Чтение 8–й страницы книги ~Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока~

— Ты на всю жизнь, что ли, уезжаешь?

— Нет, не на всю, но на долгое время.

— Далеко?

— В Испанию, — не моргнув глазом, соврала я.

— Я там был на отдыхе, когда еще женат был.

— Я помню. Должен был ехать со мной, а уехал со своей женой. Я тогда в лежку лежала, думала, не выживу. Сутками плакала. Смешно это даже как-то все вспоминать.

— Почему смешно? Ты же по-настоящему страдала.

— Тогда страдала, а сейчас мне все это смешно. Владимир остановил свой взгляд на фотографии в рамке, стоящей на столике. На фотографии мы с Мустафой, позируя на берегу моря, громко кричали: «Чи-и-из!»

— А у тебя ничего не изменилось, как будто я только вчера отсюда ушел. Наташа, а что это рядом с тобой за чурка? — Владимир не сводил глаз с фотографии.

— Какой еще чурка?

— Тот, который тебя обнимает.

— Это не чурка. Это — турок.

— Да по мне хоть папуас из Новой Гвинеи. Что это ты позволяешь ему себя обнимать?

— А тебе какая разница?

— Да просто неприятно как-то, что черномазый чурка нашу русскую женщину лапает.

— Сам ты чурка, — злобно буркнула я и спросила строгим голосом:

— Ты чай пришел пить или фотографии рассматривать? Пошли на кухню.

Володя пропустил мое недовольство мимо ушей и наконец отошел от фотографии.

— Я не видел тебя столько времени. Мне интересно, как ты живешь, а ты тут с чурками обнимаешься. Эту фотографию спрятать надо, а ты ее поставила на самое видное место.

— Да что ты заладил: чурка, чурка… Да, чурка!

— Ну, араб, какая разница?!

— Большая. Этот человек, между прочим, мне очень дорог. Я за него замуж выхожу.

— Ты меня разыгрываешь? — Владимир сел за стол и принялся сверлить меня подозрительным взглядом.

— Вовка, давай оставим эту тему. Я выхожу замуж за турецкого мужчину.

— Наташа, я не могу представить тебя в парандже.

— А я и не буду в ней ходить. Я же русская женщина, а мой мужчина — европеизированный турок.

Разлив чай по чашкам, я пододвинула к Владимиру вазочку с печеньем и улыбнулась:

— Печенье твое любимое. Столько лет прошло, а оно еще в моем доме не перевелось.

— Такое впечатление, что все это время ты меня ждала, — рассмеялся Владимир.

— Ну вот, тебе даже самому смешно.

Сев напротив Владимира, я сделала глоток чая и произнесла уже серьезным голосом:

— Вова, я тебя не ждала. Я уже давно никого не жду.

Мы пили чай с печеньем, говорили о том, что произошло с каждым из нас за последние несколько лет, вспоминали добрые и приятные моменты своей жизни, а я ловила себя намысли, насколько же равнодушно я теперь отношусь к человеку, которого очень сильно любила и без которого не мыслила своего существования. Я равнодушно отнеслась к переменам в его судьбе, к тому, что он теперь не женат и его сердце свободно.

— Наташа, а ведь я тебя до сих пор не забыл. Я всегда о тебе вспоминаю.

В этот момент мой бывший любовник встал со своего места и упал передо мной на колени.

— Вовка, ты чего?

— Наташа, не прогоняй меня. Можно я останусь у тебя на ночь?

— Нет, — отрицательно замотала я головой. — Я завтра улетаю. Мне нужно хорошенько выспаться.

— Не улетай никуда.

— Что значит, не улетай никуда? У меня командировка.

— Откажись от нее. Наташенька, ты не представляешь, сколько я ждал этой встречи!

Глава 11

Мне стоило больших усилий уговорить Владимира встать с колен и уйти из моей квартиры.

— Значит, у тебя сердце даже не екнуло? — разочарованно спрашивал он меня, обувая свои ботинки.

— Оно у меня раньше постоянно екало, только тебе не было до этого никакого дела.

— Наташа, ты хотела, чтобы я развелся с женой. И вот я развелся. Я — свободный мужчина, что тебе еще надо?!

— Когда-то я больше всего на свете хотела, чтобы ты стал свободным. Верно говорят: все наши желания должны исполняться своевременно, потому что иногда в нашей жизни наступает такой момент, когда они становятся уже не нужны. Ты развелся не потому, что любил меня, а потому, что поймал свою жену в постели с другим мужчиной. А если бы ты ее не поймал, что тогда?

— Наташа, ну зачем нам сейчас рассуждать о том, что было? Давай поговорим о том, что происходит сейчас! — Владимир взял меня за плечи и слегка потряс. — Ты слышишь, что я тебе говорю?

— Слышу.

— Ну почему ты молчишь?

— Потому, что уже поздно. Я люблю другого мужчину.

— Кого? Этого чурку?

Владимир быстро меня отстранил и, не снимая обуви, направился в комнату.

— Ты куда обутый пошел?

Я бросилась следом за ним и, увидев, что он достал фотографию из рамки, кинулась на него, пытаясь ее отобрать.

— Ты что задумал? А ну-ка дай ее сюда.

Не говоря ни единого слова, Владимир порвал фотографию на маленькие куски и бросил на ковер. Обезумев от такого хамства, я не выдержала и отвесила ему хорошую пощечину.

— Какое ты имеешь право? — прокричала я истеричным голосом.

— Я имею право русского мужика! Терпеть не могу, когда наших женщин эти уроды лапают.

— Сам ты урод!

— А ведь этого урода ты когда-то очень сильно любила и мечтала, чтобы он развелся с женой.

— Это было давно и не правда, — тихо всхлипнула я и с особой болью в душе посмотрела на разбросанные по ковру обрывки фотографии. — И что ты хотел мне доказать?

— То, что я до сих пор тебя люблю! — прокричал в сердцах Владимир и направился к выходу.

Остановившись у входной двери, он полез в свой карман, извлек оттуда визитку и протянул ее мне:

— Позвони, если будет желание.

— Не будет.

— Возьми, на всякий случай. Вдруг пригодится. Я взяла протянутую мне визитку и, порвав ее на маленькие кусочки, бросила их на пол. Владимир достал из кармана еще одну точно такую же визитку и глухо сказал:

— Эту рвать не стоит. Я же порвал только одну твою фотографию. Наташка, а ведь я знаю, что ты ни за какого турка замуж не выходишь. Да и фотография эта просто случайная. Такая, как ты, никогда на араба не поведется. Ты просто позлить меня хочешь. Не можешь мне простить то, что я тогда от жены не ушел, струсил, предал свою любовь ради чувства долга. Но тебе не кажется, что я получил уже за все сполна?! Мне кажется, что я за свою трусость уже достаточно наказан. Если решишься, то позвони. Я буду ждать твоего звонка.

Как только за Владимиром закрылась входная дверь, я медленно сползла по стене и, сев прямо на пол, заплакала. У меня была твердая уверенность, что я поступаю правильно, и от этого мне становилось еще больнее. Я вдруг подумала о том, что, если бы Владимир решился нанести мне подобный визит раньше, я бы, наверно, просто умерла от счастья. Господи, как же долго я ждала этих слов, и вот — дождалась. Оказалось, что я дождалась их именно в тот момент, когда они оказались мне совсем не нужны. И все же почему мне так ужасно больно? Наверное, это просто грусть по навсегда ушедшей любви…

Успокоившись, я заказала такси и вынесла свои вещи из дома для того, чтобы заранее отвезти их в аэропорт. Когда водитель такси погрузил мой багаж в машину, я села на заднее сиденье и отправила Мустафе сообщение о том, что скоро приеду. Подъехав к зданию аэропорта, я попросила водителя не уезжать и, сдав вещи в камеру хранения, на этом же такси вернулась обратно домой.

Этой ночью я достаточно долго не могла уснуть, думала о Владимире, о том, как разрушилась его прочная на вид семья. Затем мои мысли переключились на Ольгу, и я стала думать о тех серьезных людях, которые стоят за ее спиной. Поняв, что вряд ли смогу уснуть, я набрала номер телефона Татьяны и, дождавшись, когда она снимет телефонную трубку, извиняющимся голосом спросила:

— Я тебя разбудила?

— Хорошо, что ты позвонила, — обрадовалась она моему звонку. — Я не сплю.

— А что делаешь?

— Книжку лежу читаю. Не спится.

— И мне не спится. Таня, мы с тобой теперь только в Турции увидимся. Ты, как приедешь, сразу звони мне на мобильный. У меня только номер телефона поменяется — записывай новый.

Продиктовав новый номер своего мобильного телефона, который я успела приобрести по дороге к родителям, я положила конверт с номером на прикроватную тумбочку и продолжила разговор дальше:

— Понимаешь, я где-то слышала, что по местонахождению телефона можно найти человека. Лучше не рисковать.

— Я тоже подобное что-то слышала. Ты вещи в аэропорт уже увезла?

— Увезла.

— А когда у тебя самолет?

— Завтра вечером.

— А с Ольгой ты когда встречаешься? — засыпала меня вопросами любопытная Татьяна.

— Мы договорились, что она мне в десять утра позвонит.

— Ой, Наталья, тебя даже авантюристкой-то не назовешь. Ты — круче.

— Мне принимать это как комплимент? — рассмеялась я в трубку.

— Как хочешь, так и принимай, но я бы в жизни не решилась на то, на что решилась ты.

— А тебе и нельзя. У тебя ребенок. Когда есть ребенок — лучше не рисковать.

Мы проговорили с Татьяной около часа и договорились встретиться на побережье Турции. На следующий день ровно в десять часов утра мне позвонила Ольга и назначила встречу в самом центре города, в одном из дорогих ресторанов. Быстро одевшись, я привела себя в порядок и позвонила Мустафе:

— Мустафа, ты сможешь меня встретить в аэропорту? Я сегодня вечером вылетаю.

Казалось, Мустафа был в замешательстве: некоторое время он молчал, а затем спросил меня с упреком в голосе:

— Наташа, а почему ты не сообщила мне о таком скором приезде?

— Я же тебе сказала, что я скоро приеду.

— Но я не рассчитывал, что ты приедешь именно сегодня.

— А что это меняет?

— Я не готов. У меня сегодня столько работы.

— Хорошо. Тогда я доеду сама. Просто я везу деньги на операцию твоей маме.

В этот момент в трубке послышался какой-то сильный шум, вслед за которым воцарилась совершенно непонятная тишина.

— Мустафа, ты там что, упал, что ли?

— Я трубку от неожиданности уронил. Я думал, ты не сможешь найти эти деньги, ведь это достаточно большая сумма.

— Я же тебе сразу сказала, что я их найду.

— Я думал, ты шутишь.

— У тебя мать в тяжелом состоянии, а ты мне говоришь о каких-то шутках.

— Наташа, неужели ты меня так сильно любишь? — Настроение Мустафы моментально изменилось, и его голос просто заискрился от счастья.

— Люблю. А ты сомневался?

— Я никогда в тебе не сомневался. Диктуй мне номер своего рейса. Я обязательно тебя встречу.

— Ты же сказал, что очень сильно занят.

— Ради тебя я готов бросить все свои дела. Тебе нельзя ехать одной с такими деньгами.

— Да ладно, не переживай ты так сильно. Я с такими деньгами лечу, а ты говоришь, как я доеду. Мустафа, только я пару дней поживу в другом отеле. В нашем не было мест. Ноэто ничего страшного — через два дня я переберусь в наш отель. Мустафа, ты счастлив, что я приезжаю?

— Ты не представляешь, как ты меня осчастливишь своим приездом. Какая же у русской женщины богатая и красивая душа. Я люблю тебя, Наташа. Диктуй номер рейса.

— Ты все-таки решил меня встретить?

— Я буду счастлив это сделать.

— Мустафа, а если бы я не везла деньги, ты бы меня встретил? — осторожно задала я вопрос.

— Обязательно встретил бы. Наташа, просто, когда мы начали с тобой разговаривать, я стоял не один — рядом со мной стоял мой шеф. Ты извини за мой тон. Я должен был показать ему, что очень сильно занят. В любом случае я бы тебе перезвонил. Если бы шеф услышал, что я готов бросить всю работу ради женщины, то он бы меня просто уволил. Извини меня еще раз. — Все, что говорил Мустафа, было достаточно убедительно, но мне почему-то казалось, что он меня обманывает. Я чувствовала это на подсознательном уровне.

Продиктовав ему номер своего рейса, я не смогла удержаться и в очередной раз спросила его о том, любит ли он меня. Получив утвердительный ответ, я сунула свой мобильник в карман и попыталась понять, почему же Мустафа сначала так испугался моего прилета. Быть может, у него сейчас другая? Хотя не похоже… Каждая из нас слепо верит вто, что она единственная и неповторимая. В тот момент, когда я уже собралась выходить из дома, в моей квартире раздался звонок, и я услышала голос Владимира.

— Я хотел извиниться за свое вчерашнее поведение, — нервно проговорил он.

— Ничего страшного.

— Я не имел права рвать фотографию. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Ничего страшного, — вновь повторила я ту же фразу и взглянула на часы.

— Ты сегодня улетаешь?

— Улетаю.

— Надолго?

— Пока неизвестно.

— Наташа, что ж это за командировка такая, что ты не знаешь, когда прилетишь?

— Послушай, Владимир! — Меня словно прорвало, и я не смогла скрыть своего возмущения, которое просто переполняло меня. — Тебя несколько лет не было в моей жизни, ты не давал о себе знать и не делал никаких попыток со мной связаться, теперь ты, как снег на голову, непонятно откуда свалился, ворвался в мою жизнь и требуешь ясности. Ты считаешь, это нормально?

— Ненормально, — согласился Владимир.

— Послушай, а ты уже сколько времени с женой не живешь?

— Полгода.

— Странно, как тебя никто еще к рукам не прибрал, ты же вроде мужик-то приличный.

— А кто меня должен прибрать? — возмутился Владимир. — Я что, вещь какая-то, что ли?

— Просто сейчас всех метут без разбора, а тут — такой приличный мужчина залежался. Непонятно мне это.

— Ты обо мне рассуждаешь, как о каком-то товаре, выставленном на полке в магазине. Может, я сам не хочу, чтобы меня кто-нибудь к рукам прибрал? Может, мне это совсем не нужно.

— Ты что, хочешь на всю жизнь бесхозным остаться?

— Что значит — бесхозным? Я — мужчина свободный, и твои разговоры мне непонятны.

Я вновь посмотрела на часы и, почувствовав, что уже поджимает время, возбужденно заговорила:

— Вова, извини. Мне пора.

— Ты точно решила, что тебе нужно ехать?

— Я уже это давно решила.

— Перед тем, как ты уедешь, мне хочется сказать тебе всего одну фразу. Наташа, выходи за меня замуж.

Я почувствовала какое-то состояние ступора и переспросила:

— Что ты сказал? Ты вообще думаешь, что говоришь?

— Думаю. У меня через две недели будет готов официальный развод. Давай поженимся.

— Вова, ты решил меня этим остановить?

— А я тебя не тороплю. Ты подумай. Быть может, ты в поездке созреешь.

— Володя, как же у тебя все просто. Для того чтобы сыграть свадебку, нужно, как минимум, реанимировать чувства.

— Так давай попробуем! — не сдавался Владимир. — А то понапридумывала там себе различных турков. Если ты хотела меня позлить, то у тебя это хорошо получилось. Пять баллов!

— Володя, ты понимаешь, что я опаздываю?! — Я ощутила, что теряю терпение.

— А когда у тебя самолет?

— Вечером.

— Тогда куда ты опаздываешь?