Чтение 3–й страницы книги ~Инь и Янь~

Фандорин:На каком, собственно, основании? Лишь на том, что вы подозреваете Лидию Анатольевну в стремлении стать владычицей морскою?

Ян:Да кто кроме этой пудреной дуры мог поверить в магические свойства куска бумаги! Про владычицу морскую это я иносказательно. Я знаю, чего она от веера хочет – молодости и красоты! Да вы не улыбайтесь, я вам точно говорю! Папаша говорил про тётку: «Если дьявол предложит этой ханже верное средство от морщин, она отдаст душу не задумываясь. И правильно сделает. Каким была бутончиком, каким эклерчиком. Увы, лепестки завяли, крем прокис». Покойник, конечно, был пошляк, но женщин понимал.

Фандорин:Я вижу, вы не слишком огорчены смертью отца.

Ян:Ни капли. И не считаю нужным прикидываться. Жил грешно и умер смешно, опекуном бумажного веера.(Хватается за голову.)Я тоже хорош! Что мне дался этот веер! Да пропади он пропадом! Даже если веер стоит не тысячу, а три тысячи, этим папашиных долгов не окупишь.

Фандорин:Откуда вы взяли, что веер стоит тысячу рублей?

Ян:Доктор Диксон давеча говорил. Обещал отцу найти покупателя.

Фандорин:Доктор ошибся. Знающий коллекционер выложит за веер сотни тысяч, а то и м-миллион.

Ян:М-миллион? Мил-ли-он?! Подлец! Пройдоха!

Фандорин:Кто?

Ян:Дядя Сигизмунд, кто ж ещё! Любитель дешёвых эффектов! Почему не объяснить всё толком? А если б вы не приехали? Я отдал бы веер за гроши! Послушайте, особый порученец, помогите мне найти эту штуку! О, как бы мне пригодился миллион! Я не то что с бациллой Николайера, я бы и с палочкой Коха расправился! Весь дом переверну, но найду!

Возбуждённый, уходит.

Занавес в левой половине закрывается, в правой открывается. Одновременно слышится пение.

5. Треугольник

Аркаша и Глаша.

Аркаша (играет на гитаре и поёт):Когда бы был я мотылёчек,По небу бабочкой порхал,Я полетел бы к вам, дружочек,И с вами счастия искал.Я полетел бы, полетел бы,Ах, моя девица-краса,И прямо в фортку к вам влетел бы,Присел на ваши волоса.А вы, жестокая, зевая,Чуть покривив свой чудный лик,Меня прихлопнули б, не зная,Кого сгубили в этот миг.

Глаша:И никогда бы я так с вами не поступила, Аркадий Фомич, а совсем напротив.

Аркаша (перебирая струны):Это же стихи-с, понимать нужно. Химера-с. В настоящей жизни, Глафира Родионовна, как бы я вам на волоса сел? У вас, пожалуй, и шея бы треснула.

Глаша (прыснув):Это правда, мужчина вы статный. Но ещё лучше внешности я ваши песни обожаю. Как это вы ловко стихи складаете! Мне про мотылёчка ужас как нравится!

Аркаша:Про мотылёчка это пустяки-с. Я вот вам про азиатскую любовь спою.

Играет на гитаре, готовясь петь. В это время справа из-за кулисы появляется Маса. Церемонно кланяется. Аркаша перестаёт играть.

Глаша (шёпотом):Глядите, японский китаец! Отчего у них глаза такие злые и узкие?

Аркаша (громко):Насчёт ихних глаз наука объясняет, что это они, азиаты-с, всю жизнь от своего коварства щурятся, так что со временем делаются вовсе не способны на людей честным манером-с глазеть. Ишь, как он на вас, Глафира Родионовна, уставился.

Глаша:Боюсь я его!

Прячется за Аркашу.

Аркаша:Со мною чего же вам страшиться-с?(Масе.)Ну, ходя, чего тебе? Не видишь, мы с девицей беседу ведём?

Маса достаёт из кармана тетрадь с выписанными словами. Тетрадь представляет собой свиток рисовой бумаги (которую Маса в разных ситуациях использует по-разному: тонапишет что-то, то оторвёт кусок и высморкается, и прочее). Маса быстро отматывает изрядное количество бумаги.

Маса:Девицей, беседу, ведём.(Кивает. Сматывает свиток обратно.)Добрая девица, давай дружить.(Показывает на гитару.)Гитара. Дай. Будешь… будет… буду… буду громко горосить.

Аркаша:Чево?

Глаша:Голосить, говорит, буду. Это по-ихнему, должно быть, значит «петь желаю». Дайте ему гитару, Аркадий Фомич.

Маса с поклоном берёт гитару, садится на корточки, гитару кладёт на колени наподобие японского кото.

Маса:Нани га ии ка на…(Щиплет струны и громко поёт, зажмурив глаза.)Сакэ ва номэ, номэ, ному нараба!Хи-но мото ити-но коно яри-о!Номитору ходо-ни ному нараба,Корэ дзо мо кото-но Курода-буси!Номитору ходо-ни ному нараба.Корэ дзо мо кото-но Курода-буси.Корэ дзо мо кото-но Курода-буси!

Под пение Масы правая часть занавеса закрывается, левая открывается.

6. Милая девушка

Фандорин и Инга.

Инга:Нет, я ничего не заметила. Знаете, когда горит яркий свет, а потом делается совсем-совсем темно, становишься будто слепой. Пропажа веера – это, конечно, ужасно. Но ужасней всего, что из-за этого веера все забыли о дяде Казике. Конечно, в последние годы он сильно опустился, стал нехорош. Если б вы знали его прежде! Когда я была маленькой девочкой, он часто у нас бывал. Как заливисто он смеялся! Какие чудесные приносил подарки! Один раз принёс сиамского котёнка…(Всхлипывает.)А потом они с папой поссорились, и в следующий раз я увидела дядю лишь в прошлом году, уже совсем другим: облезлым, вечно пьяненьким… Как здесь душно!

Фандорин:Это из-за грозы. Хотите, я открою окно?

Инга:Да, пожалуйста.

Фандорин открывает окно и возвращается. Шум дождя и раскаты грома становятся слышней.

Фандорин:Из-за чего ваш отец поссорился с Казимиром Иосифовичем?

Инга:Я не знаю. Мне тогда шёл восьмой год. Они больше десяти лет потом не разговаривали.

Фандорин:Значит, вы с вашим кузеном, Яном Казимировичем, росли поврозь?

Инга:Мы часто играли вместе в раннем детстве. Он был толстый, неуклюжий мальчик, всё ловил каких-то жуков, я их боялась. Когда я увидела его вновь, студентом, то не узнала. Он стал такой… Такой не похожий на других. Ян может показаться грубым и даже циничным, но это только видимость. Просто он твёрдо решил не разменивать жизнь на пустяки, ставить перед собой только великие цели. Он университет бросил, хотя шёл на курсе первым. Говорит, жалко время тратить. Они, говорит, дали мне всё, что могли, дальше я сам. Сейчас у него цель – победить Николайера.

Фандорин:К-кого?!

Инга:Столбнячную бациллу. Я теперь всё-всё про неё знаю. Хотите, расскажу?

Фандорин:Расскажите.

Звучит музыка, левая часть занавеса закрывается, правая открывается. Доносится смех Глаши.

7. Русско-японский конфликт

Маса, Аркаша и Глаша.

Глаша (звонко смеясь и хлопая в ладоши):Ой! А ещё! Ещё! Масаил Иванович, ну пожалуйста!

Маса показывает фокусы. Снимает канотье, из-под шляпы вылетает облачко цветного дыма. Глаша восторженно визжит. Маса с невозмутимым видом показывает ей ладони, переворачивает их, снова показывает. В каждой руке по цветку.

Глаша:Лютики! Мерси!

Маса делает руками пассы и достаёт у Глаши из уха конфету. Церемонно поклонившись, вручает девушке.

Глаша:Шоколадная! Обожаю!

Аркаша (ревниво):Я вам, Глафира Родионовна, могу таких цельную коробку преподнесть.

Глаша (хихикая):Коробка у меня в ухе не поместится.

Аркаша (Масе):А я вот в газете читал, будто японцы на деревьях проживают, навроде макак.

Маса вежливо кланяется.

Аркаша (показывает):Деревья. Ветки. Прыг-скок.(Смеётся.)

Маса:Деревья, ветки – да. «Прыг-скок» – нет.

Аркаша:Сваливаетесь, что ли? Так хвостом цепляться надо. У вас косорылых непременно должен хвост быть.(Смеётся.)

Глаша:Аркадий Фомич, зачем вы их дразните?

Маса:Нани-о иттеру ка на… Господин Арка-ся, давать вопрос.

Аркаша:Чево?

Маса:Давать вопрос.

Глаша:Аркадий Фомич, вроде они вас спросить хотят.

Аркаша:Я по-мартышьи понимать не обучен.

Маса (вежливо поклонившись):Господин Аркася, вы готовить дрозьки?

Аркаша:Чево?

Глаша:Это он спросил, вы ли дрожки готовили.(Масе.)Которые? На которых ваш барин расшибся?(Показывает руку на перевязи.)

Маса:Да, барин. Дрозьки дрянь.

Глаша:Аркадий Фомич дрожки снаряжали. Они у нас по лошадям самые главные. Митяй-то одно прозвание что кучер. Дурачок совсем. И запрячь толком не может.

Аркаша:Что вы врёте, Глафира Родионовна? Сам Митяй дрожки готовил, мне недосуг было! Если б я, то всенепременно бы ось проверил!

Глаша:Да как же…(Умолкает, напуганная выражением лица Аркаши.)

Маса (кивнув):Дрозьки готовить господин Ар-кася.

Аркаша:Я тебя, макаку, сейчас назад на ветку загоню.

Засучивая рукава, идёт на Масу.

Глаша:Аркадий Фомич, грех вам! Вы ихнего вдвое здоровее!

Аркаша с размаху бьёт кулаком, Маса легко уходит от удара. Происходит короткая драка, в которой маленький японец при помощи джиуджицу одерживает над верзилой-лакеем полную викторию. Драка сопровождается Глашиными взвизгами – вначале испуганными, потом восторженными. Посрамлённый Аркаша, вскочив, убегает. Под звуки японского императорского гимна занавес справа закрывается, слева открывается.

8. Семейная сцена

Фандорин и Лидия Анатольевна. В одном из открытых окон появилась тень – её видно, когда вспыхивает очередная зарница. Зрители эту тень или не заметят вовсе, или через некоторое время перестанут обращать на неё внимание, поскольку она неподвижна.

Фандорин:Лидия Анатольевна, и всё же: как вы относились к покойному Казимиру Бобрецкому?

Лидия Анатольевна:Какое это имеет значение? Он умер, теперь пускай Бог будет ему судьёй.

Фандорин:Умер ли?

Лидия Анатольевна:Простите?

Фандорин:Я хочу сказать: умер или убит?

Лидия Анатольевна:Да что вы такое говорите?!

Фандорин:Согласитесь, обстоятельства его кончины необычны. Скоропостижная смерть сразу после оглашения завещания всегда выглядит подозрительно. Особенно, если учитывать последующую кражу веера.

Лидия Анатольевна:Да он умер у нас на глазах! Выпил коньяку, или что там у него было, сказал какую-то очередную пошлость и упал! Его не зарезали, не застрелили!

Фандорин:Быть может, отравили?

Лидия Анатольевна:Какая нелепость! Зачем? Кому нужно убивать жалкого, спившегося голодранца?

Фандорин:Г-голодранца? А кучер, который так неудачно вёз меня со станции, рассказывал, что Казимир Борецкий прикатил первым классом и в вагоне его сопровождал цыганский хор.

Лидия Анатольевна:Старый кутила! Он, кажется, говорил, что занял пять тысяч.

Фандорин:Да кто бы одолжил такому человеку целых пять тысяч без верных гарантий?

Лидия Анатольевна(смешавшись):Откуда же… откуда же мне знать!

Фандорин:Разумеется. Тогда позвольте о другом. Мне известно, что много лет назад между вашим мужем и Казимиром Борецким произошёл разрыв. Из-за чего?

Лидия Анатольевна:Я… Право, не помню… Это было так давно…

Фандорин:Правда ли, что ваш деверь в своё время был привлекательным мужчиной?

Лидия Анатольевна:Не в моём вкусе… Слишком вульгарен.

Фандорин:Да? У него из кармана выпала записка.(Достаёт записку, читает.)«Вот твои пять тысяч. Больше ты от меня ничего не получишь. Если не оставишь меня в покое, клянусь, я убью тебя!» Подписи нет. Почерк женский. Он вам не з-знаком?(Показывает ей записку.)

Лидия Анатольевна вскрикивает, закрывает лицо руками.

Лидия Анатольевна (рыдая):Я дура! Дура! Я была не в себе! Нужно было просто отправить деньги, и всё!

Фандорин:Чем он вас шантажировал? Прежней связью?

Лидия Анатольевна:Да! Станислав чудовищно ревнив. Он когда-то отказал брату от дома. Ему померещилось, будто Казимир за мной ухаживает. О, если бы он узнал, что дело не ограничилось одними ухаживаниями… С годами гордость развилась в нём до астрономических размеров. Во всяком пустяке он видит ущемление своей чести! И Казимир отлично этим воспользовался. Этот негодяй был по-своему очень даже неглуп. И ещё эта злосчастная записка! Хотела припугнуть, а вместо этого дала ему в руки ужасную улику.(Падает на колени, кричит.)Господин Фандорин, заклинаю вас! Не говорите Станиславу! Для него это будет страшным ударом. Я… я не знаю, что он со мной сделает! Он так презирал своего брата!

Вбегает Станислав Иосифович.

Станислав Иосифович:Лидия! Что такое? Почему ты кричишь? Почему стоишь на коленях?(Поражённый, пятится и машет рукой.)Нет! Нет! Неужели… Это ты? Ты его..? Коньяком, да? Коньяком?

Лидия Анатольевна (вскочив):Как ты… как ты можешь? Эраст Петрович, я не…

Фандорин (остановив её жестом, быстро):Почему вы допускаете, что ваша жена могла отравить Казимира Борецкого?

Станислав Иосифович (не слушая Фанд орина):Лида, я восхищаюсь тобой!

Лидия Анатольевна:Так ты обо всём знал? Все эти годы?

Станислав Иосифович:Нет, я узнал недавно. Месяц назад обнаружил в твоём ридикюле записку, в которой он напоминал тебе о «прошлом безумии» и просил о встрече. Я был сражён! Я… столько вынес! Моя жена! С этим гнусным сатиром! С этим ничтожеством! Какого труда мне стоило не подать вида! Я хотел расквитаться с вами обоими, только не мог придумать, как именно. Но теперь я всё, всё тебе прощу! Ты искупила свою вину!

Лидия Анатольевна:Мерзавец! Я боялась, я давала ему деньги! Только бы уберечь тебя от удара! А ты в это время думал, как мне отомстить?!

Станислав Иосифович:Как деньги? Какие деньги ты ему давала?

Лидия Анатольевна:Негодяй! Ты и теперь хочешь меня погубить! Не слушайте его! Эраст Петрович, клянусь, я не убивала Казимира!

Станислав Иосифович:Ты давала ему мои деньги? Ах, впрочем, какое это теперь имеет значение! Милая, не отпирайся. Это произведёт плохое впечатление на присяжных. Я найму лучшего адвоката! Спасовича или самого Плевако! У нас теперь довольно для этого средств! Весь зал будет рыдать, тебе вынесут самый мягкий приговор! Или вовсе оправдают.

Лидия Анатольевна:А ты со мной разведёшься на законном основании как с неверной супругой? Оставишь меня без копейки, обдуришь Ингу и будешь проживать наследство один? Ах! Я всё поняла! Господин Фандорин! Я поняла! Этот человек чудовище! Казимир был в тысячу раз лучше тебя! По крайней мере он был живой, а ты мумия, засушенная мумия! И притом мумия подлая! Это он, он отравил Казимира, а не я! Месяц думал, как отомстить, и придумал! Брата убить, а вину свалить на меня! Одним ударом двух зайцев!

Станислав Иосифович:Ну уж… Ну уж это я не знаю, что такое! Эраст Петрович, вот уж воистину с больной головы на здоровую!

Занавес начинает закрываться и свет меркнуть ещё на предыдущей реплике Лидии Анатольевны. Завершается сцена под истерический хохот Борецкой, повторяющей: «Мерзавец! Мерзавец! Мерзавец!»

9. От «А» до «Д»

Маса и Глаша сидят на скамейке.

Глаша:Масаил Иванович, а у вас в Японии девушки красивые?

Маса:Абсорютно.(Придвигается ближе.)

Глаша (отодвигаясь, но совсем чуть-чуть):А больше чернявых или светленьких? Ну, блондинок или брюнеток?

Маса:Брюнетки борьсе.(Снова придвигается. Наклоняется к Глашиным волосам, шумно втяги вает носом воздух.)Бозественный аромат.

Глаша (смущаясь):Как вы красиво говорите. Ещё красивше, чем Аркаша…

Маса:Горова гореть.(Показывает на голову.)Грудь бореть.(Кладёт руку на сердце.)

Глаша:Правда?

Маса (заглядывает ей в лицо):Граз горубой.(Целует.)Губы горячий.

Глаша:Быстрый какой!(Слегка отталкивает его рукой, но тут же гладит по стриженной ёжиком голове.)Это у вас такие куафюры носят? Щекотная!

Маса:Бобрик.

Наклонив голову, щекочет Глаше нос. Она хохочет. Воспользовавшись этим, Маса обнимает её.

Входит Фаддей. Глаша, ойкнув, вскакивает и убегает.

Фаддей:Шалапутка.

Маса (нисколько не смутившись, встаёт и степенно кланяется):Фаддэй-сан. Добрый вечер.

Фаддей:И вам того же.(Садится на скамейку. Некоторое время оба молчат.)Охо-хо.

Маса (со вздохом):Нэ.

Фаддей:Вот и я говорю. Один брат помер, за ним второй. Я их обоих годков на двадцать постарее буду, а всё живу, не призывает Господь. У вас-то в Азии как? Если господин помер?

Маса (показывает, будто крест-накрест взрезает себе живот):Сэппуку. Харакири.

Фаддей:Во-во. Без ножа зарезали. Вся имущества ныне Инге Станиславовне отписана. Ладно. А я-то как? Мне-то куда? Оставят тут жительствовать или попросят со двора?

Маса (качает головой):Беда.

Фаддей:То-то что беда.

Молчат, вздыхая.

Маса:Доктор Диксон давно?

Фаддей:Что давно?

Маса (показывая вокруг):Дома давно?

Фаддей:У нас, что ли? Месяца три.(Показывает три пальца.)Барин как стал болеть, пожелал доктора, и чтоб непременно англичанина, к нашим доверия не имел. Дал объявление в газету, ну этот сразу и явился. Понимаете?

Маса (кивает):Да. Ангричанин, газета.(Немного подумав.)Добрый доктор?

Фаддей:Кто его знает. Чужая душа потёмки.

Маса (недовольно тряхнув головой):Доктор – дока? Доктор – дрянь?

Фаддей:А, хороший ли он доктор? Да чего ж хорошего, если барин помер. С евоными английскими лекарствами совсем расхворался, да и помер.

Маса достаёт свой свиток, смотрит в него.