Чтение 6–й страницы книги ~Досадийский эксперимент~

– У тебя есть неожиданные качества, – сказала она и отметила про себя, что он не чувствует даже самый низший уровень ее иронии. – Какую же информацию ты хочешь продать?

– Она касается того самого Маккая.

– В самом деле?

– Насколько она ценна для вас?

– Что же, я твой единственный покупатель, Хевви?

Его плечевые мышцы сжались, а хватка на рычагах управления стала еще крепче. В его голосе заметно читалось напряжение.

– Если мою информацию продать в нужном месте, она гарантирует мне пять лет легкой жизни – без заботы о еде или хорошем жилье и всем остальном.

– Почему же ты не продашь ее в этом месте?

– Я не сказал, что смогу продать ее. Бывают покупатели и непокупатели.

– Значит, есть и такие, которые просто берут даром?

Ответа на этот вопрос не требовалось, и это было хорошо. Перед скиттером опустился шлагбаум, заставив Хевви резко затормозить. На какое-то мгновение Джедрик охватил страх, и она почувствовала, как срабатывают ее рефлексы, мешающие телу выдать эмоции. Потом она заметила, что это всего лишь рутинная остановка движения, пока впереди через улицу перевозят материалы для ремонта.

Джедрик выглянула в окно справа от нее. На следующем уровне шел бесконечный ремонт и усиление городских укреплений. Память подсказала ей, что это восьмой слой городской защиты на юго-западе. Улицу заполнял шум отбойных молотков. Повсюду лежал слой серой пыли, облака той же пыли плавали в воздухе. Джедрик почувствовала запах раскаленного кремния и тот горьковатый металлический привкус, от которого в Чу нигде нельзя было полностью скрыться, запах ядовитой смерти, которую Досади щедрой рукой раздавала своим обитателям. Она закрыла рот и сделала несколько неглубоких вдохов, рассеянно заметив, что все рабочие были из Кроличьих Клеток, все люди, и около трети их – женщины. Ни одна из женщин не выглядела старше пятнадцати лет. В их глазах уже виднелась жесткая настороженность, которую никогда не теряют те, кто родился в Кроличьих Клетках.

Мимо прошел молодой бригадир, следом за которым тащился заместитель, сутулый пожилой человек со взъерошенными седыми волосами. Пожилой мужчина шел намеренно медленно, и молодой начальник нетерпеливо торопил его, махая рукой, чтобы он поспешил. Джедрик заметила, что видимые в этой сцене тонкости человеческих отношений совершенно миновали Хевви. Бригадир, проходя мимо одной из работниц, осмотрел ее с интересом с ног до головы. Работница заметила его внимание к ней, и усиленно налегла на отбойный молоток. Бригадир сказал что-то заместителю, который приблизился к женщине и стал с ней разговаривать. Она улыбалась и, посмотрев на бригадира, утвердительно кивнула. Бригадир с заместителем пошли дальше не оглядываясь. Очевидная договоренность о любовном свидании прошла бы для Джедрик незамеченной, если бы молодая женщина не была очень похожа на женщину, которую она когда-то знала… теперь уже умершую, как многие из ее старых знакомых.

Прозвонил звонок, и шлагбаум поднялся.

Хевви поехал дальше и, проезжая мимо бригадира, бросил на него мимолетный взгляд. Бригадир не взглянул в ответ, и это сказало Джедрик, что он уже осмотрел пассажиров скиттера раньше.

Она возобновила разговор с того же места, на котором они остановились.

– Что заставляет тебя думать, что ты сможешь получить от меня больше, чем от кого-либо другого?

– Не больше… Просто с вами меньше риска.

В его голосе звучала искренность, это был его невинный трюк, который так много говорил о самом Хевви. Она покачала головой.

– Ты хочешь, чтобы я рискнула и продала информацию дальше наверх?

После длинной паузы Хевви сказал:

– Вы можете предложить мне более безопасный способ действий?

– Мне придется использовать тебя где-то на этой линии для проверки сведений.

– Но тогда я буду под твоей защитой.

– Зачем мне защищать тебя, если ты не будешь больше представлять никакой ценности?

– Что заставляет вас думать, что это единственная информация, которую я могу получить?

Джедрик позволила вздохнуть и задала себе вопрос, почему она продолжает эту пустую игру.

– Мы оба можем наткнуться на человека, который возьмет сведения даром.

Хевви не ответил. Конечно, он уже обдумал этот вариант в своем дурацком плане.

Они проехали мимо приземистого коричневого здания по левую сторону дороги. Улица шла на подъем и поворачивала вокруг здания, переходя сквозь наполненную людьми площадь на следующий, более высокий уровень. Между двумя высокими зданиями справа Джедрик заметила мелькнувшее русло реки, затем их снова окружили дома, которые нависли над ними подобно скалам Чу, становясь все выше и выше по мере того, как поднимался скиттер.

Как она и предполагала, Хевви не мог долго вынести ее молчания.

– Что вы собираетесь делать? – спросил он.

– Я заплачу одним годом такой защиты, какую могу обеспечить.

– Но это…

– Хочешь – соглашайся, хочешь – нет.

Он слышал в ее голосе бесповоротность решения, но, будучи Хевви, не мог так просто сдаться. Это было одной из его спасительных черт характера.

– Неужели мы не можем хотя бы обсудить…

– Мы ничего не будем обсуждать! Если ты не хочешь продавать по моей цене, то я могу стать и тем, кто берет даром.

– Это на вас непохоже!

– Ты слишком мало знаешь меня. Я покупаю таких информаторов, как ты, намного дешевле.

– Вы жестокий человек.

Из сочувствия она преподала Хевви небольшой урок.

– Только так и можно выжить. Но я думаю, что теперь мы лучше забудем все это. Твоя информация – это, по-видимому, что-то, что я уже знаю, или что-то бесполезное.

– Она стоит значительно больше, чем вы предложили мне.

– Это ты говоришь так, Хевви. Ты не из тех, кто идет на большой риск. Небольшой риск – иногда, большой риск – никогда. Твоя информация не может иметь для меня большую ценность.

– Если бы вы только знали.

– Меня это больше не интересует.

– Ну вот, как же так? Вы договариваетесь со мной, а потом уходите в сторону, после того, что я…

– Я не договаривалась с тобой! – Неужели до этого идиота ничего не доходит?

– Но вы…

– Хевви! Слушай меня внимательно. Ты просто маленький ребенок, который случайно споткнулся обо что-то, что ты считаешь важным. В самом деле это вовсе никакая не особенно важная вещь, но она достаточно велика, чтобы напугать тебя. Ты не можешь придумать способ продать свою информацию без того, чтобы подставить свою шею. Поэтому ты и пришел ко мне. Ты предполагаешь, что я стану твоим агентом. Ты предполагаешь слишком много.

Злость заслонила от него всякую ценность ее слов.

– Я иду на риск!

Она даже не постаралась скрыть насмешку в своем голосе.

– Да, Хевви, но вовсе не в том месте, где ты думаешь. Твой риск находится прямо перед тобой. Сообщи мне свою ценную информацию. Без всяких обязательств. Позволь мне судить самой. Если мне покажется, что твои сведения стоят больше, чем я уже предложила тебе, я заплачу больше. Если у меня уже есть эта информация или она будет для меня бесполезной, ты не получишь ничего.

– Но тогда все преимущество будет на вашей стороне!

– Там, где оно и должно быть.

Джедрик осмотрела плечи Хевви, наклон его головы, перекатывание мышц под натянутой тканью одежды. Предполагалось, что он из Трудового Резерва, а он даже не знал, что молчание считается среди ТР лучшей защитой: «Научившись молчанию, вы обучаетесь тому, что слушать». Выходцы из ТР редко проявляли инициативу. И вот для сравнения Хевви – настолько далек от этой и других традиций ТР, что он, наверное, никогда и не знал, что такое Уоррен. Он никогда не испытал их, пока не стало слишком поздно для того, чтобы этому научиться. Тем не менее, он рассказывал о друзьях на Ободе, действовал так, как будто у него есть своя собственная конспиративная ячейка. Он сохранялработу, для которой едва-едва годился. И все его поведение показывало непонимание того, что все это выдаст любому человеку масштаба Джедрик все существенные факты о нем самом.

Если, конечно, это не было искусно разыгранным притворством.

Джедрик не верила в такие чудеса, но в признании этой возможности был некий элемент осторожности. Это и остальные, явные недостатки в Хевви удерживали ее от использования его в качестве ключа к Стене Бога.

Они как раз проезжали штаб-квартиру Электора. Джедрик повернулась и посмотрела на каменный эскарп. Мысли ее переплетались, как колючие заросли кустарника. Каждое предположение, которое она составила о Хевви, требовало с его стороны особого защитного рефлекса. Недосадийского рефлекса. Она отметила, как работники толпой спускаются в подземный проход здания Электора. Ее проблема с Хевви была странно похожа на ту проблему, с которой, как она знала, столкнется Брой, когда ему придется принять решение о бывшем Лиэйторе Кейле Джедрик. Она изучила решения Броя со вниманием и тщательностью, которые доходили до границ ее возможностей. При этом изменилось и что-то существенное в ней самой, она странным образом приобрела не-досадийские черты. Они не найдут больше Кейлу Джедрик в Демополе. Так же, как они не найдут Хевви или этого самого Маккая. Но если она сможет сделать это…

Пешеходное движение в этом районе, районе максимальной защищенности, заставило Хевви снизить скорость до черепашьего шага. Еще группы работников Электора выходили наверх через выход Трубных Ворот-Один, как будто их толпами отправляли по каким-то важным делам. Джедрик задала себе вопрос, нет ли в этой толпе кого-нибудь из ее пятидесяти человек.

«Я не должна позволять своим мыслям отклоняться в сторону».

Плыть, подобно мыслящему листку дерева – это одно, но она пока не смела войти в ураган… пока еще нет. Она снова обратила внимание на молчащего, злого Хевви.

– Скажи мне Хевви, ты когда-нибудь убил человека?

Его плечи замерли.

– Почему вы задаете такой вопрос?

Она смотрела на его профиль, выдерживая соответствующую паузу и задумавшись над тем же самым вопросом.

– Я полагала, что ты ответишь. Теперь я понимаю, что ты не ответишь. Это не первый раз, когда я совершаю ошибку.

И снова, скрытый подтекст этих слов ускользнул от понимания Хевви.

– Вы многим задавали этот вопрос?

– Это не должно тебя волновать.

Она скрыла свою глубокую горечь.

У Хевви не хватало догадливости даже для того, чтобы прочитать самые вопиющие знаки, лежащие на поверхности. Он соединял в себе одни бесполезные качества.

– Вы не можете оправдать такое вмешательство в мою…

– Замолчи! Неужели ты ничему не научился? Смерть часто – единственное средство дать подходящий ответ на вопрос.

Хевви, как она и предполагала, увидел в этих словах лишь грубый отклик. Когда он украдкой бросил на нее взгляд, она приподняла бровь и цинично пожала плечами. Хевви продолжал посматривать на нее оценивающе и испуганно, переводя внимание попеременно то на ее лицо, то на дорогу. Его вождение ухудшилось и стало опасным.

– Смотри за тем, что делаешь, идиот!

Он снова сосредоточился на дороге, посчитав эту опасность большей.

В следующий раз, когда он посмотрел на Джедрик, она улыбнулась, зная, что Хевви не сможет уловить в этом жесте никакого смертельного изменения. Он уже задумывался, нападет ли она на него, но решил, что она не будет этого делать, пока он управляет машиной. Тем не менее, Хевви сомневался, и эти сомнения делали его еще более прозрачным. Хевви не был совершенством. О нем можно было сказать только одну вещь наверняка: он прибыл из-за Стены Бога, из территорий фактора «X», оттуда же, откуда прибудет и Маккай. Работает ли он на Электора или нет – было несущественно. Конечно, она все больше сомневалась в том, что Брой может воспользоваться таким опасным, несовершенным орудием. Никакое незнание основных уроков досадийского выживания не может быть таким совершенным. Тот, кто попытается так сыграть, не выживет. Только полный невежа мог бы дожить до возраста Хевви, ему позволили бы жить, как ходячему чуду, возможному источнику интересных данных… только интересных, вовсе не обязательно полезных.

Оставив решение проблемы с Хевви до последнего момента и стараясь извлечь из него всю полезную информацию до последнего бита, Джедрик ясно представляла себе свое дальнейшее поведение. Кто бы ни прикрывал Хевви, ее вопросы оказали на них точно отмеренное давление и оставили ей возможность выбирать.

– Что же за ценная информация у тебя есть? – спросила она.

Чувствуя, что любым ответом он уже купил себе жизнь, Хевви подогнал скиттер к тротуару рядом со зданием без окон, остановился и посмотрел на нее.

Она ждала.

– Маккай… – Он сглотнул слюну. – Маккай прибыл из-за Стены Бога.

Джедрик позволила своему телу затрястись от смеха, и смех ее продлился дольше, чем она ожидала. Какое-то мгновение она даже не могла с ним справиться, и это отрезвило ее. Даже при Хевви она не могла давать такое преимущество.

Хевви разозлился.

– Что в этом смешного?

– Ты смешон. Неужели ты хоть на секунду мог допустить мысль, что я не распознаю на Досади чужака? Малыш, как ты сам-то выжил?

На этот раз он понял ее правильно. Это отбросило его назад к единственной остающейся защите, и даже это ответило на ее вопрос.

Да, конечно: неизвестная величина «X». Кроме того, в его тоне был тон скрытой угрозы, которого она никогда до этого у него не слышала. Неужели Хевви позовет защитников из-за Стены Бога? Это казалось невозможным, учитывая его обстоятельства, но этот вариант надо тоже не сбрасывать со счетов. Нельзя смотреть на ее крупную проблему с узкой точки зрения. Люди, которые могут окружить всю планету непроницаемым барьером, наверняка имеют и другие возможности, которых она даже не может себе представить. Некоторые из этих существ свободно приходили и уходили, как будто Досади была для них лишь случайной остановкой. Кроме того, путешественники из области «X» могли менять тела; один только этот факт нельзя забывать никогда; именно это и заставило ее предков взяться за выведение Кейлы Джедрик.

Такие мысли всегда оставляли у нее чувство беспомощности, она ощущала себя подавленной базовыми неизвестными величинами, лежащими у нее на пути. Остается ли Хеввивсе еще тем же самым Хевви? Ее безошибочные органы чувств говорили ей: да. Хевви был шпионом, развлечением и забавой. И еще он был чем-то, что она никак не могла ухватить. Это было безумие. Джедрик могла прочитать каждый нюанс его реакций, но вопросы все равно оставались. Как можно понять эти создания из-за Небесной Вуали? Они былипрозрачны для досадийских глаз, но эта прозрачность сама вызывала смущение.

С другой стороны, как могут люди «X» понять (а значит – предугадать) какую-нибудь Кейлу Джедрик? Все признаки, получаемые ее органами чувств, говорили, что Хевви видит только самую верхнюю оболочку Джедрик, которую она и хотела, чтобы он видел. Его подсматривающие глаза докладывают ему то, что она дает им увидеть. Однако огромные интересы, поставленные на карту, заставляли ее действовать с повышенной осторожностью, с такой осторожностью, какой она до сих пор не применяла. И то, что она представляла себе всю взрывную цепь причин и следствий, вооружало ее мрачной уверенностью. Идея о том, что досадийская «марионетка» может восстать против фактора «X», и полное понимание причин такого восстания… наверняка, эта идея лежала за пределами их способностей. Они слишком уверены в себе, тогда как Джедрик всегда настороже. Она не видела способа скрыть свои ходы от людей из-за Стены Бога, как она скрывала их от досадийцев. У «X» были способы наблюдения, от которых не мог скрыться никто. Онидолжны знать о двух Кейлах Джедрик. Она рассчитывала только на одно: на то, что они не могут видеть ее самых глубоких мыслей, что они могут читать только то, что она сама оставила для них на поверхности.

Джедрик продолжала пристально смотреть на Хевви, пока эти мысли проплывали в ее мозгу. Ни малейшим движением она не выдала того, что происходило в ее сознании. В конце концов, это качество было самым большим даром для выживших на Досади.

– Твоя информация не имеет никакой ценности, – сказала она.

Он принял обвиняющий тон.

– Вы уже знали!

Чего надеялся он достигнуть этим гамбитом? И уже не в первый раз, она спросила себя, неужели Хевви представляет собой лучшее из того, что может выдать «X»? Неужели они целенаправленно посылают сюда своих дураков? Сомнительно, чтобы это было так. Как же тогда детская некомпетентность Хевви может управлять такими орудиями власти,как Стена Бога? Может быть, люди «X» – это выродившиеся потомки более великих существ?

Хевви не мог молчать, даже если этого требовало его собственное выживание.

– Если вы уже не знали о Маккае… тогда вы… тогда вы не верите мне!

Это уже было чересчур. Это уже было чересчур даже для Хевви, и Джедрик сказала себе: «Как бы не велики были силы „X“, он должен умереть. Он мутит воду. Такой некомпетентности нельзя позволять размножаться».

Это должно быть сделано бесстрастно, не так как Говачинский самец пожирает своих головастиков, а с той клинической решимостью, которую «X» не сможет истолковать неправильно.

До сих пор она рассчитывала, что Хевви отвезет ее в определенное место. У него до сих пор была заданная роль, которую он должен сыграть. Позднее, уделив некоторое внимание ложным следам, она сделает то, что должно быть сделано. После этого можно будет перейти к следующей части ее плана.

«СОМНЕНИЕ».

– Кто-нибудь мог бы заподозрить тебя в попытке говорить под водой, – обвинил Маккай.

Он все еще сидел напротив Аритча в святилище Верховных Магистров, и это почти оскорбление было единственным свидетельством изменившейся атмосферы между ними. Солнце опустилось ближе к горизонту, и его ДУХОВНОЕ КОЛЬЦО больше не очерчивало голову Аритча. Эти двое были более непосредственны сейчас, если не более искренни. Они изучали индивидуальные способности и выясняли, куда мог быть направлен выгодный разговор.

Верховный Магистр сгибал бедренные сухожилия.

Зная этих людей по длительным и тщательным наблюдениям, Маккай осознавал, что старый Говачин страдал из-за длящейся бездеятельности. Это было преимуществом, которое можно использовать. Маккай поднял левую руку, перечисляя на своих пальцах:

– Ты говоришь, первоначальные добровольцы на Досади подвергались стиранию памяти, но многие их потомки невосприимчивы к такому стиранию. Нынешнее поколение не знает о нашей Согласованной Вселенной.

– Насколько нынешнее поколение Досади понимает, они единственные люди на единственной обитаемой планете в существовании.

Маккаю было трудно в это поверить. Он поднял третий палец.

Аритч смотрел с изумлением и отвращением на выставленную руку. МЕЖДУ ОТДЕЛЬНЫМИ ПАЛЬЦАМИ НЕ БЫЛО ПЕРЕПОНОК!

Маккай продолжал:

– И ты говоришь мне, что Демопол, поддержанный определенными религиозными предписаниями, является основным инструментом тамошнего правительства?

– Изначальное условие нашего эксперимента, – ответил Аритч.

Маккай заметил, что это не было исчерпывающим ответом. Первоначальные условия постоянно менялись. Маккай решил вернуться к этому после того, как Верховный Магистрбольшей частью отойдет от мышечной боли.

– Досади знают природу калебанского барьера, который их окружает?

– Они пытались запускать зонды, примитивные электромагнитные проекты. Они понимают, что те энергии, которые они в состоянии выработать, не проникнут через их «Стену Бога».

– Это то, как они называют барьер?

– Так или «Небесная Завеса». До некоторой степени, это отмечает меру их отношения к барьеру.

– Демопол может служить многим правительственным формам, – сказал Маккай. – Какова основная форма их правительства?

Обдумав это, Аритч ответил:

– Форма меняется. Они использовали около восьмидесяти различных правительственных форм.

Другой ничего не значащий ответ. Аритчу не нравилось стоять перед лицом того факта, что их эксперимент надел на себя военный мундир.

Маккай думал о Демополе. В руках знатоков и с населением, чувствительным к программируемым зондам, которыми были собраны компьютерные данные, Демопол представлял основной инструмент для манипулирования простым народом. Согласование объявило незаконным его использование, как угрожающее индивидуальным правам и свободам. Говачин нарушил этот запрет, да, но на поверхность всплывали более интересные данные: Досади применили около восьмидесяти правительственных форм, не отвергая Демопол. Это подразумевало частые изменения.

– Как часто они меняли форму правления?

– Ты умеешь делить числа так же легко, как и я, – ответил Аритч. Тон у него был раздраженный.

Маккай кивнул.

– Досадийские народные массы знают о Демополе, но ты не позволяешь им убрать его!

Аритч не ожидал такой проницательности. Он отвечал с разоблачающей точностью, усиленной его мышечными болями.

– Как ты узнал это?

– Ты сказал мне.

– Я?

– Совершенно ясно. Такое частое изменение чувствительно к раздражителю – Демополу. Они изменяют правительственные формы, но оставляют раздражитель. Очевидно, они не могут удалить раздражитель. Это было совершенно ясной частью твоего эксперимента – повысить сопротивление населения Демополу.

– Сопротивляющееся население, да, – сказал Аритч. Он содрогнулся.

– Ты преступил Закон Согласования во многих местах, – сказал Маккай.

– Мой Легум осмеливается меня судить?

– Нет. Но если я говорю с некоторой резкостью, вспомни, пожалуйста, что я Человек. Я проникнут глубокой симпатией к Говачину, но я остаюсь Человеком.

– Ахх-ах, да. Мы не должны забывать длительного Человеческого общения с Демополом.

– Мы выживаем благодаря отбору лучших решительных создателей, – сказал Маккай.

– А Демопол возвышает посредственность.

– Произошло ли это на Досади?

– Нет.

– Но ты хотел, чтобы они испытали много различных правительственных форм?

Верховный Магистр пожал плечами, оставшись безмолвным.

– Мы, Люди, находим, что Демопол наносит сильный ущерб общественным взаимоотношениям. Он разрушает предопределенный удел общества.