Чтение 24–й страницы книги ~Посланник~

— Да, Посланник Богини. — Найл почувствовал, что Райя ничего не поняла.

Тем временем стали возвращаться люди с водой. Как и предполагала надсмотрщица, наполнить удалось только треть кувшинов, и теперь колодец был пуст. Вволю путникам удалось напиться только раз — за ужином.

Потом появился Шабр и обеспокоенно сообщил:

— По-моему, Посланник, главная надсмотрщица находится на четвертом месяце беременности, а еще две надсмотрщицы — на пятом и на втором.

— Ну и что? — пожал плечами Найл. — Здесь не Дельта, ничего с ними не случится.

Потом до него дошло. Ведь родив, они, по заведенному обычаю, попытаются переправить новорожденных в город, на остров. А учитывая, что родятся почти наверняка уродцы,матери, приносящие и оставляющие младенцев, вряд ли останутся без внимания. Этак недолго раскрыть секрет существования солеварни. Оставлять уродцев здесь? Растить неполноценных существ? Кормить лишние рты? Не выход. Как хорошо, когда подобные напасти молчаливо разрешаются пауками!

— А как они поступали с детьми раньше?

— Отправляли ко мне на кораблях, — ответил Шабр и добавил: — Проблему представляют только надсмотрщицы, у Райи ребенок ожидается здоровый.

— Откуда ты знаешь? — с подозрением переспросил правитель.

— Из практического опыта, — обтекаемо доложил смертоносец.

— Хорошо, — не стал уточнять Найл. — Что ты предлагаешь?

— Я советовался с Симеоном, — издалека начал паук, — мы вспомнили, как отвернули многоножку от леса вампиров. Мы предполагаем возможность точечно парализовать волей область живота, попытаться поразить только плод. Может быть, удастся вызвать выкидыш…

Из объяснения Найл ничего не понял, однако не это было главным — самым важным ему показалось сейчас то, что даже Шабр, всю жизнь занимавшийся селекцией двуногих, перестал относиться к людям как к обширному даровому материалу для экспериментов. Теперь, видя необходимость воздействия на двух женщин, он спрашивал разрешения у Посланника.

— Сделайте это завтра, когда все разойдутся, — сказал Найл.

— Слушаюсь, Посланник, — присел в ритуальном приветствии Шабр. — Кстати, у Райи будет мальчик.

— Ты что, и про это знаешь? — не выдержал Найл.

— Нет, откуда?

— Шабр, мне кажется, что ты чего-то не договариваешь.

— А я ни о чем не знаю, — нахально заявил восьмилапый и деловито потрусил в сторону.

На светлом небе загорались первые звезды. Здесь, в оазисе, ветер почему-то налетал не со стороны холодного моря, а из раскаленной за день пустыни, и ночь обещала быть теплой. От мелких прудков с рассолом густо пахло йодом и тиной. Последнее правителя удивило — он даже дошел до ближнего и присел на корточки. Ничего. Вода как вода, чистая, прозрачная. Пробовать ее Найл не стал — знал уже, какова на вкус. Неслышно ступая, подошла Райя.

— Вы собираетесь ночевать здесь, Посланник Богини?

Похоже, главная надсмотрщица увидела, что правитель направился не к хижинам, а в сторону, и заволновалась.

— Нет, Райя, — выпрямился он. — Я собираюсь ночевать с тобой.

Это было не просто желание, это было важно. Нужно показать надсмотрщицам и работникам солеварни, как он уважает и любит их хозяйку, нужно доказать самой Райе, как онценит ее труд, ее старание, как дорога она ему. Найл просто обязан был вознаградить надсмотрщицу за то, что она уже делала, и за то, что ей предстоит сделать, — а наградить он мог одним-единственным способом. К тому же у него действительно возникло желание обнять женщину, которая носит его сына.

На этот раз Найл стремился доставить Райе удовольствие, а не просто получить от нее положенное правителю. Он ласкал ее грудь, целовал глаза, губы, руки, вспоминая давно забытое тело, и словно соприкасался с безвозвратно ушедшим прошлым. Он вдруг понял, что вновь ощущает циркулирующую энергию — энергию, которую женщина щедро изливала на него и которую он столь же обильно возвращал обратно; вновь, после долгого перерыва, он увидел ауру, ее светло-зеленый цвет и чисто-белое облако внизу живота. Он не мог удержаться и не поцеловать эту святую чистоту, частицу будущей жизни, а надсмотрщица металась на постели, не в силах справиться с чувствами, иногда вспоминая свой верноподданнический долг, но временами забывая обо всем на свете. Она готова была для своего повелителя на все, хотела принадлежать ему, умереть за него, желала быть рядом с ним…

Найл не спешил входить в нее, он ждал, когда она сама захочет почувствовать его внутри, но никак не мог уловить этого момента, пока Райя не взмолилась, забыв про всякие приличия:

— Ну же, ну…

И только после этого правитель проник во влажное тепло.

Сознание женщины проваливалось куда-то, всплывало и тонуло вновь, она не могла говорить и только громко стонала, до хруста сжимая края циновок и разбрасывая в стороны мелкие камышовые щепки.

Найл не спешил, оттягивая момент завершения этого блаженного безумия, пока надсмотрщица не прижала его к себе, да так, что захрустели кости, и не заставила выплеснуть горячую страсть несколькими сильными толчками…* * *

Проснулся правитель от нежных прикосновений. Теплые, чуть шершавые пальцы невесомо касались кожи, скользя сверху вниз. Стоило перевернуться на спину, как женщина немедленно захватила своего господина в плен, прижала его руки к постели, стала целовать живот. Темные волосы рассыпались по груди, бокам, лицу, приятно щекоча. Найл ощутил напряжение, но Райя, казалось, почувствовала его еще раньше и опустилась сверху, неторопливыми движениями бедер доводя до вершины блаженства.

Когда все кончилось, она положила голову ему на грудь и сказала:

— Как хорошо, что ты пришел, Посланник Богини…

А Найл только сейчас, совсем не к месту, осознал, что она обращается к нему не так, как остальные. До него запоздало дошло, что после разговора с Великой Богиней Дельты из его титула исчезло упоминание о Богине. Для своих соратников он больше не был Посланником Богини, он был просто — Посланник. Никакого сожаления по этому поводу правитель не ощущал, скорее наоборот.

— Знаешь, Райя, называй меня просто Посланником.

— Да, Посланник, — прошептала она, и в душе ее защемило от гордости.

Дозволение правителя обращаться к нему сокращенным титулом надсмотрщица восприняла как знак особого доверия и официального признания своей близости. Теперь, чтобы оправдать бесконечно доброе к себе отношение, она готова была на все. Работать день и ночь, позволить разрезать себя на куски, пойти за повелителем на край света. И ведь объяснять ей что-либо глупо — только разочаруешь и обидишь. Найл просто поцеловал ее и встал с постели.

— Завтрак сейчас будет готов, — сказала ему Райя. — Я еще вечером приказала принести его сюда.

— Какая ты у меня умница, — поцеловал ее правитель. — Жаль, что я не могу остаться с тобой навсегда.

Поев, они вместе вышли из хижины. Найл даже обнял ее за плечи, показывая всем и каждому, сколь дорога Посланнику главная надсмотрщица солеварни. Десять мужчин с котомками за плечами уже ждали свою хозяйку, греясь в утренних лучах; невдалеке маячили два паука.

— Береги себя, — сказал Найл и отпустил женщину.

— Я сделаю все, как нужно, Посланник, — пообещала она и пошла прямо к смертоносцам. Мужчины гуськом потянулись следом.

Найл вздохнул. В душе его боролись два чувства: стыд за то, что он просто использовал эту женщину, добиваясь от нее качественной работы, и — одновременно — уверенность, что все его поступки, 'слова, чувства были искренни. Сейчас он всем сердцем любил эту женщину и боялся за нее. Он не обманул ее ни на йоту и уже тосковал из-за предстоящей разлуки.

— Ладно, Найл, так было нужно, — похлопала его по плечу принцесса и угрюмо побрела к хижине надсмотрщиц.

Некоторое время правитель задумчиво смотрел на выстроившихся вокруг оазиса смертоносцев. Ему в голову вдруг пришла крамольная мысль, что все они напоминают бездушную повозку, за ненадобностью поставленную в угол двора. Стоят и стоят, есть-пить не просят. Когда понадобятся, тогда заберем.

Он встряхнулся, повернулся кругом:

— Нефтис! Рион! Сидония! Юккула! Да где вы все?! Выступаем.

С собой правитель взял всех детей. Называть малышами ребят, почти сравнявшихся ростом с Рионом, и паучат, почти догнавших размерами Дравига, было теперь трудновато. Они уже научились разговаривать, причем паучата более или менее внятно общались с людьми, а дети — со смертоносцами. Тем не менее все они оставались жизнерадостными подростками, которым вечно не сидится на месте, из которых энергия бьет ключом. Они гонялись друг за другом, боролись, «охотились» — большей частью на взрослых пауков или людей. И хотя копий и ножей им пока не давали, но внезапное нападение этой оравы являлось для многих тяжелым испытанием.

На этот раз человечкам оружие доверили. Найл не ожидал в этих пустынных, достаточно знакомых местах никаких опасностей и рискнул немного облегчить ношу путников. Ребята восприняли свое «повышение» с энтузиазмом и организовали несколько патрульных групп — впереди и по сторонам колонны. Время от времени они не выдерживали вынужденного спокойствия и начинали гоняться друг за другом, но в общем и целом несли службу достойно.

За день Найл сделал только два коротких привала — отдышаться, дать ногам отдохнуть — и на ночевку остановился далеко за полночь. Люди здорово устали, зато на другой день уже через несколько часов пути увидели впереди зеленые кроны.

Зацепиться корнями за песок удалось все тем же ивам и, как ни странно, стройным молоденьким сосенкам. Полоса зелени вдоль реки разрослась не очень широко, но здесь хватало и низкого кустарника, и сухого хвороста, и молодых древесных побегов. Утолив жажду, Найл срубил два деревца в руку толщиной и высотой примерно в свой рост, призвал на помощь Нефтис и Риона, отправил всех остальных за дровами и выбрался на песок.

Здесь он принялся задумчиво раскладывать палки, отмеряя шагами расстояние от одной до другой. Вокруг немедленно собрались детишки. Найл жестом подманил одного из паучат, приказал выпустить рядом с первой палкой немного паутины. Здесь главное — не дать нитям из пяти бугорков на брюшке паука слипнуться в одну — получится слишком грубо. Прилепив нити на расстоянии трех пальцев друг от друга, Найл положил руку смертоносцу на спину и аккуратно провел его до другой палки. Потом повторил эту процедуру еще четыре раза. Паучку было любопытно, и он послушно выполнял указания.

— Теперь поперек, — показал правитель.

Превращать полоски в клеточки оказалось куда более долгой и нудной задачей, но юный смертоносец справился. С помощью женщин Найл быстро забросал получившуюся сетку песком, немного выждал, давая паутине затвердеть, а потом потянул сеть за палку.

— Вроде получилось.

— Что это? — спросила Савитра.

Глядя на нее, Найл поморщился: девушка давно выросла из сшитой на вырост туники, и та прикрывала ее только до пояса — сверху. То, что люди обычно прикрывают, у девчонки выставлялось на всеобщее обозрение. Сапожки, естественно, давно разодрались, и бегала она босиком. Впрочем, остальные выглядели не лучше и ничуть не стеснялись этого.

— Нефтис, — попросил он, — научи ты их юбки делать или хоть набедренные повязки, что ли.

— Что это? — повторила вопрос Савитра, указывая на сеть.

— Сейчас увидишь. Рион, помогай.

Пологое дно реки усыпал крупнозернистый песок. Погрузившись в воду по шею, Найл с Рионом развернули свое промысловое орудие и поволокли его к берегу через густые прибрежные водоросли. Изготовленная на скорую руку сеть захватила десятка два сверкающих чешуей рыбешек размером от ладони до четырех в длину.

— А это что?

— Это рыба, — объяснил Найл.

— Копченая?

— Нет, — рассмеялся правитель. — Копченая рыба — это та, которую уже приготовили, чтобы есть можно было. А это — живая.

— А паукам ее можно?

— Пусть попробуют.

Хотя вечно голодным юным смертоносцам рыба не понравилась — очень уж вкус специфический, — тем не менее два первых улова они слопали до последней чешуйки. Следующие уловы достались людям. Костры на берегу уже пылали — свежая, трепещущая рыбешка быстро потрошилась и запекалась на углях. Подкрепив силы и прихватив печеной рыбы в дорогу, часть путешественников спустилась к реке, наполнила кувшины и неторопливо отправилась в обратный путь.

Найл к этому времени уже изрядно устал. Они с Рионом передали сеть Юккуле и еще какой-то стражнице, а сами выбрались на берег сушиться. Солнце быстро прогрело замерзшие в холодной воде тела, печеная рыба приятной тяжестью легла в желудок. Правителя немедленно разморило и он задремал.

Разбудили его истошные вопли. Схватившись за мачете, Найл выскочил из прибрежных зарослей и увидел незабываемое зрелище: подростки, видимо, тоже решили сделать сеть, но посыпать песком, чтобы не липла, забыли.

В итоге первой добычей, попавшей в сеть, оказались они сами.

Мало того, запутались они ниже пояса, и те самые места, которые следовало бы прикрывать набедренными повязками, приклеились к паутине. При попытках освободиться изтенет нежный пушок вырывался с корнем, и от боли детишки орали во всю глотку.

— Говорила вам Нефтис, сделайте себе юбочки, — наставительно сказал Найл, но молодежи явно было не до него.

Тем временем на берегу под руководством Сидонии потрошили выловленную рыбу, обсыпали солью, благо имелось ее в достатке, и складывали в котомки. Юккулу со стражницей сменили у сети какие-то охранницы, причем ушли они уже довольно далеко от места, с которого начинал рыбную ловлю правитель. В общем, работа кипела. Найл подумал-подумал и снова прилег на травку.

На этот раз его поднял на ноги громкий треск: детки все-таки изготовили сеть и теперь волокли ее к реке, круша низкую поросль. Сеть зацепилась за небольшое деревце. Вместо того чтобы обойти его, Нуфтус быстро вскарабкался по ветвям и на вытянутых руках повис на макушке. Деревце наклонилось, сеть проскочила поверх — подростки потеряли равновесие и кубарем скатились в воду. Как только Шабр с ними справляется?

Несмотря на внешнюю бестолковость действий, дети с первого захода ухитрились выловить несколько крупных рыбин, долго носились с ними по берегу, пока в конце концов добыча не досталась паучатам. Ребята тут же успокоились и снова полезли в воду.

Найл сходил к Сидонии, посмотрел, успешно ли двигаются дела. Полсотни котомок были уже наполнены, еще несколько ждали своей доли улова. От них сильно пахло плодами опунции.

— Получается? — спросил правитель.

— Получается, но медленно, — посетовала охранница. — Носить далеко.

— Ладно, — махнул рукой Найл. — Хватит и того, что есть. Заканчивайте, завтра в обратный путь.

— Хорошо, господин мой, — поклонилась Сидония.

— И еще. Всем нам бродить туда-сюда смысла нет. Ты останешься здесь с детьми и шестью стражницами. Вернемся мы через пять дней. Смастерите плот пошире, чтобы смертоносцам не страшно было на тот берег переплывать. И рыбы нам наловите.

— Слушаюсь, господин мой, — кивнула охранница, повернулась к работающим женщинам и стала называть имена тех, кто остается.* * *

Первым Найла встретил медик. Он выбежал навстречу, бросил быстрый взгляд на цепочку усталых носильщиков и засеменил рядом.

— Наконец-то ты вернулся! Это ведь просто издевательство какое-то! Она ведь не говорит ни слова!

— Кто?

— Да надсмотрщица твоя! Вернулась еще вчера, молчит, ничего не рассказывает. Только тебе собирается доложить.

— Правильно делает, — улыбнулся Найл.

— Да какое там правильно! — взвизгнул Симеон. — У меня же там друзья остались, остров, дом! Она ведь ни на один вопрос не отвечает!

Райя вышла навстречу из хижины спокойной походкой, как и подобает главной надсмотрщице, но за несколько шагов опустилась на колени.

— С тобой все в порядке? — поднял ее правитель, но, не дав ответить, закрыл губы поцелуем, крепко обнял. — Подожди немного, я сейчас. Сполоснусь в вашем заливе. Песку почему-то много налипло, странный он тут какой-то.

Услышав о новой задержке, Симеон только жалобно заскулил.

— Пока я умываюсь, — добавил Найл, — покажи людям, куда складывать рыбу.

— Как прикажете, Посланник.

Вскоре у хижины надсмотрщицы собралась большая толпа. В конце концов, не у одного Симеона остались в городе родственники и знакомые, да и просто о родных местах услышать хотелось. Пришли Дравиг и Шабр, хотя оба могли услышать все, и не приближаясь к рассказчице. Последним явился Найл, но и ему пришлось некоторое время ждать вместе со всеми, пока хозяйка оазиса укроет банановыми листьями погреб. Наконец освободилась и она.

Женщину явно смутило такое количество слушателей, она долго мялась, не зная, с чего начать, потом сказала:

— Я купила всем мужчинам новые сандалии и туники, а то старые совсем износились…

— Да кому нужны эти туники! — тут же перебил ее Симеон. — Город, город как?

— Ну, там больше нет квартала рабов. Вместо него огромный залив.

Все дружно захохотали.

Давно покинувшая город Райя не знала, что этот залив возник почти полтора года назад, когда во время кровавой стычки между Найлом и смертоносцами взорвался оставленный далекими предками арсенал.

От смеха Райя смутилась еще больше и замолчала. Вздрогнула и, видимо услышав мысленный вопрос, повернулась к паукам и ответила:

— Во дворце Смертоносца-Повелителя живут воины. Сейчас их мало. Говорят, здесь им бояться нечего, и почти все ушли на север.

— А в моем дворце? — спросил Найл.

Райя растерянно улыбнулась. В те времена, когда она жила в городе, Посланника Богини не существовало.

— А детский остров как? — встрял Симеон.

— Там ничего. Иногда туда переплывают, но селиться никто не хочет.

— Это точно? — повысил голос медик.

— Не знаю. Я со слугой жуков на рынке разговаривала, это он все рассказал.

— А квартал жуков?

— Цел. Его пришельцы хотели штурмом взять в тот же день, как появились. Но ничего не получилось. Говорят, три дня такая вонь на весь город стояла, что дышать было нечем. А кое-кто и умер.

— Кто? — встрепенулся Симеон. Райя пожала плечами.

— Живут-то они как?

— Рабов в городе нет ни одного, — уже спокойнее стала рассказывать надсмотрщица. — Вместо них работают слуги жуков. Вначале, говорят, они хотели торговать какими-то своими поделками, но по сравнению с вещами пришельцев их изделия оказались такими некрасивыми, что никто ничего не брал. Договора с жуками пришельцы заключать не стали, кормить тоже отказались. Чтобы кормиться, бомбардиры поначалу стали продавать жен своих слуг, а сейчас посылают самих слуг работать.

При этом известии Найл испытал было мстительное удовольствие, но в следующее мгновение ему стало стыдно, и он перевел разговор на другое:

— Тебя никто ни о чем не спрашивал?

— Нет. Только обрадовались, что я соль привезла. Одну котомку я отдала сразу, в обмен на обувь и туники, потом искала ножи и наконечники для копий.

— Ну и как?

— За каждый большой нож у меня попросили две котомки соли, а за большой наконечник для копья — четыре.

— Вот это да! — охнул Найл. — Так дорого?

— Так, наверное, и должно быть, — заметил Симеон. — Нам ведь раньше смертоносцы давали все просто так, а что это, откуда, мы и не знали. Теперь знаем.

— Значит, ты ничего не выменяла? — повернулся к Райе правитель.

— Я попросила маленьких ножиков, но много. Почти половина котомки получилась.

— Молодчина! — обрадовался Найл. — А копья мы сами наделаем.

— И еще, — приободрилась надсмотрщица и достала маленькую деревянную коробочку.

— А что это? — спросил Симеон.

— Это принцесса просила.

— Я? — удивилась Мерлью, которая скромно стояла в общей толпе.

Райя подошла к ней и подала коробочку. Девушка открыла, с любопытством взглянула на розовую тряпочку, потянула — и ахнула. В воздухе возникло до эфемерности легкоерозовое с бирюзовой вышивкой платье из тончайшего паучьего шелка.

— Райя, — выдохнула принцесса, — ты мне теперь сестра навек. Клянусь!

Мерлью быстро ушла, а надсмотрщице все продолжали и продолжали задавать вопросы. Хозяйка оазиса вспомнила, что перед городом охрана: паук-смертоносец и два-три человека на незнакомых оседланных насекомых. Вспомнила про странные вещицы, очень тонкие и красивые, назначения которых она не знала. Вспомнила, что окрестные поля и сады теперь считаются чьей-то собственностью, но работают там все те же слуги смертоносцев; что откуда-то с севера приезжают мастеровые люди и потихоньку обживают и ремонтируют дома. Мелких деталей всплывало в памяти без счета.

Вот тут Найл и понял, в чем заключалось истинное мастерство «переводчика» Тройлека: не зная, о чем спрашивать, паук рассказывал истории о себе, «ловил» вспыхивающие в мозгу пленного ассоциации.

С Райей все было намного проще: ее спрашивали, она отвечала, а в открытом как на ладони сознании вспыхивали яркие картинки.

Вот она приближается по заброшенной дороге к городу. Впереди объедают крону яблони два странных продолговатых насекомых, опоясанных ремнями, у обоих на спине по войлочной нашлепке. Чуть дальше стоит на обочине смертоносец, рядом лежат двое мужчин в кожаных штанах, с обнаженными торсами. На шее у каждого болтается что-то маленькое и сверкающее, а на поясе висят очень длинные ножи. Мужчины удивленно вскакивают, подходят к ней.

Зная злобность пришельцев, Найл внутренне сжимается, но воспитанная смертоносцами надсмотрщица привыкла смотреть на противоположный пол свысока и ничуть не беспокоится.

— Ты откуда? — спрашивает один.

— С солеварни, — отвечает Райя.

Потом ей начинают задавать вопросы, смысл которых женщине непонятен. Возможно, Найл догадался бы, в чем дело, но память Райи сохранила лишь общее недоумение.

— Если вам не нужна соль, — сказала в конце концов надсмотрщица, — я уйду.

— Отстань от нее. — Второй мужчина положил руку на плечо первому. — Это же глухомань. А ты, торговка, слушай меня. Видишь во-он тот купол? — указал он на далекую крышу дворца Смертоносца-Повелителя. — Иди туда и спроси повара.

Райя пошла дальше и через некоторое время увидела десяток строителей, возводящих на придорожной поляне каменный дом. Как ни странно, рядом с ними не стояло ни единой надсмотрщицы.

На улицах города стало куда менее многолюдно. Не встречались больше отряды идущих на работы слуг и рабов, не тянулись цепочки золотарей с их широкогорлыми кувшинами и черпаками, не маячили патрули смертоносцев. Так, отдельные прохожие в странных одеждах, один-два паука.

Встретилась странная троица — двое мужчин в кожаных рубахах и штанах вели куда-то, вальяжно обнимая за талию, женщину, с виду бывшую надсмотрщицу. Та казалась спокойной, если не сказать — покорной, а мужчины проводили Райю подозрительными взглядами, но опять все обошлось.

Развалины по большей части выглядели как обычно, но кое-где с ними произошли заметные изменения. Зияющие проемы окон теперь были затянуты полупрозрачным паучьим шелком — не паутиной, а именно шелком, который, видимо, заменял обитателям столь редкое стекло. Над дверьми обитаемых домов появились разноцветные матерчатые навесы.

Перед дворцом Смертоносца-Повелителя был сооружен обширный ярко-синий навес, под которым маячило несколько воинов — полуодетых, но с копьями. От скромных поделок изгнанников это прочное оружие с длинными сверкающими наконечниками, усыпанными шипами, отличалось, как гусеница от скорпиона.

— Чего ты хочешь за полчаса? — крикнул один из воинов Райе.

— Вот это. — Надсмотрщица указала на копье. Воины захохотали.

Райя вспомнила, к кому ее посылали, и потребовала позвать повара.

— А чем я тебе плох? — спросил все тот же воин.

— Я соль принесла.