Чтение 17–й страницы книги ~Сеятель бурь~

– Теперь, насколько я понимаю, вы стоите больше или, во всяком случае, так вам кажется, – мило улыбнулся я, покачивая носком домашней туфли.

Сыщик набрал в свою тощую грудь побольше воздуха, будто собираясь возмутиться, но резко выдохнул и заговорил быстро, точно пугаясь собственной наглости и стараясьуменьшить время пребывания под моим пристальным взглядом.

– Не знаю уж, как вас именовать, милостивый государь, но вы находитесь под защитой людей весьма и весьма значительных. Только благодаря их влиянию я решился пренебречь требованиями службы и потому стою теперь перед вами, а не в кабинете генерал-полицмейстера.

– Трогательно, – смахивая несуществующую слезу, вздохнул я. – Мне следует быть вам за это благодарным?

– Вы, брат Октавиан, должны исполнить то, что обещали в обмен на защиту, вам оказываемую, – почти выкрикнул, точно выстрелил, Протвиц.

– Ах вот вы о чем! – Я досадливо нахмурил лоб. – Ну да, конечно! А скажите, господин сыщик, когда вы стояли там внизу, дожидаясь аудиенции, вам случайно не встретился такой невысокий генерал с вензелем императора на эполетах?

– Мне понятно, к чему вы клоните, – поблескивая недобрым взглядом, медленно проговорил таксоид. – Однако до сих пор ваши беседы с упомянутым лицом ни к чему не привели.

Я пожал плечами:

– Дорога, начатая вами из дома полицай-президента, в конечном итоге привела в мой петербургский особняк, но согласитесь, господин сыщик, это произошло не сразу. Для всего нужно время. Скажу вам как офицер, которым действительно являюсь, для того, чтобы идти в бой на противника, к тому же столь умелого, как интересующее наших друзей лицо, необходимо знать куда больше, чем имя какого-то полковника Ландри. Я делаю все, что от меня зависит.

– Господа, о которых вы только что упомянули, полагают, что порученное ими задание продвигается слишком медленно!

– Понятно, – кивнул я. – Стало быть, вас они прислали, чтобы надзирать за мной. Это опрометчивый шаг.

– Они считают, что вашему сиятельству может пригодиться моя помощь, – стараясь изобразить на лице максимально любезное выражение, кивнул Протвиц.

– Вот даже как! – Я сложил губы в ироничную усмешку. – Какая забота!

– Помните о принесенной клятве! – впадая в патетику, выдохнул гордый доверием иллюминатов таксоид.

– Не сомневайтесь, у меня замечательная память, – отмахнулся я. – Впрочем, пожалуй, мне действительно стоит воспользоваться услугами столь грамотного сыщика, каким являетесь вы. Но коль уж скоро, господин Йоган Протвиц, вам предстоит впредь работать под моим началом, то уж окажите любезность, смирите подозрительный нрав, вас здесь пока не намереваются коварно умертвить.

Я по– прежнему остаюсь военным атташе, графом Вальтером Турном фон Цевершем. Вы же будете, ну, скажем, делопроизводителем военной миссии, поэтому извольте выглядеть подтянутым и бодрым. Совсем разболтались в своем полицейском гадючнике! —Эти слова уже были произнесены тоном, столь же далеким от недавнего барственно-покровительственного, как прогулка при луне от вахт-парада. Сыщик невольно вытянулся в струнку, хотя струнка, честно говоря, была довольно кривой. – Так вот, Йоган, возвращаясь к интересующему нас господину. У меня есть информация, что вокруг этого генерала формируется некий заговор. Это, как вы, несомненно, понимаете, играет нам на руку. Но чтобы иметь возможность использовать столь ценную информацию, необходимо выяснить полный круг связей подопечного. Я желаю знать, кто еще из видных царедворцев, офицеров свиты, гвардии и тому подобных принадлежит к числу заговорщиков. Вы меня понимаете, господин Протвиц?

– Так точно! – стараясь говорить по-военному, запинаясь, пролепетал мой новый подчиненный.

– Вот и отлично. А сейчас отправляйтесь к моему секретарю, он напишет вам записку, которую вы отнесете послу. Для начала – получите квартиру в дипломатической миссии. И вот еще что, – я помедлил, глядя на вытянувшееся в ожидании распоряжений лицо полицейского служаки, – ради Бога, переоденьтесь. У вас, с позволения сказать, вид попа-расстриги, продувшегося в карты на ближайшей ярмарке. Не забывайте, что теперь вы дипломат и должны выглядеть соответственно. Если у вас мало денег, я распоряжусь, чтоб вам их ассигновали, но приведите себя в порядок!

– Яволь, – сдавленно крякнул Протвиц, окончательно превращаясь из злобного, идущего по следу таксоида в довольно-таки домашнюю таксу.* * *

Лис был вне себя от негодования.

– Я не понял, Капитан, ты уже работаешь один? Мое мнение в деле роли не играет? Мы должны одевать, обувать, кормить этого, прости Господи, сотрудника?! Завтра по местным холодам ему нос придется вытирать! Платки для него мне прикажешь заготавливать?! Я для кого нечестным трудом деньги зарабатывал?! Для Протвица?!! Да он же мне за них чуть нары в полный рост не организовал! А теперь – шо? В кота Леопольда играем: ребята, давайте жить дружно?

– Уймись, Сергей, – пытался урезонить я друга. – Протвиц может быть нам либо вреден, либо полезен. Он уже здесь и так просто от нас не отстанет, значит, его надо перенацелить. Что и говорить, сюрприз нам иллюминаты преподнесли занятный, но будем исходить из реальности. Любимое дело свалившейся нам на голову ищейки – вынюхиватьпреступников. Не дадим ему захиреть, пусть этим и займется.

– Спасибо, хоть у нас стукача иллюминатского не поселил, – недовольно буркнул Лис, нехотя смиряясь с логикой моих слов. – То-то бы компания собралась под здешней крышей – теремок отдыхает! Золотой петушок горло бы сорвал, шипел бы на входящих.

– Да, кстати, – меняя тему разговора, вставил я. – Ты заметил, что Конрад замялся, когда Бонапарт спросил о происхождении его рода?

– Да ну, что за глупости? – Лис дернул плечом. – Это ж у нас с тобой «Мастерлинг» на всех языках лопочет, а тут старина Бони говорит на французском с итальянским акцентом. Конрад – на французском в немецкой версии. Я вообще поражаюсь, как они друг друга понимают.

– Может, ты и прав. – Мой взгляд скользнул по книжным полкам. – Но я бы хотел уточнить одну небольшую деталь. Однако для этого хорошо бы иметь подробный атлас германских земель. Интересно, у Брюса такой был в наличии или нет?

– Шо еще за деталь? – недовольно проговорил Сергей.

– Хочу посмотреть, где находится город Боденвердер,только и всего.

– А он-то тебе чем не угодил?

Лис не успел завершить фразу. Стремянка, без движения стоявшая в углу весь день, переместилась вдоль стеллажа с книгами, и мы услышали собственными ушами скрип ее ступеней под чьими-то тяжелыми шагами.

– Капитан, – задумчиво глядя на самодвижущуюся стремянку, выдавил наконец Лис, – а у тебя в замке привидения тоже среди бела дня по полкам шарят? Не, ну, то есть выпоймите меня правильно, – проговорил он в пространство, – ежели какой том достать или, может, свежих журналов принести – это завсегда пожалуйста!

Между тем скрип рассохшихся ступеней прекратился, и на четвертой сверху полке сам собой начал выдвигаться массивный фолиант, на котором золотом был вытеснен мускулистый бородач в неглиже, держащий на плечах исчерченный вдоль и поперек шар.

– Элиас Бек, – проговорил я, когда несомая чьей-то невидимой рукой книга спустилась ниже. – Издание Веймар, 1710 год. В собрании моего отца есть такой же.

Фолиант продолжал опускаться, затем лег на стол, и страницы одна за другой стремительно замелькали, шурша от радости после долгого забвения. Наконец шелест бумаги прекратился. Мы с Лисом, в задумчивости воспринимая происходящее, молча придвинулись к столу. Конечно, лежавшая перед нами карта не слишком напоминала привычные электронные, да и бумажные, сделанные при помощи спутников, но все же не нужно было сдавать на отлично военную географию, чтобы узнать окрестности Везера со всеми наличествующими здесь в начале позапрошлого века герцогствами, графствами, епископствами и прочими имперскими городами.

– А где, спрашивается, Боденвердер? – Я пристально уставился на карту. Одно из торчавших в чернильнице перьев взмыло и стрелой Робин Гуда уткнулось в едва заметный островок посреди реки. – Вот оно, значит, как. – Я мысленно поблагодарил любезного призрака за помощь. – Забавно! С одной стороны Брауншвейг, а с другой действительно Ганновер.

– Сногсшибательно! – подытожил мои наблюдения Лис. – Ты выглядишь сейчас как Колумб, обнаруживший среди купленных в лавке карт атлас ученика современной гимназии. Но должен тебе заметить, каждый населенный пункт где-нибудь, да находится. Будь добр, растолкуй для необразованных, в чем гениальная суть твоего открытия.

– Гениальная суть… – повторил я. – Сам не знаю. Просто какие-то несуразные совпадения.

– Да не томи ты! – возмутился Сергей.

– Не томлю, а пытаюсь сформулировать, – обиделся я. – Сам посуди, золотой петушок, который отреагировал то ли на Протвица, то ли на Конрада, заминка Мюнхгаузена поповоду местонахождения его владений…

– Но это мы, кажется, выяснили. – Лис ткнул пальцем в карту. – Учитывая подвижность границ в этом лоскутном государстве, уснуть можно подданным Брауншвейга, а проснуться по всей длине ганноверцем.

– В том-то и загвоздка! – поморщился я.

– Да в чем – в том?! – возмутился мой напарник. – Где ты тут загадку нашел?!

– Сергей, не горячись, а то неровен час Тишка услышит – по слободе разнесет, что ты на графа кричишь. Вспомни дело Пугачева и короля Британии Георга III.

– Ну, помню, – вопросительно поглядел на меня недовольный секретарь. – Шо с того?

– В Англии и по сей день правит все тот же Георг III. Он, правда, окончательно выжил из ума, и регентом при нем является старший сын – будущий Георг IV.

– Ай-ай-ай, какая неприятность в британском королевском семействе!

– Лис, все дело в том, что это ганноверское королевское семейство, – прервал я друга.

– То есть? – смутился мой напарник.

– На данный момент в Англии правит ганноверская династия, и титул принца Георга, правящего регента, – король Ганновера.

– О-бал-деть! – Лис взял в руки атлас и уставился на едва заметный островок. – Ты намекаешь, что Конрад фон Мюнхгаузен – английский шпион?

– Для этого у меня нет ни малейших оснований, – честно сознался я.

– Ну слава Богу! – облегченно вздохнул Лис. – А то я уж было подумал… Сам знаешь, противно друзей подозревать. А мы с ним как-никак из плена вместе бежали, на Гольдбахе куковали, он нас едва от французов не отбил.

– Да, – кивнул я, – все это так, но есть маленький червячок сомнения.

– Угу! Дай Бог, чтобы он сгрыз яблоко раздора.

– Помнишь, когда похитили наполеоновские письма, я предположил, что противник будет стараться прилепиться к нам, стать нашей тенью.

– Ну?

– Однако, кажется, никто не появился.

– Даже ты, о мудрейший, не застрахован от ошибок, – возразил Лис. – Тот, кто спионерил бумаги, мог резвым галопом помчаться в Англию, если это, конечно, был английский заказ. А когда вернулся – нас уже и след простыл.

– Может, и так, но если все же нет, то единственным кандидатом на роль вышеупомянутой тени приходится, увы, признать нашего соратника. Барона Конрада фон Мюнхгаузена.

– Да, Капитан, – Лис перехватил мое запястье, пытаясь сосчитать пульс, – случай клинический. Тебе это, часом, не напоминает болезнь с названием «паранойя»?

– Сергей, мне это так же неприятно говорить, как тебе слушать. – Я вырвал руку. – Надеюсь, все мои версии – лишь игра воображения, так что пусть они пока останутся между нами. Однако подумать здесь есть над чем. Пожалуй, стоит организовать запрос через военную миссию о прохождении службы ротмистром Мюнхгаузеном в связи с его намерением перехода под австрийские знамена.

– Но он вроде не собирался, – с сомнением произнес Лис. – Вернее, собирался, но не под австрийские.

– Откуда нам знать, может, хотел, а потом взял и передумал. А запрос официальный уже пошел.

– Ну-ну. – Сергей махнул рукой. – Лучше уж спроси Елипали, откуда господин резидент Конрада знает. Это ведь его протеже.

Я со вздохом активизировал связь.

– Вы, как я погляжу, не спешите с докладом,– сухо приветствовал меня дон Умберто, не слишком расположенный к нашей оперативной группе, особенно после недавнего выяснения отношений.

– Отчего же, вот спешу.– Я в деталях изложил резиденту суть утренней беседы с Бонапартом, опуская, конечно же, его речи на тему свободы и равенства и останавливаясь лишь на вероятном заговоре против базилевса.

– Кстати,– выслушав мое сообщение, проговорил резидент, –как удалось выяснить, не так давно человек, сходный по описаниям с полковником Ландри, встречался с одним из лидеров Комитета Действия. Есть такое аристократическое подполье, имеющее на территории Франции свою разветвленную сеть. Это был некто маркиз д'Антраг. Согласно моей информации, он руководит боевыми группами. Встреча продолжалась около трех часов, после чего Ландри, если это, конечно, действительно он, исчез, точно сквозь землю провалился.

– То есть можно предположить, что удар будет нанесен руками дворян-эмигрантов?

– Не исключено, однако возможно и другое. Стоит помнить, что французские короли поддерживали Турцию еще со времен династии Валуа, так что четко наведенный удар можетпоследовать и со стороны Османской Порты.

– Ловкий ход, —оценил я.– В этом случае обвинить заговорщиков в организации покушения будет весьма проблематично. Однако я хотел бы сейчас уточнить другое: помните, офицер, которого вы наняли, чтобы освободить нас из рук иллюминатов. Вы давно его знаете?

– Нет,– с легким раздражением, точно я спросил что-то неприличное, ответил банкир. –Он из германских волонтеров, таких много прибывало в первые дни войны. Я лишь послал выяснить, найдутся ли желающие для подобной работы. Вызвались несколько человек со своими отрядами, этот запросил меньше всех.

– Поня-атно, —задумчиво протянул я. –Тоже не факт, но заставляет кое о чем задуматься. Был бы вам очень благодарен за любую дополнительную информацию о ротмистре Конраде фон Мюнхгаузене.

– Он что же, Мюнхгаузен?

– А вы не знали?

– Мне было не до того, —с раздражением отозвался Палиоли. –Еще какие-то вопросы?

– Нет,– честно сознался я. –Разве вот сообщение о том, что иллюминаты прислали к нам в помощь венскую полицейскую ищейку Протвица.

– Вам это мешает? —без особого интереса спросил резидент.

– Пока трудно сказать. Однако мы были бы вам признательны, если бы вы предупреждали нас о подобных неожиданностях. Все-таки на руках у Протвица распоряжение о нашем аресте.

– Приказ об аресте– лишь пугач, —отмахнулся Умберто. –Сейчас вы нужны иллюминатам, это несомненно. Постарайтесь выяснить о них как можно больше, заведите связи. Институту нужна такая информация!

– Обязательно займусь на досуге, —пообещал я, отключая связь, чтобы поскорее отделаться от щедрого на поручения начальства. – Как только будет досуг. Все слышал? – Я повернулся к Лису.

Тот молча кивнул. В дверь, негромко постучав, вбежал радостный Тишка.

– Господа хорошие, самовар поспел. Велите подать или что ж?

– Пожалуй, – кивнул я.

– И внизу еще лакей какой-то письмецо вам принес, так я сказал ему дожидаться.

– Что за письмо? – удивился я. – Зови!

– Сей момент. – Расторопный слуга выпорхнул из библиотеки.

– Шо, опять письма? – всплеснул руками Лис. – Граф, страсть к эпистолярному жанру тебя погубит. В прошлый раз ты ушел на зов любви – и вернулся иллюминатором. А в России с ее грубыми нравами и вовсе можно якорем на дно пойти.

Я лишь хмыкнул и двинулся навстречу входящему лакею.

«Мой славный рыцарь, – гласила благоухающая жасмином записка, – помнится, не так давно в Вене вы обещали быть моим паладином, однако же, как мне кажется, напрочь забыли свои клятвы. Ежели образ мой не окончательно стерся в вашем сердце, я жду вас с сего дня и ежевечерне в своем приватном салоне в доме графа Литта, что на БольшойМиллионной улице. По-прежнему расположенная к вашему сиятельству Е.».

– Передай хозяйке, я непременно постараюсь быть. – Лакей молча склонил голову и поспешил к выходу.

– Кто пишет? Шо хочет?

– Екатерина Павловна, – скупо отозвался я. – Надо бы букет сочинить.

– Об чем будем намекать, исходя из того, шо погода не цветочная? Предлагаю следующую икебану: березовое полено как символ элегантности, обвитое дурманом, обозначающим, шо ты обезумел от ее красоты, и банку консервированного горошка – мол, судьба разлучает нас, но в сердце моем ты будешь жить вечно. Ну, еще можно все это припорошить репейником – типа, за все признательны.

– Замечательный букет, – усмехнулся я. – Но, пожалуй, стоит продемонстрировать непоколебимую приверженность традициям. Остановимся на розах.

– Австрийские? Дамасские?

– Ну, до страстной любви все же далеко, поэтому возьмем Дамасские, так сказать, тихое, невысказанное чувство. Цвет белый.

– Ох уж это рыцарственное почитание. Буквально весь в печали гляжу на предмет обожания. Подай мне знак, что ты моя, и скинь с балкона фикус в кадке! Хоть магнолию, что ли, прибавь: мол, хочу – не могу, а то сплошные клены с кипарисами. Господи, прости мне этот пчелиный язык!

– Нет, пока не стоит, – покачал головой я.

– С ударением все верно? – съехидничал Лис, но тут же перебил сам себя: – О, гляди-ка! Пошел, пошел!

Я повернулся туда, куда указывал мой друг. Золотая птица как ни в чем не бывало спорхнула с насеста и, загребая когтями по мягкому ковру, с непреклонным упорством двинулась в сторону двери.

ГЛАВА 20

Жизнь – сложная штука, но открывается она просто, как ящик.О. Бендер

Золотой петушок вышагивал по полу с таким видом, точно всегда совершал в это время предобеденный моцион. Он замедлил шаг у закрытой двери кабинета и повернул в нашу сторону голову, словно удивляясь нерасторопности двуногих, лишенных перьев и клюва и даже вынужденных специально прикреплять к своим ногам шпоры.

– Капитан, ты будешь смеяться, но, по-моему, это крикливое средство массовой информации зовет нас прогуляться.

– Я буду смеяться? – Мой удивленный взор перекочевал с механизма, пытающегося оставить наше общество, на секретаря. – С чего ты взял?

Золотой петушок терпеливо подождал у порога, но видя, что мы не торопимся открывать двери, возмущенно заквохтал и угрожающе начал копать дыру в персидском ковре. При его металлических когтях драгоценному ковру оставалось жить считанные минуты.

– Дверь открой, – проговорил я, и в этот миг Тишка, вносящий самовар, приотворил ее ногой.

Заждавшаяся птица опрометью метнулась в щель, едва не сбив мальчонку, стоящего на пороге. От неожиданности парнишка громко ойкнул и выпустил грузный самовар из рук. Тот с грохотом понесся вдогонку улепетывающему петуху, шипя, паруя и разбрызгивая во все стороны потоки кипятка.

– Ты цел? – Мы с Лисом бросились к замершему в оцепенении юнцу.

– А… Ага, – выдавил, хлопая глазами, ошеломленный Тихон. – А оно, того…

Что «того», нам так и не удалось дослушать. Чертыхаясь и скользя по залитым горячей водой ступеням, мы бросились вслед сбрендившему механизму.

– Лови его! – орал Лис. – Грабят! Золото убегает! Эй, кто-нибудь, полундра! Двери заприте!

К радости моего друга, быстроходный певец зари, оказавшись на первом этаже, двинулся вовсе не в сторону выхода, а к кухне.

– Вальтер, – на секунду останавливаясь, промолвил Сергей, – кажется, у этого бегового агрегата соображометр работает четко в сторону кормушки. Сам видишь, он не поперся как скаженный на мороз, а нацелился на продукты.

– Думаешь, ему необходимо зерно для нормальной жизнедеятельности?

– А хрен его знает, чем эта тварь питается! Какой-то ж источник энергии должен быть! Может, он скрепки канцепярские хряцает, а может… Слушай, а он часом не заклевал, на фиг, своего хозяина? Его ж, кажется, так и не нашли!

– Сергей, по-моему, это перебор. – Я направился в сторону кухни.

– Перебор – это вид игры на гитаре. – Лис огляделся по сторонам и, вытянув из арматюры[24],украшавшей стенку, старинную шпагу, направился за мной. – А я помню, в первоисточнике четко сказано, что петух с шеста сорвался, накинулся на царя и заклевал его к фуруруям. Кто знает, может быть, если бы это условно пернатое существо не оттащили, глядишь, и схарчило бы оно царя-батюшку, шо тот гамбургер.

– Что ты предлагаешь?

– Тоже какое-нибудь дреколье себе отвернуть! – не моргнув глазом ответил Сергей.

– А петушок за это время куда-нибудь скроется.

– Куда он скроется? Дом заперт! Ну а даже свалит в туман, может, оно и к лучшему. Как говорил один мой знакомый стоматолог, всего золота в рот не вставишь.

– Послушай, – я оглянулся на мальчонку, по-прежнему в обалдении стоящего у дверей библиотеки, – то, что о нынешнем происшествии завтра будет судачить полгорода, это уж ты мне поверь. Но тут, пожалуй, еще скажут, что мы какой-то механической птицы испугались.

– Ваше сиятельство, вот как Бог свят, я никому о том не скажу, – затараторил Тишка. – А только б не ходили вы никуда. Брусьев Костыль – место мороченное! Здесь всякое случиться может!

– Отставить причитания! – крикнул я. – Неси сюда шпагу да пистоли, что в ларчике у глобуса лежат.

– Сей момент, – выпалил малец, скрываясь в библиотеке.

– Если не петуха ловить, то хоть поупражняться, – пытаясь доказать себе правильность отданного распоряжения, в пространство кинул, я.

– Верно, – согласился Лис. – Не догоню, так согреюсь! Пойду пока гляну, куда исчадие побежало.

Как сообщила разведка, направившийся в сторону кухни железный кур вовсе не собирался попасть в ощип. Задумчивый Лис, вернувшись ко мне из следопытского рейда, предположил, что птице, вероятно, стало невмоготу слушать на трезвую голову наши рассуждения, а потому она решила промочить горло.

– В винном погребе дверь распахнута, а я ее самолично на ключ запирал после того, как утром туда бутыли сгрузили, – пристально осматривая замок, сообщил бдительный напарник.

– Может, забыл? – предположил я.

– Щас! Буквально ж святое выплеснуть в помои, оставить на поток и разграбление, как это у вас по-модному говорится, источник живительной влаги? Там одного «Лисового напию» литров двадцать! Еще венского розлива!

– Когда ж ты успел? – изумился я.

– Когда я успел – это мои проблемы! Но дверь винного погреба открыта нараспашку, а шо там может успеть этот, не побоюсь этого слова, петух, одному его хвостатому богу известно.

– Ладно, идем. Тихон, прибери здесь все! И еще: если кто вдруг придет, говори, что мы скоро будем.

– Как прикажете, барин, – тихо проговорил малец и продолжил с просительной интонацией в голосе: – А не ходили б вы туда, не к добру это…

– Принеси-ка лучше фонарь, – отметая сомнения, произнес я. – А то действительно шеи себе на ступеньках поломаем.

В погребе было темно и холодно, как в погребе. Атмосфера, идеальная для содержания вин, на живого человека производила удручающее впечатление.

– Ну, где же твой петух, спрашивается? – поводя фонарем из стороны в сторону, тихо спросил я.

– С каких это бодунов он мой? – возмутился Лис. – Он тутошний. – Сергей немножко помолчал и добавил: – Я чувствую, вот задним мозгом чувствую, эта тварь где-то близко. – В ответ на его слова послышался характерный звон вдребезги разбиваемых бутылок. – Я ж говорил! – страдальчески выпалил Лис. – Дай сюда фонарь! Этот зверский петух-вредитель – наймит мирового закордонного общества трезвости. – Сергей выхватил из моих рук светильник, и огонек на фитиле шарахнулся в ужасе, точно не желая следовать впереди разъяренного секретаря. – Вот шо бывает, когда добрые мышки не разбивают своевременно золотые яйца! Хвостиком, хвостиком надо было вовремя махать! – В этот момент раздался новый звон битого стекла и плеск выливаемого наземь алкоголя. – Шо ж ты делаешь, тварь необразованная?! Это ж марочные вина, а не какое-нибудь «солнце в стакане»!

Едва эти страдальческие крики достигли темного свода винного погреба, как к их звукам примешался негромкий скрип, затем наши глаза ослепил яркий свет, вырвавшийсяиз приоткрывшейся щели в том месте, где еще минуту назад была заставленная ящиками стена.

– Туда! – скомандовал я, бросаясь на свет.

– Куда? На фига? – заорал Лис, кидаясь вслед за мной.

Я успел рассмотреть широкие ступени, идущие вниз, и даже, перепрыгнув через стоящую на полу корзину с пузатыми бутылями, кажется, ступил на край лестницы. Но тут свет погас, а вслед за этим мчавшийся за мной Лис врезался в препятствие, внезапно образовавшееся на его пути. К сожалению, это оказалась моя спина, поэтому дальнейшее продвижение вниз по ступеням получилось непреднамеренно ускоренным.

– А-а! – вдруг заорал летевший вслед за мной Сергей, и фонарь, который он все еще держал в руке, с жалобным звоном рухнул на каменный пол. – Капитан, он меня клюнул!!! – Звук Лисова голоса звенел возмущением, точно колокольной медью.

Мы оказались в кромешной темноте и, кажется, в этот миг достигли низа лестницы.

– Кто? – потирая ушибы, со стоном поинтересовался я.

– Кто-кто! Ну не ты же! Петух!! Может быть, даже жареный. – Сергей принялся руками ощупывать холодные стены. – Вальдар, слушай, а где мы находимся?