Чтение 11–й страницы книги ~Посланник~

Вскоре колонна выступила в дорогу. Правитель с принцессой рассчитывали двигаться до темноты, но уже часа через два, услышав шум воды на перекате, Найл скомандовал привал.

Глубина реки здесь не поднималась выше колен. Озорные струи звонко перекатывались через крупную гальку, в ярких солнечных лучах играя серебром. Течение ощутимо напирало на ноги, но снести с места не могло — силенок не хватало. Неподалеку мелькнула у самой поверхности широкая темная спина. Правитель быстро ударил копьем, но промахнулся.

— Что там, Найл? — окликнула с берега Мерлью.

Принцесса успела переодеться в легкое, почти прозрачное розовое платье, в ушах сверкали сапфиры, волосы аккуратно собраны сзади. Она выглядела не по-походному изысканной. Можно подумать — только что вышла в сад из своего дома. Не сводя с девушки глаз, правитель вышел на берег, опустился перед ней на колени:

— Как ты красива…

Мерлью улыбнулась, присела на выпирающий из земли корень, наклонилась немного вперед, протянула благоухающую можжевельником руку и медленно провела кончиками пальцев от мочки уха, которое когда-то игриво покусывала, до уголка губ молодого человека.

— Так почему мы остановились, Найл?

Посланник Богини откинулся назад и решительно встал.

— Найл? — Принцесса настолько естественным жестом протянула ему руку, что правитель не мог не помочь ей подняться. — Что случилось?

— Нам нужно на тот берег.

— Туда? — Принцесса вгляделась в зеленую рощу за рекой, потом опустила взгляд и покачала головой: — Пауки скорее умрут, чем войдут в воду.

— Знаю. Но нам все равно нужно туда.

— Ладно, утром чего-нибудь придумаем. — Мерлью подошла к Найлу и положила ладони ему на плечи. Улыбнулась и опять тихонько коснулась кончиком пальца мочки его уха. — Утро вечера мудренее…

Послышались торопливые шаги. Едва Мерлью успела отдернуть руки, как на берег спустилась Нефтис.

— Ужин готов, господин мой.

— Ну что ж, — пожала плечами принцесса. — Тогда пошли ужинать.

В пожранной гусеницами роще наступала весна — проклюнулись из земли первые росточки травы, на обглоданных сучьях деревьев набухли бурые почки. Однако еще очень долго такая густая недавно чащоба будет просматриваться насквозь, и ни о каком уединении в ней думать не приходилось. Роща утратила аромат некой домашности, уюта. Несмотря на «весну», все вокруг дышало напряженной мрачностью. Оставаться здесь на ночь не хотелось, но и деваться было некуда. Сверкающая лента реки казалась непреодолимым препятствием.

К утру Найл составил сложный план, как уговорить смертоносцев переправиться на другой берег. На одной из пепельно-серых полян он нашел бывшего начальника охраны Смертоносца-Повелителя — пауки, не переносящие вида жующего человека, во время привалов предпочитали держаться подальше от двуногих — и задумчиво спросил:

— Ты не слышал голоса Богини, Дравиг?

— Нет, Посланник Богини, — взволновался старый смертоносец. — А ты уже разговаривал с ней?

— Что ты. — Правитель рассеянно отмахнулся. — Люди слышат мысли намного хуже вас. Я надеялся, может быть, хоть ты…

— Но ведь ты ее Посланник. К тебе она прислушается в первую очередь.

— Пока от нее никаких сигналов…

— Может, помочь тебе, Посланник Богини? Попробуй вызвать ее еще раз.

— Хорошо.

Не особенно надеясь на успех, Найл закрыл глаза, изгнал все мысли, немного выждал, привыкая к первозданной чистоте своего сознания, а потом потянулся на юг, превращая объем своего чистого разума в некое подобие руки. Он чувствовал суетливое мельтешение невероятного числа существ, обжигающий жар нагнетаемой Великой Богиней жизненной энергии, покой целого моря растений, но прикосновение к величайшему интеллекту Земли никак не достигалось.

Внезапно мир вокруг исчез, правитель рухнул в пропасть, закричал от ужаса и мгновенно сжался в маленькое, но надежное человеческое тело, покрытое холодным потом.

— Что это было, Посланник Богини? — спросил Дравиг.

— Сейчас. — Найл упреждающе вскинул ладонь, останавливая паука. Правителю нужно было отдышаться, прийти в себя.

Ничего страшного. Что бы ни происходило с путешествующим разумом, он в безопасности, пока цело человеческое тело. Но что же это было?

— Я тоже ничего не понял, Посланник Богини. Смотри.

Правитель опять ощутил свой разум вытягивающимся к югу, плотную и горячую жизненную энергию, закрывающую Дельту, суету множества сознаний, населяющих ее. На этот раз он смог прощупать каждую мелочь, происходившую во время короткого ментального опыта, — великолепная память смертоносцев позволяла рассматривать отложившиеся в их сознании события с такой же легкостью, с какой человек разглядывает карандашные наброски. Вот и сейчас Дравиг демонстрировал самые интересные эпизоды так, словно в кинопроекторе жуков-бомбардиров остановили и показывают кадр за кадром пленку. Вот: мир вокруг рванулся в разные стороны, расширяясь в сотни раз. Теперь Найл понял, что это смертоносцы подключились к нему своим объединенным сознанием, усиливая разум Посланника Богини, как бы накачивая его своими способностями.

— Обрати внимание, — предупредил Дравиг, и Найл почувствовал…

Это был не образ, а так, ощущение. Как если ты поднимаешься на дюну и видишь внизу юркнувшую в норку ящерицу. Точнее, не ящерицу, а движение уже спрятавшегося тела — тень исчезающего хвоста, завихрение песчинок, колебание застоявшегося воздуха. Никого уже нет — только ощущение.

— Что это было?

— Не знаю. — Правителю оставалось только поразиться огромному ментальному преимуществу пауков. Ведь Дравиг заметил, проанализировал и подробно передал столь мелкий нюанс, каковой, на взгляд Найла, вообще невозможно почувствовать.

— Мы слишком далеко, — сказал правитель. — Нужно подойти к Богине поближе.

— Давай спустимся ниже по течению, — согласился старый смертоносец.

— Двигаясь вдоль реки, мы будем оставаться от нее на одном и том же расстоянии. Нам нужно на тот берег.

— Мы вызовем корабли, и они нас перевезут, — спокойно предложил Дравиг, но Найл сразу почувствовал, как в сознании паука расползается холодок.

— Им никогда не подняться по реке, — покачал головой правитель. — Река слишком мелкая.

— Мы спустимся до моря и там поднимемся на палубы.

— Ближе к морю нам придется переправляться через множество мелких протоков, Дравиг. Лучше переправиться через реку один раз. Здесь.

— Мы дойдем до моря по пескам, мы вернемся в пустыню! — Сознание смертоносца начала захлестывать паника.

— Ты установил контакт с пауками на кораблях?! — повысил голос правитель. — Ты слышишь их?!

— Нет… Но я услышу… — Паника усиливалась, и ужас Дравига начал расползаться по сторонам. Смертоносцы вокруг зашевелились, забеспокоились.

— Мы идем к Великой Богине Дельты, дарующей вам жизнь, мы должны приблизиться к ней…

Разум Дравига окончательно смялся, стал напоминать разодранную в мелкие клочки книгу — носятся в воздухе отдельные клочки мыслей, слов и букв, но ничего внятного разобрать невозможно.

Найл отступил.

За завтраком к правителю подсела принцесса. Она ничего не спрашивала, аккуратненько разделывая ножом и вилкой белое рассыпчатое мясо и маленькими кусочками отправляя в рот.

— Слушай, Мерлью, — вспомнил Найл. — Друг у тебя был среди восьмилапых, которому ты жизнь спасла…

— Погиб. Он вместе со всеми отправлялся в поход. Туда, на плато.

— Извини.

Найл поставил тарелку на землю, поднялся на ноги, огляделся. Нефтис сидела неподалеку, у дерева. Одной рукой она обнимала копье, а в другой держала кусок рыбы, неторопливо его обгладывая.

— Ты столовые приборы только мне и себе достала, Мерлью?

— И Симеону. — Девушка сложила нож с вилкой в тарелку и поставила рядом с посудой Найла. — Но ты не беспокойся. Всем остальным я тоже разрешила пользоваться посудой. Так что принципы равенства соблюдены.

Правитель только усмехнулся. Всякая самостоятельность в слугах пауков была задавлена от рождения, так что разрешение без приказа для них ничего не значило. Впрочем, сейчас имелись дела и поважнее правил хорошего тона.

— Ты не видела Шабра?

— Крутился рядом целый вечер. Но утром я его не видела. Послать кого-нибудь на поиски?

— Не нужно. Сам появится, когда мы есть перестанем. Ему без людей скучно.

— Ну да, — кивнула принцесса. — Для него настало время большого эксперимента.

— Он тебе рассказывал?

— Нет, сама догадалась. Столько народу, все в экстремальных условиях, расширенные возможности спаривания. Рай для селекционера.

— Но значительно снижается и чистота полученного результата, — возразил Шабр. Паук почувствовал, что о нем разговаривают, и немедленно явился высказать свое мнение. — Многие из твоих гвардейцев, принцесса, спаривались с двумя и более мужчинами. Как потом определить, чьи именно качества унаследовал ребенок? Некоторые из женщин не общаются ни с кем вообще. Их наследственный материал фактически теряется…

— Ты доверяешь нам с Нефтис, Шабр? — перебил восьмилапого ученого правитель.

— Да… — осторожно согласился паук.

— Ты не побоишься, если мы поднимем тебя на руки?

— Нет… — еще более осторожно ответил смертоносец.

— Тогда пойдем. — Правитель выпрямился и помахал рукой стражнице: — Нефтис! Идем с нами.

— Что ты собираешься делать, Посланник Богини? — всерьез забеспокоился Шабр, когда Найл привел его к перекату.

— Ты доверяешь нам? Тогда закрой глаза и ничего не бойся.

Смертоносец опустился на землю, поджав лапы под брюхо. Глаза у пауков, естественно не закрываются, но «зашоривать» сознание, не обращая внимания ни на что кругом, они умеют. Без подобной способности разум насекомого с телепатическими способностями превратился бы в мешанину из чужих мыслей.

Найл с Нефтис подняли Шабра, подхватив у основания лап, и двинулись в сторону реки. Самым трудным оказалось спуститься с невысокого, но обрывистого берега, потом они быстро пересекли перекат, поднялись на пару шагов и опустили смертоносца в густую песчаную травку. О том, что творилось все это время в сознании паука, свидетельствовала одна-единственная его фраза:

— Надеюсь, нам не нужно переправляться обратно.

— Нет, ни к чему, — ответил Найл и, щедро разбрасывая по сторонам радужные брызги, снова вошел в реку.

Дравиг на приглашение прогуляться к берегу откликнулся неохотно, но перечить Посланнику Богини не стал.

— Смотри, — указал правитель на Шабра, ни на шаг не сдвинувшегося с места, — переправиться можно, это совсем нетрудно.

— Нет! — категорически отказался седой смертоносец, в ужасе пятясь назад. — Нет!

— Мы должны приблизиться к Великой Богине! — настаивал Найл, но старый паук опять впал в состояние, близкое к панике.

Внезапно между правителем и смертоносцем выросла Сидония в окружении охранниц. Положенные на рукояти ножей ладони и злоба в глазах ясно демонстрировали их намерения.

— Что это значит, Дравиг? — повысил голос правитель.

— Все они выросли во дворце Смертоносца-Повелителя, Посланник Богини. Их не нужно звать, они сами чувствуют, когда смертоносцам грозит опасность.

— Вы просто сроднились, не правда ли? — угрожающе спросил Найл. — Ваши сознания почти полностью сливаются.

— Да, Посланник Богини. — К спрятавшемуся за спины женщин смертоносцу быстро вернулось обычное спокойствие.

— Джарита! — громко приказал правитель. — Разведи два костра в шаге друг от друга!

Сидония заподозрила нечто очень недоброе и нервно облизнула мгновенно пересохшие губы, но спрашивать Посланника Богини о его намерениях не посмела, а Дравиг, как обычно, любопытства не проявил.

Когда рядом с толстой ивой заполыхало пламя, правитель распорядился:

— Сидония, ляг между костров и закрой глаза.

Охранница неуверенно оглянулась на смертоносца. Дравиг ждал. Не получив поддержки от своего повелителя, женщина, воспитанная в безусловном повиновении, выполнилаприказ.

— Ты можешь войти с нею в контакт? — спросил правитель смертоносца.

— Да.

— Что ты чувствуешь?

— Жарко. Очень жарко.

— Продолжай оставаться с ней в контакте и «закрой глаза».

Найл подманил Нефтис, и они подняли старого паука на руки. Дравиг показался крупнее Шабра, но, как и все пауки, был для своих габаритов сравнительно легким. Нести его вдвоем не составляло труда.

— Как себя чувствуешь, Дравиг? — спросил правитель, когда они со стражницей поставили паука на другом берегу реки, возле самой кромки воды.

— Жарко, — ответил старый смертоносец и шустро отбежал под тенистые деревья.

— Подожди, Дравиг, — окликнул восьмилапого Найл. — Ты по-прежнему считаешь, что двигаться к Богине ближе нельзя?

— Я думаю, двигаться ближе к Богине можно, — прямолинейно ответил смертоносец.

— Тогда объясни всем остальным восьмилапым, как нужно вести себя при переправе. — И Найл снова побрел через реку.

Первых троих правитель перенес лично, с помощью неизменной Нефтис. С остальными начали помогать охранницы — всем прочим смертоносцы не доверяли. Женщины переносили повелителей бережно, каждого вчетвером. Пару раз кое-кто поскальзывался на крутом берегу, но ни одного восьмилапого ни разу не уронили.

Побуждаемые авторитетом Дравига и Посланника Богини, некоторые пауки смогли сразу преодолеть ужас перед неизбежным путешествием над водой, но в большинстве своем мялись в сторонке, уступая дорогу друг другу. В конце концов уставший бороться с их упрямством, Найл начал откровенно рычать, подходить к каждому по отдельности и командовать: «Вперед!», помогая при этом изрядным волевым толчком. Его поражало, что смертоносцы — восьмилапые повелители мира, наводящие ужас на все живое, — при одном виде весело журчащего ручейка превращаются в безвольных головоногов… Ладно, пусть не ручейка, речушки, но тем не менее…

Поначалу наблюдавшая за происходящим со стороны, Мерлью внесла свою лепту, расставив вооруженных копьями гвардейцев и стражниц в воде выше и ниже по течению — с приказом без колебаний колоть любой движущийся предмет крупнее лопуха. Найл сразу вспомнил о щуке, с которой сражался в первый день, и поступок принцессы мысленно одобрил — в громких похвалах Мерлью не слишком нуждалась.

После полудня по эту сторону реки остались только самки с паучатами, и тут дело застопорилось: устанавливать ментальный контакт с людьми восьмилапые мамаши хоть ис трудом, но все-таки могли, но уж их малыши — никак. К тому же покидать тело матери детишки ни за что не соглашались, излучая волны паники.

— А ты посади их в повозки, — предложила Мерлью. — Посадим их тут, на суше, чтобы они реки не видели, а потом… В воду, я думаю, прыгать они не станут.

Так и сделали.

Переправили всех целыми и невредимыми, хотя и напугали до смерти.

Задолго до темноты лагерь был полностью перенесен на зеленый берег, и Найл с сознанием честно исполненного долга опять сидел у кромки воды, любуясь играющими струями. Теперь обглоданная, мертвая земля оставалась по ту сторону журчащей преграды.

— Молодец, Найл, — присела рядом принцесса. — Никогда бы не подумала, что мы сможем перебраться.

Она придвинулась поближе и положила голову ему на плечо. Но ненадолго: на них упала огромная тень, и девушка сразу шарахнулась в сторону.

— Считаю долгом выразить тебе свое уважение, Посланник Богини, — торжественно провозгласил Шабр. — Впервые в истории разума смертоносцы сами, без мостов и лодок, смогли переправиться через водную преграду. Твой подвиг достоин твоего высокого звания. Это маленький переход для человека, но огромный скачок для нашего рода!

— Эх, и почему не я это придумала! — не удержалась принцесса.

Следующим появился Симеон. Он молча встал перед Найлом, немного выждал, глядя ему в глаза. А потом со всего размаха влепил пощечину. Потом так же спокойно развернулся и пошел прочь. Несколько минут Найл ошеломленно сидел, потирая щеку, потом вскочил и побежал за медиком.* * *

Сидония умирала. Ее сильное тело еще цеплялось за жизнь, но никаких шансов не оставалось — ведь она не просто получила два огромных ожога по бокам, она пропеклась глубоко внутрь, и оставалось непонятно, что за сила еще удерживает женщину по эту сторону бытия.

Начальница охраны получила приказ — и выполнила его, пусть даже ценою жизни. Она лежала меж кострами все время, пока люди таскали пауков с берега на берег, лежала, не давая восьмилапым думать о воде, приковывая их внимание к своей боли. Лежала до тех пор, пока последний из повелителей не покинул опустошенную землю и пока уходящие охранницы не подняли свою начальницу на руки и не унесли ее с собой.

Сидония умирала. Умирала потому, что выполнила приказ. Его приказ.

— Я не хотел, Симеон, — растерянно сказал Найл. — Я хотел только, чтобы ей было жарко.

— Думать надо было, тварь, — с ненавистью прошипел медик.

Но ведь не может же он помнить обо всем?! О каждой мелочи?! Хотя Сидонии этого теперь не объяснишь…

Стоимость мелочей в решениях правителей измеряется человеческими жизнями.

— Доволен, Посланник Богини? — продолжал шипеть Симеон. — Одних ты оставляешь умирать от жажды, другими кормишь стрекоз, третьих просто запекаешь на огне. Какие еще развлечения предусмотрены в твоем раю?

Найл оглядел собравшихся вокруг охранниц, нашел знакомые лица.

— Эона, уведи отсюда Симеона. Торина, отнесите Сидонию под дерево. Пока она дышит, остается еще один шанс…

Начальницу охраны перенесли под крону старой ивы, и густые ветви сомкнулись, отгораживая окружающий мир. Найл опустился рядом с нею, поджав под себя ноги, положил руку на грудь Сидонии и закрыл глаза. Он целиком и полностью сосредоточился на серебряном клубке, вращающемся в животе, в области пупка.

Каждый выдох отнимал несколько сантиметров нити, но с каждым вдохом потерянное возвращалось, и возвращалось с избытком. Час за часом, день за днем накапливалась энергия жизни, энергия солнца, воздуха, воды и пищи, превращенная в тонкую серебряную нить.

Эту нить Найл и начал разматывать, пропуская через руку и отдавая потерявшей все свои запасы женщине.

«Серебро» уходило как в бездну, не вызывая ни малейшего отклика, но Найл не останавливался. Ведь все, что утратила Сидония, она потеряла по его вине. Он не хотел платить чужой жизнью за свою ошибку. Это было бы неправильно.

Клубок разматывался и разматывался, становясь все меньше и меньше, а толстый древесный ствол начал покачиваться и изгибаться в плавном завораживающем танце, длинные ветви задрожали, словно занавесь на ветру, снизу потянуло холодком. На корявом суке зависла копошащаяся гроздь пауков, размера которых Найлу никак не удавалось определить.

— Выпейте, господин мой, — умоляла прозрачная Нефтис.

— Остановись, Посланник Богини, — просил многорукий Шабр.

— Она жива, Найл, — убеждала Мерлью. — Жива, жива. Она будет жить! Ты тоже нужен нам, Найл, ты нужен мне!* * *

Солнечные лучи ударили в лицо, заставив его поморщиться и приоткрыть глаза. Коляска мягко покачивалась, мимо проплывали густые зеленые кроны. А рука его покоилась в ладонях сидящей напротив принцессы.

— Как ты? — шепотом спросила девушка.

— Голова болит. Шелохнуться не могу. Мутит немного.

— Ничего. Мы тебя в повозке покатаем. Ты всех смертоносцев высосал, а еды для них в ивняке никакой. Пришлось выступать.

— Как это: «высосал»?

— Ну, не высосал. Они тебе сами все отдали. Только голодные теперь — пройти мимо страшно.

— Что отдали?

— Не знаю. У Шабра спроси.

— А как Сидония?

— В другой повозке, с Симеоном…

— Вы проснулись, господин мой? — запрыгнула в коляску радостная Нефтис, захлопала себя по бокам и достала из-за пазухи флягу. — Вот, попейте.

— Да, да, — рассмеялась принцесса. — Поить — это любимое лечение Симеона. Ладно, Найл, выздоравливай. Я пройду вперед. Мало ли что…

Мерлью ловко спрыгнула с повозки, и Нефтис немедленно заняла ее место.

— Выпейте, господин мой.

Из фляги пахнуло рыбным бульоном, и Найл внезапно ощутил жуткий голод. Он жадно высосал теплую жидкость и спросил:

— А просто куска рыбы у тебя нет?

— Сейчас, господин мой, — кивнула стражница и сорвалась с места.

Найл прикрыл глаза, но череда визитеров еще не иссякла.

— Я рад, что ты пришел в себя, Посланник Богини, — устало поприветствовал его Шабр.