Чтение 11–й страницы книги ~Война 2020. Первая космическая~

04:00мск (09/01/2020 20:00 EDT)

Вашингтон

Бар «WhiskeyWay»

Город не вымер, город просто изменился. Армейских машин, беснующихся толп, продырявленных бочек с горящим мусором на тротуарах — всех этих ожидаемых на уровне мозжечка картин просто не было. На перекрестках и съездах с хайвеев дежурили обычные полицейские патрули. Правда, было их намного больше, чем до вчерашнего Великого Исхода, а вот обычные машины с улиц почти исчезли.

Меньше было и людей. По крайней мере, бар был пуст. Ни посетителей, ни официантов. Только мрачный хозяин за стойкой, лично обслуживший нежданно нагрянувших давних клиентов, да максимум пара человек копошилась на кухне — там что-то изредка звякало. То, что старикан не рванул из города вместе со всеми, грело душу. Громадные окна были заклеены скотчем — крест-накрест. Пол усмехнулся, представляя, как ударная волна от взрыва русской боеголовки в недоумении останавливается перед таким образцом предусмотрительности и тихо, стараясь не шуметь, обходит заведение стороной.

— А ведь тебя, старина, попрут в любом случае. Вместе с президентом.

— Я знаю. Никто не ждал, что все обернется вот так. Второй Карибский, мать его, кризис.

— Угу. И избиратель этого миссис Кэрри не простит. Даже если она, как Кеннеди, все-таки вынудит русских убрать эти чертовы ракеты из этого чертова Кенигсберга. Ей выставят счет за каждую пару обосранных трусов, не считая расходов на бензин при драпе. А ты полетишь вслед за ней. И хорошо, если только в отставку.

— Это уже не важно.

— Думаешь, скоро это, — Пол кивнул на трогательные полоски скотча, — нашему хозяину все же понадобится?

— Сомневаюсь. Русские тоже хотят жить и действуют очень осторожно. К тому же пока против них воюют только поляки. Прямых столкновений между нашими парнями и русскими нет. И скорее всего не будет. Я не об этом.

— Ты хочешь сказать…

— Именно, — Рон, казалось, торжествующе погладил сверкающий в свете потолочных ламп череп, —старухаменя все-таки догнала. Точнее, вот-вот догонит.

— Рон… Мне очень жаль. — Вилка звякнула о фарфор.

— Забей. Я бегал отнеепочти тридцать лет. Вполне достойный срок Если бы не сигары — пробегал бы еще лет пять. А если бы вел спокойную, размеренную жизнь — то и все пятнадцать. Но так, знаешь ли, интереснее. Ладно, Пол. Не стоит объявлять по мне траур раньше времени. У меня есть еще с полгода. И главное — я все-таки не за этим тебя сюда позвал.

— А зачем?

Недалеко, в паре кварталов, ухнуло. Дробовик? Затем прощелкали пистолеты — раз пять или шесть.

Почти так же громко звякнули о фарфор вилки. Все стихло. Секунд через тридцать Пол опустил дернувшуюся было к наплечной кобуре руку. Охрана Рона, мужчина и женщина, сидевшие за два столика от них, повторили его жест. Хозяин бара убрал свой «Мос-сберг» куда-то под стойку.

— Поговорить. В нормальной обстановке. — Оба горько усмехнулись. — О том, о чем остальным знать не обязательно. Джо Норт тебе не звонил?

— Звонил. Предложил встретиться завтра, за ленчем.

— Завтра никак. Приказ ребятам уже послан. Послезавтра — пожалуйста.

— Я так и сказал. Естественно, без упоминания о приказе. Он был не против.

— Джо — умный малый. Наверное, он будет хорошим президентом.

Пол с третьей попытки все-таки закинул в рот кусок стейка, пожевал. Прислушался. По улице с воем пролетела пара патрульных машин, но новых выстрелов слышно не было. По крайней мере, пока. Интересно, у русских все так же? Оба они видели снимки забитых машинами подмосковных дорог. Очень похоже и на вчерашний Вашингтон, и на вчерашний Нью-Йорк. Люди везде одинаковы. Везде и всегда.

07:45мск

Окололунная орбита

ЛОС «Селена»

… Вот так всегда. Только-только соберешься как следует шлепнуть мужа мокрым полотенцем поперек спины за мат при ребенке (причем почему-то английский мат, вполне при этом добротный), только-только занесешь руку для широкого замаха — и ка-ак треснешься о стенку пенала восемьдесят на сто пять на двести… И хочется повторить ту самую тираду слово в слово, со всеми хитронавернутыми «факами», благо переходы с английского на русский уже и сама-то не отслеживаешь. Гран вам, мистер Кэбот, мерси. Такой сон пригробил…

… А не охренели ли вы, мистер Кэбот? Я вас всячески стараюсь не смущать, делаю вид, что сплю, но это же не повод разговаривать матом, которого в английском языке, как известно, нет, и дальше? Хотя уже и не во всю глотку, что радует. Забавно. Разозлить Кэбота до такого состояния — это надо уметь. Судя по месту расположения Боба — у консоли связи, а также по иным деталям лексики, — великий подвиг совершил Хьюстон, точнее, кто-то из наземной команды… даже, пожалуй, руководство. Ладно. Смущать Боба не будем, «проснемся» минут через пятнадцать. Боб тем не менее не то что смущался, просто старался отводить глаза. И вообще вел себя как-то странно. После «эрзац-душа» — обычного обтирания влажными салфетками — поневоле вспомнишь легенды о бане на «Мире» — Настя вывалилась в основной объем в свежем комбинезоне, нарываясь на стандартный комплимент. В порядке успокоения нервов экипажа. Это было безопасно — Кэбот был: а) добрым христианином и б) удачно женатым христианином. По крайней мере, трафик на личный обмен он выбирал на все сто процентов. Вчера она с ним даже поделилась парой-тройкой мегабайт из своего лимита — Игорь один черт где-то в командировке, а доча как раз вошла в тот самый возраст, когда известие об отбытии папы к черту на рога, а мамы — еще дальше воспринимается с воплем «Ва-ау!».

— Good morning, honey. Желаешь принять душ?

— Morning, Настя. — Обычную игру Кэбот не принял. И вообще был какой-то смурной. Вожжа, однако, прочно зацепилась под хвостом: парня, явно получившего из дома какие-то неслишком приятные известия, хотелось растормошить.

—До-ро-го-ой, сделать тебе кофе? Сколько сахара запихать в тюбик? Две ложечки, как всегда? С кофеином или без? — шутки, конечно, бородатые, как Маркс и Энгельс, но и традиционные, как «Белое солнце пустыни» перед стартом. Кэбот замотал головой, уцепил тубу с соком.

— Что-то случилось, Боб? Дурные вести с Земли? — Американец дернулся. — Что-то в Калининграде? — Блин, неужели…

— Нет-нет, Настя, все в порядке. Ничего особенного, там все утихло, идут переговоры. Просто Джек опять нахулиганил в школе. — Забавно. Джек, средний сын Роберта, хулиганил регулярно. Как и ее доча, кстати, что давало им бесконечную тему для разговоров, если на такие разговоры оставалось время. Однако такую реакцию у Кэбота новости об очередной выходке отпрыска обычно не вызывали. Он что, школу поджег? К тому же… Ну да, он проехался по «сраным чинушам», «гребаным политиканам» и еще каким-то «земляным червякам». Не похоже на огорчение заботливого папаши. Ох, темнит Бобби-бой, ох, темнит.

Настя вытащила из сетки на стене планшет, зависла головой к условному полу, скачала сводку новостей. На земле вроде успокоилось, ничего сверх естественного не происходит. Даже до трехлетней давности танцев вокруг Украины недотягивает. По крайней мере, по официальной версии, одобренной ЦУПом. Ладно, это не наши проблемы. У нас тут и без войны работы до… в общем, вам, ребята, по пояс будет.

Боб дососал свой сок, аккуратно положил пустую тубу в контейнер и, извинившись, скрылся в дальнем конце станции, в районе переходного отсека, к которому были пристыкованы дожидавшиеся возвращения «лунобродов» «Орион» и «Союз».

Все четыре часа «времени совместного бодрствования» (изящные формулировочки в расписании, ничего не скажешь) Кэбот старательно увертывался от нее, если им случалось встретиться в узости между туалетной кабинкой и каютами. Нет, поймите правильно — после полутора месяцев на станции даже новички сталкиваются, только если летят спиной вперед. Оба. Но в норме проход (пролет?) метр двадцать на два с копейками — это вполне достаточное пространство, чтобы спокойно разлететься на автомате. Поэтому если кто-то, не будем показывать пальцем, жмется за выступ переборки — значит, что-то с ним, или с тобой, или между вами не так. А это плохо.

Моральная атмосфера в ограниченном объеме как бы не важнее обычной. Особенно в такой ситуации. И сову эту надо обязательно прояснить. Поэтому, когда Кэбот четко по графику, минута в минуту, отправился спать (завтра прием взлетной ступени с Луны, надо подготовиться), медлила она недолго. Ровно столько, сколько нужно хорошо тренированному астронавту, чтобы уснуть. Медицинские мониторы — гениальная вещь. Особенно подкрепленные соответствующими курсами и зачетами. Притвориться спящим просто невозможно — пульс, дыхание… Кстати, хорошо, что Кэбот не проверил ее монитор, — иначе понял бы, что поток его ругани она мимо ушей не пропустила. Черт, паранойя какая-то.

Так. Консоль. Сеансы обмена. Открываем — заперто. Ну, это не фатально — все пароли записаны на бумажках, хотя это и злостное нарушение инструкции. А пароль Кэбота она помнит и так. Cabbott, Inbox… Orders, Family, Friends, Reagan Buddies, Church Community… Нигде и ничего. Ничего и нигде. Общий вид, без разбивки по папкам — самое крайнее письмо помечено вчерашним.

Забавно. Сеанс связи — был. Ругань по его итогам — была. А никаких следов содержимого сеанса — нетути.«Все страньше и страньше».

Ну что ж — есть еще вариант. Настя взяла свой планшет, законнектилась на дремлющий планшет Кэбота. В открытых разделах — ничего интересного. Вскрыла шифрованную папку — благо пароль к ней у Боба тоже был записан на гламурно-розовом стикере рядом с пультом. Тоже ничего.

Корзина — пуста. Совершенно. Как будто выметена.

Еще часа три она занималась текучкой — убралась, починила задолбавший уже светильник в шлюзовой, провела контрольный сеанс с безумно вежливыми китайцами, которыевсе еще крутились вокруг Земли, ожидая свой разгонник, еще раз освежила циклограмму посадки реактора. Заноза не отпускала.

Она снова вернулась к пульту связи.

Так. Админка. Сеансы доступа. Оп-па. Некто с ником «Администратор» лазил по почтовому серверу как раз тогда, когда они с Бобом завтракали. И что-то там творил. Вообще-то Земля иногда позволяла себе такие фокусы — но, как правило, после предупреждения. Ей до смерти захотелось выяснить, с чего бы на этот раз в серваке копались без ееведома. А если чего-то очень хочется… Она решительно тыркнула в кнопку связи. Что? Какой, к чертям, рероутинг?!

— Vega One, this is Houston. Hi, Nastya. Any troubles?

— No, Billy. Thanks for caring. Negative on troubles. We're OK. I'm just wondering what's with my link to Korolyov.

— Some problems with Comsat AFAIK. Nothing serious, twenty four hours tops.

— How long?

— Since approx Oh-Six Moscow. If you want I can give you a temp link through Milsat.

— Negative. No need, really. I might send a couple of non-urgent requests via standard route. You can get back to sleep, Billy.

— We've got a nice eveinging here, Vega One. And it is only two hours till the end of my shift.

— Im glad for your poor eyes. Who's after you?

— Jimmy Chang. You should remember him.

— I certainly do. Ok, over.

— See you. Over.

[— Вега-один, на связи Хьюстон. Привет, Настя. Проблемы?

— Нет, Билли, спасибо. Проблемы отсутствуют. Мы в порядке. Просто интересно, что случилось с моим каналом на Королев.

— Какие-то проблемы со спутниками связи, насколько я знаю. Ничего серьезного, максимум на сутки.

— Давно?

— Примерно с ноль-шести по Москве. Если хочешь, могу пробросить канал через военные спутники.

— Нет, не надо. В самом деле нет необходимости. Может быть, отправлю пару несрочных запросов через стандартный шлюз. Можешь спать дальше, Билли.

— У нас тут чудный вечер, Вега-один. И мне осталось всего два часа до конца смены.

— Рада за твои больные глаза. Кто вместо тебя? -Джимми Чэн. Ты его знаешь.

— Разумеется. Ладно, конец связи.

— Конец связи, до встречи (англ.). ].

Вот так. Связь с Москвой только через военных. Причем не наших. И Билли с Джимми на связи.«Билл-ящерица, Джим-лягушонок».И оба зеленые. В смысле, тоже вояки.«И Джимми, и Билли, конечно, решили закапывать яблоки в поте лица».

Стоп. Но если связи нет с шести часов — кто тогда копался в логах?! Неужели…

Настя приникла затылком к обшивке. Что-то мешало, давило на кожу в районе затылка. Уходящий под обшивку кабель. Ну конечно! Тот самый ноутбук, до сих пор дублирующий почтовый сервер. А ведь… Так. Нужна отвертка. Простая, не электрическая — чтобы не жужжало. Спи спокойно, напарник, спи. Двадцать четыре винта. Пятнадцать минут. Покрытый пылью — к счастью, обычной, лохматой, «домашней» пылью — пластик скользнул в руку. Слава Тошибе — экран загорелся сразу, стоило его откинуть. Пароль вводить не пришлось — машину так никто и не подумал залочить. Разгильдяи, я вас люблю. Смотрим… папка входящей почты…

Вот оно. Сегодняшнее, около девяти часов назад. Ой.

Мамочки…

Они что — дебилы? Какой-то бред. Да они все там екнулись!

Понятно, почему они влезли на сервак. Понятно, почему они отрезали связь — в случайное совпадение она не верила ни на грош.

Этодействительно надо удалять, форматируя винт целиком. О чем, кстати, в конце приказа английским по белому и написано — в смысле, «использовать соответствующие процедуры». Вот они и использовали. Винт, конечно, не форматнули — все же не прошлый век.

Настя закрыла глаза, прижала к вискам горячие пальцы. Этого просто не могло быть. Потому что не могло быть никогда. С другой стороны, «никогда» — это слишком долгий срок, и рано или поздно оно становится «впервые».

И тем, кто переводит «никогда» во «впервые», как правило, приходится солоно.

Сильно ты расстроился, Бобби-бой, сильно. Конечно, не каждый день тебя так подставляют «земляные червяки», ой, не каждый… Так что неудивительно, что про мирно пашущий за стенкой ноут ты просто забыл. Или не знал. А зря. Всегда надо знать, с кем ты имеешь дело. И что у русских нет ничего более постоянного, чем временное. Как там говорится в старом анекдоте про потерянный эшелон с ракетами: «Пока в России существуют разгильдяи — ее не поставить на колени». Ну и результат — Джеймс Бонд из тебя получился хреновый. Чем мы сейчас и воспользуемся.

Письмо с условным сигналом… Запрос на печеночный паштет в следующей партии продуктов. Бр-р. Ненавижу. Это уж точно, случайно она заказала бы эту гадость — откуда это? Из Швейка? — только в случае психологических проблем у нее самой.

Так. Что бы я сделала на месте этих улыбчивых ребят? Почту принять, а вот переслать ее адресату — ах! Позабыла бы. В принципе письмецо невинное, но береженого, как известно… Надо принимать другие меры.

Так. Думаем.

Американцы каким-то образом заблокировали спутниковый канал.

А вся связь идет именно через спутники… кроме аварийной! Так. Передатчика два — один на станции, другой в «Союзе». Нет, три, считая резервную «Козявку». Или четыре — считая «Орион»… но «Орион» мы считать не будем. Засекут амеры выход? Обязательно засекут. Значит, надо замаскировать нашу лихорадочную активность. Как?

Проверкой.

— Houston, here's Vega One again.

— Привет, Настя. Чем можем помочь?

— Хьюстон, я немного беспокоюсь по поводу сброса связи. Хочу протестировать прямой линк по аварийному каналу. Можешь связаться с Королевом и предупредить, что я просто хочу провести двусторонний тест? Мало ли что еще отвалится.

— Окей. Минуту… — Там, в Хьюстоне, зашебуршились. Отказать в аварийной связи они не могут, даже если и подозревают что-то. — Хорошо. Мы связались с Хабаровском — над горизонтом из ваших станций только Дальний Восток. Они тебя ждут.

Дура. Надо было подождать хотя бы часик — тогда на видимой ей стороне Земли оказался бы еще и Красноярск. Ну ладно, Хабаровска тоже хватит. Говорить все как есть? Не стоит. Американцы наверняка слушают частоту и к чему-то подобному готовы. Просто подать тот же сигнал. С ней свяжутся, уже по защищенному каналу7 .Найдут способ.

14:45мск (21:45 хбр)

Окрестности Хабаровска

Станция связи с космическими аппаратами

— Тарщ майор, вызов с «Селены»!

— Прими сам, не до того. — Лейтенант, только в июне из училища, забубнил в микрофон образца как бы не золотых шестидесятых — впрочем, надежный, как кувалда. А что габариты и вес соответствующие — плевать.

Прежний хозяин пульта, майор, с началом веселухи переброшенный на внезапно ставшие более актуальными военные дела, в окружении таких же, как он, зубров стучал по клавиатуре, жевал так и не зажженную сигарету. Впрочем, похоже, скоро можно будет курить, не стесняясь. Они-то в списке целей однозначно прописаны, так что кто не курит, кто не пьет — тот помрет совершенно здоровеньким.

— «Легенда-три»: прошла команда… Есть включение двигателей.

— Ждем.

Летеха, что называется, очковал. Первое самостоятельное дежурство, причем вынужденное, до войны ему б еще месяца три только «ключи подавать», — и сразу аварийный вызов.

—Тарщ майор. Вега-один на связи. Странная она| какая-то.

— Отлюбись. — Майор сидел «на космонавтах» четыре года, но сейчас ему было не до них. Они славные ребята, но сейчас он уже был на войне. А они нет.

— Тарщ майор, она просит срочно связать ее с командой поддержки.

— Фигержки. Сам, млять, работай! Ты и есть поддержка! У меня своих… Есть отсечка. Снимаем траекторные данные. Что ей там понадобилось?

— Просит передать, чтобы в грузовик положили печеночный паштет.

— Чи-иво-о-о???…,… и…! Пошли ее на фуй, можешь даже невежливо. — Что-то колыхнулось в памяти и сразу было забыто. Сейчас летящий по орбите радар был важнее. — Лещенко!Элементы с «трехи» поступают?

— Так точно. Траектория расчетная, через сорок, минут аппарат будет над заданным районом. Прошу передать готовность на Ужур.

— Не сцы, они как пионеры — всегда готовы. Сопровождай машину. Могут попытаться сбить. Ложные цели и двигатели орбитального маневрирования — в полную готовность. Отстрел при первом же пуске. — И уже себе под нос, видимо, обращаясь к полусжеванной сигарете: — Баба в космосе — песец. Совсем зажралась, Терешкова херова.

Этолейтенант передать не решился. Он и не мечтал попасть на пост связи с космонавтами, довольствовался пока подстраховкой более опытных офицеров на работе с полудохлыми гражданскими спутниками. На самый ответственный пульт его никто допускать не собирался еще года два. Но все изменилось, бывший главный канал стал наименее важным, и его мечта — говорить с небожителями — исполнилась. Как это бывает почти со всеми мечтами и почти всегда — исполнилась она совсем не так, как он представлял. По-дурацки. По-стыдному.

Конечно, он ответил Веге согласно инструкции. А потом, согласно той же инструкции, записал текст радиообмена. Сверил его с неприметным листочком в конце журнала.

И обомлел. Смысл бредовой, поставившей его в полный тупик просьбы насчет деликатеса стал кристально понятен. У Веги-один проблемы. С американцами. Как и у всей страны.

Он хотел было снова дернуть майора — опытного спеца, съевшего на таких ситуациях не одного крокодила.

Не успел.

Потому что из соседней выгородки донеслось спокойное, прямо-таки ледяное:

-«Око-пять». Вероятный парный пуск по «Легенде-три»! Координаты…

Похоже, все. Если дело дошло до стрельбы по спутникам — значит, колпачок с Большой Красной Кнопки давно снят. И палец уже завис над ней. Зубромайор выплюнул сигаретный огрызок. Понеслась, родная. Сейчас посмотрим, кого чему учили и у кого на болту резьба хитронавороченнее.

— Выброс ложных целей! Один пакет легких, один тяжелый имитатор! Радар в режим молчания! Имитатору — эмулировать сигнал, через сто двадцать секунд — выброс пачки легких мишеней и случайный импульс ухода! — В груди творилось что-то неладное, но майор продолжал сыпать командами, не обращая внимания на всякую ерунду. — Второй имитатор основного объекта — выброс через сто восемьдесят секунд. Приготовиться к маневру уклонения.

— Принято. Есть отстрел мишеней, есть отстрел имитатора. Имитатор в работе…

— «Око-пять», «Око-семь». Подтверждения пуска нет… Повторяю, работы двигателей перехватчиков не зафиксировано. Уточнение с РЛС ЗГО[36]ориентировочно через тридцать секунд…

Еще поживем? Хотелось бы.

— Ждем. Отмена выброса второго имитатора. Повторяю. Имитатору-два — отбой. Имитатору-один продолжать эмуляцию. Запуск радара основной машины — за тридцать секунд до прохода над районом цели…

Висящая в самом зените Луна никого не интересовала. Кроме самого лейтенанта. Он сделал все, что было положено, — составил рапорт, приложил запись обмена, отправил по принадлежности. Сделал все правильно.

И не его вина, что две маленькие звездочки на новеньких погонах и прилагающиеся к ним права не позволяли поставить сообщению приоритет выше «Срочно». И не его вина,что через десять минут после отбоя тревоги расслабившийся было зубромайор сказал еле слышно «Ну, блин!», потом схватился за грудь, рванул с мясом галстук — и тяжело завалился на бок, даже не сняв гарнитуру. Посоветоваться внезапно стало не с кем. А воспаленные войной линии связи, подвергающиеся к тому же постоянным атакам, еле справлялись с передачей более важных, если судить по грифу, данных. Так что в очереди на отправку рапорт продвигался не к началу, а к концу.

16:30МСК

Окололунная орбита

ЛОС «Селена»

Так. Сигнал о проблемах на станции ушел больше часа назад, а Москва до сих пор не мычит, не телится. Не похоже на Абрама. Он бы всех на уши поставил, но связь обеспечил. Хотя бы и через американцев, если уж свой спутник в дауне. Амеры отказали? Или сообщение не прошло? Скорее второе — есть же еще и индийские спутники, и китайские… Тем более что китайцы вот-вот стартуют или уже стартовали сюда, к Луне, — так что канал через них наверняка уже подготовлен. Так что считаем — сообщение не прошло.

Какие есть еще варианты?

Продублировать запрос на чертов паштет по левому каналу?

Опасно.

Почта в адрес ЦУПа по левому каналу уже сама по себе подозрительна.

А имеющиеся у нее средства шифрования какое-нибудь АНБ проломит за полчаса, не больше. Значит, сама, Настенька, сама думай. И ведь они, сволочи, уже давно готовились — вот к чему все эти помои насчет реактора…

Реактор.

Алка.

Планшет… Перевести шлюз на резервный сервер. Через него — на индусский спутник.

Коннект… Ну?!

Офлайн, скотина.

Ничего. Есть еще и почта. Старое доброе мыло. ру

Предлог? Фотография для подруги-журналистки.

Фотку мы на самом деле конечно, не пихаем, это же азы: меньше объем сообщения — меньше шанс дешифровки. Так, слитый приказ… Свои комментарии…

Архивируем.

Пароль, пароль, пароль… О! Такое не забудешь. Я хитра и коварна. Хороший пароль, годный. Даже если вы его, ребята, и перехватите — подбирать будете долгонько. А у нее с Алкой это когда-то было вместо приветствия.Поименовать.Потом, правда, надоело ломать язык — но все равно. Ночью разбуди — продекламирует.

Прикрепить файл? Конечно, прикрепить!

Ушло.

Рефреш.