Чтение 17–й страницы книги ~Серебряный медведь~

– Такая сволочь всегда от страха или обделается, или умрет… – подвел итог школяр.

– Ладно! Кто там еще? Показывай! – Коренастый лавочник с раскрасневшимся от долгого бега лицом взял гвардейца под локоть.

– Пошли! – взмахнул мечом вояка.

Толпа обогнула то, что еще недавно было профессором астрологии, как весенний ручей, встретивший на пути валун. Люди перешли на быстрый шаг, а потом и на трусцу.

В Аксамале оставалось еще немало чародеев, которым на роду было написано не увидеть завтрашнего рассвета.

На улицах Верхнего города, как обычно, царили тишина и порядок. Пахло яблоневыми садами и слегка копотью от горящих светильников. Журчали фонтаны, питаемые от огромного каменного резервуара, возвышавшегося даже над императорским дворцом. День и ночь десятки мулов вращали колесо нории,[39]поднимая воду из Великого озера, чтобы потом она веселила глаз прохожих, давала прохладу в летнюю жару, наполняла бассейны в банях, где так любили понежится за кубком вина первые люди империи.

Лейтенант гвардии дель Грано придирчиво осмотрел свое воинство. Полста гвардейцев. Из них десять сержантов и еще пятеро – лейтенанты. Молодые, не участвовавшие нив одном сражении, кроме своих дурацких понарошечных дуэлей, никого не убивавшие. Ничего, оботрутся. Такая ночь, как сегодня, прекрасно учит загонять дурацкую жалость в самые отдаленные закоулки души. Нет и не может быть жалости к предателям Отечества, к людям, имевшим наглость посягнуть на основу основ и святыню святынь – императорскую власть. Вместе с военным шагали, деловито подобрав полы темно-коричневых балахонов, подпоясанных вервием, шесть жрецов Триединого. Предположительно, они должны помочь гвардейцам обуздать мятежных чародеев, если те посмеют применить запрещенное колдовство.

Дель Грано скривился недоверчиво. Святоши не внушали особого уважения. Какие-то серенькие, плюгавые, все на одно лицо. Что они смогут противопоставить колдуну? Вот если бы рядом с ним шагал хотя бы один волшебник из прошлого. В тот год, когда на Сасандру обрушилось проклятие черной хвори. Чума… У выживших до сих пор пробегает дрожь между лопаток при этом слове, а перед глазами встают груды непогребенных трупов, которые потом сожгли, дабы положить конец распространению заразы; искаженные мукой лица больных; рыскающие по улицам городов дикие коты и отяжелевшие, сытые до полного безразличия вороны.

В год морового поветрия дель Грано исполнилось пять лет, но он хорошо помнил прошагавшего по улицам родной Каварелы мага в светло-сером, кажущемся серебряным одеянии. Целитель щедро выплескивал доставшуюся ему по воле Триединого Силу, и болезнь отступала. Лица недужных разглаживались, жар спадал, дыхание становилось ровным, исчезали кровавые волдыри и язвы, усеивавшие кожу. Имени чародея никто не спросил, а если кто знал, то сохранил в тайне. Но благодарные горожане поставили на главной площади Каварелы бронзовую статую бородатого волшебника с простертой в сторону моря дланью. Десять локтей в высоту сама скульптура и еще шесть локтей – постамент из черного с синим глазком камня. В первый день месяца Быка фигуру начищали до ослепительного блеска, и она горела, соперничая яркостью с солнцем.

Вот такого иметь бы в союзниках! Уж тот неизвестный маг сумел бы горы свернуть движением бровей и реки повернул бы вспять, лишь слегка вспотев.

– А что, господин дель Грано, – отвлек командира молоденький, безусый еще лейтенант, – это правда, что враги государства даже в Верхнем городе гнездо свить исхитрились?

Под тяжелым взглядом дель Грано офицер – даже не офицер, а офицеришко – сник, попытался скрыться за спинами товарищей.

– А как вы думаете, господа гвардейцы, – командир подкрутил ус, – куда мы идем? Может, в гости к его императорскому величеству? Вина попить, о жизни поговорить… Или к господину канцлеру?

Юноши захохотали. Изобразили улыбку суровые сержанты.

Жрецы с осуждением покачали головами. Шутки с упоминанием правителя не приветствовались.

– Не буду повторяться, господа гвардейцы! – с напускной строгостью проговорил дель Грано. – Задание всем понятно. Каждый знает свое место. Знает, что должен делать. Живым не уйдет ни один.

– Слава императору! – сдержанно, вполголоса отозвались воины в алых с золотом мундирах.

Отряд двигался, не сбавляя шага.

Сад Каменных утесов с его желтыми глыбами песчаника, обточенными ветром до причудливых очертаний, остался справа. Поющий фонтан, сооруженный умершим лет сто назадмастером, – слева. Они миновали белокаменный храм Вознесения, свернули на улицу Победы при мысе Рапалло.

Увидев трехэтажный особняк с выложенным розовым туффитом крыльцом и выступающими по бокам от него эркерами, лейтенант переглянулся со старшим жрецом. Священнослужитель едва заметно кивнул.

– Самострелы к бою! – скомандовал дель Грано. – Окна под прицел. Второй десяток и третий заходят с черного хода. Первый и четвертый – на крыльцо. В разговоры не вступать! Смерть проклятым заговорщикам!

– Слава императору! – грохнули гвардейцы, на этот раз не скрываясь. Бросились к дому.

Двое с разбегу ударили плечами в дверь. Отскочили, ударили снова. К ним присоединились еще двое.

Из окон второго этажа полетели горшки с цветами, тяжелые вазы, с громким треском разлетелся в щепки столик из желтоватого дерева.

В ответ гвардейцы разрядили арбалеты, принялись вновь сгибать дуги, упираясь ногами в стремечки.

– Помощь врагам государства карается смертью! – выкрикнул лейтенант, желая запугать и склонить на свою сторону многочисленных слуг, наверняка скрывавшихся в здании вместе с хозяином. – Приказываю прекратить сопротивление!

Второй залп по окнам вынудил защитников спрятаться в глубине комнат. Мебель и предметы искусства перестали падать на головы солдат. А может, просто закончились?

Еще одно усилие у дверей, и створки распахнулись. Четверка гвардейцев ввалилась внутрь.

Дель Грано взмахнул мечом, направляя им на помощь еще полный десяток во главе с молодыми лейтенантами. Следом заспешили и монахи. Похоже, их очень привлекала личность скрывающегося мятежного богатея.

– Сдавайтесь! – выкрикнул командир еще раз, обращаясь к зияющим, словно открытые раны, окнам.

И тут внутри дома раздался глухой шлепок.

С треском распахнулись ставни на первом этаже.

Из дверей выкатились два жреца. Словно два гигантских перекатиполя, они пропрыгали по ступеням и распластались на мостовой.

Нутро особняка разразилось криками боли и ужаса. В окнах заклубилась тьма. Более черная, чем безлунная ночь, она шевелилась, как живое существо.

– Три тысячи демонов… – прошептал белый, как мел, лейтенант. Но он быстро взял себя в руки, скомандовав: – Все за мной! Смерть мятежникам!

И первым бросился на крыльцо.

Подбадривая друг друга, гвардейцы потянулись за ним.

Волнующаяся тьма плеснулась им навстречу мягкими щупальцами, обняла, залепила глаза, нос, рот, уши. Лишенный сразу всех чувств, лейтенант не смог определить, откудапришла смерть. Ему показалось, будто холодные пальцы нащупали его сердце, сжали и отпустили. Жизнь покинула его, истекая, словно сок из кислющего заморского фрукта,которым в последние годы злоупотребляли повара аксамалианской знати. Рядом так же молча, безболезненно, но неотвратимо умерли пятьдесят гвардейцев, из них десять – сержанты, еще пятеро – молодые, не повидавшие ни одной войны лейтенанты. А также десять жрецов Триединого, так и не сумевшие молитвой и ниспосланной свыше силой остановить чародеев.

Непроглядная тьма вздымалась куполом, накрыв уже половину улицы Победы при мысе Рапалло и превысив белую трехгранную иглу обелиска Благодарности. По поверхности гигантского пузыря то и дело пробегала рябь, возникали и исчезали вихри и воронки, напоминающие пасти демонов.

Около мраморной скамейки стена мрака расступилась и выплюнула три человеческие фигуры. Они не носили мешковатых плащей с капюшонами, принятых в Круге волшебниковАксамалы. Обычная одежда богатых горожан. Кафтаны из тонкого сукна, облегающие панталоны и башмаки с золочеными пряжками.

Шедший посредине низенький человек с круглой головой, украшенной высокими залысинами, держал в правой руке трость. На его штанинах виднелись темные пятна, очень напоминавшие кровь. Над ним возвышался широкоплечий мужчина со сломанным носом и тяжелой челюстью, плечи которого украшал короткий плащ с пелериной, отороченный по последней столичной моде мехом горностая. Он хмурился и морщил лоб, потирая ладонь о ладонь. Позади них торопливо перебирал короткими ножками, но все равно с каждым шагом отставал лысый чародей, отмеченный на лбу родимым пятном, похожим на изображение пиратского гнезда, острова Халида, на имперских картах.

– А ведь неплохая работа, мэтр Вальгейм! – со смешком проговорил мужчина с тростью. – Как вы считаете?

– Вам виднее, мэтр Примус, – ответил его спутник с перебитым носом. – Но должен заметить, Великая Тьма себя оправдала.

– Еще бы! – Глава чародейского Круга покачал головой, отчего заколыхались его щеки-брыли. – А вы чувствуете эту Силу? – Он втянул стылый вечерний воздух полной грудью.

– О да! – задыхаясь, поговорил отставший коротконогий волшебник. – В такую ночь можно многое свершить!

– Само собой, само собой… – кивнул Примус. – Было бы желание. Не знаю, как у вас, коллеги, а мне очень хочется растолковать этому быдлу, что не с теми они связались.

– А не прогуляться ли нам ко дворцу императора? – опасно прищурился мэтр Вальгейм.

– О да! – воскликнул меченый. Направил указательный палец на скамейку и, скорчив зверское лицо, крикнул: – Пу!!!

Осколки мрамора брызнули во все стороны, забарабанили дождем по стенам близлежащих зданий.

– Да вы шутник, мэтр Миллио! – хлопнул в ладоши Примус.

Коротышка довольно осклабился, перевел палец на ажурный балкон соседнего дома.

– Пу!!!

Балкон слетел со свистом, увлекая за собой длинные космы плюща.

Колдуны довольно рассмеялись и двинулись по бульвару Трех Звезд по направлению к площади Благодарения, главную достопримечательность которой представляла гранитная плита с именами погибших тридцать семь лет назад целителей-магов. А оттуда и до резиденции императора рукой подать.

Глава 13

После первой же стычки отряд Гурана уменьшился на треть.

Отчаянно размахивающему оружием Регельму раскроили голову мечом. Кузнецу всадили болт в живот, а худощавый горбоносый студент сидел, привалившись спиной к заборчику и левой рукой зажимал культю, оставшуюся от правой.

Вельсгундец считал, что им еще здорово повезло. Гвардейцев оказалось мало. Всего-навсего полдюжины. Они, весело переругиваясь, выламывали дверь небольшого домика с островерхой черепичной крышей и двумя казавшимися игрушечными башенками по обе стороны балкона. Дом выглядел заброшенным – за ставнями не мелькали отсветы, никто не отвечал разошедшимся не на шутку солдатам, не пытался сопротивляться. Гуран даже хотел остановить свое воинство, запретить связываться. Но школяры выхватили корды и бросились в атаку. Остальным волей-неволей пришлось присоединиться. Ударили по гвардейцам сзади. Четверых убили сразу, зато оставшиеся двое оказали ожесточенное сопротивление, лишний раз доказав, что один военный в драке стоит четверых гражданских.

Победители собирали оружие, обмениваясь возбужденным возгласами. Похоже, студенты излишне поверили в свои силы. Не принесло бы это вреда вместо пользы…

– До дома доберешься? – присел Гуран рядом с искалеченным парнем.

Тот кивнул, попытался сказать что-то серыми, напряженными губами, но застонал.

Крюк тем временем осматривал кузнеца. Выпрямился, сокрушенно покачал головой.

– Не жилец…

Торговец в суконном кафтане, представившийся как фра Лаграм, подошел, оглядел корчащегося и воющего от боли широкоплечего, сильного мужика. Вздохнул:

– Добить бы!

– Сам добивай! – обиделся бывший солдат. – Я не палач.

– Палач, не палач… – сварливо протянул Лаграм. – Разве ж в этом дело? Мучается человек. Помочь ему надо.

– Сказал: не буду!

– Ну, на «нет» и суда нет. – Торговец наклонился и быстрым движением вогнал корд кузнецу между ребер. Чувствовалась сноровка опытного резчика свиней. – Прими, Триединый, душу грешную… – Он снова стянул с головы пелеус.

– Не надо было нападать, – подошел к ним Гуран. – Только своих потеряли…

– Конюшню чистить – в навозе мазаться, – наставительно проговорил Лаграм. – Без крови революцию не сделаешь. Или не твои слова?

– Мои, – согласился молодой человек. – А все как-то не по себе.

– Нам своих искать нужно. – К ним приблизился курносый школяр с заряженным арбалетом. – Вольнодумцев.

– Если они еще не поразбегались по щелям, как тараканы, – жестко отрезал Крюк. – Видел, как наши чухнули?

– Тогда к университету пробиваться надо! – упрямо ответил школяр. – Студенты поддержат. Помогут.

– Мало нас, – огляделся Гуран. Смерил взглядом дом. – Зачем связывались? Дом пустой…

– Да кто его знает? – пожал плечами фра Лаграм. – Может, попрятались хозяева с перепугу?

– А кто тут живет? – Курносый, задрав голову, оглядел башенки.

– Кто бы ни жил, а гвардейцы просто так ломать дверь не будут, – ответил вельсгундец. – Раз напали, значит, наш человек.

– Постучаться, что ли… – несмело предложил светловолосый студент, сильно напоминавший Гурану табальца Антоло. Не земляк ли?

В этот миг дверь распахнулась и на пороге появился сухонький, малорослый старичок, кутающийся в зимний, опушенный мехом плащ.

– Прошу простить меня, друзья, что сразу не вышел, – дребезжащим голосом сказал он. – Поверьте, мне стыдно. Трусливый я стал на старости лет, ох и трусливый…

– Это простительная слабость, – ухмыльнулся Крюк, но по его скривившимся губам выходило, что он не слишком верит в свои слова и предпочел бы умереть в бою, но не прятаться боязливо за чужие спины.

– Простите, уважаемый, а вы кто? – взял быка за рога вельсгундец. – Зачем гвардейцы на вас нападали?

– О! Правильный вопрос. – Старичок поднял вверх палец с шишковатыми суставами. – Забыл представиться. Мэтр Абрельм. Я – чародей.

– Ух ты! – восхитился курносый. – Настоящий?

– Ну… – замялся мэтр. – Конечно же, настоящий. Но силы мои весьма и весьма ничтожны. Подумайте, если бы было иначе, стал бы я прятаться от жалкой кучки солдатни?

– А… Ну да, – кивнул студент разочарованно. Он уже представлял, как с помощью мага они развеивают в пыль гвардейцев по всей Аксамале, берут власть над городом в свои руки и устанавливают самое справедливое в мире правление.

– Ладно, мэтр Абрельм, – поклонился Гуран. – Мы пойдем. Нужно спешить. Рады, что оказались в нужное время в нужном месте.

Волшебник пожевал губами, поразмыслил чуток:

– Погодите, господа! А кто вы?

– Мы боремся против тирании императора, за свободу Сасандры, – ответил Гуран. – Нам стало известно, что император умер.

– Пора бы уж… – Абрельма известие о смерти государя ничуть не удивило. – Зажился Губастый… А я ведь его наследником престола помню…

– Мы пойдем, – вежливо напомнил вельсгундец.

– Погодите, молодые люди, погодите. Я, пожалуй, с вами отправлюсь. Может, и пригожусь… – Чародей оглянулся на дверь, хотел было притворить ее, но потом махнул рукой– мол, если суждено быть ограбленным, выломают, не поленятся.

Гуран с сомнением покачал головой. Переглянулся с Крюком и Лаграмом. Лавочники хоть и не показывали восторг по поводу прогулки с волшебником по ночному городу, возражать не решились. Слабый-то он слабый, а вдруг наведет икоту или заикание. На это, говорят, много силы не надо. Ничего, устанет и сам отцепится.

Молодой человек махнул рукой:

– Что ж, с нами, так с нами! Только, мэтр, не отставайте. Ждать не будем!

Они быстрым шагом направились по улице в сторону Клепсидральной площади.

Лейтенант, командующий охраной ворот в императорской резиденции, сразу обратил внимание на трех невзрачных мужчин, появившихся со стороны храма Вознесения. Еще пять дней назад ему и в голову не пришло бы подозревать честных граждан. Аксамала – город, где всяких-разных чудаков хоть отбавляй. Кто-то босиком бегает вокруг крепостной стены, а кто-то по ночам гуляет. Может, к знатному и богатому горожанину родственник из провинции приехал? Вот и водит его, показывает город. А ночью столица империи не менее красива, чем днем…

То ли дело нынче ночью!

Гвардейцы, приданные в помощь дворцовой охране, волновались и поглядывали на Нижний город, где разгоралось несколько пожаров, жалобно звонил колокол, призванный извещать аксамалианцев, который час. А совсем недавно и в Верхнем городе – оплоте благополучия и добропорядочности – начали твориться странные вещи. Например, пузырь непроглядного мрака, вздувшийся как раз позади храма Вознесения. Очень уж попахивает колдовством.

Офицер отдал короткий приказ подчиненным. Нужно быть наготове. Краем глаза он видел, как гвардейцы взводили арбалеты, проверяли, легко ли ходят мечи в ножнах.

Будто не трое мужчин среднего возраста в добротной одежде медленно приближаются к воротам, а самое малое сотня тяжеловооруженных конников при поддержке стрелков готовится к штурму дворца.

– Вы думаете, они опасны? – спросил стражник у гвардейского лейтенанта – седоватого вояки с литийским выговором.

– Я не думаю. Я знаю, – ответил тот. – Стреляйте на поражение. Еще шагов десять, и можно…

– А кто это? – не унимался стражник, но офицер гвардии только отмахнулся, не спуская взгляда с приближающихся людей.

Восемь шагов…

Шесть…

Четыре…

Широкоплечий мужчина в плаще с пелериной остановился, сцепил перед грудью пальцы рук, напрягся. Его толстенький спутник тростью указал на дворец третьему, украшенному красноватым родимым пятном.

– Вперед! Стреляйте на ходу! – заорал лейтенант гвардии, хватая одного из солдат за плечо и выталкивая вперед.

Из ладоней человека в пелерине сочилась тьма. Непроницаемая, поглощающая любой свет. Она вытекала тонкой струйкой и скапливалась в тяжеловесную, огромную каплю.

Стрелок в алом мундире припал на одно колено, прижал приклад арбалета к щеке.

«Меченый» вскинул руку, указывая вперед пальцем.

Крикнул:

– Пу!

Камни брусчатки взлетели из-под ног гвардейцев.

Земля ощутимо вздрогнула.

– Пу!

С грохотом обрушился участок стены шага четыре в ширину.

Кого-то придавило.

Троих гвардейцев сбило с ног, но один из стрелков, несмотря на льющуюся из рассеченной брови кровь, успел нажать на спусковой крючок.

Попал ли болт в цель, лейтенант уже не видел. Все закрыла накатывающаяся волна абсолютного мрака. Сплошной стеной, чуть-чуть загибающейся сверху, она обрушилась на охранников дворца, залепила глаза, уши, рты.

Лейтенант в панике выхватил меч. Взмахнул несколько раз. Вправо, влево… Кажется, попал. Но опыт и чутье подсказывали, что в своего. Раненый упал беззвучно. Да и упал ли? В такой темноте, препятствующей не только свету, но и звукам, и запахам, ни о чем нельзя судить с уверенностью. Ты словно во сне, в ночном кошмаре. Можешь кричать, выть, можешь дергаться и вырываться, но незримое чудовище все равно придет и полакомится тобой. Или просто раздавит, усевшись неподъемным задом на грудь.

Неотвратимость. Скольких сильных людей ожидание смерти сломило, превратив в жалкие тряпки!

Стражник почувствовал нарастающий ужас. Заорал во все горло. Побежал, споткнулся, упал, выронил меч.

Он слепо шарил по развороченной мостовой, когда холодные, липкие щупальца сжали его сердце.

Нащупали. Напряглись. Сжались.

Офицер умер безболезненно. Так же как все его солдаты и гвардейцы во главе со своим лейтенантом.

Мэтр Примус, предводитель Круга волшебников Аксамалы, промокнул залысины, поглядел на спутников с выражением превосходства.

Широкоплечий мэтр Вальгейм покраснел от натуги, на висках его выступили крупные капли пота. Он кряхтел, будто пытался поднять груженую телегу.

Украшенный родимым пятном мэтр Миллио откровенно скучал. Позевывал и все норовил «прицелиться» пальцем в сторону дворца. Но плотный, вздыбившийся вал темноты не позволял не то что целиться, а просто рассмотреть хоть что-то за оградой, окружающей императорскую резиденцию.

– Не получается? – вроде бы участливо поинтересовался Примус у тужащегося Вальгейма, но в голосе главы Круга звучала изрядная толика яда, смешанная с издевкой. – Вы уж или толкайте ее, или совсем уберите. Мешает ведь…

Крепыш волшебник раздраженно дернул щекой. Напрягся еще сильнее. Так, что вздулись жилы на шее и затылок налился кровью. Того и гляди, удар приключится.

– Не идет… – прохрипел он, сипло втягивая воздух перекошенным ртом. – Держит ее там что-то? Не пойму!

– Позволю себе заметить, – Миллио потер кончик носа, – что стена вокруг дворца возводилась более двухсот лет тому назад. С тех пор сами здания внутри не один раз перестраивались, разбивались новые парки, при прошлом императоре была пристроена библиотека, но стену не трогали. Не в этом ли причина?

– Вы хотите сказать, что… Маги прошлого?

– Не такого уж и прошлого, если быть справедливым. Подумаешь, каких-то сорок лет, как ушли. Самоубийцы… Но как бы то ни было, а их заклинания не по нашим зубам.

Вальгейм бросил свирепый взгляд в их сторону:

– Врете! Пересилю. Сдохну, а пересилю!

– Фи! Какие непристойные выражения! – поджал губы Миллио.

Примус покачал головой. Вздохнул:

– А ведь знаете, коллега, я больше склонен согласиться с коллегой Вальгеймом, нежели с вами. Чем мы хуже? Разве мы мало изнуряли себя упражнениями? Постигали искусство? Учились отбирать Силу из эфира, концентрировать ее? Разве не так, коллеги?

Мэтр Вальгейм молча продолжал хрипеть, прижимая ладонь к ладони.

– Знаете ли, коллега… – задумчиво произнес Миллио. – Читал я в хрониках, так сказать, о деяниях колдунов древности… Они такое вытворяли!