Чтение 7–й страницы книги ~Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба~

И, может быть, даже немножко лилии. Тем более - раз она этого хочет.

- Я не буду их рвать, - немножко виновато сказала Валентина. Как будто ей стало неудобно, что она заставила Олега переться в такую даль с такими трудностями ради ерундовой прихоти. - Я просто посмотрю… Ладно?

- Конечно, - кивнул Олег. - Как хочешь.

Валентина легла на носу, опустив руку в воду. А Олег, отложив весло, подумал с весёлым ужасом, что пропал. Пропал, или даже П-Р-О-П-А-Л, по большим буквам, потому что ухитрился влюбиться в девчонку, которую даже нельзя поцеловать, которая даже не родилась ещё - и вообще умерла к тому времени, в котором он живёт!

А ещё он подумал, что, когда предотвратит катастрофу, больше не сделает сюда ни шагу. Потому что иначе он однажды останется здесь. Наплевав на дом, маму, отца, школу, весь свой мир - променяет его на это время, в котором живёт деревенская девчонка, велоси-педистка и пловчиха, называющая лилиями озёрные кувшинки - называющая так, что они от её слов ПРЕВРАЩАЮТСЯ в лилии. Само ощущение такой возможности - остаться - ужасало. Но этим могло кончиться. Могло. Олег чувствовал.

И ещё… пришла мысль, которую Олег потом стыдился вспоминать. Но она была - секундная, как взмах тёмного крыла. А что если спасти ТОЛЬКО её? И не спасать совсем-совсемчужую женщину. Спасти Валентину - и увести её с собой… Но уже через миг Олег жалел, что нельзя избить самого себя - сильно, до крови. Никто не имеет права выбирать, кого спасать, а кого нет. (Разве только Бог… если он есть.) Нельзя своё счастье лепить на чужом горе. Да, многие так делают. В его, Олега, мире это даже стало почти нормой.

Но он - не будет. просто не будет,хотя бы - ради умения видеть в кувшинках лилии. И всё тут!

- Плывём обратно, - вздохнула Валентина. И Олег послушно заработал вёслами, разворачивая плоскодонку в обратный путь.

ГЛАВА 15.

Они причалили у мостика,чтобы погрузить велосипед, оставленный Валентиной в кустах. Хорошо, что Олег выпрыгнул первым…

Очевидно, Марлен Моржик был очень зол, потому что даже не смог потерпеть - сразу появился из кустов, бледный, как стена. Расплывшийся во весь лоб синяк отсвечивал зловеще. Видок у парня был ещё тот - Олег так и застыл на прибрежной траве.

- Я ж тебе говорил - не лезь в наши места, - срывающимся от злости голосом сказал сын председателя. Хотя ничего подобного лично Олегу он не говорил. - И тебе… - он добавил неприличное слово, - говорил не бегать за этим городским!

- А ну прекрати ругаться, Марька, дубина! - возмутилась Валентина, вставая в лодке. - Иди отсюда! Ругаться он ещё при мне будет!

- Он пойдёт, - процедил Олег, - только сначала извинится. Ему одного раза мало, он по пояс деревянный…

В руке Марлена оказался обрез.

Настоящий - потемневший от времени "ошкамёлок"- Князь говорил так о чём-то коротком, несерьёзном - трёхлинейной винтовки, без приклада и большей части ствола, который удобно прятать под одеждой. Русское национальное оружие 20-х годов… И этот обрез смотрел Олегу в грудь - снизу, от бедра. С расстояния в три нешироких шага.

Олег быстро оглянулся - Валентина, закусив губу, смотрела на мальчишек потемневшими глазами. Так… А у Марлена глаза были, как у страдающего без дозняка торчка - это Олег определил со знанием дела. Люди с такими глазами поглощены одной идеей. Торчок - достать ширево.

"А Марлен, кажется, хочет нас убить."

Олег подумал это спокойно-спокойно, понимая чутьём, что это так - Марлен пришёл сюда не играть с обрезом, не пугать, а просто застрелить и его, Олега, и Валентину. Его - как соперника, удачливого соперника. Её - за измену. И ему плевать, что Валентине он и не был нужен. Можно мстить не только за настоящие, но и за выдуманные обиды. И неменее жестоко, чем за настоящие…

Интересно, что напишут в местной газете? И появятся ли изменения в "архиве" Князя?

В американских боевиках показывают специалистов "по убалтыванию террористов". " - Хэй, парень, ты ведь не хочешь лишних проблем? Мы выполним все твои условия, нужно только время, а пока - почему бы тебе не отпустить эту женщину в знак добрых намерений?!" Чушь собачья. Он всё равно выстрелит, этот козёл.

- Справиться не смог - пришёл с пушкой, трусло? - презрительно спросил Олег. - Стреляй! Быстро - стреляй, пока я тебе башку не оторвал! - и с этими словами Олег шагнул вперёд.

Он рассчитал верно. Марлен просто не смог хладнокровно выстрелить в человека в упор, ему понадобились две секунды, чтобы решиться окончательно… а Олегу - те же две секунды, даже чуть меньше, чтобы перехватить обрез, рвануть его вверх и одновременно беспощадно ударить Марлена коленом между ног. Следующим движением Олег зашвырнул так и не выстреливший обрез на середину речки.

И остался стоять, тупо глядя, как мальчишка немногим постарше его возится в траве, постанывает, мотает головой - очень больно, конечно, Олег получал такие удары… Потом Марлен сел. Взглянул на Олега снизу вверх ничего не выражающим взглядом, тяжело поднялся и побрёл вдоль берега, натыкаясь на деревья и спотыкаясь о корни. Олег проводил его бездумными глазами, повернулся к лодке и куда-то упал - долго, глубоко и темно…

…Очнулся он от того, что кто-то растирал ему руки - ложбинки между большим и указательным пальцем. Над Олегом склонялось лицо Валентины, и оно, это лицо, сказало:

- Очнулся, наконец-то! - с таким облегчением, что Олег улыбнулся.

- Что со мной было? - спросил он.

- Сознание потерял, - объяснила Валентина и плюхнулась рядом на траву. - Я так испугалась… ещё больше, чем раньше, мне почему-то вдруг показалось,что он успел тебя ранить… правда! - она вдруг шмыгнула носом и потёрла глаза. - Но как ты… его! Как в кино!

Олег чётко вспомнил происходящее - и ощутил тошноту. Точно, как в кино, а могло-то и по-другому быть. Но что ещё оставалось делать? Упасть на колени - и надеяться, что Марлен не выстрелит?

- Да, у вас не скучно, - Олег сел, потёр голые плечи - его зазнобило, рот наполнился кислой слюной запоздалого страха. - Три раза тут был - из них дважды если не убить, то избить пытались.

Последние слова он выговорил еле-еле - челюсть так и прыгала, язык заплетался. Было стыдно перед Валентиной - и за обморок, и за это запоздалую реакцию…

- Вот тебе и человек из будущего, - пробормотал Олег, - ловкий, сильный и ничего не боится…

- Если бы ты боялся - ты бы не бросился на обрез, - негромко, но уверенно ответила Валентина. - Знаешь, Олег, ты самый смелый мальчишка, которого я видела. Да и из взрослых…

- Давай никому не будем ничего говорить, - попросил Олег. - Вообще не будем… Ну я и перепугался… Раньше я в обмороки не падал. Фиговое ощущение.

- Фиговое - это плохое? - уточнила Валентина. - Раньше в тебя и из обреза, наверное, не целились… А говорить мы никому не будем, конечно.

- Пункт пятый выполнен, - подытожил Олег, поднимаясь на ноги и прислушиваясь к своим ощущениям. Ноги всё ещё неприятно подрагивали, но в целом слушались… - Сейчас лодку отгоним - что будем делать?

- Мне вообще-то на огород пора, - озабоченно сказала Валентина, посмотрев на небо, - картошку окучивать…

- Давай помогу, - предложил Олег. Валентина удивилась:

- А ты умеешь?

- Ещё бы, - гордо ответил Олег. - Я трижды ударник по башке председателя колхоза и дважды передовик всех курей на тракторе. Что мне картошка? Давай залезай, поплыли…

…На пришкольном участке помимо всего прочего росла какая-то чудовищных размеров кукуруза - верхушками вровень с крышей школы! Как объяснила мимоходом Валентина - это плод усилий сколько-то-летней давности, когда кукурузу заставляли сажать всех и везде.

- Царица полей, - вспомнил Олег. И уважительно посмотрел на эти экземпляры - они в самом деле тянули на царицу. Но Валентина поморщилась:

- Из-за неё хлеба не добрали тогда. Пошли поедим и пойдём вкалывать, если не передумал.

- Твоя мама хоть дома бывает? - поинтересовался Олег, когда они вошли в пустую квартиру. Валентина помотала головой:

- Не-а, почти нет. Выберут её председателем - я вообще в сироту превращусь. При живом родителе. Или живой? И родительнице?

- Мать - учительница русского языка, а как говорить - не знаешь, - подколол Олег. И услышал в ответ:

- Знаю. Слово "учитель" по родам не изменяется, понял?

…После еды, пока Валентина готовила инвентарь, Олег ещё раз прошёлся по школе, заглядывая в гулкие солнечные классы и комнаты. Чучела птиц и зверей, портреты учёных и исторических личностей взирали на него со стен и из шкафов. В кабинете математики на доске ещё сохранилась надпись:"Последний день, учиться лень!" В небольшом спортивном зале почему-то покачивался свисавший с потолка канат - словно по нему только что лазили. "А ведь я мог бы тут учиться, - по-думал Олег, берясь за толстые, плотноскрученные волокна. - Интересно, как выглядела бы эта школа в наши дни?" Он вспомнил унылое, опустевшее здание с выбитыми и заколоченными окнами и вздохнул. - Вот если бы получилось и тут всё поменять! Ну это вряд ли."

- Вода,вода - кругом вода… - напевала Валентина в коридоре. - Олег, ты где?!

- Тут! - откликнулся он. Валентина заглянула внутрь, уверенно подошла к канату, ловко, в несколько движений поднялась до верха, соскользнула вниз и показала язык:

- Э!

- А так умеешь? - Олег сделал быстрый кувырок назад, стойку на руках, из неё опустился в упор лёжа, сделал несколько махов ногами, сел на шпагат, лёг на спину, свёл ногии прыжком поднялся.

- Зекенско, - оценила Валентина. - Научишь? Я те приёмы на мальчишках повторяла, а ты теперь ещё это покажи!

- Если время будет… Пошли картошку полоть.

- Ты потом писать будешь? - спросила девчонка, первой выходя в коридор и не оборачиваясь. - И на будущий год… приедешь?

- Обязательно, - ответил Олег, проглатывая мерзкий вкус вранья.

Бывают такие моменты, когда враньё имеет мерзкий вкус - это когда врёшь тому, кому врать не хочешь.

- Ничего, - утешил себя Олег, - главное, чтобы она жива осталась. А там пусть меня обзывает, как хочет, вспоминает, чем желает!"

…"Отчалил" Олег от Валентины во втором часу, в самую жару. Но в своё время вернулся не сразу - завернул сперва на уже знакомый полевой стан.

У рабочих был обед. Но довольно легко мальчишка узнал, что Буров Николай (Колька!) полчаса назад уехал в Кирсанов, отпросившись по личным делам - и вернётся только утром пятнадцатого, через день.

Всё сходилось. Ещё Олег очень охотно поговорил бы с участковым или с Верой Борисовной о бумагах на Моржика - но не знал, с какой стороны тут подойти и решил, что, раз версия с терроризмом председателя отпала, то и хлопотать из-за этого нечего. Разберутся без него. Он даже слегка пожалел об этом - не раз уже Олег успел попредставлять, как он с ружьём в руках лично задерживает злокозненного председателя… возможно даже после перестрелки, когда Моржик будет уходить от него огородами, отстреливаясь из маленького плоского пистолета, как в фильмах про войну. Задержав - доставляет участковому и таинственно исчезает, навсегда оставаясь неизвестным героем. Потом Олег себя одёргивал, напоминая, что это всё лажа, что ему не десять лет - но через какое-то время мечты возвращались снова.

Может быть, потому что десять лет не так уж далеко лежат от тринадцати?

…По пути на кордон Олег обдумывал свои действия. Первоначально он хотел перехватить"студебеккер" на дороге. Но потом решил, что,если Колька был пьян до невменухи, то это дело проблематичное. Куда надёжней - предотвратить его выезд из Фирсанова. Но для этого следовало попасть в город очень рано утром - и всё равно с риском опоздать, потому что неизвестно было точно, во сколько алкаш выехал в Марфинку. Значит, следовало объявиться в Фирсанове ЗАВТРА, ЧЕТЫРНАДЦАТОГО. Заранее разыскать Бурова и действовать сразу. А потом ещё - заночевать в городе, чтобы утром убедиться живы ли Кривощаповы, сработал ли план.

А значит - вставал во весь рост вопрос: ЧТО ВТЮХАТЬ КНЯЗЮ?

ГЛАВА 16.

Князь, приехав уже под вечер, когда солнце скрылось за верхушками деревьев. Олег, сидя за столом, читал ветхую книжку без обложки, оглавления и последних страниц, которую раскопал на полке. По его мнению, этот штрих должен был многое добавить к картине безысходного отчаянья, овладевшего несчастным мальчиком - и смягчить сердце лесника.

После односложных ответов на дежурные вопросы в доме воцарилось молчание, прерываемое только редкими, но душераздирающими вздохами Олега и скорбным шелестом страниц.Его план начал срабатывать. Совершенно незнакомый с психологией современных школьников (и школьников вообще, если на то пошло!), Князь забеспокоился после пятого вздоха. После седьмого - заглянул в лицо Олегу, встретив скорбный взгляд. После восьмого - не выдержал:

- Случилось чего, Олега?

- Да так… - Олег нехотя отложил книжку. - Слушай, Князь… Можно мне в город съездить?

- Да за милую душу, - удивился лесник.

- С ночёвкой, - добавил Олег. Князь - и это отличало его в выгодную сторону от большинства взрослых, ответивших бы немедленно и не разбираясь "нет, конечно!" или"это ещё зачем, не выдумывай!" - спросил:

- А где ты там ночевать-то собрался?

- На Советской, - быстро ответил Олег, вспомнив название улицы, которую сам же Князь и упоминал когда-то.

- Угу, - буркнул Князь. И вдруг искристо стрельнул взглядом из-под бровей: - Девчонка, что ль?

- Да нет… - Олег замялся, потёр верхнюю губу, почти не изображая смущения, он и правда смутился. - Ну… да. На речке познакомились, она на день рожденья пригласила. Я там не один буду, ничего такого… А заночую у одного парня, Андрея…

Дома Олег не стал бы так врать. Поднял трубку - и выяснил, что он врёт. Но Князь связывался с миром по рации, которой нет в жилых домах.

- Вот что, - сказал Князь. - Ленка мне тебя вроде как доверила… Ты у меня почти две недели живёшь. Парень ты хороший. Серьёзный, ответственный. Поэтому так скажу - езжай, а то от здешней жизни одичаешь не хуже меня.

- От этого я бы не отказался, - заулыбался Олег. Князь легонько щёлкнул его в лоб:

- Цыц… Но уж коль я тебе доверился, как взрослому - ты мне не подгадь. А то доверию нашему и дружбе - разом конец. Понял?

Это Князь спросил серьёзно. И Олег серьёзно ответил:

- Понял, Князь… Я ничего плохого, кроме хорошего, делать не собираюсь. Честное слово, Князь.

…"Хорошо, когда тебе доверяют, - думал Олег на раскладушке. - Если бы взрослые побольше нам доверяли - от нас меньше было бы неприятностей… Но с другой стороны, - уже критически подумал он, - как нам доверять? Мы же как щенки - всё на вкус попробовать надо, и хорошее, и плохое. Если за нами не следить, то что? Если за щенком не следить -получится невоспитанная помоечная собака, грязная, запаршивевшая. И кончит тем, что или грузовик её переедет,или за то, что жратву таскает, хребет перебьют. Жалко, акто виноват? Кто не воспитал, не следил… - философствовал Олег. - Кричишь: "Дайте мне самостоятельности!" - а сам во взрослом мире разобраться не можешь, что хорошо, что плохо, а когда разберёшься - уже и поздно может быть… Не, ну какие они там, в прошлом, доверчивые! - мысли его приняли иное направление. - С одной стороны - подозрительные, везде шпионов искали… А с другой - двери не запираются! Если палка прислонена - никого дома нет. Велик в кустах оставила - если и найдут, всё равно не возьмут… Куда же всё это делось-то? Откуда наркота взялась, садюги разные, бандиты? Вот бы что понять. И вот бы что поменять…"

Он ещё о чём-то думал, но уже засыпал… Потом резко проснулся - почудилось, что над ним стоит Марлен с обрезом, на миг вернулся страх, но недолгий. Олег секунду смотрел в темноту, потом - вздохнул, перевернулся на другой бок и уснул уже понастоящему, крепко.

…Асфальтированной дороги тут не было. Олег пылил по просёлку - грязный и злой, как чёрт. Машин тут почти не было - только грузовики попадались. Ещё и полпути не проехал - а уже замучился, как в Африке.

Марфинский просёлок остался позади - но оказалось, что в 1964 году и госдороги не все были асфальтированы. Навстречу, как на параде, одна за другой проскочили "волга", "запорожец", "москвич" и "победа" - Олег узнал все четыре машины, старые, громоздкие, с округлыми корпусами, добротно выполненными из хорошего железа. Такие "коломбины", как называл их отец, и в начале ХХI века ещё бегали бодренько по улицам русских городов.

Немного скрашивало трудности то, что Олег ощущал себя первооткрывателем. Марфинка всё-таки была чем-то замкнутым. А по этой дороге можно добраться куда угодно - в мире прошлого. Увидеть живых "битлов" и ещё никому не известного Высоцкого, чёрно-белые телевизоры-новинки в магазинах и танковый парад в Москве, Фиделя Кастро, о котором тут столько и с таким восхищением говорят, и свой Воронеж, и даже маму! У мальчишки просто ноги зазудели от желания нажать на педали - и… Как там говорил в книжкахТолкиена ста-рый хоббит Бильбо своему племяннику Фродо? "Видишь эту тропинку? Вот она ведёт к той самой дороге, по которой можно выйти к Пустошам, а там и до Драконьей Горы недалеко - так что если уж встал на неё, то придерживай ноги руками, а то и опомниться не успеешь, как заведёт она тебя кто знает куда!"

И почему некоторые люди считают, что жить - скучно?!

Он вдруг вспомнил, как парень классом старше, почти незнакомый, два года назад за школой предложил ему, Олегу, "затянуться". Любопытство было так велико, что Олег ужепрактически согласился - но увидел одного из своих одноклассников. Тот сидел на пеньке, широко расставив ноги, и заливался тихим, неудержимым смехом, глядя на собственные пальцы. Переставал смеяться, шевелил ими - и закатывался снова, мотая головой и повизгивая. И глаза у него были какие-то утонувшие в мутной дымке… А у того, который протягивал Олегу "косячок" - голодные и злые, ненормальные… как у Марлена вчера. Олег тогда замотал головой, попятился, потом развернулся и побежал так, как будто за ним гнались.

А через год тот, старший парень - его звали, кажется, Вовка, а фамилию Олег не помнил - выбросился из окна десятого этажа, из своей комнаты. Рассказывали, что он стоял на подоконнике и взмахивал руками - долго, кто-то вызвал милицию, позвонил его родителям… Но перехватить его не успели - он последний раз махнул руками и прыгнул.

Наверное, ему казалось в те секунды, что он летит. Улетает от скуки, от тоски, от бесконечных одинаково серых в любое время года дней, от долгов и дозняков - от всего сразу… Юрка, старший брат которого учился с Вовкой в одном классе, сказал, что тот "толкал наркоту" - про это многие догадывались, а другие просто знали. Толкал - и этим отрабатывал сперва свои "косячки", потом "баяны". И сам без этого уже не мог. А ещё брат Юрки сказал, что раньше этот Вовка здорово пел и играл на гитаре - чуть ли не с дошкольного возраста. Потом бросил. Потом ему стало всё равно. Всё и совсем.

Но ведь пел и играл - значит, был какой-то интерес в жизни?! Почему же ДРЯНЬ оказалась сильнее?! Почему она - в разных обличьях - так часто оказывается сильнее, и не только мальчишек и девчонок, но и взрослых хороших людей?!

Это были плохие мысли, хотя и выросли они из хороших - о приключениях и Дороге. И Олег, чтобы перебить их, негромко запел из "Собак Качалова":- А нам было совсем немногоДней до первой весны,И до победы - одна дорога,А на этой дороге - мы…

Песня легла на настроение и исправила его. Почти совсем - Олег даже не сразу обернулся, когда его окликнули:

- П-пацан, т-ты в г-город?

Он оглянулся. Рядом медленно тормозил большущий грузовик - похоже, как раз "студебеккер", Олег плохо себе представлял эту марку Из кабины свешивался небритый, морщинистый, хотя ещё,кажется, нестарый водила в засаленной кепочке и ковбойке - весёлые глаза смотрели дружелюбно.

- В город, - кивнул Олег, останавливаясь.

- С-садись, - хлопнул водила по сиденью рядом, - а т-то ве-весь пропылишься.

- А велосипед? - спросил Олег. Водила махнул рукой:

- В ку-кузов б-бросай.

Олег обрадованно потащил свой транспорт к машине,думая,что будет на месте минут через десять. Но тут его внимание привлекло бревно.

Бревно было просто привязано к буксировочному крюку. Оно мирно лежало, ободранное и пыльное, на дороге позади грузовика. Сомнений не оставалось - сумасшедший шофёрбуксировал бревно волоком.

- Там у вас… - неуверенно начал Олег. Шофёр отмахнулся:

- Е-ерунда.

Олег покорился. Вертеть педали дальше не очень хотелось - хотелось выпить холодненького и посидеть в тени. А если бревно прицеплено сзади, то так и надо.

- Фё-фёдор Ив-ванович, м-можно дядя Фе-федя, - представился водила, когда Олег устроился на пыльной кожаной подушке. В кабине было адски жарко, и мальчишка потихоньку проклинал местную моду.

Положим, рукава ковбойки он закатал. Но как было бы здорово в шортах вместо джинсов! Тут в некоем подобии шортов - на лямках - ходили только совсем сопливые личности.Приходилось терпеть - да и в открытое окно задувало неплохо, Олег подставлялся под струну воздуха и наслаждался. Дядя Федя - что, впрочем, понятно - оказался неразговорчивым и знай крутил, посвистывая, баранку. Впрочем, совсем скоро Олегу предстояло убедиться, что язык у его нового знакомого подвешен совсем неплохо…

Преодолев длинный подъём - Олег обрадованно представил, как тащился бы на него с великом - "студебеккер" свернул на асфальтированную дорогу, обсаженную кустами и деревьями, дававшими хоро-шую тень. Справа за деревьями тянулись поля, слева… сперва Олегу показалось, что там лес, но потом он различил среди деревьев постройки, а ещё потом вдруг на миг мелькнуло поле аэродрома и самолёты на нём.

- Ф-ФАТУГА, - пояснил дядя Федя в ответ на пойманный заинтересованный взгляд Олега. А ещё через секунду грузовик проскочил мимо арочных ворот со стеклянной будкой КПП, над которыми под красной звездой шла надпись из серебряных букв:

ФИРСАНОВСКОЕ

АВИАЦИОННО-ТЕХНИЧЕСКОЕ

УЧИЛИЩЕ ГРАЖДАНСКОЙ

АВИАЦИИ

"ФАТУГА," - сократил для себя Олег. Они ехали по дороге, с которой Фирсанов было видно, как на ладони - город лежал в низинах, взбирался по склонам холмов, утопал в зелени: крыши, деревья, снова крыши… Машины стали попадаться чаще - они так и шарахались от размашисто ходящего по дороге бревна. Потом дядя Федя поморщился, глядя в зеркало заднего обзора, сказал: "Та-так…" - и начал тормозить.

Жёлто-синий мотоцикл с буквами ГАИ на люльке догонял грузовик. Олег мысленно выругался и напрягся - пытался сообразить, что делать, если начнутся расспросы. Вот тактак…

Дядя Федя совершенно спокойно, не глуша двигатель, прижался к обочине и приоткрыл дверь, не пошевелился даже. В кабину заглянуло суровое лицо под козырьком непривычно-маленькой фуражки, рука отдала честь:

- Сержант Самохин… Товарищ водитель, что за безобразие?

- Ка-ка-акое? - удивлённо осведомился дядя Федя.

- Я о бревне на вашем буксировочном тросе, - язвительно пояснил сержант.

- Ч-чего?! - дядя Федя всмотрелся в лицо гаишника, как бы проверяя, не пьяный ли он. - Т-ты что, се-сержант, т-т-треснувши с у-утра?!

- Отставить! - сержант сердито свёл брови. - У вас на буксировочном тросе бревно, вы же не будете этого отрицать, товарищ води-тель?!

Дядя Федя ещё несколько секунд смотрел ему в лицо, потом - свесился из кабины, посмотрел назад… и разразился потоком брани - не матерной, но очень разнообразной. Сержант даже попятился, а водила выпрыгнул наружу, продолжая ругаться:

- С-славка, па-па-паразит, что учуд-дил! Ах, па-па… - он даже задохнулся от возмущения, схватил сержанта за рукав: - Но то-то я гля-гляжу - ту… ту… туго идёт, туго, п-понимаешь?! Ду-думаю - что та-такое?! Ах, па-па… В-вот че-чего, командир! Да-давай отцепляй э-эту хре-хреновину.

Последнее было сказано уже тихо и деловито. Сержант замор-гал:

- Ку-куда? - заикнулся он, нервно поправляя фуражку. - Куда мне её отцеплять?

- А мне ч-что за го-горе? - пожал плечами дядя Федя. Олег с немым изумлением наблюдал эту сцену, достойную ученика Станиславского. - О-отцепляй, за-зачем она мне?

- Но подождите, я на дежурстве… - слабо запротестовал сержант.

- А я на-на работе! - рявкнул дядя Федя. - Я с не-ней в го-город въехать не успею - ме-меня ва-ваши сгребут!

- Ну хоть домой её довези к себе, - сержант перешёл на "ты" и умоляющий тон. Дядя Федя сплюнул:

- На-на кой о-она мне?! Отцепляй.

- Мужик, будь человеком, - понизил голос сержант. - Давай я тебя до твоего дома отконвоирую. А?

Дядя Федя сдвинул на лоб кепку. Он разрывался между нехваткой времени и желанием помочь человеку. Потом - махнул рукой:

- А-а, лад-дно! То-только до дому!

- О чём разговор! - повеселел сержант. - Ты где живёшь-то?…

…Олег даже не смеялся. Заика-водитель действовал с хладнокровием советского диверсанта Кузнецова, который, застрелив в собственном кабинете оберфюрера СС Функа, спокойно из кабинета вышел, спокойно ответил на вопрос пробегавшего мимо офицера: "Вы не слышали выстрел?!" словами: "Не слышал," - спокойно вышел на улицу и спокойно ушёл. Об этой истории Олег недавно читал в книжке "Малая война". Дядя Федя это бревно скорее всего, как тут говорили, "смылил". Но заслуживал уважения за непробиваемейшую наглость…

ГЛАВА 17.

Олег сошёл за мостом через неширокую спокойную речушку и довольно долго смотрел вслед удаляющемуся под конвоем (или почётной охраной?) милицейского мотоцикла грузовику - пока мотоцикл, грузо-вик и бревно не свернули куда-то за угол. Потом - отправился осматривать окрестности и искать автоколонну №4.

…Фирсанов оказался зелёным и тихим полусельским городком, где люди казались незаметными и собаки спокойно дрыхли в дорожной пыли, лениво просыпаясь и перебегая на пару метров при появлении редких, как белые вороны, автомобилей. Многоэтажных зданий прак-тически не было, но зато город широко раскинулся из-за того, что вокруг каждого дома были сад, огород, палисадник, клумбы… На лавочках чинно восседали старушки. И даже административные здания выглядели не официальными, а домашними и добродушными - если так можно сказать про дома. Было много надёжных, добротных построек конца прошлого… или позапрошлого, как смотреть… короче, ХIХ века - из отличного кирпича, толстостенные, они стояли без единой трещинки. Олег подозревал, что и в 2001 году они выглядят так же, как и в 1964. И в 2064 будут выглядеть, как в 2001 - умели люди строить!

Центр города зарос зеленью. Олег отчаялся понять - то ли это здоровенный парк, разбитый вокруг площади (местами встречались фонтаны, глуповатые гипсовые скульптуры и неудобные скамейки) - то ли одичавшие и слившиеся сады (попадались плодовые деревья, а в двух местах Олег наткнулся на загадочные развалины). На площади стоял памятник героям Гражданской войны - и новенький кинотеатр "Россия". В десять часов начинался детский сеанс с фильмом "Пассажир с "Экватора", в 12, 14, 16, 18 и 20 часов шли взрослые сеансы - показывали "3+2". Билет на детский стоил 10, на взрослый - 30 копеек. До "Пассажира…" оставалось ещё тридцать с лишним минут, но у кассы уже толпились мальчишки и девчонки, ничем не отличавшиеся от марфинских. Кое-кто был одет получше, но многие просто босиком - вот такого в городах, даже небольших, Олег никогда в своём времени не видел, если только это не пляж или перед тобой не маленький бомжонок либо хиппарь.

В кино вообще-то сходить хотелось. Олег там ни разу в жизни не был, если честно - и если исключить видеобары. Но, сурово напомнив себе о деле, мальчик отправился… завтракать.

Нет, он поел, прежде чем выехать из дому. Но это было почти три часа назад, утром аппетита не было, а дорога его разожгла. Да и пить хотелось всё больше.Скитаясь по аллеям странного парка, Олег набрёл - и довольно быстро - на кафе, носившее заманчивое название "Север". На ступеньках сидели двое похмельных - им было отчётливо плохо и задумчиво. При виде Олега оба было воспрянули духом, но, разглядев мальчишку, сникли опять. Олег, покосившись на них, завёл свой велосипед в коридорчик.

В не очень чистом большом зале было душно и плохо пахло. Столы поблёскивали - и это была не полировка, а растёртый жир. В синих вазочках пылились искусственные цветы. За стойкой скучала сильно распространившаяся во все стороны мадам непонятного возраста, но явно очень гордая собой.

Олег осторожно присел на край ближайшего стула. Мадам покосилась на него и зычно осведомился: