Треверов, не опасаясь, что тебя в любой момент изобьют или продадут в шахту. Понимаю, это тяжело – жить своим умом, но поверь, свобода того стоит! Только представь – зарабатывать своим трудом, иметь свой, пусть даже не очень большой дом, любимую жену, детей… Хотите этого достичь – приходите к корчме. Не хотите, что ж – погибайте в шахте.

Сказав так, Юний отвернулся и быстро пошел прочь, чувствуя на себе воспламененный нешуточной надеждой взгляд молодого невольника. Понимал ли Рысь, что совершает сейчас преступление? Конечно, ведь он же был юристом. Однако сознательно ступил на преступный путь, утешая себя лишь тем, что рыбник был негодяем. Честно говоря, слабое утешение для человека, связанного с законодательством и правопорядком. И то, что у Юния сейчас не было другого выхода, не оправдание. Муки совести терзали Анта Юния – он, юрист, совершал преступление, подбивая чужих рабов к побегу. Правда, утешая себя, Рысь рассуждал, что такие, как рыбник, вообще не должны иметь права владеть людьми. Но сколько таких кругом…

Он заранее нанял лошадей и, оставив их у коновязи доходного дома, в котором снимал квартиру, пешком подошел к корчме. Солнце уже скрылось за городскими стенами, и наузкие улочки опускался теплый синий вечер – с зажженными огнями таверн, приглушенным говором за кружкой вина и мерцающими в высоком небе звездами.

– Господин!

Рысь обернулся и увидел подошедших к нему парней – к его удивлению, их оказалось трое.

– Мы согласны, – тихо произнес Хротальв.

– Хорошо, – Юний кивнул. – Подходите к доходному дому Помпония Метлы, это возле театра.

– Мы знаем…

Беглые рабы растаяли в сгустившейся тьме.

Юний специально не пошел с ними – мало ли, вдруг те все рассказали хозяину, а тот пожаловался наместнику, и теперь молодого, подающего надежды юриста вместо блестящей карьеры ждет арест и позорное наказание! Тихонько пробирался сзади, стараясь высмотреть возможную слежку. Нет, похоже, ничего такого не было. И тем не менее следовало быть крайне осторожным. Хотя, конечно же, Рысь не был дурнем и подстраховался еще и иначе…

– Идемте! – Выждав некоторое время, Юний вышел за ворота и пригласил беглецов в дом. По приставной лестнице они поднялись в апартаменты Рыси, после чего тот послал Флакса на кухню – принести еды и вина.

– Угощайтесь, – кивнув на ложа, гостеприимно предложил юрист. – Полагаю, вы голодны.

– Благодарю, господин, – похоже, за всех отвечал Хротальв. – Но вправе ли мы сидеть в твоем присутствии?

– Вправе, – усмехнулся Рысь. – Ведь вы больше не рабы. Вот… – Он вытащил пару папирусных свитков. – Это отпускное письмо, куда осталось лишь вписать ваши имена. Это прошение к наместнику с просьбой внести вас в цензорные списки как налогообязанных. Кто-нибудь умеет читать?

– Я могу, – отозвался третий беглец, самый младший из всех.

Рысь уже с самого начала разговора с любопытством посматривал на него, решая – взять ли с собой или прогнать на все четыре стороны, больно уж этот парень молод. Впрочем, прогонять, наверное, не стоит. К тому же, как выяснилось, этот мальчик у них единственный грамотей.

Рысь протянул парнишке свитки, и тот принялся негромко читать вслух, временами глотая окончания слов и предлоги:

– В виду манумиссии прошу занести в цензорные списки следующих лиц…

Мальчишке было на вид вряд ли больше пятнадцати. Узкоплечий, с бледным лицом и неожиданно злым взглядом. Светлые спутанные волосы, падая на лоб, закрывали глаза, и парень то и дело смахивал их рукою, перевязанной грязной бурой тряпицей.

– Так ты и впрямь собираешься вписать нас в грамоты? – Закончив читать, он недоверчиво посмотрел на Юния.

– Пока – только в одну, – усмехнулся тот. – Видишь ли, я намерен использовать вас в качестве своей охраны.

– Вот так да! Но нас же будут искать.

– В Пограничье? – Юний насмешливо прищурил глаза. – Пусть попробуют.

– Да, и еще… Почему просьба о внесении в цензорные списки написана на имя наместника Нижней Германии? – Самый юный, похоже, оказался не только самым грамотным, но и самым умным из всей этой троицы.

– Ты же сам сказал – вас будут искать. А в Нижней Германии легче спрятаться, Колония Агриппина – большой город.

– Хорошо, – парень кивнул, – вписывай, мы согласны, верно, Хротальв?

Хротальв молча кивнул. Чернявого, высокого и мускулистого парня даже не спросили. Наверное, он был из тех, про кого говорят – сила есть, ума не надо.

– Как твое имя? – Обмакнув в чернильницу перо, Юний посмотрел на юнца.

– У меня их много, – неожиданно усмехнулся тот. – Велар, Валамей, Вальдинг, Эрнульф – выбирай, которое нравится?

– Кем ты был у рыбника?

– Валамеем.