Чтение 38–й страницы книги ~Рассвет~

— Кожа теплая.

Похоже, что так. Ведь его руки теперь тоже теплые. Не обжигающие, как у Джейкоба, а приятные. Как надо.

Эдвард медленно провел пальцем от моего подбородка к шее, потом к талии. Я чуть прикрыла глаза.

— И ты мягкая.

Его прикосновения казались атласно-гладкими. Да, он прав. Мягко.

— А насчет запаха я тем более не жалею. Помнишь, как пахли те туристы в лесу?

— Стараюсь не вспоминать.

— Теперь представь, что ты их целуешь.

В горле полыхнул огонь, как будто шарик с нагретым воздухом лопнул.

— Ой!

— Вот именно. Так что жалеть мне не о чем. Я наполнен радостью до краев. Нет в мире никого богаче меня.

Я хотела возразить, что знаю по крайней мере одного, но губы внезапно нашли занятие поважнее.

Когда прудик стал жемчужным в рассветных лучах, у меня назрел еще вопрос.

— Сколько так будет? Вот смотри, Эсми с Карлайлом, Эм с Роуз, Элис и Джаспер — они же не закрываются на весь день в комнате… Они все время на виду, в одежде. Получается, когда-нибудь желание утихнет? — Я обвилась вокруг него (а раньше бы не сумела), пытаясь наглядно показать, что имею в виду.

— Трудно сказать. По-разному, у кого как. А ты ни на кого не похожа. Новорожденный вампир кроме жажды поначалу ничего испытывать не способен. К тебе это не относится. Через год у обычного вампира просыпаются и другие желания. Они, как и жажда, никогда не утихают до конца. Вопрос в том, чтобы научиться их совмещать, управлять ими, выделять главное…

— Сколько по времени?

Эдвард улыбнулся, слегка сморщив нос.

— Самый тяжелый случай у Эмметта с Розали. Лет десять я и на пять километров к ним подойти не мог. Даже Эсми с Карлайлом с трудом их переваривали. В конце концов, сладкую парочку отселили. Эсми построила им отдельный дом. Роскошнее, чем этот, — Эсми понимает, какие у Розали вкусы, а какие у тебя.

— Десять лет, говоришь? — Разумеется, Эмметту с Розали до нас далеко, но называть более долгий срок было бы слишком самонадеянно. — И все придет в норму? Как у них?

Эдвард не сдержал улыбку.

— Не знаю, что ты имеешь в виду под «нормой». Ты же видела, родные живут совершенно обычной жизнью. А вот по ночам ты спала. — Он подмигнул. — Когда не приходится тратить время на сон, остается уйма свободного времени. На все желания хватит. Поэтому я лучше всех играю на пианино, больше всех (за исключением Карлайла) прочитал книг, изучил кучу наук и говорю на стольких языках… Эмметт будет тебе вешать лапшу на уши, что без чтения мыслей я ничего такого бы не добился, однако на самом деле у меня просто был вагон и маленькая тележка свободного времени.

Мы хором рассмеялись, и дрожь от смеха передалась нашим сплетенным воедино телам, направив диалог совсем в другое русло…

25. Услуга

Впрочем, совмещать желания и выделять главное я начала учиться уже (как мне показалось) через миг. Эдвард помог.

Одним единственным словом.

— Ренесми…

Я вздохнула. Скоро она проснется. Сейчас, наверное, часов семь. Будет ли она искать меня? Я вдруг застыла, парализованная страхом. Какой мы найдем ее сегодня?..

Эдвард почувствовал, что мыслями я уже не с ним.

— Все хорошо, любимая. Одевайся, и через две секунды мы будем там.

Я, наверное, напоминала персонаж из мультика: вскочила, оглянулась, бросая взгляд на его распростертое тело, тускло мерцающее в рассеянном свете, потом снова на запад, где в большом доме дожидалась Ренесми, опять на него, на нее — голова вертелась, как флюгер. Эдвард смотрел с улыбкой, но без смеха — сильный характер.

— Главное — найти равновесие, любимая. А у тебя так хорошо получается, что еще совсем чуть-чуть, и все встанет на места.

— Ночь ведь принадлежит нам, да?

Улыбка стала шире.

— Думаешь, в противном случае я стал бы спокойно смотреть, как ты одеваешься?

Вот на этой мысли я и продержусь до вечера. Упрячу подальше огромное всепоглощающее желание и буду хорошей… нет, язык не поворачивается. Ренесми — самая настоящая, реальная, осязаемая часть моей жизни, — а я все никак не осознаю себя матерью. Впрочем, у других обычно есть аж девять месяцев, чтобы свыкнуться с мыслью. Мой же ребенок растет не по дням, а по часам.

При воспоминании о том, как стремительно протекает ее жизнь, ноги сами понесли меня вперед. Я влетела в резные двери гардеробной, не успев перевести дух, и ахнула отизумления, увидев дело рук Элис. А ведь думала набросить первое что под руку попадется… Сейчас, разбежалась!

— Что здесь мое? — напряженно прошептала я. Гардеробная и впрямь выглядела больше спальни по размеру. Не исключено, что больше всех остальных комнат в доме вместевзятых, — утверждать не берусь, пока не измерю шагами. В голове мелькнула картинка: Элис уговаривает Эсми послать к чертям классические пропорции, чтобы втиснуть это монструозное сооружение. Интересно, как Элис выиграла спор?

Передо мной простирались бесконечные ряды девственно белых одежных чехлов.

— Если не ошибаюсь, твое все, кроме этой стойки, — Эдвард коснулся вешалок, закрывающих кусочек стены по левую сторону от двери.

— Целиком?!

Он пожал плечами.

— Элис… — произнесли мы хором. Только у Эдварда получилось объяснение, а у меня — ругательство.

— Отлично. — Я потянула язычок «молнии» на ближайшем чехле — и зарычала сквозь зубы. Вечернее шелковое платье в пол. Нежно-розовое.

Я так до завтра искать буду.

— Давай помогу, — поспешил на выручку Эдвард. Осторожно потянув носом воздух, он уверенным шагом двинулся в дальний конец гардеробной. Там обнаружился встроенный комод. Еще раз потянув носом, Эдвард выдвинул ящик и с ликующей улыбкой извлек пару тертых дизайнерских джинсов.

Я подскочила к нему одним прыжком.

— Как тебе удалось?

— Джинсовая ткань пахнет по-особому. У каждой ткани свой запах. Так… Теперь поищем хлопок?

Чутье привело Эдварда к другой стойке; откуда, порывшись, он добыл и кинул мне белую футболку с длинными рукавами.

— Спасибо! — горячо поблагодарила я и тут же понюхала обе ткани, запоминая запах на будущее. А то никогда не сориентируюсь в этом бедламе. Шелк и атлас тоже запомним — чтобы обходить стороной.

Со своей одеждой Эдвард разобрался в считанные секунды. Если бы не счастье видеть его обнаженным, поклялась бы, что нет более прекрасного зрелища, чем Эдвард в хлопковых брюках и бежевом пуловере.

Он взял меня за руку, мы пролетели через закрытый садик, перемахнули каменную ограду и стремглав бросились в лес. Там я выпустила его ладонь, чтобы добежать до дома наперегонки. В этот раз первым к финишу пришел Эдвард.

Ренесми уже проснулась. Она сидела на полу и под бдительным надзором Роуз и Эмметта перебирала горку гнутого столового серебра, сжимая в правом кулачке перекрученную ложку. Как только я показалась за стеклянной стеной, ложка полетела прочь (оставив щербину в полу), а Ренесми властно протянула ко мне руку, вызвав у зрителей взрыв хохота. Элис, Джаспер, Эсми и Карлайл, устроившись на диване, следили за Ренесми, как за сюжетом увлекательнейшего фильма.

Я вихрем влетела внутрь, когда только раздались первые смешки, гигантским прыжком подскочила к Ренесми, одновременно подхватывая ее на руки. Мы смотрели друг на друга, расплываясь в улыбке.

Она изменилась, но не сильно. Чуть вытянулась, пропорции становятся из младенческих детскими. Волосы отросли на полсантиметра, локоны пружинят при каждом движении. По дороге к дому у меня воображение разгулялось настолько, что я успела представить куда более страшные картины. По сравнению с надуманными ужасами, это просто пустяки. Невооруженным глазом видно, что рост замедляется, можно и не ждать, пока Карлайл измерит.

Ренесми похлопала меня по щеке. Я вздрогнула. Опять голодная.

— Давно она проснулась? — спросила я, глядя, как Эдвард скрывается в кухне. Пошел делать завтрак, увидев ее мысли с той же четкостью, что и я. Интересно, если бы он был единственным, кто общается с Ренесми, заметил бы он ее необычный дар? Ведь Эдвард читает ее мысли так же, как мысли всех остальных.

— Несколько минут назад, — ответила Роуз. — Она тебя просила — скорее, даже требовала. Пришлось Эсми принести в жертву маленькому чудовищу свое лучшее серебро. — В улыбке Роуз, обращенной к Ренесми, было столько обожания, что «чудовище» прозвучало совсем не обидно. — Мы не хотели вас… э-э… отрывать.

Закусив губу, Розали отвернулась, чтобы не рассмеяться. За спиной от беззвучного смеха Эмметта задрожал весь дом до фундамента.

Я вскинула подбородок.

— Твою комнату начнем приводить в порядок сейчас же, — пообещала я Ренесми. — Тебе понравится домик. Он просто сказочный. — Я перевела взгляд на Эсми. — Спасибо!Огромное спасибо. Лучшего подарка и желать нельзя.

Не дав Эсми ответить, Эмметт захохотал, на этот раз вслух.

— Так что, домик еще стоит? — корчась от смеха, выдавил он. — А я думал, вы его с землей сровняли. Чем же вы ночью-то занимались? Обсуждением национального долга? — Эмметт закатился снова.

Скрежетнув зубами, я напомнила себе, к каким нехорошим последствиям привел мой вчерашний взрыв эмоций. Эмметт, правда, покрепче Сета…

— Да, а где же волки? — спохватилась я, глядя наружу сквозь стеклянную стену. И Ли нигде не видно.

— Джейкоб куда-то умчался спозаранку, — нахмурившись, ответила Розали. — Сет за ним.

— Что его так расстроило? — поинтересовался Эдвард, входя в комнату с чашкой для Ренесми. Видимо, память Розали открыла ему больше, чем мне — выражение ее лица.

Задержав дыхание, я передала ей Ренесми. Сверхсамоконтроль — великий дар, но с кормлением девочки я пока не справлюсь. Пока.

— Не знаю. И не хочу знать, — буркнула Роуз, хотя подробностями все же поделилась: — Он смотрел на спящую Несси, открыв рот, как придурок, а потом вдруг как вскочит и как понесется — ни с того, ни с сего. Я, во всяком случае, повода не вижу. И хорошо, что убрался. Чем дольше он тут сидит, тем меньше надежда, что вонь когда-нибудь выветрится.

— Роуз! — укоризненно пропела Эсми.

— Собственно, какая разница! — воинственно взмахнув волосами, заявила Роуз. — Мы здесь тоже долго не задержимся.

— Я по-прежнему считаю, что надо ехать прямиком в Нью-Гэмпшир и обустраиваться, — как будто продолжая давнюю дискуссию, подхватил Эмметт. — Белла числится в Дартмуте. Судя по всему, влиться в ряды студентов для нее проблемы не составит. — Он обернулся ко мне с ехидной улыбкой. — И программу будет щелкать, как орешки… все равно по ночам кроме зубрежки заняться нечем.

Розали захихикала.

«Не сорвись, не сорвись», — твердила я себе. И, к собственной гордости, справилась.

А вот Эдвард, как ни странно, нет.

Он издал короткий рык — резкий и утробный — и по его лицу, подобно грозе, прокатились чернейшие волны гнева.

Прежде чем кто-то успел отреагировать, Элис вскочила на ноги.

— Что он делает? Что этот пес себе думает? Целого дня как не бывало! Ничего не вижу! Нет! — Ее измученный взгляд метнулся ко мне. — Ты только посмотри на себя! Обязательно проведу инструктаж по пользованию гардеробной.

Ну уж нет… Что бы там ни выкинул Джейкоб, в эту секунду я готова была его благодарить.

И тут Эдвард, сжав руки в кулаки, прорычал:

— Он сказал Чарли. Чарли, видимо, идет за ним. Сюда. Сегодня.

С губ Элис сорвалось никак не вяжущееся с мелодичным голоском слово, и она вихрем вылетела через заднюю дверь.

— Сказал Чарли?! — ахнула я. — Он что, не понимает? Как он мог?! — Чарли нельзя знать обо мне. О вампирах. Теперь он попадет в список смертников, и даже Каллены не спасут… — Нет!

— Джейкоб уже здесь, — через силу выдавил Эдвард.

По дороге Джейкоб, видимо, попал под дождь. Он вошел, отряхиваясь, как пес. Брызги полетели на ковер и диван, оставляя на белоснежном фоне серые крапинки. Темные губыраздвинуты в ослепительной улыбке, глаза горят. Весь как на пружинках, словно на подъеме от того, что оборвал папину жизнь.

— Ребята, привет! — радостно поздоровался он.

Тишина.

Вслед за Джейкобом нарисовались Ли и Сет — в человеческом облике. Видимо, ненадолго, потому что их тут же пробила дрожь — до того наэлектризован был воздух в комнате.

— Роуз! — окликнула я, протягивая руки.

Розали без слов передала мне Ренесми. Я прижала девочку к недвижному сердцу, как оберег от вспышек гнева. Буду держать ее до тех пор, пока не уверюсь, что желание убить Джейкоба продиктовано холодным разумом, а не бешеной яростью.

Малышка замерла, прислушиваясь и всматриваясь. Интересно, что она понимает?

— Чарли скоро придет, — будничным тоном сообщил Джейкоб. — Предупреждаю на всякий случай. Элис я догадываюсь где — побежала тебе солнечные очки искать?

— Догадливый ты наш! — процедила я. — Что! Ты! Наделал?!

Улыбка на лице Джейкоба дрогнула, но отвечать серьезно в своей эйфории он еще не мог.

— Белобрысая с Эмметтом разбудили меня утром и давай нудеть про переезд. Можно подумать, я дам вам уехать! Вся закавыка ведь в Чарли была? Ну так все, беспокоиться не о чем.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? Что ему теперь грозит?

— Ничего не грозит. — Джейкоб фыркнул. — Кроме тебя. А у тебя этот твой незаурядный самоконтроль. Хоть и фуфло, на мой вкус, по сравнению с чтением мыслей. Никакогоинтереса.

Эдвард подскочил к нему через всю комнату и занес кулак, целя в лицо. Джейкоб, хоть и выше на полголовы, в замешательстве отвернулся, как будто Эдвард навис над ним во всем величии гнева.

— Это всего лишь теория, псина! — рявкнул он. — По-твоему, надо проверить ее на Чарли? А ты не подумал, каких физических мук Белле стоит держать себя в руках? И о муках душевных, если не удержит? Или на чувства Беллы тебе теперь плевать? — Последнее слово он и впрямь буквально выплюнул.

Ренесми возбужденно коснулась моей щеки. Передаваемую мысленную картинку пронизывала тревога.

До наэлектризованного сознания Джейкоба наконец дошло, о чем толкует Эдвард.

— Белле будет больно?

— Как будто каленым железом в горло.

Вспомнив запах чистой человеческой крови, я дернулась.

— Откуда ж я знал… — прошептал Джейкоб.

— Спрашивать надо! — сквозь зубы прорычал Эдвард.

— Ты бы меня не пустил.

— И правильно сделал бы!

— Дело не во мне. — Я стояла не шевелясь, прижимая к себе Ренесми в надежде сохранить рассудок. — Дело в Чарли, Джейкоб. Как ты мог поставить его жизнь под удар? Неужели не понимаешь, что теперь ему или в могилу, или в вампиры? — Голос задрожал от слез, которые не могли скатиться по щекам.

Слова Эдварда впечатлили Джейкоба куда больше моих.

— Белла, не переживай. Я не сказал Чарли ничего такого, что ты сама не собиралась.

— Так он же придет сюда!

— Ну да, в этом и смысл. Сама ведь хотела, чтобы он «сделалнеправильные выводы». Ая мастерски (прости, что хвастаюсь) вывел его на ложный след.

Пальцы, державшие Ренесми, начали разжиматься. Я перехватила девочку покрепче.

— Не юли, Джейкоб, говори прямо! Иначе мое терпение лопнет.

— О тебе я ему ничего не сказал, Белла. Ничего такого. Только о себе. То есть даже не сказал, а показал.

— Он перевоплотился на глазах у Чарли, — процедил Эдвард.

— Что сделал?.. — Меня хватило только на шепот.

— Папа у тебя храбрец. Прямо как ты. В обморок не хлопнулся, не побледнел, не позеленел. Герой! Жаль, что вы не видели его лицо, когда я начал раздеваться… Картина века! — хохотнул Джейкоб.

— У тебя с головой как? А если бы сердечный приступ?

— Да нормально с ним все. Крепкий дядька. Ну, пораскиньте же мозгами хоть на минуту, поймете, что мне спасибо надо сказать.

— Полминуты, Джейкоб, — отчеканила я ровным голосом. — Через тридцать секунд я должна знать дословно, что ты сказал папе. Потом я передаю Ренесми Розали и отрываютвою дурью башку. Сет меня не остановит.

— Бог мой, Белла! Откуда столько театральщины? Вампирская натура?

— Двадцать шесть секунд.

Закатив глаза, Джейкоб плюхнулся в ближайшее кресло. Два оставшихся члена стаи переместились на фланги — причем вид у них был совсем не такой безмятежный, как у вожака. Ли, предостерегающе обнажив клыки, не спускала с меня взгляда.

— Утром я постучался к Чарли и предложил пройтись. Он сначала не понял, но я объяснил, что есть новости о тебе и что ты уже приехала. Мы пошли в лес. Я начал с того, что ты выздоровела, все в порядке, но немного не как раньше. Чарли подорвался бежать к тебе, а я говорю, нет, сперва я вам кое-что покажу. И превратился. — Джейкоб пожал плечами.

Зубы мои как будто в тисках сжали.

— Я просила дословно!

— За тридцать секунд-то? Ладно, ладно… — Наверное, по моему лицу было видно, что мне не до шуток. — Ну, вот. Я превратился обратно, оделся. Когда он снова смог дышать, сказал: «Чарли, мир вокруг не совсем такой, как вы привыкли считать. В принципе, это ничего не меняет. Просто теперь вы знаете. Жизнь пойдет своим чередом. Можете сделать вид, что вам все померещилось».

Минуту-другую он собирал мысли в кучку, потом потребовал объяснений, что там с тобой на самом деле творится — вирус, не вирус. Я объяснил, что ты и правда болела, теперь здорова, но в процессе выздоровления слегка изменилась. Он, конечно, давай выспрашивать, в каком смысле «изменилась». Ну, я на это сказал, что теперь ты скорее похожа на Эсми, чем на Рене.

Эдвард зашипел сквозь зубы, я замерла от ужаса. Разговор принимал опасный оборот.

— Он еще пару минут подумал, потом спрашивает, что, может, ты теперь, как я, в зверя превращаешься? Не, говорю, тут ей до меня далеко. — Джейкоб усмехнулся.

Розали фыркнула с отвращением.

— Я начал ему рассказывать про оборотней, а он меня перебил и говорит, мол, «знать не хочу никаких подробностей». Потом спросил, знала ли ты, на что идешь, когда выходила за Эдварда. Я ему на это: «Да, с самого начала, с тех пор, как перебралась в Форкс». Это ему здорово не понравилось. Ругался будь здоров. Ну, я подождал, пока он выпустит пар. В общем, когда успокоился, желаний у него осталось два: увидеться с тобой (я тут же потребовал фору, чтобы вас не застать врасплох).

— А второе? — Я набрала воздуха в грудь.

Джейкоб заулыбался.

— Тебе понравится. Попросил, чтобы его как можно меньше во все это посвящали. Так что дозируйте информацию. Лозунг — меньше знаешь, крепче спишь.

Впервые с тех пор, как Джейкоб переступил порог, у меня отлегло от сердца.

— С этим, думаю, справимся.

— А в остальном он предпочел бы делать вид, что все как обычно. — В улыбке Джейкоба появилось самодовольство. Видимо, заподозрил шевельнувшуюся где-то в дальнем уголке моей души благодарность.

— Что ты ему сказал насчет Ренесми? — Я изо всех сил старалась сохранить в голосе металл, гоня прочь невольную признательность. Рано еще. Все должно было случиться не так. Какая разница, что непрошеное вмешательство Джейкоба Чарли воспринял с таким спокойствием, на какое я и надеяться не смела…

— Сказал, что вам с Эдвардом перепало наследство и теперь приходится кормить еще один рот. — Он оглянулся на Эдварда. — Ренесми — твоя осиротевшая воспитанница. Как Дик Грейсон у Брюса Уэйна. — Джейкоб фыркнул. — Ты ведь не в обиде, что я соврал? Все по сценарию? — Эдвард молчал, и Джейкоб продолжил: — К тому моменту Чарли уже ничего бы не удивило, он так в лоб и спросил, удочеряете ли вы ее. «Это что, как дочь? А я вроде как дедушка?» — вот тебе дословно. Я говорю, да, мол. «Мои поздравления, дедуля!» и все такое. Он даже улыбку выдавил.

В глазах защипало, но на этот раз не от ярости и боли. Чарли радует перспектива стать дедушкой? Чарли увидится с Ренесми?

— Но она же так быстро меняется… — прошептала я.

— Я ему сказал, что она самая особенная из нас всех вместе взятых, — тихо произнес Джейкоб. Поднявшись с кресла, он приблизился, жестом остановив двинувшихся следом Ли и Сета. Ренесми потянулась к нему, но я прижала ее покрепче к груди. — Говорю: «Лишнее и правда знать ни к чему. Зато если закрыть глаза на странности, вы не пожалеете. Она самая удивительная на всем белом свете».

Втолковал, что надо только потерпеть чуть-чуть, и тогда вы останетесь тут, а он сможет познакомиться с ней поближе. Если же ему это окажется не под силу, вы уедете. Сошлись на том, что главное — не грузить его лишними сведениями, и тогда он на все готов.

Джейкоб выжидающе замолчал, глядя на меня с полуулыбкой.

— Спасибо говорить не буду! — отозвалась я. — Опасность для Чарли пока не миновала.

— Я не знал, что тебе придется туго, прости! Белла, хотя все изменилось, ты всегда будешь моей лучшей подругой, и я всегда буду тебя любить. Только наконец правильной любовью. Равновесие восстановлено. И у тебя, и у меня есть те, без кого мы не сможем жить.

Он улыбнулся своей прежней улыбкой.