Чтение 4–й страницы книги ~Белая чума~

Рокерман знал, что это далеко не все. Безумец удержался от раскрытия ключевых данных. Но он наводил на них с леденящей точностью. Это, вместе с угрозами, принуждало Рокермана к действиям.

Он тщательно все продумал. Потом отправил свою жену собирать чемоданы. Рокерман последовал за нею в спальню, где заказал разговор с советником президента по науке доктором Джеймсом Райаном Сэддлером. Тут он вынужден был с огромным трудом пробиваться сквозь стальной заслон неумолимых секретарей.

– Скажите ему, что это Уилл Рокерман и что это очень важно.

– Не могли бы вы рассказать мне о содержании столь важного дела? – спросила секретарша со сладкой настойчивостью в голосе.

Рокерман сделал два глубоких вдоха, чтобы успокоиться, глядя на свое отражение в зеркале спальни. На его угловатом лице появились новые морщины, а волосы определенно начали седеть. Луиза посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Слушайте, как вас там, – рявкнул Уилл. – Это ДОКТОР Рокерман, экс-президент Американской Ассоциации за Развитие Науки, близкий друг Джима Сэддлера. У меня есть важная информация, о которой следует знать Президенту Соединенных Штатов. Если появится необходимость в том, чтобы вы ее знали, вам о ней кто-нибудь непременно расскажет. А пока что соедините меня с Джимом.

– Могу я узнать ваш номер телефона, сэр?

Теперь она была сама деловитость. Рокерман дал ей номер и повесил трубку.

Луиза, прочитавшая письмо Безумца через плечо мужа, спросила:

– Ты думаешь, это реальная угроза?

– Думаю. – Он встал и пошел в ванную. Вернувшись, Уилл встал рядом с телефоном, барабаня пальцами по крышке туалетного столика. Дело возмутительно затягивалось. Хотя он знал, что они уже добрались до Сэддлера. Джим однажды со смехом объяснил это.

– Президентство в Соединенных Штатах держится на информации. Не на фактах, а на той штуке, которую мы называем сплетнями, являющейся разновидностью денежного эквивалента для обмена в высших кругах. Носители такой информации всегда знают ей цену. Ты бы удивился, узнав, сколько официальных докладов начинаются или включают в себя слова «У нас появилась информация, что…» Это не королевское, но бюрократическое «нас». Это означает, что кто-то другой может быть обвинен или разделит вину, еслиинформация окажется недостоверной.

Рокерман знал, что он оказал достаточное давление, чтобы система связи Белого Дома, управляемая военными, отыскала Джима Сэддлера.

Телефон зазвонил. Мужчина-оператор проинформировал его, что Сэддлер в Кэмп-Дэвиде.

Голос советника по науке звучал слегка сонно.

– Уилл? Что там у тебя такого чертовски важного, чтобы…

– Я не стал бы тебя напрасно беспокоить, Джим. Я получил письмо…

– От некоего типа, который называет себя Безумцем?

– Верно. И я…

– Этим занимается ФБР, Уилл. Просто еще один псих.

– Джим… Не думаю, что мне следовало бы советовать тебе воспринимать это как письмо психа. Его приложение убедило меня, что…

– Что за приложение?

– Дополнительная страница, где он приводит некоторые детали насчет…

– В нашем письме не было приложения. Я пошлю агента походить вокруг и поискать его.

– Проклятье, Джим! Ты будешь меня слушать? Я уже частично продвинулся по тому пути, что описывает этот парень. Он не любитель. Так что воспринимай его угрозы как реальные. На твоем месте я посоветовал бы президенту предпринять по меньшей мере первые шаги к выполнению…

– А, ладно, Уилл! Ты хоть представляешь себе все политические последствия подобного шага? Ему нужен карантин! К тому же он хочет, чтобы мы выслали всех ливийцев из США в Ливию, всех ирландцев обратно в Ирландию, всех англичан обратно в Англию – всех, включая дипломатов. Мы не можем просто…

– Если мы не сделаем этого, он угрожает ввергнуть США в… – Рокерман сделал паузу, потом процитировал из письма: – «…сеть своей мести».

– Я читал все это и не верю ни на цент в…

– Ты не слушаешь, Джим! Я утверждаю, что то, чем угрожает этот парень, можно сделать.

– Ты серьезно?

– Я смертельно серьезен.

На линии воцарилось молчание, и Рокерман мог слышать тихие переговоры. Голоса были слишком приглушены, чтобы разобрать слова. Сэддлер снова вышел на связь:

– Уилл, если бы мне это рассказал кто-нибудь другой… я имею в виду про новые смертельные заболевания, против которых нет естественной сопротивляемости и… Как, во имя ада, он может их распространить?

– Даже не напрягаясь, я могу тебе перечислить дюжину весьма простых способов.

– Проклятье! Ты начинаешь меня пугать.

– Хорошо. Это письмо меня самого перепугало до полусмерти.

– Уилл, я должен увидеть это приложение, прежде чем…

– Ты не будешь действовать по моим рекомендациям?

– Как можно ожидать, что я полезу в…

– Джим… важно время. Президент должен быть извещен немедленно. Перечисленные в письме дипломаты должны быть наготове. Военные, полиция в крупных городах, санитарные врачи, гражданская оборона…

– Это может вызвать панику!

– У вас есть главная часть его письма. Он говорит, что уже выпустил эту штуку. Это означает карантин. Черт побери, он же достаточно прямо говорит: «Предоставьте делам идти своим чередом там, где я это выпустил. Помните, что я могу распространить это везде, где сочту нужным. Если вы попытаетесь стерилизовать зараженные зоны атомными бомбами, я предоставлю своей мести зеленую улицу во всех странах на этом шарике». Прочитай эту часть снова, Джим, и, в свете моего предостережения, ты мне скажешь, что тебе следует сделать прямо сейчас.

– Уилл, если ты ошибаешься, представляешь, какие последствия…

– А если не прав ТЫ?

– Ты требуешь от меня многое принять на веру.

– Проклятье, Джим, ты же ученый! Тебе следовало бы знать, что…

– Тогда скажи мне, Уилл, как можно сделать заболевание избирательным по половому признаку?

– Хорошо. На нынешней стадии моего собственного проекта, немного отстающей от этого Безумца, как я убедился… Ну, я уверен, что заболевания могут быть сцеплены со многими генетическими вариациями – с белой кожей, например, с предрасположенностью к серповидно-клеточной анемии…

– Но как мог бы один человек… Я имею в виду стоимость!

– Мелочь. Я составил калькуляцию на требуемое оборудование – меньше чем триста тысяч долларов, включая компьютер. Подвальная лаборатория где-нибудь… – Рокерман замолчал.

Немного погодя Сэддлер сказал:

– Мне понадобится этот список оборудования. Поставщики сумеют…

– Я тебе зачитаю его за минуту. Но думаю, что, даже если вы сумеете определить местонахождение его лаборатории, будет уже слишком поздно.

– Ты на самом деле думаешь…

– Я думаю, что он это сделал. Это письмо… он выкладывает суть. Здесь нет ошибок. Думаю, для Ирландии, Великобритании и Ливии… да и для всех остальных, наверное, наступят ужасные времена. Я не вижу, как мы вообще сможем сдержать подобную штуку. Но ради предосторожности нам следовало бы установить карантин в указанных зонах… Для нашей собственной безопасности, если уж не по другим причинам.

– По каким другим причинам?

– Этот Безумец все еще бродит где ему захочется. Мы же не хотим, чтобы он на нас разгневался.

– Уилл, он говорит, что ни одна человеческая самка не выживет в тех трех нациях. Я имею в виду на самом деле! Как можно…

– Я позднее представлю тебе полный анализ. А прямо сейчас я умоляю вас предпринять первые необходимые шаги. Президент мог бы связаться по красной линии с Москвой и другими крупными столицами. Ему следовало бы…

– Уилл, я уверен, что мне бы лучше послать за тобой самолет. Я не хочу сам преподносить это президенту. Если нам нужно убедить его, что ж, ему известна твоя репутация, и если ты…

– Луиза уже собрала мой чемодан. И еще, Джим, одно из того, что нужно сделать в первую очередь. Поместите как можно больше молодых женщин в то убежище в Денвере, которым так гордятся военные. Женщин, уловил? А мужчин не больше того, чтобы обеспечить техническое обслуживание плана выживания.

Рокерман позволил себе проникнуться этой идеей – много женщин, несколько мужчин. Полная противоположность тому, что может произойти снаружи подобного святилища. Он продолжил:

– Нужно посоветовать русским и другим проделать то же самое. Их очень долго придется убеждать в нашей искренности. Не нужно, чтобы русские считали, что это какой-то новый дьявольский план империалистов. Видит Бог, они и так в достаточной степени параноики.

– Думаю, следует оставить решение вопросов высокой дипломатии для специалистов, Уилл. Ты только притащи сюда свою задницу с вескими доказательствами, чтобы убедить меня в своей правоте.

Рокерман положил трубку и посмотрел через спальню на свою жену.

– Он будет тебя ждать, – сказала она.

Рокерман стукнул кулаком по крышке туалетного столика так, что подскочил телефон.

– Луиза, возьми машину. Упакуй только самое необходимое. Купи столько еды, сколько можно долго сохранить, и отправляйся в Глен Эллен. Прихвати ружья. Я с тобой свяжусь.

Я подчиняюсь Владыке Смерти…Часть присяги ольстерского секретного общества

Остров Эчилл, к югу от Блэксод Бей в графстве Майо, вырисовывался на фоне штормового утра Атлантики. В это время ирландские селяне уже суетились, готовясь к первомунаплыву туристов, разравнивая сено, срезая дерн и укладывая его на просушку. В общем, занимались своими повседневными насущными делами.

Остров был окрашен переливами многих оттенков зелени, среди которой прорезались пятна черных скал и белые крапинки в тех местах, где аборигены возвели свои здания. На Эчилле, отколотом от основного тела Ирландии последним отступавшим ледником, сохранилось мало деревьев. Крутые склоны его холмов были расчерчены дроком, растущим вдоль полос вырезанного дерна. Появились первые фиалки, состязаясь с ежевикой, камнеломкой и вездесущим вереском. Там и сям в скалах начал пробиваться щитолистник.

На вершине холма, там, где дорога из Малрени огибает его перед тем, как спуститься на мост через пролив на остров, лежат заросшие сорняками гранитные руины. Их стрельчатые арки и зубчатые стены, рухнув, сложились в невысокие курганы, покрытые немногими чахлыми побегами плюща и лишайником. На покрытой наростами поверхности камня не осталось и намека на окна, где защитники потерпели неудачу, отражая атаки Кромвеля.

Двое вежливых молодых солдат с эмблемой Ирландской Арфы на погонах стояли у заграждения, перекрывавшего мост на остров. Они уже развернули обратно два туристских авто, заехавших на остров до возведения барьера. Солдаты извинялись за причиняемое неудобство и предлагали туристам поехать в Балмулет – «прекрасное место, где еще можно увидеть старые обычаи». На все расспросы они отвечали:

– Мы не можем вам сказать, но это, без сомнения, только временно.

Утихомирить колонну из трех грузовиков с припасами для магазинов на острове было сложнее.

– Нам очень жаль, парни, но мы тут ни при чем. Я согласен, что вас должны были предупредить, но жаловаться бесполезно. Приказ есть приказ. Эта дорога закрыта.

Пока солдаты спорили с водителями грузовиков, около них остановились четыре бронированных машины под командой майора. Из них выскочили майор и сержант, причем сержант с автоматической винтовкой наготове. Майор, худой, с непроницаемыми глазами и густыми седыми волосами под фуражкой, ответил на приветствия двоих солдат, а затем повернулся к водителям грузовиков.

– Возвращайтесь, откуда приехали, парни. Никаких больше споров.

Один из водителей начал что-то говорить, но майор коротко оборвал его:

– Разворачивайте свои грузовики и убирайтесь отсюда, иначе один из моих людей заведет их в воду, а вас мы возьмем под стражу.

Водители, ворча, забрались в свои кабины, вывели грузовики задним ходом на стоянку рядом с мостом и направились вверх по дороге на Малрени. Майор подошел к своему радисту в одной из бронемашин и сказал:

– Предупреди Малрени, чтобы они заставили этих ребят двигаться дальше.

Вернувшись к солдатам у заграждения на мосту, он медленно повернулся, изучая окрестности, отметив высокий холм над Пуллрени и более высокую корону Коррауна за ним;рядом со стоянкой была «Элис Харбор Инн», заграждения на мосту, белые здания за мостом на острове. Группа мужчин, поглощенных разговором, стояла там, приблизив головы друг к другу.

Немного погодя майор вернулся к своему радисту и поинтересовался:

– Заняли ли патрульные катера позицию у Буллз Мауф и Эчилл-бег?

Радист, прыщавый юнец с нервными манерами, склонился над своим микрофоном и через минуту сказал:

– Они на месте, сэр, а один пришел от Буллз Мауф, чтобы собрать маленькие лодки островитян.

– Хорошо, – сказал майор. – Мы не хотим оставлять здесь какие-либо лодки, чтобы не вводить их в искушение удрать. – Он вздохнул. – Проклятая идиотская неразбериха. – Потом он побрел обратно к бронемашинам и сказал сержанту: – Разверни-ка ты лучше людей. Никто не въезжает и не выезжает, кроме медиков, конечно, и они будут прибывать вертолетом. – Затем майор пошел в «Элис» и мог услышать расспросы насчет того, есть ли кофе.

Где-то в двух километрах назад по дороге в Малрени три отделения солдат под командой лейтенанта заканчивали устанавливать ряд палаток с подветренной стороны холма, возвышающегося над узким проливом, отделяющим Эчилл от собственно Ирландии. На склоне выше палаток уже была устроена укрепленная мешками с песком огневая позиция с двумя пулеметами.

Когда палатки были натянуты, лейтенант проинструктировал капрала:

– Возьми свое отделение и извести местных, что им следует оставаться вблизи своих домов; не шляться по округе и не перебираться на остров. Скажи им, что это карантин, и ничего более.

На пятисотдвадцатишестиметровом пике Корраун Хиллз, примерно в четырех километрах к югу от этой позиции, другие солдаты укладывали мешки с песком на фрагментах развалин старого замка, образуя укрытие для двух двадцатимиллиметровых орудий и четырех минометов. Они развернули брезент над оружием, а потом съежились в своих плащах, пока полковник, стоявший чуть ниже их, рассматривал Эчилл в бинокль.

– Там повсюду много движения, – сказал полковник. – Я буду гораздо счастливее, когда у нас будут их лодки и вода нас разделит.

Один из солдат над ним отважился спросить:

– Полковник, а это скверная болезнь, что у них там?

– Так мне сказали, – ответил полковник. Он опустил свой бинокль, оглядел огневую позицию и остановил свой взгляд на высоком сержанте, стоявшем несколько в стороне. – Подготовьте какие-нибудь укрытия для людей, сержант. И смотрите в оба. Входить туда могут только медики, и никто не должен оттуда выходить.

– У нас и лисица не проскочит, сэр.

Отвернувшись, полковник размашисто зашагал вниз по склону к джипу, дожидающемуся на узкой тропе ниже огневой позиции.

Оставленные им за спиной солдаты, как один, смотрели на Эчилл, остров орлов, которых там больше не было. Это был пустынный дождливый пейзаж, крапинки белых скал и зданий на фоне зелени. Несколько дорог прорезались серыми уступами вокруг холмов. Ниже лежал океан еще более темного оттенка. Сливемор и Кроаган вонзались почти в облака по направлению к наружным утесам Эчилл Хед. Это было место, обращенное само на себя, и люди, смотрящие с берега на остров, могли бы почувствовать закипающее состояние духа этой земли. Там поколения мужчин и женщин страстно размышляли над обидами, нанесенными Ирландии. Ни один ирландец не мог бы утратить ощущение того, что тлело там, угрюмых надежд всех, погибших ради «Ирландской Мечты».

– Для священников это будет хлопотное время, – сказал сержант, добавив потом: – А теперь, мужики, вы слышали полковника. Почему бы нам не возвести какие-нибудь укрытия?

Много ниже этой позиции, на Эчиллском конце моста, там, где городская улица превращалась в ведущее в глубь острова шоссе, в пабе Малвени начала собираться толпа местных жителей и немногих туристов. Они сутулились под дождем, торопясь от машин и велосипедов в парную внутренность паба с его густым запахом мокрой шерсти и пива. Паб Малвени, двухэтажное побеленное здание с шиферной крышей и тремя массивными дымовыми трубами, был одним из пунктов, где происходили собрания жителей острова. Вскоре он был набит слишком громко разговаривающими людьми с сердитыми лицами. Жесты их были резкими и полными скрытого неистовства.

Снаружи остановилась маленькая машина гвардейского патруля, утихомирив разговоры, когда весть о ней разошлась по бару. Из машины появился Денис Флинн, местный гвардеец. Флинн, невысокий блондин со светло-голубыми глазами и мальчишеским лицом, выглядел бледным и дрожащим. Ему дали слово, когда он вошел в паб, протолкался сквозь толпу к западному концу и взобрался на стул.

В выжидательном молчании голос Флинна прозвучал тонким тенором, срывавшимся в неожиданных местах.

– Мы в карантине, – сказал он. – Сюда посланы команды врачей на вертолетах. Никто не может приезжать или покидать остров, кроме медицинских работников и чиновников.

Во внезапной невнятице выкрикиваемых вопросов Флинн повысил голос, требуя тишины, и продолжил:

– Нам просто нужно набраться терпения. Делается все, что можно.

Малвени, кроткий гигант с лысой головой, сияющей, как его полированная стойка, пробился сквозь толпу и остановился у ног Флинна. Ткнув большим пальцем себе через плечо, Малвени сказал:

– Там мою Молли выворачивает наизнанку, а доктор только один. Я хочу знать, что это такое.

– Я всего лишь гвардеец, – сказал Флинн. – Чтобы ответить тебе, нужен медик.

Малвени выглянул из окна позади Флинна, посмотрев в сторону Нокмора и деревни Дрега, которая лежала, спрятавшись за холмами в ложбине, защищавшей ее от самых страшных атлантических штормов. Еще и десяти минут не прошло с тех пор, как его брат Френсис позвонил оттуда, чтобы сообщить еще об одной смерти. Голос его, когда он говорил, был полон слез.

Обратив взгляд вверх на Флинна, Малвени сказал:

– Женщины твоей семьи живут в безопасности за Малрени. Ты можешь придерживаться официальной точки зрения. Но это моя невестка, Шейнин, умерла этим утром.

Сзади в людской давке закричал мужчина:

– И у моей Кети тошнота! Нам нужны ответы, Флинн, и они нужны нам сейчас!

– Я вам рассказал все, что знаю, – сказал Флинн. – Это все, что я могу сделать.

– А что это там насчет приезда чиновников? – вопросил Малвени.

– Из Санитарно-эпидемиологической службы в Дублине.

– А зачем солдаты перекрыли нашу дорогу? – спросил кто-то еще. – У них даже оружие наверху на Коррауне!

– Тут нет необходимости создавать панику, – сказал Флинн. – Но это дело серьезное.

– Тогда почему мы об этом не слышали по радио? – спросил Малвени.

– Разве я не сказал, что нам не нужна паника?

– Это чума, ведь так? – спросил Малвени.

В комнате воцарилась тишина. Невысокий смуглый мужчина с мелкими чертами лица, стоявший справа от Флинна, прочистил горло.

– Есть наши собственные лодки, – сказал он.

– Не будет ничего этого, Мартин! – отрезал Флинн, взглянув сверху вниз на говорившего. – Через несколько минут здесь будет флот, чтобы собрать ваши лодки. Мне приказано предотвратить ваш уход с Эчилла… используя то, к чему меня вынудит необходимость.

Охрипшим голосом Малвени спросил:

– Значит, все наши женщины умрут? Уже девятнадцать смертей со вчерашнего дня, и только женщины и девочки. Что это, Денис?

– Врачи найдут ответ, – сказал Флинн. Он спрыгнул со стула, опершись на Малвени, но не смотря мужчине в глаза. В голосе собственного начальника Флинна, суперинтенданта, звучал тот же самый страх, когда он меньше часа назад с вежливой настойчивостью разговаривал с ним по телефону.

– Было бы очень плохо, Денис, если бы все женщины там умерли. И поговаривают, что это сделано умышленно. Ты сейчас не должен говорить об этом!

– Умышленно? Ольстерцами или британцами?

– Я не буду обсуждать это, Денис. Я говорю только для того, чтобы внушить тебе, что у нас серьезная ситуация. Там, внутри карантина, ты какое-то время будешь в одиночку представлять власть. Мы от тебя зависим.

– Значит, помощи я не получу?

– Несколько солдат вызвались добровольцами, но они не выступят до второй половины дня.

– Я не вызывался, сэр.

– Но ты присягал выполнять свой долг, и это то, что я прошу от тебя сейчас!

Проталкиваясь наружу из бара Малвени и игнорируя вопросы, все еще выкрикиваемые ему, он припомнил этот телефонный разговор. Были и другие приказы и дела, подлежащие выполнению сейчас.

К тому времени, когда Флинн выбрался из паба, дождь превратился в легкую морось. Он забрался в свою машину, не глядя на сердитые лица, всматривающиеся в него от Малвени. Заведя двигатель, Флинн развернулся и медленно поехал к бетонной площадке, выходящей на пролив Эчилл и стоящие там на якоре рыболовецкие суда. Ему был виден быстрый патрульный катер, разгонявший широкую волну, несясь от Буллз Мауф. Похоже, он был не более, чем в пяти минутах отсюда, за что Флинн был ему благодарен. Он остановился на бетоне и вытащил свой дробовик из креплений, чувствуя себя странно с оружием в руках.

Суперинтендант в своих инструкциях был тверд.

– Я хочу, Денис, чтобы ты стоял с оружием на страже, пока они не соберут эти маленькие лодки. Я хочу, чтобы было понятно, что ты в случае необходимости применишь оружие.

Флинн уныло смотрел на приближающийся патрульный катер через разделяющую их воду. Над прибрежной полосой кружились и кричали морские птицы. Он вдохнул хорошо знакомый аромат соли, запах водорослей и резкий запах рыбы. Сколько раз смотрел он на эту сцену, никогда не считая ее странной? Флинн задумался. Хотя теперь… Различия заставили содрогнуться его худое тело. То, что ему хотелось сказать в ответ у Малвени, то, что наполнило кислым его горло, преобладало в его сознании.

Но его суперинтендант настоял на необходимости держать все в секрете.

– Огромное количество женщин несомненно умрет, возможно, все на острове. Мы рассчитываем, что ты будешь поддерживать мир, пока не прибудет помощь. Не должно быть никакой паники, никаких сборищ. Ты должен быть тверд в поддержании порядка.

– Мне следовало рассказать им, – пробормотал Флинн про себя. – Им следовало бы обратиться к священникам. Я уверен, что теперь им ничего больше не поможет.

Он уставился на пришвартованные рыбачьи суда, чувствуя глубокое одиночество и испытывая ощущение несоответствия.

– Господи, помоги нам теперь, в час нашей нужды, – прошептал Флинн.

С тех пор, как Черная Смерть поразила Ирландию зимой 1348 года, не было такой ужасной эпидемии.Финтан Крейг Доэни

За день до введения карантина на острове Эчилл Стивен Броудер и Кети О'Хара отправились вместе в Лоуг Дрейг, собираясь позавтракать возле Киллалу, а потом отправиться в коттедж на озере Клунуна. Это были бы три украденных дня перед экзаменами и лихорадочным летним расписанием для Стивена, собиравшегося специализироваться по гипербарической медицине. Коттедж, перестроенный фермерский дом, принадлежал Адриану Пирду, выпустившегося за шесть лет до Стивена и уже известному солидному исследователю в области медицины и недомоганий ныряльщиков. Пирд, отпрыск зажиточной и знатной семьи из графства Корк, устроил в коттедже на озере базу для отпусков и уик-эндов, установив огромный стальной резервуар для работы при повышении и понижении давления в сарае позади дома.

Стивен несколько раз бывал в коттедже, зарабатывая деньги в качестве подопытной свинки в экспериментах Пирда.