Чтение 12–й страницы книги ~Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока~

— Да что вы тут увидите? Каждый миллионер живет за забором, который выше самого дома.

— Все равно интересно, — попыталась возразить я девушке и вновь отвела глаза в сторону.

— Ты из Москвы? — тут же поинтересовалась она и кокетливо скинула пепел от дымящейся сигареты.

— Из Москвы.

— Я тоже. Я на Ленинском проспекте жила, пока замуж не вышла. А ты что тут делаешь?

— Я тоже замуж собралась.

— За этого, что ли? — Девушка насмешливо оглядела Мустафу с ног до головы и спросила:

— Аниматор, наверно, в каком-нибудь отеле?

— Шеф анимации, — поправила ее я.

— Да какая разница! — вновь усмехнулась девушка. — Если ты за него выйдешь замуж, то всю жизнь будешь приезжать к этим домам и ими любоваться, отводя глаза в сторону. Ты будешь лишь завидовать тем счастливцам, которые живут в этих виллах. Как тебя зовут?

— Наташа.

— А меня — Вика. Наташа, ты поставила не на ту лошадку. Твоя лошадка проигрышная. Когда она будет ползти к финишу, то будет старой, немошной и больной, и вместе с ней будешь стареть, болеть и ты тоже, только при этом у тебя уже ни на что не будет сил, а та лошадь, на которую ты поставила, будет всегда смотреть на других лошадей, болеемолодых, красивых и породистых, чем ты. Делай выводы.

Почувствовав, как раскраснелись мои щеки, я посмотрела на девушку осуждающим взглядом и тихо произнесла:

— Между прочим, на всех миллионеров не хватит. Не всем же быть богачами.

— Кто ищет, тот всегда найдет, — игриво подмигнула мне девушка. — А ты не подстраивайся под всех и не думай, как все. Ты знай, что ты особенная.

— Ты, наверно, не знаешь, что такое любовь, — хоть как-то попыталась я уколоть девушку.

— Знаю. Я умею любить миллионера. Зря ты думаешь, что с миллионерами живут только за деньги. Их еще и любят. Просто нужно дарить свою любовь тому, кто действительно ее заслужил, а не тому, кто умело ею пользуется.

Девушка оглянулась на свою виллу, бросила сигарету на землю и заговорила серьезным голосом:

— Для того чтобы жить в этом королевстве, мне пришлось изрядно потрудиться. Там, в Москве, мне постоянно все говорили, что у меня завышенная самооценка и непомерные требования к жизни. А я всегда знала, что я особенная, что весь мир крутится только вокруг меня и что все живут для меня. Моя мать с детства мне вдалбливала, что принцы бывают только в сказках, что их нет и что я должна обратить внимание на прыщавого парня из соседнего подъезда, потому что его папа какой-то важный чиновник. Тогда я сдалась и обратила внимание на этого прыщавого парня, но, помимо парня, на меня обратил внимание его папа.

Девушка засмеялась и продолжила:

— Если принца нет рядом, то это не значит, что его нет вообще. Значит, он где-то далеко и за ним нужно лететь или ехать.

— Некоторые ждут принца всю жизнь и доживают свой век в старых девах. — Я решила противостоять чересчур избалованной девице.

— Их беда в том, что они ждут. А принца нельзя ждать. Необходимо действовать. Самое главное — не распыляться по пустякам. Будешь распыляться на мелочовку — упустишь свой главный приз. Надо установить себе высокую планку и никогда ее не снижать, потому что как только ты ее снизишь, то уже никогда не сможешь ее обратно поднять.

— Ты такая разговорчивая оттого, что, наверно, тебе здесь скучно. В Москву тянет? На родину? Ностальгия замучила???

— Эта проблема решаема, — вновь махнула рукой девица. — У меня здесь есть русские подруги, а уж если совсем припрет, можно просто к морю приехать, посидеть на берегу с отдыхающими из России и поговорить с ними про их тяжелую жизнь.

— А кто твой муж? — поинтересовалась я из любопытства.

— Миллионер, — спокойно ответила девушка. Затем перевела взгляд на Мустафу и вновь усмехнулась:

— Ко мне таких знаешь сколько липло! Банщики, аниматоры, массажисты и прочая шелупонь. Я на таких не велась. Если уж я и отдавала кому-то свое предпочтение, то как минимум хозяину отеля.

— А как же ты нашла своего миллионера?

— Это всего лишь тяжелый труд и четко выработанная стратегия. Я никогда не надеялась на волю случая. Счастливый случай дается не всем, а прождать его можно всю жизнь. Любая стратегия начинается со сбора информации про интересующий тебя объект. Удачно выйти замуж — это же целое искусство, и оно под силу далеко не каждой женщине.

— А разве к любви можно подходить с расчетом? Тогда это уже не любовь. Это какая-то торговля, рыночные отношения.

— В этой жизни нужно ко всему подходить с расчетом, — уверенно ответила девушка. — Иначе проиграешь. Главное, при любых обстоятельствах высоко держать голову и никогда не падать. Если споткнешься, то тебя запинают. Нужно уметь просчитывать каждый свой шаг. А что касается чувств, то их нужно просчитывать в первую очередь.

— Странные у тебя рассуждения. Тяжело, наверно, так жить.

— Как?

— Я имею в виду, с такими рассуждениями.

— А жить вообще тяжело. Для того чтобы потом стало легко, нужно приложить определенные усилия и попотеть. Запомни, мужа-турка нужно искать не среди курортных работников. Все эти бармены, гиды, аниматоры… Все это — временная эйфория, которая только на первый взгляд кажется любовью. Просто турецкое солнце не только дарит красивый загар, но и очень сильно расплавляет мозги. Это умопомрачение очень быстро проходит, и наступает суровая реальность турецкого быта. А впрочем, если будет желание,приходи, как-нибудь посидим, поболтаем. Спросишь Вику. Ты же видела, из какой я виллы выехала. Ладно, мне пора. У меня встреча. А вы и дальше любуйтесь заборами, из-за которых ничего не видно.

Девушка ласково потрепала за ухо свою собачку и, надавив на газ, скрылась из нашего поля зрения. Я долго смотрела ей вслед и произнесла с нескрываемой обидой в голосе:

— Самоуверенная девица и слишком циничная. Хотя, если бы в ее характере не было таких качеств, она бы вряд ли жила на такой вилле.

— Красивая, — восхищенно произнес Мустафа и мечтательно закатил глаза. — Красивая и богатая. Не женщина, а богиня.

От его реакции мне стало не по себе, и я заговорила довольно резко:

— Послушай, ты, дурень. Ты кем восхищаешься?! Да такая бы в жизнь не обратила на тебя внимание!

— Да, о такой можно только мечтать, — последней фразой Мустафа вывел меня из себя окончательно.

— Да ты обо мне должен мечтать! Она же мелочевкой тебя назвала! Понимаешь, мелочевкой! Где твое самолюбие?! Оно должно быть уязвлено или, может быть, у тебя его вообще нет! Тебе передо мной должно быть неловко.

Я говорила, а Мустафа почти меня не слушал. В его красивых глазах я видела все то же восхищение. По всей вероятности, он не понимал, что такое самолюбие, и не знал, о чем я говорю. Мустафа просто увидел красивую женщину и ощутил власть и силу денег. А я прикрыла свой рот ладонью и с ужасом поняла, что это у него в крови. Не выдержав, яотвесила ему хорошую пощечину и побежала прочь от этих роскошных вилл, принадлежащих буржуазии…

Я ощущала сумасшедший гнев, необъяснимое унижение и обиду. Я вдруг подумала: какой же дурой я была! Отдала ему всю себя без остатка, рисковала собственной жизнью ради того, чтобы только быть с ним. Я просто потеряла голову от сладких любовных мук, да и не только голову… Я потеряла саму себя.

Глава 16

Проснувшись, я еще долгое время не могла прийти в себя, находясь под впечатлением от того, что мне приснилось.

— Бред какой-то, — проговорила я вслух и вышла на балкон для того, чтобы посмотреть на море. — Какой-то странный сон. К чему бы это?

Набрав номер телефона Мустафы и услышав, что абонент недоступен, я успокоилась, потому что решила, что он уже вылетел в Стамбул, и, позавтракав, отправилась осматривать территорию нового отеля.

Эти два дня я просто валялась на пляже, ходила на рецепцию и, по возможности, общалась с гидами различных туристических компаний, пытаясь узнать от них, сколько стоит жилье на побережье. Когда два дня наконец истекли и пришло время собираться в другой отель, я быстро собрала свои вещи и на микроавтобусе знакомого гида доехала до нужного мне места. Взяв на рецепции ключи от своего номера, я тут же встретила одного из знакомых аниматоров и радостно бросилась ему навстречу:

— Мербек, как я рада тебя видеть!

— Наташа!

Мербек заключил меня в дружеские объятия:

— Я рад тебя видеть!

— Я тоже!

— Ты не знаешь, а Мустафа уже прилетел?

— Откуда? — как-то растерянно спросил Мербек.

— Как откуда, из Стамбула? Я ему недавно звонила: его телефон недоступен. Я подумала, что он еще не прилетел.

— Я не знаю, — глаза Мербека как-то странно забегали, и он отвел их в сторону.

— Ты что, не знаешь, что у Мустафы мать при смерти и он улетел в Стамбул?

— Может быть, — постарался уйти от ответа Мербек и, заглянув в тетрадь, тактично перевел разговор на другую тему:

— Ты в гочу играть будешь? Ко мне тут уже много народа записалось.

— Ничего я не хочу.

— Приходи, если надумаешь. Извини, я должен идти. Уже пора начинать игру.

Как только Мербек ушел играть в гочу, я пошла на пляж и заняла очередь в палатку за лепешками, которые пекла прямо на пляже пожилая турчанка. Передо мной стояли две молоденькие девушки и оживленно разговаривали между собой. Помимо своей воли, я стала свидетельницей разговора и вздрогнула от того, что услышала имя своего Мустафы.

— Он такой классный! — рассказывала одна девушка другой. — Я хотела, чтобы это произошло прямо на пляже — так больше экзотики, но он сказал, что на пляже нас можетувидеть полицейский, а Мустафа все-таки уважаемый человек — шеф анимации. Тогда я пригласила его к себе в номер. Знаешь, даже уезжать жалко. Не верится, что через пару часов за нами приедет автобус и увезет нас в аэропорт. Я бы с ним еще побыла, он такой классный.

— А как ты вообще его склеила? — расспрашивала свою подругу вторая девица.

— Я увидела его на дискотеке и стала танцевать с ним рядом. Мустафа моментально обратил на меня внимание. Он так классно танцует: двигается просто обалденно, заведет кого хочешь. Не парень, а настоящий ураган. А потом он потихоньку спросил у меня номер моей комнаты. Ну, я не растерялась. Я поняла, что мы оба хотим одного и того же.

— А дальше-то что?

— А дальше, как только он зашел в номер, то первым делом задрал мое платье и снял с меня трусики, — рассмеялась девушка. — Никаких прелюдий! Мы занимались любовью до изнеможения, и так три ночи подряд. Представляешь, а ведь раньше у меня всегда был принцип: не отдаваться парню с первого раза. С этим красавцем полетели к чертовой матери все мои принципы. Я еще никого в жизни так не хотела, как хотела его. Я пообещала к нему приехать еще раз, а он сказал, что влюбился в меня, как какой-то пацан. Говорит, что у него у самого еще такой страсти ни к кому не было.

— Врет и не скривится, — усмехнулась подруга девушки. — У него таких, как ты, пачками каждую неделю.

— Ты хочешь сказать, что я его ничем не зацепила?

— Может, и зацепила, только его каждый сезон кто-нибудь цепляет. По нему видно, что бабник, такого донжуана еще поискать!

— А я все равно к нему еще раз приеду. Прикольный он. Что поделаешь, если тут все мужики такие ловеласы? Если мне не удастся завладеть его душой, то буду пользоваться его телом. Если нам не под силу пользоваться их душами, то будем пользоваться их телами! А почему бы и нет?! Лично мне с ним все понравилось. И по душам говорить, и любовью заниматься. Классный он. Правда, он, сволочь, с моего телефона несколько звонков международных сделал. Придется счета оплачивать.

— Он без разрешения, что ли, звонил?

— В том-то и дело, что спрашивал разрешение, а я не могла отказать. Он сказал, что у него телефон поломался и сейчас в ремонте, а ему нужно несколько срочных звонков сделать. Я и в самом деле подумала, что звонки срочные, и в ванну ушла. Правда, сама стала подслушивать. А он по бабам начал звонить. То в Москву, то в Питер, то в Тулу. Всем одно и то же говорил: «Люблю… Жду… Скучаю… Моя царевна! Моя сказка! Моя королева! Приезжай, а то я здесь без тебя умираю». Я только одно не пойму, зачем ему столько баб? Если они все сразу приедут, то что он с ними со всеми делать-то будет? Его же на всех не хватит! Или он руководствуется принципом, что в хозяйстве все пригодится?

— Скорее всего.

— Даже в Швецию и Германию позвонил, а когда я не выдержала и злая из ванны вышла, заявив ему, что я не дочь миллионера и не собираюсь за все эти, далеко не срочные и никчемные звонки платить, он сразу с Германией по-турецки заговорил. Отдал мне мобильный и давай руки целовать за то, что я разрешила ему воспользоваться своим телефоном. Одним словом, сволочь, но красивая и желанная сволочь.

— Значит, тебе еще по счетам придется платить?

— А куда денешься? Любовь нынче — дорогое удовольствие, — рассмеялась девушка.

— А как вообще с турком спать?

— Классно.

— Я никогда турка не пробовала.

— Как же так, отдохнуть на турецком побережье и не попробовать турецкого мужчину…

— Я верна своему хабибу, — надула губки вторая девушка. — Мне, кроме моего египтянина, никого больше не надо. Зря я в Турцию полетела! Нужно было к своему хабибу в Хургаду лететь. Истосковалась я уже вся. Хотелось, чтобы он поревновал, ведь он знает, что я в Турции отдыхаю, а получилось, что я не его, а себя извела. Он у меня тоже сволочь конченая, но сердцу не прикажешь.

— Почему сволочь?

— Потому что трахаемся мы с ним за мой счет.

— Как это?

— У него постоянно нет денег. В отель его ко мне не пускают, вот нам с ним и приходится квартиру за «Макдоналдсом» снимать. За нее мы платим из моего кармана. У него вечно какие-нибудь материальные затруднения. Я уже к ним привыкла и смотрю на все сквозь пальцы. Первое время как-то неудобно было, что я его и ублажаю и сама за квартиру плачу, а потом привыкла. Что сделаешь, если у него денег нет и не предвидится?! Представляешь, он мне сказал, что некоторые его знакомые наших девушек прямо на стройке имеют.

— А почему именно на стройке?

— Потому что Хургада только отстраивается. Там строек полно. Видимо, эти девушки денег набрали только на дешевые отельчики и заплатить могут только за них, а не за какой-нибудь сексодром, находящийся в районе «Макдоналдса». А у эти хабибов тоже ни черта нет, только страстная душа. Вот таким образом все и выходят из неудобного положения. Я сама как про это услышала, так пришла в состояние шока.

— Кошмар! Уж лучше на пляже, чем на стройке. Все же романтики больше…

— Хабибы туристическую полицию боятся. На стройке меньше возможности быть замеченными.

— Вот дела! — одновременно рассмеялись девушки.

— Страшно как-то на стройке в Хургаде совокупляться. Где один хабиб, там и второй пристроиться может. Они же как зверьки. Им какая разница?

— Зря ты так. Они тоже любить умеют. И если хабиб тебя по-настоящему любит, то никого к тебе не подпустит. Они ревнивые, не меньше турков.

— Да уж.

— Так что я тоже плачу за удовольствие, — продолжала вторая девица. — Я когда к своему хабибу приезжаю, золото с себя на ночь никогда не снимаю и деньги прячу, чтобы не спер.

— И я тоже. Доверяй, но проверяй, — поддержала ее вторая девушка. — Когда у меня Мустафа три ночи подряд в номере ночевал, я все в сейф попрятала, чтобы у него никаких соблазнов не было. Кто знает, что у него на уме? Наверно, живет в какой-нибудь деревне в нищете и в жизни всего этого не видел.

— Вот и я про то же. А то наши девчонки постоянно жалуются, что у них что-то пропадает. Спрячь все подальше и руководствуйся принципом: «Все свое ношу с собой». А еще напиваться не стоит до беспамятства, тогда никто не обворует. А то девчонки напьются, а утром гадают: то ли они серьги где потеряли, то ли их турок или хабиб снял. Знаешь, а я все равно своего хабиба люблю. Хоть он и гад конченый, но ведь сердцу не прикажешь.

— И мне Мустафа в душу запал. На русских мужиков на курорте вообще смотреть не хочется. Я к бару подошла, чтобы себе колы заказать, а там один русский дед сидит, за барную стойку держится, чтобы со стула не упасть и не разбить голову, и спрашивает меня таким противным пьяным голосом: «Девка, скажи, почему меня тут никто не хочет? — При этом он громко икает и гладит себя по толстому животу. — Почему наши русские девки тут предпочитают турков? Чем они лучше? Девка, ты меня хочешь?» Представляешь?!

— И что ты ему ответила?

— Я ему сказала, что для того, чтобы хоть какая-нибудь девушка его захотела, ему нужно отойти от барной стойки, привести себя в порядок, помыть сальные волосы, поменять носки, не выпячивать свой живот и научиться говорить комплименты на трезвую голову.

— Молодец! Для того чтобы наш отечественный мужик начал пользоваться на турецких курортах спросом, он должен быть на высоте.

— И я про то же, а то, видите ли, русским мужикам стыдно за поведение наших девушек в Турции! А нам стыдно за их поведение, особенно за их беспробудное пьянство.

Почувствовав, что у меня кружится голова, я хотела было спросить у девушек, когда именно у одной из них были отношения с Мустафой, но не смогла и на ватных ногах ушлаиз очереди. Затем все же собралась с духом и вновь подошла к девушкам, евшим лепешки, и обратилась к той, которая рассказывала об интимных отношениях с моим любимым человеком:

— Приятного аппетита!

— Спасибо.

— Девушки, я, конечно, понимаю, что подслушивать нехорошо и заранее приношу свои извинения, но вы так громко разговаривали, что не только я, но и другие люди, стоявшие в очереди, стали невольными слушателями вашего разговора.

— Ты о чем? — Девушка положила горячую лепешку на бумажную тарелку и посмотрела на меня пристальным взглядом. — Ты мне мораль собралась, что ли, читать? Не суди и не судима будешь.

— Я не буду читать мораль, — произнесла я вполне серьезным голосом. — Хотя я хотела бы сделать вам замечание по поводу того, что о своей интимной жизни не стоит рассказывать так громко, на то она и интимная жизнь.

— У тебя все?

— Нет, не все. Я услышала имя своего любимого мужчины, поэтому не могла к вам не подойти.

— А кто у тебя любимый мужчина? — спросила девушка, откусывая от лепешки.

— Мой любимый мужчина — Мустафа.

— Мустафа?!

Девушка чуть было не подавилась, и ее подруга тут же похлопала ей ладонью по спине. Она заметно смутилась, отодвинула от себя тарелку и совершенно спокойно произнесла:

— Я тоже могу сказать, что он мой любимый мужчина. Получается, что он наш общий любимый мужчина.

— Ты меня, наверно, не поняла, — в моем голосе послышалось раздражение. — Мы с ним уже помолвлены. У нас свадьба. И уж поверь мне, что у нас с ним все намного серьезнее, чем у тебя. Мы с ним не три ночи встречаемся, а уже на протяжении долгого времени.

— Ну и встречайся дальше. Кто тебе не дает?

— Просто я не люблю, когда моего любимого мужчину так прилюдно обсуждают.

— Надо же, какие мы грозные, — ехидно заметила девушка.

— Свои колкости оставь при себе. Они на меня не действуют.

— А кто виноват в том, что твой любимый мужчина трахает все, что шевелится? Если честно, то я глубоко сомневаюсь в том, что Мустафа с кем-то помолвлен и собирается жениться.

— Если сомневаешься, то посмотри на меня.

— Смотрю и ничего сногсшибательного не вижу. Кобель он конченый. Такие, как он, просто не могут жить без новизны ощущений. Тебе не кажется, что ты его слишком идеализировала? Да не переживай ты так, это бывает. Мне он тоже запал в душу. Все пройдет. Просто у тебя головку солнцем нагрело. Солнце здесь с такой силой палит, что мозги плавятся: даже самый обычный турок кажется сказочным принцем.

Девушка как-то нервно улыбнулась и продолжила:

— Знаешь, а мне за твоего любимого мужчину счета придут приличные. Пока я в ванной была, он в Россию своим любимым женщинам столько звонков сделал, что мне самой дурно стало. Швеция, Германия, и про Российскую Федерацию не забыл… С россиянками-то все понятно. Они ему подарки везут и свои истосковавшиеся по любви тела совершенно безвозмездно. Не умеем мы коммерцией заниматься. А вот у немок в этом плане другой подход. Они за свои удовольствия привыкли платить. Вот Мустафа и звонил в Германию для того, чтобы одинокая бабушка-пенсионерка приехала на сеанс турецкой любви и заплатила за это хорошие деньги. Наши-то девчонки платить не умеют. Они все на любовь списывают и в основном что-то по мелочам возят. Правда, иногда, говорят, Мустафа их на новые мобильные телефоны раскручивает, которые в этом же отеле продает.

Так что звонков твой пенек-муженек наделал — будь здоров. Если ты его будущая жена, то, может, ты за него и заплатишь? А то он тут по бабам пошерстил, а мне из своего кармана плати. Если он твой будущий муж, значит — это твои расходы. Привыкай. Чтобы такого мужа содержать, нужно иметь толстый кошелек, потому что его расходы намного превышают твои доходы.

— Что ты на девушку накинулась? — ткнула в бок свою подругу вторая девица. — Девчонки, что между собой-то ругаться? Турки наших баб окучивают, а мы разборки устраиваем! Кому это нужно? Мы должны быть солидарны! Я всегда говорила, что нет у нас чувства патриотизма. Хоть убей — нет.

— Просто мне обидно, когда некоторые не могут снять розовые очки, — прошипела первая. — Замуж, помолвка.., и прочая шелупонь. У него таких, как ты, знаешь сколько? Каждую неделю к нему девки едут. Нужно проще ко всему относиться, без всяких сентиментальностей. Это не турки нас имеют, а мы их! Мы их как хотим, так и имеем!

— Не стоит меня учить жить, — я попыталась остановить поток нравоучений. — Я уже большая девочка и сама разберусь, как мне жить дальше и в каких очках ходить: в розовых или в черных. Я хотела у тебя спросить, когда именно он у тебя три ночи подряд в номере кувыркался? Как давно это было?

— Да он от меня только сегодня утром ушел. Еще расстроился, что я сегодня улетаю. Если я не ошибаюсь, то ему все понравилось.

Услышанное привело меня в шок. Я заметно изменилась в лице и ощутила, что меня бросило в жар.

— Ты это серьезно?

— Ты о чем?

— О том, что он от тебя сегодня утром ушел?

— А что, похоже, что я шучу?

— А ты точно ничего не перепутала? — Я понимала, что задаю дурацкий вопрос, но не могла ничего с собой поделать.

— Да нет. Я пока в здравом уме и в твердой памяти, — усмехнулась девушка. — Ты из меня дуру не делай.

— Девчонки, да прекратите вы ругаться, — никак не унималась вторая. — Было бы из-за кого разбираться, а то из-за турков. Они этого не стоят. Мустафа — мужчина видный, темпераментный. Его еще на сто туристок хватит. Пусть он спокойно окучивает наших девушек и хотя бы временно скрашивает томительное женское одиночество. Мы же взрослые люди и должны понимать, что Турция — это одна большая постель, и все мы спим под одним одеялом. Если этот турецкий мачо может дарить такую незабываемую сказку, то и пусть дарит. Его на всех хватит. Девчонки, пользуйтесь им, пока молодые, и не забивайте себе голову.

Поняв, что могу разреветься в любой момент, я развернулась и, ничего не говоря, пошла прочь, потому что каждое слово, произнесенное этими девицами, ранило меня все больше и больше. Увидев, что отдыхающие закончили играть в гочу, я подошла к аниматору Мербеку и, со всей силы его толкнув, процедила сквозь зубы:

— Послушай, ты, абориген, обезьяна с пальмы, говори, где Мустафа, а то я за себя не ручаюсь!

Мербек захлопал глазами и стал медленно пятиться от меня в противоположную сторону.

— Наташа, ты чего? Что с тобой происходит? Что случилось?

— Я тебя спрашиваю, где Мустафа?!

— Не знаю, — стал пожимать плечами тот и, отойдя от меня на приличное расстояние, бросился прочь, не забывая при этом покрутить пальцем у виска и не без издевки крикнуть:

— Сумасшедшая пьяная русская женщина!

— Да пошел ты, трезвый лживый турецкий мужчина!

Проходя мимо закрытого бассейна, я увидела Танькиного Халила, держащего за руку совсем юную девушку. Халил восхищался ее красотой и говорил, что он мечтал ее встретить всю свою жизнь. Подойдя к девушке, я обратила внимание на то, что она очень молода и, по всей вероятности, еще учится в школе. Она сильно стеснялась и, скорее всего, первый раз в жизни, слышала подобные слова от сгорающего от страсти мужчины.